Текст книги "Сломанное отражение (СИ)"
Автор книги: Соня Середой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Быстро передвигаться не удавалось, движения стопорились, как во сне.
У боковой задней двери лежала женщина, при виде которой меня охватил не страх, а замешательство. Под синими юбками роскошного платья, белоснежным веером волос, раскинувшимся по асфальту, скрывалась знакомая личность. Теперь понимаю, почему асгардцы всполошились при виде мой персоны – мы с Сигюн были на одно лицо, практически идентичны. Но Тор оказался прав – скулы богини лучше подчеркивали лицо, а волосы блестели, как шелк. Я будто была ее сломанным отражением.
Детский плач отвлек меня об образа Сигюн, моментально рассыпавшегося в золотистых искрах. Повеяло холодом, от которого кожа покрылась мурашками, в нос ударил запах озона, чего по определению не могло случиться. Я же под водой… ведь так?
Ребенок плакал, его тонкий голосок пробивал сердце леденящим страхом, и я в растерянности принялась оглядываться по сторонам все быстрее и быстрее. Голова закружилась, а вместе с ней и автомобиль, дорога, свет тусклых фар – туман поглощал детали, ломая их и создавая новые образы, пока на заднем фоне не прекращался детский плачь.
На площадке перед жилым домом, вспыхнувшей ослепительным пятном посреди привычной темноты, перемещались разноцветные пятна – мальчишки и девчонки в пестрых курточках и шапках. Всем не больше шести-семи лет, и они складывали игрушки перед девочкой с мороженым в руках. Она хитро улыбалась с шоколадными каплями на губах, указывала на машинки, куличики из песка и цветы – дети безоговорочно отдавали игрушки, срывали ромашки под ее звонкий смех.
Секундой позже девочка изменилась – непослушные кудряшки выпрямились, неуклюжие колоши сменились кожаными сапогами на низком каблуке. Она обворожительно улыбалась среднему лет мужчине в мешковатом выцветшем костюме, пряча за спиной папку со своим именем. Я моментально узнала директора средней школы, только не помнила себя, крадущей табель с оценками.
Разве это моя школа? Ну да, конечно, нескладную фигуру директора всегда было видно с дальнего конца коридора, но почему-то я никогда об этом не вспоминала. Я оставила фрагменты прошлого не просто далеко позади, они спрятались так глубоко в памяти, что у меня не хватило сил вытянуть их наружу. Разве такое возможно?
Мне хотелось узнать больше, надрывистый детский плач, сотрясающий барабанные перепонки, вводил в подобие транса. Отмахиваясь от школьных образов, я плыла дальше и дальше, отбивалась от силы, что тянула меня обратно к настоящему.
Здесь что-то не так, я нутром чувствовала секрет, спрятанный на дне памяти, который вырвали из моей жизни. Почему Мария Хилл приказала агентам не помогать мне, а схватить, словно дикое животное?
Моя комната в родном доме отдавала ретроградством – родители тащили в дом всякий хлам, отказываясь выбрасывать старые вещи, поэтому я делала уроки за прогнувшимся от тяжести книг столом, а спала на кровати, в которой видела сны еще бабушка. Зеленые обои, обклеенные постерами с рок-звездами… рок-звездами? Я никогда не слушала тяжелую музыку, но в коренастом мужичке с широким лицом безошибочно узнала Удо Диркшнайдера. Ballstothewall, man.
Какого черта?!
Таким же вопросом задался и отец, влетев ко мне в комнату со спортивной сумкой, которую он бросил мне под ноги, едва не плюясь от гнева. Я едва себя узнала из-за окрашенных в черный волос, собранных в конский хвост. Но куда сильнее меня удивило содержимое сумки: пачки банкнот, фальшивые права, и… это что, шокер?
Воображение наверняка играло со мной злую шутку, не могла же я ограбить банк или местных наркодилеров, чтобы обзавестись столь крупной стоимостью денег? И для чего?
«Я просто убеждала бандитов отдавать мне деньги, понемногу, чтобы не поднять кипишь. Также у меня оказалось и остальное».
Такого не может быть. Я вовсе не… не крала… не вела дел с преступниками местного разлива, а… да как я, распивающая карамельный латте в компании столь беззаботных любительниц прогулок по Бродвею, напевающих песни Тейлор Свифт, быть…
У меня едва не вырывались рыдания, мне хотелось сделать перерыв, поставить на паузу льющийся поток образов и перевести дыхание. Но горло будто сдавливала невидимая рука, отчего дышать становилось труднее. Меня тянуло прочь от воспоминаний неведомой силой. Я не испугалась, меня бросило в жар от мысли, что не удастся докопаться до правды, поэтому, дергаясь и брыкаясь, изо всех сил помчалась вперед. Я желала увидеть больше, поэтому поспешно принялась разгонять туман руками, испытывая жажду к новым картинам.
Неожиданно рука ударилась обо что-то смягченно, будто об обивку дивана. Дымка рассеялась, и я уже не находилась в шкуре безмолвного наблюдателя, а оказалась в эпицентре событий. Осмотревшись, обнаружила в левой руке сжатую сумку, но деньги меня не столько интересовали, сколько испуганная женщина, стоящая на противоположном конце стола.
– Мама?
– Нет! Не подходи!
Я не помнила лица матери, но в голове крутилась мысль, что она невероятно постарела: седина затмила темные волосы, маленькие глазки прятались под обвисшими веками. Женщина сжимала телефон и беспокойно бормотала о чем-то в трубку, пребывая в панике, причина которой находилась поодаль. У лестницы, ведущей на второй этаж нашего маленького домика, лежал отец, хватаясь за ушибленную голову, из раны на которой стекала кровь.
– Что происходит? Мам? Пап?..
– Не подходи к нему! Убирайся! – В руке женщины появился нож, и по ее лицу, искаженному безумной паникой, было понятно – еще шаг или слово с моей стороны, и она бросится, не задумываясь.
Детский плач усилился, сотрясая голову, он едва перебивал срывающиеся на крик голоса, звенящие в воздухе: мои и отца.
«Ты не контролируешь себя! Посмотри, в кого ты превратилась?!»
«А в кого я превращаюсь сейчас? У нас нет возможности дать мне образование, но я не хочу гнить в этой дыре!»
«Так работай и учись!»
«Но моя сила поможет…»
«Нет у тебя никакой силы, Герда! Прекрати эти безумства, все и так смотрят на тебя, как на чокнутую!»
«Не называй меня чокнутой! Я могу это делать!»
«Да мы сами свихнемся с тобой»
«Так иди, и свихнись!»
Тяжелая злость бурлила в груди, вырвавшись на свободу вместе со словами, обращенными в убеждение.
Подчинение души.
Я бросилась прочь из дома, услышав вой приближающийся сирен, но едва выбежав за территорию дома, выбив хлипкий замок калитки, оказалась между высоких домов. В переулке, сыром и грязном, как осеннее небо, обнимая сумку с деньгами, как спасательный круг. За мной гналась полиция, они кричали, бросали в спину угрозу, но никак не могли догнать – в свои восемнадцать я оказалась невероятно прыткой.
Но нашлись люди быстрее и умнее меня. Люди в темной униформе, им удалось загнать меня в угол, вызвав панику и страх, которых, казалось, я никогда не испытывала. Волна эмоций рвалась наружу, жгла горло, и в тот миг мне удалось заглушить плач младенца, громко закричав.
За криком последовала тьма, она опустилась на меня теплым покрывалом, из-под которого не хотелось выбираться. Значит, я кричала впервые не на озере Лох-Несс, у меня уже случался приступ, и силы высвободились под гнетом паники.
Я помню мощь, пробирающую до костей. В тот миг мне было не только страшно из-за сложившейся ситуации, я боялась силы, прячущейся во мне. На что я еще способна? Скольким людям могла причинить вред?
Не знаю, я до сих пор не знаю…
Дышать стало невозможно. Легкие жгло огнем, но сквозь волны тумана я цеплялась за видения, за тихие голоса:
– Уровень угрозы?
Мария Хилл…
– Третий, но если мы ничего не сделаем, то рискуем столкнуться со вторым. – Другой голос, мужской, довольно знакомый, но я его слышала редко, чтобы моментально освежить память.
Послышался вздох.
– Думаешь, стоит от нее избавиться? Вы только начинаете изучать нелюдей, вербовать их в ряды ЩИТ-а… а такая нестабильная…
– Она ребенок, Мария, – напомнил мужчина. – Обработайте ее, не нужно, чтобы у нее всплыли воспоминания о прошлой жизни – отец в реанимации, а мать и вовсе видеть ее не желает.
– «Обработайте ее» – говоришь так, Колсон, словно предлагаешь с компьютером поиграться.
Агент Фил Колсон, точно.
– Не впервой, в конце концов, – риторически подметил мужчина.
– Но она нелюдь. Я с ними никогда не работала.
– Я и не прошу работать тебя. Поставь к ней кого-то в напарники, кто смог бы ее направлять. Желательно ровесника или ровесницу, которая помогла бы ей… вжиться в роль новой личности. Так будет лучше для всех. Она может стать нашим козырем, если потребуется.
– Ага, – саркастично подметила Мария, – или бомбой замедленного действия.
Бомбой замедленного действия…
Я жила в шкуре Астрид Хейкиннен, уроженки Финляндии, поселившейся в Нью-Йорке, пустившей в нем корни. Не желала отрываться от тематических кафешек и вида на Гудзонский залив. Я была никем, всего лишь выдумкой, прописанной личностью на секретных документах Щ.И.Т-а. Все во мне оказалось фальшивым: имя, музыкальный вкус, манера речи, круг общения… Только происхождение осталось при мне, возможно, на случай если прорежется улизнувшее от зачистки воспоминание.
Я хотела найти белокурую богиню Сигюн, а обнаружила за дверью перепуганного подростка, любящего яркий макияж и рок восьмидесятых. Во мне столько же настоящего, сколько в кефирной диете – пользы. Я была никем, в прямом смысле этого слова.
Тьма властно загребла меня в свои объятия, и покидать их у меня не нашлось причины. Не удивительно, что воды норн считались опасными, в них хотелось раствориться, исчезнуть из реальности и жить прошлыми воспоминаниями, черпать их столовой ложкой, не в силах насытиться. Многие вещи остались за кадром, любопытство пересилило отчаяние, и несмотря на угасающую жизнь, сжавшуюся от боли грудную клетку, я поплыла дальше…
Точнее, двинулась бы навстречу неизвестности, если бы что-то не схватило меня за руку и не потащило обратно. Сердце пропустило удар от неожиданности, однако я не намеривалась сдаваться, сопротивлялась. Столько упущенных моментов лежало под глубинами вод, и я затронула только верхние слои – под ними скрывалась прошла жизнь, воспоминания Сигюн.
Меня утягивали обратно. Мне это не нравилось. Мне не побороть невидимую руку, поскольку силы подходили к концу, как и набранный в легкие кислород. Однако с болью пробудилась злость, раздражение, благодаря которым мне удалось сделать рывок.
Подземное озеро приняло нового гостя, волны заплескались о каменные стены.
Не уверена, что следовало упрямиться. Я рвалась отыскать новые воспоминания, а в итоге на меня обрушилась боль – по голове будто ударили дубинкой, выбросив мысли из одного уха и впустив чужие в другое. Мозг пылал от количества поступающей информации, я сжала ладонями виски и закричала, выпуская изо рта пузырьки.
Создание отреагировала на посторонние воспоминания, как кровяные тельца, безжалостно атакующие чужеродный вирус. Картины прошлого смешались: дети в пестрых курточках, плакаты рок-звезд восьмидесятых, вкус миндального латте… В них острым клином вонзались посторонние образы. Я видела Асгард чужими глазами: улыбку леди Сиф, ледяные порывы ветра Йотунхейма, Сигюн с золотой диадемой посреди праздного пира, как мы с ней танцевали…
То есть, как танцевал Тор.
Озеро Скульд вытягивало одни из ярких и болезненных воспоминаний, и вслед за дальним прошлым пришли свежие картины: предательство Локи, сражение с читаури, а также силуэт молодой женщины. Схватившись за ее образ, я возвращала его раз за разом, наполняясь тоской и радостью, со временем заменяющихся чувством вины. Попытка вспомнить ее имя обратилась вспышкой новой мигрени.
– Джейн…
Потянувшись к призраку, коснувшись его бледного лица в ореоле танцующих под ветром волос, не задумываясь поцеловала. Но губы незнакомки оказались холодными, сухими, растворились в дымке тумана вместе с девушкой. Я попыталась поймать ее, но удержать дым голыми руками невозможно, как и пребывать под водой вечность.
Меня быстро вытягивало из глубин озера, пока резким рывком не выбросило на край каменной чаши. Вода стекала ручьями с одежды и волосы, пришлось судорожно откашливаться, выплевывая жидкость из легких в надежде, что не пойдет кровь. Первый вздох всегда приходит с болью, и выйдя из озера, я словно заново родилась, вошла в жестокий мир с криком и болью.
Мне хотелось вернуться в озеро, накрыться его мягкими волнами, но вынырнувший следом Тор не оставил и шанса. Он едва не навалился на меня, сотрясаясь от судорожного кашля. Мы оба пребывали в состоянии прострации под влиянием прожитой жизни, вскружившей голову – и не одной, а сразу двух, смешавшихся воедино. Не знаю, насколько плачевно выглядела я, однако мужчина не пребывал в восторге от пережитого – он не был готов поделиться личными переживаниями. Возможно, поэтому он осуждающе смотрел на меня, но под недовольным взглядом я видела еще что-то…
У меня до сих пор в голове не укладывались мысли, воспоминания продолжали ослеплять яркими вспышками, от которых по сердцу ударял букет эмоций. Хотелось плакать при мысли о подростке, нелюде, загнанным Щ.И.Т-ом, но переведя взгляд на Тора, я забывала о себе и вернулась в мир богов. В Асгард, к битвам, монстрам… хрупкой девушке с душой ученого. Я видела Джейн-мать-ее-Фостер в отражении его глаз, когда он смотрел на меня, всполохи нежной симпатии, привязанности…
Мы будто все еще оставались в мире прошлого, не желая возвращаться в холодную реальность. Воспоминания моего детства не принесли радости, поэтому я незваной гостьей ворвалась в память Тора, цепляясь за красочные образы. Я не желала отпускать его чувства, вцепившись в них паразитом, наслаждаясь каждым мигом радости, скорби и особого влечения к Джейн Фостер. Оно практически угасло в его сердце, однако мне не стоило труда воспламенить забытое чувство – настолько просто это оказалось сделать.
Прикоснувшись к моему лицу, аккуратно убрав прилипшие пряди с лица, Тор смотрел на меня в смятении. Мне прекрасно понятна его внутренняя борьба, сопротивление дурману эмоций, однако я оказалась не в силах оставаться праведным ангелом. Мою жизнь перемололи, личность собрали из чужеродных кусков, создав монстра, как когда-то доктор Франкенштейн пробудил своего. Мне хотелось быть эгоисткой.
Сломать ослабшую брешь в душе Тора ничего не стоило, хватило лишь пожелать, чтобы он склонился и поцеловал меня. Наши губы встретились, но я не ожидала столь страстного порыва, который в первый миг вынудил меня растеряться. Но лишь в первый миг.
Прогнув спину, чтобы быть ближе к мужчине, я наслаждалась страстным поцелуем, обхватив Мстителя за плечи. Его горячая жесткая ладонь скользнула мне под юбку, грубо схватив за бедро, впившись пальцами в мягкую плоть. Возбуждение накрыло меня обжигающей волной, от которой захотелось разорвать на себе платье, а также избавиться от чертовой брони мужчины, которая царапала кожу. Черт возьми, а ведь на мне даже нижнего белья не было!
Пьянящее возбуждение, от которого сносило голову, нехорошо сказывалось на контроле над силой, которая выстрелила последней мыслью, как раскаленной дробью. Осколки болезненно ужалили Тора, приведя в чувство, вынудив оторваться от моих губ и чуть отстраниться. Он выглядел не испуганным или опешившим происходящим, а с неким сочувствием и грустью отвел взгляд.
– Нет… – Мужчина хотел сказать еще что-то, но не найдя подходящего слово, устало вздохнул и отпрянул. – Нет.
Расстроило ли меня окончание веселья? Возможно… не знаю. Сердце налилось тяжелой грустью и смирением, и меня так и подмывало бросить колкое – «как всегда». Не припомню случаев, когда меня кидали любовники и ухажеры, я, скорее, имела в виду ситуацию в целом. В последнее время я переживала разочарование за разочарованием, и лежать в надежде, что что-то получится и станет лучше, бесполезно. Никогда не помогало в моей профессии, поэтому единственное, что имело смысл, это двигаться дальше.
– Отведи меня во дворец. Хочу, чтобы это дерьмо поскорее закончилось.
========== 8 – The price you pay ==========
Imagine Dragons – Natural
That’s the price you pay
Leave behind your heartache, cast away
Just another product of today
Rather be the hunter than the prey
And you’re standing on the edge, face up ‘cause you’re a…
Natural
Это та цена, которую ты платишь
Оставь все страдания позади, отбрось их
Просто очередной товар дня.
Лучше быть охотником, нежели добычей
И ты стоишь на грани, не прячь своё лицо, ведь ты…
Настоящий
БОГ
Звон бокалов и серебра, гул сотен голосов, разлетающийся под высоким потолком приемного зала. Запах жареной свинины в яблоках и сладкого медового вина смешался с духами благородных богинь, и его едва мог вытянуть прохладный ветер, залетающий в открытые окна.
Наблюдая за празднеством с внутреннего балкона, Сигюн поверить не могла в происходящее. Она выходила замуж, и не за кого-то, а за сына Одина, пусть и не старшего, однако масштабы праздника подчеркивали грандиозность события. Помнится, свадьба Нанны и Бальдра была такой же яркой, и люди искренне радовались их счастью, влюбленности и святому союзу.
«Только ни счастья, ни влюбленности, и уж тем более ничего святого в моем союзе с Локи нет», – размышляла девушка.
В ночь, когда они обменялись клятвами, Сигюн будто предала себя, сторговав за ложное чувство безопасности. Вес золотой диадемы, скрывающей голову извивающейся змеей, напоминал поводок, а не предмет гордости. Несмотря на гнетущее осознание, что она лишила себя свободы, девушка не могла не радоваться выгодной сделке. Если приложить усилия и объединиться, то вместе с Локи они смогут стать законными царем и царицей Асгарда. Бог коварства и богиня, способная управлять душами – невероятно смертоносный дуэт.
– И почему же ты не празднуешь? Ведь ты получила, что хотела – протекцию царской семьи, имя принцессы.
Локи подкрался незаметно; задумавшись о своем, Сигюн даже не обратила внимание на его приближающуюся ауру.
– А ты получил меня в качестве своего личного оружия, ну и жены вдобавок. Тоже неплохо.
– Если бы я мог забрать камень, то не стал бы идти на это, – встав поодаль, мужчина осмотрел веселящуюся толпу и с презренной усмешкой добавил: – Только Камень Души из той породы, который сам выбирает владельца.
– Только не заплачь, прошу, – снисходительно попросила Сигюн. – Нужно учиться доверять, Локи, и брак – лучший союз из всех возможных. Мы оба в одной лодке.
– Только эта лодка может пойти ко дну в любой момент, поскольку, может, отца я и убедил в выгоде этого союза, но не мать. Она видит, что мы не влюблены друг в друга… как и других поводов заключать этот союз.
– Хватит нервничать, – начала уставать девушка, дружески толкнув собеседника локтем. – Мы единомышленники и напарники, между нами химия и чистый расчет.
– Любопытно будет понаблюдать, как ты будешь выкручиваться при вопросах «как ты поняла, что влюблена?», «а когда же у вас появятся дети?» – Не без издевки полюбопытствовал Локи.
– Во-первый, в отличие от влюбленности, секс – это довольно приятно. А для рождения детей может быть не та фаза луны, настроение и…
– Боже, зачем спросил?.. – Измученно вздохнул мужчина и с усталым видом прислонился к каменной опоре балкона.
Сигюн только довольно ухмыльнулась, радуясь возможности уколоть Локи, ведь он не уставал подшучивать над ней. Но его растерянность не выглядела наигранной, ведь он позволил ей войти в свой мир, на безопасную территорию. В конце концов, не он убил семьдесят четыре души по щелчку пальцев.
– Эй, послушай, – взяв Локи за руки, чтобы привлечь к себе внимание, Сигюн постаралась говорить уверенно, чтобы убедить не только собеседника, но и себя. – Брак – это, конечно, страшное слово, это ответственность и обязательства. Но не только твои. Как принц, ты берешь на себя ответственность, впуская меня в свою семью, и мне понятны твои опасения, учитывая обстоятельства, при которых мы пошли на этот шаг.
– Обстоятельства? Ты это так называешь?
– А как мне назвать? Что я продала себя? – С упреком переспросила Сигюн. – Ты заплатил мне титулом королевской крови, протекцией, а я взамен отдала свои силы тебе на услужение.
Осознавая, что их разговор уже напоминал обоюдные обвинения и порицания, Сигюн поспешила изменить подход.
– Посмотри на них, – указав на толпу, попросила девушка. – Они радуются, смеются, но ведь ты видишь, что никто из них не искренен в своих мыслях. Все любят Тора, но не тебя, ты для них не любимый герой. А я так вообще не знакома большей части из гостей.
– Более чем уверен, что они с состраданием смотрят на нас, – с раздражением бросил мужчина. – Два отщепенца нашли друг друга, объединенные любовью и завистью к остальным.
– Пусть так и думают. Мы завистливы, жадны. Но не ослеплены любовью, ведь для влюбленных не нужно ничего, кроме их самих. А нам нужен целый мир.
Коварная улыбка невольно скользнула по губам девушки, в глазах заблестел огонек. Она понятия не имела, собственные ли это мысли, или же Камень Души шептал на ухо свои желания. Однако амбиции, разрастающиеся в теле вредоносной опухолью, приятно обволакивали сердце.
– У-у… Мне даже страшно стало, – подметил Локи. – Возможно, моя дорогая жена, ты и права.
Очертив пальцем от уха до подбородка невидимую линию на лице девушки, мужчина улыбнулся и в ответ свободной рукой обхватил Сигюн за талию, придвинув ближе. Блондинка только рассмеялась.
– Вот не надо смеяться, дорогая, мне ведь еще учиться доверию.
– Только не переусердствуй, а то от этого могут раньше времени наследники появиться.
– Я работаю над доверием, а ты над чувством юмора. Договорились?
Выпустив девушку, Локи подставил локоть, и Сигюн с гордым видом подхватила его под руку.
– Ну что, испортим настроение этим выскочкам своим появлением?
Поймав ее хитрый взгляд, мужчина усмехнулся.
– Определенно не имею возражений.
***
– Так как вы познакомились? Признаться, я даже не помню, чтобы видел вас где-то вместе.
Искренняя и добродушная улыбка Тора ввела Сигюн в замешательство, она понятия не имела, какую историю преподнести в качестве должного оправдания. Глоток теплого эля помог бы ей выиграть пару мгновений, которые она потратила, вопросительно смотря на Локи.
– Ну… – Замялся мужчина. – Едва не устроили Рагнарёк?
В ответ Тор рассмеялся, а его друзья подхватили веселую ноту.
– А если без шуток?
– Это без шуток, мы…
– Мы чуть не выпустили Фенрира. Совершенно случайно.
– Вообще-то чуть ты не выпустила…
– А кто меня спровоцировал?
Одновременно переведя взгляд на Тора, они заметили растерянность на его лице, которую он поспешил скрыть натянутой улыбкой. Видимо, никому истории про случайность конца света не приходились по вкусу.
Нужно спасать ситуацию, и срочно.
– Тор, – окликнула белокурого атлета Сигюн. – Не окажешь ли любезность станцевать со мной? Здесь все такие скучные, а Локи под страхом смерти не заставишь выступать напоказ. Давай покажем гостям, как нужно веселиться!
– Мне определенно нравится твое предложение!
Девушка протянула руку, и Тор повел ее за собой через толпу в центр зала, где люди неловко подрыгивали плечами в такт мелодии. Сигюн стоило лишь пожелать, чтобы музыканты сменили песню, заставить их души искриться восторгом и весельем. Трубы запели, барабаны зашумели, из флейт полился мелодичный свист.
Несмотря на странное ощущение – будто ее силам не позволяла в полной мере вырваться невидимая стена, – Сигюн искренне радовалась воцарившемуся веселью. Боги принялись топать ногами и кружиться, окружая их с Тором маленькими вихрями. Пусть с наследником Одина девушка не имела крепких отношений и связи, он ей нравился, от него исходила наивная доброта и светлая энергетика. В отличие от нее, завистливой и привыкшей сидеть в углу, мужчина сиял звездой и шел навстречу людям.
Такими проще всего управлять. И в то же время сложнее…
Кружась в волнах своих длинных юбок, Сигюн наслаждалась собственными мыслями, а не шепотом Камня Души. Локи заколдовал ее диадему от пагубного влияния артефакта, однако не упомянул, что она и вовсе отрежет от его мощи. Решил соорудить дополнительный поводок? Или действительно беспокоился о ее здравии? Ведь, сняв золотое украшения, она вновь сливалась с пылающим оранжевым огнем камня.
Праздник продолжался, и Сигюн хотела раствориться в нем, надеялась, что эта ночь никогда не закончится. Она впервые ощущала себя выбравшейся из тени. Но реальный мир грубо распахнул ворота миража, не сразу боги обратили внимание на вбежавшего в зал воина в золоченых доспехах. Он что-то кричал, однако звуки музыки и толпы заглушали его голос, пока что-то не громыхнуло на весь зал – жезл Одина ударился о пол, призывая к тишине.
Все в недоумении замерли, принявшись оглядываться по сторонам, провожая последний писк флейты.
– Мой царь! – Дрожащим от усталости и страха голосом обратился к Одину стражник. – Ваны! Они у северных ворот!
По залу пролетел тревожный ропот, Сигюн в растерянности принялась искать взглядом среди толпы Локи, однако едва различала могучую фигуру Одина за головами гостей.
– Всем воинам надеть доспехи! – Прогремел басом всеотец, будто обрушив заклятие на головы присутствующих. – Праздник закончился.
Толпа пришла в движение: женщины тряслись от ужаса и сбивались в стайки, пытаясь удержаться под стремительным потоком мужчин, хлынувшим к выходам. Сигюн в растерянности продолжала оглядываться, пытаясь зацепиться за знакомую фигуру: Тор исчез в числе первых, за ним последовали его друзья, включая воительницу с черными кудрями. Локи она также не видела, даже не ощущала присутствия под насыщенным вихрем душ. Возможно, он ушел с отцом.
– Черт.
Так дело не пойдет. Пусть диадема и прекрасно подходила к ее гардеробу, в ней девушка была все равно что в тяжелых доспехах, мешающих двигаться. Сорвав украшение с головы, она будто вынырнула из глубин озера и наполнила грудь свежим прохладным воздухом. О муже девушка позабыла моментально, когда увидела сквозь расстояния угрожающее скопление силы у северной крепостной стены.
– Да там целая армия…
Ваны давно враждовали с асами, однако в последнее время их нападки прекратились, и уже несколько месяцев жены Асгарда не теряли своих мужей и сыновей. А теперь враг оказался перед воротами ее дома, в разгар свадьбы, праздника, который заставил всех позабыть о близости опасности. Ослабил, ослепил.
– Дамы! – Звонкий, уверенный голос Фригги отвлек женщин от переговоров, обратив гул в молчание, приковав к себе влажные от слез глаза. – Успокойтесь. Наши мужья и сыновья защитят нас и наш дом. Цитадель, в которой мы находимся, самое безопасное место в замке, поэтому нет повода для паники. Дышите, ешьте, пейте, молитесь за наших воинов, и ваши слова принесут им победу.
«Самое безопасное место?» – с сомнением подумала Сигюн, едва удержавшись от соблазна вскинуть бровь. Не знай она, что это ложь, то поверила бы Фригге, поскольку не чувствовала колебаний ее души. Женщина говорила с уверенностью и без страха в голосе, который летал по залу разъяренной птицей. Но не смел клевать царицу Асгарда, а также новоиспеченную принцессу.
«В подземелье куда более безопасно», – подумала Сигюн, однако не спешила покидать праздный зал. Двери захлопнулись снаружи, стража стояла у выхода, не позволяя никому не войти, ни выйти. В момент горя сияющая звезда Сигюн вновь погасла, на нее уже никто не обращал внимания, ни одна женщина не подошла к ней с сочувствующим видом, не сказала, что несправедливо был сорван праздник. Даже в царской мантии она оставалась никем. Обидно, очень обидно.
Подобрав со стола бокал, Сигюн наполнила его вином и отошла к окну, ощущая на себе несколько недоумевающих взглядов. Несмотря на то, что женщины пытались понять положение, они осуждали ее за сладость вина на языке, в то время как их мужья чувствовали кислоту крови.
Ванам удалось подобраться к ним вплотную, нанести неожиданный удар. Девушка не волновалась о судьбах асгардцев, однако не хотела оказаться на стороне проигравших. Она не желала видеть, как падет ее дом, и противник наполнит его яростными криками. И тем более Сигюн содрогалась от мысли, что Локи погибнет. Не станет его, что будет с ней? Асгардской принцессой? Вдовой? Изгнанницей? Не протекция царской семьи защищала ее от преступлений прошлого, а младший сын Одина. Если его не станет, ее тоже. Без него она вновь обернется чей-то тенью, растворившейся во тьме.
Нащупав под тканью платья Камень Души, покоящийся на груди, Сигюн всматривалась в темень ночи, на горизонте которой вспыхивали всполохи пламени – очага сражения. Артефакт слышал крики душ, голоса воинов, чьи тела вспарывались мечами и топорами.
Женщины тряслись от страха, немногие сохраняли самообладание, однако и они переживали. Ваны лишили их радости праздной ночи, даже удивительно, что богини горевали об этом сильнее, чем сама невеста. Сигюн понравилось быть в центре внимания, но сейчас ее волновало другое. Как бы она ни пыталась убедить себя, что заключенный брак – только удачная сделка, все равно не могла отделаться от гнетущего чувства. Девушка боялась потерять Локи, единственного человека, который пусть и не самым изящным образом, но не побрезгал завести с ней знакомство. Они стали союзниками, напарниками. Обещали помогать друг другу для достижения общей цели.
«Если и есть в этом мире что-то стоящее, то только клятва верности», – подумала Сигюн, опрокинув последний глоток терпко-кислого вина. Вина вкуса крови.
ЧЕЛОВЕК
За последние годы не видела ничего более изумительного и красивого. Окруженная россыпью голографических частиц, выстраивающихся под руководством научного персонала в диаграммы и схемы, я испытывала легкий восторг, который то и дело сменялся печалью. Меня будто осыпали искры, и на свободу рвался вопрос о природе данного устройства, что это за чудная машина, сканирующая меня вдоль и поперек.
Женщины в белых одеяниях без тени улыбки на лице, с профессиональной серьезностью не отвлекались от дела. Я молчала, поскольку предвидела, что мое любопытство вызовет у них раздражение или того хуже – снисхождение. «Вы все равно не поймете» – крутилось у них в головах. Даже если так, из упрямства в моих силах развязать им языки, стоило потянуть за струны души, и – вуаля – женщины с рвением разжуют мне каждое слово, не забыв сказать, какая я сообразительная.
Удивительно, что прошло не больше двух дней, а мои способности из разряда «скрестим пальцы на удачу» переросли в «по щелчку пальцев». Не хотелось об этом распространяться, воды прошлого показали, что люди меня боялись не без причины, а вчерашние события подкрепили уверенность.
Сложно также сказать, что произошло между нами с Тором в той пещере. Под влиянием эмоций или переплетения воспоминаний нас толкнуло друг к другу, но я отчетливо помню, как забралась ему в душу, надавив на больное место. Джейн Фостер – красивое имя, как и его хозяйка. Она обладала интеллектом и сообразительностью, во всяком случае, Тор так думал, я ведь с ней не знакома. Даже завидно, в данной ситуации я бы с удовольствием обменяла свои способности на заполненный математическими формулами и задачами ум. Никто бы не желал мне смерти хотя бы…
