Текст книги "Младшая дочь короля"

Автор книги: Стелла Бэгуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Маркус, вы думаете, это разумно? – проговорила она и, увидев, как он нахмурился, поспешно продолжила: – Я хочу сказать... скоро моя беременность станет для всех очевидной. Едва ли вы хотите, чтобы сплетники впутали в это дело ваше доброе имя.

– О своем добром имени, – сухо ответил он, – позвольте мне позаботиться самому. Я приглашаю вас на ужин и хочу, чтобы вы ответили согласием. Нам многое нужно обсудить.

Иными словами, это деловое предложение. Никакой романтики ждать не приходится. Что ж, неудивительно. Поцелуй еще не означает любви. Один поцелуй вообще ничего не значит. И, если Доминик хочет сохранить здравый рассудок, ей лучше всего забыть о прошлом вечере – забыть раз и навсегда.

– Хорошо, когда? – со вздохом спросила она.

Оттянув манжету, Маркус взглянул на изящные часы в серебряном корпусе.

– Так, сегодня днем у меня две деловые встречи... Зайду за вами около семи. Это время вам подходит?

«Мне все это не подходит!» – мысленно выкрикнула Доминик и стиснула зубы, чтобы предательский вопль не вырвался наружу. Маркус никогда не станет ее возлюбленным. Он просто друг, который хочет ей помочь, и надо с этим смириться.

– Я буду готова, – пообещала она.

Он неторопливо скользнул проницательным взглядом по ее лицу.

– Вот и хорошо.

Наверху послышались шаги. Маркус выпустил руку Доминик и поспешно отступил; секунду спустя на верхней площадке показался Люк Стэнбери.

Заметив Доминик и Маркуса, он на мгновение замер, словно не ожидал встретить людей в этих отдаленных покоях замка. Но тут же овладел собой, и лицо его осветилось широкой улыбкой.

– Привет! – поздоровался он, обращаясь к обоим, и добавил со смехом: – Приятно видеть, что я тут не один. Я уж было решил, что это крыло совсем необитаемо!

Доминик улыбнулась кузену.

– Не смущайся, Люк. Большинство людей, не привыкших к бесконечным лестницам и холлам нашего замка, легко теряют дорогу среди всех этих поворотов и переходов.

– Вы куда-то направляетесь или просто гуляете? – поинтересовался Маркус.

Холодность его тона удивила Доминик; но сам Люк, кажется, ничего не заметил и продолжал дружелюбно улыбаться им обоим.

– Хочу погулять в саду. Тетушка Джозефина говорила, что анютины глазки еще цветут, и мне хотелось бы взглянуть.

– Какое совпадение! – улыбнулась Доминик. – Я тоже иду в сад. Пойдем вместе, я покажу тебе дорогу.

Высокий темноволосый американец с готовностью шагнул вперед и взял Доминик под руку.

– С величайшим удовольствием. Не каждый день мне выпадает удача сопровождать прекрасную принцессу.

– Увидимся позже, – бросила Доминик Маркусу.

Он молча кивнул, но, удаляясь рука об руку с Люком, Доминик ощущала спиной его пристальный взгляд. О ком он думал – о ней или о ее американском кузене?

Вечером у себя в спальне, одеваясь к ужину с Маркусом, Доминик услышала в соседней комнате голоса, а через секунду кто-то постучал в дверь. Взглянув в зеркало, Доминик увидела в дверном проеме свою сестру. Высокая и темноволосая, как и принц Николас, Изабелла отличалась самостоятельностью и независимостью. Доминик всегда восхищалась сестрой, хотела быть на нее похожей – и надеялась, что, узнав о ребенке, Изабелла не станет осуждать ее слишком сурово.

– Чудесно выглядишь! – воскликнула старшая из принцесс.

Доминик взглянула на себя в зеркало. Свободное платье, выбранное ею для ужина, доходило до колен. Темно-розовый шелк мягко обрисовывал округлости фигуры, а шифоновый жакет ласкал взор светлыми розами.

– Спасибо, – ответила она. – Как тебе кажется, это не слишком шикарно для обычного ужина? – Обернувшись к сестре, Доминик беспомощно улыбнулась. – В отличие от тебя, я никогда не отличалась тонким вкусом.

Движением руки Изабелла отмела сомнения сестры.

– Ты одета как нельзя лучше. И твоему вкусу можно только позавидовать, – добавила она с улыбкой. – Прюденс сказала, что у тебя свидание с Маркусом...

Доминик застонала.

– Ох уж эта Прюденс! Никакое это не свидание! Мы просто друзья.

– Как бы там ни было, я рада, что ты наконец решилась выйти в свет, – ответила Изабелла. – Я для того и пришла, чтобы уговорить тебя поужинать с семьей, но, вижу, мои уговоры запоздали. Так что не стану тебе мешать.

С этими словами Изабелла двинулась к дверям, но сестра ее остановила.

– Как ты думаешь, Изабелла, что, если мне зачесать волосы вот так? – Приподняв тяжелую массу золотых кудрей, она закрутила их на затылке на французский манер.

Изабелла склонила голову сперва к левому плечу, затем к правому, рассматривая Доминик с разных углов.

– Не надо, – вынесла она свой вердикт. – Узел тебе идет, но с ним ты кажешься старше.

И, помахав рукой на прощание, она вышла из спальни.

«Старше? Вот и хорошо! Пусть видит, что я уже не ребенок!» И, улыбнувшись своим мыслям, Доминик принялась пришпиливать к затылку золотистую косу.

Маркус явился точно в семь. От рюмки аперитива на дорогу он отказался.

– Ужин готов и ждет нас, – объяснил он.

Приобняв Доминик за талию, Маркус повел ее по коридору к лестнице, ведущей на первый этаж и к главному выходу из дворца.

– Вы припарковали машину во дворе? – спросила Доминик, когда они начали спускаться по крутым ступеням.

– Нет, думаю, мы пройдемся пешком.

Доминик вздернула брови в комическом изумлении.

– Как? Всю дорогу до города?

Маркус рассмеялся.

– Да нет! Нас прервал Люк, и я, видимо, забыл вам сказать, что ужин состоится в моих апартаментах.

В его апартаментах! Доминик была уверена, что Маркус повезет ее в один из элитных ресторанов Старого Стэнбери. Такого... такого интимного ужина она и вообразить не могла! Господи боже, что же ей делать? Они же будут совершенно одни! Как она справится с собой, если один взгляд на Маркуса – высокого и статного, в белоснежной рубашке, сером галстуке и угольно-черных брюках, с волосами, зачесанными назад и блестящими, словно вороново крыло, – заставляет ее терять самообладание?

– А-а... а я не поняла, – пробормотала она.

Маркус окинул ее внимательным взглядом. Сегодня, думалось ему, Доминик красива, как никогда. Розовое платье подчеркивает нежную белизну ее кожи, забранные наверх волосы открывают стройную шею. Господи, что же мне делать, когда мы останемся наедине? – думал Маркус.

– И вы согласны? – поинтересовался он, из последних сил заставляя себя надеяться, что она откажется от столь интимного свидания. Быть может, где-нибудь в ресторане, на глазах у десятков посетителей, ему будет легче овладеть собой. Быть может... хотя Маркус очень в этом сомневался. – Я хотел, чтобы ничто не мешало нашему разговору. Но мы можем поехать и в город.

По позвоночнику ее пробежала сладостная дрожь – трудно сказать, от слов Маркуса или от его прикосновения. Доминик знала одно: чтобы скрыть свои чувства, ей понадобится вся сила воли. Иначе Маркус прочтет ее мысли, словно открытую книгу.

– Нет-нет, это вполне удобно, – заверила она. – Просто я думала, что вы предпочтете какое-нибудь более людное место.

Они спустились в главный холл дворца. Маркус отворил тяжелую дубовую дверь с резным гербом Стэнбери, и они вышли из здания.

До трагического происшествия с королем у дверей замка стояло только по одному охраннику. Но сразу после аварии Маркус посоветовал Николасу удвоить стражу – по крайней мере до тех пор, пока полиция не убедится, что король пострадал в результате несчастного случая. Вот почему теперь все входы и выходы из дворца день и ночь охраняли по два часовых.

Николас и вся королевская семья полагали, что Маркус перегибает палку. Они не сомневались, что гибель короля – несчастная случайность и нет нужды опасаться новых покушений на кого-то из Стэнбери. Однако Доминик не разделяла беспечности родных, и вид вооруженных часовых у дверей ее успокаивал.

Маркус проследил за тем, как один из часовых закрывает за ними дверь, и, снова взяв Доминик под руку, повел ее по мощеной дорожке, с обеих сторон окруженной тщательно подстриженными кустами в половину человеческого роста. Вечер был теплым и ясным: мягко сияли фонари, высоко в небесах мерцали бледные звезды, а далеко на востоке поднимался на небо молодой месяц.

Рука Маркуса скользнула на талию Доминик, и девушка едва слышно вздохнула.

– Доминик, я должен перед вами извиниться. Должно быть, вы ожидали ужина в роскошном ресторане. Но то, что я собираюсь вам сказать, невозможно говорить на публике.

Она не ответила; остаток пути они прошли в молчании.

Несколько минут спустя, войдя в уютную гостиную Маркуса, Доминик сняла шифоновый жакет и с нескрываемым интересом огляделась вокруг.

– Здесь вы жили с Лизой? – спросила она прямо.

– Нет, – ответил он. – У нас была большая квартира в городе.

Доминик выслушала его слова с радостью. Мысль о том, что другая женщина могла делить с Маркусом эти апартаменты, была ей неприятна. Пожалуй, даже вызывала ревность, хоть Доминик и понимала, что не имеет никакого права ревновать.

Маркус убрал ее жакет в стенной шкаф и вернулся в гостиную.

– Не хотите ли чего-нибудь выпить перед ужином? – поинтересовался он.

В апартаментах было очень тихо. Так тихо, что Доминик слышала, как тикают на стене старинные немецкие часы и потрескивают дрова в камине.

– Не нужно, – ответила она. – Спиртного я теперь не пью – из-за малыша, а ни сока, ни молока сейчас не хочется. Но вы, если хотите, пожалуйста, не стесняйтесь. – Она с любопытством покосилась на дверь, по всей видимости ведущую на кухню. – Вы... у вас есть помощник по хозяйству?

Маркус широко улыбнулся в ответ.

– Официантом буду я. У меня есть и кухарка, и горничная, но сегодня я отпустил их пораньше.

Итак, они остались совершенно одни, поняла Доминик. Очевидно, Маркус не хотел, чтобы посторонние подслушали их разговоры о катастрофе или о беременности принцессы.

Слабо улыбнувшись, она оглядела комнату:

– Может быть, проверим стены – нет ли «жучков»?

Маркус хотел нахмуриться, но вместо этого невольно улыбнулся. В первый раз за много дней он услышал, как Доминик шутит, и на душе у него сразу потеплело. Вчера, когда она рыдала у него на плече, сердце его едва не разрывалось от боли. Как он хотел, чтобы она забыла о своих печалях! Счастье Доминик стало для него куда важнее собственного благополучия.

– Все комнаты напичканы аппаратурой для выявления подслушивающих устройств, – усмехнулся он. – Так что можем говорить спокойно.

Он подвел ее к столику с двумя креслами у камина. Радостный блеск зеленых глаз Доминик, в которых отражалась игра пламени, согревал ему сердце.

– Присаживайтесь, я сейчас все принесу, – предложил он, указывая на одно из резных деревянных кресел.

Доминик мягко рассмеялась, и Маркус почувствовал, как губы его сами собой растягиваются в широкой ответной улыбке.

– Маркус, я никогда не представляла вас в роли официанта!

– У меня много талантов, – улыбнулся он. – Но не беспокойтесь – кулинарное дарование в их число не входит.

Несколько секунд спустя он появился вновь с сервировочным столиком, заставленным аппетитными блюдами.

Впервые за много дней запах еды не вызвал у Доминик приступа тошноты, и она охотно принялась за ужин. Маркус же не столько ел, сколько любовался на свою прелестную сотрапезницу.

– Не слышали ли вы новостей от полиции? – поинтересовалась Доминик, утолив голод.

– Сегодня утром я разговаривал с детективом, ведущим расследование. Ждут результатов вскрытия тела шофера. Полиция намерена проверить все, что поддается проверке, провести все возможные исследования.

– Значит, нам остается запастись терпением, – подытожила Доминик, накалывая на вилку кусочек копченой рыбы. – Нет ничего тяжелее неизвестности.

Маркус кивнул.

– Как ваша прогулка с Люком?

Она пожала плечами.

– Он кажется очень милым. Но...

– Но вас все же что-то настораживает?

Она беспомощно улыбнулась.

– Право, не знаю. В саду он провел не больше пяти минут, а потом вдруг вспомнил о каком-то неотложном деле и вернулся в замок. Я так и не успела с ним толком поговорить. По первому впечатлению – симпатичный, обаятельный человек. Так же, как и Джейк, и дядюшка Эдуард.

Маркус вздохнул.

– Да, эти трое, кажется, искренне симпатизируют вашей матери, а она – им. Но мне не дает покоя их приезд в Стэнбери. Не странно ли, что они появились, с точностью едва ли не до минуты, в тот самый момент, когда исчез ваш отец?

Доминик была с ним вполне согласна. В самом деле, трудно объяснить такое невероятное совпадение случайностью. Однако пока никто из американской ветви Стэнбери не давал повода для подозрений. Все они, казалось, глубоко переживали семейное горе и искренне предлагали помощь в расследовании.

– Отец когда-нибудь говорил с вами об Эдуарде? – задумчиво спросила она.

– Иногда упоминал о нем. Мне кажется, его тяготил разрыв с братом. Король считал Эдуарда сорвиголовой, безответственным искателем приключений.

– Возможно, вы и правы, – заметила Доминик. – Он много требовал от всех, но от своей семьи в особенности. – Она печально покачала головой и потянулась за бокалом с водой. – Я уже говорила: хорошо, что он сейчас меня не видит.

Когда она поставила бокал, Маркус потянулся к ней и накрыл ее руку своей.

– Доминик, я хотел поговорить с вами именно об этом. Не о трагедии с его величеством, а о вас и вашем ребенке.

Доминик глубоко вздохнула, собираясь с силами.

– Послушайте, Маркус, вчера... я очень благодарна за ваше участие, но, право, не вижу, что вы тут можете сделать. Разве что морально поддержать меня, когда мне придется во всем признаться родным.

Он перевел взгляд на ее пустую тарелку.

– Вы закончили? Хотите десерт?

Она покачала головой.

– Не смогу съесть больше ни кусочка. Но от чашечки кофе без кофеина и со сливками не откажусь.

Обойдя вокруг стола, он помог ей встать.

– Сейчас принесу кофе, и мы выпьем его на диване.

– Вам помочь? – предложила она.

– Не надо, – ответил он. – Устраивайтесь поудобнее. Я сейчас приду.

Он вышел, а Доминик опустилась на темный кожаный диван у самого камина. Мартовские вечера в Эдембурге прохладны, и огонь в очаге приятно согревал ее обнаженные руки и ноги.

Она прикрыла глаза, позволив себе погрузиться в мечтания. Хорошо бы оказаться вместе с Маркусом где-нибудь далеко-далеко – где не надо будет опасаться дурных новостей об отце или страшиться, что раскроется ее позорная тайна... Здесь, в гостиной Маркуса, она испытывала душевный покой, о котором, живя во дворце, успела позабыть. Но Доминик понимала: не стоит доверять иллюзорному чувству безопасности. Она пережила много горя, но еще больше горя ждет ее впереди.

– Доминик! Вам нехорошо?

Распахнув глаза, она увидела перед собой Маркуса с чашкой и блюдцем: на лице его отражалась искренняя забота.

Доминик поспешно выпрямилась и взяла у него из рук чашку:

– Все в порядке, Маркус, я просто отдыхала. У вас тут так тихо и уютно!

Маркус осторожно присел рядом с ней.

– Конечно, моя берлога – совсем не то, что ваши покои, – заметил он.

Доминик улыбнулась.

– Верно, во дворце все куда роскошнее. Но меня больше привлекает простота.

– В Штатах вы жили в общежитии? Или снимали квартиру?

Кивнув, она ответила:

– Поначалу это было очень непривычно, но постепенно я научилась ценить уют и уединение.

Синие глаза его внимательно вглядывались в ее лицо:

– Значит, вам нравилось жить под чужим именем?

Осторожно отпив горячего кофе, Доминик ответила:

– Мне нравилось ощущение свободы. Но совсем не нравилось постоянно скрывать свое истинное «я». Я не смела никому рассказать о своей жизни в Эдембурге, о детстве, родных, друзьях; среди прочих я чувствовала себя какой-то отщепенкой! А теперь у меня новый секрет – беременность, – беспомощно продолжала она. – Похоже, мне суждено всю жизнь провести в притворстве. Сказать по правде, Маркус, это страшно угнетает.

– Прошлым вечером я это заметил.

Доминик слабо улыбнулась.

– Старая пословица гласит: «Как постелешь, так и поспишь». Так вот, мне надоело сидеть на краешке кровати и ждать неизвестно чего! Я лягу в постель, которую сама постелила, и встречу все, что пошлет мне судьба: и доброе, и дурное!

Какая отважная девушка! – думал Маркус. Иная на ее месте сломалась бы под такой тяжестью. Как сломалась Лиза после выкидыша – а ведь ее окружали родные и друзья, готовые на все, чтобы ей помочь. Доминик – другое дело: она борется со своей бедой в одиночку. Маркус восхищался ее мужеством; вместе с восхищением его охватила твердая решимость – не позволить никому и ничему причинить ей вред. Доминик не заслужила стыда и позора.

Он поставил чашку и блюдце на столик.

– Доминик, я долго думал, что делать, и, кажется, нашел решение.

Глаза ее расширились от удивления:

– Не могу представить себе, что тут можно придумать? Но все равно, говорите скорее!

Маркус вгляделся в ее прелестное лицо, и сердце его сжалось под грузом какой-то неведомой тяжести.

– Доминик, я прошу вас выйти за меня замуж. Понимаю, вы – принцесса, а я – простой смертный; но в таком чрезвычайном случае, как наш, этим можно пренебречь. Я хочу, чтобы вы стали моей женой.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Выйти за вас замуж! – Доминик схватилась за сердце. Легкие ее, кажется, напрочь забыли о своих обязанностях – принцесса не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. – Я не ослышалась?

Маркус понимал, что потряс ее. Еще бы – решение, принятое вчера ночью, потрясло и его самого. Однако он видел, что иного пути нет. Это лучший выход и для нее, и для него.

– Нет, не ослышались.

Дрожащими руками Доминик опустила чашку на столик.

– Маркус, я... я, право, не знаю, что сказать.

Маркус криво усмехнулся.

– На предложение руки и сердца принято отвечать «да», – заметил он.

Доминик неуверенно рассмеялась.

– Да, но... это при обычных обстоятельствах... когда предложение делает подходящий человек...

Глаза его сощурились.

– Хотите сказать, что вам я не подхожу?

О господи, еще как подходит! Это Доминик поняла уже четыре года назад. Уже тогда она мечтала, как Маркус поведет ее к алтарю. Но пролетели годы, и юная девушка, мечтающая о любви, стала взрослее и умнее. Теперь она знает, что в предложении Маркуса нет ничего романтического. И эта мысль разрывает ей сердце.

– Да нет, Маркус, я совсем не... Вы чудесный, замечательный человек, самый лучший, но...

Не в силах оставаться на месте под его испытующим взглядом, она резко встала и подошла к камину. Но, к большому ее смущению, Маркус последовал за ней. Обнял за плечи, мягко привлек к себе. Сильное тело его, казалось, пылало жарче углей в очаге.

– Доминик, – начал он, – вы знаете, я не из тех людей, что готовы шутить подобными словами.

– Да, я вижу, вы говорите серьезно. Но не понимаю...

Она умолкла, не в силах облечь в слова мучившие ее вопросы. Почему Маркус решился на такой шаг? Да, он предан королевской семье, но можно ли ради исполнения долга рушить свою жизнь, вступая в брак с женщиной, которую никогда не полюбишь?

– Мне кажется, понять несложно. Вы не просто мать-одиночка, Доминик. Вы принцесса Эдембургская. И, хоть в моих жилах не течет королевская кровь, мое имя защитит вас и вашего ребенка, ибо я, разумеется, признаю его своим. Принцессу, по любви выходящую замуж за простого смертного, народ примет охотнее, чем принцессу – незамужнюю мать.

Она потрясенно ахнула.

– Вы скажете всем, что отец ребенка вы?

Он молча кивнул. Доминик отчаянно замотала головой.

– Но, Маркус, это погубит вашу репутацию! Вы же королевский советник!

– Развод мою репутацию не погубил, – возразил Маркус. – А в глазах народа – да и в моих собственных – быть отцом куда достойнее, чем разведенным мужем.

Да, он говорит серьезно. И часть ее существа готова была прыгать и плясать от радости. Подумать только – человек, которого она любит, просит ее стать его женой! Но сердце ее знало, что радоваться нечему. Доминик нужно от Маркуса гораздо больше, чем он может дать. Одного покровительства и защиты ей недостаточно.

– Маркус, я ничего подобного не ожидала... – пробормотала она, переводя взгляд от его глаз к ямочке на волевом подбородке.

– Естественно.

Не в силах сопротивляться желанию до него дотронуться, Доминик положила ладони ему на грудь. Гулкое биение сердца Маркуса гипнотизировало ее, искушало, звало за собой.

– Маркус, я не знаю, что ответить!

Уголки его рта дернулись в улыбке. Он погладил девушку ладонью по щеке, и вся сила воли понадобилась Доминик, чтобы, закрыв глаза, не прильнуть к нему в сладкой истоме.

– Скажите просто «да», – прошептал он.

«Да» – всего две буквы. Как просто произнести это слово! Но просто ли будет жить с любимым, который не отвечает ей любовью?

Представив себе мучительную жизнь с Маркусом, Доминик отвернулась и судорожно вздохнула.

– Маркус, я не могу дать ответ немедленно. Я должна подумать.

Она почувствовала, как он подходит ближе. Пальцы его легли на нежную открытую шею.

– Думаю, не стоит напоминать вам, что времени у нас немного. Если мы собираемся объявить народу, что я отец ребенка, лучше сделать это, пока беременность еще незаметна. Иначе люди подумают, что вы силой притащили меня к алтарю.

– Но, Маркус, – возразила Доминик, пораженная новой мыслью, – вы не можете быть отцом по срокам! Ведь я жила в Штатах и домой приезжала только на каникулы. Нельзя же зачать ребенка на расстоянии!

«На таком, как сейчас, можно», – ответил ей внутренний голос. Маркус подошел совсем близко, прижавшись к ней вплотную, и в голосе его, когда он заговорил, чудилась сладость соблазна.

– На прошлое Рождество вы прожили в Стэнбери две недели, – заметил он. – Вполне достаточный срок, чтобы зачать ребенка. И по срокам все сходится. Любовь под Рождество – роды в сентябре.

Доминик мысленно застонала. Роман с Маркусом Кентом! Несколько лет назад она только об этом и мечтала – а теперь Маркус предлагает ей притвориться, что это случилось на самом деле. Право, не знаешь, смеяться или плакать!

– На Рождество мы даже не виделись, но об этом никто не знает. И по времени все совпадает, – покорно согласилась Доминик.

Искушение ответить «да» становилось нестерпимым. Но Доминик понимала, что из брака по расчету ничего хорошего не выйдет. А значит, не стоит поддаваться на уговоры Маркуса.

Быстро, пока он не успел победить ее сопротивление, она отступила на шаг и, по-прежнему держась к нему спиной, молитвенно сцепила руки.

– Маркус, я... я подумаю. И дам ответ. Скоро. А теперь, если не возражаете, мне лучше вернуться к себе. Я едва на ногах держусь.

– Я отвезу вас на машине.

Повернувшись, она увидела, как он достает из шкафа ее жакет.

– Нет-нет, спасибо, я прекрасно дойду пешком! Я не настолько устала.

Маркус накинул жакет ей на плечи. Руки его, словно невзначай, скользнули по полной груди, и у Доминик перехватило дыхание.

– Я вас провожу.

Не глядя на него, она кивнула.

Он вздохнул:

– Вы снова на меня сердитесь?

Подняв на него глаза, Доминик безуспешно попыталась улыбнуться.

– Маркус, – ответила она, легко касаясь его щеки, – я не умею на вас сердиться.

Только люблю – ныне, и присно, и во веки веков.

– Доминик, что с тобой стряслось? Не считая, конечно, Маркуса Кента?

Доминик бросила на фрейлину усталый взгляд.

– Прости, Прю, я не хочу об этом говорить.

– Я и не прошу, чтобы ты со мной разговаривала, – возразила Прюденс, входя на балкон. – Просто хочу вытащить тебя из кресла. Ты два часа просидела на одном месте, даже не шевельнулась!

– Наслаждаюсь солнцем. Сегодня прекрасный день, – ответила Доминик.

– Это, конечно, верно, – согласилась Прюденс. – Но книги у тебя на коленях нет, так что ты даже не можешь притвориться, что читаешь. Вот уже два часа я на тебя любуюсь и вижу одно и то же: как ты тут сидишь и молча страдаешь.

– Я не страдаю, – нахмурилась Доминик. – Я думаю.

– Да, только физиономия у тебя почему-то совсем не радостная.

Доминик молчала, упорно глядя в сторону. Целый день из головы у нее не выходило удивительное, ни на что не похожее предложение Маркуса.

Он ждет ответа. Все, что от нее требуется, – сказать «да»; и не придется больше беспокоиться о своей репутации. Однако Доминик чувствовала, что не может так поступить. Ведь Маркус ее не любит. Необходимость притворяться и терпеть притворство разобьет ей сердце.

– Прю, ты хуже наседки! – сердито проговорила Доминик. – С самых крестин Лианны твердишь, что я на себя не похожа. Да мало ли причин...

Ее прервал телефонный звонок из спальни.

– Я возьму трубку, – бросила Прюденс и умчалась.

Доминик встала и с удовольствием потянулась. Она и в самом деле засиделась на одном месте. Надо прогуляться, проветрить мозги. А главное – увидеться с Маркусом и раз навсегда положить конец его безумным брачным планам.

С этой мыслью она вошла в комнату – и увидела, что Прюденс несется ей навстречу.

– Доминик, звонил принц Николас, – затараторила она. – Хочет, чтобы ты явилась в гостиную на встречу с родными.

– Когда? – уточнила Доминик.

– Немедленно.

Доминик нахмурилась:

– Что за спешка? Он объяснил...

– Нет, – прервала ее Прюденс, – но голос у него очень мрачный. – Должно быть, что-то серьезное!

Доминик ощутила, как засосало под ложечкой, и мысленно обратилась с молитвой к небесам.

– Это отец! Какие-то новости о короле!

Вбежав следом за Прюденс в спальню, она торопливо провела щеткой по длинным волосам и сунула ноги в черные шлепанцы. Пестрый свитер и длинная юбка выглядели, пожалуй, чересчур затрапезно для семейной встречи, но Доминик не хотела тратить время на переодевание. Если Николас узнал что-то новое об отце, она должна услышать об этом как можно скорее.

Девушки понеслись по коридорам замка и через несколько минут влетели в гостиную. Вся семья была уже в сборе.

Взгляд Доминик немедленно отыскал Маркуса: он стоял рядом с Николасом у камина. Склонив друг к другу темноволосые головы, мужчины тихо и серьезно о чем-то совещались.

Ребекка с малышкой Лианной на руках, Изабелла и ее фрейлина Ровена Уайлд сидели на диване у стены; все, кроме малышки, выглядели встревоженными. Джозефина восседала в своем кресле. Вишневое платье изысканно оттеняло темные волосы. Лицо королевы было спокойно, словно она и не ждала никаких важных вестей. Но Доминик давно знала, что угадывать настроение матери по лицу – бесполезное занятие.

У высокого окна, спиной к остальным, возвышалась мощная фигура Эдуарда Стэнбери. Люк и Джейк сидели рядом на двух резных стульях. На коленях у Джейка устроился его младший сынишка Сэмми. Малыш вертел в руках игрушку.

Доминик заняла место рядом с матерью. Прюденс села на диван к прочим женщинам.

– Мама, что случилось? – шепотом спросила Доминик. – Я никогда не видела Николаса таким мрачным!

Джозефина слабо улыбнулась дочери.

– Не знаю, дорогая. Могу сказать только, что твой брат уже минут десять обсуждает с Маркусом что-то, по всей видимости, очень важное.

Доминик хотела задать следующий вопрос, но умолкла, заметив, что Маркус, поклонившись Николасу, широкими шагами направляется через комнату прямо к ней.

Не говоря ни слова, он присел на ручку ее кресла и протянул ей руку. Стараясь не выражать лицом удивления, Доминик сжала его руку в своей. Чего он хочет добиться? – задавала она вопрос. Никогда прежде Маркус не позволял себе таких открытых проявлений привязанности. Должно быть, готовит почву для объявления о помолвке... От этой мысли ей стало нехорошо.

– Маркус, зачем мы собрались? – спросила она. – Что-то... об отце?

Он сжал ее руку.

– Николас сейчас обо всем расскажет.

Николас тяжелыми шагами вышел на середину комнаты, и приглушенные голоса затихли. На миг Доминик посетила безумная мысль: она в театре, на представлении новой пьесы. Сейчас погасят огни, и начнется первое действие... Только этот театр называется жизнью, и никто из актеров не знает, чем кончится спектакль.

– Дорогие мои родные и друзья, – заговорил Николас, – я собрал вас всех, чтобы сообщить вам новости, о которых мне самому стало известно лишь несколько минут назад. Как все вы знаете, полиция провела вскрытие тела Герберта, водителя короля Майкла. Сегодня результаты вскрытия были доставлены мне. Скажу без обиняков: заключение экспертов поражает и кажется невероятным.

Доминик подняла на Маркуса полные страха глаза. Тот молча кивнул и крепче сжал ее руку.

– Говори же, Николас, не тяни! – взмолилась Джозефина.

Взглянув на мать, Доминик поразилась происшедшей в ней перемене. На бледных щеках королевы выступили алые пятна, рука у горла нервно теребила жемчужное ожерелье.

За прошедшие недели Доминик не раз мечтала увидеть на лице матери хотя бы слабый след горя, хоть какой-нибудь знак, что трагедия не оставила ее равнодушной. Но теперь нескрываемое волнение королевы заставило ее только глубже осознать невосполнимую утрату.

Николас откашлялся, затем окинул взглядом всех присутствующих.

– Результаты вскрытия, – заговорил он наконец, – показывают, что Герберт был убит. Убит до того, как автомобиль упал на скалы и загорелся.

– Убит? О господи! – воскликнула Изабелла. – Но как?

– Смертельной дозой наперстянки, – ответил на ее вопрос Николас.

Слушатели взволнованно загалдели. Королева Джозефина, хлопнув в ладони, призвала родных и придворных к тишине.

– Николас, – заговорила она, когда все утихли, – сама по себе наперстянка в крови Герберта еще не означает убийства. У него было больное сердце. Он принимал наперстянку и мог по ошибке принять двойную дозу.

Николас покачал головой.

– Нет, мама. Эксперты знали о болезни Герберта. Заключение гласит: о случайной передозировке не может быть и речи. Герберту ввели огромную дозу препарата. По-видимому, путем инъекции, хотя тело так пострадало от огня, что сказать что-либо конкретное не представляется возможным. Во всяком случае, в легких Герберта не найдено дыма – а это значит, что во время катастрофы он уже не дышал.

– Какое зверство! – воскликнул с другого конца комнаты Эдуард. – Но кто мог сотворить такое с водителем моего брата?

Доминик снова обернулась к Маркусу.

– Если Герберта убили, что же случилось с отцом? – прошептала она. – Не думает ли полиция...

Но ее прервал голос брата.

– Детективы полагают, что король Майкл похищен, – продолжил Николас. – Если бы его убили вместе с Гербертом, тело его, скорее всего, было бы найдено где-нибудь неподалеку. Но, как мы все знаем, этого не произошло.

– Но это какая-то бессмыслица! – заговорила королева Джозефина. За несколько минут она, казалось, постарела на двадцать лет. – С нами никто не связывался, не требовал выкупа...

– Верно, – вставила Изабелла. – Зачем похищать короля, если не просишь за него выкуп?

– Детективы считают, что, узнав мотив, разгадают тайну похищения, – вздохнул Николас.

– Что, если какой-нибудь враг государства хочет контролировать правительство? – подал голос Люк.

В ответ ему в первый раз раздался голос Маркуса:

– Чтобы захватить власть в стране, мало убить короля – на его место заступят наследники престола. Если враг хочет добраться до трона, ему придется вырезать всех Стэнбери.