Текст книги "Затмение "

Автор книги: Стефани Майер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава седьмая

Несчастливый конец.

Розали нерешительно застыла на пороге, на ее потрясающе красивом лице отразилась неуверенность.

– Конечно, – ответила я, мой голос от удивления прозвучал на октаву выше. – Входи.

Я села и подвинулась, освобождая ей место на кушетке. Мой желудок скрутил нервный спазм, когда та из Калленов кому я не нравилась, бесшумно подошла и села рядом. Я терялась в догадках, почему она захотела поговорить со мной, но на ум ничего не приходило.

– Ты не возражаешь, если я побеседую с тобой пару минут? – спросила она. – Я ведь тебя не разбудила?

Она посмотрела на ободранную кровать, и перевела взгляд на кушетку.

– Нет, я не спала. Конечно, мы можем поговорить. – интересно, услышала ли она так же ясно как и я, тревожные нотки в моем голосе.

Она легко засмеялась, звук ее смеха походил на перезвон колокольчиков.

– Он так редко оставляет тебя одну, – сказала она. – Я решила, что нужно использовать возможность.

Что она хотела мне рассказать такого, чего нельзя было сказать при Эдварде? Руками я нервно мяла край покрывала.

– Пожалуйста, не думай, что хочу сказать что-то ужасное, – мягко сказала Розали, ее голос прозвучал почти умоляюще. Она положила руки себе на колени, и говорила смотря на них. – Раньше я и так сильно обидела тебя, и не хочу сделать это снова.

– Не волнуйся, Розали. Я не обижаюсь. Так что ты хочешь сказать?

Она снова засмеялась, смех ее прозвучал странно смущенно. – Попытаюсь рассказать тебе, почему я считаю, что тебе следует оставаться человеком – причины по которым я сама предпочла бы остаться человеком, если бы оказалась на твоем месте.

– Ох!

Она улыбнулась в ответ на мой потрясенный возглас и затем вздохнула.

– Эдвард когда-нибудь рассказывал тебе, что этому предшествует? – спросила она, жестом показав на свое великолепное бессмертное тело.

Внезапно помрачнев, я медленно кивнула головой.

– Он сказал, что это похоже на то, что случилось со мной в Порт Анжелесе, только рядом не будет никого, чтобы спасти меня. – это воспоминание заставило меня задрожать.

– И это правда всё, что он тебе рассказал? – спросила она.

– Да, – сказала я, опустошенным в замешательстве голосом. – А разве есть что-то ещё?

Она посмотрела на меня и улыбнулась; выражение ее лица было жесткое и горькое, но даже сейчас она была ошеломляюще красива.

– Да, – сказала она. – Есть ещё.

Я ждала, пока она смотрела в окно. Кажется, она пыталась успокоиться.

– Белла, хочешь услышать мою историю? В ней нет счастливого конца – но у кого из нас он есть? Если бы наши истории заканчивались хорошо, мы все лежали бы сейчас под могильными плитами.

Я кивнула, хотя и была напугана ее тоном.

– По сравнению с тобой, я жила совсем в другом мире, Белла. Мой человеческий мир был намного проще. Шел 1933 год. Мне было восемнадцать лет, я была прекрасна. Моя жизнь была идеальной.

Она смотрела в окно на серебряные облака, ее мысли витали где-то далеко.

– Мои родители были типичными представителями среднего класса. У моего отца была стабильная работа в банке, теперь я понимаю, что он был доволен тем, чего достиг, он предпочитал считать свое процветание наградой за талант и тяжкий труд, а не просто случайной удачей. Тогда я принимала все как должное; в моём доме даже Великая Депрессия казалась лишь неприятным слухом. Конечно, я видела бедняков, тех кому не повезло. Мой отец убедил меня, что они сами были виноваты в своей бедности.

– Работа моей матери была вести хозяйство, нужно было содержать всё в безупречном порядке, и воспитывать меня и двух моих младших братьев. Я всегда стояла на первом месте и была ее любимицей. Тогда я не совсем понимала, хотя смутно догадывалась, что мои родители не были полностью удовлетворены тем, что имели, несмотря на то, что их доходы были гораздо выше, чем у большинства других людей. Им хотелось большего. Им хотелось успеха в обществе, можно назвать их карьеристами. Моя красота была для них подарком судьбы. Они видели в этом гораздо больше возможностей чем я.

– Они не были довольны жизнью, но зато меня всё устраивало. Я была довольна тем, что могла быть самой собой, быть Розали Хейл. Мне льстило, что мужчины провожали меня взглядом, куда бы я не пошла, с тех пор, как мне исполнилось двенадцать лет. Я была очарована тем, что мои подруги с завистью вздыхали, прикасаясь к моим волосам. И я была счастлива, что моя мать гордилась мной, а отец любил покупать мне красивые платья.

– Я знала, чего хочу от жизни, и всё указывало на то, что я получу желаемое. Я хотела быть любимой, быть обожаемой. Мечтала о пышной, утопающей в цветах свадьбе, чтобы все в городе смотрели, как отец ведёт меня к алтарю, и думали, что нет на свете никого прекрасней. Белла, мне как воздух было необходимо восхищение. Я была глупой и поверхностной, но я была довольна всем. – она улыбнулась, удивленная своей собственной оценкой.

– Влияние моих родителей сделало меня такой, я тоже желала от жизни материальных ценностей. Я хотела большой дом с элегантной мебелью, и чтобы кто-то следил за порядком в нем, и современную кухню, в которой бы кто-то готовил. Как я уже сказала, я была поверхностной. Юной пустышкой. И я не видела причин, по которым я не могла получить всего этого.

– Но кое-что из желаемого было для меня особенно важно. Особенно одно. Моей самой близкой подругой была девушка по имени Вера. Она рано вышла замуж – ей было всего семнадцать. Ее мужем был человек, за которого мои родители никогда не позволили бы мне выйти замуж – он был плотником. Год спустя она родила сына, маленького красивого мальчика с ямочками на щеках и черными кудряшками. Тогда, впервые в жизни я почувствовала настоящую зависть.

Розали посмотрела на меня своими бездонными глазами.

– Тогда было совсем другое время. Несмотря на то, что мне было столько же лет, сколько тебе сейчас, я была полностью готова к этому. Мне очень хотелось иметь своего собственного малыша. Мне хотелось иметь собственный дом и мужа, который целовал бы меня, возвращаясь с работы – всё как у Веры. Только мысленно свой дом я представляла иначе…

Мне было трудно представить тот мир, который знала Розали. Для меня ее рассказ казался волшебной сказкой, а вовсе не реальной историей. Слегка шокированная, я сообразила, что ее мир был очень похож на мир Эдварда, тот в котором он, жил будучи человеком. Пока Розали сидела в молчании, я размышляла: «Кажется ли мой мир таким же непостижимым для него, каким мне показался мир Розали?».

Она вздохнула, и когда заговорила снова, ее голос изменился, там больше не было тоски.

– В Рочестере была только одна семья, принадлежавшая к высшему свету, и по иронии судьбы они носили фамилию – Кинг. Ройс Кинг владел банком, в котором работал мой отец, и практически всем остальным прибыльным бизнесом в городе. Вот как его сын, Ройс Кинг Второй, – ее рот искривился, когда она сквозь зубы произнесла его имя, – увидел меня впервые. Он собирался вступить во владение банком, и, поэтому, стал часто там появляться, изучая разные нюансы. Два дня спустя, моя мать очень кстати забыла дать отцу с собой на работу завтрак. Я помню как растерялась, когда она настояла, чтобы я надела свое белое платье из органзы и уложила волосы – и это лишь для того, чтобы просто пройтись до банка. – Розали горько усмехнулась.

– Я не обратила особого внимания на то, как пристально разглядывал меня Ройс. На меня всегда все смотрели. Но в тот вечер я получила первую розу. Всё время ухаживаний, каждый вечер он посылал мне по букету роз. Моя комната была постоянно наполнена ими. Когда я выходила из дома, мне казалось, что я даже пахну розами.

– Ройс был красив. У него были бледно-голубые глаза и белокурые, светлее моих, волосы. Он сказал, что мои глаза похожи на фиалки, после чего эти цветы стали появляться в букетах вместе с розами.

– Мои родители нас одобряли – это ещё было мягко сказано. Это было именно то, о чем они мечтали. А Ройс казался мне тем, о ком мечтала я. Принц из волшебной сказки пришел, чтобы сделать меня своей принцессой. Всё что я хотела, и все же я ждала большего. Я была знакома с ним меньше двух месяцев, а мы уже были обручены.

– Мы не проводили много времени наедине друг с другом. Ройс говорил, что у него слишком много дел на работе, а когда мы бывали вместе, ему нравилось, чтобы на нас смотрели и видели, как я держу его под руку. Мне это тоже нравилось. Было много вечеринок, танцев, и прелестных нарядов. Когда твоя фамилия Кинг, для тебя открыта любая дверь, и красная дорожка расстелена, чтобы приветствовать тебя.

– Это была недолгая помолвка. Свадьба планировалась грандиозная. Казалось, сбываются все мои мечты. Я была абсолютно счастлива. Приходя к Вере, я больше не испытывала зависти. Я представляла себе своих светловолосых малышей, играющих на огромных лужайках в имении Кингов, и мне становилось жаль ее.

Неожиданно Розали замолчала, плотно стиснув зубы. Это отвлекло меня от ее истории, и я поняла, что мы подошли к самой ужасной ее части. Как она и обещала, у этой истории не будет счастливого конца. Я подумала, наверно потому в ней столько горечи – больше чем у остальных – что ее человеческая жизнь оборвалась в момент, когда она достигла желаемого.

– В тот вечер я была у Веры, – прошептала Розали. Ее лицо было гладким, как мрамор, и таким же твердым. – Ее маленький Генри был действительно прелестным, особенно его улыбка с ямочками на щечках – он только-только научился садиться сам. Вера проводила меня до двери, держа на руках своего малыша, а рядом, обнимая за талию, стоял ее муж. Он поцеловал ее украдкой в щеку, думая, что я не вижу. Это меня взволновало. Когда меня целовал Ройс, это было как-то по-другому – не так нежно… Я выбросила эти мысли из головы. Ройс был моим принцем. И однажды, я стану королевой.

В лунном свете было сложно разглядеть, но кажется, ее бледное как мел лицо, стало ещё бледнее.

– На улице стемнело, и повсюду уже горели фонари. Я даже не думала, что уже так поздно, – сказала она и чуть слышно зашептала: – Было холодно. Слишком холодно для конца апреля. Свадьба должна была состояться всего лишь через неделю и, спеша домой, я беспокоилась о погоде… – я так отчетливо до сих пор все это помню. Я помню каждую мелочь той ночи. Поначалу… я часто возвращалась к тем событиям. Тогда я не могла думать больше ни о чем другом. Вот почему именно это так хорошо сохранилось в моей памяти, тогда как другие, приятные воспоминания моей жизни бесследно исчезли.

Она вздохнула и снова зашептала:

– Да, я беспокоилась о погоде… мне не хотелось переносить свадьбу в дом…

– Я почти добралась до дома, оставалось пройти всего пару улиц, когда услышала их. Компанию слишком громко смеявшихся мужчин под разбитым фонарем. Пьяных. Я пожалела, что не позвонила отцу и не попросила встретить и проводить меня до дома, но путь был таким коротким, что это показалось мне глупым. И затем он позвал меня по имени.

– Роуз! – закричал он, а остальные идиотски засмеялись.

– Сперва, я не заметила, что эти пьянчуги были слишком хорошо одеты. Это был Ройс и несколько его друзей, сыновей других богатеев.

– Это моя Роуз! – орал Ройс, смеясь вместе с ними, как дурак. – Ты припозднилась. Мы замерзли, ты заставила нас долго ждать.

– Я никогда не видела его пьяным. Так, несколько тостов на вечеринках и все. Он говорил, что не любит шампанское. Я и понятия не имела, что он предпочитает напитки покрепче.

– У него появился новый друг, приехавший из Атланты, он был другом какого-то из его друзей.

– Что я тебе говорил, Джон, – крикнул Ройс, хватая меня за руку и притягивая ближе. – Разве она не прекрасней, чем все эти твои красотки в Джорджии?

– Мужчина, которого звали Джоном, был загорелым брюнетом. Он оглядел меня с ног до головы, как будто я была лошадью, которую он собирается покупать.

– Трудно сказать, – медленно произнес он. – Она одета.

– Они засмеялись, все, включая Ройса. Вдруг, он сорвал жакет с моих плеч, кстати, это был его подарок, оторвав при этом медные пуговицы, и они рассыпались по улице.

– Покажи им, какая ты, Роуз! – засмеялся он и сорвал с моей головы шляпку. Заколки, которыми была приколота шляпка, вырвали несколько прядей моих волос, и я вскрикнула от боли. Похоже, им это понравилось… звук моей боли …

Розали вдруг посмотрела на меня так, будто забыла о моем существовании и удивилась увидев рядом. Я была уверена, что мое лицо было такое же бледное как и у нее. Хотя может и зелёное.

– Я не хочу заставлять тебя слушать остальное, – тихо сказала она. – Они оставили меня на улице, и, уходя, продолжали смеяться. Они думали, что я умерла. Они дразнили Ройса, что ему придется искать новую невесту. А он засмеялся и сказал, что сначала ему придется научиться сдерживать себя.

– Я лежала и ждала смерти. Было холодно. Но во мне было столько боли, что я даже удивилась, что холод все ещё имеет для меня значение. Пошел снег, а я все думала, почему я не умираю. Я с нетерпением ждала смерти, чтобы прекратить эту боль. Но это продолжалось так долго…

– Затем меня нашел Карлайл. Он учуял запах крови и пришел посмотреть в чем дело. Я помню, как во мне возникло неясное раздражение, когда он возился со мной, пытаясь спасти мою жизнь. Мне никогда не нравились ни доктор Каллен, ни его жена, ни ее брат – Эдвард тогда притворялся им. Меня огорчало, что все они были красивее меня, особенно мужчины. Но они не вращались в обществе, поэтому я видела их всего лишь раз или два.

– Когда он поднял меня с земли и побежал, я думала, что умерла, потому что бешеная скорость, с которой он несся, вызывала у меня ощущение полета. Я помню, как боялась, что боль больше никогда не прекратится…

– Затем я оказалась в теплой ярко освещённой комнате. И теряя сознание, я была благодарна за то, что боль начала утихать. Но вдруг, в меня вонзилось что-то острое, в мое горло, запястья, лодыжки. Я испуганно закричала, решив, что он подобрал меня, чтобы причинить ещё больше боли. А затем мое тело запылало в огне, и мне стало на всё наплевать. Я умоляла его убить меня. А когда в дом вернулись Эсме и Эдвард, я и их стала молить о смерти. Карлайл сел рядом со мной, взял мою руку и, сказав, что очень сожалеет, пообещал, что это скоро закончится. Он все мне рассказал, и иногда я даже его слушала. Он рассказал мне о том, что он такое и чем становлюсь я. Но я ему не поверила. Он извинялся передо мной каждый раз, когда я кричала.

– Эдвард был недоволен. Я помню, как они обсуждали меня. Иногда я прекращала кричать, всё равно толку от этого не было.

– Карлайл, о чем ты думал? – сказал Эдвард. – Розали Хейл? – она в точности сымитировала раздраженный тон Эдварда.

– Мне не понравилось то, каким тоном он произнес мое имя, как будто со мной было что-то не так.

– Я просто не мог позволить ей умереть, – тихо сказал Карлайл. – Это было слишком… слишком ужасно, она ещё так молода.

– Я знаю, – ответил Эдвард, и мне показалось, что его голос прозвучал отрешенно. Меня это сильно возмутило. Я ещё не знала тогда, что он мог видеть всё, что видел Карлайл.

– Она такая юная. Я не мог ее бросить, – шепотом повторил он.

– Конечно, ты не мог, – согласилась Эсме.

– Люди постоянно умирают, – сурово напомнил ему Эдвард. – Ты не думаешь, что она слишком узнаваема? Кинги развернут бурную деятельность и, чтобы отвести от себя подозрения, начнут широкомасштабный поиск, – прорычал он.

– Меня порадовал тот факт, что им, кажется, было известно, что Ройс был преступником. Я пока ещё не знала, что все уже почти закончилось, что я могу сконцентрироваться на их разговоре только потому, что становлюсь сильнее. Боль стала отступать, начиная с кончиков моих пальцев.

– Что мы будем с ней делать? – с отвращением спросил Эдвард или, может, мне только показалось.

Карлайл вздохнул.

– Это ей решать. Может, она захочет пойти своей дорогой.

– Возможно, я бы сразу поверила в то, что он мне рассказал, если бы его слова не напугали меня так сильно. Я знала, что моя жизнь закончилась, и нет возврата назад. Я не могла свыкнуться с мыслью, что осталась одна.

– Как только боль полностью отступила, они снова объяснили мне, чем я стала. На этот раз я поверила. Я чувствовала жажду, твердую кожу, и, наконец, я увидела свои сияющие красные глаза.

– Поскольку я изначально была пустышкой, то в первое время, видя свое отражение в зеркале, я чувствовала облегчение. Не считая глаз, я была самым прекрасным существом, которое когда-либо видела, – она засмеялась над собой. – Только позже, я стала винить свою красоту в том, что со мной произошло, и видеть в ней свое проклятие. Мне бы хотелось быть… ну, не совсем уродиной, но обычной. Как Вера. Тогда мне позволили бы выйти замуж за того, кто любил бы меня, и я смогла бы иметь хорошеньких детишек. Вот, чего мне действительно всегда хотелось. И я до сих пор считаю, что не просила слишком многого.

Она снова на какое-то время погрузилась в свои мысли, и я задумалась, не забыла ли она о моем существовании снова. Но затем она неожиданно улыбнулась, всем своим видом излучая торжество.

– Ты ведь знаешь о моем достижении, о том, что я почти так же чиста, как Карлайл, – сказала она мне. – Чище, чем Эсме. И в тысячи раз чище Эдварда. Я никогда не пробовала человеческой крови, – гордо заявила она.

Она поняла, что я заинтересовалась, услышав в ее заявлении одно маленькое уточнение – «почти».

– Я действительно убила пятерых человек, – сказала она довольно. – Если, конечно, их можно назвать людьми. Но я действовала очень аккуратно, чтобы не пролить ни капли их крови, так как знала, что не смогу устоять, а мысль о том, чтобы иметь в себе хотя бы маленькую, принадлежащую им частичку, была мне отвратительна.

– Ройса я оставила напоследок. Я надеялась, что, услышав о смерти своих друзей, он поймет, что его ожидает. Я рассчитывала на то, что страх сделает его конец ещё ужасней. Думаю, это сработало. Когда я пришла за ним, он, охраняемый вооруженными людьми, прятался в комнате без окон за дверью, такой же толстой, как в хранилище банка. Упс – убийств было семь, – поправила она. – Я забыла про его охрану. Но на это мне потребовалась лишь секунда.

– В моих действиях было слишком много театральности. По правде говоря, это было ребячеством. Я одела свадебное платье, которое украла по этому случаю. Увидев меня, он закричал. Той ночью он много кричал. Это было хорошей идеей – оставить его напоследок, к тому моменту мне уже было легче себя контролировать, и я могла убивать его так медленно, как только пожелаю…

Она внезапно замолчала, и взглянула на меня:

– Прости, – сказала она виноватым голосом – Я пугаю тебя, да?

– Да нет, – солгала я.

– Я увлеклась.

– Не волнуйся.

– Я удивлена, что Эдвард так мало рассказал тебе об этом.

– Он не любит рассказывать чужие истории. Ему кажется, что это, в некотором смысле, предательство, ведь он слышит больше, чем ему следует знать.

Она улыбнулась, качая головой:

– Пожалуй, я должна ему больше доверять. Ведь он действительно так благороден, неправда ли?

– Думаю да.

– Должна признаться, – вздохнула она. – Я была к тебе не справедлива, Белла. Он не говорил тебе, почему? Или для него это тоже слишком личное?

– Он сказал, это из-за того, что я – человек. Что тебе трудно смириться с тем, что о вас знает кто-то посторонний.

Меня перебил мелодичный смех Розали:

– Теперь я действительно чувствую себя виноватой. Он был намного добрее ко мне, чем я того заслуживаю. -

Мне показалось, что ее смеющееся лицо стало выглядеть намного теплее, будто смеясь, она сбросила маску, которую никогда не снимала в моем присутствии раньше.

– Какой же он врунишка, – снова засмеялась она.

– Он мне соврал? – негодующе спросила я.

– Ну, может это слишком громко сказано. Он просто не все тебе рассказал. То, что он тебе сказал – правда, хотя на данный момент это звучит более правдиво, чем было раньше. Однако, в то же время… – она нервно усмехнулась. – В этом стыдно признаться. Понимаешь, поначалу, это в основном, была ревность чистой воды, потому, что он хотел тебя, а не меня.

Ее слова подняли во мне волну ужаса. Сидя здесь в лунном сиянии, она была самым прекрасным из всего, что я могла когда-либо представить. Я не могла соперничать с ней.

– Но ты же любишь Эммета… – пробормотала я.

Развеселившись, она покачала головой:

– Нет, я вовсе не хочу Эдварда в этом смысле, Белла. И никогда не хотела – я люблю его как брата, но он раздражает меня с того самого момента, как в первый раз услышала его голос. Все-таки, ты должна меня понять…. Я так привыкла к тому, что люди желали меня. А Эдвард ни на йоту мной не заинтересовался. Это разочаровывало меня, и даже поначалу оскорбляло. Но он никогда никому не выказывал своих предпочтений, поэтому расстраивалась я не долго. Даже когда мы впервые встретились с кланом Тани в Денали, в котором были только женщины, Эдвард так и не обратил ни на одну из них своего внимания! А потом он встретил тебя, – она смущенно посмотрела на меня.

Я была не слишком внимательна, и, думая об Эдварде, Тане, и всех тех женщинах, я непроизвольно сжала губы.

– Я не хочу сказать, что ты некрасивая, Белла, – сказала она, неправильно истолковав мое выражение, – Просто тогда это означало, что тебя он находит более привлекательной, чем меня. Я слишком тщеславна.

– Но ты сказала, "поначалу". Значит, это тебя больше… не беспокоит, да? Я имею в виду, мы же обе знаем, что ты самая красивая женщина на планете.

Я усмехнулась, сказав то, что и так было очевидно. Как странно, что Розали нужны подтверждения этому.

Розали тоже засмеялась:

– Спасибо, Белла. Нет, меня это больше не беспокоит. Эдвард всегда был немного странным, – она рассмеялась снова.

– Но я тебе все ещё не нравлюсь, – прошептала я.

Ее улыбка померкла.

– Прости меня за это.

Какое-то время мы сидели в полной тишине, и, похоже, она не собиралась продолжать.

– Не могла бы ты мне сказать почему? Неужели я сделала что-то такое…? – может, она злилась на меня за то, что я в который раз, снова и снова подвергаю ее семью – ее Эммета опасности? Сначала, Джеймс, а теперь Виктория…

– Нет, ты ничего не сделала, – пробормотала она. – Пока ещё.

Я ошеломленно уставилась на нее.

– Разве ты не видишь, Белла? – неожиданно ее голос зазвучал более страстно, чем когда она рассказывала свою печальную историю. – У тебя уже все есть. У тебя есть целая жизнь впереди – все, чего я так хотела. И ты собираешься бросить всё это. Разве ты не видишь, что я готова на все, чтобы быть тобой? У тебя есть выбор, которого у меня не было, и ты собираешься совершить большую ошибку!

Я отпрянула от ее гневного лица. Сообразив, что от изумления у меня отвисла челюсть, я торопливо закрыла рот, возвращая ее в исходное положение.

Она долго смотрела на меня, и я видела, как ярость в ее глазах постепенно угасла. Вдруг она смутилась.

– Я была уверена, что смогу сделать это спокойно, – Она покачала головой, смущенная охватившей ее волной эмоций. – Просто сейчас это оказалось гораздо сложнее, чем тогда, когда не было ничего, кроме тщеславия.

Она молча уставилась на луну. Прошло несколько минут прежде, чем я набралась храбрости нарушить ее размышления:

– Ты станешь ко мне лучше относиться, если я решу остаться человеком?

Она повернулась ко мне, и ее губы дрогнули в слабом намеке на улыбку.

– Возможно.

– И все же, в твоей истории есть, своего рода, счастливый конец, – напомнила я ей. – У тебя есть Эммет.

– Я получила только половину, – усмехнулась она. – Ты знаешь, что я спасла его от медведя, который напал на него, и принесла домой к Карлайлу. Но ты хоть представляешь, почему я не допустила, чтобы медведь съел его?

Я потрясла головой.

– Черные кудри… ямочки, которые были видны, даже когда он кривился от боли… странная невинность, которой, казалось, не место на мужском лице… он напомнил мне маленького Генри, сына Веры. Я не хотела, чтобы он умирал. Несмотря на то, что я ненавидела эту жизнь, я была достаточно эгоистична для того, чтобы попросить Карлайла изменить его для меня. Мне повезло больше, чем я того заслуживаю. Эммет – это всё, о чем бы я просила, если бы знала себя настолько хорошо, чтобы понять, о чем нужно просить. Он именно тот, кто мне нужен. И, как ни странно, я ему тоже нужна. Эта часть моих желаний исполнилась даже лучше, чем я надеялась. Но больше никогда никого не будет, кроме нас двоих. И я никогда не буду сидеть вместе с ним, таким же седоволосым, как и я, где-нибудь на крылечке, окруженная внуками.

Теперь ее улыбка стала доброй:

– Для тебя это звучит немного странно, да? С одной стороны, ты, в некотором смысле, взрослее, чем была я в свои восемнадцать лет. Но с другой стороны… есть вещи, о которых ты ещё серьезно даже не задумывалась. Ты ещё слишком молода, чтобы знать, чего захочешь через десять, пятнадцать лет – и слишком молода, чтобы отказаться от всего того, о чем даже не имеешь представления. Не будь опрометчивой в своих поступках, Белла, ведь речь идет о вечности. – она погладила меня по голове, но в ее жесте не было ни капли снисходительности.

Я вздохнула.

– Просто подумай об этом, хотя бы немного. Когда всё произойдет, ничего нельзя будет вернуть обратно. Эсме обходится тем, что считает нас своими детьми… Элис не помнит ничего из своей прошлой жизни, потому и не тоскует по ней. … Но ты будешь помнить. Слишком от много придется отказаться.

«Но взамен я получу намного больше», – подумала я, но не произнесла вслух.

– Спасибо, Розали. Рада, что поняла… узнала тебя получше.

– Прости, за то, что была таким чудовищем, – усмехнулась она. – С этого момента буду стараться вести себя лучше.

Я тоже ей усмехнулась.

Нас пока ещё нельзя было назвать подругами, но я была уверена, что она уже не будет так сильно меня ненавидеть.

– А теперь я, наконец-то, дам тебе поспать. – она бросила взгляд на кровать, и ее губы дрогнули. – Я знаю, ты расстроена из-за того, что он держит тебя взаперти, но не ругай его слишком сильно, когда он вернется. Он любит тебя больше, чем ты можешь себе представить. Его ужасает то, что приходится быть вдали от тебя.

Она тихо встала и подошла к двери. – Спокойной ночи, Белла, – прошептала она, закрывая за собой дверь.

– Спокойной ночи, Розали, – секунду спустя, пробормотала я.

После всего этого я ещё долго не могла уснуть.

А когда я все же уснула, мне приснился кошмар. Под падающими хлопьями снега я ползла по темным, холодным камням незнакомой улицы, оставляя за собой кровавый след. И ангел, похожий на тень, в длинном белом одеянии смотрел на меня обиженными глазами.

На следующее утро, когда Элис везла меня в школу, я сидела и сердито смотрела в окно. Я чувствовала себя совершенно не выспавшейся, и то, что мне приходится сидеть в заточении, раздражало меня все сильнее.

– Сегодня мы поедем в Олимпию или куда-нибудь ещё, – пообещала она. – Будет весело, да?

– Почему бы тебе просто не запереть меня в подвале? – предложила я. – И перестать пытаться подсластить пилюлю.

Элис нахмурилась.

– Он заберет «Порше» назад. У меня плохо получается. Предполагалось, что тебе будет весело.

– Это не твоя вина, – пробормотала я, не в силах поверить, что сама испытываю чувство вины. – Увидимся в обед.

Я потащилась на английский. Без Эдварда день обещал быть невыносимым. Весь первый урок я просидела в скверном настроении, прекрасно понимая, что от этого ничего не изменится.

Когда прозвенел звонок, я поднялась без особого энтузиазма. У выхода из класса, придерживая для меня открытую дверь, стоял Майк.

– Эдвард в походе на выходных? – по-дружески спросил он, когда мы вышли под моросящий дождь.

– Ага.

– Хочешь чем-нибудь заняться вечером?

«Как он может до сих пор на что-то надеяться?»

– Не могу. У меня запланирована пижамная вечеринка, – проворчала я. Он бросил на меня странный взгляд, словно пытаясь понять причину подобного настроения.

– С кем ты …

Вопрос Майка был прерван громким, нарастающим ревом, доносящимся со стоянки за нами. Все вокруг оглянулись, в недоумении наблюдая, как шумный черный мотоцикл, с громким визгом тормознул, останавливаясь у края тротуара, двигатель продолжал рычать.

Джейкоб энергично замахал мне рукой.

– Беги, Белла! – заорал он, перекрикивая рев двигателя.

Я застыла на месте, прежде чем поняла, что происходит.

Быстро посмотрела на Майка, зная, что у меня есть только одна секунда.

Как далеко может зайти Элис в попытке удержать меня у всех на глазах?

– Мне стало плохо, и я ушла домой, хорошо? – сказала я Майку внезапно возбужденным голосом.

– Хорошо, – пробормотал он.

Я чмокнула Майка в щеку.

– Спасибо, Майк. Я твоя должница! – крикнула я, убегая.

Джейкоб улыбнулся и прибавил газу. Я запрыгнула на сидение позади него и крепко обняла его за талию.

Оглянувшись, я мельком увидела застывшую у столовой Элис, в ее глазах горела ярость, зубы оскалены.

Я бросила на нее умоляющий взгляд.

Затем мы помчались так быстро, что мой желудок оказался где-то позади меня.

– Держись крепче, – крикнул Джейкоб.

Когда мы неслись по трассе, я спрятала лицо, уткнувшись ему в спину. Я знала, что как только мы пересечем Квильютскую границу, он сбросит скорость. Мне просто нужно держаться крепче до этого момента. Я молча молилась, чтобы Элис не последовала за нами, и чтобы меня не увидел Чарли…

Как только мотоцикл сбавил скорость, я сразу поняла, что мы, наконец, достигли безопасного места. Джейкоб расхохотался, и я открыла глаза.

– Удалось! – крикнул он. – Не плохой побег из тюрьмы, а?

– Хорошая задумка, Джейк.

– Я вспомнил, как ты говорила, что ясновидящая кровопийца не может предвидеть моих действий. Я рад, что ты об этом не подумала – тогда бы она не пустила тебя в школу.

– Всё потому, что на это я не рассчитывала.

Он победно рассмеялся.

– Чем ты хочешь сегодня заняться?

– Чем угодно! – улыбнулась я. Здорово быть свободной!