Текст книги "Вестник Хаоса(СИ)"

Автор книги: Стас Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

Глава 18

После запоздалого признания Замбаги об истиной роли людей на Сайтане возмущению Егора не было предела. Мало того, что похитил и затащил в дикий и опасный мир магии, так еще и нужно изображать из себя слугу. Ладно просто попасть в чужой мир, но оказаться в нём кем-то вроде таджика-гастарбайтера в современной России… бррр. Все-таки неприятно, когда к тебе относятся как к второсортному. Да еще и придурошный подросток, пытаясь сгладить неприятный осадок от новостей, заявил, что быть слугой сына князя – это величайшая честь, какая только может выпасть человеку, и что нужно гордиться этим.

За утаивание важной информации и высокомерное поведение, Замбага был удостоен увесистого подзатыльника, едва он и Егор оказались наедине в номере гостиницы.

Когда они отмылись от дорожной грязи и немного отдохнули, наступил вечер, и Камия покинула их, наказав не лезть в неприятности и вообще не выходить на улицу. Но сидеть в номере в пустующей гостинице было слишком скучно, а хозяин напрочь отказался общаться с подростком и его «слугой», едва услышав вопрос, кто же такие маги в черных мантиях.

– Из вольных земель, что ли? – с подозрением спросил сухой, тощий первородный, с опаской зыркая по сторонам, хоть в пустом обеденном зале не было ни души. – Как можно не знать, кто такие Вороны?

– Мы из далекого поселка, – соврал Егор. – Кое-что слышали о них, но сегодня увидели в первый раз.

– Вот и езжайте обратно в свой поселок. Подальше от Воронов. У них есть право карать даже первородных. Посмеете ослушаться или перечить им, будет худо. Обоим.

– Я вообще-то из знатного рода, – доверительно сообщил Замбага.

– Да будь ты хоть местным правителем – нарушишь Свод истинных законов первородных, и прощайся со спокойной жизнью.

– Что за истинные законы первородных? – удивился Замбага. – А как же Книга Правды Брагии?

Прищурившись, хозяин процедил:

– Шли бы вы отсюда с такими вопросами. Завтра убирайтесь из гостиницы. Мне не нужны проблемы с Воронами.

Переглянувшись, пожав плечами, парочка отправилась на улицу, чтобы разведать обстановку в нынешней Брагии. Точнее, рвался разузнать о том, что стряслось с его страной, именно Замбага, а Егор решил прошвырнуться с ним за компанию. Дабы развеяться и заодно проследить, чтобы подросток не натворил дел.

Над городом повисла ночь, и на тротуарах одновременно вспыхнули фонари.

Шагая по пустынной узкой улочке к центральной площади города, Егор восхитился:

– Ух ты, прикольно. У вас есть электричество?

– Не знаю никакого электричества, – ответил Замбага. – Фонари зажигаются магией. Здесь все пропитано магией. Даже город строился с ее помощью. Поэтому не лапай что попало. Вдруг порушишь заклинание. – Замбага мельком бросил взгляд через плечо, на казавшуюся пустой улицу. – Все еще следит. Шагах в десяти позади. Только он еще не понял, что мне увидеть его – раз плюнуть. Я буду по-искуснее его.

По позвоночнику пробежал холодок, и Егор передернул плечами. На всякий случай, похлопав по боку, проверил, на месте ли спрятанные под одеждой дубинка и кинжал.

– Достал этот лысый урод.

– А я предлагал избавиться от него, – напомнил Замбага. – Он даже не заметит, что потерял нас.

– Да ну. Продолжаем прикидываться, что просто гуляем. Чего-то мне влом связываться с местными. И так каждый день происходит какая-нибудь шняга. Маги, гигантские псы, вампиры, оборотни… Мы прям притягиваем проблемы.

Едва Егор успел закрыть рот, как предсказание сбылось, и неприятности сами нашли их.

Из-за угла дома вышла угрюмая процессия. Первыми показались двое стражей-первородных с копьями, за ними шел тучный, красносый страж с короткой кожаной плеткой, следом шагали четыре человека, одетых в шмотки из грубой серой ткани, напоминавшие тюремные робы. На плечах они несли кресло-паланкин, едва переставляли стертые босые ноги, оставляя на камнях кровавые отпечатки, и буквально изнемогали под тяжестью своей ноши. А в кресле с важным видом восседал жирный, лысый демон, разодетый в вышитый золотом камзол и кожаные брюки. Он был толстым, как борец сумо, весил килограмм под двести, а презрительное выражение его потной физиономии с обвисшими щеками не вызывало ничего, кроме отвращения.

Позади паланкина в окружении еще четырех копьеносцев друг за другом уныло брели пять человек в колодках, связанных между собой цепью. Четверо из них были очень худыми, изможденными голодом, одетыми в грязные, рваные лохмотья. А пятой шла девочка лет двенадцати – тоненькая, худая и очень напуганная.

Заметив парочку, замершую, чтобы пропустить процессию, красноносый подскочил к ним и, ткнув концом плетки в грудь Егора, заорал:

– Немедленно склонись перед наместником Вучиком, раб!

Уж в чем нельзя было отказать Замбаге, так это в предсказуемости реакции и собственнических инстинктах. Пока Егор пытался взять себя в руки, чтобы ненароком не прибить плетеносца, Замбага мгновенно вспыхнул от гнева и возмутился:

– Да как ты смеешь так обращаться к моему слуге, пёс?!

– Ты из какой глуши вылез, пацан? – с угрозой спросил красноносый, немного, впрочем, поостыв. – Больше нет никаких слуг. Все люди – рабы первородных! – Он замахнулся плеткой и хлестнул Егора по бедру. – Склонись перед наместником, раб!

Прищурившись, Замбага принялся беззвучно шевелить губами.

Неизвестно, что готовил парень, но пока не засверкали молнии, не разверзлась земля или не заревел торнадо, Егор схватил спутника за руку, лишив того магической силы. А после, морщась от едкой боли в ноге, согнулся в поясе.

– Так-то лучше, – удовлетворенно произнес красноносый и присоединился к процессии.

Наместник Вучик сверху глянул на Егора маленькими свинячьими глазками и брезгливо скривил пухлые губы. Кресло чуть шатнулось, и его толстенные пальцы с массивными золотыми перстнями еще крепче вцепились в ручки.

– Не шатайте паланкин, грязные животные! – завизжал он. – Или будете жрать на ужин конский навоз!

Спокойствие, главное спокойствие, повторял себе Егор, пока процессия проходила мимо. Все нормально, на Земле бывало и не такое. А кое-где подобные порядки царят и поныне. Это чужой мир, и не стоит лезть к местным со своими взглядами на жизнь. Не стоит затевать разборки. Разумнее помочь Замбаге сесть на трон. Правитель из него получится, наверное, не самый мудрый, зато справедливый. Уж пусть лучше на троне сидит честный дурак, чем умный подлец. Да и этот дурак еще должен «слуге» билет до дома…

Когда процессия отошла подальше, Замбага накинулся на спутника:

– Дурак, зачем ты меня остановил? Я бы быстро сбил спесь с этой жирной свиньи. Никто имеет право притеснять людей. Таков закон Брагии.

Схватив подростка, Егор потащил его вслед за процессией. Сказал:

– Мы сюда что, пришли устраивать революцию? Мы не можем встревать в разборки со всеми подряд. Здоровья не хватит. Станешь правителем – вернешь старые порядки.

– Но это… это… – Подросток задохнулся от возмущения. – Нидза, ублюдок. Как он мог сотворить такое с людьми? А ты… ты посмел помешать мне! Разве ты не человек?

– Думаешь, мне очень приятно видеть, что с людьми здесь обращаются хуже, чем с животными? Я и сам хочу придушить жиробаса и урода с плеткой. Только мы ничего не добьемся. А может, сделаем хуже. Вдруг из-за нас накажут людей?

Признавая правоту спутника, Замбага промолчал. Лишь сердитое сопение выразило его недовольство.

– Нельзя, так нельзя, – ворчал наследник, шагая за процессией наместника Вучика. – Когда тысячи лет назад первородные попытались поработить людей, все закончилось кровавой резней. С тех пор князь Брагии обязан оберегать свободу людей. Только так две разные расы могут жить в мире в одной стране. А князь Брагии – это я.

– Успокойся, успеешь еще отличиться, – пообещал Егор. – И не забывай, за нами следят. Говори потише.

– Да-да, помню я, помню…

Процессия из рабов, стражей и наместника привела их к площади в форме правильного пятиугольника, вдоль граней которого вплотную к друг-другу стояли двухэтажные дома, а в центре высилась каменная стела. Пять широких улиц, словно лучи звезды, вливались в площадь по краям углов, разделяя весь город на пять районов.

Все было готово к прибытию наместника Вучика. Толпа горожан, кругом выстроившаяся на отдалении от стелы, расступилась, пропуская процессию, а после сомкнулась. Рабы поднесли паланкин поближе к стеле, опустили кресло с наместником на мощенную булыжником мостовую и упали на колени. Десяток стражей с мечами наголо тут же окружили кресло с наместником, позади него из ниоткуда появилось трое Воронов. Кроме стелы, в площадь был врыт двухметровый столб. Неподалеку от него дежурил мускулистый, обнаженный по пояс детина. Его лицо было скрыто маской палача, в руках он держал длинный кнут.

При виде палача и его кнута сердце Егора забилось быстрее, и он тут же пожалел, что пришел на площадь. Похоже, представление будет не из приятных. А лучше бы его вообще не видеть.

– Что-то мне немного нехорошо, – прошептал побелевшими губами Замбага, встав вместе со спутником позади толпы.

Сглотнув, Егор спросил:

– Да что за хрень здесь творится? Рабы, кнуты…

Длинный, седовласый старик-первородный, кутающийся в плащ до пят, с сочувствием и болью в глазах глянул на парочку.

– Давно не были в Брагии, да? Бежали бы вы отсюда. Куда подальше.

Егор хотел было ответить, но не посмел, вспомнив о необходимости изображать из себя слугу-раба. Заметив его колебания, старик едва-заметно улыбнулся:

– Не бойся, человек. Можешь говорить.

– Что это все значит?

– Показательная порка, – ответил старик. – Раз в неделю сюда приводят людей и наказывают их на глазах у всех. Присмотрись, кто в первых рядах.

Егор внимательней вгляделся в толпу и увидел, что впереди всех, понуро опустив головы, стояли люди. Женщины и мужчины, в простых одеждах, худые, растрепанные, грязные. У всех на руках или ногах цепи. Не короткие и не слишком длинные – ровно такой длинны, чтобы ограничить свободу движений.

– Те рабы, которых привел наместник, получат по пять ударов плетью, – объяснил старик. – А остальные должны будут рассказать об увиденном другим людям. Когда их вернут обратно к хозяевам, в бараки, на поля или в рудники. И так в каждом городе по всей Брагии. Страх перед наказанием, дескать, должен удержать рабов от бунта. – Он горько улыбнулся. – И он удерживает.

Неверно истолковав улыбку, Егор процедил:

– Что здесь смешного?

– В этом нет ничего смешного, – ответил старик. – Большинство первородных против. Но ничего не могут поделать. Все боятся Воронов. Если кто-то донесет, что первородный не одобряет нынешний порядок и сочувствует людям, Вороны тут же уведут его. И больше его никто не увидит. Но все мы помним, как жили вместе с людьми. И у всех у нас были добрые друзья среди человеческого рода. Но есть и те, кто рад, что люди стали рабами. Да, есть и такие. Кто-то на этой площади по указу, а кто-то пришел сюда по своей воле. Чтобы увидеть, как секут людей.

– А вы? – спросил Егор.

Красные глаза старика сверкнули недобрым огнем.

– Я здесь по своей воле.

Егор стиснул зубы. Дед казался таким приличным и хорошим, а оказался настоящим уродом.

Такое же мнение сложилось и у Замбаги. Побледневший подросток весь трясся от гнева и, казалось, едва сдерживался, чтобы не обрушить на площадь свое самое мощное заклинание. Дабы он чего не натворил, Егор схватил парня за руку.

Тем временем слово взял наместник.

– Слушайте меня, о мои граждане – гордые и свободные демоны из первого рода. Сим объявляю этих пятерых, – толстый палец указал на пятерку приговоренных, – преступниками, поправшими Свод истинных законов первородных. Эти грязные твари возомнили себя равными нам и посмели пойти против своих господ. За что и будут наказаны. Номер один, – первый человек в кандалах вздрогнул, поднял искаженное от испуга лицо, – украл из столовой шахты хлеб и консервы. Пять ударов плетью. Номер два – непочтительно отзывался о первородных. Пять ударов плетью. Номер три – украл лекарство у врача с лесоповала. Пять ударов плетью. Номер четыре – пьянство. Пять ударов плетью. Номер пять, – девочка вся затряслась, голос Вучика превратился в визг, – посмела смеяться над князем и оскорблять меня, называя жирным дураком! Десять ударов плетью! Номер пять – к столбу!

Егору казалось, что все происходящее – сон. Нет, такого просто не может быть. Десять ударов плетью за разговоры. Ребенку. Совсем худой и запуганной девочке. За то, что сказала правду, здоровенный двухметровый детина будут хлестать её кнутом, который способен легко распороть шкуру быка. А её худое тельце он превратит в кровавое месиво. Десять ударов – это смертный приговор.

– Да, я здесь по своей воле, – повторил старик. Из-под плаща появилась костлявая рука с листком бумаги. – Я знаю эту девочку с самого рождения. Она была моей соседкой. – Он взглянул на Егора. – Запомни меня, человек. Запомни, что увидишь. Мы не все такие, как эта жирная свинья. Сейчас наместник ответит за все.

Поднеся листок поближе к лицу, подслеповато щурясь, старик принялся читать заклинание. Медленно, спотыкаясь о незнакомые формулы. Было видно, что маг из него – совсем никакой.

Воздух перед стариком заколебался, и из ниоткуда возник Ворон. Ростом метра под два и очень широкий. Капюшон сполз назад, открывая его лицо – с массивной квадратной челюстью, грубой, напоминающей чешую кожей сероватого оттенка и абсолютно белыми глазами без единого признака радужки или зрачка. Из высокого лба Ворона вверх росла пара рогов длинной с ладонь, а черные волосы, спускавшиеся до лопаток, были заплетены в множество косичек.

Шагнув вперед, Ворон схватил старика за горло, заставив того умолкнуть на полуслове, а второй рукой крепко стиснул ладонь с зажатым в ней листком.

– Расступились! Быстро! – рявкнул Ворон и, продолжая держать хрипящего старика за горло, потащил его сквозь раздвигающуюся перед ним толпу к центру площади.

– А? Что? – с глупым выражением лица спросил Егор, переводя взгляд со старика и Ворона обратно на паланкин с наместником. Из Воронов позади него стояли лишь двое. Хотя мгновение назад их было ровно три.

Мелко дрожа, дыша шумно и часто, побледневший Замбага глухо произнес:

– Некрос. Это был некрос. Мастер иллюзий из клана наемных убийц. Некрос…

Похоже, Замбага всерьез струхнул. Что значило одно – некрос был силен. Заставить подростка перетрусить мог лишь по-настоящему опасный демон.

Вытащив старика к постаменту с наместником, Ворон отпустил его. Схватившись за горло, первородный упал на колени и зашелся в сухом кашле.

– Убийца, ваша милость, – громко сообщил некрос.

Глянув на палача, наместник кивнул.

Взмах мускулистой руки, и толстая плеть изогнулась змеей. Её кончик, издав щелчок, хлестнул точно по ладони старика с листком, оставив после себя широкую кровавую рану и сломанные кости. Листок с заклинанием упал на камень площади, сверху на него закапала кровь. Прижав к груди изувеченную ладонь, старик застонал и с ненавистью уставился на наместника.

– Десять ударов, – напомнил Вучик палачу. – Старика казнить последним.

Красноносый страж снял с пояса связку ключей и направился к закованной в кандалы девочке.

– Некрос… – повторял оцепеневший Замбага. – Некрос…

Сглотнув тугой комок в горле, Егор кивнул.

– Да, как-то стремно вмешиваться.

– Верно. Нам не победить некроса, – охотно согласился Замбага. – Но… но… – Парень всхлипнул, глядя, как красноносый снимает с девочки кандалы и, сопротивляющуюся, тащит ее к столбу. – Мы… Я… Она…

Первородный так и не смог выдавить из себя ни слова. Он хотел вмешаться, но до дрожи в коленях боялся некроса, и не мог просто сбежать, потому что хотел помочь. Все, что он делал, – ждал слов спутника и был готов подчиниться любому решению.

Ухмыльнувшись, Егор произнес:

– Ну, и кем я буду, если брошу ребенка в беде?

– А Нидза намного сильней какого-то наемника, – кивнул Замбага.

– Даже старикан не побоялся пойти против жиробаса. Я что, хуже?

– Да, какой из меня князь, если я не могу защитить своих подданных? – вторил ему Замбага.

– Плохой, – согласился Егор. Нащупал за пазухой рукоять дубинки. Чувствуя, что совершает самую большую глупость на свете, которая, возможно, будет последней в его недолгой жизни, он уточнил: – Валим их?

– Всех, – подтвердил Замбага.

Глава 19

Стоило определиться с дальнейшими действиями, как сразу стало проще. Исчезли сомнения, вкрадчиво нашептывающие «беги!», пропали мысли о поражении и неминуемой смерти, отступил страх. Остались лишь враги.

С тревогой наблюдая, как красноносый привязывает девочку к столбу, Егор произнес:

– Я это… не силен в битвах магов. Что делать-то?

– Не подпускай ко мне никого. И прикрывай меня от заклинаний, – ответил Замбага. – Но сначала…

Сложив пальцами несколько знаков, первородный резко оглянулся, уставившись на пустое место перед стеной дома. В тот же миг раздался вскрик, глухой удар, и стена содрогнулась. Из щелей между каменной кладкой посыпался мусор – пыль цементирующего раствора, камешки, кусочки щепок. Заклинание рассеялось, и появился лысый соглядатай. Он сидел прислонившись к стене, раскинув ноги, свесив голову на грудь, и, очевидно, собирался очнуться не раньше утра следующего дня.

Послышалось чье-то тяжелое дыхание. Заметив, что некрос снова пропал, Егор наугад махнул дубинкой. А после еще раз и еще. На третий удар дубинка наткнулась на что-то очень твердое. И, судя по глухому стуку, невидимым препятствием была голова Ворона.

Раздался яростный, полный злобы рев. А спустя миг воздух, повинуясь велению Замбаги, полыхнул, и рев ярости превратился в вопли боли. Пламя приняло очертания кружащегося на месте человеческого силуэта, пытающегося сорвать с себя охваченную огнем мантию.

Наконец горящая одежда полетела на землю, и некрос выпрямился во все свои два метра роста, оставшись в кожаных штанах и жилетке. От его одежды и волос валил пар, кожа покраснела, а по лбу текла струйка крови – туда пришелся удар дубинкой. Оскалившись, Ворон вытащил из-за спины тесак с изгибающимся вперед, зазубренным лезвием.

Тут-то люди и демоны из толпы, услышав вопли и возню, наконец соизволили обратить внимание на то, что творится в задних рядах. И увиденное не слишком их порадовало – один Ворон сидел у стены без сознания, второй, дымясь, вертел в руках устрашающего вида тесак. Впрочем, свирепый облик хозяина ножа и его кровожадный настрой пугали даже сильней, чем оружие.

Оценив ситуацию, все присутствующие понеслись прочь с площади, галдя, толкаясь, ругаясь и роняя друг друга. Никому не хотелось присутствовать при схватке магов, все стремились как можно скорее убежать с площади, обстановка на которой могла взорваться в любой момент. Причем взорваться буквально. Об умениях слуг Нидзы знали не понаслышке, да и противостояли им явно не слабаки, уже сумевшие завалить одного и подпалить второго Ворона. А когда сходятся настолько сильные маги, разумнее держаться от них подальше.

Вскоре площадь почти опустела.

– Уносите меня отсюда! – визжал наместник Вучик, пока его рабы-носильщики неуклюже поднимали паланкин. – Быстрее, твари! Или всех повешу!

Понукания, угрозы смерти и страх попасть под магическую атаку сделали свое дело, и один из людей, второпях криво водрузивший шест на плечо, не смог удержать его. Паланкин опасно накренился, какое-то время держался на плечах оставшейся троицы. Но вес всей конструкции с жирным телом демона был слишком тяжел для троих, и, завалившись на бок, паланкин рухнул на площадь. Визжа, наместник выкатился из кресла.

Махая руками и ногами, словно опрокинутая на панцирь черепаха, Вучик заголосил:

– Убить! Всех убить! Убить этих ничтожеств!

Стражи повернулись к рабам, упавшим на колени и молящим наместника о пощаде. Тот, однако, повторял «убить, убить», и был глух к их мольбам.

Закончив заклинание, Замбага указал на наместника, стражей и рабов-носильщиков. И всех стоявших на ногах тут же снесло мощным ударом воздуха. Стражей разметало как кегли в боулинге, а самый маленький и легкий даже подлетел вверх на несколько метров, после чего с грохотом приземлился на площадь. Уцелели только рабы и наместник, которых слегка прокатило по площади да ободрало о камни. Но по сравнению со стражами им, конечно же, повезло – синяки и ссадины заживают быстрей переломанных костей.

Один из двух Воронов на помосте взмахнул рукой, и к Замбаге полетел яркий, сверкающий холодным синим светом шар. Подросток, продолжая складывать пальцами заклинание, быстро юркнул за спину спутника. Изменив направление, шар заскользил к Егору. Ухмыльнувшись, тот вытянул руку. Едва молния коснулась его пальцев, как тут же исчезла, лопнув, словно мыльный пузырь.

Покрутив перед собой невредимую ладонь, Егор произнес:

– Хе, а прикольно…

В повисшей тишине фраза прозвучала отчетливо ясно и громко. Вороны, палач, красноносый и даже несколько отчаянных зевак из первородных, наблюдавших за боем с прилегающих к площади улиц, замерли, пытаясь осмыслить увиденное. Но произошедшее никак не укладывалось в их головах. Еще бы, человек, который по законам их мира не имел способностей к магии, уцелел. Более того, он без труда разрушил заклинание, которое должно было превратить его в головешку. И даже не обжегся.

Пауза пришлась как нельзя кстати – теперь можно было оценить расклад сил. После удара по стражникам на площади на ногах оставались лишь троица Воронов, рабы в кандалах, привязанная к столбу девочка, палач и красноносый. Однако последние двое не изъявляли какого-либо желания принять участие в разборках магов и старались держаться поближе к валяющемуся и неистово визжащему от страха наместнику. А вокруг того, стоная, катаясь по земле, баюкая переломанные руки и ноги, вповалку лежали стражники. Совсем недавно они, с копьями, мечами и щитами, казались главной проблемой, однако мгновенно слегли после всего одного удара Замбаги. Тогда как Воронов не задело. Троица продолжала рваться в бой и всерьез намеревалась победить. Их даже не слишком смущала аномальная стойкость человека к магии.

Что-то заставило Егора насторожиться. Что-то было не так. Некрос стоял в паре метров впереди и не двигался, за ним в отдалении застыли двое его товарищей. Но все чувства и инстинкты вопили: опасность! Подсознание заметило что-то, чего не смог увидеть, понять и правильно обработать разум. Возможно, это было движение воздуха, случайный шорох. Возможно, так проявила себя способность отрицать магию. Но, как учил тренер по боксу, инстинктам лучше доверять, и Егор дернулся назад.

Свист рассекаемого воздуха донесся до слуха в последний момент. Невидимое лезвие тесака слегка царапнуло кожу на шее. А стоило хоть немного замешкаться, и прощай голова. Пока все хлопали глазами и дивились необычайной способности разрушать магию, некрос создал свою копию, после стал невидимым и подобрался на расстояние удара. Неудивительно, что кое-что показалось странным. Теперь, присмотревшись, можно было заметить, что некрос выглядел блеклым, слегка просвечивал и чуть колебался. Его копия, остаточный образ, уже разрушалась потоками ветра, тогда как настоящий занимался тем, что поддерживал заклинание невидимости.

Вот только соприкосновение тесака с плотью человека из чужого мира нарушило работу магических формул. По воздуху, очертив силуэт демона, пробежала рябь черных точек. Стали видны части его тела – куски одежды, мощный бицепс, плечо, прищуренный глаз, лезвие тесака, отведенного назад для длинного выпада.

В момент удара заклинание Ворона пало окончательно, и Егор, отскочив назад, без труда уклонился. Не заметив, что камуфляжа больше нет, некрос отвел локоть за спину, пытаясь повторить выпад. Грех было не воспользоваться промашкой противника.

Дождавшись, когда оружие устремится к груди, Егор парой легких шагов вбок и вперед сместился в сторону, пропуская тесак мимо себя, и сократил дистанцию до Ворона. Первым ударом он заехал ему кулаком по челюсти, вторым – со всего маху огрел дубинкой по голове.

Казалось, два достаточно мощных удара не возымели на Ворона никакого эффекта. Не спеша возвращаться из выпада в базовую стойку, некрос медленно повернул голову, уставился на Егора. Оскалился, обнажив пару рядов заостренных зубов. И только потом, медленно завалившись назад, тяжело рухнул, приземлившись на задницу.

– Сверху! – крикнул Замбага. – Прикрой меня от них!

Егор глянул вверх: над ним летало с десяток копий и мечей, некогда принадлежавших стражам. И в тот же миг управляемое Вороном оружие устремилось к цели.

Первой мыслью было – увернуться! Но за спиной прятался Замбага, знаками складывающий очередное заклинание. Отпрыгнуть в сторону – подставить под удар его. Подросток наплевал на оборону, полностью доверив защиту спутнику, а сам сосредоточился на атаке. Это давало преимущество. И довольно существенное.

Вот только Егор нисколько не обрадовался роли живого щита. А особенно теперь – когда в него летела куча холодного и крайне острого оружия. Конечно, оно управлялось магией и не могло причинить вред, но осознание этого не особо уменьшало желание резко свалить куда подальше.

Зажмурившись, Егор раскинул руки в стороны и, готовясь принять смерть, во всю мощь легких заорал:

– А-а-а-а-а!..

Звон, лязг, скрежет, и к крику присоединилось еще два голоса.

Егор приоткрыл один глаз: перед ним валялась пара мечей и копий, остальные торчали из площади, вогнанные в камни едва ли не наполовину длинны. А два орущих от боли Ворона пребывали в неестественных позах. Словно решили попрактиковаться в йоге. Один стоял согнувшись в поясе настолько сильно, что его подбородок подпирал его же собственные ягодицы. Второй (Егор пару раз моргнул, протер глаза) прыгал на одной ноге, тогда как вторая была закинута за его затылок.

Мстительно ухмыльнувшись, Замбага сжал пальцы в кулак, и оба Ворона, изогнувшись еще сильнее, хрустнув костями, попадали без чувств.

– Да ты настоящий садюга, – с восхищением заметил Егор. – Вязать людей в узел…

– Поделом им, – пробурчал довольный похвалой первородный. – Будут знать, как идти против великого Замбаги. Еще легко отделались. – Невидимая сила оторвала подростка от земли, начала стремительно тащить вверх. Его лицо исказила паника. – Руку! Быстрее держи меня!

Пока парня не утянуло куда-нибудь в стратосферу, Егор, подпрыгнув, схватил его за лодыжку, разрушив заклинание левитации. И едва успел отскочить в сторону, когда другая сила – гравитация – потянула Замбагу вниз. Приложившись как следует о камни, первородный как ни в чем не бывало вскочил и накинулся на спутника:

– Ты! Ты почему не поймал меня, бесполезный слуга?!

– Ты не девчонка, чтобы тебя ловить, – парировал Егор, не сводя взгляда с неспешно поднимающегося на ноги некроса – последнего боеспособного Ворона. – Этот рогатый реально напрягает. Чем его надо стукнуть, чтобы он наконец успокоился?

Губы некроса шевельнулись, расплылись в хищной улыбке. И камнем пущенным из пращи, массивный демон, сделав для разбега шаг, прыгнул на Егора. Он двигался намного медленней Камии, однако скорость его рывка и длинна прыжка поражали. Так ускориться и прыгнуть был неспособен даже профессиональный легкоатлет. Тут явно не обошлось без магии.

Грудью разнеся в труху древко торчащего из площади копья, некрос замахнулся тесаком, готовясь если не разрубить туловище противника пополам, то снести ему голову. Что с его скоростью было проще простого.

Дернув Замбагу за воротник, Егор вместе с ним грохнулся на камни.

Лезвие тесака, встретив вместо плоти пустоту, рассекло воздух, а Ворон пролетел над валяющейся парочкой, приземлившись далеко позади неё. Развернулся, готовясь повторить прыжок. Но что-то спугнуло его, заставило отскочить в сторону и опустить оружие.

Подав руку, Егор помог Замбаге подняться.

– Гад, – сплевывая попавшую в рот пыль, произнес первородный. – Увернулся.

– Эй-эй, с какого он так ускорился? – заволновался Егор.

– Магия лесного народа – усиление тела. Но это не страшно. Он специалист в ином. В иллюзиях.

Егор коснулся кровоточащей царапины на горле.

– Да, я знаю. Здоровый и маг. По-ходу, у нас проблемы.

Закончив свое заклинание, некрос крутанул в руках тесак. Показал движение вправо, влево – и, раздвоившись, шагнул и вправо, и влево.

Кашлянув, Егор поправился:

– Две проблемы.

Два Ворона снова разделились, превратившись в четверых. Из четверых получилось восемь, из восьмерки их стало шестнадцать. И некрос продолжил делиться до тех пор, пока не достиг числа в сто двадцать восемь копий. Всей толпой они окружили Егора с Замбагой и все вели себя как один – скалились и крутили в руках тесак.

Замбага в недоумении пожал плечами.

– Ну, сделал кучу одинаковых иллюзий… И что дальше? Я тоже так могу.

Один некрос, ближайший, ухмыльнулся, стоявший рядом, задрав голову вверх, захохотал. Третий толкнул в плечо соседа, кивком головы указал на окруженных человека и первородного. Четвертый принялся постукивать себя по бедру тесаком.

Не прошло и нескольких секунд, как каждая копия некроса начала вести себя по-особенному. Они разговаривали, надменно смеялись, строили воинственные гримасы, порывались бежать в атаку. Словно сто двадцать восемь близнецов – одинаковые на лицо, но каждый со своей душой.

– Все плохо, – прошептал Замбага.

Егор его прекрасно понял. Создать и поддерживать сто двадцать восемь абсолютно уникальных двойников самого себя… подобное под силу лишь невероятно одаренному магу. Сделать одинаковые копии просто, но вот заставить их вести себя по-своему – задача почти непосильная. Подобное заклинание должно включать в себя сто двадцать восемь алгоритмов поведения. Разных. По одному на каждую копию. И оно их включало – ни одна копия не повторялась. Даже улыбались и щурились они по-разному.

Егор представил, сколько бы у него ушло времени, чтобы запрограммировать на уникальное поведение сто двадцать восемь объектов, и помрачнел. Цифра получалась приличной. Несколько дней изнурительно мозговой деятельности. И пусть даже некрос создал заклинание заранее, самое страшное другое – все копии искали взглядом глаза противников и, находя, ухмылялись, кривились, облизывали губы. Один даже провел языком по лезвию тесака…

Мало того, что некрос вызвал и держал в голове образ невероятно длинного заклинания, так он еще на лету подправлял заложенные в него параметры поведения копий!

Битва магов высокого уровня – это битва их интеллектов, сказал как-то Замбага. И парень был абсолютно прав. Заученное заранее заклинание в бою абсолютно бесполезно, если не уметь менять его. Как бы ни был силен магический огонь, но вызванный по заклинанию-шаблону, он неизменно будет бить в одну сторону и всегда будет одинаковой формы и силы. Чтобы поразить им цель, нужно указать ему направление. Нужно задать его силу, нужно придать ему форму. И вносить изменения в заклинания надо мгновенно – пока цель не убежала или не атаковала сама.