Текст книги "Метка клана (СИ)"
Автор книги: Стелла Луст
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
Мира едва не вмазала себе по лицу со злости.
Этот конопатый сварг вычислил её. Увидел насквозь. Понял темные и не очень глубины её души за то время, пока они были рядом. Он понял, что, несмотря на страх, она оценила то, как он наказал её обидчиков. К слову сказать, оправдывая себя за так и не совершенный звонок в полицию, Мира взвесила происшествие ещё раз и поняла, что это было, по сути, не убийство Артуром Людовичей. Это был честный поединок, в котором он вышел победителем, попутно отомстив за неё. Хоть это и было второстепенной целью.
Мира поняла, что все это – их секс спустя считанные часы после того, как её изнасиловали, потом прилюдный секс, а, главное, принятие ею всего этого – он прочитал в ней. И вел её по этому пути, нимало не сомневаясь в том, что она по нему пойдет. Добровольно. Что внутренний огонь – желания ли, нереализованной страсти – который ему удалось так мимолетно раздуть, начнет гореть в ней, требуя все новой и новой пищи.
Девушка подвела итог пятничного вечера.
Групповуха с тремя мужчинами – впервые. Секс с незнакомым мужчиной на второй встрече – впервые. Поединок за неё, пусть отчасти, который закончился смертью – впервые. Наблюдение группового секса вживую – впервые. Поцелуй с женщиной – впервые. Оргазм от женских пальцев – впервые. Секс на публике – впервые. И, наконец, мастурбация с помощью душа – впервые.
Мира, сказала она себе, не многовато для той, кто вел праведный образ жизни? И не есть ли у всего этого одна и та же причина? Может быть, на самом деле ты просто озабоченная вконец? И не пора ли признаться себе, что нашелся человек, который просто взял и выдернул тебя настоящую из той скорлупы, которую ты себе так качественно создала, что поверила, будто она и есть твое истинное «я»?
Девушка мрачно задумалась.
Всё. В голове был полный сумбур, в котором Артур то представал в виде циничного чудовища, то в образе чуть ли не героя, победителя злых великанов и несущего наслаждение спасенным принцессам. Метания Артура от одной ипостаси до другой до того вымотали Миру, что в какой-то момент с воплем «Пропади все пропадом!» она достала бутылку вина, виноград и сыр и уселась перед ноутом, на котором запустила «Бесстыжих». Оторвавшись от экрана спустя четыре серии и прикончив вторую – и последнюю бутылку – из своих скромных запасов, она плохо слушающимися пальцами открыла чат с Гаем. В голове была похмельная безбашенная удаль, так что в прямоугольничке с закругленными краями куда-то в сеть унеслось: «Я согласна встретиться, если это будет только ужин. Ресторан выбирайте сами. Только нужно запастись гигиеническими пакетами, потому что от вас меня тошнит!»
Хихикая над своим крайне смешным на неё взгляд, сообщением, Мира отложила телефон и откинулась на спинку дивана. Она не ждала ответа, но ответ пришел почти сразу.
«Ресторан выбрал, пакеты будут. Заеду за вами завтра в восемь».
Мира смотрела на сообщение и её обуревали внезапно нахлынувшие противоречивые эмоции. Сожаление о том, что она согласилась встретиться и написала Гаю. Любопытство. Страх. Она побарабанила пальцами пр телефону. Потом написала: «Хорошо».
Голова кружилась. В теле образовалась предательская легкость, ноги стали ватными, а руки неподъемными. Но именно в этот момент в хмельной Мирин мозг пришла мысль, что у неё где-то стоит целая сумка подаренного барахла.
Пошатываясь, она добрела до прихожей, где вчера бросила сумку. С трудом, на ватных ногах, дотащила её до комнаты и плюхнулась перед ней на ковер. Вжикнув молнией, она начала доставать и складывать прямо на пол вещи. Куча мелочевки: топики, юбки, туфли. Всё красное. Одно красное, шелковое, простое и элегантное, с красивой объемной вышивкой. Второе, атлас. И третье, из жаккарда. Платья были просто шикарные. Мире страшно захотелось их примерить.
Она вскочила, вернее, попыталась вскочить. Встала перед зеркальной стенкой шкафа. Посмотрела на свое отражение, на покрасневшие глаза. Господи, подумала Мира, что я с собой делаю. Она прошла в ванную и умылась холодной водой. Пригладила волосы и вернулась в комнату немного посвежевшей. Взяла жаккардовое платье и некоторое время любовалась им, приложив к себе. Смотрелось шикарно. Мысленно поблагодарив Стеллу и Екатерину за подарок, Мира скинула халат, и взяла обнову. Собрав подол в гармошку, подняла руки, просунув платье до плеч. Потом взялась за ткань и быстро натянула платье.
И закричала от боли в спине, плечах и груди.
Морщась и охая, то и дело вскрикивая, она стащила платье и с ужасом уставилась на десятки глубоких, в бисеринках выступившей крови, царапин, исполосовавших грудь.
Слезы выступили сами собой. Мира вытерла глаза и вывернула платье наизнанку
Весь внутренний слой был утыкан булавками так, чтобы острия были направлены внутрь.
7.
– Вот суки!
Мира отшвырнула платье, и всхлипывая, коснулась пальцами ранок, две из которых были прямо возле сосков. Ранки были ужасно болезненными. Морщась от болевых ощущений, девушка нашла зеленку и обработала царапины на груди и плечах, те, до которых смогла дотянуться.
Её переполняла возникшая внезапно злость, на которую наложилось опьянение. Вот же сучки! Ладно, Стелла, она сразу проявила пренебрежительность. Даже ласкала с ироничной миной на лице. Но Екатерина! Была так приветлива! Прямо, как подружка! Суки! Суки!
Вернувшись в комнату, Мира тщательно проверила остальную одежду. Но булавки оказались только в двух платьях, где толщина ткани позволяла незаметно из разместить. Она повытаскивала их, машинально считая. В каждом платье оказалось по двадцать три штуки. Столько же, сколько ей лет. Что, позавидовали молодости? Ещё бы, если правдой было то, что сварги живут столетиями, обе уже – старые кошелки! А то и старые девы! Но, скорее всего, это просто совпадение, решила Мира. Она же не упоминала при них свой возраст.
Мира зло отшвырнула коварные подарки.
Ужасно болела грудь. Хорошо, что ни одна игла не воткнулась в сосок. Девушка представила себе возможные ощущения и её передернуло.
Первой мыслью было вывалить на Артура всю свою злость за подлость его сестер. Но уже схватив телефон, невероятным усилием воли Мира взяла себя в руки. Месть – блюдо, которое подают холодным. Нужно протрезветь, и уже потом подумать, как правильно все сделать. Мире было интересно выяснить, кто стоит за этим, Стелла, Екатерина, или обе вместе. Высказав все Артуру, она навряд ли это узнает.
Аккуратно, словно он был бомбой с часовым механизмом, Мира положила телефон на стол и отошла. Усевшись на диван, она постаралась взять себя в руки и порассуждать.
Если предположить вдруг, что сестры ни при чем, то кто это все же мог сделать и зачем? Зачем – в принципе было ясно. Тут вариантов не так и много. Ей четко дали понять, что в этом обществе она нежеланная гостья. А может быть, что именно Артуру она не пара ни в одном качестве.
Мира легла, глядя в потолок.
А может быть, это не просто неприязнь, а страх? Страх того, что она может стать Артуру ближе кого-то ещё? Эту мысль стоило развить. Нужно было сначала выяснить, кто именно собирал сумку. Может вообще быть так, что поручили какой-то телке, а она решила напакостить. Хотя, не очень понятно, зачем кому-то из тех девушек понадобилось подобное, ведь это было легко раскрыть. Герман сказал, что это «подарок сестер», но ведь, если рассматривать все варианты, то ничем, кроме слов самого Германа, это не подтверждено. Он мог и сам это сделать, а свалить на сестер, в конце концов. Как ни крути, было только четыре подозреваемых. Екатерина, Стелла, Герман и неизвестная ей телка.
Подумав это, Мира отругала себя. Вот дрянь, начала называть этих девушек, как сварг. А сама-то она кто? Не телка? Девушка подняла к глазам руку и посмотрела на браслет Артура. Каким бы защитным амулетом он не был представлен, на деле эта вещь была тавром, обозначающем Мириного хозяина. Ей стало противно. Уже нисколько не сомневаясь, она расстегнула замок и сорвала браслет с руки. Она не будет ничьей телкой! А Артур, пометив её, как свою, просто показал истинное отношение. Не спеши, сказала она сама себе, обручальным кольцом мужчина тоже помечает женщину, как свою. Да, пришел ответ, но банальный запрет другим мужикам на секс с ней – это нихрена не обручальное кольцо!
Мира отшвырнула браслет и скрестила руки на груди. Глубоко вздохнула. Глупо, но внезапно она почувствовала себя свободной.
Решив, что на сегодня переживаний достаточно, Мира решила лечь спать.
Утро встретило её тупой ноющей болью в ранках, которые она, судя по всему, натерла за ночь и больной же с бодуна головой.
Мира добрела до ванной и влезла под прохладный душ. Немного придя в себя под смывающими усталость струями, налила горячего чая и уселась писать сообщение Артуру. Долго ломала голову, переписывала, в итоге текст принял следующий вид: «Дорогой Артур. Благодарю тебя за возможность вернуться к нормальной жизни. Свои слова о неразглашении всего увиденного я, безусловно, сдержу. Прошу тебя не связываться со мной некоторое время, я хочу прийти в себя. Как ты понимаешь, позапрошлый вечер был не самым ординарным в моей жизни. Я получила слишком много новых, неизвестных ранее впечатлений, чтобы переварить их быстро. Стелле и Екатерине передай мой привет и скажи, что я в полной мере ощутила тепло их подарка. Думаю, эти вещи мне ещё сослужат хорошую службу. Я сама свяжусь с тобой, когда буду готова продолжить знакомство».
Перечитав пару раз, Мира осталась довольна написанным. С одной стороны, сдержанно, с другой – много прикрытой лести. Предполагая, что Артур – сварг он, не сварг – в первую очередь мужчина, к тому же мужчина, привыкший к поклонению, она добавила неявного восторга от этих самых новых впечатлений. Полагая, что все мужики падки на лесть.
После написания её охватил какой-то залихватский восторг.
– Да чего я, в самом деле, заморачиваюсь? – сказала себе Мира, нажимая на иконку отправки. – Не придет же он мне глотку рвать, в самом деле?
Неясную мысль, что может, в принципе, и прийти, и порвать, она загнала на задворки сознания. Дождавшись, когда галочки на сообщении посинеют, она некоторое время с улыбочкой ждала ответа. Но Артур оказался понятливым и в итоге так ничего и не написал. Устав ждать, она выключила телефон.
Чтобы отвлечься от мыслей о сварге и его сволочных сестрах, Мира решила подготовиться к свиданию. То, что ужин будет не просто поглощением пищи, ей было совершенно очевидно. Но что Миру удивляло больше всего, это собственная внезапная жизнерадостность. Пятничного вечера как будто не стало. Тело оклемалось, вчерашний алкоголь притупил воспоминания. А сам факт появления в её жизни двух красивых мужчин именно в тот момент, когда она решила для себя, что будет жить полной жизнью, уже сам по себе радовал. И даже то, что один из красавчиков оказался почти козлом, не мог омрачить этого состояния.
Мира привела себя в порядок и сходила в салон сделать прическу. В прежней жизни – а все, что было раньше двух последних недель, она посчитала уже прежней жизнью – она не сильно заморачивалась о своей внешности. Не запускала, конечно, но и не особенно пыталась следовать современным трендам. Но теперь, когда у мужчин проснулся интерес и, более того, она могла позволить себе выбор, Мира решила, что отныне будет к себе более внимательной. Проснувшийся интерес проявился, конечно, весьма своеобразно и не особо радостно, но тем не менее, она написала Артуру правду. Подобных впечатлений, а тем более ощущений у неё не было никогда. Так что Мира дала себе установку не возвращаться к унылому состоянию затворницы, а начать жить полной жизнью – конечно, в разумных пределах. Сделав макияж, она задумалась, что надеть на встречу.
С противоречивыми чувствами постояв над разложенными подарочными платьями, Мира решила, что красивая одежда не виновата в сволочизме дарителя. Тщательно проверив все на предмет ещё каких-нибудь неприятных сюрпризов, она надела жаккардовое платье, выглядевшее роскошнее всего. Гай, будучи главой большого холдинга, явно не бедняк, так что поведет её, скорее всего, в дорогой ресторан. Как Мире не претила фраза «кто девушку поит, тот её и танцует», она все же решила выглядеть на уровне. И бордовый жаккард вполне подходил для этого.
Осталось разобраться с тем воздействием, которое оказал взгляд Гая на неё на той планерке. До сих пор она не могла обдумать как следует, что же такое с ней произошло тогда. И сейчас Мира постаралась припомнить свои ощущения.
Так… Он уставился на неё своими черными глазищами, и у неё возникло видение, как она чуть ли не на четвереньках поспешает к нему с намерением отдаться. И картинка была такой живой… а потом она намокала от одного воспоминания о его глазах. При этом не чувствуя никакого возбуждения. То есть мозг не хотел Гая, а тело делало все без её влияния. Мира прикинула, что, если это повторится, нужно принять превентивные меры. Она сходила в ванную и положила на видное место, чтобы не забыть, прокладку-восьмерку. Потом немного подумала и добавила ещё одну, на всякий случай. Подготовившись таким образом, она провела остаток дня в мелких домашних делах.
Ровно в семь пришло сообщение от Гая, что он будет через час. Прочитав его, Мира хмыкнула. Сама она не отличалась пунктуальностью, и, как правило, чувствовала себя неловко, сталкиваясь с таковой у других. Если Гай окажется ещё и педантом, будет совсем тяжко.
До восьми она старательно накрасилась, стараясь не переборщить с непривычки. Натянула платье, вздрогнув в первое мгновение от неожиданного страха и подумав, не заработала ли она себе новую фобию. Оглядев себя в зеркало, Мира внезапно увидела, как дисгармонируют с платьем все её многочисленные браслеты, фенечки, бусы и кулоны на шее. Она настолько привыкла к ним, что совершенно забыла, что с вечерним платьем подобные вещи совершенно не сочетаются. Внезапно Мира представила, как нелепо она выглядела в особняке сваргов.
Первым её порывом было снять все украшения. Но остановилась. Взглянув в глаза своему отражению, девушка подумала о том, что, когда Людовичи впихнули её в платье, они хотели, чтобы она даже по виду соответствовала обществу, в которое её везли. Что из себя представляет это общество, Мира уже знала. Подаренные платья, даже если они оказались подставой, тоже были подарком-статусом. Остальное, похоже, просто доложили до кучи. Она вспомнила Гая. Такой же статусный, лощеный. Он пригласит её в дорогой ресторан, наверняка. Такие, как он, в другие не ходят. А она совершенно не была женщиной их круга. Говоря «их», Мира включила в это понятие и Гая, и Артура и всю свору сваргов. Если они хотят возвысить её до своего уровня, значит она им не ровня? Ну что ж, господа…
Она снова окинула взглядом свое отражение и криво усмехнулась. Потом гордо подняла голову и не спеша поправила все ремешки и браслеты. Надо оставаться собой. Посмотрела в угол комнаты, где так и лежал отброшенный вчера браслет Артура. Красивый. И так подходящий под её коллекцию. Мира без нужды поправила лямку платья, снова посмотрела на браслет. Возникло желание все же надеть его. Мира покачала головой и свет люстры отразился от серебряных нитей. Браслет мягко засиял. Сияние словно манило, притягивало взгляд.
В этот момент зазвонил телефон.
Мира словно вышла из оцепенения, тряхнула головой. Схватила телефон и торопливо сказала:
– Да.
– Я жду у подъезда.
Голос Гая пробрал её насквозь. Стаи мурашек разбежались от затылка по всей спине и затихли на лодыжках и запястьях. Мира торопливо обулась и, уже не глядя на браслет, лежащий на полу, вышла из квартиры.
У подъезда стояла большая темно-синяя «БМВ» с наглухо тонированными стеклами.
Наверное, ездит от одного поста до другого, не к месту подумалось Мире.
Гай неторопливо шагнул ей навстречу, слегка улыбаясь. Высокий, стройный, вопреки ожиданиям Миры одетый не в костюм, а в черные брюки, темно-синюю рубашку и черный жилет. В сочетании с длинными прямыми волосами вид был потрясающий. Гай был без галстука, ворот рубашки распахнут, обнажая темную гладкую кожу его крепкой шеи. Едва увидев её, Мира вдруг представила, каково будет поцеловать её, и так смутилась, что сбилась с шага и неловко остановилась на середине лестницы подъезда. Гай был прекрасен, что и говорить. В этот момент Мира обрадовалась, что надетое платье, роскошнее чем все, что она носила прежде, же не выглядело вычурным на фоне его облика, а было под стать костюму. Более того, когда мужчина взял её руку и прикоснулся к ней губами, что смутило её окончательно, на сильном запястье Мира увидела темный кожаный браслет с металлическими вставками, который отлично гармонировал с её увешанными такими же украшениями предплечьями. Мира призналась себе, что в целом сама встреча, и вид Гая поднял ей настроение.
Вот только его ведьмовской взгляд.
Этот взгляд не был теми обжигающими углями, как тогда, в переговорной. Но, как и в тот момент, сейчас Мира испытала почти непреодолимое желание немедленно раздеться и подползти к Гаю на четвереньках. Ей стало страшно, потому что подобные намерения ощущались, как нечто инородное, засунутое в голову кем-то другим. Будучи в целом по натуре прямой и непосредственной, она отняла руку, которую он все ещё держал в своих пальцах после поцелуя, и сказала:
– Гай Викторович, я не знаю, как вы это делаете, но я прошу вас прекратить. Иначе я никуда не поеду.
На его идеальном, высоком лбу прорезалась вертикальная морщинка.
– Простите, Мира… Прекратить что?
– Вы словно гипнотизируете меня. Ваш взгляд навязывает мне желание отдаться вам. Я не понимаю, специально вы делаете это, или…
Он не засмеялся. Даже не улыбнулся. Улыбка обозначилась в черных, как ночь, глазах, и Мира вдруг поняла, как нелепо прозвучала фраза. Девушка запнулась и торопливо опустила глаза, страстно желая провалиться сквозь землю.
– Простите…
– Мира, это мне стоит принести свои извинения. – В голосе Гая звучало искреннее раскаяние. Возможно, я позволил себе что-то лишнее, что могло спровоцировать подобное. Прошу меня простить. Давайте поедем ужинать?
Мира молча кивнула, и Гай помог ей сесть в машину.
Ресторан оказался не то чтобы роскошным, но выглядел достаточно респектабельно, чтобы Мира почувствовала себя не в своей тарелке. Девушка возблагодарила небеса и даже Стеллу с Екатериной за то, что её внешний вид вполне соответствовал обстановке, чего нельзя было сказать о самой Мире. Никогда не бывавшая в заведениях круче камерных кафешек, она чувствовала себя крайне неловко. Зато Гай был тут явно как рыба в воде, и, пожалуй, даже завсегдатаем.
Приветливо поздоровавшись с девушкой-администратором, которая обратилась к нему по имени, он повел Миру между столиками, кивая посетителям, с двумя из которых поздоровался за руку. Мужчины, чем-то неуловимо похожие на самого Гая, украдкой бросали на девушку взгляды, полные любопытства. Мира шла, вцепившись в руку спутника, словно в спасательный круг. Девушка вновь почувствовала себя словно на смотринах, и ощущение ей совсем не нравилось. Тем большее облегчение она ощутила, когда их путь закончился в отдельном кабинете за дверью.
Гай подвинул её стул и уселся напротив, небрежно развернув салфетку и уложив её на колени привычным жестом. Мира, отдуваясь, уселась. Глядя на неё с легкой улыбкой, он не спеша подвернул манжеты рубашки и налил им обоим воды из кувшина.
– Простите мне мои слова, но вы, похоже, впервые в ресторане?
– В таком – да, – ответила Мира. Потом вздохнула. – Вообще – да. Вообще впервые. Не довелось как-то прежде.
– Не переживайте, пожалуйста. – Он взял кувшин и принялся наливать в бокалы воду. – И прошу, чувствуйте себя совершенно свободно. Этот ресторан принадлежит мне. Так что все будет в порядке, я гарантирую.
– Обалдеть, – вырвалось у Миры. – Я впервые в ресторане, ужинаю с его владельцем, и вы предлагаете чувствовать себя свободно?
– Именно. – Он поставил кувшин и, взяв бокал, посмотрел сквозь него на свет. – Я выгляжу чопорным богачом, я знаю. Это так и есть, но только отчасти. Я богат и не стесняюсь этого. Но я вовсе не надменный ублюдок, ставящий себя выше других.
– Я про вас так не думаю, – заметила Мира.
– Действительно? – Она уловила в его голосе иронию.
– Вы напрасно мне не верите, – немного обиженно сказала девушка. – Я даже отдаленно не могу представить, сколько стоит ваш рабочий час, но вы нашли время лично явиться в наше агентство и поблагодарить коллектив чуть ли не поименно.
Гай улыбнулся.
– Если бы вы знали, сколько прибыли принесет моей фирме эта рекламная компания, вы бы упрекнули меня, что я поскупился на угощения.
– Это вряд ли.
– Да? У вас есть дар всепрощения? – улыбнулся он.
Мира вспомнила, как она думала о сестрах Артура и о нем самом, и нахмурилась.
– Нет. Совсем нет. Но…
– Это мой способ ведения бизнеса. – Гай деликатно отпил из бокала. – По моему представлению, благодарность заказчика исполнителям сильно стимулирует желание делать работу в следующий раз ещё лучше.
– А разве это не расслабляет? – спросила Мира. Она оглядела стол в поисках меню и не нашла ничего похожего. Желудок предательски заурчал.
Гай взглянул на часы.
– Ох, вы голодны.
– Ну, мы, как бы, в ресторане, – извиняясь, пожала она плечами.
– Простите, я не просветил вас заранее… Хочу вас успокоить. Про нас не забыли. Я позволил себе составить меню. Стол накроют через десять минут. Вы выдержите?
Выражение его лица выражало такую озабоченность, что Мира рассмеялась. Гай рассмеялся вслед за ней, открыто и весело.
– Вы пошутили, – сказала она полу-вопросительно.
– Да, прошу простить, – он обаятельно улыбнулся. – Тем не менее, через десять минут мы вас накормим.
Гай опорожнил бокал.
– Я рад направлению ваших мыслей, – сказал он, – действительно, многие мои партнеры разделяют вашу точку зрения. Они утверждают, что дополнительные бонусы заставляют исполнителя сосредотачиваться на них, а не на результате работы. Знаете, мне часто приводят в качестве примера эксперимент с детьми и кефиром. Слышали про такой?
– Нет, – ответила Мира. – Но ведь психологических экспериментов такое множество…
– Вы правы, – кивнул Гай. – Именно этот состоял в следующем. Были взяты три группы испытуемых, которые никогда ранее не пробовали кефир. И сказали – пейте. При этом первой группе детей просто дали пить кефир, вторую группу хвалили в процессе, а третьей за выпитый кефир пообещали билеты на футбольный матч.
– Какой жестокий эксперимент, – засмеялась Мира.
– Да, – улыбнулся Гай. – Эксперимент заключался в том, что спустя какое-то время этим же трем группам детей предложили снова выпить того же кефира, но уже без всякого поощрения. Ну и, естественно, цель моего рассказа в том, чтобы теперь задать вам вопрос. Скажите, Мира, в какой из трех групп согласились выпить кефир больше всего детей?
Мира ненадолго задумалась.
– Во второй.
– Почему именно во второй? – улыбнулся Гай.
– Похвала стимулирует ребенка. Третья группа в первый раз работала за бонусы. Но бонусы могут зависеть от настроения. Их могут хотеть, а из-за каприза, например, не захотеть. А похвала дает ребенку взаимосвязь между действием и результатом. Если ребенка хвалят за какие-то действия, то он знает, что делает что-то хорошо, и охотно сделает это снова.
Гай улыбнулся.
– В ваших словах присутствует логика. Тем не менее, вы ошибаетесь.
Мира, уже набравшая, было, воздуха для реплики «ну, даже женщины могут рассуждать логически», осеклась и непонимающе посмотрела на Гая.
– Да?
– Да, – снова улыбнулся он, правда, без какого-либо превосходства, а просто забавляясь её реакции. – На самом деле наибольшее количество согласившихся было в первой группе.
– И почему?
– Вам приходилось воспитывать детей? – вместо ответа спросил он. Мира помрачнела. Гай заметил это и поспешил сказать: – Простите, я, видимо, коснулся неприятной темы…
– Ничего. – Мира уже взяла себя в руки. – Все нормально. Так почему первая группа?
– Психология детей второй и третьей групп, – пояснил Гай, – подсказала им, что хвалят и обещают подарки обычно перед тем, как дать выпить что-то неприятное. Поэтому вкус кефира, за который они получали поощрение, не показался им вкусным. И те, кто согласились, сделали это второй раз без всякого удовольствия. В то время, как в первой группе оценили именно вкус кефира, а не вкус бонусов.
– Так получается, этот эксперимент подтверждает мою теорию о том, что дополнительные бонусы не мотивируют людей работать в следующий раз лучше.
– Действительно, – кивнул Гай, – так выглядит на первый взгляд. Но теперь, после рассказа о несчастных детях, которых заставляли пить довольно вкусный кефир, вы машинально провели аналогию со своими коллегами. А между тем, ваших коллег от тех детишек отличает одно свойство, которое является ключевым…
Мира задумалась. Потом неуверенно проговорила:
– Те дети не пробовали кефир прежде… А мы уже и так любим свою работу?
– Именно! – довольно улыбнулся Гай. – Вы просто молодчина! Ваши коллеги, как и вы, делают свое дело с удовольствием, потому что любят эту работу в целом. И моя благодарность – это вовсе не тот основной бонус, ради которого они вообще будут этим заниматься! Так или иначе они будут дизайнить, креативить и писать уже потому, что кайфуют от самого процесса. А благодарный клиент, который благодарит помимо любимой работы и так или иначе получаемого заработка за контракт, и является тем самым безопасным стимулом, который делает работу именно на этого заказчика особенно приятной.
– Да, – признала Мира, – действительно, это должно работать.
– И работает! – улыбнулся Гай.
В моменты, когда он улыбался, Гай казался Мире ужасно обаятельным. При этом она не чувствовала ни малейшего дискомфорта. Даже намека на то, что было возле подъезда. Никаких похотливых мыслей, сухие трусики… В его глазах словно выключили какой-то боевой режим. А может быть этот мужчина умел зачехлять свое оружие на время.
В дверь негромко постучали, и улыбающиеся официантки принесли вино и первую перемену блюд.
Мира втянула носом дивный аромат, которым исходило блюдо.
– Какой восхитительный запах! – воскликнула она.
– Мясо косули, – пояснил он. – Вы же любите мясо?
– Обожаю! – Мира схватила вилку и нож. Голод внезапно стал просто нестерпимым. – Но никогда раньше не ела косулю. И вообще дичь.
– Что, – огорчился Гай, – только курицы и коровы?
– Да, – кивнула Мира, отправляя в рот первый кусок, буквально растаявший на языке. – А также баранина, гусятина и утятина. Из дичи разве только заяц. Папа приносил с охоты. Он только зайцев и приносил. Хотя однажды они ходили на волков, и он…
– Вино красное сухое? – перебил её Гай внезапно. В его голове Мире почудилось раздражение.
– Да, все верно… Пожалуйста…
– Прекрасно!
Мира непонимающе смотрела на него.
Но вспышка прошла также неожиданно, как и возникла.
– Я поинтересовался у наших общих знакомых о ваших предпочтениях, – спокойно сказал Гай с прежней улыбкой. – Вы уж простите, навел справки.
– Ничего, – ровно ответила Мира, нарочито спокойно разделывая мясо.
– Если позволите, у меня есть тост.
Гай подал ей бокал и поднял свой.
– Мира, позвольте мне выпить за вас. Самого талантливого копирайтера из всех, с кем мне доводилось сталкиваться в жизни. А, смею вас заверить, сталкивался я не мало. За ваш талант! Можно сказать, за ваше перо!
– Хм… – польщенная Мира смущенно улыбнулась. Потом скромно добавила: – Это же моя работа…
Они рассмеялись заезженному выражению, звякнули бокалами и дружно выпили.
– Должен вам сказать, что нужно предпочитать дичь мясу домашней скотины, – сказал Гай, поднимая на вилке кусок мяса и задумчиво разглядывая его. – Поглощая дичь, вы перенимаете жажду жизни убитого животного. Его желание выжить любой ценой, которое не только гонит по венам горячую шипучку адреналина, но и оставляет в мясе жизненную силу.
– Вегетарианцы предостерегают именно от этого, – сказала Мира. – Мол, в момент смерти в кровь выделяется некий губительный фермент…
– Домашнее животное, – продолжал Гай, будто не слыша её, – живет в крайне ограниченном круге себе подобных. Без свободы, без движения. Вы знаете, что кур держат в таких тесных помещениях и так плотно, что они даже не могут передвигаться больше, чем на пять-десять сантиметров?
– Да, я слышала.
– Их мясо не содержит ничего, кроме вони товарок по бараку, экскрементов, и ожидания очередной кормежки. Их тело не поглощает солнечные лучи, весенний ветер, несущий аромат лесных цветов, терпкий древесный запах случайно содранной при беге древесной коры…
– Послушайте, Гай Викторович, да у вас, похоже, тоже дар к поэзии языка.
Буклеев улыбнулся.
– Легко описывать красоту.
– А не жалко её убивать? – спросила Мира.
– У каждого на земле есть предназначение. И все в этом Мире так или иначе, определено заранее. Кто-то живет целую жизнь, чтобы узнать у Смерти, что был предназначен, чтобы один раз за восемьдесят семь лет сказать девочке «у тебя ручка упала», а кто-то впитывает всю красоту леса, чтобы после смерти передать её нам, ради чудесного вкуса.
Он положил кусок мяса в рот и прожевал, прикрыв от удовольствия глаза.
Мире от его слов едва не расхотелось есть. Но голод взял своё, так что она постаралась выбросить мысли о трогательных маленьких оленях, пошедших на это блюдо, и воздала дань их памяти, тщательно пережевывая нежнейшее мясо.
Потом были овощи, за которыми они мило поболтали о нравах современного интернет-сообщества и о её пути в копирайтеры. Потом плавно перешли на тексты в целом, окунулись в литературу, особенно в труды современников, и как-то так оказалось, что оба – страстные поклонники одних и тех же книг.
Так что за десертом, часть которого составил любимый Мирой «тирамису», да ещё в такой огромной порции, какой она никогда не видела, они с Гаем уже расслабленно болтали, обсуждая книгу, словно давние приятели.
Мира откинулась на спинку стула, довольно отдуваясь. Платье уже было как будто мало, настолько она объелась. В голове приятно шумело вино, разговор лился уже будто бы сам собой. Мира смотрела на Гая, который уже давно снял жилет и расстегнул рубашку ещё на одну пуговицу, и думала о том, что он совершенно не похож на того аристократического мажора, каким казался ей несколько часов назад. Однако, несмотря на это, девушка все же подмечала в нем некоторые аристократические черты. В осанке, в манере говорить, и даже в том, как он держал ложку, дегустируя её «тирамису» – во всем был какой-то породистый налет. В отличие от Артура, который был властен и принимал эту властность так естественно, что она выглядела частью его натуры, Гай держался аристократически несколько подчеркнуто. Так чтобы даже фривольно расстегнутая рубашка подчеркивала его статус и свободу носить одежду именно так. Мира не могла себе сформулировать, но ощущала все больше и больше, что хоть Гай и не был, как он сам сказал, чопорным ублюдком, но налет аристократизма явно пестовался в его семье с раннего детства. Как и поддержание этого налета в работоспособном состоянии. И все больше Мирой овладевала мысль, что вся эта показная фривольность – небрежный, но все же аристократический вид, разговоры запанибрата – были направлены на то, чтобы максимально расслабить её, дать освоиться с обстановкой.
