Текст книги "Затмение "

Автор книги: Стефани Майер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Стефани МЕЙЕР

Затмение
(Сумерки Книга 3)

Моему мужу Панчо,

за твое терпение, любовь, дружбу и юмор, и за согласие обходиться без домашней еды.

И ещё моим детям, Гейбу, Сету и Эли,

за то, что благодаря вам, я познала такую любовь, ради которой другие люди запросто отдадут свои жизни.

Как мир погибнет? От огня

Иль ото льда погибель ждет?

Сомнений нету у меня:

Огонь опаснее, чем лед.

Но если мировой пожар

Земной наш не погубит шар,

То даст достаточно нам льда

Холодная вражда.

(Роберт Фрост, перевод Вл. Васильева)

Пролог

Переговоры не увенчались успехом.

Заледенев от страха, я наблюдала, как он готовился защищать меня. Его напряженная сосредоточенность означала – будет бой, несмотря на то, что враги превосходили нас числом.

Я знала – помощи нам ждать неоткуда и не от кого, сейчас его семья сражалась за свои жизни, а ему предстояло сразиться за наши.

Интересно, узнаю ли я, чем закончится их сражение? Узнаю ли я, кто победил, а кто проиграл? Проживу ли я ещё немного, чтобы узнать ответы на свои вопросы?

Наши шансы были невелики.

Черные глаза, горящие безумной жаждой моей смерти, ждали, когда мой защитник отвлечется. И если такое произойдет – в этот миг я умру.

Где-то, далеко-далеко в холодном лесу, завыл волк.

Глава первая

Ультиматум.

«Белла,

Не знаю, зачем ты заставляешь Чарли передавать записки через Билли, словно мы второклашки.

Если бы я хотел поговорить с тобой, я ответил бы.

Ты ведь сделала выбор? Нельзя получить все, когда

Какое из слов в фразе «смертельные враги» ты не понимаешь?

Слушай, я знаю, что поступаю как идиот, но другого выхода нет.

Мы не можем быть друзьями, пока ты проводишь всё время с шайкой.

Всё становится только хуже, если я слишком много думаю о тебе, так что не пиши мне больше.

Да, мне тоже не хватает тебя. Очень. И это ничего не меняет. Прости.

Джейкоб».

Держа листок в руках, я ощущала царапины там, где он сильно надавив пером, чуть было не прорвал бумагу. Я могла представить, как он небрежно и зло выводит буквы своим грубым почерком, как зачеркивает строчку за строчкой, когда слова оказывались не теми, что он хотел написать. Может быть, он даже сломал перо своей слишком большой рукой – это объяснило бы чернильные кляксы в записке. Я могла представить, как он расстроено сводит брови и морщит лоб. Если бы я была рядом с ним в этот момент то, наверное, рассмеялась бы.

«Джейкоб, у тебя сейчас от напряжения кровоизлияние в мозг произойдет, – сказала бы я. – Выкладывай, всё начистоту».

Смех сейчас был совсем не уместен, убеждалась я, перечитывая письмо, которое уже помнила наизусть. Его ответ на мою умоляющую записку – которую я как второклассница (Джейк верно подметил), отдала Чарли передать Билли, а тот, в свою очередь, должен был вручить ее Джейку – не был для меня неожиданным. Ещё не открыв, я догадалась, что там будет написано.

Я удивилась, насколько сильно ранила меня каждая зачеркнутая им строчка – как будто у букв были острые края. За каждой злой зачеркнутой строчкой, скрывалась его огромная боль, которую я переживала сильнее, чем свою собственную.

Пока я обдумывала всё это, из кухни явно потянуло чем-то горелым. Наверное, в другом доме тот факт, что на кухне кто-то кроме меня готовил, не стал бы поводом для паники.

Засунув измятое письмо в задний карман, я бегом спустилась вниз.

Банка с соусом спагетти, которую Чарли поставил в микроволновку, делала только первый оборот, когда я влетела на кухню и вытащила ее.

– Что я сделал не так? – возмутился Чарли.

– Для начала, нужно было снять крышку, папа. Металл нельзя ставить в микроволновку.

Быстро сняв крышку с банки, я отлила половину соуса в миску и поставила ее в печку. Установила нужное время на микроволновке и, нажав "старт", убрала назад в холодильник банку с соусом.

Чарли, поджав губы, наблюдал за моими действиями.

– Ну, хоть спагетти я правильно сварил?

Я посмотрела на стоящую на плите кастрюлю – источник того запаха, что насторожил и напугал меня.

– Неплохо было бы перемешать, – мягко заметила я, нашла ложку и попробовала воткнуть ее в слипшийся, пригоревший ко дну, комок.

Чарли вздохнул.

– Ну и что все это значит? – спросила я.

Он сложил руки на груди и уставился на завесу дождя за окном.

– Не понимаю, о чём ты, – буркнул он.

Он меня заинтриговал. Чарли готовит? И что за угрюмый вид? Эдвард ещё не пришел, а обычно папа вёл себя так, только в честь моего бой-френда, чтобы всем своим видом и каждым словом продемонстрировать Эдварду – здесь тебе не рады. Все его усилия были, в принципе, напрасны, ведь Эдвард и так прекрасно знал его мысли и без этого показательного выступления.

Слово «бой-френд» заставило меня, как обычно, напряженно прикусить щёку изнутри, пока я пыталась перемешать спагетти. Слово это было абсолютно неподходящим. Мне хотелось чего-то более выразительного, чего-то о вечной преданности… Но слова, типа «судьба» или «рок» в обыденной речи звучали фальшиво.

У Эдварда для меня было свое определение, и это слово являлось источником моего напряжения и заставляло меня сжимать зубы, каждый раз, когда я думала об этом.

«Невеста». Тьфу. Уже от самой этой мысли, меня бросало в дрожь.

– Я что-то пропустила? С каких это пор ты готовишь ужин? – спросила я Чарли.

Отлипшие от дна кастрюли комки спагетти подпрыгнули в кипящей воде, когда я ткнула их.

– Или, вернее, пытаешься готовить? – уточнила я.

Чарли пожал плечами.

– Нет закона, который запретил бы мне готовить в своём собственном доме.

– Тебе виднее, – ответила, с усмешкой глядя на его полицейский значок на кожаной куртке.

– Ха. Вот именно.

Он снял куртку, как будто только мой взгляд напомнил ему, что он всё ещё в ней, и повесил ее на вешалку. Его портупея уже давно лежала на месте, поскольку вот уже несколько недель, как Чарли не носил оружие. Больше не происходило загадочных исчезновений, способных потревожить жизнь маленького городка Форкс, штат Вашингтон, и в ливневых лесах больше никто не видел загадочных громадных волков.

Я молча помешивала спагетти, предполагая, что в свое время Чарли расскажет, что его терзает.

Моего отца трудно назвать многословным и, учитывая, сколько усилий он вложил, пытаясь организовать наш совместный ужин, было не трудно догадаться, что ему есть, что сказать. Наверно в этот раз, ему нужно было сказать необычайно много.

По привычке я посмотрела на часы – в это время, я обычно каждые несколько минут смотрела на них. Осталось уже меньше получаса.

Послеобеденное время было самой трудной частью моего дня. Я была под домашним арестом с того самого момента, как мой бывший лучший друг (вервольф), Джейкоб Блэк доложил о моих тайных поездках на мотоцикле – предал меня, чтобы я была наказана, и не смогла бы больше видится со своим бой-френдом (вампиром) Эдвардом Калленом.

Теперь Эдварду было позволено видеться со мной только с 19 до 21.30 вечера, и только в пределах моего дома под неизменно раздраженным, злым взглядом моего папы.

Это был ужесточенный вариант моего предыдущего, менее строгого, наказания, которое я заслужила за исчезновение без объяснений на три дня, и за один прыжок со скалы в океан.

Конечно, мы виделись с Эдвардом в школе, тут уже Чарли ничего поделать не мог. И, конечно же, Эдвард почти каждую ночь проводил в моей комнате, но об этом Чарли даже не догадывался. Способность Эдварда проникать в дом легко и тихо через мое окно на втором этаже, была почти так же полезна, как и его способность читать мысли Чарли.

И хотя мы с Эдвардом проводили раздельно только время после обеда, этого было достаточно, чтобы я от беспокойства не могла найти себе места, и чтобы время для меня тянулось гораздо медленней. Однако я безропотно терпела свое наказание, потому что, во-первых, я знала, что заслужила это, а во-вторых, я не могла так жестоко обойтись с папой, и сбежать сейчас, когда нам и так грозила гораздо более серьезная разлука навсегда, невидимая Чарли, и такая близкая для меня.

Папа с ворчанием сел за стол и развернул влажную газету. В течение нескольких последующих секунд, он неодобрительно цокал языком.

– Не понимаю, папа, зачем ты читаешь новости. Они ведь только раздражают тебя.

Возмущаясь прочитанным, он даже не обратил на меня внимания.

– Вот почему, все хотят жить в маленьких городах!

Просто смешно.

– Что на этот раз не так с большими городами?

– Сиэтл претендует на звание столицы убийств. Пять нераскрытых убийств за последние две недели. Как они там живут?

– Я думаю, что в Финиксе происходит гораздо больше убийств, папа. И я там жила. – и никогда не была настолько близка к тому, чтобы стать жертвой убийства, как после переезда в его маленький безопасный городок. Кстати, кое у кого, я до сих пор была в списках на уничтожение… Вода в кастрюле пошла рябью, ложка в моей руке задрожала.

– Ты меня не переубедишь, – сказал Чарли.

Я отчаялась привести ужин в более приличный вид и занялась его сервировкой. Пришлось использовать разделочный нож, чтобы разрезать спагетти на порции, сначала для Чарли и потом для себя.

Чарли полил свою порцию соусом и перемешал. Я замаскировала слипшийся комок спагетти большим количеством подливки и без особого энтузиазма последовала его примеру – приступила к еде. Какое-то время мы просто молча ели. Чарли все ещё просматривал новости; а я взяла свое изрядно потрепанное издание «Грозового перевала» и, открыв на месте, где прервалась утром за завтраком, попыталась окунуться в Англию конца девятнадцатого века, ожидая, когда он, наконец, заговорит.

Я как раз дочитала до момента возвращения Хитклиффа, когда Чарли кашлянул, прочищая горло, и скинул газету на пол.

– Ты права, – произнес Чарли. – У меня была причина, чтобы приготовить «это». – он указал вилкой на липкое месиво в своей тарелке. – Я хотел поговорить с тобой.

Я отложила книгу в сторону; переплет был такой старый, что раскрытая книга блином распласталась на столе.

– Ты мог бы просто спросить.

Он кивнул, и свел брови.

– Да. В следующий раз именно так и сделаю. Я подумал, что если приготовлю вместо тебя ужин, то немного смягчу тебя.

Я рассмеялась.

– Это сработало. От твоих кулинарных талантов я размягчилась как зефир. Что тебе нужно, пап?

– Ну, я по поводу Джейкоба.

Моё лицо приобрело жесткое выражение.

– А что с ним такое? – процедила я сквозь плотно сжатые губы.

– Спокойно, Беллс. Я знаю, что ты до сих пор расстраиваешься, что он настучал на тебя, но он поступил правильно. Он просто проявил ответственность.

– Ответственность, – едко повторила я, закатывая глаза. – Ладно. Так что там с Джейкобом?

Я мысленно повторила свой небрежный, почти тривиальный вопрос: «Что с Джейкобом? Что я собиралась с ним делать? Мой бывший лучший друг, который стал теперь… кем? Моим врагом?». Я вся сжалась.

Чарли внезапно заволновался.

– Не злись на меня, ладно?

– Злиться?

– Ну, я хочу поговорить и насчет Эдварда тоже.

Я подозрительно прищурилась.

Голос Чарли зазвучал резче:

– Я ведь разрешаю ему приходить в наш дом, правда?

– Разрешаешь, – признала я. – Не на долго. Конечно, ты мог бы, иногда, и выпускать меня из дома, – в шутку продолжила я. Прекрасно зная, что до конца учебного года я буду под домашним арестом. – В последнее время я веду себя паинькой.

– Ну, собственно к этому я и веду… – тут лицо Чарли неожиданно осветилось улыбкой, его глаза весело сверкнули и, на какое-то мгновение, он помолодел лет на двадцать.

В его улыбке я увидела тускло мерцавшую перспективу, однако все же медленно проговорила:

– Ты меня запутал, папа. Так о чем именно мы говорим, о Джейкобе, об Эдварде или о моём наказании?

Улыбка снова промелькнула на губах Чарли.

– Вроде как обо всём сразу.

– И как это между собой связано? – насторожено спросила я.

– Хорошо, – вздохнул он, поднимая руки, сдаваясь.

– Так вот, я думаю, что возможно ты заслуживаешь амнистию за хорошее поведение. Ты не хнычешь и не плачешься, удивительная особенность для подростка.

Мои брови поднялись вверх от удивления, я тонким, тоже от удивления, голосом произнесла:

– Серьезно? Я свободна?

Что повлияло на его решение? Я была уверена, что пробуду под домашним арестом до самого отъезда, и Эдвард ничего подобного не заметил в мыслях Чарли…

Чарли поднял палец и сказал:

– С одним условием.

Энтузиазм исчез.

– Фантастика, – простонала я.

– Белла, это скорее просьба, чем требование, ладно? Ты свободна. Но я надеюсь, что ты используешь свободу… правильно.

– Что это значит?

Он снова вздохнул. – Я знаю, что тебе достаточно проводить время только с Эдвардом…

– Я ещё провожу время с Элис, – прервала его я.

У сестры Эдварда не было временных ограничений на посещёния; она могла приходить и уходить, когда ей вздумается. Она вертела Чарли как хотела.

– Это правда, – сказал он. – Белла, но у тебя есть и другие друзья кроме Калленов. По крайней мере, раньше были.

Мы долго смотрели друг на друга.

– Когда ты в последний раз разговаривала с Анжелой Вебер? – бросил он мне.

– В пятницу, в обед, – немедленно ответила я.

Ещё до того как Эдвард вернулся, мои школьные друзья разделились на две группы. Я называла их «хорошие» против «плохих». Иначе – «мы» и «они». «Хорошие» – Анжела, ее постоянный парень Бен Ченей, и Майк Ньютон; эти трое весьма великодушно простили меня за сумасшедшее поведение после ухода Эдварда. Лорен Мэллори – была злобным ядром группы «плохих», она пропагандировала свою «анти-Белла» программу и этим были довольны почти все остальные, включая мою первую в Форкс подругу Джессику Стэнли.

После возвращения Эдварда граница, разделяющая две стороны, стала ещё более заметной.

Возвращение Эдварда лишило меня дружеского расположения Майка Ньютона, но Анжела была непоколебимо лояльна, и Бен следовал ее примеру. Несмотря на естественную антипатию, которую Каллены вызывали у большинства людей, Анжела покорно сидела рядом с Элис каждый день в обед. После нескольких недель, проведенных в ее компании, казалось, что Анжела даже почувствовала себя комфортно. Трудно было не попасть под очарование Калленов, однажды испробовав его на себе.

– А за пределами школы? – спросил Чарли, привлекая мое внимание.

– Я не виделась ни с кем за пределами школы, папа. Наказана, помнишь? И у Анжелы тоже есть бой-френд. Она всегда с Беном. Если я действительно свободна, – добавила я полным скептицизма голосом, – возможно, мы могли бы встречаться парами.

– Хорошо. Но раньше… – он нерешительно замялся. – Ты и Джейк, были не разлей вода, а теперь…

Я резко оборвала его:

– Ты можешь, наконец, перейти к сути, папа? Какое условие – точнее?

– Белла, не думаю, что ты должна бросать всех друзей, ради своего бой-френда, – сказал он строго. – Это не вежливо, и я думаю, что твоя жизнь стала бы более уравновешенной, если бы ты впустила в нее и других людей тоже. То, что произошло в прошлом сентябре…

Я вздрогнула.

– Ладно, – сказал он, примирительно. – Если бы тогда у тебя, кроме Эдварда Каллена, была бы своя жизнь то, возможно, все не было бы так ужасно.

– Все было бы точно также, – пробормотала я.

– Может да, а может, и нет.

– Точнее? – напомнила я ему.

– Пользуйся своей вновь обретенной свободой, чтобы встречаться еще и с другими своими друзьями. Постарайся найти равновесие.

Я медленно кивнула.

– Равновесие хорошая штука. Так теперь у меня будет специальное расписание для встреч с друзьями?

Он скорчил рожу, но тряхнул головой и сказал:

– Не хочу ничего усложнять. Просто не забывай своих друзьях…

Это была именно та проблема, которую я и сама пыталась решить. Мои друзья. Люди с которыми, для их же собственной безопасности, я не должна буду никогда больше встречаться после окончания школы.

Так что же делать? Проводить с ними время, пока я ещё могу? Или начать постепенно отдаляться сейчас? Я склонялась к второму варианту.

– … особенно Джейкоба, – добавил Чарли прежде, чем я успела придумать о чем-нибудь ещё.

Эта проблема была намного сложнее первой. Потребовалось время, чтобы найти подходящие слова:

– С Джейкобом все может оказаться… сложнее.

– Белла, семья Блэк нам как родня, – заметил он, снова по-отечески строго. – И Джейкоб был тебе очень-очень хорошим другом.

– Я знаю.

– Неужели ты совсем по нему не скучаешь? – расстроено спросил Чарли.

Внезапно я почувствовала, как у меня перехватило горло, пришлось дважды кашлянуть, прежде чем ответить:

– Да, мне не хватает его, – признала я, не поднимая взгляд, – мне очень не хватает его.

– Тогда в чем сложности?

Я не могла просто так обо всем рассказать. В понимании нормальных людей это противоречило всем правилам – я имею в виду обычных человеческих создании, таких как я и Чарли – узнать о сокрытом мире, полном мифов и чудовищ, притаившихся вокруг нас. Об этом мире я знала все, но из-за этого знания находилась в постоянной опасности. И я не собиралась вовлекать Чарли в такие же передряги.

– С Джейкобом у нас есть… противоречия, – медленно произнесла я. – То есть противоречия по поводу нашей дружбы. Кажется, Джейку не всегда будет достаточно только дружить, – слепила я оправдание из настоящих фактов, но все это факты были незначительными, по сравнению с тем, что стая вервольфа Джейкоба люто ненавидела семью вампира Эдварда, и меня заодно, поскольку я твердо намеревалась присоединиться к семье вампиров. Эту проблему нельзя было решить переписываясь, и он не отвечал на мои телефонные звонки. Ну, а мой план лично встретиться с вервольфом не вызывал восторга у вампиров.

– Разве Эдвард против небольшой конкуренции? – саркастически заметил Чарли.

Я смерила его мрачным взглядом.

– Нет никакой конкуренции.

– Ты обижаешь Джейка, избегая его. Он скорее предпочтет быть просто другом, чем вообще никем.

«О, так теперь я его избегаю?» – подумала я.

– Я уверена, что Джейк вообще не хочет, чтобы мы были друзьями, – слова горели у меня во рту. – Откуда ты вообще это взял?

Теперь Чарли смутился.

– Возможно, эту тему сегодня затронул Билли…

– Вы с Билли сплетничаете, как старые бабы, – возмутилась я, яростно тыкая вилкой в застывшие спагетти на моей тарелке.

– Билли переживает за Джейкоба, – сказал Чарли. – Джейку сейчас очень тяжело… У него депрессия.

Я вздрогнула, но сдержала слёзы.

– И к тому же, ты всегда была такая счастливая после встреч с Джейком, – вздохнул Чарли.

– Я и сейчас счастлива, – сквозь зубы яростно прорычала я.

Контраст между значением моих слов и тоном, которым я произнесла их, полностью разрядил напряженную атмосферу. Чарли прыснул, и я засмеялась вместе с ним.

– Ладно, ладно, – согласилась я. – Равновесие.

– И Джейкоб, – надавил он.

– Я постараюсь.

– Отлично. Уравновесь все, Белла. И, ах, да, тут для тебя кое-какая почта, – сказал Чарли, закрывая тему, даже не пытаясь быть деликатным. – Она возле плиты.

Я даже не пошевелилась, все мои мысли крутились вокруг имени Джейкоба. Скорее всего, почта окажется какой-то рекламой, мусор одним словом. Я только вчера получила конверт от мамы, и больше ничего не ждала.

Отодвинув стул, Чарли поднялся из-за стола и потянулся. Он отнес свою тарелку к раковине, но прежде чем включить воду ополоснуть ее, он остановился и бросил мне толстый конверт. Письмо пролетело через весь стол и остановилось, ударившись в мой локоть.

– Э-э, спасибо, – пробормотала я, озадаченная его настойчивостью. Потом я увидела адрес отправителя – письмо было из Университета Юго-восточной Аляски.

– Так быстро. Я предполагала, что и туда опоздала подать заявление.

Чарли усмехнулся.

Я открыла конверт и бросила на Чарли свирепый взгляд. – Оно открыто.

– Мне было любопытно.

– Шериф, я в шоке. Это же федеральное преступление.

– О, просто прочти его.

Я вынула письмо и сложенное расписание курсов.

– Поздравляю, – сказал он прежде, чем я успела что-либо прочитать. – Твое первое зачисление.

– Спасибо, пап.

– Мы должны поговорить об оплате за обучение. Я отложил немного денег…

– Эй, эй, ничего подобного. Я не прикоснусь к твоим пенсионным деньгам, папа. У меня есть собственные сбережения на колледж, – вернее, то что от них осталось – и там было очень мало.

Чарли нахмурился.

– Некоторые из этих учебных заведений довольно дорогие, Беллс. Я хочу помочь. Ты не должна ехать на Аляску только потому, что там дешевле.

Этот колледж вовсе не был дешевле. Он просто был дальше и в Джуно, в среднем, триста двадцать один день в году был пасмурным. Первое вполне устраивало меня, а второе Эдварда.

– Я вполне потяну это. Кроме того, у них есть много вариантов финансовой поддержки. Я смогу легко получить ссуду, – я надеялась, что мой блеф не был слишком уж очевиден. Данным вопросом я даже не начинала интересоваться.

– Значит…, – начал Чарли, а затем поджал губы и посмотрел в сторону.

– Значит, что?

– Ничего. Я только… – он нахмурился. – Я только интересуюсь, какие… планы у Эдварда на следующий год?

– О.

– Ну?

Три быстрых стука в дверь спасли меня. Чарли закатил глаза, а я вскочила с места.

– Иду! – воскликнула я, в то время как Чарли бормотал что-то, вроде «Убирайся». Не обращая на него внимания, я поспешила впустить Эдварда.

С глупым нетерпением, я распахнула дверь, и увидела его – мое личное чудо.

Со временем я так и не стала равнодушнее к совершенству его лица, и я была уверена, что никогда не смогу считать его красоту чем-то обыкновенным. Мои глаза пробежались по его бледным белым чертам: твёрдо очерченный подбородок, более мягкая линия полных губ – сейчас изогнутых в улыбке, прямая линия носа, острый угол скул, гладкий мраморный лоб, частично скрытый спутанными, потемневшими от дождя бронзовыми волосами….

Его глаза я оставила напоследок, зная, что когда я загляну в них, скорее всего, забуду все свои мысли. Его глаза были большими, теплыми от расплавленного в них золота, обрамленные густой бахромой черных ресниц. Каждый раз, глядя в них, я чувствовала нечто невероятное, словно мои кости становились мягкими и податливыми. А ещё я чувствовала легкое головокружение, но это, возможно было результатом того, что я забывала дышать. Снова.

Это было лицо, ради которого любой мужчина-модель продал бы душу. Конечно, такова и должна быть цена за эту красоту – душа.

Нет. Я не верила в это. И уже только за то, что допустила подобную мысль, я чувствовала себя виноватой и радовалась, что была единственным человеком, чьи мысли оставались для Эдварда тайной, а радовалась я этому очень часто.

Я протянула ему руку и вздохнула, почувствовав, как его холодные пальцы соприкоснулись с моими. Его прикосновение принесло странное ощущение облегчения – как если бы у меня что-то болело, и эта боль внезапно прошла.

– Привет, – я слегка улыбнулась из-за своего несоответствующего моим возвышенным ощущениям обыденного приветствия.

Он поднял наши переплетенные пальцы, и прикоснулся к моей щеке тыльной стороной своей ладони.

– Как прошел день?

– Медленно.

– Для меня тоже.

Он поднес мое запястье к своему лицу, наши руки все ещё были переплетены. Закрыл глаза, когда его нос скользнул по моей коже, и мягко улыбнулся, так и не открывая глаз. Наслаждаясь вкусом вина и отказываясь от выпивки, как он однажды объяснил.

Я знала, что для него аромат моей крови, гораздо слаще крови любого другого человека на земле, и вправду как вино, по сравнению с водой, для алкоголика, ее запах причинял ему реальную боль, порождая жгучую жажду. Но, кажется, теперь, это уже не смущало его так, как было раньше. Я лишь смутно могла представить, каких титанических усилий стоил ему этот простой жест.

Мне стало грустно оттого, что ему приходилось делать такие усилия над собой. Утешало только одно – я знала, что не долго ещё буду причиной его мук.

Я услышала, как приближается Чарли, намеренно топая ногами, выражая свое обычное неудовольствие приходом нашего гостя. Глаза Эдварда мгновенно открылись, он быстро опустил руку, но не выпустил мои пальцы.

– Добрый вечер, Чарли, – Эдвард всегда был безупречно вежлив, хотя Чарли и не заслуживал этого.

Чарли, что-то буркнул в ответ, встал рядом с нами, скрестив руки на груди. В последнее время его идея родительского контроля приняла ужасающие размеры.

– Я принес ещё бланки заявлений, – сказал мне Эдвард, демонстрируя набитый бумагами конверт. На его мизинец, словно кольцо, был надет целый рулон почтовых марок.

Я застонала. Неужели ещё остались какие-то колледжи, в которые он до сих пор не заставил меня написать? И как ему ещё удается находить все эти лазейки для подачи документов? Ведь в этом году я уже везде опоздала.

Он улыбнулся, будто смог узнать мои мысли; должно быть, они слишком явно читались на моем лице.

– Ещё осталось несколько открытых крайних сроков. И несколько мест, где сделают исключения.

Я лишь примерно могла представить причины, объясняющие эти исключения. И их размер в долларах США.

Эдвард рассмеялся над выражением моего лица.

– Ну, приступим? – спросил он, подвигая меня к кухонному столу.

Чарли гневно следовал сзади, хотя он едва ли мог жаловаться на план наших вечерних занятий. Сегодня днем он сам докучал мне разговорами насчет колледжа.

Я быстро убрала со стола, пока Эдвард раскладывал пугающую стопку бланков. Когда я убирала «Грозовой перевал», Эдвард поднял бровь. Я знала, о чем он подумал, но Чарли прервал его прежде, чем Эдвард успел что-то сказать.

– Кстати, о заявлениях в колледж, Эдвард, – сказал Чарли ещё более угрюмым тоном – он по возможности старался избегать обращаться к Эдварду напрямую, но когда ему все же приходилось, это ещё больше ухудшало его плохое настроение. – Мы с Беллой только что обсуждали планы на следующий год. Ты уже решил, где будешь учиться?

Эдвард улыбнулся Чарли и дружелюбно ответил:

– Ещё нет. Я получил несколько приглашений, но все ещё обдумываю варианты.

– Куда тебя приняли? – давил Чарли.

– Сиракузы… Гарвард… Дартмут… и только что я был принят в Университет Юго-Восточной Аляски. -

повернувшись в пол оборота, Эдвард подмигнул мне. Я подавила смешок.

– Гарвард? Дартмут? – пробормотал Чарли, не в состоянии скрыть благоговение. – Ну ничего себе … это кое-что. Да, но Университет Аляски… ты же не собираешься всерьез рассматривать их предложение, когда у тебя есть возможность вступить в Лигу Плюща* (объединение 8 старейших привилегированных учебных заведений на северо-востоке США). Твой отец вряд ли захочет, чтобы ты…

– Карлайл согласиться с любым мой выбором, – безмятежно сообщил ему Эдвард.

– Хмм.

– Угадай что здесь, Эдвард? – игриво спросила я.

– Что, Белла?

Я указала на толстый конверт, лежащий на стойке, – Я только что получила приглашение в Университет Аляски.

– Поздравляю, – усмехнулся он. – Какое совпадение.

Глаза Чарли сузились, и его взгляд заметался между нами.

– Прекрасно, – произнес он через минуту. – Я собираюсь пойти смотреть игру, Белла. Девять тридцать.

Это было его обычным прощальным приказом.

– Э-э, папа. Помнишь, о нашем недавнем разговоре, насчет моей свободы…?

Он вздохнул. – Хорошо, десять тридцать. У тебя все ещё комендантский час на все вечера после школы.

– Белла больше не наказана? – спросил Эдвард. Хотя я и знала что, в действительности, эта новость не была для него неожиданной, но так и не смогла обнаружить ни одной фальшивой ноты в внезапном волнении в его голосе.

– С условием, – поправил его Чарли сквозь зубы. – Тебе – то что за дело?

Нахмурившись, я посмотрела на папу, но он этого не заметил.

– Просто рад узнать, – сказал Эдвард. – Элис ноет, что ей не с кем поехать за покупками, и я уверен, что Белле хотелось бы увидеть огни большого города, – улыбнулся он мне.

Но Чарли прорычал:

– Нет! – и его лицо приобрело фиолетово-красный оттенок.

– Папа! В чём дело?

Он с трудом проговорил:

– Я не хочу, чтобы ты сейчас ездила в Сиэтл.

– Что?

– Я же рассказывал тебе о той истории из газеты – в Сиэтле свирепствует какая-то банда убийц, и я хочу, чтобы ты держалась от этого подальше, ясно?

Я закатила глаза.

– Папа, да меня скорей поразит молнией, чем что-то случится за один день в Сиэтле…

– Нет, все в порядке, Чарли, – перебив меня, сказал Эдвард. – Я не Сиэтл имел в виду. Я вообще-то говорил о Портленде. Я тоже не хочу, чтобы Белла оказалась в Сиэтле. Нет, конечно же.

Я с недоверием посмотрела на него, но в его руках была газета Чарли, и он внимательно читал первую полосу.

Должно быть, таким образом, он пытался успокоить моего отца. Ведь сама идея подвергнуться опасности, пускай даже и от самых смертельно опасных людей, находясь в компании Элис и Эдварда, казалась просто смешной.

Это сработало. В течение секунды Чарли молча смотрел на Эдварда, затем пожал плечами.

– Отлично.

Он наконец-то, спешно, покинул кухню, направляясь в гостиную, возможно, он не хотел пропустить какое-то сообщение по телевизору.

Я подождала, пока включится телевизор, чтобы Чарли не смог меня услышать.

– Что…, – начала я.

– Погоди, – сказал он, не отрывая взгляда от газеты. Его взгляд все ещё не отрывался от страницы, когда он подвинул ко мне через стол первый бланк заявления.

– Я думаю, в эту анкету ты можешь переписать со своих предыдущих бланков. Вопросы те же.

Наверное Чарли все ещё подслушивал. Я вздохнула, и начала вписывать повторяющуюся информацию о себе: имя, адрес, номер социального страхования… Через несколько минут я взглянула на Эдварда, но теперь он задумчиво смотрел в окно. Поскольку мне снова пришлось склониться над бланком, я впервые заметила название учебного заведения.

Фыркнув, я отпихнула бумаги в сторону.

– Белла?

– Да ты что, Эдвард. Дартмут?

Эдвард поднял бланк заявления, от которого я отказалась, и снова мягко положил его передо мной. – Думаю, тебе понравится Нью-Хэмпшир, – сказал он. – Для меня там найдется целый перечень вечерних курсов, да и леса там отличные, особенно для такого заядлого туриста, как я. Обилие дикой природы. – он изогнул губы в заманчивой улыбке, зная, что я не могла этому противостоять.

Я вздохнула, глубоко втянув носом воздух.

– Если от этого ты станешь счастливее, я позволю тебе вернуть мне деньги, – пообещал он. – Если ты захочешь, я могу даже начислить проценты.

– Туда же невозможно попасть без огромной взятки. Или это была часть оплаты? Новое крыло библиотеки имени Калленов? Уф. Почему мы опять обсуждаем это?

– Пожалуйста, Белла. Ты можешь просто заполнить заявление? От этого ничего страшного не случится, заполни.

У меня отвисла челюсть. – Знаешь что? Не думаю, что я стану это делать!

Я взяла бумаги, намереваясь смять их, чтоб удобнее было засунуть в мусорное ведро, но их уже не было. Мгновение я пялилась на пустой стол, затем посмотрела на Эдварда. Казалось, он даже не двигался, но заявление, вероятно, уже было спрятано во внутренний карман его куртки.

– Что ты делаешь? – потребовала я.

– Я напишу твое имя лучше, чем ты сделаешь это сама. Ты ведь уже написала резюме.