Текст книги "Анна и французский поцелуй (ЛП)"
Автор книги: Стефани Перкинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 9
Сент-Клер прячет кончики пальцев в карманы и пинает булыжники мыском ботинок.
– Ну? – наконец спрашивает он.
– Спасибо. – Я ошеломлена. – Это так мило с твоей стороны.
– Ай, да ладно.
Он выпрямляется, пожимает плечами – опять это французская манера пожимать плечами всем телом, которая у него так хорошо выходит – и принимает свой обычный уверенный вид.
– Надо же где-то начинать. Теперь загадай желание.
– А?
Вот такой вот у меня словарный запас. Мне нужно писать целые эпосы или мелодию рекламы корма для кошек.
Он улыбается.
– Встань на звезду и загадай желание.
– О, хорошо, ладно. – Сдвигаю ноги и встаю в центр. – Я желаю…
– Не так громко!
Сент-Клер мчится ко мне, словно желает остановить слова всем телом, и мой желудок яростно переворачивается.
– Ты не знаешь, как нужно загадывать желания? В жизни выпадает ограниченное количество шансов. Падающие звезды, ресницы, одуванчики…
– Свечи на торте.
Он игнорирует колкость.
– Именно. Так что нужно правильно использовать моменты. Суеверие говорит, что если загадать желание на этой звезде, оно обязательно сбудется. – Он делает паузу и продолжает: – Это лучше, чем другая история.
– О том, что я умру болезненной смертью от яда, пули, многочисленных ранений и утопления?
– Гипотермии, а не утопления. – Сент-Клер смеётся. У него такой замечательный, задорный смех. – Но нет. Я слышал, что тому, кто встанет на этот диск, будет предначертано вернуться в Париж, поскольку я понимаю, что целый год для тебя и так слишком много. Я прав?
Закрываю глаза. Передо мной предстают мама и Шонни. Бриджет. Тоф.
Я киваю.
– Хорошо, тогда закрой глаза и загадай желание.
Делаю глубокий вдох. Прохладная сырость соседних деревьев заполняет лёгкие. Чего я хочу? Трудный вопрос.
Хочу вернуться домой, но вынуждена признать, что сегодняшний вечер доставил мне наслаждение. А если я никогда больше не увижу Париж? Я помню, как сказала Сент-Клеру, что не хочу здесь находиться, но часть меня – маленькая, крошечная часть – заинтригована. Если отец позвонит завтра и прикажет вернуться домой, то возможно я разочаруюсь. Я все ещё не увидела Мону Лизу. Не побывала на вершине Эйфелевой башни. Не прошла под Триумфальной аркой.
Так чего ещё я хочу?
Я хочу снова ощутить губы Тофа. Хочу, чтобы он ждал меня. Но есть другая часть меня – часть, которую я очень, очень ненавижу, и эта часть знает, что даже если мы начнём встречаться, я все равно уеду в колледж в следующем году. Мы будем видеться на Рождество и летние каникулы, а затем... что затем?
И затем есть ещё одно.
То, что я пытаюсь игнорировать. То, что я не должна хотеть. То, что я не могу получить.
И это «то» стоит передо мной прямо сейчас.
Так чего я желаю? Того, что не уверена, что хочу? Кого-то, в ком я не уверена, что нуждаюсь? Или того, как мне известно, я не могу заполучить?
Наплевать. Позволь судьбам решать.
Я желаю лучшего для себя.
Как вам такое обобщение? Открываю глаза, и ветер задувает сильнее. Сент-Клер убирает прядь волос с глаз.
– Должно быть, хорошее желание, – говорит он.
***
На обратном пути Сент-Клер подводит меня к витрине с бутербродами в ночной закусочной. От опьяняющего аромата текут слюнки, живот урчит от нетерпения. Мы заказываем панини: бутерброды, приготовленные на горячем гриле. Сент-Клер берет вариант с копчёным лососем, сыром рикотта и шнитт-луком. Я заказываю пармскую ветчину, сыр фонтина и шалфей. Сент-Клер обзывает еду фаст-фудом, но бутерброды у нас в руках совсем не похожи на безвкусные сандвичи из «Сабвэя».
Сент-Клер помогает мне разобраться с евро. К счастью, всё легко запомнить. С банкнотами и центами несложно разобраться, даже с номиналом. Мы расплачиваемся за покупку и прогуливаемся вниз по улице, наслаждаясь ночью. Хрустим твёрдой корочкой. Позволяем тёплому клейкому сыру стекать по подбородкам.
Я стону от удовольствия.
– У тебя оргазм от еды? – спрашивает Сент-Клер, вытирая рикотто с губ.
– Где ты был всю мою жизнь? – спрашиваю я прекрасный панини. – Почему я никогда не ела такого бутерброда?
Сент-Клер откусывает большой кусок.
– Мммпх, грмха, мрпха, – отвечает он с улыбкой. Я перевожу это как «американская еда – дерьмо».
– Мммпх мрга грмпха ммрг, – отвечаю я. Что переводится как: «Да, но у нас неплохие гамбургеры».
Мы облизываем бумагу от бутербродов, прежде чем выбросить её в урну. Счастье. Мы почти вернулись в общежитие, и Сент-Клер описывает, как ему с Джошем влетело за то, что они бросались в окрашенный потолок жевательной резинкой – пытались подарить нимфе третий сосок – как мой мозг что-то замечает. Нечто странное.
Мы только что прошли третий кинотеатр за квартал!
Конечно, это небольшие театры. С одним залом, скорее всего. Но три! В одном квартале!!! Как я раньше этого не замечала?
О. Точно. Причина в симпатичном парне.
– А есть на английском? – прерываю я.
Сент-Клер выглядит смущённым.
– Что, прости?
– Кинотеатры. Здесь где-нибудь крутят фильмы на английском?
Он поднимает бровь.
– Не говори мне, что не знаешь.
– Чего? Не знаю чего?
Он ликует, зная то, чего не знаю я. И это раздражает, учитывая, что мы оба знаем, что он знает всё о парижской жизни, тогда как у меня здравый смысл шоколадного круассана.
– А я-то думал, ты киношная наркоманка.
– Чего? Не знаю чего?
Сент-Клер рисует руками огромный круг, явно наслаждаясь ситуацией.
– Париж... мировая... столица... кино.
Я замираю на месте.
– Ты шутишь.
– Нет. Ни в одном другом городе не любят кино, как здесь. Здесь сотни, возможно даже тысячи театров.
Моё сердце ухает вниз. Голова кружится. Невозможно.
– Больше дюжины в одном только нашем районе.
– Что?!
– Ты, честно, не замечала?
– Нет, не замечала! Почему мне никто не сказал?
Я имею в виду, это должно были сказать в первый день семинаров по жизненным навыкам. Это очень важная информация! Мы продолжаем идти, и я верчу головой во все стороны, читая надписи на плакатах и маркизах. Пожалуйста, хоть бы на английском. Пожалуйста, хоть бы на английском. Пожалуйста, хоть бы на английском.
– Я думал, ты знаешь. Я же говорил об этом. – Он наконец осознает свою вину. – Здесь кино рассматривают как довольно высокое искусство. Есть множество театров, где крутят премьеры, но ещё больше – как ты их называешь? – ретро-кинотеатры. Там показывают классику и формируют программу, посвящая показы различным режиссёрам или жанрам, или малоизвестным бразильским актрисам – чему угодно.
Дыши, Анна, дыши.
– И они на английском?
– По крайней мере, треть.
Треть! Из нескольких сотен – возможно даже тысячи! – театров.
– Некоторые американские фильмы дублированы на французский язык, но главным образом для детей. Остальные оставляют на английском и дают французские субтитры. Вот, держи.
Сент-Клер берет журнал под названием «Парископ» со стеллажа газетного киоска, расплачивается с жизнерадостным продавцом с крючковатым носом и вручает журнал мне.
– Он выходит каждую среду. Пометка «ОВ» означает оригинальную версию, «ФВ» – французскую, то есть дубляж. Так что ищи «ОВ». У них есть интернет-каталог, – добавляет он.
Я просматриваю журнал, и у меня глаза лезут на лоб. Никогда не видела столько списков кино в своей жизни.
– Боже, если бы я знал, что тебе для счастья так мало надо, то не заморачивался бы со всем остальным.
– Я люблю Париж, – отвечаю я.
– И я уверен, что он тоже любит тебя.
Он все ещё говорит, но я не слушаю. На этой неделе проходит марафон Бастера Китона[23]23
Бастер Китон – американский комедийный актёр и режиссёр, один из величайших комиков немого кино, создатель легендарных фильмов «Шерлок-младший», «Навигатор» и «Генерал».
[Закрыть]. И подростковых слэшеров[24]24
Слэшер – поджанр фильмов ужасов, для которого характерно, как правило, наличие убийцы-психопата (иногда носящего маску), который преследует и кроваво убивает серию жертв-подростков.
[Закрыть]. И целая программа, посвящённая автомобильным преследованиям 70-ых.
– Что?
Я понимаю, что он ждёт ответа на вопрос, который я не услышала. Когда он не отвечает, я отрываюсь от списков. Его взгляд прикован к фигуре, только что вышедшей из нашего общежития.
Девушка моего роста. Длинные волосы слегка уложены, но в модной парижской манере. Короткое серебряное платье, искрящееся в искусственном освещении, и красное пальто. Кожаные ботиночки цокают по тротуару. Она оглядывает общежитие Ламбер хмурым взглядом, но затем поворачивается и замечает Сент-Клера. Все её существо сияет изнутри.
Журнал готов вывалиться из моих рук. Это может быть только один человек на свете.
«Незнакомка» подбегает к нам и бросается в объятия Сент-Клера. Они целуются, и она запускает пальцы в его волосы. Его чудесные, прекрасные волосы. Мой желудок наливается свинцом, и я отворачиваюсь.
Они отрываются друг от друга, и она начинает говорить. Её голос удивительно низок – страстен – но речь быстра:
– Я знаю, мы не собирались встречаться сегодня вечером, но я оказалась поблизости и подумала, что ты мог бы захотеть пойти в тот клуб, о котором я тебе говорила. Ну, помнишь, его ещё Матье порекомендовал? Но тебя не оказалось на месте, и я проболтала с Мер целый час… где ты был? Я звонила на сотовый три раза, но меня выбрасывало на голосовую.
Сент-Клер выглядит дезориентированным.
– Эм, Элли, это Анна. Она всю неделю просидела в общежитии, поэтому я решил показать ей…
К моему изумлению Элли расплывается в широкой улыбке. Достаточно странно, но в этот момент я понимаю, что несмотря на хриплый голос и парижский наряд, она какая-то... незамысловатая. Но дружественно настроенная.
Но это ещё не значит, что она мне нравится.
– Анна! Из Атланты, правильно? Куда вы ходили?
Она знает меня? Сент-Клер описывает наш вечер, а я обдумываю это странное развитие событий. Он рассказывал ей обо мне? Или это была Мередит? Надеюсь, что Сент-Клер, но даже если и так, не похоже, что она сочла меня угрозой. Она, кажется, не встревожилась, что я провела последние три часа в компании её очень привлекательного парня. Одна.
Должно быть, хорошо иметь такую уверенность.
– Ладно, малыш, – обрывает она. – Остальное расскажешь позже. Пошли?
Он говорил, что пойдёт с нею? Я не помню, но он кивает.
– Да. Да, позволь мне захватить, э-м-м…
Он глядит на меня, а затем к входу в общежитие.
– Что? И так сойдёт. Поверь, ты здорово выглядишь. Пошли. – Она властно берет его за руку. – Было приятно познакомиться, Анна.
Обретаю дар речи.
– Да. Мне тоже было приятно.
Поворачиваюсь к Сент-Клеру, но он уже не смотрит на меня. Ну и ладно. Проехали. Я приклеиваю свою лучшую улыбку «мне все равно, что у тебя есть девушка» и весело выкрикиваю:
– До свидания!
Он не реагирует. Ладно, пора уходить. Убегаю и вытаскиваю ключ. Но пока открывается дверь, я не могу устоять от соблазна и оборачиваюсь. Переплетя руки, Сент-Клер с щебечущей Элли уходят в темноту.
Замираю, и Сент-Клер оборачивается. На одну секунду.
Глава 10
Так будет лучше. Правда.
Проходят дни, и я понимаю, что рада встречи с девушкой Сент-Клера. Фактически, она принесла мне облегчение. Мало что бывает хуже чувств к тому, кого любить не должна, и в последнее время мне мои мысли совсем не нравятся. А я, конечно, не хочу стать ещё одной Амандой Спиттертон-Уотс.
Сент-Клер просто дружелюбен. Он нравится всей школе: профессорам, популярным детям, аутсайдерам – а почему нет? Он умный, забавный и вежливый. И да, ужасно привлекательный. И хотя он всем нравится, он не болтается со всеми. Только с нашей небольшой группой. И с тех пор как его лучший друг занят Рашми, он общается, ну... со мной.
С того вечера мы всегда сидим в кафетерии вместе. Он дразнит меня за кроссовки, спрашивает о любимых фильмах и помогает с домашкой по французскому. И он защищает меня. Так на прошлой неделе, на физике, Аманда противным голосом назвала меня «ля муфэт» и зажала нос, когда я проходила мимо её парты, так Сент-Клер сказал ей «отвалить» и бросал крошечные комки бумаги в волосы оставшуюся часть занятий.
Позже я посмотрела слово в словаре и узнала, что оно переводится как «скунс». Так оригинально.
И все же я чувствую приступы боли, когда он исчезает. После обеда я задумчиво сижу у окна, наблюдая, как мусорщики в ярко-зелёных униформах убирают улицу, и тут Сент-Клер выбегает из нашего общежития и исчезает в метро.
К Элли.
Большинство вечеров я делаю уроки в фойе с нашими общими друзьями, ожидая возвращения Сент-Клера. Он плюхается около меня и отпускает шутку по поводу того, то вахтёр застукал пьяного младшеклассника (всегда находится пьяный младшеклассник и бдительная девушка за вахтой). И не знаю, игра ли это моего воображения, или его волосы растрепанней, чем обычно?
Мысль о том, что Сент-Клер и Элли делают это, заставляет меня ревновать сильнее, чем я хочу признать. Мы с Тофом ведём переписку по электронке, но сообщения всегда держат дружественный тон. Я не знаю, означает ли это, что я ему всё ещё интересна или нет, но я знаю, что электронное письмо это не поцелуй. И не это.
Единственный, кто понимает ситуацию с Сент-Клером, – Мер, но я ни за что ей не признаюсь. Иногда я боюсь, что она может приревновать ко мне. Я вижу, как она смотрит на нас за ланчем, и когда я прошу передать мне салфетку, она просто её швыряет. Или когда Сент-Клер машинально рисует бананы и слонов в краях моей домашней работы, она напрягается и притихает.
Возможно, я делаю ей одолжение. Я сильнее, чем она, так как знакома с Сент-Клером совсем недавно. Для меня он всегда под запретом. Я хочу сказать – бедная Мер. Любая девочка, сталкивающаяся с ежедневным вниманием от великолепного мальчика с симпатичным акцентом и прекрасными волосами, находится под страшным давлением не дать своему чувству перерасти в огромную, ужасную, болезненную, постоянную, всепоглощающую страсть.
Не то, чтобы это происходит со мной.
Так на чем я остановилась… Ах, да. Облегчение знать, что это никогда не произойдёт. Так легче. Большинство девочек также сильно смеётся на его шутками и находят предлог коснуться руки. Тронуть его. Вместо этого я спорю, закатываю глаза и веду себя безразлично. И когда я касаюсь его руки, то только чтобы отпихнуть. Так ведут себя друзья.
Кроме того, у меня более важная вещь на уме – кино.
Я прожила во Франции уже месяц, и хотя я поднялась на лифтах на вершину Эйфелевой башни (Мер отвезла меня, а Сент-Клер и Рашми остались ждать на лужайке: Сент-Клер боится высоты, а Рашми отказывается вести себя как типичная туристка), и погуляла по смотровой площадке Триумфальной арки (и снова я поднялась туда с Мер; конечно, Сент-Клер остался внизу и угрожал столкнуть Джоша и Рашми в безумную кольцевую транспортную развязку), я всё ещё не ходила в кинотеатр.
Фактически, я не выходила за территорию кампуса одна. Немного смущает.
Но у меня есть план. Во-первых, я уговорю кого-нибудь пойти со мной. Это несложно: все любят кино. И я сделаю заметки обо всём, что они говорят и делают, и затем безбоязненно буду ходить в кинотеатр одна. Один кинотеатр лучше, чем ни одного.
– Рашми, что ты делаешь сегодня вечером?
Спрашиваю я перед началом Ла Ви. На прошлой неделе мы прослушали лекцию о важности потребления местной еды, и а перед этим, как написать эссе для поступления в колледж. Кто знает, что учителя придумают на сегодня? Мередит и Джош – единственные, кто не с нами: Джош младше нас на класс, а Мер взяла дополнительный язык, углублённый испанский. Для забавы. Сумасшедшая.
Рашми кладёт ручку на ноутбук. Она работает над эссе для Брауна[25]25
Браун или Брауновский университет – вуз, состоящий в элитной Лиге Плюща (ассоциации восьми частных американских университетов), расположен городе Провиденс (штат Род-Айленд). Это один из старейших американских университетов – третий по старшинству в Новой Англии и седьмой в США. Однако он славен не только почтенным возрастом, но и тем, что всегда был одним из самых передовых учебных заведений Америки, своего рода пионером. Но прежде всего Брауновский университет известен своей необычной учебной программой, так называемой Новой программой, стартовавшей в 1969 году. Согласно ей, студент имеет право свободно выбирать предметы (обязательных дисциплин нет вообще) и по любому из них получать зачет или незачет вместо оценки, если ему так больше нравится. Кроме того, университет является единственным вузом США, где есть факультеты eгиптологии и истории математики.
[Закрыть] уже две недели. Это один из немногочисленных университетов, дающих специализацию в египтологии и единственный, в который она хочет поступить.
– Ты не понимаешь, – сказала она, когда я спросила, почему она ещё его не закончила. – Браун отклоняет восемьдесят процентов претендентов.
Но я сомневаюсь, что у неё возникнут проблемы. В этом году по всем предметам она не получила ничего ниже пятёрки, а идеальные оценки важнее всего. Я уже отправила по почте своё заявление в колледж. Ответ придёт через какое-то время, так что я не волнуюсь. Мой вуз не состоит в Лиге плюща.
Я пытаюсь быть дружелюбной, но с дальним умыслом. Вчера вечером, когда я гладила её кролика, Исиду, Рашми дважды напомнила мне не рассказывать о её питомице, потому что по правилам общежития животных держать запрещено. Как будто я сплетница. Кроме того, вряд ли Исида – великий секрет. Запах животной мочи у её двери ни с чем не спутаешь.
– Ничего, наверное, – говорит она в ответ на мой вопрос о планах на вечер.
Я глубоко вздыхаю, чтобы привести нервы в порядок. Смешно, насколько тяжело задать вопрос, когда ответ означает так много.
– Хочешь пойти в кино? В Ле Шампо крутят «Это случилось однажды ночью».
То, что я никуда не выходила, не означает, что я не зачитала великолепный «Парископ» до дыр.
– Что крутят? И я не даже не буду говорить, как ужасно ты произнесла название театра.
– «Это случилось однажды ночью». С Кларком Гейблом и Клодетт Кольбер в главных ролях. Пять «Оскаров». Великое достижение[26]26
Анна имеет в виду, что фильм первым в истории получил награду в пяти самых престижных номинациях. Позже такой успех смогли повторить лишь «Пролетая над гнездом кукушки» и «Молчание ягнят». Рашми же думает об общем числе статуэток (здесь рекорд одиннадцать статуэток на фильм), и тогда пять «Оскаров» кажутся весьма скромными.
[Закрыть].
– В каком веке?
– Ха-ха. Честно, тебе понравится. Я слышала, фильм хороший.
Рашми потирает виски.
– Я не знаю. Мне не нравятся старые фильмы. Там всё действие сводится к «Эй, дружище. Шляпы на головы и пошли создавать недоразумения».
– Эй, не гони.
Сент-Клер поднимает глаза от толстенной книги об американской Революции. Он сидит с другой стороны от меня. Странно думать, что он знает больше об американской истории, чем я.
– Разве это не очаровательно? Шляпы и недоразумения?
– Так почему ты сам с ней не идёшь? – спрашивает Рашми.
– Потому что у него свидание с Элли, – говорю я.
– Откуда ты знаешь, что я делаю сегодня вечером? – спрашивает он.
– Пожалуйста? – Я прошу её. – Большое пожалуйста? Тебе понравится фильм, я клянусь. Как Джошу и Мер.
Рашми открывает рот, чтобы запротестовать, но в класс заходит учитель. Каждую неделю это кто-то новый – иногда член школьной администрации, иногда профессор. На сей раз я удивлена видеть Нейта. Видимо, все сотрудники вынуждены давать урок. Он потирает побритую голову и приятно улыбается классу.
– Откуда ты знаешь, что я делаю сегодня вечером? – повторяет Сент-Клер.
– Позязя, – говорю я Рашми.
Она строит покорную гримасу.
– Прекрасно. Но в следующий раз фильм выбираю я.
Ура!
Нейт откашливается, и Рашми с Сент-Клером поднимают головы. Эта манера поведения мне очень нравится в моих новых друзьях. Они уважают учителей. Меня бесит, когда ученики болтают на уроках и игнорируют учителей, потому что моя мама учительница. Я не хочу, чтобы ей грубили.
– Хорошо, ребята, достаточно. Аманда, достаточно, – тихим, но уверенным тоном затыкает её Нейт. Она откидывает волосы и вздыхает, бросая томные взгляды на Сент-Клера.
Он не обращает на неё внимания. Ха.
– У меня для вас сюрприз, – говорит Нейт. – Так как погода меняется, и тёплым денькам приходит конец, я всё устроил так, чтобы вы, ребята, провели неделю на свежем воздухе.
У нас будет открытый урок. Я люблю Париж!
– Я организовал охоту за сокровищами. – Нейт берет пачку бумаг. – В этом списке двести пунктов. Вы сможете найти их все в нашем районе, но, скорее всего, придётся попросить помощи у местных жителей.
О чёрт, нет.
– Нужно сфотографировать указанные предметы. Работать будете в двух командах.
Фух! Кто-то ещё может говорить с местными жителями.
– Команда-победитель будет определена общим количеством найденных предметов, но фоткать нужно на общий телефон или камеру, если хотите заработать очки.
НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ.
– А приз... – Теперь, заполучив всеобщее внимание, Нейт снова улыбается. – Команда, которая найдёт больше предметов к концу занятий в четверг... сможет пропустить урок в пятницу.
Теперь игра стоит свеч. Класс тонет в свисте и аплодисментах. Нейт выбирает капитанов из самых крикливых. Выбор падает на Стива Карвера, парня с волосами а-ля сёрфер, и лучшей подруги Аманды, Николь. Мы с Рашми дружно стонем от столь неудачного выбора. Стив потрясает кулаком воздух. Дубина стоеросовая.
Отбор начинается, и имя Аманды произносят первым. Конечно. А затем лучший друг Стива. Естественно. Рашми толкает меня локтем.
– Ставлю пять евро, что меня выберут в последнюю очередь.
– Я принимаю ставку. Последней буду я.
Аманда поворачивается ко мне и понижает голос.
– Это беспроигрышная ставка, Скунсик. Кто захочет взять тебя в свою команду?
У меня отвисает челюсть.
– Сент-Клер! – доносится до меня голос Стива.
Никто и не сомневался, что Сент-Клера выберут одним из первых. Все смотрят на него, но он пристально смотрит на Аманду.
– Я, – говорит он в ответ на её вопрос. – Я хочу Анну в свою команду, и тебе лучше взять её.
Она краснеет и тут же отворачивается, но прежде мечет в меня очередную молнию. Что я ей сделала?
Называют ещё больше имён. Больше имён, которые НЕ являются моими. Сент-Клер пытается привлечь моё внимание, но я притворяюсь, что не замечаю его. У меня нет желания на него смотреть. Я так оскорблена. Скоро очередь дойдёт до меня, Рашми и тощего чувака, которого, по какой-то причине, называют Чизбургером. У Чизбургера всегда написано удивление на лице, словно кто-то только что произнёс его имя, а он не может понять, откуда раздался голос.
– Рашми, – произносит Николь без колебания.
Моё сердце падает. Осталась я и Чизбургер. Пялюсь на парту, на свой портрет, который Джош нарисовал сегодня на уроке истории. Я одета как средневековая крестьянка (мы изучаем Чёрную чуму), лицо мрачнее тучи, а с руки свисает дохлая крыса.
Аманда шепчет на ухо Стива. Я чувствую, как она ухмыляется мне, и лицо начинает гореть.
Стив откашливается.
– Чизбургер.
