Текст книги "Размышляя о минувшем"

Автор книги: Степан Калинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Надо сказать, что сокращенные учебные программы подготовки командных кадров имели на первых порах существенные недостатки, составлялись часто без учета изменившихся условий. Подчас непомерно много времени отводилось классным занятиям в ущерб полевой выучке курсантов.

– Надо кое в чем исправить учебные программы, – не раз напоминал мне генерал Соловьев.

Писали мы по этому поводу в Москву. Там соглашались, что полевая выучка курсантов – дело важное, тем не менее, как правило, не рекомендовали самим вносить изменения в распорядок занятий.

Правда, начиная с 1944 года учебные программы стали более совершенными, составлялись уже с учетом накопленного опыта. В них полевым занятиям отводилось центральное место. Значительно больше прежнего уделялось внимания опыту боев, изучению как нашей тактики, так и тактики противника.

* * *

Приволжский военный округ продолжительное время играл весьма значительную роль в подготовке резервов для фронта. Это налагало особую ответственность на каждого проходившего в его войсках службу командира и политработника.

В период великой битвы на Волге в Саратов несколько раз приезжал Никита Сергеевич Хрущев, глубоко вникал в нашу работу, давал нам конкретные указания, на что прежде всего обращать внимание при обучении пополнений.

Было бы несправедливым утверждать, что подготовкой резервов занимались лишь военные товарищи, в частности работники штаба округа. Огромную помощь оказывали нам местные партийные и советские органы. Все мобилизационные мероприятия проводились в самом тесном и непосредственном контакте с ними. В нашей практической деятельности не было ни одного сколько–нибудь серьезного вопроса, в решении которого не принимали бы участия руководящие партийные и советские работники автономных республик, областей, городов и районов, территориально входивших в состав военного округа.

Как командующему, мне чаще всего, конечно, приходилось иметь дело с партийными и советскими органами Саратовской области. Я всегда присутствовал на заседаниях бюро обкома партии и облисполкома, где в числе других часто обсуждались вопросы, непосредственно связанные с подготовкой резервов для действующей армии. В свою очередь первый секретарь обкома партии Павел Тимофеевич Комаров и председатель облисполкома Иван Алексеевич Власов постоянно бывали у нас. В других областях и автономных республиках такие же связи с местными партийными и советскими органами поддерживались командованием запасных бригад.

Тесный контакт между Военным советом округа, командирами бригад и местными партийными и советскими органами, предприятиями и колхозами, общественными организациями и учебными заведениями имел во время войны первостепенное значение. Дело не только в том, что необходимо было координировать действия, связанные с выполнением мобилизационных планов. Нередко войска округа оказывали немалую помощь местным властям в осуществлении хозяйственных задач.

Вот один из таких примеров.

В связи с временной оккупацией врагом Донбасса предприятия Саратова стали испытывать затруднения с топливом. Остановить заводы значило ослабить помощь фронту. Необходимо было срочно искать какой–то выход из создавшегося положения. И он был найден.

В обкоме партии и облисполкоме вспомнили, что еще в предвоенные годы геологи обнаружили близ города месторождение газа. Но тогда разведка не была доведена до конца. Предстояло продолжить ее и во что бы то ни стало найти дешевое топливо. В самый разгар боев, развернувшихся на подступах к Волге, в район Елшанского месторождения газа вышли группы геологов и бурильщиков. Они работали дни и ночи, не зная отдыха. В конце августа из одной скважины забил газ. В сентябре 1942 года Совет Народных Комиссаров СССР принял постановление о промышленном освоении елшанского газа и прокладке газопровода Елшанка – Саратов. Работы сразу же развернулись с двух сторон – от Елшанки и от Саратова. Строители быстро продвигались навстречу друг другу. Тут же неподалеку возводились оборонительные сооружения.

На прокладке газопровода, в частности на отрывке траншей для труб, работали многие воинские подразделения нашего округа. Им принадлежала немалая заслуга в том, что газопровод был проложен в максимально сжатые сроки. 28 октября 1942 года Саратовская ГРЭС получила елшанский газ.

Тогда же одни из наших запасных саперных батальонов построил мост через речку Саратовку, благодаря чему путь от Саратова до Энгельса сократился более чем на 15 километров.

Тысячи красноармейцев округа работали в том году в Саратовской и других областях на уборке урожая.

Решая практические задачи по подготовке резервов для фронта, командиры и политработники войск округа активно помогали местным партийным органам в политико–воспитательной работе среди местного населения.

Основу ее в то тревожное время составлял призыв Коммунистической партии: «Все для фронта, все для победы!» Участие в агитационно–массовой работе в колхозах, совхозах, на предприятиях командный и политический состав штаба округа, запасных бригад, военно–учебных заведений вовсе не считал для себя какой–то дополнительной нагрузкой. Оно было для каждого органической потребностью.

Размышляя теперь, через много лет, об участии военных товарищей в агитационно–пропагандистской работе среди местного населения, я с полным правом могу сказать, что мы вносили немалый вклад в дело мобилизации тружеников сел и городов на практическое выполнение хозяйственных задач. И может быть, не случайно на территории нашего округа приняло широчайший размах движение за сбор средств на постройку боевых самолетов и танковых колонн.

Помню такой случай. Как–то, обсуждая текущие дела, мы допоздна засиделись с секретарем обкома партии Комаровым в его кабинете. Вдруг к нам ворвался паренек лет пятнадцати–шестнадцати с мешком в руках. Молча, не произнося ни слова, он развязал мешок и начал выкладывать на стол секретаря обкома аккуратно перевязанные бечевкой пачки денег.

– Принимайте. Это от меня на танк для Красной Армии, – сказал он, доставая последнюю пачку.

– Где взял деньги? – строго спросил его Комаров.

– Берите, не ворованные. На такое дело ворованные не дают, – с заметной обидой произнес мальчик.

– Знаю, что не ворованные. Но все же, кто тебя послал к нам в обком?

– Никто не посылал, сам пришел. И деньги мои. У меня есть три пчелиных улья. Меду в этом году было много. Собрал его, продал. Деньги вот принес сюда, пусть на них танк для Красной Армии построят.

– Спасибо, дружок. Правильно поступил. Откуда ты? Из какого колхоза? Как тебя зовут?

– Это неважно. Пастухом я в колхозе работаю. А кличут Ванюшкой. До свидания.

И он с гордо поднятой, давно не стриженной головой выбежал из кабинета, так и не назвав свою фамилию. Принесенных им денег, конечно, не хватало, чтобы построить танк. Но ведь так, как этот колхозный пастушонок, поступали тогда многие. Их добровольный вклад в укрепление Красной Армии в целом по стране составлял огромные суммы.

Той же осенью к нам в лагерь, где формировалась танковая дивизия, приехала большая группа колхозников и колхозниц Тамбовской области. В торжественной обстановке они передали дивизии танки, которые были построены на деньги, внесенные сельскими тружениками из личных сбережений. Колхозники и колхозницы Тамбовщниы в течение двух недель собрали и внесли в банк на строительство танковой колонны свыше сорока миллионов рублей.

Сведения о сборе средств в фонд обороны поступали отовсюду. Это было дополнительным вкладом трудящихся в дело победы над врагом.

В нашей совместной работе приходилось уделять особенно много внимания обеспечению войск продовольствием и снаряжением. Продовольствие мы получали главным образом из местных ресурсов, и надо было заботиться о том, чтобы они постоянно пополнялись. Кроме того, на территории округа работали сотни всевозможных мастерских, изготовлявших снаряжение для войск. Их деятельность тоже требовала пристального внимания и руководства.

Через территорию Приволжского военного округа ежедневно продвигались эшелоны с пополнением для фронта с Дальнего Востока, из республик Средней Азии, из Сибири, с Урала. Для этих войск мы изыскивали дополнительное продовольствие. Такого рода задания Военный совет округа и местные партийные и советские органы чаще всего получали от Анастаса Ивановича Микояна.

Из Москвы порой раздавались звонки и по поводу продвижения грузов.

– Где–то в районе Актюбинска застрял эшелон с горючим (снаряжением, боеприпасами, танками), – говорил обычно кто–либо из членов Государственного Комитета Обороны. – Срочно разыщите его и вне всякой очереди протолкните к фронту. Займитесь этим лично, никому не передоверяйте. Как установите связь с эшелоном, немедленно сообщите.

Приходилось, бросив все дела, выезжать на линию, разыскивать эшелон, убеждать железнодорожников, чтобы они открыли ему «зеленую улицу». На все это требовалась уйма времени, а оно и без того было рассчитано по минутам.

Очень важную и сложную работу вели областные, городские и районные военные комиссариаты, являвшиеся надежной опорой Военного совета округа во всем многообразии мобилизационных дел. Помимо непосредственно мобилизационной работы на них возлагалась ответственность за проверку правильности отсрочек по мобилизации, предоставлявшихся специалистам, рабочим, служащим, сельским механизаторам, за переосвидетельствование освобожденных от призыва по болезни. Они же обязаны были постоянно заботиться о семьях военнослужащих, выдавать денежное довольствие по аттестатам, участвовать в распределении рабочей силы по предприятиям и решать многие другие вопросы.

При военкоматах имелись полки и батальоны выздоравливавших, откуда бойцы поступали в формировавшиеся соединения. Из–за недостатка мест в госпиталях в военкоматы иногда поступали и не совсем еще долечившиеся воины. Их лечение продолжалось уже в полках и батальонах выздоравливающих. Военкоматы вынуждены были обзаводиться своими водо– и электролечебницами, иметь значительный штат медицинского персонала.

Работа военных комиссариатов постоянно контролировалась не только местными органами власти, но и представителями округа. Особенно большую помощь военкоматам оказывали работники политического управления, заместители командиров запасных бригад по политчасти.

* * *

К осени 1942 года гитлеровские войска вышли на большую излучину Дона и оказались в непосредственной близости к границам Саратовской области.

Во второй половине дня 23 августа ко мне в кабинет, что называется, пулей влетел первый секретарь Саратовского обкома партии П. Т. Комаров.

– Что у вас в штабе известно о выходе фашистов на Волгу? – спросил он.

– Пока ничего.

– Мне водники сообщили, что враг уже на самом берегу. Обстреливает наши суда. Как, по–вашему, знают об этом в Ставке?

– Мне это не известно.

– Тогда звоните в Ставку. Нужно немедленно принимать какие–то меры.

Я ответил, что пока не проверю, звонить не буду. Ведь не исключено, что сообщение может оказаться ложным. Зачем же сеять панику?

– Какая там паника? Немцы ведут огонь по нашим волжским судам, есть потери. Разрешите, я сам свяжусь с Москвой по вашему ВЧ.

Не дождавшись моего согласия, он взял трубку. На проводе Москва. Секретарь обкома стал докладывать:

– Немцы на Волге, обстреливают пароходы.

– Откуда вы звоните? – спросили Комарова из Москвы.

– Из кабинета командующего войсками округа.

– А где командующий?

– Он здесь.

Я взял трубку. Сразу же послышался вопрос:

– В каком районе и когда противник вышел к Волге?

– У нас пока нет данных, – ответил я. – Сейчас высылаю самолет для разведки.

– Хорошо. Через час позвоните. Место прорыва немцев к Волге укажите точно по карте.

Я приказал немедленно организовать разведку. Затем вызвал руководящих работников штаба. После короткого совещания было принято решение: приступить к укреплению городов Камышина, Красноармейска, Аткарска и Ртищево; войскам округа быть в боевой готовности; начать сооружение оборонительных укреплений на высотах, примыкающих к городу.

Вскоре резко зазвонил телефон. Из Ставки спрашивали:

– Какие силы имеет округ для немедленной отправки на фронт?

Доложил, что закончено формирование и обучение 8‑й резервной армии в составе шести стрелковых дивизий. Все дивизии обеспечены оружием, готовы к развертыванию для боя.

– Кто командует армией?

– Командующего пока нет.

– А сколько времени потребуется вам для того, чтобы сдать округ, принять армию и отправиться с нею на фронт?

– Не больше двух – трех часов. Начальник штаба генерал Бенский и член Военного совета Изотов в курсе всех дел. Командование округом могу передать генералу Бенскому.

– Хорошо. Приказ о вашем назначении сейчас будет подписан. Где думаете сосредоточить армию?

– В районе Камышина. Штаб армии уже выехал туда.

– Из Камышина позвоните в Ставку.

– Будет исполнено.

Как только стало известно о моем назначении в действующую армию, многие товарищи, работавшие в окружном штабе, обратились ко мне с устными и письменными рапортами и просьбами взять их с собой.

– Мы знаем, что подготовка резервов для фронта – дело важное, но не можем больше оставаться в тылу, – старался убедить меня каждый.

Однако удовлетворить все просьбы не было возможности. Правда, некоторое число командиров пришлось назначить в штаб армии. На просьбы большой группы штабных работников отпустить их в действующую армию мы вместе с Владимиром Степановичем Бенским ответили отказом. В самом деле, нельзя было допустить ослабление штаба округа. Хотя стремление товарищей быстрее попасть на фронт свидетельствовало об их высоком патриотизме, в данном случае оно противоречило интересам дела. Ведь округу предстояло и в дальнейшем решать очень ответственные задачи по подготовке резервов, к тому же в еще более сложной обстановке.

* * *

Прошло примерно три часа после телефонного разговора со Ставкой. Закончив сдачу дел и попрощавшись с работниками штаба, с семьей, я ехал в Камышин, чтобы вступить в командование армией и, может быть, через день–два принять непосредственное участие в боях с врагом.

По–летнему ярко светило солнце. На полях – уборочная страда. Всюду мирно трудились люди, главным образом женщины. Во многих местах стояла еще нескошенной пшеница. На бахчах дозревали огромные арбузы. Отсюда не было слышно артиллерийской канонады. Колхозники пока не знали, что враг уже недалеко.

При подъезде к Камышину нас встретил начальник штаба армии генерал–майор Корженевич.

– Только что звонили из Ставки, – сообщил он. – Приказано вам лично донести, как идет сосредоточение 66‑й армии (такой номер получила 8‑я резервная армия, когда была включена в состав действующих войск).

Доложив по телефону все необходимые сведения, я с группой командиров выехал на рекогносцировку местности. Соединения армии предполагалось развернуть на рубеже Новогригорьевская – Чухоноставка – Антиповка. К последнему пункту уже подходил головной полк незадолго до того сформированной в Саратове дивизии.

Возвратился в Камышин поздно вечером. Начальник штаба сообщил, что армия выдвигается к исходному рубежу. Одна дивизия следует по Волге, на транспортных судах, две – по железной дороге, остальные – походным порядком. Хотя войска были укомплектованы недостаточно обученным пополнением, все пока протекало нормально.

Рано утром 24 августа стало известно, что в войсках Донского фронта находится представитель Ставки Верховного Главнокомандования генерал А. М. Василевский. Я уже было собрался выехать к нему, чтобы получить указания, как снова позвонили из Москвы. На этот раз звонил генерал–полковник Щаденко.

– На каком основании оставили округ? – строго спросил он.

– На основании приказа Верховного Главнокомандующего, – доложил я.

– Немедленно сообщите в Саратов, что вы вернетесь туда. Пока же продолжайте осуществлять руководство округом из Камышина. Приказ о вашем назначении в армию будет отменен. Я сегодня же буду передокладывать Верховному Главнокомандующему.

Сколько я ни убеждал Щаденко, что командование округом вполне обеспечит генерал–майор В. С. Бенский, он оказался неумолимым.

Спустя некоторое время позвонил заместитель начальника Генерального штаба и тоже предупредил, что будет добиваться отмены приказа о моем назначении в 66‑ю армию.

– Дождетесь прибытия нового командующего и сразу же отправляйтесь в Саратов, к прежнему месту службы, – категорически потребовал он.

Через день или два, в последних числах августа, в Камышин прибыл Родион Яковлевич Малиновский с предписанием принять от меня 66‑ю армию.

Как ни грустно было расставаться с заветной мечтой – самому сразиться с врагом, теперь все мои мысли снова были направлены к округу, к подготовке резервов.

* * *

Саратов, бывший до того тыловым городом, стал прифронтовым. Осенью 1942 года он неоднократно подвергался бомбардировкам вражеской авиации. Особенно привлекали фашистских летчиков военно–промышленные объекты и мост через Волгу.

Несколькими прямыми попаданиями авиабомб фашистам удалось поджечь и в значительной мере разрушить один из заводов. Требовалось быстро восстановить его. К счастью, в округе на некоторое время задержались два кадровых саперных батальона, прибывших с Дальнего Востока. Героическими усилиями саперов, солдат запасных частей и рабочих завод был в короткий срок восстановлен и стал выпускать продукции еще больше, чем прежде.

Продолжал функционировать и волжский железнодорожный мост, несмотря на то что фашистские летчики сбросили поблизости от него сотни крупных авиационных бомб.

Героически защищали мост через Волгу расчеты зенитных пулеметов, укомплектованные главным образом девушками. Самоотверженности, мужеству и выдержке славных советских зенитчиц не было предела. Ни рвавшиеся кругом бомбы, ни налетавшие с чудовищным воем пикировщики не могли поколебать их решимости защитить, сохранить мост. В результате фашисты чаще всего вынуждены были сбрасывать свой груз далеко от цели.

Еще более грозной силой в борьбе с вражеской авиацией явился женский истребительный авиационный полк, сформированный Мариной Расковой. Летчицы смело вступали в бой с вражескими бомбардировщиками и истребителями, нанося им чувствительный урон.

В октябре или ноябре в Саратов по просьбе секретаря обкома партии прибыл из Москвы командующий противовоздушной обороной генерал–полковник М. С. Громадин. Приглашая его, секретарь обкома рассчитывал добиться усиления частей противовоздушной обороны города. Но из этого ничего не получилось. Средства ПВО в не меньшей степени требовались и другим городам, их все еще не хватало. Ознакомившись с местными подразделениями ПВО, Громадин вскоре уехал. Он не счел возможным усилить противовоздушную оборону города, зато сообщил нам, как бы что–то не договаривая:

– Скоро фашистам будет не до Саратова. Недолго придется их летчикам наведываться к вам.

* * *

Блестяще осуществив операцию по окружению и разгрому 300-тысячной немецко–фашистской армии под Сталинградом, советские войска готовились к новым наступательным боям.

Только что освобожденная от врага территория была включена в состав Приволжского военного округа. Мы получили от Государственного Комитета Обороны задание – в Сталинграде и прилегающих к городу окрестностях, где много дней продолжались бои, разминировать дороги, мосты и другие объекты, организовать захоронение трупов, оказать возможную помощь обкому партии и облисполкому в очистке города от разбитой боевой техники, в оборудовании жилья для населения.

Утром 8 февраля 1943 года на стареньком учебном самолете я прилетел в город–герой. Работа предстояла огромная, и приступать к ней надо было немедленно.

Вокруг, куда бы ни падал взгляд, – оплошные руины из кирпича и металла. Мосты разрушены. На бывших улицах, в развалинах бывших жилых домов и промышленных предприятий, в сметенных огнем садах и парках – неубранные трупы. Какие–то подобия зданий, сравнительно целые, но до неузнаваемости исковерканные, с зияющими глазницами окон остались лишь поблизости от Тракторного завода.

С чего же начинать? Все вокруг заминировано, причем мины – и вражеские, и наши – засыпаны снегом. Ясно, начинать надо было с разминирования. Иначе ни к чему не подступишься. Но на кого опереться в этой работе?

Вместе с первым секретарем обкома А. С. Чуяновым обратились за помощью к командирам сражавшихся в городе и пока еще остававшихся там частей. Но им было не до нас. Они сделали свое дело, разгромили врага и теперь готовились к новым боям. Правда, некоторые командиры обещали на день–два выделить саперов, однако сразу же забывали о своих обещаниях.

Пришлось срочно перебрасывать сюда из состава войск округа одну запасную бригаду и два саперных батальона. Тем не менее разминирование шло довольно медленно. И не удивительно. Отыскать под снегом и обезвредить огромное количество мин не легко. Несмотря на предупреждения об осторожности в обращении с минами, редкий день обходился без чрезвычайных происшествий. И не потому, что люди действовали безрассудно, не соблюдали мер предосторожности, а прежде всего из–за беспорядочности проводившегося в ходе суровых боев минирования. Бывало и так: саперы разминируют участок, поставят таблички с надписью: «Разминировано». И вдруг взрыв. Значит, где–то осталась мина, «затерялась» в кучах щебня и мусора. В таких случаях не обходилось без жертв.

Часто вместе с командирами бригады и саперных батальонов, с их заместителями по политической части мы до утра «заседали» в кабинете первого секретаря обкома партии. Советовались, спорили, детально обсуждали планы работы на каждый очередной день, вносили в них изменения, уточнения. Дел было много, одно другого срочнее. Население города быстро росло. Требовалось как–то расселить людей, обезопасить от мин, наладить снабжение, торговлю, а самое главное – быстрее убрать трупы. Близилась весна.

Красноармейцы и командиры работали без отдыха. За три месяца напряженного труда была очищена от мин огромная площадь. Причем некоторые районы приходилось «обрабатывать» по два – три раза. За этот же период захоронены десятки тысяч трупов. Саперы построили мосты и переходы через речки, овраги. Общая длина сделанных настилов составила более тысячи погонных метров. Были восстановлены многие разрушенные здания и приспособлены под жилища.

Город медленно начинал возрождаться. Это радовало и нас, и жителей, которые самоотверженно трудились вместе с бойцами, расчищая руины, восстанавливая, насколько это было возможно, предприятия. Помню, кажется в апреле, приехал я в один из саперных батальонов, чтобы поздравить личный состав с завершением строительства моста. День был погожий, ласково светило весеннее солнце. У нового моста вместе с саперами собрались горожане. На состоявшемся митинге они от чистого сердца благодарили родную армию за постройку моста, за заботу о населении.

– Придет время, отстроим мы свой город. Будет он красивее, чем прежде. Порукой этому забота и руководство нашей родной Коммунистической партии, – сказал при открытии митинга секретарь обкома партии Чуянов.

Особую радость у жителей вызывало восстановление жилых домов. Каждому хотелось получить пусть совсем небольшой, но свой угол. Измученные войной, обессиленные от недоедания и недосыпания, люди, как великого счастья, ждали момента, когда можно будет увидеть крышу над головой. Вселялись по 10–12 человек в крохотные комнаты, отвоеванные у развалин. Возбужденные и радостные, откапывали из–под развалин искореженные железные койки, изорванные матрацы, колченогие столы и стулья и тут же наскоро ремонтировали.

То в одном, то в другом конце протянувшегося на многие десятки километров вдоль волжского берега города, а вернее, его развалин открывались магазины, торговые палатки и автолавки. Жизнь, как говорят в таких случаях, начинала входить в свою колею.

В мае мы донесли в Ставку о завершении порученной войскам округа работы и опять возвратились в Саратов.

* * *

Штаб округа жил привычной жизнью. Из Государственного Комитета Обороны и Ставки Верховного Главнокомандования поступали все новые и новые задания. Они сводились к одному – быстрее готовить резервы. Наряду с этим в 1943 году из Москвы чаще стали напоминать о необходимости повысить качество боевой подготовки личного состава, в особенности командных кадров. Артиллерийские военные училища перешли на двухлетний срок обучения. Увеличились сроки подготовки курсантов в авиационных и танковых училищах. В процессе обучения и воспитания войск требовалось полнее использовать опыт войны, развивать наступательный порыв, жгучую ненависть к фашистским оккупантам, непоколебимую веру в нашу победу. Значительно больше, чем в первые два года войны, приходилось уделять внимания тому, чтобы научить солдат использовать в бою новые образцы вооружения и боевой техники. Для этого требовалось, чтобы прежде всего в совершенстве осваивали новую технику и оружие командиры и политработники как запасных бригад, так и вновь формируемых соединений.

Наилучшими возможностями в этом отношении располагала запасная бригада, которой командовал полковник Лапшев. На полигоне, танкодроме и стрельбище этой бригады почти непрестанно велись испытания самых новейших видов вооружения, поступавшего в действующую армию. Командный состав бригады имел возможность знакомиться со многими образцами боевой техники раньше других.

Принимавшее все более широкий размах наступление советских войск по всему фронту в огромной мере способствовало укреплению морального состояния подготавливаемого пополнения. Желание быстрее попасть на фронт, громить врага, гнать его с нашей родной земли вдохновляло личный состав запасных частей, заставляло красноармейцев и командиров со все нараставшей энергией учиться воинскому мастерству, в совершенстве овладевать вооружением и боевой техникой. Никто не жаловался на усталость и трудности.

Между тем трудностей было по–прежнему немало.

С каждым месяцем становилось все труднее изымать людей для фронта из народного хозяйства. На промышленных предприятиях, в колхозах, совхозах и без того уже заметно чувствовались затруднения с рабочей силой. Если в первые годы войны значительное число наиболее квалифицированных рабочих и специалистов, механизаторов сельского хозяйства освобождалось от мобилизации в армию, то в последующий период подобные льготы предоставлялись все меньшей категории тружеников тыла.

Кстати, от тех, кому предоставлялись льготы, в штаб округа и военкоматы поступало немало заявлений с убедительной просьбой «разбронировать» их, призвать в армию, натравить на фронт. Помнится, с одного завода поздно вечером ко мне в кабинет пришли сразу человек двадцать молодых рабочих, техников и инженеров.

– Почему нас, товарищ генерал, снова оставляют в тылу? – выступил вперед невысокого роста, в замасленной спецовке рабочий.

– Кого это – вас? – в свою очередь спросил я.

– Да вот всех нас. Говорят, на заводе мы нужнее, чем на фронте. Конечно, сейчас везде нужны крепкие люди. Но мы так решили: на заводе без нас обойдутся, в крайнем случае женщины заменят. Прикажите директору отпустить нас в армию. Не подведем, будем бить врага как полагается.

– Вам предоставлена льгота как специалистам. Директор прав, что не хочет отпускать вас. Ваш труд на заводе не меньше нужен стране, чем служба в армии, участие в боях, – пытался я уговорить своих поздних посетителей. Но они не желали ни с чем считаться, продолжали настаивать на том, чтобы я позвонил директору завода и попросил его удовлетворить их просьбу.

Утром пришлось ехать на завод, еще и еще раз убеждать каждого «льготника» в необходимости оставаться в тылу, продолжать работать.

Руководители предприятий прекрасно понимали, что пополнения фронту необходимы, и все же далеко не всегда сразу соглашались с призывом в армию квалифицированных рабочих и специалистов. Писали жалобы, ходатайства. Нередко по этому поводу приходилось разговаривать с руководящими работниками соответствующих наркоматов и даже вести телефонные переговоры с самими наркомами. Но Ставка требовала новых и новых пополнений, естественно поэтому, на ходатайства приходилось отвечать отказом.

Вместе с тем мы старались всячески помогать предприятиям. Областные военные комиссариаты вместе с представителями штаба округа направляли на заводы и фабрики команды бойцов, освобожденных по состоянию здоровья от дальнейшей службы в армии, но сохранивших способность к труду.

Особенно большую и плодотворную работу в этом направлении вел Саратовский облвоенком – полковник Павел Григорьевич Иванов. Он постоянно поддерживал связь с директорами, партийными и профсоюзными организациями всех промышленных предприятий, сам часто выезжал на фабрики и заводы, хорошо знал положение с людьми на «их и делал все возможное, чтобы призывы не столь болезненно отражались на работе промышленности. Вместе с тем Саратовский, Куйбышевский и другие военкоматы старались по возможности сохранить кадры механизаторов в сельском хозяйстве, направляли в колхозы и совхозы вместо мобилизуемых в армию колхозников способных к труду механизаторов из числа бойцов и командиров, в результате ранений ставших инвалидами и уволенных из армии.

Не было случая, чтобы округ не выполнил какого–либо задания Ставки Верховного Главнокомандования по подготовке резервов или задержал отправку пополнений. И в этом немалая заслуга принадлежала таким работникам штаба ПриВО, как его начальник генерал–майор В. С. Бенский, член Военного совета генерал–майор М. И. Изотов, помощник командующего войсками по военно–учебным заведениям генерал–майор А. Н. Соловьев, начальник политического управления полковник Л. К. Никифоров, начальники отделов штаба, а также областным, городским и районным военным комиссариатам, командирам и политработникам запасных бригад, работникам госпиталей, местным партийным и советским органам.

Советское правительство и Коммунистическая партия достойно оценили проделанную нами работу. Многие офицеры и генералы округа за образцовое выполнение заданий Верховного Главнокомандования по подготовке резервов для фронта были удостоены трех и даже четырех правительственных наград. И это они, безусловно, заслужили.

* * *

Весной 1944 года я распрощался с Приволжским военным округом, получил новое назначение – в Харьков, на должность командующего войсками вновь образованного военного округа.

В отличие от Приволжского, где работа по подготовке резервов была налажена и штаб действовал, как точно выверенный часовой механизм, в Харькове пришлось все начинать на голом месте, преодолевать множество самых различных трудностей организационного периода. Но время работало теперь на нас. Советские войска, твердо удерживая инициативу, продолжали развивать успех. На очереди дня стояла задача полного изгнания немецко–фашистских захватчиков из пределов Советской страны, а затем и ликвидации фашистского «нового порядка» в Европе.