Текст книги "Умереть без свидетелей. Третий апостол"

Автор книги: Станислав Гагарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

16

Когда выдавалась свободная минута, это бывало редко, но бывало, шеф собирал сотрудников на чашку чая. Чай, хороший крепкий чай, и сопутствующие ему беседы в отделе любили.

И это не было пустой «травлей» на перекуре. Все знали, что под каждый случай из своей или чужой практики шеф обязательно подведет теоретическую базу, сделает вывод в назидание, так сказать, потомкам. Начальник угрозыска никогда не повторялся, истории были интересны, а молодые, так те слушали с раскрытыми ртами. Шеф пользовался старой терминологией и называл беседы «предметными уроками», а кто-то из управленческих острословов окрестил их попросту притчами. Вот некоторые из них:

– Недавно узнал я, что в школах милиции курс психологии ввели, – начал шеф, прихлебывая чай из стакана. – Это хорошо. Без психологии в нашей работе – никуда. Да только по учебнику одному не научишься в людях разбираться… Такое умение складывается годами.

– А пораньше нельзя? – спросил кто-то. – Или оно только к старости придет?

– Можно и пораньше. Только надо постоянно изучать человеческие поступки, характеры и их взаимозависимость. Знать, чем дышат люди, их помыслы, мечты и планы, слабые и сильные стороны. Сложная это наука. Вам легче ее постичь – материала достаточно и всяких других возможностей тоже. В том числе и времени больше. Кстати сказать, некоторые преступники конкурируют с нами по этой части. Такие есть знатоки психологии, что только удивляешься, прямо на доцента, а то и на профессора тянет.

Возьмите, например, «фармазонов». На чем основан их расчет? На знании слабостей отдельных людей, на алчности, остаточных явлениях частнособственнической психологии…

…У городского рынка стоял средних лет прилично одетый мужчина с хозяйственной сумкой в руках. Он зорко смотрел по сторонам, словно разыскивая кого-то. Поодаль, рассматривая товары на витрине киоска, остановилась молодая женщина. Мужчина взглянул на нее и медленно стал подходить.

– Хозяйка, – сказал он ей тихо, – на минутку можно?

– Понимаешь, – заговорил он с акцентом, – молдаванин я, с Румынии приехал, репатриант. Много вещей есть, с собой привез. Деньги надо, дешево, продам, посмотри, пожалуйста…

Молодая женщина, а это была жена капитана траулера Сизова, заинтересовалась возможностью дешево приобрести ценные вещи. Мужчина стал показывать образцы имеющихся у него отрезов различных тканей.

– Этого мне не надо, – сказала Сизова. – Мне муж тряпок сколько угодно возит…

– Подожди, хозяйка. Смотри, каракулевые шкурки есть.

– Это уже интересно. Сколько вы хотите?

Мужчина, как выяснилось позже фамилия его была Понарей, с заговорщическим видом увлек ее подальше в сторону и вытащил небольшую коробочку.

– Есть настоящий товар, – сказал он. – Смотри!

Сизова тихонько ойкнула. На бархатной подкладке играли огнями брильянты.

– Продаешь, что ли? – послышался голос сзади.

Понарей и Сизова повернулись. Понарей быстро спрятал коробочку в карман.

– Не бойся, дай взглянуть, – сказала подошедшая женщина. – Давно эти штуки ищу…

Посмотрев брильянты, Гринзас, так звали женщину, отвела Сизову в сторону.

– Будете брать, дорогая? Просит он три тысячи, а им верная цена шесть. У меня муж покойный ювелиром был, я-то немного понимаю в этом. Видно, прижало мужика, вот он и спускает камни по дешевке.

Сизова лихорадочно соображает. «Брильянты. Дешевые… Какой случай!»

– Только надо его проверить, – сказала Гринзас. – Есть у меня ювелир знакомый, Вартан Петрович. Пошли к нему сходим. Здесь недалеко.

У подъезда пятиэтажного дома Гринзас и Сизова взяли брильянты у Понарея и стали подниматься по лестнице. Сверху спускался высокий, элегантно одетый мужчина.

– А мы к вам, Вартан Петрович, – сказала Гринзас, – Здравствуйте.

– Тороплюсь, совсем некогда. Посмотреть? Давай сюда, пожалуйста.

Он вытащил из кармана лупу. Внимательно рассматривал брильятны.

– Какой хороший камень, чистой воды камень! Продавать хочешь, покупать буду. Шесть тысяч даю. Через два часа приходи, дома буду, деньги сразу плачу, давно такой камень надо…

И ювелир побежал вниз по лестнице.

– Надо брать камни, дамочка, – сказала Гринзас. – Возьмем у мужика за три, а Вартану за шесть продадим, по полторы тысячи заработаем, а?

Шутка ли, ни с того, ни с сего получить кучу денег. И взыграло алчное сердечко у Сизовой. Побежала она в сберкассу, сняла все сбережения, забрала облигации «золотого» займа, принесла Гринзас полторы тысячи. Та тоже полторы дает и обе три тысячи Понарею вручают у подъезда дома, где живет ювелир.

– С тобой первой разговор имел, тебе камни вручаю, – сказал Понарей Сизовой.

– Идем наверх, – сказала Гринзас.

Они вступили на лестницу.

– Ой, забыла, надо спросить, нет ли у него еще камушков, поднимайся, я сейчас.

И Гринзас повернула назад.

Сизова поднялась на четвертый этаж и позвонила в квартиру, где жил ювелир.

– Нет у нас такого, – ответили ей. – И вообще в этом доме нет никаких ювелиров.

«Ювелир» был, только он сидел в такси за углом дома. Пока Сизова выясняла, где же он все-таки живет, Понарей, Гринзас и «ювелир», настоящая фамилия его Каркумалия, мчались в машине по загородному шоссе.

В ювелирном магазине Сизовой сказали, что купленные ею «брильянты» – шлифованное стекло. И стоят они рубля полтора, не больше.

– Она сейчас же обратилась в милицию, и по ее описанию мошенники были задержаны, – сказал шеф. – Дельцы оказались матерыми преступниками. Они гастролировали по всей стране. Дело с Сизовой потянуло цепочку, которая размотала десять подобных же преступлений, совершенных группой в Ленинграде, Саратове, Баку и на Украине. Дело вел наш начальник следственного отдела майор Зимницкий. У него можно узнать детали. А главное в том, чтобы вы запомнили: знание психологии – великая вещь.

17

– В оперативной работе не может быть мелочей, – сказал шеф. – Это аксиома, но, к сожалению, ее приходится доказывать некоторым работникам. Когда преступник идет на дело, он принимает все меры к тому, чтобы не наследить. Только он не дух бесплотный, а материализованный объект, соприкасающийся так или иначе с предметом, на который направлена его преступная деятельность. И следы он все равно оставит, слабые, незначительные, невидимые, но оставит. А тут уж наша задача: выявить эти следы и по ним разыскать преступника. Следы могут быть и не материальные, они остаются в психике преступника, который не может вычеркнуть из своей памяти преступление, как бы ему этого не хотелось. И этот фактор необходимо учитывать. Противоречия в показаниях, странное поведение, предшествующие отношения подозреваемого с окружающими – все, все, все, каждую мелочь надо учитывать, анализировать, сопоставлять. Особенно это относится к так называемым безмотивным, на первый взгляд, убийствам.

– Обстоятельства этого дела таковы, – шеф медленно раскурил папиросу. – Часов в двенадцать ночи прибежал в милицию парень, назовем его условно Фролов, и поднял тревогу: зарезали его друга. Рассказал следующее: «Стоим мы вечером после танцев с Иваном на улице у забора своего дома. Прошел парень с девушкой мимо нас, споткнулся и упал. Мы рассмеялись. Он поднимается и к нам: «Чего смеетесь?» Иван говорит: «А тебе чего? Просто так смеемся». Парень нож выхватывает и Ивану в грудь. Схватил девушку и убежал. Я к Ивану, а он уже не дышит».

Два месяца мы искали того парня, подробные приметы которого дал Фролов, и девушку в белом платье. Снова и снова возвращались к делу, обстоятельствам убийства. И вот однажды я заметил, допрашивая свидетелей, одного из товарищей Фролова, что его приметы соответствуют характерным чертам того, кто был, по словам Фролова, убийцей. «Что за чертовщина, думаю, парень этот был в день убийства за тридевять земель отсюда. Это точно установленный факт. А обличье его точь в точь как у убийцы: Фролов его подробно описал».

Ладно. Насторожились мы. Что-то не так в показаниях Фролова. Изучали их еще и еще раз. Чувствую фальшь в показаниях, маленький, совсем незаметный, но разнобой есть… Посоветовался с прокурором. Снова вызываем Фролова на допрос. Долго он упирался, потом сопоставлением фактов прижали его к стене и выяснилось, что девушки в белом платье не было…

Стояли они с Иваном, говорили о подруге Фролова. Иван и сказал: «Что ты с Танькой-то ходишь, ведь она спит с кем попало». «Не может быть! – говорит Фролов. «Да я сам с ней спал». «Ты?» «Я!» Выхватывает Фролов нож и прямо в сердце своему другу. А потом поднял тревогу, сочинил, стервец, версию. Дал приметы своего приятеля, которого в это время не было в городе. Девушку в белом платье выдумал для антуражу. Вот ведь как бывает…

18

Заседание бюро горкома партии закончилось в седьмом часу, полковник Бирюков вышел из здания вместе с секретарем парткома механического завода.

– Доволен? – спросил Бирюков. – Рад, небось, что похвалили?

– А чему радоваться, Василий Пименович? – спросил секретарь. – С цифирью у нас порядок, план даем, дружина хорошая – это верно. А вот случается же такое… Я про убийство той девушки говорю.

– Ты уж сразу и на себя вину берешь… Подожди, ищем ведь убийцу, и на твоих, мехзаводских, пока следа не видно.

– Дай-то бог, – сказал секретарь. – Конечно, плохо, если и с другого завода натворят дел ребята, а только…

– Лучше, если с другого, да? – сказал полковник.

Оба рассмеялись.

– Хочу в среду выступить у вас на заводе. Дай-ка спички.

Бирюков потряс пустым коробком и ловко забросил его в урну.

– Молодежь собери, рабочих постарше, коммунистов, комсомол подключи. Мы с капитаном Кордой будем, горячо он выступает, расшевелит наших рабочих. Понимаешь, есть сигнал: ножи ребята делают в цехах, ведь другие видят, а молчат. Ты понимаешь?

Секретарь помрачнел.

– Щенки чертовы. Драть бы их ремешком по одному месту, – сказал он. – Это я так, неофициально…

Бирюков улыбнулся.

– А ты поставь вопрос на бюро парткома. Скажем, «О пользе лозы», а?

Он помолчал.

– Я сам много думаю о подростках. И положение обязывает, и так просто, как отец, как гражданин. Все эти разговоры типа «не та молодежь пошла» – пустые разговоры. Нынешняя молодежь и не может быть такой же, какими были мы. В противном случае это противоречило бы диалектике. А вот подумать о причинах преступности среди несовершеннолетних в наше время – это надо. И крепко подумать. Тут уж одна милиция не справится. Нужна и ваша, партийная, помощь и поддержка, в первую очередь. И школа должна как следует включиться в это дело. Вот тут для общественности непочатый край работы.

– Была интересная форма участия рабочих в воспитании подростков, – сказал секретарь. – Я про вожатых-производственников говорю. Потом заглохло что-то это дело. Правда, у нас на заводе все осталось, даже расширять думаем.

– Кстати, – перебил полковник, – кто у вас командир заводской дружины?

– Да меня утвердили.

– Это хорошо. Нужна ваша помощь. Подожди, сейчас зайду взять папирос, потом поговорим.

19

Высокий голубоглазый парень с косым шрамом на левой щеке слушал полковника, застенчиво улыбаясь.

– Ну, раз ты начальник штаба дружины, тебе и карты в руки. Сам решай, кого отобрать. Согласуйте потом с Василием Ивановичем.

Секретарь парткома кивнул головой.

Они сидели втроем в партийном комитете. Минут пятнадцать назад закончилась встреча начальника управления внутренних дел с молодыми рабочими завода. Корда уехал в управление, а полковник остался, решив довести до конца задуманную им операцию.

– Значит, так. Веселов Игорь Алексеевич, инженер, коммунист, правильно?

Парень со шрамом кивнул головой.

– А это?

Полковник провел ладонью по щеке.

– Боевое крещение, – сказал Веселов. – В институте, когда учился. Помогали милиции двух бандюг брать. Вот один меня и отметил.

– Да… Ну, к делу. Десять человек будет достаточно. Только понадежнее выбирайте. А задача такая…

20

Днем шел дождь, к вечеру просохнуть не успело и, разыскивая в неосвещенном дворе нужный подъезд, они чертыхались, ступив ненароком в лужу.

Корда обернулся и, осветив фонариком землю под их ногами, сказал, чтоб не шумели, так как они уже пришли.

Володя Хмелев шагнул вперед и хотел что-то спросить, но Корда поднял руку, погасил фонарь и осторожно начал спускаться по ступенькам в полуподвал.

Они шли следом, ощупывая стены, с непривычки затаив дыхание, ощущая, как гулко бьется сердце.

Дверь открылась неожиданно. Из прорезавшего тьму прямоугольника упал свет. Олег зажмурился, резко остановился, едва не столкнувшись с идущим за ним Хмелевым. Потом он увидел, как Корда шагнул через порог и двинулся следом.

Они вошли в помещение кочегарки. Его освещала мощная лампа, вся в пыли, в мушиных точках. Котел тихо шипел паром, в углу что-то пощелкивало, а на полатях у стены храпел человек в комбинезоне и кирзовых сапогах. Голова его была закрыта рваной телогрейкой. На полу валялись бутылки из-под пива и пустая «маленькая».

Корда знаком показал Хмелеву, чтоб тот встал у полатей, а сам, не включая фонарь, прошел в дальний угол, где видна была небольшая дверь, рванул ее на себя и включил фонарь.

– Пусто, – через минуту сказал он и вернулся к дружинникам.

Потряс за плечо спящего человека. Тот что-то промычал, и Корда безнадежно махнул рукой.

– Петраков, – сказал он Олегу, – разыщите коменданта, а то этот «специалист» котел заморозит. Пойдемте наверх. Сегодня здесь никого.

– А вообще, товарищ капитан? – спросил Хмелев.

Они стояли на улице, поджидая Олега.

– Вообще здесь старая воровская явка. В той комнатушке, куда я заглядывал. Воров мы выловили, они отбывают положенное наказание, а место их сбора держим под контролем. Возможно, тот, кто бежал из колонии и кого мы разыскиваем сейчас, знает об этой явке… Тем более, имеем сигнал, что в кочегарку заходил подозрительный человек. Нашел? – спросил Корда подошедшего Олега.

– Комендант уже в кочегарке. Ругается.

– Как тут не выругаться. Где он сейчас сменщика ему найдет? Хоть сам к топке становись. Ну, пошли, ребята, у нас еще два места…

21

…– Уже первый час, – сказал секретарь, – а пока никого.

– Рано еще. И потом нагрузочка у них большая. Терпи, – сказал полковник, – посмотришь, как работаем. Да и своих дружинников в деле увидишь.

– Думаешь, от этого толк будет?

– Еще какой. Понимаешь, этого бежавшего из заключения субчика ловим не только мы. Оповещены все сотрудники управления, районных отделов, все милицейские посты. Почему не искали раньше? Да потому, что были, как говорится, «железные» сведения, что он направился во Львов, к бывшей сожительнице. И вдруг выясняется, что на самом деле он где-то здесь, в нашей области. Допускаю, что он мог быть убийцей, хотя фактов никаких. В любом случае надо его поймать. А мы знаем десяток мест, где он может появиться. И накрыть эти места надо одновременно. Вот тут твои парни как раз и нужны. Своими мне никак не справиться.

Загудел телефон.

– Полковник Бирюков. Елин? Ну, как там у тебя? Так, так… Хорошо, сдай их в райотдел, пусть они занимаются. Потом давайте сюда. Ребят? Отпусти домой.

– Вот видишь, – сказал он. – В одной квартире старший лейтенант Елин с твоими дружинниками задержал двоих парней. Мы их знаем: воры-карманники, судимы дважды, но улик по последним делам на них не было. Стал Елин проверять у них документы, и когда один из парней полез в карман, то уронил на пол второй паспорт. Оказалось, что это паспорт женщины, у которой сегодня вытащили сумочку с деньгами и документами. Только зачем он паспорт с собой носил? Обычно они избавляются от таких улик… Ну да выясним.

Снова загудел телефон.

– Сейчас будут звонить. Готовься урожай собирать, – подмигнул полковник секретарю парткома и снял трубку.

22

На площади у стоянки такси быстро вырастала толпа. Закрылись рестораны, из кинотеатра потянулись люди с последнего сеанса, такси брали нарасхват, подходили новые машины, но толпа на площади не редела.

Бессонов с тремя дружинниками сидел в оперативной машине, внешне самой обычной «Волге», стоявшей поодаль. Он внимательно следил за очередью на такси, за подлетавшими машинами.

– Внимание, – негромко сказал он вдруг и положил руку на колено шофера. Тот включил мотор.

Они видели, как сбоку от стоянки подошла машина с шашечками на бортах. Зеленого огонька не было, в машине кто-то сидел. Шофер вылез из такси и подошел к двум подвыпившим парням, карманы плащей у которых топорщились от бутылок, и что-то стал говорить. Потом повернулся и быстро пошел к машине. Парни двинулись следом. Они сели в такси, хлопнула дверца, «Волга» резко рванула с места. Крутой поворот, и красные огоньки едва угадываются в конце улицы.

– Следом, быстро! – сказал Бессонов шоферу.

23

Группа майора Леденева – он сам и три дружинника: парни на подбор, два боксера и штангист – возвращались в управление. Они шли пустынными улицами притихшего города, под ногами шуршали опавшие листья, которые утром уберут дворники, сквозь рваные облака проглядывали звезды, а луны не было, ее время начнется со второй половины ночи.

Леденев с одним из парней шел впереди. Двое – высокий сутуловатый слесарь Иван Кондратенко и приземистый электрик Васюхин – слегка отстали. Первая пара свернула за угол, когда Васюхин сказал Ивану:

– Айда через сквер, раньше их на площадь выйдем.

Кондратенко молча свернул направо.

Шагов через сто они вышли на плохо освещенную аллею и, пройдя еще немного, увидели группу парней у садовой скамейки. Подошли поближе. Парней было трое. Увидев дружинников, они стали у скамейки, стараясь загородить человека, лежащего на ней. Один из них, что стоял слева, держал в руках плащ и пиджак.

– В чем дело, ребята? – спросил Васюхин.

– Да вот, – сказал тот, что стоял посредине, – кореш окосел, думаем, как домой тащить.

– И раздели, чтоб легче тащить было? – сказал Иван.

Он увидел, что ботинки лежащего человека стоят на краю скамейки.

– Ну ты, фраер, вали отсюда, – процедил один.

– Давай-давай, – сказал другой и, отбросив плащ с пиджаком назад, сунул руку в карман.

Иван, пригнувшись, резко выбросил руку, направив ее в живот левого парня. Тот охнул, согнулся, а Иван правой рукой в челюсть мешком свалил его наземь.

Он не видел, как Васюхин схватил правого парня за рубашку на груди и штанину, поднял над головой, крутнулся на месте и бросил в темные кусты. Иван этого не видел, он смотрел на третьего парня, который держал нож в левой руке и шел прямо на него. Иван растерянно смотрел на нож. Драться ему приходилось, а вот так, не доводилось ни разу.

А нож приближался, им хотели ударить снизу, Иван только пятился назад и по-прежнему не знал, что предпринять. Но когда нож пошел на него, он с силой выбросил правую ногу вверх. Удар был неточным, рука поднялась, но нож Иван выбить не смог. Он бросился вперед, схватил руку с ножом и резко пригнул вниз и в сторону. Почувствовал колющую боль в своей руке и в глазах потемнело, корпусом он подался вперед, продолжая сжимать и выворачивать руку с ножом. Оружие выпало и два человека покатились по красному песку аллеи.

Иван вдруг почувствовал, что противник обмяк. Он увидел, как Васюхин поднимает парня за воротник, встал сам и, чувствуя противную дрожь в ногах, подошел к скамейке. Пьяный спал в одной рубашке и носках. Парень, сбитый Иваном с ног, валялся на земле. Васюхин стоял у лежащего ничком противника Ивана, держал в руке нож и свистел в милицейский свисток. С другой стороны сквера бежали Леденев и третий дружинник, Петр из литейного цеха.

Затрещали кусты. Заброшенный туда Васюхиным парень ползком пытался выбраться в другую сторону и улизнуть.

– Возьми его, Петя, – сказал Васюхин. – Пьяного раздевали, а потом с ножом полез, товарищ майор.

В конце аллеи показался дежурный милицейский мотоцикл с двумя постовыми.

– Задели, Кондратенко? – спросил майор, увидев, как Иван зажимает руку.

– Есть немного.

– Тогда так. Старшина, – сказал Леденев водителю мотоцикла, – отвезите парня в «Скорую помощь», сразу же вызовите сюда оперативную машину, пьяного – в вытрезвитель. Мы останемся. Вы тоже, сержант. Ну-ка, голубчик, подымайся. Одевайте своего «клиента», не то простудится. Одевайте, одевайте. Раздеть сумели, займитесь обратным процессом…

24

Машина Бессонова с потушенными фарами остановилась метрах в двухстах от застопорившего «такси». Было видно, как оттуда вышло четверо.

– Кажется, две женщины, – сказал один из сидевших сзади дружинников.

– Вот именно, – ответил Бессонов. – Вперед!

Приехавшие на такси вошли в подъезд.

Оперативная «Волга», набирая ход, пошла прямо к разворачивавшемуся автомобилю. Когда свет фар таксомотора скользнул по их лицам, шофер выключил свет и остановил машину.

Бессонов выскочил и подбежал к такси.

– Уголовный розыск, – сказал он, протягивая удостоверение. – Старший лейтенант Бессонов. Документы!

Шофер полез в карман.

– Кого привезли?

– А я почем знаю? Пассажиры и все.

– Значит, не знаете? Зато мы знаем. Коротков, – обратился он к одному из подошедших дружинников, – останьтесь у машины, а мы зайдем в дом. Никуда не уезжать. Ясно?

Он взглянул на таксиста, положил его документы в карман и, сопровождаемый двумя дружинниками, пошел к дому, черневшему неясной громадой. Дом спал. Только в мансарде, под самой крышей, светились два окна.

Они поднялись на последнюю площадку и Бессонов громко постучал в обитую старым ситцевым одеялом дверь. За дверью слышался звук нескольких голосов. Он постучал снова, голоса стихли и за дверью спросили:

– Кто?

– Милиция. Бессонов. Открывайте.

Минута молчания. Потом лязгнул запор, и дверь отворилась. На пороге стояла худая женщина сорока-пятидесяти лет, в пестром халате поверх шерстяной кофты.

– А, дорогой гость, товарищ Бессонов, – заулыбалась она. – Проходите, проходите. Мы вас ждали, и угощенье приготовили.

– Не паясничай, Шиманская, – сказал Бессонов, проходя в комнату.

Дружинники вошли следом.

Они стояли в большой, запущенной кухне. На кухонном столе стоял таз с грязной посудой. Над плитой висело женское белье. Пахло дымом и чем-то затхлым.

– А там кто? – спросил Бессонов и кивнул на дверь за занавеской.

– Племянница моя с женихом и подруга ее со своим парнем. Да вы проходите, не стесняйтесь.

Бессонов откинул занавеску и шагнул вперед.

– Милиция. Предъявите документы.

За столом сидело четверо. Две густо накрашенные девицы и два молодых, по двадцать, не больше, парня. Они растерянно озирались, хмель, видимо, выветрился, а добавить не успели: бутылки полными стояли на столе.

Девицы, напротив, вели себя как ни в чем не бывало.

– Опять, Валя, за старое, – сказал Бессонов одной из них, рассматривая документы парней.

– А с тобой мы же неделю назад говорили, Нина, и работу ты, говорят, бросила, – продолжал он.

– Ха, – сказала девица, которую он назвал Ниной, – от работы кони дохнут.

– Моряки, значит. А знаете вы, куда попали? – спросил Бессонов ребят.

Один из них хотел что-то сказать, но его перебила Валя.

– Конечно, это же женихи наши.

– А как фамилии их? – Бессонов снова раскрыл оба паспорта.

Девицы молчали.

– Что же, наверное, и имен еще не успели узнать. Ладно, собирайтесь. Ваш «шеф» ждет внизу. Сколько ему переплатили?

В кухне он задержался.

– Смотри, Шиманская, еще раз поймаем с «гостями», буду ставить вопрос о выселении из города.

– Так просят же девочки, ну как откажешь. Вы уж простите, гражданин начальник…

– Ты не в колонии, забудь про «гражданина начальника». Неужели тебе такая жизнь не надоела? Ведь совсем вроде стала на ноги, а все норовишь в сторону… Эх, Шиманская… В среду приходи в управление – разговор будет. Сейчас некогда.

– Что-то я недопонимаю, – сказал один из дружинников. – Кто эта женщина?

Оперативная машина быстро шла по ночному городу.

– Бывшая воровка. Сейчас работает на фабрике. За старое не берется. Только вот принимает пары, подобные тем, что вы видели. Глядишь, и ей стопку нальют, а то и пятерку подбросят. Что-то вроде «бандерши» она, есть такое словечко. Главная тут «гидра», конечно, таксист. Ведь что он делает? Берет вот этаких девиц в машину и возит по городу, предлагает морякам. Определенный процент ему в карман. Ну, тут дело чистое, есть статья в уголовном кодексе, до пяти лет лишения свободы за сводничество. С девушками потруднее: не учатся, работать не хотят. Коллектив бы к их воспитанию привлечь, так они сами по себе, одиночки. Устраиваем их на работу. Большинство берется за ум, но бывают и трудные, вроде сегодняшних.

– А моряки? – спросил кто-то.

– Что моряки? Напились и голову потеряли. Куда едут, с кем едут, хотя бы подумали. Напишем бумагу в их контору, пусть общественность ими займется.