Текст книги "Вселенная Бездны: Проклятый Том 2 (СИ)"

Автор книги: Станислав Кемпф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 55 страниц)

– Если участник нанесет удар, который не окажется смертельным, то в качестве компенсации он получит сумму, указанную на инструменте, после чего он должен уступить право удара другому участнику. Обращаю внимание, что для удобства цены указаны в долларах. Итак, кто первый?

Тишина.

– Да вы спятили! – воскликнул полицейский. – Кто в здравом уме пойдет на это?! Вы в прямом эфире хотите увидеть убийство человека?!

– Вы не знаете, Хиджиката-сан? – удивился ведущий. – Казни преступников уже давно транслируются в сети! Наша программа лишь решила возглавить тренд! Не бойтесь, вы не понесете никакой ответственности!

– О… – после долгого молчания выдал Фудзивара, словно что-то сообразил. – Я пойду.

– Парень, ты совсем что ли…

– Я не псих, – тихо шепнул он. – Пожалуйста, доверьтесь мне.

Подойдя ближе, он внимательно осмотрел заключенного, после чего повернулся к ведущему.

– Я же могу к нему прикасаться? – на всякий случай уточнил он, выбрав скальпель.

– Да, конечно! Но помните, удар должен наноситься выбранным инструментом! Голые кулаки ничего не стоят, ха-ха!

– Хе… – согласно улыбнулся Синдзи, потыкал пленниками пальцем, выбирая место для удара, и полоснул скальпелем по руке.

– Какой интересный выбор, Фудзивара-сан! Рассчитываете на то, что пленник умрет от кровотечения, если другие участники будут медлить? Но пока это не смертельный удар и поэтому вы получаете только десять тысяч долларов!

– Тоже неплохо, – пожал плечами он и вернулся на место.

– Кто следующий? Хиджиката-сан? Хитоми-сан? Поторопитесь!

– Это кукла, – быстро зашептал Синдзи. – Она имитирует дыхание. Пульса нет. Под кожей что-то твердое, похоже на металлический каркас.

– Уверен? – спросил Хиджиката.

– Можешь проверить сам.

– Вот и проверю, – фыркнул полицейский, не особо доверяя словам молодого сопляка.

– Главное не наносить смертельный удар. Тяните время, изображайте удары. И тогда мы получим по десятку миллионов каждый. Этого хватит до конца жизни.

– Не все меряется в деньгах, парень, – веско бросил он и ушел вперед.

– А в чем подвох? – тихо спросила Хитоми.

– Это другая задача, нежели Милгрем, выбор между краткосрочной выгодой и долгоиграющей стратегией. Большинство не задумается и возьмет деньги сразу. Еще создатели шоу рассчитывают, что участники не станут изображать на камеру кровожадных маньяков. Надеюсь, Хиджиката-сан не будет играть в благородство.

– Это точно не человек, – вернувшись, подтвердил вердикт полицейский. – Я вонзил палец в болевую точку и тело даже не дернулось.

– Вы довольно резко изменили свое поведение, Хиджиката-сан, – заметил парень.

– Нужны деньги, – с сожалением вздохнул патрульный. – После одного… происшествия меня и мою семью словно прокляли. Если ради здоровья родителей нужно изобразить шута на потеху публики – я это сделаю. Да, мерзко, противно, но действуйте смело, Хината-сан.

– Хорошо… я постараюсь…

И они резали, кромсали и рубили, пока на теле не осталось живого места. Синдзи проявил смекалку и сумел вонзить целых два штыря в глазницы, заработав пятьсот тысяч долларов, но и это не было засчитано как смертельный удар.

– Надо заканчивать… – пробормотал Хиджиката, устало поднимаясь с места, когда вновь настала его очередь.

– А что будете делать потом?

– Напьюсь, – лаконично ответил полицейский.

– Присоединяюсь, – подняла руку Хитоми.

– И я…

– А ты, пацан, еще несовершеннолетний.

– Могу убивать, но не могу пить? – усмехнулся Синдзи.

– Такова жизнь, – пожал плечами он, подошел к столу, взял топор и тренированным движением опытного бойца кендо нанес удар в голову, вонзив лезвие в череп.

– Определенно смертельный удар! Поздравляю, Хиджиката Мамору-сан, с победой в этой игре!

…

– Забавный ты человек, русский, – спустя какое-то время рассуждал Харон, разглядывая изувеченное тело. – Ты по всем параметрам труп. Истек кровью в первом раунде, остановка сердца во втором, смерть мозга в третьем. Но душа не хочет покидать этот бренный мир. Шучу. Душа может и хочет, да не может. Это все из-за моих маленьких подарков. Приготовься к вечности. Надеюсь, тебе понравится.

…

Он не помнил, в какой момент его ослепили. После этого настала долгая пауза. А может это была новая пытка, которая пожирала его тьмой и тишиной. Он медленно сходил от ума от одиночества и скуки.

Чтобы не свихнуться, он стал смотреть в никуда. Какое-то время сознание галлюцинировало, словно в коллапсе, рисуя во тьме картинки прошлого.

Он был самым обычным человеком. Да, ему повезло с родителями, семья была достаточно обеспеченной, чтобы сказать второму сыну «делай что хочешь». Он не знал, чего хотел на самом деле, но ему нравилось помогать людям. Может поэтому он окончил курсы первой помощи и уехал волонтерствовать. «Посмотрю мир», сказал он маме. Посмотрел.

Мир оказался очень противоречивым местом. До невозможности прекрасным и таким же отвратительным. Ведь волонтеры нужны там, куда обычный человек не согласится поехать ни за какие деньги. Зоны боевых действий, зоны гуманитарных катастроф.

Однажды его поймали, отвели к тяжело раненому полевому командиру, приставили автомат к голове и сказали всего одно слово:

– Лечи.

Повезло ему тогда. Полученных то здесь, то там знаний и умений хватило на сложную хирургическую операцию. Несколько суток практически без сна дежурить у постели, чтобы не пропустить возможные осложнения. Боевик выжил, пришел в сознание и приказал не убивать своего целителя, а отпустить с миром. Когда он на заплетающихся ногах вошел в палатку лидера отряда, где по видеосвязи передавали соболезнования его семье, мама с перекосившимся лицом в три этажа обматерила весь персонал за такие шутки и еще долго обижалась на него самого.

Точкой слома стала новость, что выживший командир отдал приказ расстрелять несколько десятков человек. Быть может, если не он, то эти люди остались живы?

– Может ты и прав, – сказал командир, задумчиво пыхнув сигаретой, после того, как выслушал всю историю. – А может быть и нет. Если ты сознательно допустил смерть того человека на операции, то сам становишься убийцей, а через минуту грохнули бы и тебя самого. Но он выжил и ты выжил. Он продолжил убивать, ты продолжаешь помогать людям. И что? Ты спас убийцу. Он спас героя. Считаешь себя лучше него?

Да, считаю, хотел было ответить Владислав. Но не смог. Жизнь казалась совершенно бессмысленной. Самое забавное, что даже после пережитого он не стал пить или курить, чтобы сбросить стресс. Ходили шутки, что он познал дзен. Стиснуть зубы и делать то, что у него хорошо получалось и казалось правильным – он не видел в этом ни дзена, ни геройства. Он просто продолжал жить с пустотой в душе.

Прошлое закончилось, вернулось настоящее.

Ему постоянно казалось, что там, куда он смотрел, что-то есть. Что-то ждет, пока он увидит. Каждый раз он сбивался на этом ощущении и однажды он мог поклясться, что слышал отдаленный шепот смеха.

«Не страшно. Я подожду».

И он продолжал смотреть, вглядываясь в пустоту, надеясь, что он еще не двинулся рассудком.

– Надо же! Еще не сдох! У меня для тебя хорошие новости! Помнишь полицейского и девушку? Они поженились, жили счастливо, но недолго, и умерли в один день. Представляешь, ехали в машине, не справились с управлением и совершенно случайно врезались в мой грузовик! А у меня как раз заявка на драматическую историю двух влюбленных, вставших на разные стороны баррикад! А запись шоу, где люди предают собственного спасителя за кучку бумаги, расходится как горячие пирожки! Любят же боги подобное дерьмо. Я уверен, тебе до смерти любопытно, что стало с третьим участником? Да что с ним будет, после смерти лучшего друга и женщины, которую он втайне любил! Подождем пару десятков лет, и будет идеальная кандидатура на роль злого властелина.

«Мне… все равно».

– Ах, ему все равно. Какая стойкость. Давай я вслух порассуждаю о людях-предателях. Мухаммед аль Саитур. Что? Не помнишь такого имени? А ведь именно так звали того полевого командира, которому ты спас жизнь. Удивительно, но он стал важной фигурой в армии повстанцев и выступил за мирный договор с правительством. Миллионы жизней были бы спасены. Увы, несчастный случай и новая эскалация конфликта. Не понимаешь, да? Ладно, открою тебе маленькую, но очень важную тайну, почему Перевозчики так любят эту планету. Галактика Млечный Путь, одна из немногих мест во Вселенной, где победили Стимулятора, окончательно и бесповоротно. Кого? Да неважно. Важно то, что у вашей планеты есть Хранитель, очень д… кхм… могущественный. Можно спокойно работать, не опасаясь, что припрется хрень и устроит апокалипсис. И люди. Какие вкусные восхитительные души. Способные мечтать и творить, с возможностью стать кем угодно. Готовый продукт для призыва кем угодно. А есть такие как ты, русский. Носящие метку. Герои. Спасители. Благодаря вам мир становится лучше. Но ты не волнуйся. Я позабочусь, чтобы каждый человек, которого ты спас, поменял плюс на огромный минус. После того, как на планете Земля исчезнут все следы твоего влияния, я лично выжгу Метку Спасителя из твоей никчемной душонки. Ты будешь проклят навеки, без права на перерождение. Вот так вот. А мне пора. Столько дел, столько людей надо убить. Не скучай.

И его бросили. На какое-то время его поглотили разнообразные чувства. Глубокая, всепоглощающая ненависть и ярость. Он ненавидел этого гнусного подлого божка и мечтал о мщении. Он представлял, как яростно сорвет оковы, вгонит этот крест старику в зад и провернет. Печаль и тоска по семье и близким. Ни в чем не повинные люди умрут из-за него. Но другие виноваты и еще как. Это они мучили и терзали его. И это был их собственный выбор. И он ничего не может сделать. Ни ненависть, ни злость никак не помогли ему, и постепенно кипящее пламя ярости затухло, обратившись в холодный черный уголек. Это все, что ему осталось. Он не чувствовал ни голода, ни жажды, лишь холод подземного помещения теми частями тела, которые каким-то чудом еще не потеряли чувствительности, но постепенно время чудес прошло. Была еще боль. Тупая ноющая боль от незаживающих ранений, но она давно стала фоном, который он научился игнорировать. Еще была тьма. Но темнота была не совсем правильным словом. Он лишился зрения и теперь не видел ничего, лишь отсутствие света. Пустоту.

Ощущение смешка.

«Верно».

На этот раз ему точно не послышалось, и он весь встрепенулся в смутной надежде. Надежда оказалась тщетной и вскоре умерла, снова оставив его наедине с самим собой. Он пробовал снова разжечь пламя ненависти, но мог лишь продолжать вглядываться в холодную безразличную тьму.

«Ты близок…»

На этот раз он не отвлекся, продолжая вглядываться.

«Верно… но я подожду».

Он не понял, кого или чего собирается ждать посторонний голос, которое очевидно придумало собственное сознание, чтобы не сойти с ума.

Но у него теперь было много свободного времени. Даже слишком много.

«… хи-хи…»

И он продолжал смотреть. Казалось, что иногда голос возвращался, чтобы сказать пару фраз.

«Ненависть тебе не поможет. Но что сильнее ненависти?»

Он долгое время думал над этим вопросом. А потом в какой-то момент просто забыл о нем. Слишком много прошло времени. Может час, может год. Он не знал и лишь продолжал вглядываться

«Еще немного…»

«Ты близок…»

«Ты почти готов…»

«Еще один шаг…»

«Назови…»

«Мое…»

«Имя…»

Он знал его. Её. Она всегда была рядом с ним, всё это время.

Он уже был готов произнести имя, когда раздался скрип давно не открывавшейся двери.

– Великий Создатель! Это еще что за хуйня?

«…»

Ощущение скуки и разочарования о бессмысленно потраченном времени.

Подожди. Просто подожди. Однажды я доберусь до тебя сам.

«Ты не сможешь, смертный».

И ощущение присутствия пропало, разбившись о звуки реальности.

– Так, подожди, – продолжал рассуждения голос, смутно знакомый, но он никак не мог вспомнить, откуда он его знает. – Ты… Ты тот русский! Как же тебя звали? Вася? Роман? Точно, Роман!

Роман… его зовут Роман.

– Интересно, за что это я так с тобой?

Я… я… я не знаю… не помню… кто ты…

– А неважно! Ты только посмотри, в какую интересную крокозябру ты превратился! Мои штыри удерживают душу? Похоже, тебя не убить, даже если уничтожить сердце и мозг, ты все равно будешь привязан к телу. Кстати, благодаря гвоздям оно довольно крепкое. А если запечь в крематории? Интересная идея, русский, но давай оставим ее на потом. Что еще? О, похоже ты что-то чувствуешь в глубине души? Ну-ка, давай вытянем наружу и усилим. Какая странная негативная энергия, не всякая нежить может похвастаться подобным. Так что же у меня получилось? Божественный призрак? Не призрак, упырь? Интересно, а ты заразный? Придумал, давай-ка подправим тебе мордашку и выпустим на улицы! Этому миру давно не хватает зомби-апокалипсиса!

Реальность сменилась стремительным рывком. Он очутился на улицах какого-то города, окруженный спешащими по своим делам людьми, которые лишь огибали бездомного оборванца, что растерянно озирался по сторонам. И он снова мог видеть. Странно, но эта новость не вызвала в нем особых эмоций, разве что отстраненное недоумение. Когда он потерял зрение? Почему? А это важно?

Его рассеянный взгляд заметил в толпе маленькую девочку. Совершенно обычный ребенок примерно 10 лет, одетая в простенький белый сарафанчик, она стояла и пялилась прямо на него. Словно он был чем-то странным. Или это она была странной? Почему он видит окружающих словно они какие-то смазанные фигуры на фотографии, а вот девочка остается в фокусе? Она чем-то важна? Что-то произойдет?

Кто-то из прохожих задел его плечом, и он упал на землю. На мгновение его охватила беспричинная ярость. Хотелось немедленно вонзить зубы в ближайшего человека, и порвать его на кусочки. Только так он сможет хоть ненадолго утолить свою ненависть к этим предателям. Уже готовый раскрыть рот и укусить, он снова увидел девочку, которая на такое странное зрелище лишь мягко улыбнулась. И исчезла, скрывшись в толпе.

А затем он услышал мотор грузовика. Этот звук его чем-то угнетал. Что-то опасное было в нем.

Вставай. Надо встать.

Он поднялся на ноги и снова налетел на прохожего. Снова толчок удара и в нем просыпается ярость. Но не бушующее пламя, а сковывающий сознание холод вечности. Он диктует простые и понятные действия – пнуть в пах и выдавить глаза.

Борись. Не поддавайся.

Он бросился бежать, ловко лавируя в толпе, которая теперь казалась стадом медленно бредущих черепах. Мимоходом пролетела мысль, что они как-то очень странно одеты. Полупрозрачная одежда светится неоном, отражая свет причудливых ламп и голограмм ночного города. А шум от грузовика все приближался. Вот это важно.

Перекресток, горит зеленый сигнал, люди неспешно переходят улицу. Но вот раздается оглушающий гудок сигнала и пешеходы, поняв, что приближающийся тягач и не думает тормозить, превращаются в паникующую толпу, которая быстро разбегается в стороны, оставив после себя лишь маленького ребенка, которого кто-то уронил на землю. Кажется, это тоже девочка.

Спасай. Хотя бы ее.

Некая замороженная часть рассудка быстро провела расчеты. Он понимал, что успевает выскочить на проезжую часть, но не сможет оттащить ребенка в сторону. Решение пришло быстро. Кто-то упоминал, что он крепкий. Поэтому он крепко обнял девочку и прижал к себе. А потом его ударил многотонный грузовик. Чувство полета, дезориентация, встреча с асфальтом, небо и земля слишком быстро меняются перед глазами, и он тормозит, врезавшись во что-то спиной. Повезло. Девочка издает испуганный крик, кто-то вырывает ее из ослабевших объятий и быстро убегает прочь.

Живая. Спас. Можно выдохнуть.

Визг тормозов. Тишина. Звуки приближающихся шагов.

– Похоже, некоторые русские не меняются. Да, Роман?

Удар.

Темнота.

…

Перевозчик бросил свою добычу на пол и плюнул сверху.

– Ты же не думал, что за жалкие сто лет я забуду о твоем существовании? Это для вас, смертных человеков, это конец, старческий маразм подступает. Уже и не помнишь, кто ты, что ты, и почему ты здесь. Так, Роман? Ах да, тебя же не Роман зовут. Плевать. Смотри, что у меня есть! Спецзаказ.

Харон легким движением подбросил в руке огромный раскаленный гвоздь и вонзил его в грудь скрючившейся на земле фигуры, попав точно в сердце. А затем старик лишь улыбался, наблюдая за судорожной агонией жертвы.

– Это страдают остатки твоей проклятой души, из которой сейчас выжигается Метка Спасителя. И на этом всё. Мне любопытно, во что ты превратился, но не настолько, чтобы приглашать пару знакомых специалистов. Через тысячу лет загляну проверить, не сломался ли ты. Хотя… у меня появилась замечательная идея. Я притащу сюда ту девчонку, которую ты спас, и повешу по соседству. Будешь смотреть, как медленно умирает маленький ребенок, которого ты не смог спасти. А остаток вечности проведешь, наблюдая, как обращается в прах ее труп. Как тебе? Вот и мне нравится. Я быстро.

Он ушел, а корчащийся на земле человек продолжал гореть изнутри, ощущая, как каждое мгновение его пожирает поистине адское пламя, сжигающее его душу. Не было сил даже на крик. Лишь изредка сквозь боль до него доносились обрывки мыслей.

Это конец.

Он проиграл.

Смирись. Сдайся. Умри.

Сделай хоть что-нибудь, лишь бы избавиться от этой боли.

– Я вернулся!

Перевозчик, довольно посвистывая, вошел в помещение, волоча за собой девчонку, которая могла лишь тихо хныкать от страха.

– Сделаю послабление. Когда эта девчонка умрет, сотру ей память и отправлю в другой мир. Я же не какой-то безумный маньяк, правда? Что скажешь, дорогая? Ах да, я же приказал тебе заткнуться. Это правильно. А теперь руки вверх и не рыпайся, иначе я тебя прибью, и этот мешок с русским дерьмом будет наслаждаться твоей смертью гораздо меньше. А ведь мы этого не хотим, правда?

Вставай. Борись. Спасай. Иначе он убьет эту девочку.

Не могу. Мне не хватает сил.

Силы… мне нужна сила…

Что сильнее ненависти?

Он знал ответ.

Вставай. Боль ушла, обратилась в ничто, и он бесшумно поднялся на ноги.

Борись. Резким движением он вогнал руку себе в грудь, вытаскивая наружу проклятый гвоздь.

Спасай. Он встретился глазами с девочкой, которая с широко открытыми глазами уставилась на него, пока Харон так удачно стоял спиной и занимался приготовлениями.

Странно. Это определенно другая девочка. Может та? Неважно. Ее тоже надо спасти. И постарался улыбнуться. Видимо, получилось, раз девочка так же криво, с хитринкой в глазах улыбнулась в ответ.

– Бе… ги… – сказал он одними губами и набросился на старика, безостановочно нанося ему удары гвоздем.

– Ах ты тварь! – взревел Харон, мощным движением сбрасывая его со спины. Следом последовал удар неизвестно откуда взявшимся веслом, от которого его отбросило аж до противоположной стены. Не успел он от нее отклеиться, как его ударили снова, подкинув в этот раз до потолка. Кажется, что-то хрустнуло.

Теперь он вспомнил. Этот чокнутый безумец все-таки бог. Хотел бы он обладать силой, чтобы убить бога. Но ее не было, и поэтому победитель схватки был очевиден.

– Жалкий червь, – фыркнул Харон, пинком отбрасывая изломанное тело обратно.

Однако затем Перевозчик недоуменно нахмурился, глядя, как девочка, всего минуту назад ужасно перепуганная, со спокойным лицом встала между ними. И улыбнулась.

– Я увидела достаточно.

– Ты… ты… ты… Хранитель!

– Харон, блядь ты подзаборная, ну ты вообще охуел в край, – раздался тот же голос позади него.

– Нет! Стой! Подожди!

– Я изгоняю тебя.

…

– Мне жаль…

Он открыл глаза, вернее попытался это сделать и с трудом разлепил веко, залитое кровью. Картинка мутная, видимо у него предсмертные галлюцинации, ведь не может такая прекрасная женщина плакать из-за него.

Сила ушла, пропала. Тело и душа все еще болели, но это было уже не так важно, словно боль отошла на второй план.

– Д… дх… ды… – попытался сказать Влад, потом вспомнил, что челюсть тоже сломана.

«Не напрягайся. Я понимаю и так».

Это… странно? Неважно.

«Девочка».

«Я… она в порядке».

«Вот как… хорошо».

Последнее беспокойство ушло, и он расслабился.

Молчание. Тишина. Покой.

«Я умер?»

«Еще нет».

«Я умираю?»

«М… и да и нет. Это тело больше не может функционировать».

«Да, точно… я же проклятый».

«А ты бы хотел?»

«Что?»

«Умереть»

«Я… я не знаю… но… я дал кому-то обещание».

«Кому?»

«Я… не помню? Не знаю? Странно. Но обещания надо держать».

«Вот как». Она улыбнулась. Ласково и нежно.

«Тогда, можешь пообещать еще кое-что? Мне».

«…»

«Что?» Ему показалось, словно кто-то третий вмешался в разговор, но она лишь махнула рукой, словно отмахивалась от незримой мухи.

«Даже если ты перестал быть Спасителем… даже если ты готов стать на другой путь… даже если ты всего лишь проклятый призрак, ненавидящий богов. Просто продолжай делать то, что считаешь правильным. Помогай, спасай. Людей, эльфов, дроу, демонов. Неважно где, пусть это искусственный мир, аттракцион, созданный для развлечения бессмертных зрителей».

«Я… обещаю».

«Спасибо», – в руке девушки появился длинный узкий кинжал.

«Как тебя зовут?» – решил спросить он на прощание.

– Друзья зовут меня Милой, – улыбнулась она и нанесла удар.

После чего медленно извлекла кинжал из раны, вместе с насаженным на лезвие маленьким черным огоньком.

«Он мой», – объявило окружающее пространство.

– Не нуди, – поморщилась Мила, аккуратными движениями запечатывая ненужные воспоминания проклятой души.

«Я была с ним сотню лет».

– И почти отказалась.

«Он мой, Мила».

– Как бы я тебя не любила, Лиэнь, но мы перестали быть друзьями давным-давно.

«Это… не моя вина».

– Знаю, – грустно улыбнулась она. – Пусть он дойдет до тебя сам.

«Он не сможет».

– Сама говоришь, что он твой, а теперь не веришь в него? – смеясь, слегка подразнила в ответ Мила. – Если космос располагает безграничным запасом времени, это же означает, что может произойти всё, что угодно. То есть, что всё когда-нибудь действительно произойдет. Он проклят и не может умереть. А значит, у него тоже безграничный запас времени. А значит, это обещание непременно сбудется.