Текст книги "Затмение "

Автор книги: Стефани Майер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Ты переходишь все границы, знаешь ли. – на всякий случай я говорила шепотом, вдруг Чарли не был полностью поглощен игрой.

– Мне, действительно, не нужно, чтобы меня ещё куда-нибудь приняли. Я уже принята на Аляске. Я почти могу позволить себе обучение в первом семестре. Это предоставит мне такое же алиби, как и в любом другом месте. Нет никакой необходимости выбрасывать кучу денег, неважно чьих.

Его лицо исказила страдальческая гримаса.

– Белла…

– Не начинай. Я согласна, что должна сделать этот шаг ради Чарли, но мы оба знаем, что следующей осенью я все равно не буду в состоянии посещать колледж. И вообще даже находиться рядом с людьми не смогу.

Мои знания о первых нескольких годах жизни новообращенного вампира были достаточно расплывчатыми. Эдвард никогда не вдавался в подробности – это не было его любимой темой – но я знала, что это были не самые лучшие переживания. Очевидно, самоконтроль приходил с опытом. Так что все остальные варианты, кроме заочного обучения, даже не рассматривались.

– Я думал вопрос времени все ещё не решен, – мягко напомнил мне Эдвард. – Ты могла бы насладиться семестром или даже двумя в колледже. Ведь существует множество человеческих событий, которых у тебя ещё не было.

– Я доберусь до них потом.

– Потом они уже не будут человеческими. У тебя не будет второго шанса побыть человеком, Белла.

Я вздохнула.

– Сам подумай о времени, Эдвард. Слишком опасно затягивать.

– Пока нет никакой опасности, – настаивал он.

Я свирепо глянула на него. Никакой опасности? Конечно. Есть только садистка – вампирша, пытающаяся отомстить мне за убийство ее партнера, предположительно убив меня каким-нибудь медленным и мучительным способом. Кого волнует Виктория? И, ах да, Волтури – королевская вампирская семья с их маленькой армией воинов – которые настаивают, чтобы в ближайшем будущем мое сердце прекратило биться, не важно каким образом, потому что людям было непозволительно знать о существовании вампиров. И правда. Нет никаких причин для паники.

Даже не смотря на то, что Элис приглядывала за ними – Эдвард рассчитывал на ее поразительно-точные видения будущего, и знал, что она обязательно предупредить нас в случае опасности – рисковать было безумием.

Кроме того, я уже выиграла этот спор. Дата моего изменения была назначена вскоре после окончания школы, всего через несколько недель.

Мой желудок скрутил резкий спазм, когда я осознала, насколько мало в действительности оставалось времени. Конечно, это изменение было необходимо, кроме того, оно было ключом к тому, чего я хотела больше всего на свете. Я глубоко задумалась о Чарли, который сейчас, как и в любой другой вечер, в соседней комнате наслаждается просмотром матча. О моей маме Рене, в далекой солнечной Флориде, по – прежнему, упрашивавшей меня провести лето на пляже с ней и ее новым мужем. И о Джейкобе, который, в отличие от моих родителей, точно будет знать, что случилось, если я уеду в какой-то далекий колледж. Даже если мои родители какое-то время и не станут проявлять излишней подозрительности, даже, если мне удастся откладывать свой приезд, ссылаясь на большие дорожные расходы или на загруженность в учебе, или на болезнь, Джейкоб будет знать правду.

На мгновение, мысль о том, что Джейкоб, наверняка, будет испытывать ко мне отвращение, затмила все остальные переживания.

– Белла, – пробормотал Эдвард, скривившись, будто прочитав мои переживания.

– Спешить не нужно. Я не позволю никому причинить тебе боль. У тебя есть столько времени, сколько тебе потребуется.

– Я хочу, побыстрее, – прошептала я, слабо улыбнувшись, пытаясь обратить все в шутку. – Я тоже хочу стать чудовищем.

Он сжал зубы и процедил:

– Ты понятия не имеешь, о чем ты говоришь. – резко бросил влажную газету на стол между нами, указав пальцем на заголовок:

«УБИЙСТВА ПРОДОЛЖАЮТСЯ, ПОЛИЦИЯ СТРАШИТЬСЯ АКТИВНОСТИ БАНДЫ».

– Какое это имеет отношение к нам?

– Чудовища не шутка, Белла.

Я снова уставилась на заголовок, а затем, подняв глаза, посмотрела на его жесткое лицо.

– Э… это делает вампир? – прошептала я.

Он улыбнулся, на этот раз без юмора. Его голос был низок и холоден:

– Ты удивишься, Белла, но вампиры часто являются причиной ужасов в человеческих новостях. Легко понять, когда знаешь, что искать. Данная информация указывает на то, что в Сиэтле орудует новообращенный вампир. Кровожадный, дикий, неконтролируемый. Мы все через это прошли.

Избегая смотреть ему в глаза, я снова уставилась в газету.

– Мы наблюдали за развитием событий в течение нескольких недель. Все признаки налицо – внезапные исчезновения, всегда только ночью, небрежное избавление от трупов, отсутствие улик… Да, это определенно, кто-то только что обращенный. И, кажется, никто не собирается отвечать за новичка… – он глубоко вздохнул.

– Ладно, это не наша проблема. Мы даже не обратили бы внимания на подобную ситуацию, если бы это не происходило так близко к нашему дому. Как я уже и говорил, такое происходит постоянно. Существование чудовищ приводит к чудовищным последствиям.

Я постаралась не вчитываться в имена на странице, но они четко выделялись в тексте, словно были выделены специально. Пять человек, чьи жизни оборвались, и чьи семьи теперь скорбели по ним. Прочитав их, было трудно рассматривать убийства, как нечто абстрактное. Маурин Гардинер, Джеффри Кэмпбелл, Грейс Рази, Майкл О’Коннелл, Рональд Элбрук. Люди, у которых были родители и дети, друзья и домашние животные, работа, надежды и планы, воспоминания и будущее…

– Со мной такого не произойдет, – прошептала я сама себе.

– Вы не позволите мне стать такой. Мы будем жить в Антарктиде.

Эдвард фыркнул, снимая напряжение.

– Пингвины. Очаровательно.

Я слабо рассмеялась и сбросила газету со стола, чтобы больше не видеть этих имен; она с глухим звуком упала на линолеум. Конечно, Эдвард придумает как мне охотиться. Он и его «вегетарианская» семья, были преданны идеи сохранения человеческой жизни, и предпочитали для удовлетворения своих диетических потребностей вкус крупных хищников.

– Тогда, как и планировалось, Аляска. Только где-нибудь подальше от Джуно, там, где в изобилии обитают гризли.

– Уже лучше, – одобрил он. – Есть ещё белые медведи. Очень жестокие. Да и волки попадаются довольно-таки крупные.

У меня открылся рот, и я резко выдохнула.

– Что случилось? – спросил он, прежде чем я успела прийти в себя, его замешательство прошло и все его тело, словно окаменело.

– О. Забудь о волках, если идея тебе неприятна. – его голос был жестким, формальным, плечи напряжены.

– Эдвард, он был моим лучшим другом, – пробормотала я. Употребление прошедшего времени неприятно кольнуло. – Конечно, мне это неприятно.

– Пожалуйста, прости меня за необдуманные слова, – сказал он, все ещё очень формально. – Я не должен был предлагать тебе этого.

– Не волнуйся. – я посмотрела на свои руки, сжатые на столе в кулаки.

Некоторое время мы оба молчали, а затем его прохладный палец оказался под моим подбородком. Он приподнял мое лицо и я посмотрела на него. Теперь он, казалось, смягчился.

– Прости. Правда.

– Я знаю. Я знаю, что это не одно и то же. Я не должна была так реагировать. Это всего лишь… Хорошо, я уже думала о Джейкобе до того, как ты пришел. – я заколебалась. Его золотисто-медовые глаза, казалось, темнели каждый раз, когда я упоминала имя Джейкоба. Теперь мой голос звучал почти умоляюще:

– Чарли говорит, что Джейкобу тяжело. Ему сейчас больно, и… это моя вина.

– Ты не сделала ничего плохого, Белла.

Я глубоко вздохнула.

– Мне нужно все исправить. Я обязана ему. И, так или иначе, это одно из условий Чарли…

Пока я говорила, его лицо снова изменилось, окаменело как у статуи.

– Ты же знаешь, что это не возможно, ты не можешь оказаться одна, беззащитная среди вервольфов, Белла. А если кто-нибудь из нас ступит на их землю, это нарушит договор. Ты хочешь, чтобы мы начали войну?

– Конечно, нет!

– Тогда, действительно, не вижу никакого смысла и дальше обсуждать этот вопрос. – он опустил руку и посмотрел в сторону, подыскивая новую тему для разговора. Его глаза задержались на чем-то позади меня, и он улыбнулся, хотя его взгляд все ещё был осторожным.

– Я рад, что Чарли решил освободить тебя, нужно будет срочно посетить книжный магазин. Я не могу поверить, что ты опять читаешь «Грозовой перевал». Разве ты ещё не выучила его наизусть?

– Не все обладают фотографической памятью, – кратко сказала я.

– Фотографическая память или нет, не могу понять, почему тебе он нравится. Характеры персонажей ужасны, это люди, разрушающие друг другу жизнь. Я не знаю, чем бы закончилось все у Хитклиффа с Кэти, если бы они оказались в ситуации Ромео и Джульетты или Элизабет Беннет и мистера Дарси. Это не история любви, а история ненависти.

– Ты не любишь классику, – резко сказала я.

– Возможно, это потому, что меня не впечатляет старина, – улыбнулся он, очевидно удовлетворенный тем, что отвлек меня. – А если честно, почему ты читаешь это снова и снова? – его глаза светились неподдельным интересом, он снова пытался разобраться в замысловатой работе моего разума. Он наклонился через стол, чтобы обхватить мое лицо своими ладонями. – Что в этом романе притягательного для тебя?

Его искреннее любопытство разоружило меня.

– Я не уверена, – сказала я, пытаясь мыслить связно, в то время как его взгляд ненамеренно рассеивал мои мысли. – Я думаю, это что-то, вроде неизбежности. Ничто не может их разлучить – ни ее эгоизм, ни его зло, ни даже в итоге смерть …

Он задумчиво обдумывал мои слова. Через мгновение на его лице заиграла дразнящая улыбка.

– Я все же думаю, что эта история была бы лучше, имей каждый из них хоть одно положительное качество.

– Я думаю, что, возможно, это и есть здесь главное, – не согласилась я. – Их любовь – это единственное положительное качество.

– Я надеюсь, ты достаточно осмотрительна, чтобы не влюбиться в кого-то, столь же… злобного.

– Для меня уже немного поздновато волноваться о том, в кого я влюбилась, – заметила я. – Но даже без предупреждений, кажется, я неплохо справилась.

Он тихонько рассмеялся.

– Я рад, что ты так думаешь.

– Что ж, надеюсь, ты достаточно благоразумен, чтобы держаться подальше от кого-то столь же эгоистичного. В действительности, Кэтрин, а не Хитклифф – источник всех неприятностей.

– Я буду настороже, – пообещал он.

Я вздохнула. Он так хорошо умел отвлекать от темы.

Я прижала его руку сверху своей рукой, чтобы удержать его у своего лица. – Мне нужно увидеть Джейкоба.

Его глаза были закрыты.

– Нет.

– Это правда совсем не опасно, – упрашивала я. – Целые дни я проводила в Ла Пуш со всей их компанией, и никогда ничего не случалось.

Но я допустила промах; мой голос дрогнул в конце, поскольку я поняла, что произнесенные слова частично были ложью. То, что никогда ничего не случалось, было неправдой. Краткая вспышка воспоминаний – огромный серый волк прижался к земле, оскалив на меня свои кинжалоподобные клыки, и пот на ладонях сейчас был отголоском тогдашней паники.

Эдвард услышал, что мое сердце забилось быстрее, и кивнул, будто я вслух призналась во лжи.

– Вервольфы с трудом держат себя в руках. Иногда, люди рядом с ними получают травмы. Иногда, они способны убить.

Я хотела возразить, но другая картинка заставила меня промолчать. В моей голове всплыл образ некогда прекрасного лица Эмили Янг, теперь обезображенного тремя темными шрамами, рассекающими угол ее правого глаза, и навсегда оставившими ее рот искривленным в кривой угрюмой усмешке.

Мрачно торжествуя, он ждал, пока я обрету дар речи.

– Ты их не знаешь, – прошептала я.

– Я знаю их лучше, чем ты думаешь. В прошлый раз я был здесь.

– В прошлый раз?

– Впервые наши с волками пути пересеклись примерно семьдесят лет назад… Мы только что обосновались недалеко от Хокьюэйма. Это было до того, как Элис и Джаспер присоединились к нам. Нас было больше, но это не удержало бы их от схватки, если бы не Карлайл. Он сумел убедить Эфраима Блэка, что возможно жить вместе, и, в конечном счете, мы заключили перемирие.

Имя прадеда Джейкоба поразило меня.

– Мы думали, что после смерти Эфраима род вервольфов прервался, – пробормотал Эдвард; казалось, он теперь разговаривал сам с собой. – Что генетическая причуда, позволявшая превращения, была утрачена… – он замолчал и осуждающе уставился на меня.

– Кажется, твои неудачи, с каждым днем становятся все серьезнее. Понимаешь ли ты, что твое врожденное «везение» по части притягивания смертельных опасностей оказалось достаточно сильно, чтоб возродить к жизни стаю исчезнувших псов-мутантов? Имей мы возможность разлить твое невезение по бутылкам, у нас в руках оказалось бы оружие массового поражения.

Я проигнорировала его подколку, так как все мое внимание было привлечено его словами – неужели он серьезно?

– Но я тут ни при чем. Разве ты не знаешь?

– Знаю что?

– Мое невезение здесь вовсе ни при чем. Вервольфы возродились, потому что вернулись вампиры.

Эдвард уставился на меня, его тело от неожиданности замерло.

– Джейкоб сказал мне, что ваша семья свои присутствием, повлияла на появление вервольфов. Я думала, вы уже знаете об этом…

Его глаза сузились.

– Они так считают?

– Эдвард, взгляни на факты. Семьдесят лет назад вы приехали сюда, и появились вервольфы. Теперь вы вернулись, и снова появляются волки. Ты думаешь, что это совпадение?

Он моргнул, и его взгляд смягчался.

– Эта теория заинтересует Карлайла.

– Теория, – усмехнулась я.

На некоторое время он затих, глядя на дождь за окном; я вообразила, что он обдумывает тот факт, что присутствие его семьи способствует превращению местных жителей в гигантских псов.

– Интересно, но не совсем понятно, – через какое-то время пробормотал он. – Ситуация остается неизменной.

Я могла перевести это гораздо проще: никаких друзей вервольфов.

Я знала, что должна быть терпеливой с Эдвардом. Он не перегибал палку, он просто не понимал. Он понятия не имел, скольким я была обязана Джейкобу Блэку – много раз своей жизнью, и возможно даже своим рассудком тоже.

Мне не нравилось рассказывать о том пустом времени, когда я осталась одна, без всех, а особенно без Эдварда. Он уехал, чтобы попытаться спасти меня и спасти мою душу. Я не считала его ответственным за все те глупости, которые я совершила в его отсутствие, или за боль, которую я перенесла.

Он сам считал себя виноватым.

Поэтому я очень тщательно должна была подобрать слова для объяснения.

Я встала и обошла вокруг стола. Он раскрыл руки, и я уселась ему на колени, устроившись в его прохладных объятиях. Я смотрела вниз, пока говорила:

– Пожалуйста, послушай меня всего минуту. Это намного важнее, чем просто прихоть навестить старого друга. Джейкобу сейчас больно. – на последнем слове у меня дрогнул голос. – Я не могу не попытаться помочь ему, не могу бросить его сейчас, когда он нуждается во мне, только из-за того, что он больше не человек… Пойми, ведь он был рядом со мной, когда я была… не совсем похожа на человека. Ты не знаешь, как это было… – я нерешительно замолчала. Руки Эдварда застыли вокруг меня, но он так сильно сжал их в кулаки, что на них четко выделились все его сухожилия. – Если бы Джейкоб не помог мне… не знаю, что ожидало бы тебя по возращении домой. Я должна ему гораздо больше этого, Эдвард.

Я осторожно посмотрела ему в лицо. Его глаза были закрыты, а челюсть напряжена.

– Я никогда не прощу себя за то, что оставил тебя, – прошептал он. – Никогда, даже если проживу сотню тысяч лет.

Положив свою руку на его холодное лицо, я ждала до тех пор, пока он не вздохнул и не открыл глаза.

– Ты лишь пытался поступить правильно. И я уверена, что с кем-нибудь другим, не таким сумасшедшим как я, это непременно бы сработало. Кроме того, теперь ты здесь. Это единственное, что имеет значение.

– Если бы я никогда не уезжал, ты бы не чувствовала себя обязанной рисковать жизнью утешая пса.

Я вздрогнула, вспоминая Джейкоба со всеми его оскорбительными фразами: кровосос, паразит, пиявка… Но слово, произнесенное бархатным голосом Эдварда, прозвучало намного более резко.

– Не знаю, как выразить это должным образом, – холодно сказал Эдвард. – Думаю, это может показаться жестоким. Но однажды я уже был слишком близок к тому, чтобы потерять тебя. Я слишком хорошо это знаю. И я больше не собираюсь допускать никакой опасности для тебя.

– Ты должен доверять мне. Со мной всё будет в порядке.

На его лице снова отразилась боль.

– Пожалуйста, Белла, – прошептал он.

Я пристально посмотрела в его внезапно вспыхнувшие золотые глаза.

– Что, пожалуйста?

– Пожалуйста, ради меня. Прошу, не могла бы ты сделать над собой усилие и постараться сохранить себя в безопасности. Я сделаю все, что смогу, но я был бы признателен, за небольшую помощь.

– Я постараюсь, – пробормотала я.

– Да ты хоть представляешь, насколько ты, в действительности, важна для меня? Имеешь ли ты хоть малейшее представление о том, как сильно я люблю тебя? – он сильнее прижал меня к своей груди, пряча мою голову под своим подбородком.

Я прижалась губами к его холодной, как снег шее.

– Я знаю, как сильно я люблю тебя, – ответила я.

– Ты сравниваешь одно маленькое дерево с целым лесом.

Я закатила глаза, но он не мог этого видеть.

– Ты – невозможный.

Он поцеловал меня в макушку и вздохнул.

– Никаких вервольфов.

– Я не собираюсь с этим мириться. Я должна увидеть Джейкоба.

– Тогда я должен буду остановить тебя.

Это прозвучало так, будто он был совершенно уверен в том, что ему это не составит труда.

Я даже не сомневалась, что он прав.

– Ладно, посмотрим, – блефовала я. – Он все ещё мой друг.

Я ощутила потяжелевшую записку Джейкоба в моем кармане, будто оно внезапно стало весить пять кило. Я даже услышала его голос и, казалось, он соглашался с Эдвардом – чего никогда не произошло бы в реальности.

«И это ничего не меняет. Прости»

Глава вторая

Предлог.

Странная жизнерадостность охватила меня, когда я после урока испанского направлялась в столовую, и не только потому, что я держалась за руки с самым потрясающим парнем на планете, хотя, конечно, и поэтому тоже.

Может, это случилось от того, что мой приговор отменили, и я снова была свободной женщиной. Или может, я вообще тут не при чем.

Может, причиной была та атмосфера свободы, которая распространилась по всей территории школы. Ощущался скорый конец учебного года, особенно это чувствовали выпускники, нервное возбуждение витало в воздухе.

Свобода была так близко, ее можно было потрогать и попробовать на вкус. Ее знаки были повсюду. Стена в столовой была вся обклеена плакатами, а на мусорных урнах красовались разноцветные «юбки» из развевающихся рекламных флайеров. Там были рекламные листовки напоминающие купить школьный ежегодник, сообщающие о собраниях, объявлениях и крайних сроках на заказ платьев и шляп с кисточкой; яркие, неоновых расцветок, агитации младших классов на выборы в администрацию, а также зловещие, увитые розами рекламы выпускного бала. Выпускной вечер состоится уже на следующих выходных, но я получила от Эдварда железное обещание, что больше он никогда не заставит меня туда идти. В конце концов, у меня уже будет этот человеческий опыт.

Нет, должно быть, именно личная свобода так окрылила меня сегодня. Окончание учебного года не принесло мне той радости, которую, чувствовали другие ученики. Стоило мне только подумать об этом, и я начинала нервничать до тошноты. Так что, я старалась не вспоминать об окончании школы.

Но избежать разговоров совсем было невозможно, эта тема была самая актуальная.

– Ты уже разослала приглашения? – спросила Анжела, когда Эдвард и я уселись за наш столик. Ее светло-коричневые волосы были собраны в небрежный хвост, а не в обычную гладкую прическу, и ее взгляд был немного безумен.

Элис и Бен уже сидели за столом рядом с Анжелой. Бен был погружен в чтение комиксов, его очки сползли с тонкого носа. Элис внимательно изучала мой скучный прикид, обыкновенные джинсы и футболка, под ее взглядом я почувствовала себя неловко. Наверное, в своем воображении она уже переодела меня. Я вздохнула. Моё равнодушие к моде было ее вечной занозой. Если бы я ей разрешила, она бы с радостью переодевала меня каждый день – даже несколько раз на дню – как какую-нибудь огромную, объемную бумажную куклу.

– Нет, – ответила я Анжеле. – Не вижу смысла. Рене знает, когда у меня выпускной. Кого мне ещё приглашать?

– А ты, Элис?

Элис улыбнулась.

– Всё сделано.

– Повезло тебе. – вздохнула Анжела. – У моей мамы тысяча двоюродных родственников, и она ждет, что я лично от руки напишу каждому приглашение. Чувствую, я получу кистевой туннельный синдром* (болезненное ощущение в запястье, возникающее после долгой работы на клавиатуре, на пишущей машинке). Но дальше откладывать некуда и это приводит меня в ужас.

– Я помогу тебе. – вызвалась я. – Если ты конечно не против моего ужасного почерка. Чарли это понравится. Краем глаза я заметила улыбку Эдварда. Ему это тоже понравится – я выполняю условия Чарли, и никаких вервольфов.

Анжела была довольна.

– Это так мило с твоей стороны. Скажешь мне, когда можно зайти.

– Я планировала сама к тебе придти, если ты не против – меня уже тошнит от дома. Чарли освободил меня прошлым вечером. – с усмешкой, объявила я хорошую новость.

– В самом деле? – спросила Анжела, ее обычно спокойные карие глаза слегка осветились восторгом. – А ты говорила, что наказана на всю жизнь.

– Я удивлена ещё больше чем ты. Я была уверена, что он не освободит меня, по крайней мере, до окончания школы.

– Это же здорово, Белла! Надо это отметить.

– Ты не представляешь себе, как классно это звучит.

– И что мы будет делать? – задумчиво проговорила Элис, ее лицо просияло от подвернувшейся возможности.

Обычно задумки Элис были слишком грандиозны для меня, и сейчас по ее взгляду я поняла, что она задумала нечто из ряда вон выходящее.

– Элис, о чём бы ты ни подумала, я сомневаюсь, что до такой степени свободна.

– Свобода есть свобода, – отрезала она.

– Я тебя уверяю, что у моей свободы есть четкие границы такие, например, как у континентальной части США.

Анжела и Бен рассмеялись, а Элис скорчила гримасу неподдельного разочарования.

– Ну, так чем мы займёмся вечером? – упорствовала она.

– Ничем. Слушайте, давайте пару дней подождём, чтобы убедиться, что Чарли не шутит. Всё равно скоро выпускной.

– Так отпразднуем на этих выходных, – энтузиазм Элис невозможно было подавить.

– Конечно, – сказала я в надежде унять ее. Я знала, что не буду делать ничего особенного, будет разумнее не спешить. Дать Чарли возможность убедиться, что я заслуживаю доверия и веду себя ответственно, перед тем, как просить его об одолжении.

Анжела и Элис принялись обсуждать варианты, Бен отложил в сторону комиксы и присоединился к беседе. Мои мысли витали далеко. Я удивилась, обнаружив, что моя свободы уже не радовал меня так сильно, как ещё буквально недавно. Пока они обсуждали, чем будут заниматься в Порт Анжелес или в Хокьюэйме, я почувствовала раздражение.

Скоро я поняла, что беспокоило меня.

С тех самых пор как я сказала Джейкобу Блэку "прощай" в лесу за нашим домом, меня преследовала неприятное воспоминание, яркой картиной всплывающее перед моим мысленным взором. Оно всплывало в мои мысли через регулярные промежутки времени, словно надоедливый будильник установленный на каждые полчаса, заполняя мое сознание видениями Джейкоба с перекошенным от боли лицом.

Стоило этим картинам снова наполнить моё сознание, и я точно поняла почему не испытываю радости от своей свободы. Потому что она была неполной.

Разумеется, я была вольна идти куда захочу – кроме Ла Пуш; делать, что захочу – кроме встречи с Джейкобом. Я нахмурилась. Должен быть какой-то вариант, который устроит всех.

– Элис? Элис!

Голос Анжелы вырвал меня из раздумий. Она махала рукой перед лицом Элис, перед ее широко раскрытыми пустыми глазами. Это выражение я знала, и сразу поняла в чем дело – через все мое тело, словно электрический ток, прошла волна паники. Ее пустой взгляд говорил мне, что она видит что-то кроме столовой, что-то, что было по-своему реально. Что-то надвигается, и должно скоро произойти. Я почувствовала, как кровь отливает от моего лица.

Эдвард раскованно и очень естественно рассмеялся. Анжела и Бен посмотрели на него, но я не отрывала взгляда от Элис. Она неожиданно подскочила, как будто кто-то толкнул ее под столом.

– Пришло время вздремнуть, Элис? – поддразнил Эдвард.

Элис пришла в себя.

– Простите, я, похоже, замечталась.

– Лучше уж мечтать, чем торчать в школе ещё два часа, – сказал Бен.

Элис вернулась к беседе с ещё большим оживлением – только слегка переигрывая. В какой-то момент я заметила, что ее взгляд задержался на Эдварде, но лишь на мгновение, и потом она вновь посмотрела на Анжелу, прежде чем кто-то ещё успел это заметить. Эдвард ничего не говорил, рассеяно играя прядью моих волос.

Я с волнением ждала возможности поговорить с Эдвардом о том, что видела Элис, но после обеда мы и минуты не провели наедине.

Я чувствовала, что он намеренно скрывает что-то от меня. После обеда, Эдвард замедлил шаг и пошел вровень с Беном, обсуждая задания, которые, как я знала, он уже сделал. В перерывах между уроками рядом с нами все время кто-нибудь крутился, хотя обычно у нас с Эдвардом всегда оставалось несколько свободных минут друг для друга. Когда прозвенел последний звонок, Эдвард присоединился к Майку и другим ученикам которые, беседуя, шли на парковку. Я шла за Эдвардом, позволяя ему тянуть меня за собой.

Сбитая с толку, я слушала, как Майк отвечал на необычно дружелюбные вопросы Эдварда. Похоже, у Майка были проблемы с машиной.

– … но я только недавно поменял аккумулятор, – говорил Майк. Он посмотрел вперед и снова осторожно на Эдварда. Заинтригованный, так же как и я.

– Может это проводка? – предположил Эдвард.

– Может быть. Я на самом деле мало что понимаю в машинах, – признался Майк. – Мне нужно, чтобы кто-нибудь посмотрел мою, но я не могу заплатить Доулингу.

Я открыла было рот, чтобы предложить своего механика, но быстро захлопнула его. Мой механик сейчас был занят, бегая в облике гигантского волка.

– Я кое-что смыслю в этом – могу посмотреть, если хочешь. – предложил Эдвард. – Только заброшу Элис и Беллу домой.

Майк и я, уставились на Эдварда, разинув рты.

– Ээ. . спасибо, – пробормотал Майк, придя в себя. – Но мне нужно на работу, может как-нибудь в другой раз.

– Разумеется.

– Пока. – Майк сел в свою машину, недоверчиво качая головой.

«Вольво» Эдварда, стояла всего в двух машинах от Майка, Элис уже сидела внутри.

– Что это было? – спросила я Эдварда распахнувшего передо мной дверь машины.

– Просто предложил помощь. – ответил он.

Тут Элис, ожидавшая нас на заднем сидении, затараторила быстро-быстро:

– Не такой уж ты и хороший механик, Эдвард. Может тебе стоит прихватить с собой Розали, ну ты понял, чтобы не облажаться, если Майк позволит тебе помочь ему с машиной. И не только потому, что будет забавно посмотреть на его лицо, если и Розали объявится помочь. Но, так как она предположительно находиться сейчас на другом конце страны в колледже, это будет не самой лучшей идеей. Жаль. Хотя я предполагаю, что с машиной Майка ты и сам можешь справиться. Это только точные настройки хороших итальянских спортивных машин тебе не по зубам. Кстати говоря, об Италии и спортивных машинах, которые я там украла, ты всё ещё должен мне желтый «порше». Не думаю, что согласна ждать до Рождества…

Через минуту я уже не слышала ее, позволив этой болтовне стать просто шумом на заднем фоне, и терпеливо ждала.

Мне казалось, что Эдвард избегает моих вопросов. Замечательно. Довольно скоро ему придется остаться со мной наедине. Это всего лишь вопрос времени.

Эдвард, видимо, тоже это понял. Он высадил Элис на дороге к дому Каленов как обычно, хотя я уже ожидала, что он провезет ее к самому дому и проводит внутрь.

Выйдя из машины, Элис бросила пронзительный взгляд на Эдварда. Он выглядел абсолютно спокойно.

– До встречи, – сказал он и едва заметно кивнул.

Элис повернулась и тут же исчезла между деревьев.

Он молча развернул машину и поехал обратно в Форкс. Я ждала, гадая, начнёт ли он первым. Он не начал, и это напрягало. Что же Элис видела сегодня в обед? Что-то, что он не хочет рассказывать мне, и я попыталась представить причину его скрытности. Может мне стоит подготовиться заранее, прежде чем спрашивать. Я не хотела пугаться, и вынуждать его думать, что я не смогу выдержать этого, что бы там ни было.

Так что мы ехали в тишине, пока не подъехали к дому Чарли.

– Сегодня задали лёгкое домашнее задание, – заметил он.

– Угу – согласилась я.

– Ты думаешь, мне снова позволено заходить?

– Чарли вроде не злился, когда ты заехал за мной, чтобы отвезти в школу.

Но я была уверена, что Чарли будет чертовски зол если, вернувшись домой, застанет Эдварда. Может мне приготовить что-нибудь особенное на ужин.

Зайдя в дом, я поднялась наверх, и Эдвард последовал за мной. Он растянулся на моей кровати и уставился в окно, равнодушный к моему нетерпению.

Я убрала сумку и включила компьютер. Там был оставленный без ответа е-майл от мамы, которая уже начала паниковать по поводу моего затянувшегося молчания. Я забарабанила пальцами ожидая, пока мой древний компьютер тяжело просыпался; пальцы выбивали по столу нервное стаккато.

А потом, он накрыл мои пальцы своими и, успокаивая, сжал их.

– Мы сегодня слегка нетерпеливы? – тихо произнес он.

Я подняла голову, придумывая саркастический ответ, но его лицо оказалось ближе, чем я ожидала. Его золотые глаза полыхали всего в нескольких сантиметрах от меня, а его прохладное дыхание ощущалось на моих губах. Я могла ощутить его аромат на своем языке.

Я забыла, что за остроумный ответ я собиралась произнести. Я даже забыла, как меня зовут

Он не дал мне шанса опомниться.

Если бы на то была моя воля, я бы большую часть времени проводила целуя Эдварда. В моей жизни не было таких ощущений, которые можно было бы сравнить с прикосновением его прохладных губ, мраморно твёрдых, но при этом всегда таких нежных, двигающихся вместе с моими губами.

Не часто все получалось так, как я хочу.

Так что я была удивлена, когда он запустил пальцы в мои волосы, притягивая ближе моё лицо. Мои руки сомкнулись, крепко обняв его за шею, и в тот момент я мечтала быть сильнее – сильнее для того, чтобы удержать его так. Его рука скользила вниз по моей спине, прижимая меня плотнее к его каменной груди. Даже сквозь свитер, ощущался холод от его тела, и я задрожала – это была дрожь удовольствия, счастья, но почувствовав ее, его руки начали расслабляться и отпускать меня.