Текст книги "Темный Резонатор (СИ)"
Автор книги: Степан Аксёнов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Глава 13
– Элиза, когда я буду невестой, я тоже буду светиться от счастья! – прошептала Керри, не отрывая взгляда от Дженни.
Элиза снисходительно улыбнулась.
– Мы все проходим через это. Такие же слова я несколько лет назад сказала нашей маме. Это было на свадьбе Анетты и Эдвина. Мне хотелось так же открыто выражать свои чувства в такой счастливый день.
Керри сжала руку Элизы.
– Я рада, что мы заодно. Пусть у нас все будет по-честному, хорошо?
– Обязательно. – Элиза ободряюще улыбнулась сестренке и, скосив глаза в сторону Георга, тут же вспыхнула.
Он смотрел на нее, делая вид, что слушает стоявшего рядом мужчину, а во взгляде так открыто читались чувства, которые возносили Элизу на небо. Боясь, что откровенность взгляда не останется незамеченным, Элиза с трудом сдерживала желание смотреть и смотреть на Георга. Она постаралась все внимание сосредоточить на виновниках торжества.
Дженни и Артур просто сияли от счастья. Элиза уже успела поздравить их и теперь наблюдала, как новоиспеченной паре приходится улыбаться и повторять обязательные слова благодарности родным и гостям, толпившимся вокруг них. Время от времени Элиза встречалась глазами с Артуром, он озорно подмигивал ей и расплывался в счастливой улыбке. Всё остальное время он смотрел на Дженни, и по его довольному взгляду Элиза понимала, как дорого ему то, что вот только произошло. Она тоже, как и Артур, видела сегодня новую Дженни, открытую, легкую, словно сбросившую с себя груз, мешавший ей парить в мире любви и счастья.
Артур был действительно необычайно околдован своей Дженни, вот такой он и видел её своим сердцем. Неужели раскрепоститься помог вчерашний разговор у озера, когда он снял с себя давнюю клятву? Ну, зачем они, девчонки, придают столько значения таким пустякам? Почему они хотят слов, признаний, клятв в вечной любви? Разве не важнее увидеть это во взгляде, который трепещет, рвется к ней, единственной? Вот она – Дженни– открытая, с улыбкой, которая обезоруживает любого, кому она предназначена. А сегодня Дженни улыбается всем!
Будь Артур менее восторжен, он бы заметил, что не все присутствующие тают от счастья, встретившись с искрящимися глазами Дженни.
Энн, явившаяся на вечер с одной ей понятной надеждой, что помолвка расстроится, постепенно сникала от несбыточности мечты. Сначала ей удавалось отвечать на любезности и поддерживать разговор на приличествующие случаю темы, но постепенно пыл угасал, необратимость свершившегося стала реальностью, и Энн вновь сжала губы.
Теперь на восторги и реплики она кивала со скорбным выражением, как бы говоря: да, да, это случилось, недоразумения еще бывают. Впрочем, долго в роли обличительности неприличного события она не продержалась. Пытаясь одернуть подпрыгивавшую от восторга Керри, Энн вдруг заметила взгляд Элизы, брошенный куда-то в сторону. Это был взгляд, который хотят удержать и скрыть, но желание подарить его отодвигает назад осторожность.
Энн чуть отошла в сторону и принялась наблюдать. Вот опять Элиза, выслушав Керри, ответила ей и повернула голову.
Мать проследила за взглядом дочери и безошибочно выделила среди толпы высокого молодого человека приятной внешности, который что-то со смехом рассказывал Ани и Эдвину.
Энн заставила себя не поддаваться внутренним ощущениям хотя бы внешне. Еще ничего не ясно. Молодой человек вроде бы знаком, нужно осторожно выяснить, какого он круга.
После недолгих раздумий Энн подошла к Роберту.
– Сынок, почему скучаешь? Тебя не увлек сегодняшний вечер? А сестры твои в восторге.
– Все нормально, мама. Я просто отдыхаю, наслаждаюсь атмосферой праздника и радости.
– Голос у тебя звучит не празднично. – Она попыталась поймать взгляд Роберта. – По– моему, тебе грустно. Хотя, я понимаю: Артур – твой лучший друг. Думаю, что ты, как и я, не испытываешь особого восторга от его помолвки.
Роберт ничего не ответил, устремив свой взгляд на Артура и Дженни.
– Я рада, что ты понимаешь, как должно быть. Но мне все-таки хочется, чтобы ты повеселился. Почему стоишь один? Иди к Эдвину. Где он? А, вон с Анеттой и…Кто это с ними?
– Георг, кузен Дженни и Анетты. Выходит, наш родственник. Это его мама вышла замуж за нашего дядю Фреда. Мама, что с тобой?
Энн едва не хватил удар. Закончатся для нее сюрпризы? Или всю жизнь она будет получать тычки в свои непоколебимые убеждения?
– Опять эта семейка! – выдохнула она.
– Ты о чем?
Но Энн уже неслась по волнам своих мыслей. Она некоторое время смотрела на недоумевающего Роберта и четко произнесла:
– Никогда.
– Мама, ты говоришь загадками.
Энн взяла Роберта за руку.
– К тебе, сынок, это не относится. Ты – моя опора! Ты – моя крепость!
Для закрепления своих слов сжала руку сына и огляделась. Ей нужна была поддержка, возможность окунуться в привычную среду, чтобы убедиться: общество еще существует, и она ни одна в борьбе с подкрадывающимися опасностями.
Ее брат Фред восседал в своем кресле, как исполин, а собравшиеся вокруг него люди были в ее глазах самыми достойными. Говард Брег, его жена, еще парочка соседей с благородными именами.
Энн направилась к ним.
– О, у нас пополнение, – обнял ее Говард. – Совсем, как в старые добрые времена. А Фред, оказывается, орёл, как и был. Слишком долго он притворялся немощным, и мы без него распались. А сейчас я просто чувствую нашу прежнюю силу. Вот что значит старые связи.
При других обстоятельствах Энн растаяла бы от таких слов, но присутствие в этой компании отца Анетты и Дженни не позволяли ей испытывать полное торжество. Слегка утешало то, что среди них не было жены Фреда. Видимо, руководила сегодняшним праздником и, надо сказать, у нее это неплохо получалось.
Энн взглянула на Алисию и получила в ответ улыбку, обаятельную, радостную, но…
Вот так же еще недавно улыбалась сама Энн, изображая удовольствие от праздника. Энн почувствовала в Алисии союзницу и уже забыла, что совсем недавно осуждала Брегга за столь поспешную женитьбу на неизвестной особе. А после того, как заметила взгляд Алисии, брошенный в сторону Артура и Дженни, поняла, что нашла с кем можно отвести душу.
Она подошла к ней, некоторое время просто стояла рядом, обмениваясь умиленными взглядами от шумевших и получавших удовольствие от общения мужчин.
Наконец Энн выбрала момент, когда в сторону отошел Джон, а Алисия из-под опущенных ресниц вновь покосилась на молодую пару.
– Милочка, – обратилась она к Алисии не громко, но с таким расчетом, чтобы услышали остальные. – Ладно, мужчины по непонятным причинам стали не очень разборчивы в устройстве жизни, но как вы могли допустить такое? – Она скорбно покачала головой. – Женщины должны быть опорой общества, уметь удерживаться и держать других в рамках приличия. Артур – восхитительный мальчик, блистательный, умный, но по молодости такой доверчивый. Нужно было вести себя построже с его отцом, попытаться отговорить, не разрешать.
Говард хмыкнул.
– Я сдался как раз под напором своей жены. Она у меня радеет за высокую любовь. Честно скажу: я не сильно сопротивлялся.
– Любовь – очень удобное слово для оправдания любых поступков, – бросила Энн. – А что оно значит? Ничего! Набор букв, которые уместны только тогда, когда все устроено по закону, когда никого не в чем упрекнуть. Вот в таком спокойствии можно говорить о любви. Не стоило этого допускать с самого начала, – она бросила взгляд на Фреда. – Теперь все цепляется одно за другим и неизвестно, чем закончится.
Фред благодушно рассмеялся, протянул руку и погладил сестру по перчатке.
– Наша милая Энн – надежда и опора. Ты – совесть общества, единственная непогрешимая среди нас, падших. Ну и правильно, кто-то должен стоять на страже, так было и будет всегда. В этот раз все легло на твои хрупкие плечи. Только не стоит ждать плохого. Смотри, как все довольны.
– Да, да, – проговорила Энн невпопад. Поверх голов она увидела, как к Элизе подошел Георг и пригласил на танец.
– Ты, как всегда, прав, – добавила она, не спуская глаз с закружившейся пары. Похлопала Алисию по руке и пошла к Керри, которая, оставшись без Элизы, пританцовывала на месте в такт музыке.
– Как дела, деточка? – наклонилась Энн к Керри, стараясь заботой о дочери замаскировать поспешный уход от компании без видимого повода.
– Мамочка, – восторженно ответила Керри. – Нашу Элизу вновь пригласил танцевать этот красивый человек!
– А разве он ее уже приглашал?
– Он всегда с ней танцует. Ты почти не бываешь с нами здесь на праздниках, вот и не знаешь. Я так хочу, чтобы они влюбились друг в друга! Тогда Элиза будет такой же счастливой, как сегодня Дженни.
– Тебе рано об этом рассуждать. Но я обещаю, что скоро начну говорить с тобой на эту тему, чтобы слово любовь ты толковала правильно. В очень хороших семьях – а мы к такой относимся – свое мнение на этот счет. Ах, Керри, не приставай…
Энн сцепила пальцы. Танец закончился, но Элиза не спешила вернуться на место. Она слушала Георга, приопустив глаза и приложив руки к разрумянившимся щекам. Потом тихонько кивнула и, взяв его под руку, пошла к выходу в сад. Окликать или догонять Элизу нельзя, это привлечет внимание к паре, а Энн очень не хотелось этого. Она все ещё раздумывала, что делать, как вдруг к ней подошел Артур.
– Тетя Энн, я приглашаю вас на танец. Окажите любезность, дайте руку.
– Артурчик, – расплылась в улыбке Энн. – Такая честь для меня. Вокруг столько молоды дам.
– Что может быть важнее старой дружбы? Ни-че-го! – Раздельно проговорил он, со смехом увлекая ее в круг танцующих.
– Артурчик, ты такой красивый! Свет в глазах делает тебя совсем неотразимым.
– Это все от любви, – загадочным голосом прошептал он ей на ухо.
– Ну, что вы все носитесь с этим словом? Набор букв, как я уже говорила сегодня, и своего мнения не изменю. Горящие глаза, улыбки – не из этого состоит жизнь. Она долговечна и тогда считается удавшейся, когда это самое слово появляется внутри семьи, созданной по правилам общества. А то сначала – любовь, больше ничего в расчет не принимается. Не прислушиваемся к доводам рассудка, а потом жалуемся на жизнь.
– Вы такая умная, – продолжал шептать ей на ушко Артур, – я вами восхищаюсь.
– Умными надо не восхищаться, а прислушиваться к ним. Ты меня, мой мальчик, очень огорчил. Надежда общества, наша смена и так неосмотрительно вести себя. Я не переживу твоей свадьбы, сердце разорвется. День уже назначили?
– Думаю, мой ответ вас порадует: со свадьбой еще не определились. Решили отложить, настоял отец Дженни.
– Подумайте, – фыркнула Энн, – еще и условия выставляют!
– «Дочь слишком молода…поспешное решение…» Убедить дядю Джона не удалось.
– Надо же. – У Энн моментально вспыхнула надежда. Она с досадой покосилась на выход в сад, куда ушла Элиза. – Он надеется, что-то изменение за это время? Удивил.
– Джон Смитт не вписывается в ваше понятие о людях низшего общества? – заговорщицки прошептал Артур.
– Артурчик, ну зачем занимать время разговорами о неинтересном Джоне? Надеюсь, статус жениха не помешает твоей дружбе с Робертом, и ты будешь по-прежнему часто бывать у нас. Обещай мне это.
«И Элиза будет рада», – хотела добавить она, но решила не торопиться и все хорошо обдумать и…все может быть.
Как только Артур пригласил Энн, Роберт подошел к Дженни.
– Ну, что, подружка моя, осчастливь друга согласием пройтись с ним в танце.
– Роберт! – Дженни искренне улыбнулась и протянула ему обе руки. – Да я просто соскучилась по тебе, столько дней не виделись.
– Наверное, и не вспоминала обо мне?
– Часто вспоминала! Я же каждый день пересматривала списки приглашенных, – хитро улыбнулась Дженни.
– Хм, откровенно! За это тебя и ценю. И любуюсь тобой, когда лицо искрится от счастья!
– Меня сегодня забросали комплементами по этому поводу. Весь вечер только и слышу о своих искрящихся глазах.
– Я не имел ввиду весь вечер, только это мгновение в танце. Ты сейчас абсолютно искренняя и этим прекрасна. Я ревностно наблюдаю за тобой длительное время и позволь узнать правду на правах друга?
– Любопытно.
– Ты очень хорошо имитируешь счастье и радость. Зачем тебе это?
– Что ты имеешь ввиду?
– Мы ведь много общались, твоя открытость и естественность очень притягивает. Со мной ты всегда была натуральной, я изучил оттенки твоего настроения. Ты сегодня играешь, тебе удается обманывать всех, даже себя. Что не так в твоей жизни?
Дженни некоторое время удивленно смотрела на него, потом рассмеялась.
– Фантазер! Не замечала этого за тобой. Проснись и оглянись: все замечательно!
– Да, я понимаю, ты не хочешь говорить об этом, тем более со мной. Никогда не был твоим доверенным лицом, это место заняли дядя Фред, кузен Эдвин, Элиза, Керри.
– И Артур, – поставила точку Дженни.
– Не думаю. Вряд ли он знает тебя хорошо. Уверен, ты говоришь ему всё и ничего. А кому ты говоришь всё? Есть такие?
– Роберт, мне интересно, зачем ты стараешься сбить меня с праздничного настроения?
– Ни в коем случае! Видимо, я не точно выражаю свои желания или нетактично напрашиваюсь на твою дружбу. Бывают в жизни моменты, когда не к кому пойти просто поплакаться. Предлагаю для таких случаев свое сильное плечо. Вот смотрю на тебя и умиляюсь, хочется пожалеть тебя и защитить. Ты уж меня пойми и прости, – смеясь добавил он. – Это я, наверное, совсем стал взрослым и пытаюсь таким образом выразить свою мужскую состоятельность – быть защитником.
– Мне приятно твое желание, оно очень хорошее. А применять его можешь на своих сестрах, вот кому нужна и полезна защита. Я им завидую: такой мужчина рядом! Когда-нибудь и я воспользуюсь твоим приглашением! Видишь, какая я корыстная, не упускаю момент. Не разочаровался?
– Еще больше очаровался.
– Шутишь. А у нас, девушек, всё-равно щемит сердце от таких слов, хотя понимаем, что это шутка, дружеская поддержка или дань приличию. Спасибо за слова, заботу, танец. Не удивлюсь, если однажды пойму, что ты лучше всех. Буду терзаться, что упустила счастье, но, увы, ничего не сделаешь, – шутила Дженни. – От того, что я счастлива, мне сегодня хочется каждому говорить приятное. Пообещай мне, что женишься по любви. Поверь мне, это непередаваемое чувство! Хотя, нет, не обещай. В вашей среде это трудно, главное – приличие. Не обещай, но очень прошу – постарайся! Ты этого достоин.
– Тебе невозможно отказать. Пойдем, отведу тебя к Артуру, он заждался, а по пути буду клясться и клясться, что приму твою просьбу к сведению. Только и ты постарайся быть счастливой по-настоящему, а не через внутреннюю пустоту. Артур, принимай свою Дженни. Танцует божественно, движется грациозно, улыбается – ангелы поют. А все вокруг умирают от зависти. Ты счастливчик!
– Я знаю. – Артур с нежностью смотрел на Дженни.
– Можно к вам присоединиться? – раздался рядом голос Элизы. – Георг, смотри, это наша постоянная дружная компания. Ты же знаешь, что мы много времени проводили вместе, и я рада, что остаемся вместе в счастливые мгновения нашей жизни.
– Жалею, что я не присоединился к вам раньше, – смотрел на Элизу Георг. – Сколько дней потрачено впустую. Как подумаю – сердце сжимается.
Элиза в порыве счастья за Дженни и от слов Георга крепко обняла подругу.
– Так рада за тебя! – и добавила тише:– И за себя. Сбывается всё, о чем мы мечтали. Я так счастлива! А ты?
– Самая счастливая из всех!
Глава 14
Дженни не сомневалась в искренности своих слов. По-другому было нельзя. Отныне быть счастливой – её обязанность, удел, ноша. Оказывается, так легко подняться на пик счастья, когда всё рухнуло в одну минуту. От безысходности – в черную пропасть, куда ухнула её душа вчера вечером, и чтобы не зарыться на дне боли, пришлось резко преодолеть путь вверх, так резко, что боль, чувство, мысли остались внизу, оторванные от нее, ненужные.
Бурный вчерашний день оставил Дженни без сил и желания мыслить. Она стояла у калитки, прижавшись к Эдвину, и не могла понять, как ей найти себя в эти решающие минуты. Самый легкий выход: сказать Артуру «да», но почему каждую минуту на ум приходит Эдвин? Вот сейчас, молча прощаясь с ним, она страстно желала почувствовать его губы. Разве нельзя? Ведь это в последний раз. В какой-то миг ей показалось, что руки Эдвина напряглись, но движение его мысли скорее угадывалось, то самое начало, посыл, который отвергается его разумом. Да, он взрослый и разумный и должен держаться и не давать ей повода. Об этом она думала, это и получила. И еще теплее стала волна нежности, окутывающая его, но Дженни только тихонько вздохнула и с кроткой улыбкой посмотрела на Эдвина.
– Пойду, а то теперь Ани и меня потеряет. У меня вот здесь, – она приложила руку к груди, – тихо и спокойно. Давно такого не было.
– Со временем все придет в норму, – проговорил Эдвин. – Жизнь сама расставляет точки. Иди, Дженни.
– Мир? – Она протянула руки.
– Мир.
«Он тоже устал», – подумала Дженни, направляясь к дому.
Как ей захотелось обнять его, прижать к себе и оградить от волнений и душевного неспокойствия. Верила: ей бы удалось легким поглаживанием, мягким шепотом помочь ему забыться и ощущать только её успокаивающее присутствие. Родной Эдвин! Что за сила притяжения в тебе?
В доме продолжалась суета, но вполне упорядоченная: Анетта и тетя Эллина добились четкого выполнения заданий, всё было охвачено и распределено. Из комнат слышались негромкие голоса, все подустали.
Анетту Дженни нашла в её комнате.
– Ани, не говори только, что и я пропала, – просунула голову в двери Дженни.
Ани устало улыбнулась и махнула рукой.
– Всё завертелось, теперь пойдет само собой. Но для солидности надо только чуть-чуть поруководить. Эдвина нашла?
– Да, он купался.
– Тоже устал, хоть виду не показывает. Я больше за тебя перенервничала.
– Простите, – Дженни присела возле Ани и положила голову ей на колени. – Ну, такая я получилась у вас «неудачная».
– Глупенькая, – погладила её Ани по голове. – Ты у нас солнышко, которое всем дарит радость. Нам было бы скучно в тиши и бездействии. Лишь бы ты была счастлива.
– Ани, а ты счастливая? Ощущаешь это в полной мере?
– Конечно, тем более теперь. Открою тебе большой секрет, поделюсь своим счастьем, как ты делишься своим. Я скоро буду мамой.
Дженни замерла, потом резко подняла голову.
– Да, – улыбнулась Ани. – Ты не представляешь это ощущение. Я ведь очень долго ждала этого, как-то не получалось. Мы с Эдвином беспокоились, а взрослые тактично не задавали вопросов, хотя уже на нашей свадьбе требовали и требовали внуков. И вот, – Ани развела руками.
– Это называется: жизнь расставляет точки? – Дженни ничего не ощущала.
– Можно сказать и так.
– А Эдвин уже знает?
– Я ему сказала сегодня утром.
Дженни вновь опустила голову на колени, чтобы Ани не видела, как потемнели её глаза. Первой выскочила радость за сестру. Дженни обняла ноги Анетты, поцеловала платье.
– Поздравляю! Это очень правильно, чтобы ты первой подарила внука нашим дедушкам.
– Пока никому не говори, волнения хватает и без этого. Когда всё утихомирится, тогда мы с Эдвином и объявим.
– Ани, я буду гордиться, что узнала это в числе первых! – воскликнула Дженни горячо.
В комнату заглянула тетя Эллина.
– Ани, деточка, иди сюда. Как говорится: одна голова хорошо, но ей хочется посоветоваться.
Анетта подмигнула Дженни и уже выходя, обернулась и одними губами произнесла: ни-ко-му.
Дверь закрылась. Дженни села на диван, вытянувшись в струнку и прислушиваясь к нарастающему внутри гневу. Значит, Эдвин всё знал с утра! Весь день ходил, вооруженный своим счастьем, а она думала, что её любимый переживает из-за неё. И на берегу озера в доспехах с заговоренным щитом набросился на неё, обезоруженную открытыми чувствами! Рыцарь с железными словами о высокой любви! Каждое слово – каленое железо, её безнадежные горячие попытки пробиться сквозь броню, защищая ценное, хрупкое, пытавшееся выжить под натиском неоспоримых слов! И она ещё испытывала стыд от мыслей, что её ни так понимали. А ему не было стыдно! Он ощущал себя героем, горел в гневе от её «вероломства», а она оправдывалась, вытаскивала на свет память чувства о ночи при луне – начале начал! Всё было бесполезно и как низко с его стороны! Эдвин заставлял её признать себя виновной! Она по его замыслу должна терзаться, что пыталась посягнуть на святыню. Больно…
Нет, не больно! А если и так, то боль лишь от разочарования. Никогда не ожидала от Эдвина трусости, не думала, что он будет оправдываться, обвиняя её.
Было время, когда Дженни внимала каждому слову Эдвина. Перебирала их в памяти, повторяла шепотом. Но одну фразу не вспоминала никогда, считая её неправдоподобной. Теперь вспомнилось: «Любовь, когда-то цветущая и красивая, разлетелась по воле природы, но на смену спешит другая, новая и такая же светлая».
Всё.
Дженни встала и тряхнула головой. Новая любовь есть, нужно отдаться ей полностью. Она всегда мечтала об этом и теперь ей ничего не мешает.
Дженни раскинула руки, закрыла глаза, приподняла голову. Стояла так, прислушиваясь к накатывающемуся внутреннему покою и выдохнула: свободна! Больше ничто не омрачит её жизни! Верить в любовь, идти за ней! Дай Бог дождаться завтрашнего дня, почувствовать себя по-настоящему счастливой! Оказывается, для полного счастья иногда достаточно предательства. Горькая истина, но, главное, вовремя. И, честное слово, совсем не больно…
Энн держалась великолепно. Не смотря на желание схватить Элизу за руку и немедленно увезти от этого красавца, не сводившего глаз с её дочери и улыбающегося так, словно он не сомневается, что в его судьбе всё решено. Пусть бы дело было только в нём, пусть окружающие видят, каким успехом пользуется Элиза у молодых людей, но дочь совсем забылась и ни от кого не скрывала счастливой улыбки и ответных взглядов. Ничего не могла Энн поделать и воспротивиться решению молодежи в продолжение праздника уехать с утра в дальний лес. Рядом с Элизой будет Роберт, он не допустит недозволенного. И Керри вдруг к ее радости стала «взрослой девочкой», которой пора отправляться на прогулки.
– Керри, только всё время держись возле Элизы, – с улыбкой наставляла мать. – Она у нас девушка правильного поведения, знает, что и как положено делать, так что приглядывайся, учись. Обещаешь маме?
Керри была готова согласиться на что угодно! Настоящий пикник на природе! Без присмотра взрослых и их одергивающих взглядов!
– Мамочка, а ты почему не поехала домой утром? Ты же говорила, что будут попутчики и проводят тебя.
– А мы вечером поедем все вместе. Я буду ждать своих деток здесь, как же мы друг без друга?
Ожидание вечера для Энн было мучительным. Она почти ни с кем не общалась, только по необходимости поддерживала разговоры за общим столом. Ее сплошь окружали люди того семейства, член которого пробует вплотную приблизиться к её дочери. Нет, она не беспокоится. Сейчас главное, чтобы не пошли компрометирующие разговоры, остальное – ерунда. Её материнское решение весит очень много!
Энн украдкой всматривалась в членов этой семьи и сердито отбрасывала мысль, что новая жена Фреда держится почти безупречно. Почти, потому что её неприкрытая нежность, довольная улыбка после неподобающих возрасту взглядов Фреда, были очень откровенными, а настоящая леди себе этого позволить не могла.
Попытки Джона наладить контакт с родственницей, державшейся на отдалении, ни к чему не приводили. После любезных, но холодных ответов Энн он понятливо улыбался, словно говорил: понимаю, понимаю – недостоин. Все это очень раздражало Энн, и она принималась сожалеть, что вовремя не уехала, но утешалась тем, что так героически жертвует своим достоинством ради дочери.
Никакие уговоры вернувшейся компании остаться ещё на вечер на Энн не подействовали.
– Роберт, ты, как никто другой, должен понимать, что нам необходимо вернуться домой сегодня.
Она говорила мягко, но глаза смотрели укоряюще.
– Керри, девочка, – тихонько приговаривала Энн, – не такое уж великое событие произошло в эти дни, что нужно так широко праздновать. Это не то, чтобы я хотела для вас, мои красавицы.
– Здесь всем нравится, – слабо защищалась Керри, – все такие веселые. Когда мы ещё так повеселимся?
– Я обещаю, что праздники в вашу честь будут намного веселей и приличней.
Элизе мать не сказала ничего, но посмотрела так, что у той упало сердце. Теперь Энн могла не скрывать своего отношения к происходящему. Наоборот, пусть видят, что свою позицию она не сдаст.
Просто так уехать Энн не могла. Никому не позволено даже думать, что она оставит всё, как есть. Каждый должен знать свое место, она не престанет об этом повторять.
Пока девочки отправились собираться домой, Энн подошла к Эдвину.
– Дорогой, проводи меня в свой кабинет и скажи кузену Анетты, что я хочу с ним поговорить.
Георга Энн встретила стоя, заговорила, едва он вошел.
– Вы живете далеко отсюда?
– Полдня дороги к северу.
– Когда вы сможете принять меня по неотложному делу?
– Если что-то срочное, давайте поговорим сейчас.
Энн не моргнула.
– Когда вы сможете принять меня?
– В любой день, когда вам будет угодно.
– Я приеду в течение недели.
Энн села, давая понять, что разговор окончен.
– Я буду вас ждать. – Георг склонил голову и вышел.
Энн сжала губы. Да, она потратит день на дорогу туда и обратно, окинет презрительным взглядом этого Георга со всем его окружением, чтобы не нужно было тратить слов, чтобы сразу поняли и не смели больше близко соваться и мечтать о девушках, подобных Элизе.
Энн не признавалась себе, что её раздирает любопытство, хочется взглянуть хоть глазком, что такое эти Смиты, нарушившие покой её общества.
Георг и его дядя Джон так похожи друг на друга – высокие, статные. Этот Джон… Энн часто ловит на себе его взгляды. Чего он хочет? Считает себя неотразимым мужчиной, полагает, что способен сбить с толку её – глыбу из глыб? А Элиза – молодая, беззащитная, ясно, что такое внимание ей льстит.
Молодежь шумно распрощалась друг с другом. Артур собирался отъезжать гораздо позже и заработал укоризненный взгляд от Энн. С другими членами семьи Энн распрощалась радушно, ещё раз подчеркнув этим свою воспитанность не в пример «некоторым». Очень галантно выглядел Джон, и Энн показалось, что он задержал её руку чуть дольше приличного. Да еще посмотрел взглядом без своей обычной усмешки – взглядом заинтересованного мужчины. Какие выдумки, что от таких взглядов падает сердце!
Просто чуть сбилось дыхание от порыва ветерка. Подумаешь…
