Текст книги "Умереть без свидетелей. Третий апостол"

Автор книги: Станислав Гагарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

– Каким же?

– Сам пока не знаю. Ладно, ладно, не сопите так обиженно, Арвид. Ей-богу, не знаю. Идемте обедать, у меня уже, как говорил один мой подопечный, кишка кишке протокол пишет…

Обедали они в гостиничном ресторане. Днем здесь отпускали пищу для служащих окрестных учреждений по столовским ценам, а кормили не в пример лучше, поскольку ресторанным поварам трудно было тут же перестраиваться под стиль общепита.

За столом напротив сидел молодой парень в замысловатой курточке с кнопками, рубахе с оранжевыми разводами, в белых брюках, простроченных красными нитками, и волосами до плеч. Пока ожидали выполнения заказа, Арвид присматривался к соседу, затем спросил, лицо его при этом было бесстрастным, невозмутимым:

– Послушай, парень… Ты извини меня, конечно, за любопытство, но тебя случайно не Самуилом зовут?

– Как это, – не понял тот и недоуменно посмотрел на Арвида. – Какой такой Самуил? Толик я… Анатолий, значит. А тебе-то что за дело?

– Лохмат ты, как библейский пророк Самуил. Так у того Самуила хоть причина не стричься была. Его мама дала обещание Господу Богу, что к голове ее сына ни ножницы никогда не прикоснутся, ни бритва. Вот я и спросил: не Самуил ли ты часом? Похож весьма…

Парень покраснел, отвернулся обиженно, теперь он был не прочь пересесть за другой стол, но официантка уже возникла с подносом в руках и принялась расставлять тарелки.

В номере Леденев сказал Арвиду:

– Педагог вы, Арвид, педагог… Заставили парня призадуматься. Вишь ты… Порою некоторые сведения из Библии могут принести житейскую пользу. Так-то вот… Я прилягу на полчасика. А вы чем займетесь?

– Позвоню маме в Западноморск. Не помешаю, если буду говорить из номера?

– Нет, звоните, пожалуйста. Ведь я просто так полежу, поразмышляю. Звоните!

После разговора с матерью Арвид сказал Леденеву:

– Мама передает вам большой привет. Она говорит еще, что уже трижды звонила Ольга! Судя по голосу, она чем-то взволнована…

– Как «чем»?! Разлукой с вами, дорогой Арвид Карлович.

– Нет, тут что-то иное. Мама говорит, что явственно услышала в голосе Ольги некую тревогу.

– Завтра мы будем в Западноморске. Вот и узнаете все.

– Конечно, – согласился Арвид.

– А лучше того – позвоните ей по телефону.

– У нее нет на квартире телефона.

– Тогда звоните в университет.

– Но сейчас ведь каникулы…

– Ах да… Тогда вызовите вашу Ольгу для междугородного телефонного переговора часиков эдак на семь-восемь вечера, сегодня. Телеграмма успеет дойти. И тогда вы прямо отсюда, из этого номера, спросите Ольгу, что ее так взволновало. Нет, что там ни говорите, а боги брахманизма лучше чем кто-либо решали для себя вопрос разлуки с любимыми…

– И как же они его решали? – с интересом спросил Арвид Казакис.

– А они исключили саму возможность таковой. Каждый бог этой религии носил в себе самом собственную женскую ипостась. Недурно придумано, а?

И Леденев, усмехнувшись, подмигнул молодому товарищу.

Встретились они только вечером. Юрий Алеексеевич возвратился в девятом часу, неся бутылки с простоквашей. Из портфеля он принялся выкладывать на стол свертки.

– Вы, Арвид, конечно, не ужинали…

– Ждал вас, Юрий Алексеевич, чтобы вместе пойти в ресторан.

– Знаете, Арвид, я проходил сейчас мимо… Там дым стоит коромыслом, в этом ресторане. Танцы-манцы, коллективная поддача за столиками и так далее. На нас с вами, захотевших лишь утолить голод, официанты будут смотреть как на пришельцев-марсиан. А у нас на этаже у дежурной есть горячий чай. Вот еще простокваша, колбаса, сыр, масло. Мы отлично поужинаем в номере и спокойно поговорим о делах.

Когда Арвид принес чай в стаканах, Юрий Алексеевич спросил, сооружая бутерброды:

– О чем был ваш разговор с Западноморском? Выяснили причину нервозности своей подруги?

– Ольга говорит, что дело касается Синицкой.

– Синицкой? – переспросил Леденев.

– Да. Она нашла у нее какое-то письмо. Какое – не говорит. Нельзя, сказала Ольга, говорить об этом по телефону. Касается, мол, вашего дела… Так она и сказала. И ни слова больше.

– В каком смысле «вашего дела»?

– Она имеет в виду то, чем я вообще занимаюсь…

– Понятно. Что ж, тогда завтра все и узнаете. А форт «Князь фон Бисмарк» взят нашими коллегами под наблюдение. Утром вылетаем в Западноморск…

– А как прошла встреча с Андерсоном?

– Хорошо прошла, как и предполагалась… Видел я трофейную документацию, связанную с луцисскими фортами, и справку мне в музее официальную дали. И еще кое-что старик Андерсон вспомнил.

– Что же именно? – спросил, запивая бутерброд чаем, Арвид Казакис.

– Представляете, дорогой Арвид, оказывается, что где-то за месяц до вашего приезда в Луцис к Андерсону приходил некий человек, который отрекомендовался историком из Москвы. Он расспрашивал Андерсона о деятельности луцисского подполья и пребывании в Саласпилсе… Потом этот историк перешел к первым послевоенным годам, к деятельности бандитских групп. В частности, интересовался верными братьями Черного Юриса, судьбой его банды. Тогда Андерсон не придал этому значения, но сейчас припоминает, что московский историк пытался осторожно выяснить, не захватили ли внутренние войска, ликвидировавшие верных братьев Черного Юриса, некий архив банды. Но, как признался мне Андерсон, сам старик вообще впервые слышал о каком-либо архиве Черного Юриса. Смотрел этот любопытствующий москвич и крепостную документацию, которую показывали мне сегодня. Как вам это нравится, Арвид?

– Мне это совсем не нравится, Юрий Алексеевич, – отозвался Арвид. – Фамилия его известна?

– Увы, никто об этом москвиче ничего не знает. Он тряс перед глазами Андерсона и директора музея бумажкой, скрепленной как будто печатью. Но люди они деликатные и внимательно рассматривать документы историка не стали. Уже наведены справки по гостиницам. Пока ничего похожего на пребывание в них сего гражданина не обнаружено.

– Послушайте, Юрий Алексеевич! – воскликнул Ар-вид. – Ведь это же ясно, что приезжал тот, кто прямо или косвенно, так или иначе связан с убийством профессора Маркерта! Он знает о каком-то тайнике… Ему что-то нужно там добыть, и этот липовый историк пытается нащупать ход в тайник, минуя профессора Маркерта. Может быть, тогда этот москвич вообще не подозревал о связи профессора с тайником, Малхом, Черным Юрисом. Впрочем, возможно, это и был сам Малх! Хотя нет… Такое не пройдет. Малха Ауриня Рудольф Оттович знает в лицо. Ну, тогда, скажем, некое подставное лицо, сообщник Малха… Здесь, в Луцисе, он узнает, что план есть у Маркерта. Едет туда, пытается достать документ… Когда же профессор отказывает ему, убивает Маркерта. Надо начать поиск этого москвича! Именно отсюда идет путь к убийству. Разве не так?

– Так-то оно так, – задумчиво произнес Юрий Алексеевич. – Мне и самому не очень по душе любознательность этого московского историка. И я уже поручил луцисским товарищам побеседовать с Андерсоном, на основе его описаний внешности гостя составить словесный портрет, изготовить фоторобот. А вы уверены, Арвид, в том, что «московский историк» вообще существует?..

III

Багажа у них с собою не было… Так, дорожные портфели. Поэтому Арвид и Юрий Алексеевич прямо от борта самолета (он подрулил к выходу из аэровокзала) прошли на площадь, где их ожидала машина.

И здесь к ним подошла Ольга Меньшикова.

– Доброе утро! С приездом, – сказала она. – Наконец-то вы здесь. Я так рада…

Леденев удивленно спросил Ольгу:

– Какими судьбами? Улетаете куда?

– Вас встречаю, – смутившись, ответила Ольга. – Самолет опоздал на пятнадцать минут.

– Интуиция подсказала, что мы прилетим? – лукаво поглядывая на Казакиса, спросил Юрий Алексеевич.

– Нет, это я еще раз звонил маме, – сказал Арвид. – Передал ей, что утром вылетаем.

– А Лидия Станиславовна утром пришла ко мне, предупредила. Я быстренько собралась и вот…

– Все понятно, – сказал Леденев. – Едем в город, там обо всем и поговорим.

По дороге в город Ольга передала Юрию Алексеевичу письмо, обнаруженное в ящике стола Синицкой.

Прочитав письмо, Юрий Алеексеевич протянул его Арвиду.

– Прочтите, Арвид, а поговорим на месте. Может быть, Ольга расскажет нам какие-то подробности.

Он распорядился, чтобы водитель подвез их всех к гостинице, где за ним сохранялся его номер. Там, рассудил Юрий Алеексеевич, будет удобнее побеседовать с Ольгой. Так и сделали. Но Ольга мало что могла добавить к самому факту находки анонимного письма. Впрочем, теперь это письмо перестало быть анонимным.

Уже в управлении, когда к обсуждению нового обстоятельства присоединился и Конобеев, Юрий Алексеевич сказал, что теперь им, видимо, следует под иным углом взглянуть на личность Синицкой и ее возможную причастность к делу об убийстве профессора Маркерта.

– Врачи утверждают, что причиной паралича у Синицкой могло быть сильное нервное потрясение, – сказал Арвид. – Что же произошло? Судя по тому, как Синицкая хладнокровно сочиняла письмо, где обвиняла в убийстве невинного человека, она не из тех особ, которые способны падать в обморок при виде крови.

– Нам трудно судить, что случилось, – сказал Леденев. – Надо еще раз связаться с врачами. Да и на саму Синицкую глянуть… Постараюсь сам поговорить с нею. Тьфу, забыл, что язык у нее отнялся… Но у меня есть одна идея. Показания Синицкой в теперешнем ее состоянии не могут служить доказательством для суда, разве что совсем-совсем косвенным. Но для нынешней стадии расследования могут быть полезными. Да и кое-какие наши сомнения они рассеют…

– Как же вы намереваетесь «разговаривать» с нею? – спросил Казакис. – Ведь она не произносит ни слова и не двигается…

– А это секрет фирмы, – улыбнулся Юрий Алексеевич. – Потом обо всем расскажу, поделюсь собственными приемами… Ну, а что происходило здесь в наше отсутствие, Прохор Кузьмич?

– У меня есть новости, – сказал Прохор Кузьмич. – Магда Брук неожиданно вспомнила, что тогда, в Луцисе, к ним приходил ночью человек из «леса»… Так она выразилась.

– Малх Ауринь? – воскликнул Арвид.

Конобеев пожал плечами.

– Магда не помнит его имени. Может быть, Маркерт и не представил ей ночного гостя.

– Это интересно, – сказал Леденев. – И совпадает с тем, что мы привезли из Луциса. А в отношении того обстоятельства, о котором мы говорили с вами, Прохор Кузьмич?

– Подтвердилось, Юрий Алексеевич. Все было так, как вы предполагали, – ответил Конобеев. Тон его показался Арвиду загадочным.

Казакис переводил взгляд с Юрия Алексеевича на непроницаемое лицо своего руководителя, но те будто не замечали его недоумения.

– Что ж, тогда надо идти к Александру Николаевичу, – сказал Леденев. – Доложим обстановку, обговорим дальнейшие мероприятия. А что поделывают Федор Гаврилович и доктор Франичек?

– Отрабатывают порученные им версии. Может быть, отменить им теперь эти задания, раз все таким образом складывается? Я имею в виду новый поворот дела.

– Подождем пока, Прохор Кузьмич. Что еще скажет нам Жуков?..

У Жукова они пробыли довольно долго. По возвращении от начальника управления Конобеев предложил Арвиду вновь пересмотреть имеющиеся в деле об убийстве профессора Маркерта материалы, привести их в надлежащий порядок. Юрий Алексеевич улыбался, шутил… Он созвонился с главным врачом больницы, куда была помещена Синицкая, и договорился о визите. Затем распрощался с Прохором Кузьмичом и Казакисом, сказав, что сегодня их, по-видимому, не увидит больше, и ушел.

Когда Конобеев и Леденев оставили кабинет начальника управления, Александр Николаевич собирался позвонить в Москву, чтобы передать Василию Пименовичу Бирюкову кое-какие добрые вести.

Но сделать это Жукову не пришлось. Из приемной ему сообщили, что с ним срочно хочет поговорить начальник Светлоградского райотдела милиции полковник Глазков.

– Слушаю тебя, Владимир Федорович, – сказал Жуков, они давно знали друг друга. – Что у тебя там стряслось на побережье? Курортники расшалились?

– Серьезное дело, Александр Николаевич, – сказал Гладков, и у Жукова от предчувствия сдавило дыхание. – У меня в кабинете ваша дочь… Она только что прибежала с Красовской косы и сообщила… Словом, застрелили ее друга. Оперативную группу я уже выслал.

– Кого застрелили? – закричал в трубку Александр Николаевич. – Какого еще друга? Что за чушь…

Он щелкнул тумблером и уже другим тоном приказал:

– Машину к подъезду! Срочно…

Полковник Глазков на другом конце провода молчал.

– Сейчас еду к тебе, – сказал ему Жуков. – Зою никуда до моего приезда не отпускай, понял?

Несколько мгновений он размышлял, стараясь справиться с чувством ошеломленности, в которое его повергло сообщение начальника Светлоградской милиции, потом спросил по-деловому, спокойно:

– О каком друге ты говорил, Владимир Федорович? И кто его застрелил?

– Убийца неизвестен, – ответил Глазков. – Ваша дочь обнаружила пострадавшего человека уже после… А зовут его… Сейчас гляну… Да! Зовут его Арнольд Закс.

Александр Николаевич отнял трубку от уха, озадаченно посмотрел на нее, медленно опустил на рычаг, нажал кнопку звонка.

В дверях показалась Людмила Борисовна.

– Машина у подъезда, – сообщила она.

– Срочно разыщите Леденева и Казакиса.

IV

Расставшись с Арвидом и Конобеевым в управлении Юрий Алексеевич отправился в больницу, чтобы взглянуть на Синицкую и попытаться еще раз утвердиться в том, в чем уверился почти. Правда, уверенность его еще не подкреплялась доказательствами, которые суд счел бы приемлемыми для вынесения обвинительного приговора, но Юрий Алексеевич знал, что довольно скоро в руках у него уже будут неопровержимые свидетельства, уличающие убийцу.

Когда Леденев вернулся в гостиницу и брал ключ от номера у дежурной, она сказала ему:

– А вас ждут, гражданин.

Из кресла, стоявшего в холле, поднялась Вера Васильевна.

– Веруша! – воскликнул Юрий Алексеевич – Ты приехала… И давно ждешь?

– Часа полтора.

– Что же вы не попросили подождать у меня в номере? – укоризненно сказал Леденев дежурной. – Приехала моя жена и мается у вас в коридоре… Отдали б ей ключ от номера.

– Не положено, гражданин проживающий, – равнодушно ответила дежурная администраторша. – Ключ – дело серьезное. Его просто так, за здорово живешь, всяким посторонним отдавать воспрещается.

– Ну хорошо, хорошо, – нетерпеливо согласился Юрий Алексеевич. Он прекрасно знал эту категорию людей и понимал, что спорить с ними бессмысленно, себе дороже. Леденев всегда в таких случаях вспоминал слова генерала Бирюкова: «Хочешь сделать уборщицу королевой – вели ей стеречь калитку».

– Пойдем наверх, – предложил Юрий Алексеевич жене. – Впрочем, ты, верно, голодна? Тогда отправимся сразу в ресторан…

– Мне бы только умыться с дороги, Юра, – попросила Вера Васильевна. – Или, может быть, не положено?

Она улыбнулась.

– Сейчас устроим. Пошли…

Из ресторана супруги вернулись около одиннадцати. И только вошли в номер, как зазвонил телефон.

Юрий Алексеевич поднял трубку.

– Леденев слушает, – сказал он.

– Юрий Алексеевич, наконец-то, – послышался голос Казакиса. – Третий раз звоню, а Прохору Кузьмичу так уже в четвертый… Нет его дома. Александр Николаевич поручил мне срочно разыскать вас обоих.

– А что случилось?

– Очень важная новость, Юрий Алексеевич, – взволнованно ответил Арвид.

– Откуда вы говорите?

– Из управления.

– Как я понял, вы хотите сказать, что мое присутствие необходимо?

– Безусловно, Юрий Алексеевич. Тут такое произошло! Словом, возникли новые обстоятельства.

– Ладно, только без паники. Спокойствие, Арвид, спокойствие… Сейчас буду.

– Машина за вами выезжает тотчас… Я прямо от дежурного по управлению звоню.

– Начинаю спускаться к подъезду. Считайте, что я уже рядом с вами, Арвид.

Леденев положил трубку на рычаг.

Вера Васильевна грустно смотрела на мужа. Юрий Алексеевич развел руками.

– Прости меня, Веруша. Там стряслось нечто. Арвид Казакис просто вне себя от волнения, и даже голос у парня срывается… Поеду в управление, посмотрю, послушаю. А ты располагайся здесь как дома, почитай. Я тебе позвоню, ежели что…

Казакис ждал Юрия Алексеевича у входа. Он молча пожал протянутую Леденевым руку и так же молчал, пока шли они пустынными коридорами до кабинета.

– Ну, рассказывайте, – предложил Леденев. – Не тяните. Я заразился вашим волнением…

– Александр Николаевич в военном госпитале, – сказал Арвид. – Он там с дочерью, она сама вызвалась присматривать за пострадавшим, вот начальник и там пока, но только что звонил: сейчас приедет… Операция прошла удачно… Положение тяжелое, но врачи надежду не теряют. Крепкий организм у этого парня!

Юрий Алексеевич поднял руки вверх.

– Помилуйте, Арвид Карлович! – воскликнул он. – Давайте по порядку… Какая операция? Кто этот парень, который, как я уже понял, пострадал? От кого пострадал? И при чем здесь дочь начальника управления?

– Извините, Юрий Алексеевич, – смутился Казакис. – Мне почему-то втемяшилось, что вы все уже знаете. Забыл я, что… Словом, такие тут развернулись события. Начну с самого начала. Зоя Жукова, дочь Александра Николаевича, познакомилась недавно с неким Арнольдом Заксом, капитаном рыболовного фишбота.

– Это племянник профессора Маркерта, версию с которым вы разрабатывали? – спросил Леденев.

– Он самый, Юрий Алексеевич, – подтвердил, слегка смутившись, Арвид. – У него еще алиби оказалось. И вообще… Так вот. Вдвоем они отправились купаться на Красовскую косу, к маяку Старый Штелманис. Зоя Жукова была после ночной смены, она работает медицинской сестрой в военном госпитале. Искупавшись, дочь Александра Николаевича уснула… Что делал в это время Арнольд Закс, ни ей, ни тем более нам неизвестно, но, проснувшись, Зоя обнаружила его окровавленное тело неподалеку. Выстрелы не разбудили ее.

– Выстрелы? – Спросил Юрий Алексеевич. – В Арнольда Закса стреляли?

– Да, – сказал Арвид. – Два раза. Врачи изъяли пули, и мы уже имеем заключение баллистической экспертизы. В капитана Закса стреляли из того же оружия, из которого был убит профессор Маркерт. Армейский кольт американского производства тридцать восьмого калибра…

Юрий Алексеевич тихонько присвистнул:

– Это, действительно поворот, – сказал он. – Не знаю только, радоваться этому или огорчаться.

Арвид недоуменно посмотрел на Леденева.

– Не понимаю, – сказал он.

– Да нет, это я просто так, – засмеялся Юрий Алексеевич. – Версия моя заколебалась, но, кажется, все в порядке. Каково состояние Арнольда Закса? Когда он сможет говорить?

– Врачи обещали не раньше, чем через сутки, – ответил Казакис. – Александр Николаевич просил вас приехать в госпиталь. Хочет, чтобы вы поговорили с дочерью. Он хотел привезти ее с собой в управление, но Зоя отказывается покинуть госпиталь, намерена оставаться рядом со своим Арнольдом.

– Понятное желание. Сейчас поедем, Арвид. Можно поговорить с нею и в госпитале.

Дверь кабинета открылась, и вошел Конобеев. Оказалось, что он был вместе с женою в пионерском лагере, навещал старшую дочь. Арвид Казакис хотел было повторить рассказ, но Юрий Алексеевич остановил его.

– В машине расскажете, Арвид Карлович. Поехали, товарищи. Узнаем подробности у Зои Жуковой и уточним у врачей, когда придет в себя Арнольд Закс. У меня был иной план, но это событие несколько меняет дело. Вернемся из госпиталя и откорректируем расписание операции.

– Позвоните, Казакис, Федору Кравченко, – распорядился Конобеев. – Пусть ждет нашего возвращения в управлении.

…Из госпиталя вернулись поздно. Состояние Арнольда было сносным, но в сознание капитан не приходил. Юрий Алексеевич долго беседовал с Зоей Жуковой наедине, но молодая женщина, вконец измученная обрушившимся на нее трагическим событием, мало что могла добавить к тому, что уже рассказала. Леденев уговорил ее отправиться домой, чтобы немного отдохнуть, и Александр Николаевич увез дочь, сказав Юрию Алексеевичу, что позднее сам приедет в управление.

– Итак, в Маркерта и Закса стрелял, очевидно, один и тот же человек, – сказал Арвид, когда оперативная группа собралась в кабинете Конобеева, вооружившись стаканами с крепким горячим чаем.

– Ты хочешь сказать, Арвид, из армейского кольта американского производства тридцать восьмого калибра, – заметил Кравченко. – Насчет человека надо еще посмотреть…

– Доказательств того, что убийца профессора и стрелявший в Арнольда Закса одно и тоже лицо, конечно, у нас нет, – медленно заговорил Леденев, – но… По-моему, Арвид прав. Впрочем, довольно скоро мы об этом узнаем. Если наш рыбак даст показания, дело совсем упростится… Прохор Кузьмич, давайте еще раз разберем медицинское заключение, составленное врачами госпиталя.

– Врачи обнаружили на голове пострадавшего третью рану, вернее сильный ушиб, – сказал Конобеев. – Оперативная группа, высланная Глазковым на место происшествия, нашла камень, которым, возможно, ударили Закса. Предполагаемая картина такова. Капитана сначала оглушили камнем, затем стреляли в него, уже потерявшего сознание. Во всяком случае Арнольд Закс лежал, когда получил эти две пули в подарочек. Об этом свидетельствует расположение пулевых отверстий и каналы их движения в теле пострадавшего.

– Но почему его пытались убить? – спросил Кравченко. – Может быть, он все-таки каким-то боком замешан в убийстве Маркерта и Арвид был прав, когда…

– Не думаю, – промолвил Казакис. – Тут, видимо, другое… Мне кажется, Арнольда Закса пытались убрать потому, что он узнал нечто. Именно узнал… Уже после того, как я столь неудачно допрашивал его.

– Что он мог узнать, Арвид? – задал вопрос Юрий Алексеевич.

– Идентификация пуль, которыми убили профессора Маркерта, с попавшими в рыбака Закса, заставляет думать, что Арнольд проник некоим образом в тайну первого преступления. Вот его и убрали…

– Но почему Зоя Жукова не слышала выстрелов? – вслух подумал Федор Кравченко.

– Либо пистолет был с глушителем, либо преступник стрелял через какую-то ткань, – ответил Конобеев.

– Ладно, это мы скоро у него самого спросим, – устало проговорил Юрий Алексеевич. – Я предлагаю, товарищи, провести некоторые мероприятия начального этапа операции по изобличению преступника.

– Обнаружению и изобличению, – с улыбкой поправил Леденева Федор Кравченко.

– Поправка принимается, – согласился Юрий Алексеевич, – но как рабочая формулировка. Сейчас мне нужна ваша особая помощь, и, чтобы она была действенной, эффективной, я подержу вас пока в неведении. Не сердитесь, коллеги, так надо… Дело в том, что…

Зазвонил телефон. Не дав Леденеву договорить, Конобеев поднял трубку.

– Да, – сказал он, – все уже здесь. Хорошо, Александр Николаевич.

Он положил трубку.

– Начальник едет сюда, – сообщил Прохор Кузьмич. – Надо проветрить комнату.

Конобеев открыл окна. Холодный воздух ввалился в кабинет, стало свежо и как-то тревожно. Люди подобрались, внутренне посуровели.

– Ну вот, кажется, в делах наших полный порядок, – сказал Юрий Алексеевич через четверть часа, сделав необходимые поручения работникам группы. – Теперь все необходимым образом определилось и распределилось. Можно ехать в Луцис. Арвид Карлович, не имеете желания махнуть туда в третий раз?

– В Луцис? – удивленно спросил Казакис. – Но зачем? Вы мне поручили…

– За Андерсоном, – ответил Леденев. – А с тем, что я вас попросил сделать, пока успеется…

V

К исполняющему обязанности заведующего кафедрой научного атеизма зашел Юрий Алексеевич.

– Извините, Валентин Петрович, – сказал он, поздоровавшись. – Все отвлекаем вас, отвлекаем… Постараемся больше не тревожить. Дело наше близится к завершению.

– Ради Бога, Юрий Алексеевич! Я всегда готов помочь следствию. Только помощник из меня некудышный. А что, преступника уже поймали?

– Как знать, как знать, – возразил Леденев. – Я по поводу значимости вашей помощи, Валентин Петрович… Наш давешний разговор, ваш рассказ о покойном Борисе Яновиче трудно переоценить. Мне, например, он представляется весьма полезным. Что же касается преступника, то с ним, как говорится, все в порядке. Снова восторжествовал древний как мир принцип неотвратимости наказания. И не без вашего участия, Валентин Петрович.

– Очень доволен тем, что вношу посильную лепту в такое нелегкое ваше дело. А чему я обязан на этот раз? Еще одна консультация по части религии?

– В какой-то степени, Валентин Петрович. Дело в том, что прокуратура разрешила снять печати с кабинета профессора Маркерта и передать его бумаги кафедре. Следствию они больше не нужны, а здесь эти материалы могут быть использованы учеными по назначению. Словом, забирайте архив Маркерта, разбирайтесь в нем, доводите незаконченное Борисом Яновичем благородное дело до конца.

– Когда можно забрать бумаги? – спросил Старцев.

– А прямо сейчас. Возьмите с собою двух ваших сотрудников. Они должны подписать вместе с вами протокол передачи, да и разобраться в архивных документах помогут. В вашем присутствии мы снимем печать – и приступайте к делу. Я, кстати, приехал сюда на машине… Так что могу и подвезти всех троих.

В гостиной дома профессора Маркерта их встретила Магда Брук. Здесь же был Арвид. Леденев вопросительно глянул на него. Казакис кивнул.

– Я сварю кофе, – обратилась Магда к Леденеву и сердечно поздоровалась со Старцевым. Юрия Алексеевича она уже видела сегодня. – Выпьете здесь или подать туда?

– Пожалуй, выпьем по чашечке в гостиной, – сказал Юрий Алеексеевич. – Не возражаете, Валентин Петрович? А вы, молодые люди? Арвид Карлович?

– Уже пил, спасибо, – ответил Казакис.

– Тогда выпьем мы, – проговорил Леденев, усаживаясь со Старцевым и двумя аспирантами, которых Валентин Петрович захватил с собою.

Когда они допивали кофе, в гостиной появился Прохор Кузьмич Конобеев.

– Вот и отлично, вы как раз вовремя, – воскликнул Леденев. – Теперь все в сборе: и ваши, и наши. Можно приступать к передаче. Идемте наверх.

С двери кабинета покойного Бориса Яновича сняли печати, растворили дверь. Когда все вошли. Леденев предложил рассаживаться.

– Еще несколько минут займут небольшие формальности, – сказал он.

Вошедшие обратили внимание на жирно нарисованный мелом на полу силуэт человеческой фигуры.

– Да, – проговорил Юрий Алексеевич, заметив, как один из аспирантов шепнул на ухо другому, не отводя глаз от мелового рисунка, – здесь лежал труп профессора Маркерта. На этом самом месте…

Наступила пауза. В кабинете стало вдруг сумрачно. Зловещая тишина воцарилась здесь, и никто не решался нарушить ее.

Конобеев легонько кашлянул.

– Конечно, конечно, – заторопился Юрий Алексеевич. – Пора начинать. Только подождем еще двух человек. Впрочем, один уже здесь.

Дверь отворилась, в проеме показался Федор Кравченко и будто бы нерешительно застыл на пороге. В руках он держал картонную коробку.

– Проходите, товарищ Кравченко, – сказал Юрий Алексеевич.

– Проходите и садитесь. А вы, Арвид Карлович, пригласите вашего старого знакомого…

Когда Арвид ввел в кабинет Андерсона, Леденев встал, взял из рук Кравченко картонную коробку, поставил на стол, раскрыл и достал из нее черный портфель. Затем щелкнул замками.

– Не заржавели, – сказал он. – Хороший металл. И пребывание в морской воде его не берет.

Раскрыв портфель, Леденев опустил в него руку, помедлил, обвел взглядом молчащих, не отводящих от портфеля глаз людей и сказал:

– Капитан Арнольд Закс, который, к сожалению, не может присутствовать здесь, любит купаться в уединенных местах. Например, в районе маяка Старый Штелманис. Иногда он и ныряет под воду… Одно из таких погружений позволило ему обнаружить на дне морском этот портфель. Что же в нем находилось? Помимо двух камней, служивших, по-видимому, балластом – вот это!

С этими словами Юрий Алексеевич вынул руку из портфеля. В руке его был пистолет.

Аспиранты тихонько ахнули и подались вперед.

– Как установила баллистическая экспертиза, – сказал Леденев, держа пистолет в поднятой руке, – именно из этого оружия был убит профессор Маркерт. Но это еще не все…

Юрий Алексеевич опустил пистолет на стол и выхватил из портфеля светлый мужской плащ.

– Плащ прострелен из этого же пистолета… И теперь у меня несколько слов к доценту Старцеву. Мне известно, что вы приобрели недавно новый плащ, Валентин Петрович. Но и ваш старый был совсем еще неплох. Он долго бы служил вам, если б вы не стреляли через него в профессора Маркерта…

– Что за бред! – выкрикнул Старцев. – Вы сумасшедший!

Аспиранты растерянно переглядывались. Леденев в успокаивающем жесте поднял руку.

– Увы, – сказал он, – сейчас я позволил себе немного пофантазировать… Бедный Арнольд Закс не успел рассмотреть содержимое портфеля. Он только видел того, кто бросил портфель в воду. И его убрали, как опасного свидетеля. Убрали тем же способом, что и профессора: двумя выстрелами вот из этого кольта.

Доцент Старцев шумно вздохнул и вытер со лба пот рукавом.

– Этот портфель мы обнаружили в багажнике машины марки «Москвич», которая принадлежит вам, Валентин Петрович, – сказал Леденев. – Обыск был произведен вот этим молодым человеком с санкции прокурора и в присутствии понятых. Что еще добавите к моим словам, товарищ Кравченко?

– В шкафчике для рабочей одежды в личном гараже гражданина Старцева висела вот эта куртка. Она прострелена… Я успел получить заключение экспертизы. Вот оно.

– Через эту куртку стреляли в Арнольда Закса, – спокойно проговорил, глядя прямо в глаза Старцеву, Юрий Алексеевич. – Поэтому находившаяся неподалеку подруга капитана не слышала выстрелов.

– Вы недалекий человек, гражданин Леденев, – презрительно скривив губы, сказал Старцев. – На такой чепухе строите столь серьезное обвинение. Куртка и плащ не мои, оружие это я никогда не видел. Все подброшено мне с провокационной целью. Несолидно работаете, Юрий Алексеевич!

– Может быть, может быть, Валентин Петрович, – улыбаясь промолвил Леденев. – Признаться, согласился бы с вами, если бы мне предъявили одни только эти факты. Конечно, их можно опровергнуть, хотя непонятно, кто мог пойти на подобную провокацию и подбрасывать вам эти вещи… Кто, Валентин Петрович?

– Подлинный убийца Маркерта!

– Резонно, – согласился Леденев. – Но оставим пока эту тему. Рассмотрим еще одно недоразумение, как будто бы не связанное с убийством хозяина этого дома. Рудольф Оттович, скажите нам пожалуйста… Вы узнали в этом человеке историка из Москвы?

– Узнал, – ответил Андерсон.

– Зачем вы ездили в Луцис, Валентин Петрович? Зачем назвались чужим именем, выдавали себя за «московского историка»? Почему вас, специалиста по буддизму и конфуцианству, вдруг заинтересовали крепостные сооружения, форты города Луциса? Что вы искали там, в музее, в трофейной документации? Не этот ли план форта номер пять, именуемый иначе «Князь Отто фон Бисмарк»?

Юрий Алексеевич быстрым движением поднес к лицу Старцева план форта со словом «Малх», написанным рукой убитого Маркерта.