Текст книги "По следу вервольфа"

Автор книги: Станислав Филатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

*** – К кому из них поедем первому?– спросил Сорокин едва машина тронулась с места. – Не будем долго гадать по этому поводу – я не вижу большой разницы. Будем придерживаться той последовательности в которой они записаны у меня в блокноте. – Так по какому адресу мне рулить, товарищ полковник?– спросил водитель и выжидающе посмотрел на своего шефа. Мошкин раскрыл блокнотик и перелистав несколько страниц, сказал: – Первым, в этой очереди из двух человек, значится Ремнев Семен Андреевич, а проживает он на Лизюкова двадцать семь, квартира два. Вот по этому адресу мы и нанесем визит. Слышишь Андрей? – Так точно, товарищ полковник,– ответил водитель и сосредоточил все свое внимание на дороге. Квартира Ремнева находилась в девятиэтажном доме и хорошо ориентирующийся в микрорайоне Сорокин еще издали указал на него. На звонок Мошкина дверь открыла миловидная блондиночка в ярком домашнем халате. Ответив на приветствие следователя она, не снимая дверной цепочки, спросила: – Что вам угодно? – Нам хотелось бы повидаться с Семеном Андреевичем. Женщина сделала на мгновение удивленное лицо, сказала: – Заходите в комнату, а разговаривать на лестничной площадке не вполне прилично. Сняв цепочку женщина распахнула дверь и пригласила обоих офицеров в квартиру. Когда Мошкин уже в прихожей еще раз спросил о Ремневе женщина сказала: – Семен Андреевич мой отец, но в данный момент его нет дома. – А где же он?– поинтересовался Николай Федорович. Женщина отбросив светлый локон со лба сообщила: – папа, вот уже чуть более года находится в Москве у старшего сына. Потом, как бы упреждая вопрос Мошкина продолжила: – У него резко ухудшилось зрение, врачи обследовав его посоветовали сделать операцию. У папы катаракта и все можно было проделать здесь в Воронеже, но брат настоял, чтобы отца прооперировали в Москве. И вот в перерывом в пол года отцу удалили хрусталики в обоих глазах. Сейчас он поправляется и наверное скоро вернется домой. – Скажите, а за этот год Семен Андреевич хоть единожды приезжал в Воронеж?– осмелился задать вопрос Сорокин. Женщина, заученным движением отбросила со лба непокорный локон, сказала: – Нет, а все это время он ни разу не был дома. Да, собственно у отца в этом не было необходимости, У моего брата Валерия, который живет в столице, хорошая просторная квартира, приличная зарплата, так что папе там ничуть не хуже, чем дома в Воронеже. Взяв у женщины московский адрес ее брата, где по ее словам и находился Ремнев Семен Андреевич, офицеры извинившись покинул квартиру. На улице они закурили и обсуждая состоявшийся разговор с дочерью Ремнева пришли к выводу, что Семен Андреевич не тот злодей, которого разыскивал Мошкин. При соответствующем подтверждении из Москвы, Ремнева можно будет вывести из числа подозреваемых лиц, Николай Федорович вдруг подумал о том, что запрос в столицу может не понадобится, но это в случае если второй подозреваемый окажется именно тем кровожадным преступником. Все зависело от результатов посещения другого пенсионера. Мошкин заглянул в блокнот: вторым значился Сопов Иван Николаевич, проживающий здесь же поблизости на соседней улице. Когда Николай Федорович назвал его домашний адрес Сорокину, тот даже предложил дойти туда пешком: так близко проживал Сопов от девятиэтажного здания. Не приняв всерьез предложение капитана, Мошкин докурил сигарету со словами: – Ну, что ж навестим Сопова,– направился к машине. Уже в салоне Сорокин указал водителю кратчайший путь на улицу, где проживал, судя по имеющемуся адресу, второй старичок. Вскоре Андрей остановил машину перед домом, второй этаж которого виднелся из-за высокого забора. Когда офицеры миновав незапертую калитку попали во двор, Мошкину сразу бросилось в глаз то, что ворота гаража были распахнуты настежь, как будто хозяин в спешке забыл их закрыть. У входной двери особняка Николай Федорович увидел нашлепку грязи когда-то отвалившейся от обуви. Наклонившись он поднял ее и попробовал на излом. Грязь успела высохнуть и потребовалось усилие, чтобы нарушить ее целостность. "Она пролежала здесь не менее недели",подумал он и выпрямившись решительным движением утопил кнопку звонка.

*** Проделав половину пути Дунаев предложил Александру Михайловичу сделать остановку в Губкине, чтобы совершить покупки и хоть немного перекурить. Неретину предложение пришлось по душе и они затратили полтора часа на то, чтобы покушать в небольшой столовой и пробежаться по магазинам для покупки товаров и необходимых продуктов. Остаток пути проделали сравнительно быстро и домой попали поздним вечером. Светлана еще была во дворе когда машина подошла к дому. Она, оставив дела, помогла мужу забрать вещи и супруги попрощавшись с Дунаевым поспешили домой. Оставив вещи и продукты в прихожей они сразу прошли в зал. Неретин устало опустился в кресло, а Светлана села на краешек дивана так, чтобы видеть лицо мужа анфас. – Ну, как съездили?– задала она мучивший ее вопрос. Муж глубоко вздохнул и сказал: – Поезда оказалась ужасной и пришлось изрядно потрепать нервы, пока мы вернулись домой. – Неужели Ленку не устроили?– всплеснула руками жена. – Да нет, с Ленкой все удалось как нельзя лучше. Я нашел там своего однокурсника Ярослава Федотова, он пообещал все, что надо для ее поступления отхлопотать. – А, почему она вместе с вами не приехала?– не унималась Светлана. – Осталась в институте, отец ее определил на подготовительные месячные курсы. – Слава богу, а то я очень переживала за тебя и, честно говоря, сомневалась в том, что ты сможешь реально помочь Дунаевым. Сань, а чем же ты так расстроен?– спросила они тихим голосом и с сочувствием посмотрела на мужа. Тот еще раз глубоко вздохнул и как бы собравшись с силами сказал: – Был я у Митрофановых и там узнал, что Егор не умер своей смертью, а его убили. Жена испуганно прижала руки к груди и с придыханием сказала: – Неужели это правда? Глядя широко в открытые глаза жены он сказал: – Да его убили прямо на своем рабочем месте, он родимый как раз дежурил в ночную смену. Кто-то проломил ему голову. – А того, кто это сделал, нашли? – Вот все и дело в том, что до сих пор убийца не найден и не наказан. В последний раз у меня с Егором Митрофановым состоялся разговор об одном странном человеке. Я тебе наверное об уже говорил? – Да, но что конкретно я сейчас уже и не помню. Александр Михайлович пересказал жене все, что в свое время сообщил ему Егор. – Когда я узнал, что его убили, то решил наш разговор поведать следователю милиции. – Саша, неужели ты был в милиции? – Был, Света, был. Не мог я поступить иначе, а вдруг мои показания помогут отыскать убийцу Егора? – Ну, а как к тебе отнесся следователь? – Сказал, что сведения, которые я им сообщил пригодятся в расследовании. Однако он упрекал меня за то, что я не явился к ним раньше. Все мои объяснения о том, что не я виноват, а объективные причины, капитан во внимание не брал. Видя, что муж болезненно переживает случившееся она сказала: – Саша, ты не расстраивайся из-за этого. Следователь человек городской он нашей крестьянской жизни не знает, а значит и тебя понять не сможет. Желая переменить тему разговора жена спросила: -Саша, ты ужинать будешь? Он несколько мгновений помолчал отрешенно глядя перед собой, а потом спросил: – Что там у тебя на ужин приготовлено? Светлана обрадовалась такому повороту дела: – Наваристые щи с гусятиной, жареная картошка и салат из свежих помидоров со сметаной. – Ты только делай щи погорячее,– попросил он. Жена встала с дивана и пообещала: – Это я мигом организую,– после чего скрылась на кухне. Александр Михайлович направился к себе в комнату, где не спеша переоделся в спортивный костюм. Поужинав он с пол часа просматривал скопившееся за два дня газеты. Чувствуя, что сон вот-вот навалится на него, отправился спать. Назавтра его ожидали повседневные крестьянские заботы без которых жизнь в сельской местности просто невозможна.

*** К концу вторых суток он наконец добрался до бывшего партизанского лагеря, где и находилась основная часть клада золотых монет. Путешествие выдалось трудным – сказывался возраст Сопова. Особенно тяжело провел он вторую ночь в сыром лесу. Как Иван не старался холод не давал сомкнуть глаз и только под утро удалось забыться в тревожном кошмарном сне. В его сознании с калейдоскопической быстротой проносились лица когда-то загубленных им людей. Прошедшие годы не выветрили из памяти жуткие картины зверств и вновь как наяву перед ним вставали лица замученных людей. Они чередой проходили перед ним мужественные и непокоренные – безымянные герои Второй мировой. Их глаза не были опущены, они смотрели на него в упор и не было в них ненависти или жажды мести. В них Сопов видел твердую уверенность людей до конца выполнивших свой долг и он, хоть и во сне, впервые позавидовал им мертвым. Очнувшись от кошмарных видений, он с трудом поднялся и еще долго не мог унять учащенно бьющегося сердца. выкурив сигарету, он несколько минут растирал застывшее, то ли от холода, то ли от напряжения, тело. Выпив добрую половину предусмотрительно захваченной бутылки, Сопов вновь закурил ожидая пока тепло приятной волной разольется по всему телу. Вскоре ему действительно удалось согреться, но к поиску золота он приступил дождавшись рассвета. Спустившись по скользкому склону в обвалившуюся много лет назад землянку Иван стал туристическим топориком углублять дно. Земля была влажной и вязкой, что существенно замедлило работу. Через два часа интенсивных раскопок, сильно измотавшийся Сопов, наконец извлек золото на дневной свет. Сильно скользя по склону землянки он выбрался вместе с грузом монет на поверхность. Отмыв руки и топорик в ближайшей луже Иван устало опустился на поваленное дерево и достал курево из кармана телогрейки. Выкурив сигарету и немного отдышавшись Сопов потащил вещмешок с монетами к ближайшему ручью. Груз имел значительный вес и Иван боялся, что брезентовый мешок не выдержит и расползется под тяжестью метала. Когда он распорол его, то глазам предстала жуткая картина: внутри было сплошное месиво из грязи. Взяв горсть монет он опустил их в ручей, через минуту у него на ладони сверкали первозданной красотой царские десятирублевки. Двуглавые орлы на монетах блестели красноватым оттенком какбудто были замешаны на крови. Он долго промывал монеты часто отогревая руки стынущие в холодной воде. Когда золото было упаковано Сопов развел костер, чтобы основательно согреться и перекусить перед обратной дорогой. Выпив оставшуюся водку он плотно покушал предварительно подогрев консервы на огне. Спиртное и горячая пища сделали свое дело и он, сидя перед костром, незаметно задремал опустив голову на колени. Когда Сопов проснулся и открыл глаза, то от костра остались только одни головешки. Иван на глазок прикинул, что проспал он порядочно: часа два или чуть больше этого. Солнце едва перевалило за полдень, пора было трогаться в обратный путь, здесь делать было больше нечего. Поднявшись с кучи сушняка, он взвалил тяжелый рюкзак на плечи и взял направление на старое Смоленское шоссе. Ему предстояло пройти без малого сорок километров, а с таким солидным по весу грузом это была далеко не простая задача. Если все сложится благополучно, то Сопов рассчитывал до шоссе к вечеру следующего дня. За остаток текущего дня он надеялся пройти почти половину всего пути. То ли от выпитого, то ли от сознания того, каким состоянием он обладает, но настроение было приподнятым, что убыстряло его шаг и облегчило ношу. Не обращая внимания на чавкающую грязь под ногами, Сопов уверенно продирался сквозь лесные чащобы безостановочно продвигаясь к столь желанной автомагистрали. Мелколесье затрудняло движение, а наиболее густые заросли приходилось обходить стороной удлиняя таким образом и без того не близкий путь. В пяти-шести километрах от партизанского лагеря путь Сопову преградил не широкий но довольно глубокий овраг с отвесными как стены берегами. Обходить его как в одну так и в другую сторону было далековато, а буквально в двух метрах от Ивана через овраг было переброшено вывороченное с корнями дерево. Вешние воды подмыли берег лишив дерево опоры, а сильный ветер повалил его так, что образовался искусственный переход через овраг. Дерево было сантиметров двадцати пяти в диаметре и переходить по нему на другой берег было не так уж и просто. Сопов знал это по собственному опыту. С минуту поколебавшись он все-таки решился преодолеть препятствие по бревну. Дерево, по-видимому, было повалено два или три года назад: Иван это вычислил по тому, что семьдесят процентов высохших ветвей было обломано под действием снега или ветра. Прежде чем ступить на бревно, он несколько раз попробовал его на прочность тяжестью своего тела, сделав для этого несколько раскачивающих подпрыгиваний. Ствол не тронула гниль и Сопов мог переходить не опасаясь, что тот сломается под ним в самый неподходящий момент. Наконец решившись, Иван, балансируя руками, стал переходить с одного берега на другой. Все шло хорошо, но за два метра до желанного берега кора под ногой сосмыгнулась и Сопов потерпев равновесие отчаянно замахал руками удержаться на стволе. Какое-то мгновение это ему удавалось, но тяжелый рюкзак лишив его последней надежды "помог" ему сорваться с бревна. Все случилось так стремительно, что он не успел даже сгруппироваться при падении. Больно ударившись обо что-то твердое Сопов потерял сознание.

*** Тревожное предчувствие возникшее в душе Мошкина не покидало его, а на оборот усилилось, когда на многократные звонки, дверь так никто и не открыл. – Пойди посмотри в одно из окон,– попросил Николай Федорович капитана. – Сейчас сделаю,– пообещал Сорокин и сбежал по ступенькам вниз. Через минуту послышался требовательный стук в окно. Через короткие промежутки времени капитан повторил стук, но дом безмолвствовал. Когда Сорокин понял, что все попытки достучаться бесплодны, то вернулся на крыльцо к Мошкину. – Что будем делать, товарищ полковник?– озабоченно спросил Сорокин. – Тут что-то не так. Мне кажется хозяева отсутствуют в доме, по крайней мере дней пять – семь. – Почему вы так думаете?– не удержался от вопроса капитан. – Ряд косвенных улик говорит о том, что дом брошен, уверен, это подтвердится при досмотре. – А что, будем проводить осмотр помещений? – В этом у меня нет никаких сомнений;. Сюда необходимо вызвать оперативников, пригласить понятых и только после этого мы осмотрим этот особняк изнутри. Пойдем к машине и по рации вызовем оперативную группу а вы, до ее появления здесь, найдите понятых из соседей Сопова. Все понятно?– спросил Мошкин, направляясь к машине. – Так точно, товарищ полковник, четко отрапортовал капитан. – Если ясно, то приступайте к поиску понятых, да за одно расспросите о жильцах этого особняка. Может от них удастся узнать причину отсутствия пенсионера Сопова дома? – Хорошо,я постараюсь все сделать как и положено. Николай Федорович не слышал последних слов Сорокина, он уже открывал дверцу служебной машины. УАЗик оперативников прибыл по вызову одновременно с капитаном, который шел во главе понятых. После ненадолго согласования один из сотрудников через окно проник в комнаты первого этажа и изнутри отпер входную дверь. Ни одной живой души в доме не обнаружили, но на втором этаже сотрудники наткнулись на четыре трупа, которые уже успел тронуть тлен. По заключению эксперта все они были убиты в одно время из пистолета калибра пять сорок пять. В комнате обнаружили четыре стреляных гильзы, по которым установили не только калибр, но и предполагаемую марку оружия – это был офицерский "Вальтер" времен Второй мировой войны. Трое мужчин и женщина были убиты не более чем семеро суток назад. Следов борьбы ни в комнате ни на трупах не обнаружено, как будто групповое убийство произошли неожиданно для всех четверых. Убийца хорошо знал свое ремесло, безжалостная рука ни разу не дрогнула, он как в тире хладнокровно расстрелял несчастных, потратив на каждого всего по одному патрону. Личности убитых установили без всякого труда, здесь же в особняке. У всех трех мужчин оказались документы, по которым и установили кто они и где проживали. Женщину опознали соседи понятые: она оказалась хозяйкой дома – женой Ивана Сопова. Сорокин был обескуражен таким количеством трупов, подобное впервые встречалось в его милицейской практике. – Кто же так безжалостно убил всех четверых, неужели этот пенсионер Сопов?– спросил, вконец растерявшийся капитан у Мошкина. – Я говорил тебе, что мы идем по следу очень жестокого преступника, для которого жизнь нескольких человек – сущий пустяк. Поэтому я не удивлюсь тому, что и эти жизни на его совести. – Неужели здравомыслящий человек способен на такое? Ведь несчастная женщина его жена? – Я почти на сто процентов уверен, что убийца – Сопов Иван, а именно под этой фамилией и скрывается преступник. – Почему вы в этом так уверены? – Обратите внимание, капитан, на то, что в доме напрочь отсутствуют документы и фотографии хозяина, а ведь это не случайное совпадение. Мы не можем сейчас достоверно установить причину разыгравшейся здесь трагедии, но совершил групповое убийство Сопов. Заметая следы он уничтожил и свои фотографии, надеясь таким путем затрудняюсь нам его поиск. – Скорее всего так все и было,– в раздумье с доводами Мошкина капитан.

*** Когда Сопов пришел в себя он вначале не понял где находится и только подняв глаза к небу и увидев высоко над собой злополучное бревно вспомнил неудачный переход. Неудобное положение и холодная вода, в которой он лежал, понуждали его к действию. Иван сделал попытку подняться, но резкая боль в правой ноге заставила отказаться от этого. Рюкзак с грузом сковывал его движения, лишал возможности оторвать тело от земли. Дважды пробовал Иван освободится, но снять лямки через руки не удавалось. Оставался единственный выход. Сопов сунул руку в карман телогрейки и вынул оттуда перочинный нож. Раскрыв его он с трудом перерезал лямки рюкзака. Почувствовав облегчение Иван приподнялся на локтях и увидел, что правая нога как-то неестественно повернута носком внутрь, Сделав еще одно усилие он сел и освободившимися руками стал ощупывать ногу. Дурное предчувствие не обмануло его – она была сломана выше колена. Сопов попробовал повернуть ногу носком вверх, но резкая прострельная боль в месте перелома отбросила его навзничь. Лежа на спине он смотрел в небо, закусив губы ожидая пока стихнет боль. Оказавшись в трудном положении его обуял животный страх. Он вдруг ясно понял, что выбраться из этого леса ему вряд ли удастся. Если попав в плен к немцам он смог спасти свою жизнь путем измены присяге и Родине, то сейчас можно было рассчитывать только на самого себя и никакой подлостью уже нельзя было добиться снисхождения у судьбы. Поняв всю безысходность положения, в носу у него вдруг запершило и глаза застлал туман невольно навернувшихся слез. Сопов не смог их сдержать, да и делать это было просто ни к чему. Он был в лесу один и никто не мог слышать его рыданий, заглушаемых шумом векового бора. Дав волю слезам, Иван еще долго не мог успокоиться и только холодная вода в которой он лежал заставила искать выход. Испробовав все он нашел единственно приемлемый способ передвижения: опершись на руки и здоровую ногу переносить тело на двадцать тридцать сантиметров, волоча за собой сломанную ногу. Тяжелый рюкзак с монетами существенно затруднял движение, а расстаться с ним у Сопова пока не налегала рука. Так и продвигался он спиной вперед, вниз по оврагу надеясь выбраться из него там, где берега будут не столь отвесны. Преодолев расстояние в километр или чуть больше, он все-таки выбрался на поверхность и ползком углубился в лес. Прежде чем наступила ночь он наломал веток и устроил себе под могучим деревом нечто напоминающее логово зверя. Уснуть не удалось всю ночь жутко болела нога. Мокрая одежда и сырая прохлада леса заставили его к утру с трудом попадать зубом на зуб. Уснуть ему удалось только утром часов в десять, когда выглянувшее солнце немного прогрело воздух. Больная нога фиксировала его положение во сне и если он делал попытку повернуться на другой бок, резкая боль словно током простреливала бедро и напрочь отгоняла сон. Промучившись до обеда он так и не сумел отдохнуть и хоть частично восстановить силы. До конца дня Сопов испробовал все возможное, но так и не смог найти более рационального способа передвижения, который бы позволил ему добраться до шоссейной дороги. Вырубленные в лесной чащобе костыли при движении глубоко погружались под весом тела в рыхлую лесную почву и требовалось большое усилие, чтобы сделать на них пять-шесть шагов подряд. Чтобы избежать болезненных смещений поломанной ноги, Иван ее жестко зафиксировал при помощи импровизированных шин, тоже срубленных в лесном мелколесье. Кроме всего этого нога не давала передвигаться на костылях, быстро отекая едва он принимал вертикальное положение. Попробовал он передвигаться и ползком по пластунски, но из этого ничего не получилось. В его распоряжении оставалось только один способ передвижения сидя на заднице подтягивать тело на руках и здоровой ноге, но подобным образом преодолеть расстояние в тридцать с лишним километров вряд ли было возможно. Золото, к которому он стремился, тоже замедляло его продвижение, требуя дополнительных физических усилий. По хорошему, чтобы спастись, нужно было оставить золотые монеты здесь в лесу и налегке пробираться к шоссе, но без них он вряд ли сможет эффективно скрываться от правосудия, Запаса продуктов, при условии экономного расходования, осталось на двое суток и все эти обстоятельства заставляли Сопова принимать решение незамедлительно. В ночь у него поднялась температура, видимо, пребывание в холодной воде не прошло бесследно. С большими усилиями ему удалось разжечь небольшой костер, нов ночь пошел дождь, который свел на нет все его старания, а заодно промочил Сопова до последней нитки. Он еле дождался рассвета, хотя ничего утешительного новы день ему не обещал.

*** Вернувшись в управление Мошкин не медля ни минуты направился к Говорову. Генерал принял его сразу же, наперед зная, что Николай Федорович не будет его беспокоить по пустякам. Когда Иван Васильевич увидел возбужденного следователя своего кабинета, то не удержался от невольного вопроса. – Николай Федорович, что стряслось? На вас нет лица, видимо, поезда и встреча со следователем Сорокиным не осталась безрезультатной? Мошкин устало опустился в кресло и только потом сказал: – Показания свидетеля Неретина оказались очень важными и только благодаря им мне удалось выйти на преступника. – Я не ослышался?– став серьезным спросил Говоров. – Нет, все обстоит именно так: его настоящее имя и место постоянного проживания известно. Но, Иван Васильевич, преступника нам взять не удалось. – Что же мешает этому? – Сопов, а именно под этой фамилией преступник проживал в Воронеже, совершив очередное ужасное преступление скрылся и в настоящее время местонахождение его неизвестно. – Доложите мне все по порядку,– жестко приказал генерал и потянулся рукой к пачке сигарет лежащих перед ним на столе. Николай Федорович взвешивая каждое слово стал пересказывать Говорову все перипетии поиска преступника, только что проведенные им совместно с капитаном Сорокиным. Генерал жадно курил сигарету и не перебивая слушал следователя. Когда же полковник сообщил, что в доме Сопова обнаружено четыре трупа, Иван Васильевич не выдержал:– Черт возьми, но это же настоящее побоище! Когда совершено групповое убийство? – Эксперт утверждает, что все четверо были убиты не более недели назад. Личности убитых установлены, но узнать причину, побудившую Сопова хладнокровно расстрелять этих несчастных, не удалось. Хочу обратить ваше внимание на то, что единственная женщина среди погибших приходилась убийце законной супругой. – Да, это вносит путаницу в выбор предполагаемых версий. – Есть одно обстоятельство которое помогает нам продвинуться к разгадке преступления. Сопов, покидая свой особняк, чтобы затруднить его опознание и поимку, забрал с собой все свои фотографии. – Ты хочешь сказать, что у нас теперь нет его фотографии? – Есть. Просто преступник упустил из виду, что его портрет находится на Доске Почета в Северном микрорайоне. Она и помог нам выйти на Сопова думаю, поможет и в поимке преступника. Генерал затушил окурок в пепельнице и посмотрев на Мошкина сказал: – За эти дни после убийства он наверняка успел убраться из города и теперь все нужно начинать сначала. Думаю, надо срочно размножить фотопортрет преступника и объявить всесоюзный розыск. – Я сделаю это сейчас же,– пообещал Мошкин.– Не лишне будет сообщить приметы преступника постам ГАИ, работникам линейной милиции, вдруг Сопов, хоть это мало вероятно, в силу случайных обстоятельств задержался в городе или решил отсидеться в укромном месте какое-то время. – Одобряю, хоть и невелик шанс задержать преступника в Воронеже, но полностью исключать его нельзя. – Сегодня же будут предприняты все мероприятия по задержанию Сопова,– пообещал генералу Николай Федорович. – Тогда не будем терять драгоценное время на пустые разговоры,подытожил беседу Иван Васильевич. Мошкин поднялся из кресла: – Пойду организовывать работу. – Николай Федорович, если возникнут трудности – действуйте от моего имени и держите меня в курсе происходящего. – Хорошо, товарищ генерал,– произнес Мошкин и направился к двери кабинета. Говоров закурил новую сигарету и размышляя о случившемся решил сообщить о Сопове в управление КГБ по Воронежской области. Вызвав секретаря Иван Васильевич попросил срочно соединить его с одним из руководителей комитета. Мошкин тем временем вызвал специалиста и вместе с ним по портрету составили словесный портрет преступника. Его следовало немедленно разослать во все райотделы милиции города и области. Затем портрет Сопова отправили в фотолабораторию для размножения. Были предприняты и другие действия оперативного характера. Рабочий день Мошкина закончился поздно вечером. Домой он возвратился ближе к полуночи. Уставший Николай Федорович отказался от ужина и поблагодарив жену за заботу о нем, отправился спать. Выход на преступника не принес ему удовлетворения, он сожалел о том, что агроном из далекого Белгородского колхоза немного запоздал со свидетельскими показаниями. Расскажи он все это неделю назад и матерый убийца-садист уже сидел бы за решеткой. А теперь приходилось начинать поиск с нуля. На этой невеселой ноте внезапно навалившийся сон прервал размышления полковника и он уснул лелея в подсознании надежду поймать этого зверя.

*** Ранее Фуфаева никогда не задавал квартиру внаем. А приняв к себе в дом квартиранта Мария Васильевна стала к нему внимательно присматриваться. Вначале это было чисто женское любопытство, ей хотелось и вполне естественно, убедиться в том, что поселившийся у нее человек добропорядочен. Первое впечатление от Ивана Николаевича было самым хорошим. Сопов оказался мужчиной вежливым, обходительным и, что самое главное, внимательным. Марие Васильевне нравились мужчине молчаливые, но умеющие слушать собеседника. Фуфаева была большой любительницей поболтать и ничего не видела противоестественного в том, что именно эти черты характера и нравились ей в мужчинах. Буквально двух дней общения хватило для того, чтобы она окончательно уверилась в правильности своей оценки. Иван Николаевич явился полной противоположностью ее умершего мужа. Если тот терпеть не мог ее словесной трескотни, то Сопов умел не перебивая слушать Марию Васильевну часами. Этим он как-то сразу расположил ее, и Фуфаева была благодарна ему за то, что он внес хоть какое-то разнообразие в ее беспросветно скучную жизнь. Встречаясь вечерами у экрана телевизора, она с вдохновением рассказывала квартиранту о наиболее памятных событиях своей нелегкой жизни. Он внимательно и с пониманием слушал ее, пропуская самые интересные передачи, которые частенько транслировались по республиканскому телевидению. Такое отношение не осталось без внимание хозяйки и она дала себе слово при первой же возможности отблагодарить его за это. Подобного случая ожидать пришлось не долго. Сопову необходимо было с какой-то целью посетить одну из деревень расположенную в глубинке. Иван Николаевич без обиняков посетовал на то, что у него нет соответствующей одежды и обуви, для этого небольшого путешествия. Мария Васильевна с пониманием отнеслась к словам квартиранта предложив все самое необходимое для его поездки. Она быстро экипировала Ивана Николаевича, в считанные минуты подав ему нужные вещи. Увидев его потеплевшие глаза и ту интонацию с которой он благодарил ее Мария Васильевна поняла, что ее забота достигла сердца этого терпеливого мужчины. Уходя из дома Иван Николаевич не остался в долгу и пообещал привезти ей подарок из деревни. Квартирант уезжал всего на два-три дня и Мария Васильевна не стала расспрашивать его о цели и месте поездки. Она почему-то предполагала, что вернувшись из деревни Иван Николаевич все, что с ним произойдет, расскажет сам. Первые два дня отсутствия квартиранта прошли быстро и не заметно. На третий Мария Васильевна ожидала возвращения постояльца и когда он не появился – порядком встревожилась. Не пришел Иван Николаевич и в последующий день Фуфаева винила в его отсутствии плохо работающий транспорт, или внезапно свалившуюся на Сопова болезнь, но успокоения не находила. Потом ее обожгла внезапная мысль: "А вдруг он забрал у меня наиболее ценные вещи и смотался насовсем?" Она бросилась к шифоньеру, где у нее хранились скромная сумма денег и кое-какие драгоценности. Дрожащими руками она отперла дверцу – все было на месте. Не успокоившись она с особой тщательностью осмотрела комнату квартиранта и его вещи. Сопов уезжая оставил не только носильные вещи, но и документы, деньги и даже несколько золотых монет. Все это прямо подтверждало обещание Ивана Николаевича вернуться. Если бы у него было желание смотаться, в силу каких-либо причин, то не стал бы легкомысленно бросать документы и ценности. Поразмыслив и так и этак Мария Васильевна решила ожидать Сопова еще три дня. Если и по истечении этого срока он не вернется ей придется обращаться в милицию.

*** Буквально на следующий день Мошкину пришлось передавать дело Архипова-Сопова следователю комитета государственной безопасности майору Долгову. Никогда ранее с ним Николай Федорович не работал, хотя и встречал его несколько раз в стенах управления. Майор с должным вниманием отнесся к каждой бумажке, к каждому протоколу подшитому в деле. По ходу просмотра материалов Александр Григорьевич задавал множество вопросов, отвечая на которые Николаю Федоровичу пришлось вольно или невольно осветить все нюансы расследования. По тому как были поставлены вопросы чувствовалось, что Долгов не новичок в сыскном деле. Передавая материалы Мошкин несколько сожалел о том, что не пришлось ему самому обезвредить преступника. Приятно было осознавать, что основная работа по изобличению Архипова проделана им, а этому майору остается только разыскать убийцу на просторах нашей необъятной Родины и предать его суду. Николай Федорович успокаивал себя еще и тем, что за поимку старика взялась такая серьезная организация как КГБ. Передача документов и беседа с Долговым продолжалась пол дня, после чего они расстались. Пред уходом Александр Григорьевич попросил: – Товарищ полковник, если вам что-нибудь станет известно по делу Архипова, вы уж сообщите мне пожалуйста. – Я буду держать вас в курсе всего, что мне станет известно о Сопове. Только оставьте мне свои координаты. Майор вынул из нагрудного кармана пиджака небольшой квадратик бумаги и протянул его Мошкину со словами: – Вот мой служебный телефон, а номер вашего я знаю. Чуть что звоните я буду вам очень признателен. Николай Федорович принял из рук следователя квадратик из плотной бумаги, на котором были отпечатаны на ксероксе: фамилия, инициалы майора и его телефон. – Вы тоже сообщите мне, если Архипов-Сопов будет задержан. – Я обязательно это сделаю, можете на меня положиться,– пообещал Долгов и попрощавшись покинул кабинет Мошкина. В этот день, хоть и были у Николая Федоровича другие расследуемые дела, работать он не мог. Настроение было, выражаясь словами Аркадия Райкина, мерзопакостным.