Текст книги "Финал в Преисподней (СИ)"

Автор книги: Станислав Фреронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Охрана от штурма

Весной 1925-го, почти сразу по выходу из тюрьмы, Гитлер учредил в партии ещё одну силовую структуру. Формально её задача была крайне узкой и сводилось к обеспечению личной безопасности фюрера. Название было дано очень характерное Охранные отряды – СС. Ни для кого не было особым секретом, что далеко не в последнюю очередь имелась в виду защита от неконтролируемых штурмовиков.

Будущий тоталитарно-расистский орден, элита элит Третьего рейха, партия в партии и государство в государстве, поначалу мало впечатлял. Его последовательно возглавляли торговец канцтоварами Йозеф Берхтольд, шофёр-телохранитель фюрера Юлиус Шрекк, полицейский сексот Эрхард Хайден – фигуры в истории нацизма малозначимые и заметные лишь благодаря кратковременному пребыванию в главе СС. Хайден, правда, выделяется обстоятельствами своей смерти: в апреле 1933-го он стал жертвой победившего нацизма, преемник зачистил предшественника. Настоящий рейхсфюрер нашёлся для СС лишь через четыре года. Им оказался Генрих Гиммлер. Бесцветный слабохарактерный педант, переметнувшийся к Гитлеру из аппарата Штрассера, прежде не связанный с боевыми подразделениями партии, не обладавший ни драйвом, ни харизмой, ни решительностью. Казалось, никак не годный в магистры кровавого ордена…

С самого начала принципы отбора в СС кардинально отличались от плебейского популизма СА. Недаром в первые годы состав СС не превышал нескольких сотен человек. Членство в Охранных отрядах требовало не только расово безупречной родословной, верности партии и фюреру, отменных физических данных. Экипировка – демонстративно чёрная – приобреталась за собственный счёт, что само по себе ставило барьер. С претендента спрашивались также полицейские справки о наличии места постоянного проживания и отсутствии судимостей (и что поразительно, государственные правоохранительные органы фактически давали рекомендации в силовую структуру экстремистской партии – Веймарская демократия действительно была поистине беспредельной). «Люди с криминальными наклонностями в СС не принимаются» – однозначно гласил соответствующий циркуляр, явно содержавший пренебрежительный кивок в сторону СА.

Контроль за штурмовым активом, вплоть до слежки и доносов, с самого начала вменялся эсэсовцам в одну из основных обязанностей. Легко представить, как относилась «коричневая армия» к «чёрной гвардии». Против штурмовой братвы в её же партии исподволь сколачивалась сила, со временем стёршая плебейскую фронду в пыль. Постепенно СС создали структурную основу страшного «союза аристократии и плебса», которого более всего опасались германские мыслители-демократы. Причём оба слоя делегировали туда отборные политические отбросы.

Нацист одолел фашистов

Момент истины наступил в конце 1925-го. Правительством решался вопрос о компенсации земельных владений, отчуждённых у титулованной аристократии. «Рабочее содружество» выступило с категорическим заявлением: ни пфеннига князьям! 22 ноября 1925 года партконференция в Ганновере под председательством Штрассера утвердила соответствующее решение.

Гитлер тем временем вёл сложные переговоры с представителями промышленных магнатов, связанных с титулованными землевладельцами. Наплевав на возмущение «Рабочего содружества» и обвинения в прислужничестве князьям, он провозгласил принцип «верховенства права и закона» – прежде никак не характерный для НСДАП. 14 февраля в баварском Бамберге он – кстати, вполне ленинский ход – провёл свою партконференцию, поддержавшую выплаты князьям. Затем Гитлер добился роспуска «Рабочего содружества» – дескать, НСДАП сама по себе содружество, зачем тавтологии? Штрассер не нашёлся возразить на эту железную логику, подкреплённую ещё ненавязчивой, но уже осязаемой тенью СС.

Спонсоры были в восторге от политических талантов фюрера. Ораторский напор, интриги, манипулирование и финансовые приманки Гитлера пересилили организационный потенциал и идеологическую принципиальность Штрассера. Часть средств, полученных князьями по проведённой «реституции» была заслана в гитлеровскую кассу.

Одним из первых переметнулся на сторону Гитлера несостоявшийся коммунист Геббельс, провожаемый проклятьями недавних товарищей. Ему не простили предательства, но это мало его беспокоило – Гитлер обеспечил несопоставимый с прежним статус, назначив гауляйтером Берлина вместо штрассеровца Шланге. Столица вообще была остропроблемной точкой: здесь однозначно доминировали социал-демократы, активны были коммунисты, а в нацистской организации шла звериная грызня между партаппаратом и командованием СА. Командир местных штурмовиков Курт Далюге, бывший фрейкоровец и инженер по вывозу мусора, люто враждовал с Шланге и весьма условно подчинялся Пфеферу. Кстати, при замене Шланге на Геббельса были разменены обе фигуры. На место Далюге пришёл Вальтер Штеннес, что оказалось впоследствии крупным проколом фюрера.

Переориентировался на сильнейшего Кубе, затем Кох. Постепенно к фюреру явились с повинной почти все фрондировавашие гауляйтеры. Даже Фольк, в частных разговорах возмущавшийся насаждённым в партии культом Гитлера, соблюдал все ритуалы восхвалений. От братьев Штрассеров аккуратно отстыковался Гиммлер. Через некоторое время вступил в НСДАП мрачный килл-менеджер Мартин Борман, организатор кровавой «мести за Шлагетера». С самого начала занимал в НСДАП наиболее консервативную, проаристократическую позицию Герман Геринг. Вокруг фюрера вновь сложился эффективно управляемый руководящий костяк.

Социал-фашистское крыло братьев Штрассеров сохраняло влияние среди рядовых нацистов и боевиков СА. Этот фактор создавал немалые проблемы – постепенно стало доходить до прямых штурмовых мятежей против гитлеровского партаппарата. Но оппозиционные тенденции плотно блокировались в партийных инстанциях. В то же время Гитлер отнюдь не порывал со Штрассерами, умело используя их популярность, организаторские таланты и идейный драйв. Более того, личные отношения фюрера с Грегором Штрассером выглядели на удивление дружественными.

Новый этапный рубеж наступил в июле 1927 года. Гитлер добился аудиенции у одного из главных магнатов Германии – угольно-металлургического короля Эмиля Кирдорфа. Это было уже более чем всерьёз. Встреча продолжалась больше четырёх часов. Фюрер подробно развил свои идеи касательно укрепления государства, восстановления военной мощи и завоевания жизненного пространства. Старый олигарх пришёл в полный восторг, гарантировал финансовую поддержку и взялся распространить взгляды Гитлера в среде промышленно-финансовой элиты – была издана и разослана в двух тысячах экземпляров выжимка из «Майн кампф». С этого момента Гитлер окончательно обрёл пропуск в среду германской элиты. Тогда как базу для его авторитета неустанно завоёвывали штурмовые борцы с «золочёной сволочью».

Гитлера считали своим и в верхах, и в низах. Там и там сильно ошибались. Когда пришло время, он «сделал» тех и тех. Потому что сам – опять-таки, подобно Ленину – являл собой нечто слишком трудновообразимое.

УРАГАН

Что-то творится на свете,

Рано жирнеет земля.

Не наливайтесь, не смейте К

ровью чужою, поля!

В. Шалыт

Жесть нескольких цифр

20 мая 1928 года в Германии состоялись очередные выборы в рейхстаг. Победу одержала Социал-демократическая партия (СДПГ), получившая около 30 процентов голосов. Вторыми пришли консерваторы из Национальной народной партии (ДНФП), собравшие 14 процентов. Третье место с 12 процентами досталось католической партии Центр (3 процента получила близкая к Центру региональная Баварская народная партия). 10,5 процентов поддержали Коммунистическую партию (КПГ). Либеральная Народная партия (ДФП) собрала 8,7 процента. В самом хвосте пришла НСДАП – 2,6 процента, позволившие, однако, нацистам сформировать 12-мандатную фракцию.

14 сентября 1930 года рейхстаг избирался уже досрочно. Первое место – 24,5 процента – вновь осталось за CДПГ. Улучшили результат коммунисты, получившие 13 процентов. Центр сохранил позиции с теми же 12 процентами (плюс те же 3 процента у баварских народников). Консервативная ДНФП утратила половину своего электората, оставшись лишь с 7 процентами. Либеральная ДФП вообще сошла со сцены. Но громовой сенсацией стал восьмикратный подъём НСДАП, собравшей более 18 процентов голосов и занявшей второе место после СДПГ.

13 марта 1932 года Германия избирала президента. Вокруг действующего главы государства Пауля фон Гинденбурга сложилась широкая коалиция консерваторов, либералов и социалистов. Фактически его поддержали все политические силы, признающие Веймарскую конституцию. Убеждённый противник республики и демократии хотя бы уважал закон. В отличие от других претендентов.

Высокая личная популярность и поддержка «конституционной коалиции» принесли Гинденбургу: 49,6 процента голосов. Более 13 процентов собрал коммунист Эрнст Тельман. НСДАП выдвинула кандидатуру Гитлера, за которого проголосовали свыше 30 процентов. 10 апреля состоялся второй тур, в котором Гинденбург всё же одержал победу с 53 процентами голосов. Тельман по сравнению с первым туром потерял три процента, Гитлер приобрёл более шести с половиной.

31 июля 1932 немцы опять досрочно избирают рейхстаг. Итоги выборов демонстрируют подлинное землетрясение: НСДАП занимает первое место с 37,4 процента. СДПГ безнадёжно отстаёт – 21,6 процента. На третьем месте коммунисты, собравшие 14,6 процента. За ними Центр, слегка даже улучшивший показатели – 12,4 процента (3,3 процента собрали баварские народники), но это никак не влияет на общую картину. ДНФП со своими 5,9 процента удерживается в парламентской системе, но консерваторы уже ведутся на подхвате у нацистов.

Меньше чем через полгода, 6 ноября 1932-го, рейхстаг избирается вновь. Впервые за пятилетку отмечено некоторое снижение поддержки НСДАП – 33 процента. Продолжается спад у СДПГ, собравшей 20,4 процента. КПГ ещё на подъёме – почти 17 процентов. Центр и баварцы на прежнем уровне в 12 и 3 процента. ДНФП, к которой перетекла часть электората нацистов, повышает уровень поддержки до 8,7 процента. В целом картина не меняется – лидерство за нацистами. Остановить их может только общенациональный антигитлеровский блок, которого никто не думает создавать. При таком раскладе власть Гитлера (а значит, тотальная диктатура и тотальная война) становится вопросом времени. Причём довольно короткого, всего двенадцати недель.

Что же произошло?

Провал эффективного менеджера

Между маем 1928-го и ноябрём 1932-го пролегла тяжкая эпоха. Всемирно-исторический рубеж обозначил октябрь 1929-го – начало мирового экономического кризиса. Тяжелейшего в индустриальной истории.

В кабинет социал-демократа Германа Мюллера, сформированный по результатам парламентских выборов 1928 года, входили представители СДПГ, Центра, либералов и баварцев. Именно на эту «большую коалицию» пала ответственность за кризис. Социал-демократы уже не могли претендовать на руководство правительством. Олицетворением «профессионального антикризисного менеджмента» стал философ и политолог Генрих Брюнинг. В молодости функционер католических профсоюзов, он стал лидером Центра и в марте 1930 года занял пост рейхсканцлера.

Католический лидер Брюнинг по типу личности скорее напоминал протестанта. Этот сухой холодный человек был действительно компетентным политменеджером. Занимая жёстко антикоммунистическую позицию, Брюнинг негативно относился и к нацизму, понимал разрушительную опасность тоталитарных движений. Но он начисто не ощущал новизны времени. Его антикризисная политика не шла дальше попыток директивного сокращения денежной массы для сбалансирования рынка. Урезались бюджетные расходы, снижались зарплаты и социальные выплаты, повышались налоги и иные платежи с населения. Брюнинг быстро получил зловещее прозвище «Канцлер Голод».

Такие меры не могли осуществляться конституционным порядком через рейхстаг. Правительство Брюнинга не располагало парламентским большинством и конфликтовало с крупнейшей фракцией социал-демократов. Соответственно, его политика проводилась через правительственные «декреты-законы», утверждаемые президентом. Налицо было игнорирование конституционных норм, отход от демократических принципов. В этом смысле кабинеты Брюнинга, несмотря на его личное неприятие нацизма, считаются переходными к гитлеровской диктатуре.

Политическими итогами первого брюнинговского полугодия стали рост влияния коммунистов, шквальный взрыв популярности нацистов, потери социал-демократов, обвальное падение консерваторов, практическое исчезновение либералов как политического фактора. Что интересно, партия самого Брюнинга держалась стабильно – отток сторонников Центра к НСДАП компенсировался за счёт электората либералов. Избиратели, отворачивавшиеся от СДПГ, примерно поровну распределялись между коммунистами и нацистами. Консервативный электорат уходил к НСДАП. Но главным резервом Гитлера была ранее аполитичная масса, прежде не имевшая предпочтений, но в отчаянное время нашедшая сильного человека, готового «переломить беду».

После выборов 1930-го Брюнинг оставался канцлером ещё полтора года. Его политика оставалась прежней: любой ценой, через истребление производства и повальную безработицу, сбалансировать бюджет. Он так и не осознал, что этот кризис требует другой, гораздо более комплексной борьбы, нежели сведение цифр по ведомостям, что финансовое давление на массы в данном случае ведёт не к стабилизации, а к тотальной катастрофе. К концу его правления за Гитлера голосуют уже не 6,4 миллиона, как в начале, а 13,4 миллиона человек (и ещё 3,7 миллиона за коммуниста Тельмана).

30 мая 1932 года, после 26-месячного канцлерства, Генрих Брюнинг будет отправлен в отставку. Через два года он эмигрирует в США, и лишь в начале 1950-х ненадолго вернётся в Германию, чтобы вновь отбыть за океан уже до конца жизни. Он умер 30 марта 1970 года – ровно через 40 лет после вступления на пост рейхсканцлера. Не принесшего позитивной славы этому политику, оказавшемуся не на месте и не ко времени.

Бедствия тянут к тирану

Поначалу НСДАП казалась не вполне готовой к приближению своего звёздного часа. К октябрю 1929-го партия была ещё малочисленна и малопопуярна. Она имела крепкие связи и базы поддержки во всех социальных слоях, но повсюду оставалась маргинальной. Законопослушный средний класс отторгал откровенно криминальную подгрузку нацизма. Пролетарии ориентировались на марксистские партии и в целом были настроены демократически. Элита презирала плебейство и ненавидела революционность.

Кризис кардинально изменил ситуацию. Обвальное падение производства – в некоторых отраслях тяжёлой промышленности дошедшее до 40 процентов – отозвалось катастрофическими социальными последствиями. Остановка производственных мощностей, падение доходов и сжатие потребительского спроса, веерное закрытие предприятий и разорение бизнесов (от металлургических комбинатов до сапожных мастерских) – всё это уже весной-летом 1930 года захлестнуло Германию волной 3-миллионной безработицы, через два года подскочившей ещё более чем вдвое. Одновременно страны-получатели репараций, прежде всего Франция, резко ужесточили политику взимания платежей. Это дополнительно подрывало без того расшатанную финансовую систему и окончательно сводило на нет стабилизационные усилия Брюнинга. Экономический обвал повлёк обвал социальный, за которым не замедлил последовать политический.

Хозяйственный коллапс автоматически не аннулировал норм политической демократии. Теряя средства к жизни, немцы не теряли права голоса. Рост безработицы в прямо пропорциональной зависимости коррелировался с избирательными успехами НСДАП. Обыкновенный немецкий гражданин – мастер, купец или рабочий – ещё недавно законопослушный демократ, шёл в партию, на знамёнах которой открытым текстом провозглашалась тирания и война. Не потому, что проникался мрачной жутью идей «Майн кампф» (в подавляющем большинстве случаев он её ещё не читал). Но он видел полную беспомощность всех конституционных партий, от СДПГ до ДНФП, от либералов до Центра. Голосовать же за КПГ не позволяли честь и совесть.

Кстати, в данном собирательном контексте не случайно говорится именно – «он». Только НСДАП и КПГ были выраженно «мужскими» партиями. Электорат социал-демократов по гендерному признаку делился пропорционально населению страны. Женщины создавали сильный консервативный стабилизатор, активно голосуя за правых, особенно за католический Центр – за правых, но не за нацистов. Однако мужья и братья чем дальше, тем меньше прислушивались к жёнам и сёстрам.

Сила стальных когорт

НСДАП демонстрировала блестящее владение политическим инструментарием. Нацистская партработа эффективно соединяла в единый комплекс публичные мероприятия, агитационные кампании и организационное развёртывание. Главным методом были открытые партийные собрания, проводимые с большой помпой, мощным напором и скандальным насилием. «Дикая драка, – с деловитым удовлетворением подводил Геббельс итог одного из собраний. – Разбита тысяча кружек. Убитых двое. Сто пятьдесят раненых, из них тридцать тяжело». Политическая агитация на собраниях вводилась в типичный немецкий антураж спортивных состязаний, кинопросмотров, музыкальных вечеров. Каждое нацистское собрание становилось событием по крайней мере местного масштаба и обеспечивало ощутимый приток в партию.

Пропаганда была предельно наступательной и раскомплексованной. Главное – указать простой выход и обозначить врага. «Головы марксистов и евреев скоро покатятся в песок!» – орал Гитлер под восторженный рёв митинговой аудитории. В ноябре 1931 года полицейский обыск, проведённый в гессенском офисе НСДАП, обнаружил заготовки оперативных приказов для момента взятия власти: расстрелу подлежали все лица, проявляющие неповиновение или, скажем, отказывающиеся сдать оружие (налицо, кстати, полная корреляция с директивными телеграммами Ленина лета 1918-го).

Геббельсовское «Вперёд по могилам!» становилось словом и делом задолго до прихода к власти. К 1932 году счёт убитых нацистами в зальных и уличных побоищах шёл уже на сотни, раненых на тысячи. Нельзя, однако, не отметить, что кровь лилась с обеих сторон. Рисковая жизнь нациста, особенно штурмовика, взахлёб обеспечивала адреналином. Хрестоматийный пример – история молодого сутенёра Хорста Весселя, командира столичного подразделения СА «Штурм-5». Его отряд в жестоких тёрках подчинил пролетарско-криминальный квартал Берлина, ранее контролировавшийся КПГ. В советский День Красной армии 1930 года Вессель, не поделивший шалаву с сутенёром-коммунистом, был убит в бандитской разборке. После чего стал вторым после Шлагетера героем нацистского движения.

Организационный аппарат НСДАП методично планировал и осуществлял крупномасштабные комплексные мероприятия. Устанавливались контрольные цифры для региональных партийных структур – в среднем от 50 до 200 собраний ежемесячно. Массовая аудитория, ещё недавно отвергавшая гитлеровских бандитов, в кризисе рвалась им навстречу. Четыре кризисных года нацистская партструктура укреплялась и разветвлялась поистине ураганными темпами.

К моменту прихода к власти численность НСДАП достигла 850 тысяч человек. Сеть территориальных партийных ячеек покрыла всю Германию, от агромещанской Баварии до индустриального Рура. Впечатляли и достижения по социальному развёртыванию. Штурмовые и охранные отряды. Нацистский комсомол «Гитлерюгенд». Нацистская женская организация. Союзы студентов и школьников, врачей, учителей и юристов. Организация социальной взаимопомощи «Народное благополучие». Национал-социалистический корпус автомобилистов. Боевой союз ремесленного сословия. Национал-социалистические производственные ячейки.

Отчаянные бедствия кризиса позволяли НСДАП всё глубже внедряться в ткань германского общества. Каждый немец, склонный к гражданскому проявлению в той или иной области, мог найти в нацистском движении свою среду и своё дело. Но при этом он подчинялся железной дисциплине фюрер-принципа и превращался в солдата. Солдата расы, нации, партии и лично Адольфа Гитлера. Условием пребывания в железных рядах, под сенью мощной защиты, с перспективой небывалого жизненного подъёма после захвата власти было полное, безоговорочное и активное принятие идеологии насилия. Хоть в СС, хоть в «Народном благополучии», хоть за партой, хоть за рулём.

Эта армия, недавно маргинальная, малочисленная и презираемая, к концу 1932 года двигалась миллионными когортами. Германское общество ушло в напряжённый поиск «такой партии». И выяснилось, что, на общую беду, она и здесь «есть».

Ещё на октябрьском референдуме 1929 года, когда НСДАП добивалась отвержения репарационного «плана Юнга», нацисты в целом потерпели крупную неудачу. Но уже с 1930-го создание нацистских фракций в региональных парламентах стало обычным явлением. Гитлеровцы явочным порядком превращались не просто в фактор национальной политики, а в участников властного процесса. Не только законодательного, но и административного – в Тюрингии, одной из ключевых германских земель, пост министра внутренних дел больше года занимал Вильгельм Фрик. Тот самый заплечник старшего поколения, что начал с Гитлером ещё до «Пивного путча», в ноябре 1923-го был одной из ключевых фигур заговора, проводил политику расовой диктатуры во главе МВД Рейха и кончил на нюрнбергской виселице.