Текст книги "Под запретом (ЛП)"
Автор книги: Сойер Беннетт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
Я собираю оставшиеся вещи и покидаю квартиру, зная, что моя жизнь не будет прежней.
27 глава
Никс
2 недели спустя
В ожидании я включаю ноутбук и хватаю пиво. Харли свернулся калачиком у моих ног.
Мы отсиживаемся в грязном отеле в городе Олени, Иллинойс, в течение двух дней. Это последний этап нашего путешествия из Калифорнии. Я задержался и не совсем готов вернуться к реальности. Но завтра... точно... я возвращаюсь домой в Нью-Джерси.
Открыв Outlook, я делаю большой глоток пива. Мне нужно отправить письмо, и оно сделает одного человека очень счастливым, и, надеюсь, это сработает еще для двоих людей.
Мне нужно подумать о том, что собираюсь сказать, поэтому я временно откладываю это, и провожу время за чтением моих переписок за последние несколько недель.
Я горю от стыда и большой вины, когда читаю первое письмо от Линка.
Дата: 10 ноября 2012 8:17 утра
Кому: Никс Кэлдвелл [harleydog@gmail.com]
От: Линк Кэлдвелл [lincnlog@yahoo.com]
Re: С Днем Рождения, Мудак!
Никс,
Какого хрена, чувак? Ты уехал, не сказав мне, куда? Хорошо, что ты, по крайней мере, дал отцу знать, что ты путешествуешь, или я бы надрал тебе задницу. Ты задолжал объяснения. Я не знаю, что произошло между тобой и Эмили, но Райан очень зол на тебя. Я сказал тебе не причинять ей боль, и ты в итоге это сделал, но я знаю, что ты не делал этого намеренно. Ты не такой. Я надеюсь, ты все исправишь. Скучаю по тебе, дружище.
О, и с днем морской пехоты!
Всегда верен (прим.ред. Корпус морской пехоты США использует этот девиз с 1883 года, также девиз войск специального назначения Швейцарской Конфедерации)
Линк.
Да, я пронизан чувством вины и стыда. Я не хотел намеренно обидеть Эмили. Я был так зол, так боялся, что она узнает правду обо мне, что у меня не было абсолютно никакого контроля над моими словами. Я никогда в жизни не хотел причинить ей боль, но все равно сделал ей больно. И ненавижу себя за это.
Следующее прочитанное письмо – это начало моего пути обратно к спасению.
У меня заняло меньше двадцати четырех часов, чтобы решить упаковать вещи и отправиться в путь после того, как я выгнал Эмили из своей квартиры. Немного больше времени заняло у меня, чтобы понять, что мне нужна помощь, и я обратился к доктору Антоняк.
Дата: 11 ноября 2012 6:21 утра
Кому: М. Антоняк к [m.antoniak@wrnmmc.gov]
От: Никс Кэлдвелл [harleydog@gmail.com]
Re: Помощь
Уважаемая доктор Антоняк:
Мне кажется, что я очень сильно испоганил всю свою жизнь, и мне очень нужно поговорить с вами. К сожалению, я нахожусь в Калифорнии, так что, очевидно, не смогу прийти и увидеть вас. Можем ли мы организовать телефонный сеанс?
Просто голова кругом, я оказался в ситуации, когда моя ярость полностью одержала надо мной верх, и я боюсь, что сказал Эмили некоторые слова, которые довольно непростительны. Я не знаю что делать, но хотел бы попытаться это исправить. Любая помощь будет очень ценна.
С уважением, Никс Кэлдвелл.
Мне повезло, что доктор Антоняк ответила мне почти сразу. Мы договорились о часовом сеансе по телефону на следующий день. Большую часть времени я рассказывал ей в мелких подробностях, что произошло в моей спальне, когда Эмили нашла мой «Военно-морской крест». Мы опять вернулись к той же проблеме, с которой начинали. Я страдаю от большой вины за то, что произошло с Полом, и доктор Антоняк была довольно уверена, что я в полном дерьме, пока не начну противостоять этому чувству.
Она не сказала конкретно в этих терминах, но это то, что я понял.
Я провел всю следующую неделю, говоря с доктором Антоняк в течение трех телефонных сеансов. Она присылала мне электронные письма со словами поддержки.
Сейчас я читаю одно из них.
Дата: 16 ноября 2012 4:02 вечера
Кому: Никс Кэлдвелл [harleydog@gmail.com]
От: М. Антоняк [m.antoniak@wrnmmc.gov]
Re: Ты сможешь сделать это
Дорогой Никс,
Небольшое сообщение, чтобы дать знать, что я думаю, что у нас сегодня был очень хороший телефонный сеанс. Ты знаешь решения на все свои проблемы. Черт, ты, вероятно, знал решения всегда. Тебе только нужно набраться силы духа, чтобы оттолкнуть свои страхи и противостоять своей вине в голове.
Ты должен пойти увидеться с Полом. Должен поговорить с ним о своем чувстве вины. Помни, что не имеет значения, что он скажет. Это неважно, как он это воспримет. Важно только то, что после этого ты почувствуешь, как камень, который тянул тебя вниз, упадет с твоей груди. Я лично верю, что Пол даст именно то, что тебе нужно, чтобы залечить свои раны.
Последний совет. Ты должен позвонить Эмили как можно скорее. Ты должен довериться и ей тоже. Теперь подними задницу, пойди и сделай это. Я в тебя верю.
Д-р Антоняк.
Это последнее письмо дало мне желаемый эффект, и я считаю, что готов к тому, чтобы сделать это. Я открываю новое письмо доктору Антоняк, и начинаю печатать.
Дата: 18 ноября 2012 10:48 вечера
Кому: М. Антоняк [m.antoniak@wrnmmc.gov]
От: Никс Кэлдвелл [harleydog@gmail.com]
Re: Ну что ж, приступим…
Уважаемая д-р Антоняк:
Я возвращаюсь и буду дома завтра вечером. Я планирую увидеть ее, после буду наконец-то готов увидеть Пола.
Я дам вам знать, как все пройдет.
С уважением, Никс.
Я нажимаю «Отправить», а затем закрываю ноутбук. Сажусь на кровати и допиваю пиво. Мои мысли только об Эмили, как обычно.
Я так скучаю по ней.
Я не могу поверить, как всё испортил. Я даже не был уверен, что у нас было что-то, что можно было испоганить. Но как только я выгнал ее из моей жизни, то понял, сколько она сделала для меня. Я думаю, что был только половиной человека, прежде чем встретил Эмили, а теперь у меня не стало ничего, кроме пустой, засохшей шелухи, после того когда она ушла.
За последние два года я провел все свое время, пытаясь скрыться от своих чувств. Я боялся мучений, которые они приносили мне. Я пришел к тому, что боль от утраты Эмили превосходит все, что со мной происходило.
И это осознание с шокирующей ясностью дало мне понять, что мне нечего бояться, при разговоре с Полом. Ничто не ранит так, как отсутствие Эмили в моей жизни.
Вероятно, я потерял ее навсегда, и эти последствия мне придется нести до конца. Но мне нужно дать ей знать, что она научила меня многому в течение нескольких недель, которые мы общались. Она показала мне путь к моему собственному спасению, и я, наконец, стал достаточно сильным, чтобы идти к нему.
28 глава
Эмили
Сегодня пятница, и я пытаюсь учиться. Мои глаза бесцельно просматривают страницы, прежде чем я понимаю, что не осознала ни единого слова.
Я отбрасываю учебник в сторону от разочарования. Это бесполезно... я не могу сосредоточиться.
Так продолжается последние две недели. Все, о чем я могу думать, – это Никс, и как сильно я облажалась перед ним. Мое сердце разбито, и я не знаю, как это исправить. Никс злится, и я не знаю, что с этим делать. Я чувствую себя бесполезной... и одинокой.
Также я устала от этого чувства. Я должна отделаться от него и жить дальше. Совершенно ясно, что все, что было с Никсом закончено, и нет пути назад.
К сожалению, я не чувствую, что нас ждет какое-либо продолжение.
Я не слышала ни слова от Никса. Я написала ему на следующий день после нашей стычки, спрашивая его, хочет ли он, чтобы я по-прежнему работала на него. Я уже знала ответ на этот вопрос, но отчаянно нуждалась в каком-то контакте с ним... Хоть в каком-нибудь.
Его ответ был коротким и резким.
«Просто заплати мне, когда получишь свои трастовые деньги».
Это был не он. Совсем ничего общего.
У меня не было смелости, чтобы повторить попытку. Это слишком больно, терпеть эту резкую холодность от него.
Данни и Фил были замечательными. Они подставляли свои плечи для слез. Обе слушали мою ругань, жалобы, плач, стоны и ор. Они проклинали Никса со мной и защищали мои чувства. Обе угрожали отрезать ему яйца ради меня, но также я знала, они обе поприветствовали бы его с распростертыми объятиями, если бы он зашел через мою дверь, потому что знали, что это сделало бы меня счастливой.
Райан совсем другое дело. Я еще даже не говорила с ним, но, тем не менее, Данни рассказала ему обо всем. Я не думаю, что Райан будет рад, если Никс зайдет в мою дверь, но на самом деле это не имеет значения. Этого в любом случае не произойдет.
К большому удивлению, я даже сказала своим родителям о нашем расставании, и они оказали поразительную поддержку. Я имею в виду, моя мать не угрожала отрезать ему яйца, но она сказала, что иногда мужчинам просто нужно время, чтобы увидеть ошибки на своем пути.
Я ненавидела то, что она сказала мне, потому что из-за этого мои надежды жили дольше, чем положено.
«Вот и все», – говорю я себе.
Я встаю с дивана и топаю на кухню. Я заканчиваю жалеть себя. Пора бросить мысли о Никсе Кэлдвелле и снова сконцентрироваться на своей безумной жизни.
Я открываю холодильник и достаю бутылку вина, которую откупорила несколько дней назад. Даже не заморачиваюсь с бокалом и наливаю в чашку из-под кофе.
Ах, преимущества свободы.
Возвращаясь в гостиную, я делаю щедрый глоток. Может быть, я напьюсь сегодня вечером. Как только собираюсь снова сесть, кто-то стучит в дверь.
Поставив вино, я подхожу к двери и смотрю через глазок. Мой мир начинает рушиться, я вижу Никса по другую сторону двери.
Мое сердце начинает биться быстрее, а кожа покрывается мурашками. Я вдруг понимаю, что ношу его футболку. Это же ее я натянула, когда он выгнал меня из квартиры. Несколько дней спустя, когда нашла ее в корзине для белья, я начала носить ее, даже не осознавая этого. Я не стирала ее, потому что она пахла, как он, я носила ее дома, когда мне было грустно.
Может быть, он здесь из-за футболки. Конечно, не было никакой другой причины.
Я делаю глубокий вдох и открываю дверь. Как только мои глаза встречаются с его, моя напускная храбрость и мой разум двигаются в разных направлениях. Вместо этого я признаю красивого, сломленного человека, в которого я влюбилась.
И слезы сразу же появляются в моих глазах.
Торопливо моргая, говорю шепотом:
– Что ты здесь делаешь?
– Могу ли я пройти, чтобы мы поговорили?
Пройти? Должна ли я позволить ему? Или я должна оставаться непреклонной и неуступчивой?
– Хорошо, – я сразу сдаюсь, сделав шаг назад от двери.
Никс, как всегда, выглядит очень аппетитным. В простой футболке и джинсах. Нисколько не отличается от того, что он обычно носит, но ему очень идет. Его волосы немного подстрижены, но та легкая щетина, которую я так люблю, все еще на месте.
Он заходит, осторожно закрыв за собой дверь.
Я стараюсь, чтобы мои слова были решительными, уверенными. Мне нужно огородить себя от дальнейшей боли.
– Что тебе нужно, Никс?
– Ты.
Мои ноги превращаются в желе после одного простого слова. Понимает ли он силу того, что только что сказал? Тот факт, что я готова подчиниться его власти, приводит меня в шок.
Я качаю головой, пытаясь очистить свои мысли.
– Я думаю, что немного поздно. Ты так не считаешь?
– Возможно. Но я должен был попытаться.
Я отворачиваюсь от него и иду в гостиную. Слышу, что он следует за мной. Я делаю глоток вина, надеясь, что это взбодрит меня. На вкус как уксус во рту.
– Эмили, – тихо говорит он.
Посмотрев на него, я ничего не могу поделать, сразу же теряюсь в ловушке его глаз.
– Я никогда не смогу сказать тебе, как жалею о тех словах, которые наговорил тебе. Это было непростительно. Единственное, что я могу сделать, – это предложить тебе способ понять их.
Он привлек мое внимание, но я понятия не имею, что он пытается сказать.
– Как это?
– Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Вашингтон, хочу объяснить тебе, что произошло в Афганистане... почему я был зол, когда увидел орден, почему я сказал тебе эти ужасные слова.
– И ты не можешь сделать это здесь?
Он качает головой, его выражение полно решимости.
– Нет, чтобы это было зачтено, это должно быть сделано перед другим человеком. Перед моим лучшим другом, Полом.
Что? У него есть лучший друг по имени Пол?
Я не знала этого, но почему я не удивлена? Я многое не знаю о Никсе.
– Когда ты хочешь поехать?
– Сейчас.
Сейчас? Твою мать.
– Я знаю, что это пугает тебя, – продолжает он, – но я отчаянно хочу, исправить все, что произошло с тобой, и это единственный способ. Чем скорее мы сможем поехать, тем быстрее ты сможешь полностью понять меня. То есть... если ты хочешь.
Мне не нужно даже думать об этом. Я не могу с собой ничего поделать, я люблю Никса Кэлдвелла. Если он готов рискнуть и открыть всю свою боль мне, я готова поехать даже на Луну с ним, если только он попросит.
Я достаточно умна, понимать, что это не означает, что мы снова будем вместе. На самом деле он не предлагает мне ничего больше, чем способ понять его в этот момент.
Ничего из этого не имеет значения, хотя… Совсем нет.
Не существует ничего, чего бы я ни сделала для Никса.
– Хорошо, поехали.
***
Наша поездка в Вашингтон была однообразная и довольно тихая. Никс рассказал мне, что он путешествовали по стране с Харли. Они ездили в Калифорнию и обратно. Он сказал, что он использовал это время, чтобы подумать. Он также поговорил со своим психотерапевтом, доктором Антоняк, по телефону несколько раз. Они, видимо, обсуждали меня, но Никс сказал, что подробности расскажет мне позже. Единственное, что я узнала о Поле, что он якобы лучший друг Никса, и что они служили в морской пехоте вместе во время его последнего задания.
Когда мы приблизились к дому Пола, Никс рванул в отель. Он объяснил это тем, что сейчас очень поздно, и мы разбудим Пола, поэтому останемся на ночь в отеле. Он вернулся с ключами от двух номеров и вручил мне мой. Я ничего не сказала, хотя мысль о двух номерах расстроила меня. Это заставило меня думать, что Никс не очень верит, что мы можем пройти через это.
Проехав несколько миль по дороге, мы въезжаем в небольшой район среднего класса. Он, наконец, находит дом, который ищет, и мы выходим.
Повернувшись ко мне, он протягивает руку и гладит мою щеку.
– Я боюсь, Эмили. Потому что ты должна будешь услышать то, за что мне невероятно стыдно. Я делаю это, потому что хочу, чтобы ты поняла, почему я накричал на тебе. Я надеюсь, что это позволит тебе, возможно, простить меня.
Я просто киваю, потому что не знаю, что сказать. Я могу только представлять, воображать худшее, и я могу только молиться, что все, что узнаю о Никсе, не столь ужасно, что мои воспоминания о нем будут запятнаны навсегда. Думаю, что мне столь же страшно, как и ему сейчас.
Мы выходим из его грузовика, и Никс ведет меня к крыльцу. С каждым шагом он нервничает, его плечи становятся более сгорбившимися. Он выглядит, как будто идет на свою смерть.
После короткого стука, дверь распахивается, и я вижу красивого, коренастого мужчину, который смотрит на Никса. У него очень короткие волосы одной длины. Он блондин, и у него ярко-синие глаза. Он гораздо ниже, чем Никс, но это не играет против него. Под его футболкой и штанами выделяется неплохое телосложение.
– Никс Кэлдвелл, – человек говорит с благоговением. – Я и не думал, что доживу до долбаного дня, когда ты появишься на моем пороге.
Его слова смягчаются. В глазах что-то сверкает, что я не могу назвать, хотя это могут быть просто слезы. Никс не двигается, но парень этого не замечает. Вместо этого он шагает в направлении Никса и обнимает его большой медвежьей хваткой. Никс колеблется только на одну секунду, а затем его руки плотно обнимают другого человека.
Расцепив объятья, Никс делает шаг назад ко мне.
– Пол... это Эмили Бёрнэм. Моя очень хорошая подруга.
Мои брови поднимаются. Хорошая подруга? Это правда?
Я понятия не имею, кто мы друг для друга. Если бы спросили меня – особенно после того, как все закончилось – я не уверена, что мы были гораздо больше, чем друзья по сексу. Акцент на сексе, а не на друзьях.
Пол подает мне руку.
– Эмили... рад с тобой познакомиться. Никс не рассказывал мне, что у него есть такая красивая подруга.
Я краснею, потому что это был самый приятный комплимент, который мужчина может сказать.
Пол приглашает нас войти. Он говорит нам о своей невесте, Мари, которая все еще на работе. Он, кажется, по-настоящему рад видеть Никса, но я не вижу, что это взаимно. Никс напряжен, и это исходит от него вибрирующими волнами.
Я могу сказать, что Пол будет болтать и дальше, если Никс не остановит его, и это именно то, что он делает.
– Слушай, Пол. Мне нужно поговорить с тобой кое о чем серьезном.
Беззаботная улыбка Пола быстро угасает.
– Конечно, чувак. Что у тебя на уме?
Я сижу рядом с Никсом на диване, а Пол сидит в кресле напротив нас. Я немного поворачиваюсь, чтобы можно было видеть лицо Никса, когда он говорит. Он явно испытывает стресс. Мой желудок сжимается, видя его дискомфорт, и я чувствую, что меня может просто стошнить от страха из-за того, что собирается сделать Никс.
Никс наклоняется к Полу, облокотившись на колени. Он отпускает руки свободно висеть в течение минуты, но потом крепко сжимает их вместе. Я хочу положить свою руку между его рук, чтобы утешить его, но не делаю этого. Я замираю на месте от страха и ужаса.
– Пол... Я должен сказать тебе кое-что, что я должен был сказать тебе несколько лет назад, и это разрывает меня на части. Хуже, это превращает меня в кого-то, кто мне не нравится, поэтому мне нужно, чтобы это ушло из моей груди.
Пол взволнованно смотрит на него и говорит:
– Никс... чувак... что за херня? Ты меня пугаешь.
«Он меня тоже пугает, Пол».
Никс делает глубокий вдох и продолжает:
– Ну ладно, поехали. Пол... мне нужно извиниться перед тобой. Чувство вины за то, что я сделал, съедает меня, чувак. И я надеюсь, ты простишь меня однажды. Но я хочу, чтобы ты знал, как я сожалею.
Я смотрю туда-сюда между Никсом и Полом. Похоже, Никс готов сломаться, а Пол? Пол выглядит... злым. Это не сулит ничего хорошего.
Затем Пол делает немыслимое, он начинает смеяться. Подлинным, глубоким смехом. Я смотрю на Никса, который выглядит удивленным.
– Какого черта ты смеешься над этим? – Никс звучит оскорбленным, каким он, видимо, и должен быть. Никс только что обнажил свою душу, а Пол смеется над ним.
Пол, наконец, успокаивается. Он наклоняется вперед в собственном кресле и указывает пальцем на Никса.
– Давай кое-что проясним. Наш отряд застревает в гуще перестрелки. Я получаю пулю. Как и ты. Ты тащишь меня в безопасное место и спасаешь мою жизнь, и ты... ты... извиняешься? Ты куришь крэк или что-то еще?
В его голосе больше не сквозит веселье. В самом деле, похоже, что он разозлился.
Никс резко встает с дивана.
– Это не так, и ты это знаешь. Из-за меня получилось, что тебе оторвало гребаные ноги. – Как будто доказывая свою точку зрения, Никс идет к Полу и подтягивает обе штанины на его брюках. Я вижу сине-серые металлические прутья, которые торчат и исчезают в его теннисных туфлях.
– Посмотри на это, Эмили. Ты хотела знать, что ты нашла в моем ящике. Это то, за что мне дали орден.
Мои глаза расширяются от удивления. Я смотрю на мужчину с двумя протезами вместо ног. Я ничего не могу сказать. Он ходит... прекрасно. Не хромая. Никакой неуклюжей походки.
Удивительно.
Никс поднимает руки в воздухе.
– Бл*дь, я не могу сделать это. Я думал, что могу, но это не так.
Он подходит к двери, открывает ее и выходит наружу.
Я просто сижу в гробовой тишине, размышляя, что делать дальше. Наконец, Пол встает и трясет каждую ногу по очереди, чтобы поправить свои брюки.
– Хочешь пива?
– Конечно, – отвечаю я. Потому что понятия не имею, что еще сказать.
– Проходи в кухню. Я расскажу тебе всю историю.
29 глава
Эмили
Пол достает два пива из холодильника для нас и открывает их. Мы сидим на его кухне.
– Вы больше, чем просто друзья с Никсом, – подмечает он.
– Не совсем. Может быть, раньше... но не сейчас.
Он наблюдает за мной, когда делает очередной глоток пива.
– Почему Никс захотел приехать сюда?
Я пожимаю плечами.
– Я не уверена. Он психанул на меня несколько недель назад, потому что я нашла его крест военно-морского флота и спросила его об этом. Я не видела его с тех пор. Он просто слинял. Следующее, что я знаю, он появился на пороге моего дома сегодня днем. Он хотел, чтобы я приехала сюда с ним, чтобы он смог объяснить, почему вышел из себя.
Пол ставит свое пиво и прислоняется к стойке.
– Я встретил Никса шесть лет назад, когда нас назначили на одно подразделение. Мы совершили обе поездки в Афганистан вместе... лучшие друзья… навсегда.
– Чем вы занимались в морской пехоте?
– Мы были частью Командования сил специальных операций Корпуса морской пехоты США. Это команда спецназа морской пехоты. Нас учили делать различные вещи. Мы как аналог морских котиков. Наша последняя миссия заключалась в патрулировании местных деревень, помощь в защите против талибов, попытки договориться с талибами и помощь в дальнейшем обучении местных полицейских и военных сил.
Голос Пола низкий и мелодичный. Я сижу на краю стула и, наконец, получаю информацию, которую надеялась, однажды, мне расскажет Никс.
– Одним из самых опасных аспектов нашей работы была угроза атаки «зеленых на синих».
– Что это?
– Это, в основном, афганские силы, атакующие силы НАТО. Как правило, люди, с которыми мы тесно сотрудничаем. Скажем, например, нас могли послать в местную деревню на несколько месяцев. Мы работали с местной полицией, чтобы помочь обучить их защищать деревню. К сожалению, многие из них тайная часть «Талибана». А атака «зеленых на синих» – когда один из них нападает на нас.
Это ужасно и невероятно пугающе.
– Как вы кому-либо доверяли?
– Мы не доверяли. Мы научились смотреть на все, как будто в любой момент кто-то может наставить на тебя пистолет. В любом случае, это случилось с нами. Однажды ночью, во время патрулирования, несколько человек афганской полиции, с которой мы работали, повернулись к нам и открыли огонь. Вспыхнула перестрелка, и троих из нас прижали. Это были я, Никс и наш приятель, Гарри.
Пол поднимает свое пиво и делает глоток, прежде чем продолжает. Я чувствую, что вся как на иголках, смотрю ужастик и жду чудовища, которое выпрыгнет и напугает меня.
– Нам пришлось звать в поддержку вертолет, чтобы он помог нам, но талибы превосходили нас по численности и двигались в сторону нашей позиции. У нас не было выбора, кроме как попытаться изменить наш путь и выйти на возвышенность, чтобы вертолет мог бы легко и доступно сесть. К сожалению, все трое из нас были ранены. Я был ранен в правое бедро и уверен, что пуля попала в кость, потому что не мог ступать на ногу. Гарри получил одну прямо в живот и истекал кровью. И Никс... он получил одну.
Я закончил за него:
– …в грудь.
Пол кивает.
– Верно. К счастью, пуля попала довольно высоко, чуть ниже его плеча. Поэтому он был еще довольно мобилен. Во всяком случае, у нас было краткое обсуждение и было решено, что Никс отнесет Гарри первым, в то время как я буду прикрывать их от огня. Так и сделали. Хотя Никс был с пулевым отверстием, он смог отнести Гарри до безопасного места, где приземлился вертолет. После Никс вернулся, чтобы забрать меня.
Мое сердце бешено колотилось. Я боялась за жизнь Никса, хотя знала, что все миновало.
– Что произошло дальше?
– Никс вернулся, забросил меня себе на плечо и побежал оттуда, пока я стрелял из своего 9ти-мм пистолета в них... вися практически вниз головой на спине.
– Но... – я знаю, что наступает кульминация.
– Но... один из афганцев бросил в нас гранату. Она не попала прямо в нас, но упала достаточно близко, в результате взрыва Никс оступился. Мы оба рухнули на землю. Никс поднялся на ноги и тащил меня за руки, когда прилетела вторая граната. Я помню ее посадку, когда она взорвалась прямо в пяти шагах от моих ног.
– Я сожалею, Пол.
– Эй, – тихо говорит он и берет мою руку. – Нет. Это история героя, не более того. Граната оторвала мои ноги, и она подбросил Никса в воздух. Он ударился о землю так сильно, что его мозг, вероятно, взболтался и, конечно, он был с пулевым отверстием в груди. Хотя это не помешало ему. Он подполз ко мне и начал тащить меня в безопасное место. Конечно, я весил намного меньше к тому времени.
Я в ужасе смотрю на Пола.
– Блин. Ты и Никс, нужно немного расслабиться. Вы оба слишком напряжены.
Я пытаюсь улыбнуться, но у меня ничего не получается. Я прочищаю горло.
– Извини. Что произошло дальше?
– Никс принес меня в безопасное место. Вертолет прилетел за нами, и мы отправились в полевой хирургический госпиталь. Тогда мы были разделены. С медицинской точки зрения Никс был в состоянии стабилизироваться намного быстрее, чем я. Но мы оба, в конечном итоге, оказались в Национальном военно-медицинском центре Уолтера Рида.
Я некоторое время молчала. Никс вышел из себя, когда я нашла орден. Он приехал сюда, чтобы извиниться перед Полом. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что он чувствует себя так, будто сделал что-то неправильно в спасении. Но после того, что Пол только что сказал мне, я не могу понять что.
– Что случилось с Гарри? – спрашиваю я.
Прежде чем Пол отвечает, Никс сообщает мне информацию голосом, который едва слышнее шепота.
– Он умер на вертолете.
Я оборачиваюсь и вижу, что Никс прислонился к дверному косяку. Он выглядит грустным. Измотанным.
– Если бы я забрал Пола первым, у него все еще были бы ноги. Гарри все равно бы умер, потому что он бы не выжил... не с такой раной в животе. Если бы я взял Пола первого, он бы остался с ногами.
В этом был источник вины Никса. Он раздумывал над своим решением все это время. Имея возможность обдумывать прошлое в спокойных условиях, он решил, что сделал неправильный выбор.
Я хочу ударить его.
Но прежде чем я успеваю что-то сказать, Пол обходит стол и встает перед Никсом.
– Вытащи голову из задницы, приятель. Ты не единственный, кто принял это решение. Мы решили это вместе.
– Что, черт возьми, ты знаешь? Ты страдал от потери крови.
– Как и ты, придурок. Это было правильным решением. Если бы у нас были все шансы спасти Гарри, мы бы отвезли его к врачам в первую очередь. В конечном итоге они не смогли спасти его, но это было все-таки правильное решение.
Никс молчит, переваривая это. Пол не унимается. Он хватает Никса за затылок и заставляет его смотреть на него.
– Услышь меня, когда я говорю... я бы опять принял это же решение за всех, даже зная то, что знаю сейчас. И если ты будешь честен с собой, ты скажешь то же самое.
Никс опускает голову, и он, кажется, обдумывает то, что говорит Пол. Я хочу обнять его так сильно, но это не время и не место. Сейчас это работа Пола.
– Никс, – Пол говорит тихо, жестко. – Ты должен отпустить это, чувак. Ты сделал все правильно и спас мне жизнь. Ты меня слышишь. Ты не причина, по которой я потерял ноги... ты причина, по которой я все еще живу. Ты. Спас. Мою. Жизнь. Я навсегда в долгу перед тобой.
Я смотрю на Пола и Никса сквозь туман из слез, которые льются по моему лицу. Я вижу что-то красивое здесь... то, что я никогда не видела в жизни.
Внимательно слежу за Никсом. Я вижу боль и страх, а потом надежду, что, возможно, он представлял все неправильно. Что, возможно, в его жизни есть больше целей, чем он когда-то думал. Я вижу, что он хочет верить тому, что говорит Пол, но боится рисковать. Он погряз в чувстве вины и страданий, что сама идея, что он мог на самом деле быть настоящим героем, является слишком чуждой ему.
Пол, наконец, говорит, еще раз:
– Спасибо тебе, Никс, за спасение моей жизни. Ты самый удивительный человек, которого я знаю, и я имею честь называть тебя лучшим другом.
И тогда я вижу это. Я вижу тот момент, когда Никс, наконец, отпускает боль. Он немного выпрямляется. Налет вины спадает с его глаз, и я вижу небольшую улыбку благоговения на его красивых губах.
Он ничего не говорит, но этого и не нужно, Пол притягивает его в объятия.
***
Остальная часть вечера была приятной. Невеста Пола, Мария, пришла домой с пиццей. Мы с ней ели на кухне, знакомясь друг с другом. Никс и Пол проводили время в гостиной, беседуя вполголоса. Когда мы закончили, я крепко обняла Пола и Марию. Я не уверена, что когда-нибудь увижу их снова, но надеюсь на это.
В отеле мы идем в наши номера. Никс был заметно тише и спокойней по дороге сюда. Я не уверена, чего от него ожидать. Черт, я не знаю, чего жду, но я все еще хочу просто обнять его и поблагодарить за то, что он поделился частью себя со мной. И наконец дал себе разрешение быть свободным от чувства вины.
Мы добираемся до моего номера, и я держу ключ в руках.
Никс спрашивает:
– Могу я войти? Я хочу показать тебе кое-что.
– Конечно, – говорю я с улыбкой. Я понятия не имею, намеревается ли он показать мне фотографии своей поездки на Запад или хочет меня соблазнить. В случае выбора я за второй вариант, но сейчас просто благодарна, что он хочет поговорить.
После того как дверь закрывается, я оборачиваюсь, чтобы взглянуть на Никса.
– Что ты себя чувствуешь после беседы с Полом?
– Освобождение. Облегчение. – Он замолчал на секунду. – Умиротворение.
Я улыбаюсь ему.
– Я так рада. Спасибо, что поделился со мной. Я в восторге, что знаю кого-то вроде тебя.
Судорожный вдох, и Никс выглядит почти застенчивым.
– Так... как я сказал... я хочу тебе кое-что показать, если ты не против.
– Конечно. – Мне очень любопытно.
Никс, не стесняясь, стягивает свою футболку через голову. Это происходит каждый раз, когда я вижу его потрясающий торс... все мысли улетучиваются и все, что я могу думать:
«О, боже мой, он великолепен».
Он бросает футболку и просто смотрит на меня. Я не знаю, чего он хочет от меня. Он хочет, чтобы я сделала шаг? Потому что если это так, то я готова броситься в его объятия.
Мой взгляд проходится по его телу вниз, затем вверх, и сразу останавливается на глазах, и я вижу там веселье.
Я еще раз повторяю осмотр, более неторопливо осматривая его грудь.
А потом дыхание перехватывает. Я вижу, что он хочет показать мне. Его татуировка закончена.
Я не вижу того, что там написано, но свиток уже отходит от его ребер слева и поднимается вверх по левым грудным мышцам. Тату завивается сверху и останавливается прямо на его сердце. Я вижу, что в конце свиток завершен. Татуировка закончена.
– Ты закончил свою татуировку? – Я в восторге, что он нашел для себя достаточно вдохновляющие цитаты, которые имели для него значение, и закончил так быстро. Я изнемогаю от желания подойти ближе и посмотреть, какие откровения он написал на своих ребрах и груди, чтобы завершить произведение искусства.
– Я это сделал. Можешь посмотреть ближе.
О, боже, конечно.
Я подхожу к нему на дрожащих ногах. Кончики пальцев покалывает только от одной мысли касаться его кожи. Я знаю, что мне не нужно прикасаться к его телу, чтобы прочитать татуировки, но я собираюсь это сделать.
