Текст книги "Только дружба?"

Автор книги: Стелла Фуллмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

7

Паркер и его дед сидели друг против друга в противоположных концах длинного обеденного стола, за которым свободно могли разместиться двадцать человек.

– Ты ешь здесь, даже когда остаешься один? – спросил Паркер, вертя в руке пустой хрустальный бокал.

Джеймс Холлинз посмотрел на внука с плохо скрытым неодобрением.

– Кто-то, знаешь ли, должен поддерживать традиции. Или ты предлагаешь мне обедать в кресле перед телевизором?

Скандальное предположение! Губы Паркера дрогнули, но он сдержал улыбку. Лицо деда во время обеда становилось все краснее – вероятно, от выпитого вина. Паркер от спиртного отказался, зато дед пил за двоих. Это навело Паркера на размышления о здоровье старика. Вероятно, у деда опять подскочило давление, но спросить об этом напрямик означало бы вызвать его недовольство. Самое смешное, что Паркеру действительно было небезразлично здоровье деда.

– Да, телевизор очень мешает застольной беседе, – заметил Паркер с сарказмом: за обедом, состоящим из четырех блюд, они с дедом не обменялись и десятком слов. Далеко не в первый раз за вечер он подумал о том, что лучше было остаться в коттедже с Девон. Паркер так и сделал бы, если бы она сама его не выгнала, заявив, что ей легче справиться с Сарой, когда никто не отвлекает.

– От отца что-нибудь слышно?

Отец Паркера вместе с женой жил в комфортабельной ссылке на севере Франции, куда был отправлен после того, как запустил руку в кассу семейного предприятия. Когда растрата была обнаружена, Джеймс покрыл ее за счет собственных средств, чтобы выгородить вора и по возможности снизить ущерб. Кое-какие слухи все же просочились, но честь семьи была спасена, а только это, как с иронией думал Паркер, и имело значение. Затем Джеймс приказал сыну покинуть страну, и тот подчинился, понимая, что Джеймс достаточно влиятелен, чтобы отравить ему жизнь.

Паркер не сожалел об отъезде отца, но сейчас, видя побагровевшее лицо деда, почувствовал укол совести. Несмотря ни на что, он испытывал к нетерпимому, деспотичному старику нежность, какой не питал ни к отцу, ни к брату. С матерью Паркер виделся редко и почти не знал ее. Он разыскал ее вскоре после того, как отпраздновал совершеннолетие. Мать была до слез рада видеть Паркера, но повернуть время вспять невозможно. Паркер не роптал на судьбу и был искренне рад за мать, обретшую счастье в новом браке. И вот теперь он остался с Джеймсом.

Возможно, подтрунивать над стариком было жестоко, но Джеймс терпеть не мог, когда ему делали скидку на возраст.

– Слышно. Он волнуется, как бы я не лишил его наследства. – Тонкие губы Джеймса растянулись в ироничной улыбке.

– А ты это сделал? – небрежно поинтересовался Паркер.

– Признайся, тебе этого хотелось бы!

Паркер пожал плечами и бесстрастно заметил:

– Если ты думаешь, что меня интересует судьба твоих денег или этого поместья, ты ошибаешься.

Чувствуя, что внук говорит искренне, Джеймс не сумел скрыть раздражение.

Их разговор прервал телефонный звонок.

– Это вас, сэр, – обратился к Паркеру дворецкий, внесший аппарата на подносе. – Дама.

Паркер встал из-за стола и под пристальным взглядом деда подошел к телефону.

Паркер не ожидал, что ему будет настолько приятно услышать голос Девон. Он видел ее так отчетливо, словно она стояла рядом с ним. Но по мере того, как он слушал Девон, выражение его лица менялось с радостного на тревожное.

– Группа крови? – Паркер озабоченно нахмурился. – Да, конечно, очень редкая. – Слушая сбивчивые объяснения Девон, Паркер все больше мрачнел. – Я буду... – он посмотрел на золотые часы на запястье, – через двадцать, нет, через пятнадцать минут.

Повесив трубку, Паркер повернулся к деду.

– Ты знал?

Джеймс Холлинз не привык, чтобы на него смотрели сверху вниз, да еще как на отвратительное насекомое, и ему это не понравилось. Старик усмехнулся, но на этот раз в его усмешке не было и намека на юмор. Паркер вдруг отчетливо представил себе, каково стать мишенью для гнева Джеймса Холлинза.

– Ты знал, что твой дражайший Грег путался с одной из местных девиц и она родила от него ребенка?

Редкая группа крови была одним из немногих, если не единственным, что объединяло Паркера со старшим братом. И, судя по всему, Джонни унаследовал группу крови от Грега. То, что у Джонни та же редкая группа крови, выяснилось при весьма драматических обстоятельствах: мальчик вместе с Сарой и с Клайвом попал в автокатастрофу и помещен в больницу.

Паркер представил состояние Девон... Он должен быть с ней.

Джеймс Холлинз вскочил на ноги, забыв о пораженном артритом колене.

– Как ты смеешь!

– Понимаю, о мертвых – или хорошо, или ничего, – насмешливо протянул Паркер, набрасывая на плечи куртку. – Я много раз слышал, что Грег стоил десятка таких, как я, но никогда не поверю, будто ты не знал, что мой дорогой братец изменял жене направо и налево. – Паркер резко рассмеялся, заметив, что и без того красные щеки деда потемнели еще больше. – Конечно, знал, просто решил закрыть глаза на похождения Грега.

– Куда это ты собрался?! – закричал Джеймс, глядя в спину внуку. – Неужели ты думаешь, что я отказался бы от сына Грега, если бы знал, что он существует?

Голос деда дрогнул. Паркер словно споткнулся, остановился и обернулся к деду.

– Ты имеешь в виду, что любой другой наследник, даже незаконнорожденный, все лучше, чем я? – Он пристально всмотрелся в лицо старика. – Я так и думал.

– Паркер!

– Заткнись! Если я не доберусь до больницы в самое ближайшее время, ты можешь остаться вообще без наследника.

Никогда еще ни один человек не осмеливался сказать Джеймсу Холлинзу «заткнись». Старик не сразу оправился от шока.

– Сэр, вам пока нельзя вставать, – строго сказала пожилая медсестра, видя, что Паркер спустил ноги с узкой больничной койки.

– Совершенно верно, – подтвердил врач, входя в палату вместе с Девон. – Еще не хватало, чтобы вы свалились тут и что-нибудь сломали!

Немного подумав, Паркер неохотно подчинился и снова лег, тем более, что у него действительно кружилась голова.

– Так-то лучше, – похвалила медсестра. – Сейчас я принесу вам сладкого чаю с печеньем, это прибавит вам сил.

Врач и медсестра ушли, оставив Паркера наедине с Девон. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Девон понимала, что должна что-то сказать, что-то сделать... нельзя же, в самом деле, рассказать человеку то, что она рассказала Паркеру, и на этом успокоиться. Она неуверенно шагнула к кровати.

– Удивлен, что ты здесь, – насмешливо произнес Паркер, растягивая слова. – Какие еще скелеты ты прячешь в шкафу?

Девон виновато вздохнула.

– Извини, что пришлось ошарашить тебя этим известием, но дело было срочное.

– Где Джонни?

Можно подумать, он переживает... Девон тут же одернула себя: уже само присутствие Паркера здесь подтверждает, что ему не безразлична судьба мальчика.

– Он в операционной, – пролепетала она севшим голосом. – Мне сказали, что операция займет несколько часов... Но он будет жить... благодаря тебе.

– А как остальные?

– У Сары сотрясение мозга и шишка на голове, но в остальном все в порядке, утром ее уже отпустят домой. Водитель грузовика отделался легким испугом, но ему грозит тюрьма.

Паркер перевернулся на бок и похлопал рукой по простыне рядом с собой.

– Садись, у тебя усталый вид.

Услышав в его голосе нежность, Девон чуть не прослезилась, у нее запершило в горле – наверное, переживания последних двух часов сделали ее сентиментальной. Только сев, она поняла, что едва держалась на ногах. Напряжение не покидало ее с той минуты, когда Клайв позвонил ей и сообщил об автокатастрофе. Пока нужно было что-то делать – ехать в больницу, звонить Паркеру, чтобы тот приехал сдать кровь, – Девон кое-как держалась, но теперь, когда все, от нее зависящее, было сделано и оставалось только ждать исхода операции, силы покинули ее. Девон была так напряжена, что, казалось, могла бы разлететься на кусочки даже от резкого слова. Она покосилась на квадратик пластыря на руке Паркера.

– Много у тебя взяли крови?

– Не очень, а что, у меня бледный вид?

Девон не стала говорить Паркеру, что он стал еще привлекательнее и, что ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди, едва она вошла в палату и увидела его лежащим на койке. Она попыталась отшутиться:

– Да, на здоровяка ты сейчас не похож. Впрочем, я, наверное, выгляжу не лучше. Как хорошо, что я вспомнила про твою редкую группу крови! Когда они сказали, что нужно искать для Джонни донора, меня осенило, что, когда тебе в детстве делали какую-то операцию, пришлось срочно вызывать твоего брата, чтобы на всякий случай донор был поблизости. – Девон всмотрелась в лицо Паркера. – Ты сердишься?

Но Паркер так же внимательно всматривался в ее лицо.

– За то, что не упомянула вскользь, что Джонни приходится мне племянником?

Паркер и впрямь собирался потребовать от Девон объяснений, но достаточно было одного взгляда на ее бледное осунувшееся лицо, чтобы его гнев улетучился, уступив место неистребимому желанию обнять Девон, утешить, стереть с ее лица следы тревоги и усталости.

– Не знаю, как насчет тебя, ангел мой, но на кого я точно зол, так это на Грега. – Паркер мрачно усмехнулся. – Его счастье, что его нет на свете. Я знал, что он тот еще жеребец, но не думал, что он пал так низко.

Девон, вздохнув, сняла туфли и устроилась рядом с Паркером, подобрав под себя ноги. Паркер сразу же ей поверил, и это стало для Девон большим облегчением. Он ведь мог усомниться, подумать, что она клевещет на покойного, пользуясь тем, что тот уже не может себя оправдать. Впрочем, Паркер знал брата, как никто другой, и понимал, что он был за человек.

Как же приятно после запаха больничных антисептиков ощутить аромат духов Девон! Паркер вдохнул поглубже и стал гладить ее по голове. Он не знал, успокаивает ли поглаживание Девон, но его самого оно успокаивало.

– Наверное, мы нарушаем правила.

– Кто его знает, может, и нарушаем.

Девон слабо улыбнулась и потерлась щекой о его ладонь.

– Пожалуй, я полежу немного с тобой. Все равно я не могу ничего сделать, они ведь скажут мне, если...

– Конечно, скажут, – заверил Паркер. Девон уткнулась лицом в его плечо и прошептала:

– Мне не следовало отпускать Джонни от себя.

Паркер положил руку на ее спину и еще раз глубоко вздохнул. Как можно утешить безутешного?

– Любой родитель на твоем месте чувствовал бы то же самое. Только не надо мне повторять, что ты не мать, а всего лишь дальняя родственница!

– Лучше бы я попала в эту аварию...

– Не смей так говорить!

Невольно представив безжизненное тело Девон, лежащее на обочине, Паркер почувствовал дурноту. Должно быть, у него на лице что-то отразилось, потому что Девон посмотрела на него как-то странно. Он прочистил горло.

– Бессмысленно менять одного человека на другого, – сухо продолжал он. – Но я не могу понять, что Сара нашла в Греге? Впрочем, что я говорю – вероятно, ее привлекало то же, что и всех остальных.

– Сара была еще совсем юной, а Грег очень хорош собой, ты же не можешь это отрицать.

– Черт возьми, и ты туда же!

Девон всегда возмущало, что Грег Холлинз при каждом удобном случае пытался принизить младшего брата. Даже подростком Паркер отличался независимым характером, и это, по-видимому, раздражало старшего брата. Паркер сумел быть выше его злобных насмешек, что бесило Грега еще больше, он озлобился. Может, некоторые и считали Грега обаятельным, но Девон прежде всего видела его порочность.

– Я считала его первостатейным мерзавцем! А в том, что произошло с Сарой, есть доля твоей вины.

– Моей?

– Ну да, ведь она обратила внимание на Грега только после того, как у нее ничего не вышло с тобой. Только не говори, будто ты не знал, что она была в тебя влюблена по уши!

– Я знал, не отрицаю. – Паркеру было неловко вспоминать жалкие попытки Сары привлечь его внимание. – Но я бы скорее... ладно, неважно. Скажем так: она не в моем вкусе.

– Не в твоем вкусе? – изумилась Девон. – Но она же точь-в-точь такая, как все твои женщины: высокая длинноногая блондинка!

Девон внезапно осознала, что к ней ни одно из этих определений не применимо.

– Похоже, ты дотошно изучила этот вопрос, – заметил Паркер, приподнимая ее голову за подбородок.

Девон не желала развивать эту тему. Стряхнув руку Паркера, она отвернулась.

– Сара наверняка надеялась, что Грег бросит Кэтрин и женится на ней.

– Что ж, по крайней мере, его смерть избавила ее от горького разочарования. – Паркер задумался и, нахмурившись, заметил: – Странно... зная практичность Сары, я удивлен, что она не тянула деньги из деда.

– Сара не настолько меркантильна, – вяло возразила Девон и, помолчав, смущенно призналась: – Она думает... я не назвала бы это вытягиванием денег... Она получает ежегодную ренту и уверена, что средства поступают от твоего деда.

– А это не так, – догадался Паркер. Девон замялась.

– Родители завещали мне кое-какие деньги, чтобы я могла получить образование, но бабушка их не трогала. А я неплохо зарабатывала.

Паркер ошеломленно покачал головой.

– Теперь мне ясно, почему у тебя туго с деньгами! Какого черта, Девон?!.

– Вот именно, какого черта! – прогремел от двери мужской голос.

Вздрогнув, Девон обернулась к двери и увидела Джеймса Холлинза, которого сопровождала медсестра. Дед Паркера вперил взгляд в Девон.

– Насколько я понимаю, вы мамаша...

– Нет, не я, Сара...

Паркер быстро пришел на помощь Девон, невозмутимо пояснив:

– Девон считала Грега подонком. – Кивнув вслед уходящей медсестре, он добавил: – Она наверняка пошла за подкреплением, так что, если хочешь что-то сказать, говори побыстрее. Хотя, возможно, она пошла за обещанным чаем. Может, попросить еще одну чашку, дед?

Девон поражало его спокойствие, сама же она не знала, куда деваться от стыда. Легко представить, что подумал дед Паркера, обнаружив их лежащими на кровати! Она попыталась встать, но ей помешала сильная рука Джеймса Холлинза.

– Если это ради меня, то можете не вставать, – твердо сказал старик.

– Мы и не будем, – холодно ответил Паркер, глядя деду в глаза.

– Ну, девушка... – начал Джеймс.

– Не девушка, а женщина, – перебил его Паркер. – Моя женщина!

По его тону можно было подумать, что это уточнение все меняет. И оно действительно значило бы для Девон очень много, говори Паркер всерьез. Как бы ей хотелось действительно быть его женщиной, его возлюбленной! Однако она понимала, что Паркер сказал так лишь в пику деду. Ей хотелось, чтобы это было правдой, потому что она любила Паркера так, как только может женщина любить мужчину. Девон в глубине души всегда верила, что настоящая любовь, любовь до гроба, существует, но прежде не испытывала ничего подобного. К сожалению, судьбе было угодно, чтобы ее единственная любовь осталась безответной.

Джеймс Холлинз многозначительно посмотрел на внука и на женщину, лежащую вплотную к нему на узкой больничной кровати.

– Я не слепой! Мне безразлично, кто она тебе, но я хочу знать, о чем она думала, когда чуть не лишила меня правнука? Почему ты вступил с ней в сговор, я не спрашиваю, – закончил старик с презрением.

Смущение Девон вдруг прошло, обида за Паркера придала ей храбрости. Паркер стоит десятка других Холлинзов, ныне живущих и покойных, однако все они обращаются с ним просто безобразно! Почему-то теперь, когда она осознала, что любит его, все виделось ей в новом свете. Она дотронулась до щеки Паркера и прошептала:

– Все в порядке.

– Точно?

Девон кивнула. На этот раз Джеймс не помешал ей встать.

– У меня было несколько причин не говорить вам про Джонни. Сначала я жалела Кэтрин, мне не хотелось причинить ей боль.

Жена Грега была очень милой, доброй женщиной, наивно считавшей своего мужа безупречным. Любя его всем сердцем, она тяжело переживала, что у них нет детей, и если, уже потеряв мужа, узнала бы, что другая женщина ждет от него ребенка, это разбило бы ей сердце.

Глядя на Джеймса Холлинза с плохо скрытым неодобрением, Девон думала, что, по-видимому, не одна Кэтрин считала Грега безупречным.

– Но это не все, – продолжала Девон. – Я уже видела, как тяжело жилось в вашей семье одному мальчику. – Она покосилась на Паркера и снова устремила взгляд на его деда. – У меня не было оснований считать, что с Джонни все будет иначе.

Паркер с изумлением увидел, как его несгибаемый дед поморщился, словно от боли, и отвел глаза.

– Паркер был... его воспитанием занимался мой сын, – пробормотал Джеймс, явно испытывая неловкость. – Я не имел права вмешиваться в дела Фила. – Последнему заявлению недоставало уверенности, свойственной Джеймсу, и, судя по выражению его лица, он сам это чувствовал.

– Не знаю, кого я презираю больше, – бросила Девон с презрением, – того, кто избивает детей, или того, кто об этом знает, но и пальцем не пошевелит, чтобы исправить положение.

Джеймс охнул и схватился за сердце. У Девон мелькнула мысль, что она зашла слишком далеко.

– Вам плохо?! – воскликнула она с тревогой.

– Садись, дед. – Паркер решительно встал с кровати, принимая командование на себя. – Может, вызвать врача?

– Ерунда, мне просто нужно принять лекарство. – Джеймс достал из кармана флакончик, дрожащими пальцами открыл его и сунул таблетку под язык. Через несколько секунд он вздохнул и сказал: – Ну, вот и полегчало.

Девон с облегчением отметила, что его посиневшие было губы, приняли нормальный цвет.

– Твой отец – слабак и глупец, – процедил Джеймс. – Когда я узнал, что он себе позволяет, то пригрозил свернуть ему шею, если он еще раз тронет тебя хотя бы пальцем.

– Говорят, насилие порождает насилие, – саркастически заметил Паркер, но Девон почувствовала, что сказанное дедом для него новость.

Проницательные глаза старика снова остановились на Девон.

– Насколько я понял, вы растили мальчика одна. – Он покосился на Паркера. – Ни мужа, ни любовника...

Девон замотала головой, не дожидаясь конца фразы. Ей не понравилось, какое направление приняли мысли старика. Паркер заходил по комнате как тигр по клетке. Это Девон также не понравилось.

– Мы с Джонни жили вдвоем. Паркер, может, тебе лучше лечь? Ты потерял много крови.

– Не потерял, а отдал добровольно.

– Этого я никогда не забуду, – с чувством заверила Девон. – Я тебе очень благодарна.

Насколько ты мне благодарна, увидим позже, подумал Паркер и тут же устыдился своих мыслей.

– Не волнуйся, когда ты захочешь уложить меня в постель, я безропотно покорюсь, – пообещал он, и бледное лицо Девон порозовело. – А сейчас я предпочитаю оставаться на ногах.

Он сказал не «если», а «когда». Поразительная самоуверенность! И столь же поразительная сексуальная привлекательность... Девон гигантским усилием воли заставила себя оторвать взгляд от Паркера.

Выслушав обмен двусмысленными репликами, Джеймс нахмурился.

– Мальчик мой, отложи ухаживания на потом, сейчас нам нужно обсудить более серьезные вещи, чем твоя личная жизнь.

Продолжить ему помешала заглянувшая в палату медсестра.

– Мисс Мэлвил, операция закончилась.

Девон бросилась к двери.

– Я ненадолго, Паркер.

– И я с тобой!

– Тебе полагается отдыхать, кроме того, ты не можешь оставить деда одного...

Джеймс не мог смириться с тем, что молодежь его игнорирует.

– Я же не инвалид, черт подери, мне не нужна сиделка! – взорвался он. – Если уж на то пошло, я и не твой дед!

Паркер мрачно усмехнулся.

– Принимаешь желаемое за действительное? – Он многозначительно постучал пальцем по своему орлиному носу, характерному для всех мужчин семьи Холлинз. – К сожалению или к счастью, но доказательство нашего родства в самом прямом смысле налицо.

– Я и не пытаюсь ничего отрицать. – Старик с видимым трудом поднялся на ноги, неотрывно глядя на Паркера. – Я твой отец.

Девон невольно вскрикнула от изумления. Лицо Паркера оставалось неподвижным – если бы не жилка, бьющаяся на виске, он был бы похож на каменное изваяние.

– Мой отец живет со своей очаровательной женой на севере Франции.

– Фил не отец тебе.

– Это что, эксцентричная шутка или... – Паркер не договорил. Глядя старику в глаза, он ошеломленно покачал головой. – Так это правда? Боже правый, ты спал с женой собственного сына! – Он зажмурился и снова замотал головой, словно его мозг отказывался принимать эту информацию. – Я давно подозревал, что ее отъезд как-то связан с тобой, но не догадывался почему!

Столько в глазах Паркера было злобы, столько презрения, что Джеймс съёжился, казалось, даже стал ниже ростом. Девон тронула Паркера за рукав.

– У него больное сердце...

Паркер расхохотался.

– Что-о? Сердце? – Он стряхнул руку Девон. – А... – Паркер чуть было не сказал «отец», – он... знает?

– Фил? Нет, его это убило бы. Правду знаем только твоя мать и я.

– Тебе не кажется, что твоя забота несколько запоздала?

– Паркер, ты должен нас понять, мы хотели сделать как лучше.

– Лучше для кого?! – рявкнул Паркер. – Почему моя мать ушла от мужа, я теперь знаю, но у меня в голове не укладывается, почему она меня бросила, вернее, оставила в семье, где я никому не был нужен?

– Я хотел, чтобы ты остался со мной.

– Не смеши меня!

Джеймс твердо выдержал презрительный взгляд сына.

– Ты – Холлинз, твое место в семье, и твоя мать это понимала. Она тоже пыталась остаться, но, в конце концов жизнь с Филом стала для нее невыносимой.

– Мне не нужны были ни ты, ни все остальные Холлинзы с их фамильными богатствами, мне нужна была мать.

Сердце Девон обливалось кровью, ей хотелось подойти к Паркеру и обнять его, но она понимала, что не имеет права вмешиваться в разговор отца и сына.

– Как я уже сказал, мы поступили так, как нам тогда казалось правильным. Если бы Фил узнал правду, разразился бы ужасный скандал.

– Наконец-то я понял! – Паркер цинично усмехнулся. – Честь семьи и общественное мнение – вот что тебя больше всего волновало.

– Ты не понимаешь... мы... мы любили друг друга, – смущенной скороговоркой пробормотал Джеймс.

Выражение лица Паркера не смягчилось ни на йоту.

– То, что ты сделал, отвратительно, и никакие ухищрения не могут придать твоему поступку вид достойного и добродетельного.

– Это было всего один раз, Мелоди была одинока и очень несчастной.

– А ты оказался ублюдком... О, пардон, ублюдок – это я.

– Я вовсе не горжусь...

– Тем, что дал жизнь сыну, не оправдавшему твоих ожиданий? Что ж, со временем я и сам это понял.

– Я хотел сказать, что не горжусь тем, как обошелся с тобой, с твоей матерью... даже с Филом. Я виноват. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что, подсознательно пытаясь загладить вину, я впал в другую крайность: слишком потакал Филу и Грегу. Я не хотел оказывать тебе предпочтение.

– Ты в этом преуспел.

– Грег чувствовал, что ты превосходишь его во всех отношениях, и не прощал тебе этого. Но и ты виноват, ты всегда был сам по себе, упрямец... Если бы ты знал, чего мне стоило добиться, чтобы тебя оставили в школе! Я делал щедрые взносы, даже финансировал оборудование новой площадки для гольфа! От тебя всего-то и требовалось, что извиниться. А ты? Тебе было на всех наплевать! Тебе никто не был нужен.

Паркер прищурился, на несколько секунд тяжелые веки скрыли выражение глаз, когда же он снова посмотрел на Джеймса, взгляд стал совершенно непроницаемым.

– Ты мне не нужен, – холодно сказал он отцу.

Девон стало даже жаль гордого старика. Его худое морщинистое лицо еще больше осунулось, впервые Джеймс Холлинз выглядел на свой возраст.

– Почему ты решил рассказать мне сейчас? – спросил Паркер.

– Я испугался, что умру и ты, так и не узнаешь правду. Я не мог переложить эту ответственность на плечи твоей матери. Мне внезапно стало очень важно, чтобы ты все узнал.

В палату снова заглянула медсестра. Разрываясь между двумя желаниями быть с Джонни и остаться с Паркером, Девон подошла к Паркеру и тронула его за руку. По тому, как он посмотрел сначала на ее маленькую кисть, затем на лицо, Девон поняла, что он почти забыл о ее существовании.

– Паркер, мне нужно идти.

– Я пойду с тобой. – Паркер взглядом пресек ее попытку возразить.

– Утром мы сможем перевести мальчика в палату, – сообщил хирург.

– Я вам очень благодарна, – сказала Девон, наверное, в сотый раз. Никакие слова не могли выразить ее признательность людям, чье мастерство спасло Джонни жизнь.

– Если хотите, вы можете остаться с мальчиком, но он не проснется до утра, так что советую вам вернуться домой и как следует отдохнуть.

– Я за этим прослежу, док, – пообещал Паркер.

Девон посмотрела на него с негодованием.

– Я остаюсь с Джонни!

– Чтобы завтра свалиться без сил, как раз тогда, когда ты действительно будешь ему нужна?

Девон не могла не признать, что в рассуждениях Паркера есть рациональное зерно.

– Ладно, я поеду домой. – Она еще раз посмотрела на маленькую фигурку спящего мальчика и повернулась к врачу. – Но если я понадоблюсь, вы мне позвоните?

Паркер вздохнул.

– Девон, они же уже сказали, что позвонят! Пошли отсюда, ты только путаешься под ногами. Я отвезу тебя домой.

Девон неохотно подчинилась.

Вставив ключ в замочную скважину, Девон обнаружила, что в спешке забыла запереть дверь.

– Ты зайдешь? – спросила она, оборачиваясь к Паркеру.

– Вообще-то собирался, а ты против?

Светила полная луна, но раскидистый дуб, росший у самого дома, заслонял лунный свет, и лицо Паркера оставалось в тени.

– Разве я могу захлопнуть перед тобой дверь – после всего, что ты сделал для Джонни?

Паркер невесело усмехнулся.

– Что ж, и на том спасибо, хотя, признаться, я надеялся, что ты пригласишь меня в дом не только из благодарности.

– Я вовсе не имела в виду... Конечно, ты мне нужен не только... – Девон смутилась и кое-как закончила фразу: – Конечно, я собиралась пригласить тебя в дом.

– Если ты боишься, что я не вовремя попытаюсь удовлетворить свою похоть, то я могу лечь на диване.

Девон едва держалась на ногах от усталости, но мысль, что Паркер пожелает «удовлетворить свою похоть» не показалась ей такой уж ужасной. Они вошли в дом, Девон щелкнула выключателем и заморгала от яркого света.

– Честно говоря, мне хотелось бы кого-нибудь обнять, к кому-нибудь прижаться.

Если Паркер сочтет ее навязчивой – пусть, но она не хочет оставаться в одиночестве.

– Кого-нибудь? Кого угодно?

Девон вздохнула.

– Нет, не кого угодно, только тебя. Теперь ты счастлив? – Глупый вопрос, конечно, он не счастлив! Она осторожно предложила: – Не хочешь поговорить?

– Нет! – отрезал Паркер. – Я не хочу говорить ни про деда... извиняюсь, отца, ни с ним самим.

Девон поморщилась от горечи в его голосе. Паркер издал короткий и такой же горький смешок.

– Это что же получается: человек, которого я всю жизнь считал отцом, на самом деле – мой единокровный брат? Счастливая семейка!

Девон знала, что Паркеру все-таки нужно, просто необходимо с кем-то поговорить, но понимала, что не должна настаивать. Взяв его за руку, она стала подниматься по лестнице и потянула за собой Паркера.

Девон уснула сразу же, как только голова коснулась подушки, но проспала недолго. Когда она проснулась, было еще темно. По тому, как дышал Паркер, она догадалась, что он тоже не спит. Он лежал к ней спиной. Девон помнила, что заснула в его объятиях, и теперь ей казалось неправильным, что они лежат порознь. Она осторожно положила руку на спину Паркера. По его гибкому телу прошла волна дрожи, но он не шелохнулся, не повернул головы, ни сказал ни слова. Девон принялась нежно массировать его затвердевшие мышцы, чувствуя, как под ее руками напряжение постепенно отпускает его. К тому времени, когда мышцы Паркера расслабились, она тяжело дышала, и не только потому, что устала.

– Так лучше? – прошептала Девон.

Она придвинулась ближе и прижалась грудью к его спине. Паркер глубоко вздохнул – этот вздох сказал Девон все, что она желала услышать. Перекинув руку через плечо Паркера, она принялась медленно поглаживать его торс.

– Девон, что ты делаешь?

– Прикасаюсь к тебе. – Она переместила руку ниже. – А что, ты против?

– Ты не должна ничего делать из благодарности.

Девон пожалела, что не видит его лица.

– Это вежливый отказ?

– Нет, я хочу, чтобы ты делала это, только если...

– Если не могу думать ни о чем, кроме тепла твоего тела, запаха твоей кожи, вкуса твоих губ, и о том, как мне хочется, чтобы ты меня поцеловал... Как, по-твоему, я достаточно сильно тебя хочу?

Издав нечто похожее на животный рык, Паркер стремительно перевернулся и накрыл ее тело своим.

– На первое время сойдет, – хрипло заверил он.

Он целовал ее так, словно изголодался по вкусу ее губ, и Девон отвечала ему с не меньшой страстью, испытывая одновременно огромное облегчение. Даже если ему всего лишь нужна женщина, на которую можно выплеснуть переполнявшие его чувства, она готова предложить в этом качестве себя. Обидно, конечно, что она нужна ему лишь ненадолго, но об этом Девон старалась не думать.