Текст книги "Тот самый сантехник 6 (СИ)"

Автор книги: Степан Мазур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Тот самый сантехник 6

Глава 1 – Вова-чума

Декабрь 2022 года для России был столь же непредсказуем, как ответ на вопрос «что Боря делает с утра у Даши?».

И пока народ многонациональной федерации со всей ответственностью готовился ко встрече Нового Года, приглядываясь к первым ёлкам по цене бонсая, пока палеонтологи впервые нашли динозавра, плававшего как пингвин, пока начал действовать потолок цен на российскую нефть, введённый европейцами, пока американцы выпустили последний самолёт Боинг 747, а в Индонезии даже запретили секс вне брака, русский сантехник мог с уверенностью ответить: «работаю!».

Жить, конечно, проще, когда на руках есть бумаги, подтверждающие квалификацию 4 категории сантехнического мастера, это ещё Аполлинарий Соломонович сказал, вручая оный от сына, но на тринадцатую зарплату это никак не повлияет. Потому как на новую официальную работу ещё устроится надо, а все работодатели как один говорят «после праздников приходите».

«После праздников, так после праздников», – пробурчал внутренний голос и отправил Борю на подработки.

Стоило забрать из ремонта телефон и включить, начался поток заказов. А с ним – хаос. Оказалось, что из-за закрытия управляющей компании «Светлый путь» на районе работы той хоть жопой жуй. Даже работодатель не нужен или прораб. Любой предприимчивый мужик мог завести анкету на популярных сайтах объявлений и предлагать свои услуги. Спрос был колоссальный.

Проблема заключалась лишь в том, что что большинство подобных «работников на час» больше создавало проблем, чем решало. И об одном таком деятеле Боря слышал всё чаще и чаще по телефону. Его звали Вова. Блондин-распиздяй лет двадцати пяти-тридцати. Вот и все приметы.

Своё прозвище «чума» он получил от всего третьего подъезда новостройки на улице Блюхера. Предложив залить наливной пол на кухне хозяину на верхнем этаже без особой предварительной подготовки, Вова в один миг также залил все стены с новыми эко-обоями и натяжной потолок Дарье на той же кухне этажом ниже. А чтобы жильцы третьего подъезда лучше прочувствовали момент эпичности, заодно работник месяца залил всю сливную трубу до первого этажа на той же кухне. Так прочный пластик стал сверхпрочным и даже «болгарка» с трудом брала его внутреннее содержимое.

Едва заехавшие в новостройку люди в раз лишились способности мыть посуду, что в преддверии Нового года было катастрофой для многочисленных хозяюшек. Матерясь с десятого по первый этаж, Боря бегал туда-сюда с УШМ и монтажной пеной.

Поминал он Вову-чуму весь вчерашний день. По сути пришлось сменить весь трубопровод, не забывая долбить полы, срезать подсыхающую пену и гидроизолить. Для особо настойчивых пришлось сразу заливать новый цемент под черновой пол, на который по мере высыхания можно будет класть спокойно плитку на клей.

Каждый хотел сразу работу под ключ и обижался, если Боря просил подождать с работой. Такие мастера им, мол, не нужны. Других найдут.

Боря кивал. Боря не спорил. Других, так других. Он и так с трудов вырвал день из своих обязательств перед элитным посёлком. Там ещё конь не валялся. Только золотой песок в карман сыплется.

И вот, 8 декабря, пока учёные обнаружили, что люди уже 10 000 лет возделывают рис, что сопоставимо с возделыванием пшеницы, в конец измученный сантехник отключился у Дашки прямо на раскладушке, часть ночи слушая как разговоры соседа сверху, так и сексуальные потуги молодых соседей снизу. Всё-таки на верхних этажах бетонировать с ходу по мокрой пене не решился.

Посторонние разговоры, словно соседи стояли рядом в комнате, мешали спать ровно пять минут. Затем, поборов стыд, разделся, сняв комбинезон, залез под покрывало и отключился, стараясь не обращать внимание на вибрирующий телефон. Пса забирать с больницы только завтра. Боцман быстро пошёл на поправку.

Пока Боря переворачивался с бока на бок, безбожна скрипя пружинами, оказалась минутка на предмет «подумать о жизни». Как оказалось, причина, по которой Дашка никогда не звала его в гости, была весьма прозаична. Даже банальна. Она делала ремонт, приобретя новую квартиру ещё осенью, когда в спортзале появился странный мужик, способный гнуть гантели голыми руками.

Это вау-эффект от знакомства со Стасяном привёл к взрывному росту продаж абонементов в спортзал Юность. На весь следующий год всё было выкуплено. И даже тот факт, что мужик больше в спортзале не появлялся, его фотографий в полный рост и незримого присутствия хватало, чтобы место было наполнена бодрым духом развития и люди стремились к большему.

«Благо, новые батареи в Юности работают что надо», – напомнил внутренний голос и намекнул, что беременным заниматься сексом можно: «Не зря же полный холодильник морепродуктов в холодильнике оставила. Или ты думал это в благодарность за то, что денег за работу не взял?».

Боря думал. Боря молчал. Боря сопел. Боря уснул.

Проснувшись 9 декабря от звука телевизора, включённого прибывшей хозяйкой с племянницей, ремонтник расслышал краем уха, что иноагенту Илье Яшину дали 8,5 лет за распространение фейков. Остальные иноагенты по большей части отчалили в Израиль и Прибалтику и уже не могли быть в курсе событий, а что они там себе говорят, никого особо не волновало.

«Ну вот, мешки ворочать ещё можно и нужно», – вяло заметил внутренний голос: «А пиздеть уже не стоит. Боком выйдет».

Но Яшин и прочее либеральное говно из альтернативной элиты сантехника интересовали мало. Его больше заботило то, как поймать и остановить Вову, стребовав с него за новые обои и потолок для Дашки.

Всё-таки беременной подруге заниматься такой суетой не с руки. Сами трубы стоили копейки, конечно. Но каждый из жителей подъезда был вынужден скинуться ему по той причине, что долбить плиты и изолировать соседей друг от друга пришлось весь вчерашний день к ряду. Строители надёжно забетонировали каждую трубу, чтобы не играла. И пробиваться через слой ещё не устоявшегося бетона новостройки приходилось немало.

«Вечером руки гудели так, что никакого мастурбатора не надо», – напомнил внутренний голос.

Так что первое, что пообещал Боря Дарье, соседу-заказчику сверху и всем жителям подъезда номер три квартир слева и снова налево, это самому сломать лицо горе-сантехнику, горе-строителю и производителю работ заодно, если под руку попадётся.

– А как он вообще может работать? – спросила заметно повеселевшая Дашка, когда по трубам вновь потекла вода и можно было мыть посуду. И все соседи в едином порыве перемыли накопленные за прошлые дни горы.

Как мало человеку для бытового счастья надо.

– Как, как… как в сказке, – пробурчал Боря, наливая кофе из кофеварки. – Понятно, что никаких разрядов у него нет и не было, как и строительного или сантехнического образования за плечами. ПТУ и техникумы обходят таких людей стороной, в отличие от видеокурсов по ютубу. С монтажами и пятым удачным дублем от «професи-аналов».

– Зато не обходит самомнение и самоуверенность, – улыбнулась хозяюшка, подрезая бутербродов временному хозяину.

Даже чмокнула в щёчку, пока пялил в стену. Боря вздохнул, оценив жест. Она радовалась и возбуждались соски, что видно через топик без лифчика. Но в глазах девушки стояла печаль. Дашка постоянно смотрела в сторону племянницы. И взгляд был виноватым, со сноской-пояснением «я бы на тебя накинулась, но дети, сам понимаешь».

Погладив двухдневную щетину, Боря понимал. И что секса будет меньше, как собственный родится. И что прямо сейчас это был бы секс не во всех позициях. Плечи настолько болят, хоть рук не поднимай. А ещё обои клеить. И за промышленным феном в джип переться. Потолок сам себя не натянет.

А что брился последний раз ещё в доме Битиных, когда проржавевшие алюминиевые батареи на биметалл менял и перезапускал отопление, это дело десятое. Главное, что Ламборджини Шаца обратно в гараж без единой царапины поставил. Где-то на очереди дел загонит и джип Биты в мастерскую. Пока не до него. Надо делать то, что другие сделали не так. Или совсем не так.

А ему-то как раз нужно всё делать правильно. И для пятого разряда квалификации придётся выучить уже конструктивные особенности различных видов оборудования. распознавать технические условия для различных видов работ. Знать правила испытаний на балансировку. Уметь составлять построения для сложной разметки, а также хоть на глаз определять и устранять износ деталей, но лучше оборудованием. Задача не сложная, но если он сразу сдаст и на пятый разряд в свои неполные двадцать лет, то вместо уважения, как к специалисту, получит недоумевающий взгляд работодателя и восклицание «чё ты мне голову морочишь? Ты где бумаги купил?! Ты же ещё молодой!».

Беда в том, что людей, заказывающих ремонт, это не интересовало. Русские люди верили в каждого заочно. Главное, обозначить стремление.

Что касается разрядов, Боря ничего покупать не собирался, так как знал на зубок всё, что касается своей профессии. Но и доказывать то, что он не верблюд – не стоило. Всему своё время. Так ещё дворник Аполлинарий Соломонович говорил, выходя в метель на работу.

– Боря, я в магазин! Ленка тут поиграет пока, – донеслось от Дарьи из коридора тем временем и сантехник остался с обоями и обойным клеем один на один.

Не то, чтобы их учили в ПТУ имени Артёмия Тапочкина и обои клеить. Но в гараже же клеил. До сих пор висят. Пожелтели, правда. И в пятнах.

«Но главное обозначить намеренья!» – напомнил внутренний голос.

Боря вздохнул, потянулся и уже собирался взяться за работу, как на кухню зашла маленькая Ленка. Ей лет пять. С телефоном у уха. Пара косичек с цветными резиночками. Важная вся. Лепечет что-то в ответ и руками к газовой плите вдруг потянулась, поворачивая все конфорки одну за другой.

Глобальный только рот открыл от удивления, пропустив начало представления, а из динамика следом уже доносится приятный женский голос:

– Всё включила? До чего послушный ребёнок. Теперь закрой все окна и жди. Мы проверим подачу газа с базы, а ты пока считай до ста и никуда не уходи.

«Вот так живёшь, думая, что тебя и твоих не коснётся, а потом – бац. И всё… коснулось», – первым отметил это дело внутренний голос.

– До ста я не умею, – ответила Лена тем временем.

– Это десять раз по десять, – терпеливо разъясняла женщина на чистом русском языке. – Как досчитаешь, найди спички и зажигай. Так мы поймём, что всё хорошо и твоей маме с тётей не о чем беспокоиться. Ты ведь у мамы умница?

– Умница.

– Тогда считай и зажигай.

– Ага, поняла, – ответила маленькая Лена и посмотрев на закрытое окно, спокойно начала считать. – Лаз, два, тли…

Затем маленькие ручки потянулись к верхней выдвигашке в столешнице, где покоилась пачка со спичками.

Боря перекрыл подачу газа на счётчике и закрыл все конфорки. С заметным трудом, как можно спокойнее, взял у ребёнка телефон и вышел в другую комнату.

Плотно закрыл дверь и только там его прорвало:

– Вы охуели там в край, черти ёбанные?! На детей покусились? Я тебя, падаль, с того света достану и не только по Польше говном западэнским размажу, но и всех нахуй в Ла-Манш скину следом и сверху нассу!

Боря кричал несколько минут к ряду, пока не понял, что в телефоне давно отключилась связь. Тогда он разбил телефон о стену и долго и старательно его топтал. Руки тряслись, глаза налились кровью. Адреналин хлестал через край.

Глобальный и не сразу понял, что стоит у окна, тяжело дыша, а на него в проходе стоит и смотрит Дашка, позади которой плачет ребёнок, у которого отобрали и разбили телефон. А рядом с ними стоит Татьяна Юрьевна с полным пакетом продуктов.

– Боря… ты чего? – удивилась Дашка.

– Чего-чего, – невпопад ответил обычно спокойный как танк Боря и поспешно вышел, пока снова не прорвало. Только одевая верхнюю одежду в коридор, он бросил через плечо. – Рано ей ещё телефоны носить!

И ушёл, пока снова чего-то не наговорил. Внутри бурлил огонь.

Ребёнок перестал плакать, обнял Дашку. Та застыла, глядя на дверь. Конечно понятно, что в таком состоянии обои не наклеить. В гневе можно лишь карать и разрушать миры.

И только Татьяна Юрьевна, опустив пакеты на пол, томно вздохнула, отмечая как поплыла от столь строго голоса мужчины. Лучшего господина не то, что в городе, во всей области не найти.

– Ле-е-ен, – протянула Дашка, опустившись на коленки перед ребёнком. – А что случилось?

– Я разговаливала с тётей по телефону.

– Какой тётей?

– С начальницей газа, – объяснил, как мог ребёнок. – Самой главной.

– И что она говорила?

– Про маму сплашивала и тебя. А потом сказала включить газ и пловелить.

– Зачем проверить?

– Чтобы помочь маме и тёте. По хозяйству.

Посмотрев на Татьяну, Дашка молчала, не зная, как реагировать.

– По стране то и дело проскальзывают известия о взрыве бытового газа в квартирах, – напомнила двоюродная сестра и первой пошла проверить газовую плиту.

И тут до Дарьи дошло. Посмотрев на обломки телефона на полу пустой комнаты, она крепко обняла ребёнка и не могла разжать объятий почти минуту. Не будь рядом Бори, племянницы у неё могло уже и не быть. А может и квартиры с доброй половиной соседей.

И тут Дашка поняла, что готова простить всё по вновь отложенному ремонту и невнятным полусемейным отношениям. Но не готова терять родных и близких.

Боря же вышел из подъезда, сел за руль автомобиля и с трудом заставил себя посидеть ещё несколько минут, прийти в себя.

Хотелось гнать в военкомат. Всегда есть добор к частичной мобилизации. Пойти добровольцем, пройти обучение, получить автомат в руки и гнать эту фашистскую орду до самой Испании. Что может быть проще?

Ясно же, что на одних «звонках мошенников» и подлых разводах детей это всё не остановится. Взрываются мосты, жилые дома, обстреливаются из артиллерии приграничные территории, просачиваются ДРГ. Шац говорил, что следом полетят БПЛА, если дать слабину на передке. А чтобы не было слабины, музыканты вгрызлись в Соледар, помогая на одном участке, пока вооружённые силы держат пару тысяч километров фронта.

Боря понимал, что надо что-то делать. Но что конкретно – не ясно. Пока идёт шёпотом так и не объявленная гибридная, сетецентрическая или какая другая война двух и более сторон, мирные жители гибнут ровно также, как при войне обыкновенной, открытой, ясной и «честной». Если войны вообще бывают честными.

Пока люди в пиджаках путаются в определениях, чтобы экономический вопрос и прежде стоял в приоритете над моральным, рука сантехника потянулась к телефону.

Нужно было поговорить с Шацем. Выяснить чем может помочь. Разведать обстановку, потом действовать. Но едва взял в руки телефон, как на дисплее отобразилось «Зина-массажистка». Так Боря занёс в телефон пока не состоявшуюся жену Князя.

– Да, Зин?

– Боря, здорова! Тут пиздец. Заселили в какую-то лачугу, – начала без раскачки Зина. – Тёма кашляет так, что падает в обморок. А куда ему падать? Он и так лежит!

«Тёма?» – прикинул внутренний голос и тут же припомнил: «А, Артём Иванович Князев».

– Почему кашляет? – пока не слишком въезжал в происходящее Боря.

Мыслями он был там, давил фашистскую гадину, раздавал пиздюлей на сдачу нацикам и наймитам в свастиках, рунах и нашивках с орлами. А обстоятельства говорили – надо быть тут, гастербайтеры одни со всей работой не справятся.

– Говорю же, палата чумная! – даже не думала сбавлять оборотов Зина. – Вип-хуип, телевизор, холодильник, толчок, все дела. А стены все в плесени. Он первые сутки после реанимации ещё держался, а сегодня кашляет как чахоточный.

– А почему она в плесени? Не обрабатывают?

– Каждый день обрабатывают, да толку то? Опять появляется. Говорят, какой-то светловолосый долбаёб плитку осенью клал. А на выходе как хуй положил. Причём так, что всё цветёт. Пространства в двухместке сам, понимаешь, мало. Мы то с Кирой хоть по очереди тут, а князик этим всем дышит круглые сутки. Бедолага в маске и так еле сопит, – тут она сделала голос потише, но проникновеннее. – Борь, сделай что-нибудь, а? А я тебе кочерыжку подёргаю.

– Зина!

– Да ты не стесняйся, чего хочешь проси. Другой вип-палаты-то в травматологии нет. Сам понимаешь, больница городская, а в районную вести в Новосиб у него ещё нет сил. Отлежится пусть, говорят. А я смотрю на него и думаю, что скорее по швам разойдётся, чем отлежится.

– А плесень чёрная, белая или синяя?

– Чёрная.

– Над раковиной?

– Ну, над и чуть сбоку. А с другого боку как гномики нагадили. Если грибы начнут расти, ни разу не удивлюсь.

– Это от сырости, – вздохнул Боря, окончательно переключаясь в режим реального времени. – Мытьё санитарки стен с мылом ничего не даст. Вентиляцию Вова запечатал.

– Кто?

– Не важно, скоро буду.

– Скоро не надо. Надо к вечеру, – уточнила Зина. – Часы приёма с шестнадцати до двадцати.

– Понял.

Отключив связь, Боря набрал текстовое сообщение Шацу.

«Надо поговорить».

Ответа не было и не известно будет ли вообще. Но до вечера сидеть на месте Глобальный не собирался. Он вдруг вспомнил, что неподалёку от трассы в снегу всё ещё лежит оружие.

«Его не много. Но если добавить почти полный контейнер с провизией, то на фронт можно отправить не хилый такой подгон с гуманитарной помощью», – прикинул внутренний голос: «Кира просила от него избавиться. А где ещё лучше избавляться от оружия, как не на фронте? Музыкантам пригодится».

И Боря уверенно повёл джип к трассе в элитный посёлок. Внедорожник Князя уже несколько дней как вытащили, оставив широкую колею в сугробах. На за деревья никто не заглядывал. И Глобальный без труда разыскал ранее разбросанные автоматы, снайперку и пулемёт.

Под сиденье всё это не помещалось. Поэтому Боря поступил по хозяйски. Завернул груз в старый палас в багажнике и прикрыл инструментами. В багажнике даже была не полная коробка с «дарами» для Яны. Бывшая жена Антона добилась развода с сидевшим мужем и теперь только больше хотела открыть семейный бизнес с Глобальным на пару. Где он – первый инвестор и поставщик продукции для будущего секс-шопа.

Боря действительно подумывал продать гараж Антона. Как пришло, так и уйдёт. Но при этом появится пассивный доход. Без лишней суеты при таком полусемейном бизнесе он мог стать первым сантехником-инвестором на районе.

Куда-то же нужно полную фуру продукции девать и ещё контейнер в придачу, пока совсем не перемерзла.

Задумавшись о более тёплых и влажных местах для хранения игрушек для взрослых, Боря с удивлением посмотрел на взмах полосатой палочки.

И сердце биться перестало.

Глава 2 – Могут всё не только лишь все

Старший лейтенант Бобрышев с раскрасневшимся на морозе лицом битый час костерил начальника. Так кстати пришлось повышение по службе с благодарственной грамотой и рукопожатием начальства «за доблестную службу и прочее спасение одного даже и более людей на дороге в автоаварии», как метко сказал генерал Дронов.

И как некстати нашёл его в социальных сетях друг детства – Вовка Бестужев. Весёлый, беззаботный блондин, приколист и повеса. С детства в строители хотел пойти. То заборы людям чинил и ставил, латая дырки в прорехах. Кривенькие, косенькие выходили, но ведь – бесплатно. Какой с ребёнка спрос? Молока с печеньем дадут и рад отрок. То стены штукатурил бабкам, что давно без дедов жили, а мелочи на конфеты всегда отсыпать рады за любую работу. А как красить любил – любо-дорого смотреть было. «Хуй» напишет, закрасит тут же. А сам смеётся, весело ему. Тайну ведь никто не видит год-другой. Это потом, как верхние слои облазить начинают – тайная живопись боком лезет. Сразу видно в деревне было – Вовкина работа. Кому ещё на остановке написать «кто писал – лох», как не блондину? Сразу видно, что большое будущее у человека, в маляры-штукатурщики пойдёт или художники-карикатуристы.

Но по мере роста Вовка всё чаще уходил в запой, чем в рабоче-строительный креатив, миновав институт и училище. Тогда как Бобрышев в школу милиции пошёл и в городе остался на практику, потом общага, какое-никакое жильё, с какой-кое-какой семьёй и дочкой на сдачу. Так и потерял все связи.

А тут нашёл, значит, Вовка-ремонтник Бобрышева и написал. Мол, попал в больницу. Давай номер, увидимся, все дела. И если найдёт товарищ время навестить, вспомнят былое на пару, пока кости зарастают.

Травматология суеты не любит. Времени много будет. Всё наверстают.

Бобрышев номер, конечно, оставил. Но не пускал Артём Палыч в больницу к товарищу сразу. Ссылался как какую-то спецоперацию в посёлке, из автомобиля не вылезал с рации. И не желал вникать в ситуацию. Чужд он ностальгических воспоминаний. Видимо, сразу родился взрослым, а вместо игрушек в детстве просил у Деда Мороза бороду.

Так думал Бобрышев, поведения напарника не одобряя.

С другой стороны, понять человека можно. Капитаны Дронов повышения сразу не дал. Но вручая грамоту, намекнул, что ещё на мизинчек показатели подтянет и на пенсию майором пойдёт. Замётано. К гадалке не ходи. А если не подтянет, то сам на шишку сядет, потому что к концу года не радужная картинка выходит. Оказывается, одна камера наружного наблюдения на въезде в город больше результативности даёт, чем весь сибирский полк ДПС. Это при том, что искусственный интеллект выходных не просит, не обедает и по нужде в кусты не отлучается. А что будет, когда сам рапорты составлять начнёт?

Поэтому потенциальный майор, сидя в тёплом салоне служебного автомобиля, молодому сотруднику спуску не давал. Никаких чаев в рабочее время с термоса больше. И шаурмы с шавермой в дороге. На донер и тот хер забил. Только работа, труд, показатели и отчёты без радио и змейки в телефоне.

Стуча зубами, Бобрышев сначала на шапке уши опустил, а потом понял, что останавливает всех подряд на дороге, лишь бы окно открыли и оттуда приятным теплом подуло.

Рыба ищет где глубже, а постовой зимой, где теплее.

С утра даже пару раз алкогольными парами пахнуло. И разок травой повеяло. Ещё пару раз пердежом в нос ударило, но это к делу не пришить. А вот наркошу и пьянчуг в раз упаковали. Камеры умные такое могут? Да ни в жизнь!

Но капитану и этого было мало. Не пускал в больницу и всё-тут. Не понимал дружбы через десятилетия. А над Вовкиными шутками, над которыми Бобрышев обхохатывался в детстве, даже не улыбнулся ни разу. Тупо, говорит. Не красиво. Гнусно.

Нет, не тупо, спорил Бобрышев. В детстве просто смешнее было коровьими лепёхами кидаться. А если увернуться удавалось, то в баню можно было не ходить. И так купались по три раза на дню. Даром, что в лягушатнике. Зато кожа и волосы блестели всем на зависть. Расу не отличить, а порой и гендер. Их так и прозвали на деревне – два чертёнка-ребятёнка.

Вздохнул постовой, поминая былое. Молоко это со сметаной ещё в банке трёхлитровой парное или из тени, охлаждённое, под скамейкой в сенях. Пока нальёшь в кружку, разольёшь половину слабыми ручёнками. В литруху то никто переливать не будет ради такого дела. Потом хлеба оторвёшь краюху свежего, солью посыплешь, или чесноком натрёшь край – и ешь вприкуску. Ничего вкуснее нет.

Вот это жизнь была. А теперь что? Видимость жизни одна!

Когда на одинокой загородной трассе показался джип, Бобрышев проглотил слюну и без сомнения поднял палку. Это в детстве они за палку с Вовкой дрались. На предмет того, чья лучше крапиву поражает. А теперь у него своя палка судьбы.

Победил, выходит.

Кого же подкинет та судьба? Пока счёт был 3-2 в пользу правосудия. Шестой автомобиль с утра мог как подстегнуть, так и подпортить статистику.

Может, подмаслит капитана, если ещё одного в диспансер отвезут кровь сдавать?

Пока постовой раздумывал над этим, внедорожник остановился. И парень в спортивной шапке за рулём показался смутно знакомым. Где-то лейтенант Бобрышев его видел. Но видел ли СТАРШИЙ лейтенант Бобрышев?

– Ты серьёзно? – донеслось от удивлённого мужика с двухдневной щетиной за рулём.

Вроде на днях людей вместе с трассы эвакуировали.

– Старший лейтенант Бобрышев, проверка документов, – сказал как ни в чём не бывало старший лейтенант, так как голос-то знакомый, но в ночи много не рассмотреть.

Днём посмотри на того, с кем разговаривал – и не признаешь. А знакомый голос и у телевизора. И что теперь, всех друзьями заочно считать?

– То есть как людей спасать, так «Боря-Боря, мне же грамоту дадут», а как пару дней прошло, то память отшибло? – усмехнулся Глобальный, сделав ещё одну попытку откосить от процедуры.

Бобрышев нахмурился. Память на лица у него тоже была так себе. Но грамоту дали, это было вчера ещё. Как тут забудешь? Да вот только дали лейтенанту Бобрышеву, а теперь на дорогах общественного пользования трудился Старший Лейтенант! А это уже совсем другой уровень и прибавка к зарплате.

Из салона к тому же приятно пахнуло теплом в опустившееся окно. Увы, ни алкоголя, ни травы, ни даже сигаретами не тянуло. Впрочем, воздух тоже никто не портил, что уже уравновешивало ситуацию.

Три-три, если подумать.

– Бобрышев, не делай вид, что не узнал, – подстегнул мужик, пытаясь ввязать в разговор, так как иного выбора у него не было.

Документы сантехник в Ламборджини Шаца забыл. Как канистру с бензином выгрузил и свой джип заправил, так и всё, дело посчитал сделанным. В Урусе никто ни разу документов не спросил почему-то. Урус – сам по себе документ.

– Вовка? – прищурился старший лейтенант, потирая затылок.

Странные дела с ним творились уже несколько дней. Ещё и шишка на затылке откуда-то взялась такая, что шапку как следует не надеть. А может даже – одеть. Кто её, эту шапку знает? Не к учительнице же русского языка идти в школу узнавать ради такого дела.

– Морковка! Боря – я, – возмутился Глобальный, что уже места себе не находил из-за содержимого багажника.

Хотелось что-то хорошее для людей сделать, помочь, а получилось, как всегда. Заранее накрыло кармической отдачей. Вроде как не делай добро и злым не будешь. Но если вообще ничего не делать, то откуда добру взяться?

– Как пистолетом тыкать, так в «Боря-Боря, прости, бес попутал, ты только никому не говори», мне же грамоту не дадут, а как встретились – память отшибло? – повторил претензию сантехник, сделав такое лицо, словно ему денег должны.

А сколько – не сказал.

– Вовка? – снова прищурился Бобрышев, вглядываясь в подмороженный дисплей телефона на сеанс видеосвязи.

– Здорова, пехота! – донеслось от динамика и Боря вдруг понял, что разговаривают не с ним. Где-то из-под двери донеслось. – Ты чё там, людей кошмаришь? Ты это брось… Когда придёшь? По печени тебе с левой пропишу для начала. Потом по почкам добавлю с правой… Не, вру, правая пока в гипсе. Ладно, мне одной левой хватит, чтобы тебя побороть. Как в детстве, ёпта! Бобр, ты давай подтягивайся вечерком.

Бобрышев расплылся в улыбке и показал палочкой ехать.

* * *

Дважды просить не пришлось. Главное – читать знаки судьбы. И Боря с величайшей благодарностью к небесам продолжил путь.

Сказать, что отпустило, значит ничего не сказать. Адреналином заполнило по уши. До самого посёлка Жёлтое золото сантехник ехал, глядя в одну точку перед собой. А когда увидел поднятый шлагбаум, сразу поехал к дому Князя. Нового охранника так и не наняли. Не закрытый посёлок, а проходной двор. На улице Шаца так автомобилей теперь столько, что не протолкнуться. И все возле дома сатаниста.

Но Глобальному было не до соседей. Соседняя улица пока свободна. У внутреннего гаража Князя на территории лишь стоял покорёженный остов внедорожника, заметаемый снегом. Его притащил и выгрузил эвакуатор до лучших времён.

Боря припарковался на свободную дорожку рядом и зашёл в дом, чтобы открыть гараж изнутри. Он знал один полезный лайфхак. Если в дверь не звонить и не стучать, то служанки Габриэлла и Ниннэль с Филиппин встречать не выйдут. Дом большой, забот хватает и на кухне.

Спокойно войдя внутрь помещения, Боря уже направился через холл к гаражу. В голове особо мыслей нет, зато чувств хоть отбавляй. И руки трясутся уже не от работы. На волосок от срока был.

Кира как раз отправилась на кухню за кипятком. Спускаясь со второго этажа, присмотрелась к топору в рабочих штанах, приподняла бровку:

– Ты… настолько соскучился, что крадёшься меня похитить?

– Я… это… это самое, – залепетал Боря, словно сразу разделив айкью с парой-тройкой ребят, которым было нужнее.

– Что? – не расслышала Князева. – Настолько приспичило?

«Да ну вас нахуй с вашим оружием!» – хотел заявить Боря решительно, ощущая одновременно игру пятой точки и мощный стояк, но смог выдавить при красивой девушке лишь более осмысленное:

– Куда сгрузить оружие?

– А, так ты пушки припрятанные привёз? – сразу всё поняла Кира, сближаясь на поцелуй и заодно как следует ухватившись рукой за причинное место. – Это ты молодец. Как раз хотела напомнить. Папе не до них пока, сам понимаешь. А ты… мощный. Пойдём, награжу. Только я сама буду всё делать… как ты хочешь.

Приятно, если подумать. Интригующе.

Кира поступила как обещала. И наградила. Потом повторила до верного, словно недовольная предыдущим результатом.

Но Боря ничего не чувствовал. Это член в комнате теребят, насаживаются на него и скачут. А он сам – не тут. Он стоял в тюремной робе и слушал приговор судьи. Давали в каждый момент срок от двадцати до ста пятидесяти. Это уже как воображение позволяло.

– Борь… Боря-я-я, – вдруг расслышал Глобальный, пропуская очередной оргазм девушки мимо убегающих вдаль мыслей.

– Что?

– Ты где вообще?

Боря кивнул. Сказать точно сложно. Но человек – это также такое существо, которое, как и все живые твари на Земле, умеет подстраиваться под новую действительность. Привыкает ко всем новым перипетиям, а с учётом имеющегося разума, в большинстве своём делает правильные выводы.

И Боря сделал свои:

– Кира, мы расстаёмся.

– Что?! – подскочила она с кровати так, что халат едва поспел за ней. Только собралась на третий заход, пока никто в комнате стрелять не собирается, как на тебе. Обламывают. А ни одна нормальная женщина обломов не любит. – Почему?!

– Я не хочу иметь ничего общего с оружием и бизнесом вашей семьи, – признался сантехник без комбинезона.

– Нашей семьи? – округлила она васильковые глаза. – Это и твоя семья!

Лицо парня скривилось, как лимон лизнул:

– Нет, Князь обманул меня и едва не подставил под пули. Как подумаю, куда мы должны были с тобой поехать. В этот чёртов ресторан. И ради чего. Так оторопь берёт.

– Этому… должно быть объяснение! – растерялась ещё пару минут назад неистовая Валькирия, а ныне сдувающаяся как спущенный шарик оболочка Киры. – Он любит тебя как… сына.

Боря спокойно оделся и продолжил:

– Какой отец ставит сына на счётчик? А эта перестрелка у соседей? Кому она была нужна? Рома теперь фасад чинит. Зое негде жить. Князь лишил её жилья ни за что, ни про что. И зачем так жить? Ждать, пока снова чего-нибудь отмочит? Я не Бита, Кир. Мне такие дела нафиг не сдались. Я работать хочу, дом строить, семью с простыми правилами, а не стрелять или прятать оружие.