Текст книги "Под запретом (ЛП)"

Автор книги: Сойер Беннетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Все отлично. Линкольн замечательный парень. Все прошло так, как я и планировала.

– Ну и чудненько. Пойдем на кухню. Данни как раз достает еду из духовки.

Я иду следом за Райаном, и, зайдя на кухню, мы видим, как Данни нагнулась над духовкой и пытается достать противень, на котором находится запечённая нежнейшая свиная вырезка. Как только Райан видит это зрелище, то торопливо подходит к ней и говорит без промедления:

– Давай, я помогу тебе.

Данни шлепает его по руке и говорит немного сердито, напоминая капризного ребёнка:

– Я могу сама сделать это. Я не беспомощная.

Я прищуриваюсь, когда наблюдаю, как Данни вытаскивает противень из духовки, с двух сторон придерживая его большими прихватками. Райан стоит рядом, держа руки так, будто хочет предотвратить ее неминуемое падение или просто поддержать в случае, если она вдруг упадет.

Что за херня?!

– Что происходит между вами двумя, быстро рассказывайте! – настаиваю я.

Они вдвоем поворачиваются ко мне и смотрят на меня с виноватым выражением лиц.

– Я повторяю свой вопрос, потрудитесь ответить, а не просто смотреть на меня виноватым взглядом! – я произношу каждое слово по отдельности, подчёркивая тем самым, что жду правдивого ответа.

Райан, кажется, совершенно позабыл, что Данни держит горячий противень.

– Ну… э… как бы так сказать…

Я перевожу грозный взгляд на Данни и приподнимаю брови в нетерпении. Ей придется ответить, потому что, по-видимому, Райан впал в полнейший ступор, а может, внезапно отупел.

– Данни, мне кажется, этот противень очень горячий. Поставь его на стол.

Данни поворачивается и ставит противень с мясом на стол. Затем разворачивается ко мне и немного усмехается. Она держит все в секрете, но я могу поклясться, она так и желает похвастаться мне.

– Ладно, если никто из вас сейчас же не признается, какого хрена тут происходит… то я....

Что мне сказать? Какая угроза на них подействует?

Оу, ну конечно.

– Так, отличненько, если вы сейчас же мне ничего не расскажете, то я возьму телефон и наберу маму. И скажу ей, что Данни изменяет тебе, Райан, с карликом из цирка и собирается с ним завести ребенка, а ты собираешься его воспитывать. Тогда, Райан, ты будешь разгребать последствия!

Данни начинает громко смеяться, а лицо Райана испуганно вытягивается.

– Ты не сделаешь этого! – обиженно говорит он.

– Еще как сделаю!

Данни передает прихватки Райану, подталкивая его, и продолжает:

– Достань оставшиеся овощи из духовки.

Я начинаю подпрыгивать на месте, как ребенок в преддверии Рождества, потому что я предчувствую, что Данни готова мне рассказать все секреты.

– Скажи, скажи, скажи! Ну, скажи же мне! – умоляю я. – Я смогу сохранить этот секрет.

Райан вытаскивает противень с овощами и, разворачиваясь, закрывает дверцу духовки ногой. После того как он ставит его на стол, он снимает прихватки и обнимает Данни. Райан притягивает ее крепко к себе, нежно опуская руки на живот, прижимается поцелуем к ее волосам, и они просто смотрят на меня.

– Думаешь, нам стоит ей сказать? – говорит он ей заговорщицким голосом.

Данни смотрит на меня оценивающе.

– Ну, даже не знаю. Я не думаю, что она сможет держать язык за зубами.

Демонстративно я вытаскиваю свой iPhone из кармана.

– Хорошо, тогда я звоню маме.

Данни быстро вырывается из рук Райана и выхватывает телефон из моих рук.

– Ладно, ладно, шантажистка! Мы скажем тебе!

Райан опять притягивает Данни к своей твердой груди и проводит ласково носом по ее шее. Затем он переводит взгляд на меня, и на его лице появляется выражение безмерной радости. Слезы поблескивают в его глазах.

– Мы ждем ребенка!

Самая приятная, томная и благодатная волна тепла накрывает меня с головой. Она зарождается в груди и постепенно распространяется, охватывая каждый нерв, каждую клеточку моего тела, насыщая его нежностью. У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю на то, как напряженно Данни и Райан ждут моей реакции.

– СВЯТОЕ ДЕРЬМО! МАТЬ ВАШУ! – кричу я, что есть мочи. Я быстро пересекаю разделяющее нас расстояние и заключаю их в свои объятия, протискиваясь между ними. – Я буду тетей!!

И мы втроем начинаем плакать и обниматься, целовать друг друга и, конечно, смеяться. Я начинаю засыпать их вопросами, все еще не выпуская из объятий.

Как? Когда? Девочка? Мальчик? Придумали имена? Кто знает? Как чувствует себя Данни?

Наконец Данни слегка отталкивает меня и отстраняется. Я продолжаю глупо улыбаться, потому что, мне кажется, большего счастья я в жизни не испытывала. Я смотрю с обожанием на свою семью… на Райана и Данни… и продолжаю лелеять мечту в глубине души, что когда-нибудь и я буду такой счастливой.

***

После вкусного ужина Райан уходит на вечерний сбор всей команды. Вечер был просто потрясающий, а радостные новости сделали его еще лучше. Я узнала за ужином о беременности больше, чем когда-либо за всю свою жизнь.

Срок беременности Данни всего два месяца, именно по этой причине они решили, пока никому не говорить, и объявить радостную новость после первого триместра. Я искренне извинилась перед ними за то, что вынудила их рассказать мне, но Данни призналась, что они все равно собирались сегодня мне рассказать. Они сказали, что я единственная, с кем они захотели поделиться этой новостью прямо сейчас, потому что я неотъемлемая часть их семьи.

Только от одной мысли о том, что я единственная, с кем они захотели поделиться, я хочу растечься лужицей.

Мы говорили с ней без умолку об утренней тошноте, о вещах для малыша, и будет ли моя племянница или племянник играть в хоккей или, может, на скрипке. В итоге мы решили, что малыш будет заниматься и тем, и другим.

Мы обсуждали имена, смеясь над самыми экстравагантными, как к примеру, Горовиц или Танжерин.

Внезапно Данни становится очень молчаливой, затем смотрит на меня серьезным взглядом.

– Мы хотим, чтобы ты была крестной мамой малышу.

Ооооооооо, от ее слов, мне кажется, я со свистом втягиваю в себя воздух.

– Я... я не знаю. Ты уверена? Мне кажется, что крестная должна быть хорошим примером для подражания, или нет?

Моя неуверенность сбивает меня с ног, отчего я начинаю думать о том, какой я была. Хотя я и стараюсь измениться... стараюсь стать лучшей женщиной. Но я так долго была отвратительным и высокомерным человеком. Как они могут мне доверить что-то настолько важное и чистое, беззащитное и такое дорогое?

Данни берет меня за руку и прижимает к своему сердцу.

– Эмили… Мне кажется, лучшего примера для подражания нам не найти. Ты замечательный человек, и я надеюсь, что мой сын или дочка будут похожи на тебя. Ты очень хорошая. Мы с Райаном тебя любим и очень ценим.

О боже, признаюсь, от ее слов в моих глазах начинают собираться слезы. Я улыбаюсь ей сквозь пелену слез, и мы крепко обнимаем друг друга. Данни нежно прижимает меня к груди и ласково гладит по волосам успокаивающим движением.

– Эмили Бёрнэм, ты замечательная, – говорит она нежно, словно убаюкивает меня в колыбели.

Я отстраняюсь, смотря на нее:

– Данни, ты мой пример для подражания, я учусь быть такой, как ты.

Вечер заканчивается на хорошей ноте. Данни открывает бутылку вина, но так как из-за беременности ей нельзя пить, я пью одна. И к самому концу ужина я достаточно опьянела, поэтому Данни настаивает, чтобы я осталась у них переночевать.

Мы начинаем опять перебирать имена, но внезапно я говорю:

– А как тебе имя Никс?

– Никс? – спрашивает она немного удивленно, потом повторяет его, пробуя, как оно произносится. – Это для девочки или для мальчика?

Я пожимаю плечами, легкая ухмылка растягивается на моих губах.

– Мне кажется, подойдет и для девочки, и для мальчика. Но если у вас будет мальчик, и ты назовёшь его Никс, то он точно будет мудаком, который не уважает женщин и одним взглядом разбивает их сердца.

– О чем ты говоришь, не пойму тебя, загадочная, Эмили Бёрнэм!

Я пожимаю плечами и не отвечаю на ее вопрос. Я не желаю, чтобы мои мысли были заняты потрясающим парнем, которого я сегодня сбила, и который оказался форменным засранцем. Я лучше сохраню все мысли и соблазнительные фантазии о Никсе при себе.

5 глава

Никс

Я откручиваю пивную крышку с бутылки и слегка прислоняюсь плечом к стене. Наблюдаю за тем, как вечеринка набирает обороты. Мне всегда больше нравится наблюдать со стороны и не влезать во всякого рода назойливую болтовню. По характеру я всегда был тихим и наблюдательным. Когда служил в морской пехоте, я зачастую выполнял миссии, связанные с дальней тактической разведкой для войск специального назначения военно-морского флота США, благодаря этому я выработал в себе незаменимые качества – терпение и умение сохранять молчание. Большую часть времени на службе я сидел в засаде в холодных горах, наблюдал за передвижениями террористов из движения «Талибан» и затем докладывал руководству. Я мог спокойно часами сидеть и вести наблюдение за одним и тем же объектом, если в этом была необходимость. Это все заложено в моём характере.

Я не говорю, что не люблю большие компании. Как и большинству парней, мне нравятся хорошие вечеринки. Но мне больше по душе просто созерцать со стороны за происходящим и потягивать пиво, а не быть втянутым в это безумие с различными расспросами. Просто я не фанат людей.

Сегодня мой брат Линк выложился на все сто и собрал целую хренову тучу народа, почти всю хоккейную команду, плюс множество соблазнительных красоток. Линку никогда не составляло труда собрать толпу красоток, которые не могли отвести от него хищных взглядов. В большинстве своём они поклонницы хоккея, которые пришли сюда в надежде потрахаться и, если повезёт, подцепить мужа хоккеиста. Но среднее количество одиноких хоккеистов и девушек совершенно не равно, поэтому, если мне захочется, то я с лёгкостью могу увести одну из девиц к себе в комнату.

Но на данный момент, я просто наблюдаю.

Прикончив бутылку пива, я направляюсь на кухню выбросить пустую бутылку в мусорное ведро. Затем подхожу к холодильнику, достаю ещё одну и, откручивая крышку, делаю глоток. Не знаю почему, но сегодня я чувствую себя особенно дерьмово.

Возвращаясь в гостиную, занимаю своё место у стены. Вижу, как Харли проскальзывает в толпу. Эта собака сделает все, чтобы получить свою порцию ласк и почесывания за ушами. Он просто невообразимо милый, поэтому всегда получает то, что хочет. Я задумываюсь над тем фактом, почему я доверяю собакам больше, чем людям. И все, что приходит мне на ум... Харли никогда меня не предавал.

– Хорошо проводишь время, братишка?

Я смотрю через плечо и вижу Линка, который стоит, держа стакан с янтарным виски. Я отвечаю ему на вопрос простым кивком, и как бы в доказательно поднимаю вверх пиво, давая ему удостовериться, что все нормально.

– Ну что ж, а будет все ещё лучше. Видишь двух цыпочек, которые сидят вон там...

Я смотрю, куда он показывает. На диване сидят две потрясающие красотки. Обе одеты в обтягивающие, коротенькие платья, и на ногах красуются головокружительные шпильки. Бросив один-единственный взгляд на них, могу сказать со сто процентной уверенностью, обе вложили приличные деньги в пластику груди.

А кто сказал, что моя наблюдательность, которую я развил в морской пехоте, будет потрачена впустую? Я довольно растягиваю губы в усмешке.

– Симпатичные, – отвечаю я кратко. И именно это я и имею в виду.

– Они тут для нас с тобой и готовы сделать все, когда гости уйдут.

Ну конечно, они сделают все. Линк всегда заботится обо мне в этом плане. Он думает, что я не знаю, как развести красотку на секс, и воспринимает моё молчание, как неспособность затащить девчонку в кровать. Ну а мне, в свою очередь, не хочется менять его устоявшееся мнение, поэтому я позволяю ему это делать. Но ведь существует много девушек, которым не нужны красивые слова, они соглашаются на секс и так, без ласковых уговоров и подарков.

Но я не хочу его огорчать, поэтому улыбаюсь ему и просто говорю:

– Ты молодец, чувак.

Линк уходит от меня и направляется прямиком к этим девушкам. Он садится между ними и красотки вовсю начинают клеиться к моему младшему брату.

Что за бабник!

Я осматриваю комнату и замечаю, как открывается передняя дверь. Еще больше гостей заходят в квартиру. Я сразу же узнаю друга Линка по команде – Райана Бёрнэма, затем следом заходит его жена, Данни. Линк сказал мне, что Данни недавно закончила Джульярд, но она выглядит не так, как должна выглядеть в моём представлении жена хоккеиста и классический музыкант: у неё крашенные кончики волос и серебряное колечко в носу.

И внезапно за Данни следом заходит...

Моё дыхание замирает, и бутылка останавливается на полпути ко рту. Это... это Эмили. Девушка, которая сбила меня на прошлой неделе.

Какого долбаного хрена она здесь делает?!

Я был ужасно зол на неё на прошлой неделе, но не смог ничего поделать с собой и провёл последние несколько дней, вспоминая, насколько она потрясающе красива. Мне кажется, моя память все еще отлично работает, так как я точно запомнил ее образ. Длинные волосы рассыпаются по спине и переливаются на свету, словно расплавленный тёмный шоколад. Ее восхитительные глаза цвета янтаря с вкраплениями бронзы не дают отвести от них взгляд.

Несчастный случай, что произошёл между нами, не даёт мне покоя. Сначала я был ужасно зол, что она сбила меня и повредила мой мотоцикл, и часть меня упрямо желала придушить ее за невнимательность. Но к концу разговора, каким-то загадочным образом, она убедила меня принять выплаты в рассрочку, и сейчас я до сих пор не понимаю, как мог согласиться на это. Никс не проявляет таких слабостей.

Я наблюдаю, как Харли проходит мимо остальных гостей, направляясь к Эмили, и подойдя к ней, радостно виляя хвостом, прыгает на неё. Я собираюсь идти по направлению к ним, чтобы оттащить его от Эмили, как замечаю, что она весело притягивает его к себе, прижимая лицо к его спине.

Я поражен. Восхищен. Ошеломлен.

Я никогда не видел, чтобы женщины так реагировали на Харли. Зачастую его стокилограммовая напористая сила только пугает людей.

Эмили бережно опускает его передние лапы на пол, но продолжает гладить и чесать его за ушами, в то время как к ней подходят разные люди, чтобы поздороваться. Она определенно знает тут приличное количество гостей, а так как большинство людей тут хоккеисты, я задаюсь вопросом, не из тех ли она девушек, кто пришёл сюда с целью переспать с игроками и подцепить себе мужа.

Эта мысль не даёт мне покоя, раздражая меня.

И затем я вижу, как Райан Бёрнэм поворачивается к ней и что-то шепчет на ухо. Она игриво ударяет его по плечу, и осознание накрывает меня, словно груда камней. Она сестра Райана. Точно... Эмили Бёрнэм. Когда они стоят рядом, то невозможно ошибиться, ведь сходство налицо.

Скорее всего, она была у Линка в тот день, когда сбила меня. Но брат не сказал мне ни слова о ее визите, хотя сексуальными подробностями он делится всегда. Может, Эмили для него особенная, та самая, которая завладела его сердцем, и он не желает рассказывать об их близости, чтобы не опорочить ее в моих глазах.

Пока я наблюдаю за ней, замечаю, как она переводит взгляд на Линка, который все так же обнимает двух красоток. Она задорно качает головой, когда их взгляды встречаются, и он кивком приветствует ее с нежностью в глазах. И знаете, тот факт, что она не огорчается, увидев Линка с красотками, заставляет меня почувствовать себя намного лучше. Скорее всего, она была здесь по другой причине, их близость была плодом моего больного воображения. Какого хрена я задумываюсь о таких вещах, меня это совершенно не касается. Но все же, внутренне мне становится легче, когда я понимаю, что их не связывает секс.

Поэтому я просто продолжаю за ней наблюдать.

***

Я продолжаю смотреть на неё, не сводя взгляда, не отходя от стены, на которую облокачиваюсь. Допиваю пиво, но не ухожу, чтобы взять ещё одно. Я очарован, наблюдая за тем, как Эмили общается с людьми. Я вижу, как Райан заботливо приносит ей бокал вина, и бутылку воды для Данни. Эмили точно знает множество гостей на вечеринке, с некоторыми она общается вполне по-дружески, разговаривает с девушками и даже хихикает над шутками. Я замечаю, что, когда она находит что-то смешным или милым, ее глаза искрятся от радости.

Проходит примерно минут двадцать, пока она общается, улыбается и шутит, но затем все-таки происходит неизбежное. Она переводит взгляд на меня, и ее замечательная, яркая улыбка мгновенно сходит с лица. Теперь она выглядит напряженной и расстроенной.

Не могу сказать, что виню ее за это, потому что в последний раз, когда мы виделись я вел себя как настоящий придурок.

О, ну, кстати, я не парюсь по этому поводу, мне просто плевать. Я тот, кто я есть.

Я быстро разворачиваюсь и направляюсь на кухню, чтобы взять ещё одно пиво. Открываю его и, облокотившись на кухонную столешницу, делаю большой и жадный глоток. Здесь никого нет, поэтому я наслаждаюсь уединением и тишиной. Я опускаю глаза и тщательно рассматриваю мои мотоциклетные ботинки. Они довольно потертые, но очень удобные, затем я немного хмурюсь, когда замечаю на левом ботинке на пятке небольшую вмятину, которая появилась там благодаря столкновению с Эмили Бёрнэм.

– Привет, Никс.

Я поднимаю голову и вижу Эмили, стоящую рядом со мной.

Когда она находится так близко, то выглядит ещё более привлекательной, чем я запомнил. Она одета в платье, но не в такое, как у большинства девушек в этой комнате, – не в развратное, которое едва прикрывает их ягодицы. На ней платье приятного желтого цвета, выгодно подчёркивающее ее красивую грудь, и к слову, она не накачана силиконом, у неё она явно настоящая и очень красивая. Тонкие бретельки открывают взгляду красивую загорелую кожу, а на ногах у неё пара золотистых сандалий.

Эмили достаточного высокого роста. Она около ста шестидесяти семи сантиметров, ее макушка как раз доходит мне до плеча. По моему мнению, это самый подходящий рост для девушки, потому что мне нравятся высокие.

Я быстро качаю головой, будто пытаюсь избавиться от надоедливых мыслей, что не дают мне покоя с того момента, как я познакомился с этой чертовкой. О, нет, простите, после того как чертовка сбила меня с мотоцикла. Чёрт побери, о чем я думаю?!

Я трахаю женщин и бросаю их. И мне нет никакой разницы до того, как они одеты, мягкая ли у них кожа и, тем более, насколько она покрыта загаром.

Я пристально смотрю ей в глаза и внутренне принуждаю себя скользнуть в привычную мне маску дерзкого мудака.

– Ну-ка, ну-ка, посмотрите, это же дамочка, которая сбивает парней?

Она краснеет, смущается и отводит глаза в сторону, не смотря на меня. Я украдкой наблюдаю, как она переплетает пальцы и нервно закусывает губу. Я прекрасно понимаю, что это у неё выходит совершенно случайно, и у неё нет задачи соблазнить меня, но, чёрт возьми, ее действия заставляют меня хотеть прижаться к ней и нежно прикусить ее нижнюю губу.

Я продолжаю ждать, пока она что-нибудь скажет. Наконец, она собирается с силами, смотрит мне в глаза и тихо говорит:

– Мне нужно поговорить с тобой насчёт денег, которые я должна тебе.

Я приподнимаю брови в крайнем удивлении.

– О чем тут говорить? Ты должна мне деньги, и через три недели ты должна внести первую сумму в счет погашения долга.

– Да, я это знаю, но моя платежеспособность... скажем так, мой счёт закрыт.

– Ээ, не понял. Что ты имеешь в виду?

Мне, если честно, совершенно похер на это, но мне так хочется продлить минуты нашего разговора, поэтому поинтересоваться, что же помешает ее выплате, отличный предлог, чтобы еще немного поговорить.

– Ну… как бы... эмм.

Она так мило запинается, на щеках появляется румянец, и я нахожу это потрясающим. Если честно, то это ужасно возбуждает меня.

– Эмили, просто выкладывай, не тяни.

Она делает глубокий вдох, набираясь смелости, подаётся вперёд и говорит немного сбивчиво:

– Хорошо, смотри, в чем дело. Я завишу от трастового фонда. Но это, наверное, не удивляет тебя, да? Ну, так вот, до этого мне было позволено снимать по две тысячи в месяц, пока мне не исполнится двадцать один, и я не вступлю в законное пользование трастовыми накоплениями. Поэтому я планировала отдавать тебе по две тысячи каждый месяц, но, по-видимому, я вконец разозлила родителей, и они заморозили счёт.

Эмили глубоко, медленно выдыхает, и я вижу, насколько ей стыдно и больно говорить это мне. Но я не двигаюсь.

– Ты же понимаешь, что это меня не касается? Почему бы тебе просто не дать мне свои страховые данные?

– Нет, нет, – обеспокоенно восклицает она. – Пойми, я не могу.

– Ох, ну конечно, понятно. Мамочка и папочка отнимут у золотой девочки машину, так? – я не могу сдержаться, и в моем голосе сквозит насмешка.

Она качает головой.

– Нет, понимаешь, все намного сложнее. Если ты напишешь заявление на возмещение страховки, тогда эта информация поступит в полицию. А если они узнают, что я попала в ещё одну аварию, они просто заберут мои права.

Я смотрю на неё некоторое время и вижу, что она опять начинает кусать нижнюю губу. Меня словно накрывает жаркая волна желания, похоти и осознания того, что я до боли в мышцах хочу эту девушку. У меня возникает дерзкое желание притянуть ее к себе и поцеловать, засасывая нижнюю губу, чтобы попробовать, насколько восхитительно будет ощущаться поцелуй Эмили. Я начинаю злиться, потому что чувствую, как член твердеет от одного взгляда на то, как невинно и сексуально она прикусывает нижнюю губу. Сейчас я четко осознаю, что хочу ее.

Причём, очень сильно.

Но я понимаю, что у нас ничего не может быть. Потому что она хорошая девушка, таких приводят домой знакомить с родителями, а не просто трахают и бросают на утро. Я никогда не поступлю с ней так, не стану просто использовать ее для секса, для своего удовлетворения. Мне нужно как можно быстрее избавиться от мыслей об Эмили Бёрнэм.

Она для меня под запретом.

Мне нужно заставить себя сказать ей, чтобы она просто вернула мне деньги, как только они у нее появятся.

Но вместо этого я говорю, словно загипнотизированный ее красотой:

– А не хотела бы ты просто отработать эту сумму?

Я не понимаю, откуда пришла эта бредовая идея, но сказанного не воротишь. Предложение озвучено, и я не могу забрать слова обратно. И не уверен, что, если бы была возможность изменить хоть что-то, я захотел бы взять их обратно.

Она слегка склоняет голову набок и смотрит на меня с любопытством.

– Что ты имеешь в виду?

– Понимаешь, я хороший сварщик и металлообработчик. Я могу сделать многое, но я полный профан в ведении бухгалтерии. У меня скопилось неподъёмное количество бумажной работы, с которой пора разобраться и привести все к системе, чтобы все могло нормально функционировать. Как насчёт того, чтобы ты уделяла мне и моей мастерской примерно двадцать часов в неделю, и постепенно ты сможешь отработать долг.

Я вижу, как она обдумывает мои слова, чёрт побери, я даже чувствую, как крутятся шестеренки в ее голове. И мне приходится до боли сжать кулаки, вонзаясь ногтями в кожу ладоней, чтобы не совершить опрометчивых действий – не пойти к ней и не поцеловать, чтобы наконец избавить губу от плена ее красивых зубов.

Слава Господу, девчонка наконец-то прекращает терзать губу и выдыхает:

– Мне потребуется много месяцев, чтобы отработать всю сумму долга.

– Эмили, ты должна понять обо мне несколько вещей. Может, я и не самый приятный парень, но я очень терпелив в нужной ситуации.

Ее брови напряженно сходятся на переносице, когда она размышляет над сказанным мной. Затем она опять прикусывает губу и слегка проходится языком по ней, чтобы увлажнить. Я еле успеваю прикусить язык, чтобы не застонать в ответ на ее действия.

– Хорошо, – говорит она просто. – Но если ты не против, нам нужно совместить часы работы с расписанием в колледже. Я смогу приходить к тебе в понедельник, среду, пятницу и субботу, если конечно ты хочешь. О, и, кстати, я уже поняла, что ты не самый приятный человек.

Ее слова ранят меня в самое сердце, я даже не знаю почему. Может, потому что это абсолютная правда? Я полный мудак, особенно, что касается общения с женщинами. И я не думаю, что могу когда-либо измениться. Но где-то на задворках разума зарождается мысль, что я не хочу, чтобы она думала обо мне плохо. Я не хочу быть с ней придурком.

– Ну, тогда заметано, – немного напряженно заключаю я.

Я протягиваю руку для пожатия. Она немедленно шагает навстречу и берет мою руку в свою. Ее ладонь тёплая, кожа очень нежная, словно бархатная поверхность лепестка розы, но ее рукопожатие уверенное. Она стоит достаточно близко ко мне, поэтому я могу ощутить лёгкий аромат жасмина, исходящий от нее. И знаете, мне кажется, он отлично ей подходит.

Отпуская ее тёплую ладонь, я прохожу мимо неё, говоря через плечо:

– Увидимся в понедельник.

Я открываю холодильник и беру оттуда ещё одно пиво, направляясь через прихожую в свою спальню. У меня больше нет желания находиться на этой вечеринке, и в данный момент не возникает никакого желания соблазнять аппетитных цыпочек с Линком.

В данный момент моя душа желает лишь одного – наслаждаться приятным уединением.

6 глава

Эмили

Я направляюсь в Хобокен на первый рабочий день к Никсу. Утром он прислал мне сообщение с адресом. Да, именно... просто адрес. Никакого «Привет. Это мой адрес. Увидимся позже». Этот парень явно не любит трепать языком без дела, плюс у него явная нехватка хороших манер и абсолютно точно он не умеет быть вежливым и уважительным.

Я нервничаю, в этом нет сомнений. В нем есть что-то такое, что вызывает мое беспокойство. Когда я увидела его в прошлые выходные на вечеринке у Линка, я сначала не поняла, кто он. Я имею в виду, что я сразу восприняла его, как привлекательного парня, и волна чистого влечения прокатилась по моему телу, когда наши взгляды встретились. Я почувствовала испепеляющее возбуждением мгновенное притяжение, что образовалось между нами. Это длилось пару секунд, пока я не поняла, что это Никс.

Наш диалог был по большому счёту неловкий. Мне было неудобно говорить ему, что я не смогу отдать ему деньги. Но это даже рядом не стояло с состоянием, что мне больше вообще негде их взять.

Я до сих пор вздрагиваю, когда думаю о разговоре, что произошел в прошлую пятницу. Она позвонила мне взбешенная. Очевидно, колумбийская школа журналистики отправила мне домой письмо подтверждающее заявление на поступление. Мама не церемонилась со мной, когда я сняла трубку.

– Эмили, как ты могла выбрать журналистику как профильную специальность? Мы же неоднократно обсуждали это, и ты обещала выбрать медицину или юриспруденцию.

Я сделала глубокий вдох, чтобы немного успокоить нервную дрожь, затем досчитала до пяти, представляя прыгающих на лугу овечек.

– Мама... Я не хочу быть адвокатом или доктором. Я хочу быть спортивным журналистом.

Я услышала, как мама шумно втянула воздух, и можно было подумать, будто я призналась в убийстве. Она ответила мне единственным возможным способом, который известен Селии Бёрнэм... с грубой силой и стальным натиском.

– Это совершенно неприемлемо, юная леди. Первое, что ты сделаешь в понедельник, будет смена профессии.

Не было такого количества кислорода на земле, который бы помог мне сделать глубокий успокаивающий вдох. Я бы не смогла мысленно насчитать столько овечек, чтобы хоть немного успокоить свою ярость. Поэтому я стиснула зубы и попыталась быть как можно более уважительной.

– Прости, мама, но я не намерена этого делать. Я хочу выбрать себе специальность, исходя из моего желания, а не из твоего.

Я услышала, как мама сделала крошечный вдох, и я прекрасно знала, что она сменила тактику. Она практически расплакалась, когда проговорила мне:

– Эмили... ты же знаешь, насколько жестоко поступаешь, именно сейчас пришло время показать, насколько у нас влиятельная и сплочённая семья. Дочь, которая учится в медицинской или юридической школе повысит твоему отцу рейтинг, что так необходимо в данный момент для его компании.

Я почувствовала, как на меня наваливается неистовая головная боль и осторожно помассировала виски.

– Мама. Прошу тебя, не заставляй меня чувствовать себя виноватой по этому поводу. Нет ничего плохого в профессии журналиста. Это достаточно уважаемая профессия.

И затем моя мама опять сменила тактику. В этот раз она добилась желаемого, я прислушалась.

– С меня хватит, Эмили. Если ты не сменишь специальность, то я заморожу твой трастовый фонд, и ты не сможешь снять оттуда ни цента.

Но на тот момент моя чаша терпения была переполнена, я устала, что она постоянно помыкает мной с помощью трастового фонда. Иногда я мечтала о том, чтобы его вообще не существовало. Если при помощи этой угрозы она хотела, чтобы я отступила от задуманного, то ей приготовлен сюрприз. Я не собираюсь оставлять профессию журналиста. Если честно, она настолько меня разозлила, что я была готова сказать, что бросаю все и буду стриптизершей, но разум возобладал над гневом, и я проговорила спокойным голосом:

– Значит, так и делай. Пока, мама.

Когда я нажала «отбой», то на краткий момент в душе разгорелось чувство гордости за то, что я смогла дать отпор, но затем оно сменилось чувством тревоги. Сразу же возникли две проблемы, которые невозможно было задвинуть в дальний ящик. Первая, как я собиралась платить Никсу за его сбитый мотоцикл, и вторая, как я заплачу за обучение в следующем семестре? Этот семестр не проблема, потому что за него заплатили мои родители, как и за аренду квартиры. Я могу найти работу на неполный рабочий день, чтобы оплачивать свои нужды и траты. Но я бы не смогла внести плату за следующий семестр обучения без поддержки родителей или до того момента, пока летом не получу законной доступ к моему трастовому фонду.

Я ненавидела то, что мне пришлось сделать. Но другого выхода не было. Я прыгнула в машину и поехала к Райану и Данни. Его не было дома, но там была Данни. Она внимательно выслушала меня. Выслушав мой подробный рассказ о звонке матери, она сказала:

– Эмили... тебе не о чём волноваться. Мы с Райаном оплатим следующий семестр учёбы, если твои родители до этого времени не образумятся.

Я испытала облегчение, запрыгала от радости и крепко обняла ее в ответ. Она с энтузиазмом вернула мне объятия.

Но тем не менее, я не стала ей рассказывать про то, что я должна деньги Никсу. Они с Райаном не должны быть втянуты в проблемы, которые произошли по моей глупости. Я все ещё обдумывала возможные варианты решения этой проблемы, когда мы пошли на вечеринку в квартиру Линка, а апогеем всему стало то, что я лицом к лицу столкнулась с одолевающей меня проблемой. Правильно говорят, что честность – лучшая политика, поэтому я решила просто во всем признаться Никсу.