Текст книги "Церковная история"

Автор книги: Сократ Схоластик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

ГЛАВА 22

Мнение писателя этой истории о местных разногласиях касательно пасхи, крещения, постов, браков, собраний и прочих церковных обрядов

Здесь считаю не неуместным кратко изложить собственные свои мысли о пасхе. Мне кажется, что ни древние, ни современные подражатели иудеям не имели достаточного основания столько упорно спорить об этом празднике. Они не взяли во внимание того, что по смене иудейства христианством, обрядовая сторона Моисеева закона упразднилась. И это явствует само собою. Христианам ни один закон Христа не позволит иудействовать, напротив, Апостол 28 даже запретил это, изгоняя не только обрезание, но и споры об их праздниках. В {226} послании к Галатам он говорит: глаголите ми, иже под законом хощете быти, закона ли не слушаете (4, 21)? Потом, кратко объясняя эти слова, показывает, что народ иудейский рабствовал, а последователи Христа призваны к свободе, и убеждает не соблюдать более ни дней, ни месяцев, ни лет. Подобно сему и в послании к Колоссянам громогласно возвещает он, что обрядовые постановления суть тень: да никтоже убо вас осуждает о яденении, или о части праздника, или о новомесячиях или о субботах, яже суть стень грядущих, говорил он (Кол. 2, 16.17). То же самое подтверждает и в послании к Евреям: предлагаему священству, говорил, по нужде и закону пременение бывает (Евр. 7, 21). Ни Апостолы, ни евангелисты не возлагали ига рабства на последователей проповеди евангельской, но чтить праздник пасхи и другие праздничные дни предоставили признательности облагодетельствованных. И так как люди любят праздники потому, что в продолжение их отдыхают от работ, то каждое христианское общество, по областям, совершало воспоминание о спасительных страданиях, согласно принятому обычаю, когда хотело; ибо ни Спаситель, ни Апостолы не предписали нам законом соблюдать это, равно как ни Евангелие, ни Апостолы не грозили осуждением или проклятием, как угрожал иудеям закон Моисеев. В Евангелиях, к осуждению иудеев, осквернявших свои праздники убийствами, написано только исторически, что Спаситель пострадал в праздник опресноков. Цель Апостолов была не та, чтобы предписывать время праздников, но чтобы дать руководство к правой жизни и благочестию. Мне кажется, что как многое другое произошло от местного обычая, так и празднование пасхи установилось обычаем и в каждой стране сохраняло особенность, потому что никто из Апостолов, как сказано, не определил его законом. А что этот праздник искони совершался везде согласно более с обычаем, нежели с законом, показывает самое дело. Так, в Малой Азии весьма многие издревле совершали его в четырнадцатый день, не обращая внимания, был ли то день субботний, – и, поступая таким образом, никогда не отделялись от христиан, совершавших этот праздник иначе, но римский епископ Виктор по неумеренной ревности, послал отлучения всех христианам Азии, праздновавшим пасху в четырнадцатый день. За это, однако, епископ галльского города Лугдуна, Ириней, сильно порицал Виктора и в своем послании не только не одобрял его горячности, но еще представлял ему, что и древние, хотя не соглашались во времени празднования пасхи, однако не разрывали взаимного общения и что сам епископ смирнский По-{227}ликарп, впоследствии претерпевший мученическую кончину в царствование Гордиана 29, имел общение с римским епископом Аникитой, нисколько не спорил с ним об этом празднике, хотя, по местному обычаю смирнской Церкви, совершал пасху в четырнадцатый день, как говорит о том в пятой книге церковной своей Истории Евсевий. Итак, некоторые в Малой Азии, как я сказал, соблюдали четырнадцатый день. Другие же жители востока совершали праздник вообще в день субботний, но не соглашались в месяце, ибо одни говорили, что в этом праздновании надобно следовать обычаю иудеев, хотя сами не держались его строго, а другие, не желая следовать иудеям, совершали праздник после равноденствия и утверждали, что надлежит отправлять его, когда солнце бывает в созвездии Овна, то есть в антиохийском месяце Ксанфике или в римском Апреле, и в этом были согласны – если не с современными иудеями, которые ошибаются почти во всем, то с древними и с Иосифом, как он говорит в третьей книге Иудейских древностей 30. Так-то разногласили они между собой. Остальные, наконец, жившие в странах западных до самого океана, держась древнего предания, праздновали пасху после равноденствия, и все они, поступая таким образом, не разногласили между собою. Да и бывший при Константине Собор, вопреки мнению некоторых, не сделал никакой перемены в этом праздновании. Сам Константин в послании к христианам, разногласившим касательно сего праздника, советует немногочисленным подражать большинству. Это послание царя во всей целости найдешь в третьей книге Евсевия о жизни Константина, а здесь предлагается относящаяся к празднику пасхи часть его следующего содержания: "Так как порядок, которому в этом отношении следуют все Церкви западных, южных, северных и некоторых восточных областей империи, действительно благоприличен, то в настоящее время Собор епископов признал его хорошим, – и я ручаюсь, что он понравится и вашему благоразумию; ваша рассудительность, конечно, с удовольствием примет то, что единомысленно и согласно соблюдается в Риме, Италии и Африке, во всем Египте, Испании, Галии, Британии, Ливии, в целой Греции, в областях азийской, понтийской и киликийской, она разочтет, что в поименованных местах не только большее число церквей, но и что все они желают этого порядка, как самого лучшего. Да, кажется, и здравый смысл требует, чтобы мы не имели никакого общения с клятвопреступными иудеями". Таково послание царя. Совершающие праздник пасхи в четырнадцатый день утверждают, что это им передано от Апостола Иоанна, а {228} римляне и вообще западные говорят, что свое обыкновение получили они от Апостолов Петра и Павла. Но ни те, ни другие не могут представить на это письменного свидетельства. Отсюда я заключаю, что в каждой стране совершали праздник пасхи, следуя действительно, главным образом, обычаю. Ни одно вероисповедание не держится одних и тех же обычаев, хотя имеет одно и то же понятие о Боге. В отношении к обычаям даже и единоверные разногласят между собою. Посему не неуместно здесь кратко предложить нечто о разности обычаев в разных Церквах.

С самого первого взгляда легко заметить, что посты перед пасхой в разных местах соблюдаются различно. Именно, в Риме пред пасхой постятся непрерывно три недели, кроме субботы и дня Господня. А в Иллирии, во всей Греции и Александрии держат пост шесть недель до пасхи и называют его четыредесятницей. Другие же начинают поститься за семь недель до праздника и, хотя исключая промежутки, постятся только три пятидневия, однако свой пост называют также четыредесятницей. Удивительно для меня, что те и другие, разноглася между собой в числе постных дней, называют пост одинаково – сорокодневным, и представляют особые свои основания для объяснения его наименования. Притом видно, что разногласие их касается не только числа постных дней, но и понятия о воздержании от явств; потому что одни воздерживаются от употребления в пищу всякого рода животных, другие из всех одушевленных употребляют только рыбу, а некоторые вместе с рыбой едят и птиц, говоря, что птицы, по сказанию Моисея, произошли также из воды. Одни воздерживаются даже от плодов и яиц, другие питаются только сухим хлебом, некоторые и того не принимают, а иные, постясь до девятого часа, вкушают потом всякую пищу. Таким образом, у разных племен бывает различно, и представляются на то бесчисленные причины. И так как никто не может указать на письменное касательно сего повеление, то явно, что Апостолы предоставили все это воле и выбору каждого, чтобы всякий делал доброе не по страху и принуждению. Таково по Церквам разногласие в рассуждении постов.

Есть также различие и в церковных собраниях. Тогда как все Церкви в мире совершают тайны и в день субботний каждой недели, александрийцы и римляне, на основании какого-то древнего предания, не хотят делать это; а соседи александрийцев – египтяне и жители Фиваиды, хотя делают собрания в субботу, но принимают тайны не тогда, как это бывает вообще у христиан, но приносят жертву и приобщают тайн уже по {229} насыщении всякими яствами, около вечера. И опять, александрийцы в четверток и в так называемый день приготовления (пяток) читают Писание, а учителя объясняют его. В эти дни совершается все, что обыкновенно бывает в собраниях, кроме тайн – и такой обычай в Александрии ведется из древности, ибо известно, что еще Ориген учил особенно в эти дни. Как мудрый учитель, он видел, что немощное Моисеева закона нельзя было передать буквально, а потому слово о пасхе возвел к смыслу таинственному, говоря, что истинная пасха была только одна, которую совершил Спаситель, когда, пригвожденный ко кресту, разрушил силу вражию и водрузил против нее сей победный трофей. В Александрии также чтецами и канонархами бывают безразлично и оглашенные и верные, между тем, как во всех других Церквах эта должность возлагается на верных.

Быв клириком в Фессалии, я знал еще один обычай. Там клирик, если продолжал жить со своей женой, с которой вступил в супружество прежде определения своего в клирики, исключался из клира, тогда как на востоке все, даже и епископы воздерживались от общения со своими женами по собственному произволению, то есть если сами того хотели, не будучи принуждаемы к сему непреложным законом, ибо многие из них во время епископства от законных жен имели и детей. Виновником такого обычая в Фессалии был некто Илиодор, уроженец тамошнего города Трикки. Говорят, в молодости он написал несколько эротических книг и назвал их эфиопскими. Этот обычай соблюдается также в Фессалонике, даже в Македонии и Греции. Знал я в Фессалии и другой обычай: там крестят только в дни пасхи; поэтому, кроме немногих, прочие умирают, не получив крещения. А в Антиохии сирийской церковь имеет обратное положение: алтарь устрояется не к востоку, а к западу. В Греции, в Иерусалиме и Фессалии молитвы совершаются при зажженных свечах – почти так же, как у константинопольских новациан. Равным образом и в Кесарии каппадокийской, и в Кипре епископы и пресвитеры изъясняют св. Писание в субботу и в день Господень – всегда около вечера, при зажженных свечах. Но новациане геллеспонтские совершают молитвы не во всем так, как константинопольские, но во многом близко к господствующей Церкви. Вообще между всеми обществами верных едва ли можно найти и две Церкви, которые в совершении молитв были вполне согласны одна с другой. В Александрии пресвитеры не говорят поучений, – и это началось с того времени, как Арий возмутил Церковь. В Риме постятся всякую субботу, в Кесарии каппадокийской со-{230}грешившие после крещения отсекаются от общения, равно как и у новациан. То же делают македониане в Геллеспонте и жители Азии, празднующие пасху в четырнадцатый день. Фригийские новациане не принимают двоеженцев, тогда как константинопольские явно и не принимают, и не отвергают их, а западные открыто принимают. Виновниками такого различия надобно почитать, думаю, епископов, бывших в свое время предстоятелями тех церквей; а принявшие от них обычай передали его потомкам как закон.

Трудно, даже невозможно описать все церковные обычаи, соблюдаемые в разных городах и областях. Но и сказанное служит достаточным подтверждением, что праздник пасхи по местным обычаям, чтим был различно. Итак, те ошибаются, которые толкуют, будто никейский Собор извратил празднование пасхи. Бывшие на этом Соборе прежде всего заботились о том, чтобы разногласивших в обычаях привести к согласию с большинством. А что в обычаях было много разногласий еще во времена апостольские, это не укрылось и от самих Апостолов, как свидетельствует книга Деяний; ибо как скоро они заметили между верующими смятение, произведенное разногласием и спорами язычников, тотчас же собрались вместе и прорекли божественный закон, написав его в виде послания, которым освободили верующих от тягостного рабства и суетных споров, и преподали верный образец правой жизни, ведущий к истинному благочестию, предписав всем соблюдать только то, что необходимо нужно. Хотя это послание вписано в книгу Деяний апостольских, но ничто не препятствует поместить его и здесь.

"Апостолы и старцы и братия, сущим во Антиохии и Сирии и Киликии братиям, иже от язык, радоватися. Понеже слышахом, яко нецыи от нас изшедше, возмутиша вас словесы, развращающе души ваша, глаголюще обрезатися и блюсти закон, имже мы не завещахом: изволися нам собравшимся единодушно, избранные мужи послати к вам, с возлюбленными нашими Варнавою и Павлом, человеки, предавшими души своя о имени Господа нашего Иисуса Христа. Послахом убо Иуду и Силу и тех словом сказующих таяжде. Изволися Святому Духу и нам, ничтоже множае возложати вам тяготы разве нуждных сих: сгребатися от идоложертвенных и крове и удавленины с блуда: (и елика нехощете вам быти, другим нетворите); от нихже соблюдающе себе, добре сотворите. Здравствуйте (Деян. 15, 23-29). Вот, что угодно Богу, изволися Святому Духу, говорит послание, ничтоже множае возложити вам тяготы разве нужных", {231} то есть кроме того, что соблюдать необходимо нужно. Между тем, что есть люди, которые, пренебрегая сии заповеди, всякое любодейство считают делом безразличным, а о днях праздника спорят, будто о душе, которые, извращая повеления Божии и предписывая закон сами себе, вменяют ни во что постановления апостольские и незаметно делают противное тому, что угодно Богу. Речь о пасхе можно бы продолжить еще более и показать, что и иудеи не соблюдают строгой точности во времени и образе празднования пасхи, что и отделившиеся от иудеев самаритяне 31 совершают этот праздник всегда после равноденствия, но это потребовало бы особенного и продолжительного труда. Замечу только, что любящие подражать иудеям и заботливо занимающиеся первообразами не должны опускать без внимания ни одного такого первообраза, потому что, решившись с точностью соблюдать закон, они должны соблюдать не только дни и месяцы, но и все, что исполнял Христос по обычаю иудейскому, быв под законом, – все, что он несправедливо потерпел от иудеев и совершал образно, благодетельствуя людям: когда учил, вошедши в корабль, когда повелел приготовить в горнице пасху, когда послал отрешить привязанную ослицу, когда имеющим приготовить пасху дал знамение, что они встретят человека, несущего сосуд воды, или когда делал много другое, что описано в Евангелиях. Между тем, думающие найти себе оправдание в праздновании пасхи ничего подобного наружным образом не соблюдают: никто из их учителей никогда не поучал народ с корабля, никто не входил непременно в горницу для совершения пасхи, никто не отрешал привязанной ослицы и снова не привязывал ее, никто не поручал кому-либо нести сосуд с водой, чтобы выразить те первообразы. Все это и подобное этому почиталось свойственным скорее иудеям, которые заботятся о соблюдении закона более чувственным, нежели духовным образом, за что и подлежат проклятию как люди, приемлющие закон Моисеев в его образах, а не в истинном его значении. Друзья иудеев, хотя все сие возводят к духовному смыслу, однако за дни и месяцы ведут непримиримую войну и в этом случае отвергают иносказательное их значение, так что с сей стороны необходимо подвергаются осуждению, подобно иудеям, и произносят сами над собою приговор проклятия. Но об этом, кажется, довольно.

Возвратимся к предмету, о котором упомянули немного прежде, то есть, что Церковь не остановилась на первом разделении и что отделившиеся от нее общества опять разделились между собой, и под ничтожными, маловажными предло-{232}гами распадались на частные секты. Так-то, сказал я, по поводу разномыслия касательно празднования пасхи, разделились и новациане. И в этом отношении у них не одна община, потому что, по разным областям, они не соглашаются не только в месяце, но и в днях недели, и в иных неважных обстоятельствах, так что в одних местах делают особые собрания, а в других смешанные.

ГЛАВА 23

О константинопольских арианах, переименованных в псафириан

И между арианами произошло разделение – по следующей причине: ежедневно возникавшие у них спорные вопросы довели их рассуждения до нелепостей. Так как Церковь веровала, что Бог есть Отец Сына-Слова, то между ними возник вопрос: мог ли Бог называться Отцом, прежде нежели существовал Сын? Утверждая, что Слово Божие родилось не от Отца, но произошло из не-сущего, и погрешив в этом первом и важнейшем предмете вероучения, они не могли не впасть в нелепое словопрение об одном имени. Некто Дорофей, вызванный ими из Антиохии, говорил, что Отцем нельзя ни быть, ни называться прежде существования Сына, а Марин, которого они, еще прежде Дорофея, призвали из Фракии, и который оскорблялся тем, что ему предпочтен Дорофей, улучил теперь благоприятный случай и начал защищать противное мнение. Отсюда произошло разделение: отступив друг от друга за одно слово, каждый из них начал делать особые собрания. Признававшие власть Дорофея оставались в прежних своих местах, а последовавшие Марину, устроили собственные молитвенные дома и стали в них собираться, признавая, что Отец всегда был Отцем, даже и прежде существования Сына. Эти последние прозваны были псафирианами, потому что некто Феоктист псафирополь (пирожник), родом из Сирии, с особенной горячностью стоял за упомянутое их мнение. Им последовал и готский епископ Селина, человек смешанного происхождения, ибо родился от отца гота и матери фригиянки, а потому учил в церкви с равной легкостью на обоих языках. Немного спустя разделились и псафириане, когда Марин пришел в разногласие с Агапием, которого сам же поставил епископом в Эфесе. Они малодушно спорили между собой не о вере, а о первенстве, и в их споре готы приняли сторону Агапия. По сему случаю многие из подвластных им клириков, гнушаясь этим проис-{233}шедшим из тщеславия спором, оставили их и присоединились к вере в единосущие. Между тем, ариане, разделившиеся двадцать пять лет тому назад, после – в царствование Феодосия Младшего и в консульство военачальника Плинфы – прекратили междоусобный спор и приняли ересь псафириан, положив себе законом на будущее время не касаться вопроса, бывшего причиной их разделения. Впрочем, так могло сделаться только в Константинополе, а в других городах, где ни находятся ариане, существует между ними тот же раскол. Это – о разделении ариан.

ГЛАВА 24

О том, как и евномиане разделились в мнениях и получили разные прозвания по именам, своих начальников

Даже и евномиане не остались не разделившимися. Сперва отделился сам Евномий от Евдоксия, которым рукоположен был в епископа Кизики. Это произошло под тем предлогом, что Евдоксий не принимал в общение отлученного от Церкви учителя его Аэция. Потом разделились последователи Евномия и составили разные общества. Во-первых, некто Феофроний Каппадокиец, учившийся искусству состязаться у Евномия, немного знавший также "Категории" и "Об истолковании" Аристотеля, сочинив несколько книг под заглавием "Об упражнении ума" навлек на себя ненависть своих единоверцев и был изгнан ими, как отступник. Делая с того времени особые собрания, он установил ересь, названную по его имени. Потом явился в Константинополе еще некто Евтихий, отделившийся от евномиан по случаю какого-то неважного спора, который продолжает доныне делать особые собрания. Последователи Феофрония называются евномио-феофронианами, а последователи Евтихия евномио-евтихианами. Я считаю недостойным истории говорить, из-за каких ничтожных слов и выражений произошло между ними разделение, и не хочу уклоняться от своего предмета. Скажу только, что они обезобразили крещение, ибо крестят не в Троицу, а в смерть Христову. В продолжение некоторого времени было разделение и между македонианами, когда пресвитер Евтропий делал особые собрания, а Картерий не соглашался с ним. Может быть, в других городах существовали и еще какие-нибудь возникшие из этих секты, но, живя в Константинополе, где родился и получил воспитание, я предположил себе с большей подробностью говорить о событиях, происходивших в этом городе, – {234} частью потому, что некоторых был очевидцем, а частью и потому, что события константинопольские считал более замечательными и достойными памяти; и все они случились не в одно какое-либо время, но во времена разные. А кто пожелает узнать имена различных ересей, то пусть прочитает так называемую якорную книгу кипрского епископа Епифания 32. Но об этом уже слишком довольно. В то же время и дела гражданские пришли в беспорядок – по следующей причине.

ГЛАВА 25

О тирании Евгения, об умерщвлении Валентиниана Младшего и победе царя Феодосия над тираном

В западных областях был один грамматик по имени Евгений. Сначала он преподавал римскую словесность, а потом, покинув школу, поступил в придворную военную службу и сделался царским секретарем. Уважаемый более прочих за свое красноречие, он не мог выдержать своего счастья, но, склонив на свою сторону Арбогаста, выходца из Малой Галлии, бывшего в то время военачальником, человека со свирепым и жестоким характером, решился захватить верховную власть. Оба они условились убить царя Валентиниана, подговорив евнухов, приставленных к его опочивальне, и евнухи, обольщенные обещанием высших почестей, задушили Валентиниана во время его сна 33. Вслед за тем Евгений стал правителем дел в западных областях империи и начал совершать то, чего естественно было ожидать от тирана. Услышав об этом, царь Феодосий был опять сильно озабочен и увидел, что после недавно оконченного похода против Максима, ему предстоит второй подвиг. Собравши военные силы и провозгласив сына своего Гонория царем в третье свое консульство и в консульство Абунданция, в десятый день месяца января, он снова быстро двинулся на запад 34, а в Константинополе оставил царствовать обоих сыновей своих. В походе против Евгения присоединились к нему весьма многие варвары, жившие по ту сторону Дуная и желавшие оказать помощь царю в борьбе с тираном. В короткое время он явился с многочисленным войском в Галлию, где Евгений уже приготовился к войне и имел также огромную армию. Сражение произошло при реке, называемой Фригида, которая от Аквилеи течет на расстоянии тридцати шести тысяч шагов. В том месте, где римляне бились против римлян, бой был равный, но там, где сражались союзники царя Феодосия – перевес оставался на стороне Евгения. {235} Видя, что варвары гибнут, царь пришел в величайшее смущение, упал на колени, призывая Бога на помощь, – и молитва его не была отвергнута. Военачальник Вакурий так укрепился мужеством, что с передовыми линиями перебросился в то место сражения, где преследуемы были варвары, разрезал неприятельские фаланги и обратил в бегство тех, которые сами недавно гнали врагов. При этом случилось и еще нечто дивное. Поднялся сильный ветер и стрелы, пускаемые воинами Евгения, обращал на них самих, а стрелам противников их придавал большую стремительность 35. Столь могущественна была молитва царя! Когда сражение приняло такой оборот, тиран прибежал и повергся к ногам царя, моля его о пощаде, но тут же обезглавлен был воинами 36. Это произошло в шестой день месяца сентября, в третье консульство Аркадия и во второе Гонория. Виновник всего зла Арбогаст, два дня убегавший от преследования войска Феодосия, видя, что ему не остается никакого средства к спасению, умертвил себя собственным мечем.

ГЛАВА 26

О том, что, заболев после победы, царь призвал к себе в Медиолан сына своего Гонория и, почувствовав небольшое облегчение, повелел было учредить конские бега, но в тот же день скончался

Но воинские труды расстроили здоровье царя Феодосия. Полагая, что усилившаяся болезнь прервет его жизнь, он при своей кончине более заботился о делах общественных, ибо знал, сколько бедствий причиняет народу смерть царя. Посему, желая строить порядок в западных областях, немедленно вызвал он из Константинополя сына своего Гонория. Гонорий поспешно прибыл в Медиолан, и Феодосий, получив небольшое облегчение от болезни, назначил для торжествования победы конские ристалища. В назначенный для торжества день, до обеда, он владел еще силами и смотрел конские бега, а после обеда вдруг почувствовал себя хуже и, не могши уже идти на зрелище, послал вместо себя своего сына, и в следующую ночь скончался. Это было в консульство Оливрия и Пробина, в семнадцатый день месяца января, в первый год двести девяносто четвертой олимпиады 37. Царь Феодосий жил шестьдесят лет, а царствовал шестнадцать. Эта книга обнимает шестнадцать лет и восемь месяцев. {236}

КНИГА VI

Предисловие

В предшествующих пяти книгах, святой Божий человек Феодор, повеление твое исполнено: церковная история от времен Константина, по возможности, написана. Да будет тебе известно, что о выражениях мы не заботились, ибо полагали, что заботясь о красоте языка, может быть, не достигнем своей цели, но хотя мы и кончили, однако не могли написать всего того, что высказано древними историками, которые, как подумаешь, умели распространять и сокращать происшествия. Притом словесность не займет людей простых и неученых, которые хотят только знать о событиях, а не удивляться красоте речи. Итак, чтобы мое сочинение не было бесполезно тем и другим, – ученым, поскольку оно не может равняться в красноречии с древними, и неученым, поскольку они не в состоянии понять происшествий, прикрытых изысканною речью, – мы употребили самый скромный и, как кажется, самый ясный способ изложения.

Приступая теперь к шестой книге, мы предварительно говорим, что, намереваясь описывать случившиеся в наше время события, боимся, что описание их многим не понравится 1 – либо потому, что, как говорит пословица, истина горька, либо потому, что не с похвалою произносят у нас имена мужей, пользующихся любовью, либо потому, что не величаются нами деяния их. Ревнители Церкви упрекнут нас за то, что епископов мы не называем боголюбезнейшими, святейшими или как-либо иначе. Другие будут озабочены тем, что к именам царей мы не прибавляем слов: божественнейший владыка и других, обыкновенно с ними соединяемых титулов. Но я ссылаюсь на примеры писателей древних и могу доказать, что раб у них всегда называет своего господина собственным его именем и, занятый делами, не обращает внимания на его достоинства. Итак, повинуясь законам истории, которые требуют искреннего и беспристрастного раскрытия событий, незатемняемого никакими прикрасами, я приступаю к самому повествованию и, описывая то, что сам видел или что успел узнать от очевидцев, буду почитать рассказ истинным, если говорящие об одном и том же происшествии не противоречат друг другу. Труд мой в познании истины основывается на повествовании многих и различных свидетелей, из которых одни говорят, что сами присутствовали при описываемых событиях, а другие утверждают, что знают их лучше всех. {239}

ГЛАВА 1

О том, как по смерти царя Феодосия сыновья его разделили царскую власть и как, вскоре после сего, возвратившееся из Италии войско, будучи встречено Аркадием, умертвило у ног царя преторианского префекта Руфина

По смерти царя Феодосия, в консульство Оливрия и Пробина, в семнадцатый день месяца января, верховную власть над римской империей приняли сыновья его. Аркадий сделался властителем востока, а Гонорий – запада 2. Предстоятелями Церквей в то же время были – в столичном городе Риме Дамасий, а в Александрии Феофил; церковью иерусалимской управлял Иоанн, а антиохийской Флавиан. В новом же Риме, или Константинополе епископский престол занял, как сказано в предшествующей книге, Нектарий. В то же консульство, в восьмой день месяца ноября, привезено было тело Феодосия и с обыкновенными почестями предано земле сыном его Аркадием. Вскоре после сего, в двадцатый день того же месяца, возвратилось и войско, бывшее с царем Феодосием на войне против тирана. И когда царь Аркадий по обыкновению выехал к нему навстречу за городские ворота, воины умертвили царского префекта Руфина 3, ибо подозревали его в тирании и думали, что он призвал в римскую область варварский народ гуннов, которые около того времени опустошили Армению и другие восточные земли. В тот самый день, в который умерщвлен был Руфин, скончался и новацианский епископ Маркиан, и преемником его в епископском достоинстве сделался Сисинний, о котором упомянуто выше.

ГЛАВА 2

О кончине Нектария и рукоположении Иоанна

Спустя немного времени, при консулах Кесаре и Аттике, в двадцатый день месяца сентября скончался константинопольский епископ Нектарий. Вслед за ним тотчас родилась забота о рукоположении нового епископа. Одни требовали одного, другие другого, и после многократных по сему случаю совещаний 4, наконец, согласились вызвать из Антиохии антиохийского пресвитера Иоанна, ибо о нем распространилась молва, как о человеке учительном и красноречивом. Итак, через некоторое время царь Аркадий, по общему определению всех, то есть клира и народа, признал его. А чтобы рукоположению Иоанна придать более важности, при нем, по повелению царя, {240} присутствовали многие епископы и, между прочими, Феофил александрийский, старавшийся помрачить славу Иоанна и в епископское достоинство возвести пресвитера своего Исидора, которого очень любил, потому что тот принял на себя одно опасное его поручение. Скажем, в чем оно состояло. Когда царь Феодосий вел войну против тирана Максима 5, тогда Феофил, посылая царю дары через Исидора, вручил ему два письма и приказал дары и письмо поднести победителю. Повинуясь ему, Исидор прибыл в Рим и ожидал конца войны, но это дело недолго оставалось в неизвестности – бывший при нем чтец похитил упомянутые письма. Исидор поражен был страхом и тотчас убежал в Александрию. Это-то было причиной Феофиловой заботливости об Исидоре. Но царедворцы предпочли ему Иоанна. Притом, так как многие обвиняли Феофила и к присутствовавшим тогда епископам поступило довольно жалоб, указывавших на разные его преступления, то царский постельничий Евтропий 6, взяв список сих обвинений, показал его Феофилу и сказал ему, что от его воли зависит – или рукоположить Иоанна, или подвергнуть суду за приписываемые ему преступления. Устрашенный этим, Феофил рукоположил Иоанна. Таким образом рукоположенный в сан епископа, Иоанн взошел на епископский престол. Это произошло в двадцать шестой день месяца февраля, в следующее консульство, которое в Риме праздновал царь Гонорий, а в Константинополе – тогдашний царский префект Евтихиан 7. Но об Иоанне, так как он, по своим сочинениям и по многим претерпенным несчастиям, был муж знаменитый, умолчать не следует. Мы, сколько можно короче, скажем о нем все, о чем можно бы рассказывать довольно долго, то есть откуда он был, от кого произошел, каким образом получил сан священства, как лишился его, и как, наконец, по смерти получил больше почестей, чем при жизни.