Текст книги "Церковная история"

Автор книги: Сократ Схоластик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

ГЛАВА 27

О Григории чудотворце

Но так как некоторые вводятся в обман одноименностью и книгами, надписываемыми именем Григория, то нужно знать, что есть и иной Григорий понтийский, который происходил из Неокесарии, что в Понте, и был древнее этих, ибо учился еще у Оригена. Об этом Григории много рассказов в Афинах и Берите, во всем понтийском округе и, можно сказать, во всей вселенной. Вышедши из афинских училищ, он изучал законы в Берите. Но узнав, что в Кесарии Ориген истолковывает Св. Писание, немедленно отправился в Кесарию. Слушая здесь высокое изъяснение Свящ. Писания, Григорий распрощался с римскими законами и уже не отходил от Оригена. Наставленный им в истинной философии, он впоследствии, по приказанию родителей, возвратился в отечество и там, быв еще мирянином, сделал много чудес – исцелял больных, изгонял своими посланиями бесов, и словами, а еще более делами, приводил к истинной вере язычников. О нем упоминает и мученик Памфил в книгах, написанных им в защиту Оригена, где приложена также прощальная речь Григория с Оригеном. Короче {195} говоря, Григориев было несколько: древний ученик Оригена, Назианзен и брат Василия. Был Григорий и в Александрии, которого ариане, по случаю Афанасиева бегства, возвели на епископский престол. Но довольно о них.

ГЛАВА 28

О Новате и происшедших от него новацианах, и о том как новациане, живущие во Фригии, стали праздновать пасху в одно время с иудеями

Около того времени живущие во Фригии новациане перестановили празднование пасхи. Я расскажу, как это случилось, упомянув наперед, каким образом у народов Фригии и Пафлагонии возымело силу точное правило Церкви. Новат был пресвитером римской церкви и отделился, когда епископ Корнилий принял в общение верных, принесших жертву идолам во время гонения, воздвигнутого на Церковь царем Децием. Отделившись по этой причине, он единомышленными себе епископами рукоположен был во епископа и писал ко всем Церквам, чтобы принесших жертву идолам не допускать к таинствам, но подвергать покаянию, а разрешение их предоставить Богу, могущему и имеющему власть отпускать грехи. Получив такие послания, христиане по епархиям о содержании их судили "каждый по-своему". Так как Новат объявил, что не должно допускать к таинствам людей, сделавших после крещения какой бы то ни было смертный грех, то одним изложение такого правила показалось слишком строгим и жестоким, другие принимали его, как постановление справедливое и законное. Между тем, как этот вопрос был предметом исследования, явилось послание епископа Корнилия, которым возвещалось прощение всем согревшим после крещения. Когда, таким образом, с обеих сторон выходили постановления, одно другому противные, и каждое ссылалось на какое-нибудь основание в Божественном писании, то та и другая сторона, как обыкновенно бывает, обращалась к тому, к чему особенно склонялась и прежде. Любители греха, имея в виду данное тогда разрешение, пользовались им впоследствии при всяком грехе. Но народ фригийский, по-видимому, воздержаннее других народов. Фригийцы даже редко и клянутся. У скифов и фракийцев превозмогает раздражительность, живущие к восходу солнца рабствуют силе пожелательной, а пафлагонцы и фригийцы не имеют сильного стремления ни к тому, ни к {196} другому, ибо и доселе не заботятся ни о ристалищах, ни о зрелищах. Посему они и все, настроенные подобно им, как мне кажется, легко могли согласиться с тем, что писал в то время Новат. Известно, что прелюбодеяние считается у них за страшное преступление, да и вообще можно доказать, что фригийцы и пафлагонцы живут строже, чем люди какого бы то ни было другого раскола. Полагаю, что и между жителями стран западных у людей, слушавших Новата, было подобное же основание. Впрочем, хотя Новат и отделился от точного учения (православной Церкви), однако праздника пасхи не перенес, но как совершали ее в западных областях, так совершал и он, а тамошние христиане постоянно, с давних времен, как только приняли христианство, совершают пасху после равноденствия. Во время гонения, воздвигнутого на христиан царем Валерианом 39, Новат принял мученическую смерть, и получившие от него имя фригийские новациане, уклонившись от допущенного им в этом отношении согласия с западными, почти тогда же изменили время праздника пасхи. Небольшое число необразованных новацианских епископов во Фригии составили собор в селении Паза, где находятся источники реки Сингары, и постановили соблюдать время иудейского праздника опресноков 40 и праздновать пасху в одно время с иудеями. Это рассказал мне один глубокий старец, называвший себя сыном пресвитера. Он говорил, что на бывшем соборе присутствовал и сам вместе с отцом, и что там не было ни епископа константинопольских новациан, Агелия, ни Максима никейского, ни предстоятеля никомидийского, ни даже котвейского, а эти-то новациане главным образом и управляли своим исповеданием. Так было в то время. Но немного позднее новацианская Церковь по случаю того собора разделилась. Впрочем, об этом скажем в своем месте, а теперь надобно перейти к тому, что тогда же происходило на западе.

ГЛАВА 29

О Дамасии римском (епископе) и Урсине; как во время волнения и мятежа в Риме из-за них случилось много убийств

В мирное правление царя Валентиниана, не беспокоившего никакой страны, в Риме, после Либерия, принял сан епископа Дамасий. При нем в римской Церкви случилось возмущение по следующей причине. Когда происходило избрание епископа, диакон той же Церкви, некто Урсин, был в числе лиц {197} избираемых. Но так как Урсину предпочтен был Дамасий, то первый, не могши вынести эту неудачу, стал делать в церкви непозволенные собрания и уговорил некоторых неблагоразумных епископов тайно рукоположить себя. Его рукоположили не в церкви, а в сокровенном месте базилики, которое называется Сикини. Это событие произвело в народе раздвоение – и спорили не о вере и не о ереси только, а о том, кому следует занять престол епископский. По сему случаю бывало такое стечение народа, что от тесноты многие лишились жизни. За это многие миряне и клирики тогдашним префектом Максимианом были наказаны, после чего Урсин оставил свои покушения, а вместе с ним успокоились и те, которые хотели поддержать его 41 .

ГЛАВА 30

О том, что по смерти медиоланского епископа Авксентия, во время мятежа, происшедшего при избрании нового епископа, правитель области Амвросий, вооруженной рукой укрощая мятеж, общим голосом и согласием самого царя Валентиниана, предпочтительно пред всеми, избран в предстоятели Церкви

Около того же времени случилось и другое достопамятное происшествие в Медиолане. По смерти Авксентия, рукоположенного арианами, жители Медиолана, при избрании нового епископа, опять пришли в смятение. По сему случаю у них произошла великая распря, ибо каждый спешил поставить на вид своего избранника. Так как это породило мятеж, то правитель епархии, имевший достоинство консула, по имени Амвросий, опасаясь, как бы от мятежа не проистекло в городе дурных следствий, вбежал в церковь и старался погасить возмущение. С прибытием его народ умолк, префект высказал ему много полезных увещаний и тем остановил безумные порывы толпы. Вдруг все пришли к одной мысли: все достойным епископства провозгласили Амвросия и требовали его рукоположения, говоря, что только тогда народ будет иметь единение и придет к единомыслию в вере. Находившиеся тут епископы рассудили, что единомыслие народа произошло от некоего божественного внушения и, нисколько не противореча, приняли Амвросия и, крестив его – ибо он был оглашенный, – тотчас же хотели рукоположить в сан епископа. Но так как, охотно приняв крещение, Амвросий сильно отказывался от священства, то они довели дело до сведения царя Валентиниана. Царь, удивленный единомыслием народа, признал это событие де-{198}лом Божиим и повелел епископам повиноваться Богу, повелевающему рукоположить Амвросия, ибо это избрание – скорее Божие, чем человеческое. Когда таким образом Амвросий был поставлен епископом, медиоланцы. прежде разделенные, теперь чрез него пришли к единению 42.

ГЛАВА 31

О смерти Валентиниана

После сего в связи с нападением сарматов на римскую империю 43, царь выступил против них с огромными силами. Услышав о таких силах, варвары не решились противостоять, но, отправив к нему посольство, просили мира на условиях. Когда же послы вошли и открылось, что наружность их не соответствовала достоинству звания, то царь спросил: "Неужели таковы и все сарматы?" Послы отвечали, что к нему пришли знатнейшие из сарматов. Тогда Валентиниан исполнился негодования и сильно закричал: "Несчастна римская империя, если она дошла до того, что и такой ничтожный, варварский народ не хочет наслаждаться своей независимостью, но берется за оружие, попирает римские пределы и осмеливается вступать с нами в войну". Этим криком он так надорвал себя, что открылись все его вены и разорвались артерии. Таким образом, истекши кровью, царь умер в крепости, называемой вергенийской, после третьего консульства Грациана и Экития, в 17 день месяца ноября, на 54-м году жизни и 13-м царствования 44. В шестой день по смерти царя Валентиниана, войска в италийском городе Акинике провозгласили царем одноименного с отцем малолетнего сына его Валентиниана 45. Когда же это было объявлено, цари вознегодовали – не на то, что брат одного и племянник другого сделался царем 46, а на то, что он возведен на престол без их согласия, между тем как они думали возвести его сами. Впрочем, оба они признали его царем, – и молодой Валентиниан заступил место своего отца. Надобно заметить, что он родился у царя от Юстины, на которой он женился еще при жизни первой своей супруги Севиры – по следующей причине. Юст, отец Юстины, при Константине бывший правителем пикинской области, видел во сне, будто он из правого бока родил императорскую порфиру. Этот сон рассказан был многим и наконец дошел до ушей Констанция. Констанций изъяснил сновидение так, что от Юста родится царь, и послал умертвить его. Но у Юста осталась сирота девица, дочь Юстина. По прошествии некото-{199}рого времени она сделалась известной супруге царя Валентиниана, Севире, и часто посещала царицу. Короткость между ними возросла до того, что они вместе мылись. Увидев Юстину, когда та мылась, Севира пленилась красотой девицы и сказала о ней царю, что девица, дочь Юста, дивно красива, и что сама она, хотя женщина, пленилась ее благообразием. Царь скрыл в сердце слова жены и решился жениться на Юстине, не оставляя и Севиры, от которой родился у него Грациан, незадолго перед тем провозглашенный царем. Итак, Валентиниан издал закон и объявил по городам, что всякий, кому угодно, может иметь двух законных жен. Этот закон вышел прежде их брака. Потом он женился на Юстине и родил от нее Валентиниана Младшего и три дочери: Юсту, Грату и Галлу. Две из них остались девицами, а на Галле впоследствии женился царь Феодосий Великий, от которой была у него дочь Плацидия. Аркадия же и Гонория родил он от первой своей супруги Плацидии. Но о Феодосии и его детях скажем в своем месте.

ГЛАВА 32

О философе Фемистии и о том, что, убежденный посвященной себе его речью, Валент несколько умерил гонение на христиан

Живя в Антиохии, Валент, наконец, успокоился от внешних войн, потому что варвары всюду оставались внутри своих пределов. Зато сильно ратовал он против исповедников единосущия и всякий раз изобретал для них новые казни, пока эллинский философ Фемистий 47 не умерил великой его жестокости посвященной ему речью, в которой доказывал царю, что различие в христианских догматах нисколько не странно, что в сравнении с множеством и смесью догматов языческих оно невелико, потому что у язычников более трехсот различных учений, что где много мнений, там по необходимости много бывает и разногласия, и что такое различие мнений угодно Богу, дабы каждый более благоговел пред величием Того, Которого ведение для него недоступно. Когда философ раскрыл это и многое другое, царь сделался более кротким, впрочем, не совсем оставил гнев, а только, вместо смертного приговора, определил духовным лицам изгнание, пока следующий случай не укротил и этого порыва. {200}

ГЛАВА 33

О том, как в царствование Валента приняли христианство готы

Варвары, живущие по ту сторону Дуная и называющиеся готами, вступили в междоусобную войну и разделились на две партии: одной из них предводительствовал Фритигерн, а другой – Атанарих 48. Атанарих одержал верх, и Фритигерн убежал к римлянам просить их помощи против неприятеля. Об этом известили царя Валента и, по его приказанию, войска, расположенные во Фракии, должны были помочь варварам против варваров. Римляне одержали победу над Атанарихом по ту сторону Дуная и обратили в бегство его войско. По этому случаю многие из варваров сделались христианами, ибо Фритигерн, желая отблагодарить своих благодетелей, и сам принял веру царя, и других убедил к тому же. Вот отчего и теперь много готов, преданных арианской ереси: они приняли ее тогда из благодарности к царю. В то же время готский епископ Ульфила изобрел и готские письмена и, переведши божественное писание на готский язык, расположил варваров учиться божественному слову. Но так как Ульфила учил христианской вере подданных не только Фритигерна, но и Атанариха, то Атанарих, как бы за нарушение отечественной веры, подверг многих христиан казням, а потому некоторые из арианских варваров сделались тогда мучениками. Впрочем, не имея сил опровергнуть учение Савеллия ливийского, Арий отпал от правой веры и начал проповедовать, что сын Божий есть новый Бог. Варвары же, принявшие христианство в простоте сердца, ради веры во Христа, призрели здешнюю жизнь. Это о готах-христианах.

ГЛАВА 34

О том, что побежденные другими варварами, готы вошли в пределы римской империи и были приняты царем, и что от этого погибли как империя, так и сам царь

Вскоре за тем варвары восстановили между собой мир, но, побежденные другими соседними варварами, по имени гунны, изгнаны были ими из собственной страны 49, и убежали в пределы римской земли, обещая служить царю и делать все, что римский царь ни прикажет 50. Об этом донесли Валенту, и он, {201} ничего не предвидя, повелел просителям оказать милость, и в этом одном случае явился сострадательным. Для поселения назначил он им Фракию 51 и в сем деле почитал себя очень счастливым, ибо рассчитывал приобрести в них готовое и благоустроенное войско против неприятелей и надеялся, что варвары будут более страшными охранителями пределов империи, чем сами римляне. Посему с того времени он не заботился о пополнении римских войск и даже презирал заслуженных, мужественно сражавшихся с неприятелями ветеранов, и вместо выставляемых из провинций по селениям воинов брал деньги, приказав понятым уплачивать за каждого по 80-ти червонцев, то есть нисколько не облегчил прежней поставки их. Это вскоре послужило началом бедствия для римской империи.

ГЛАВА 35

О том, что озаботившись войной против готов, царь слабее вел войну против христиан

Получив Фракию и безопасно владея римской областью, варвары не вынесли своего счастья 52, но пошли на благодетелей и начали все ниспровергать во Фракии. Как скоро это событие дошло до сведения Валента, он перестал отправлять в ссылку исповедников единосущия, ибо, смутившись, из Антиохии немедленно отправился в Константинополь, а вместе с тем прекратил и христианскую войну. В то же время скончался предстоятель арианского исповедания в Антиохии Евзой, что произошло в пятое консульство Валента и первое Валентиниана Младшего. На его место поставлен был Дорофей.

ГЛАВА 36

О том, что веру во Христа приняли тогда и сарацины, находившиеся, под управлением женщины Мавии, и что в епископы себе избрали они благочестивого и правоверного монаха Моисея

Тогда как царь выехал из Антиохии, сарацины, бывшие прежде союзниками римлян, теперь под предводительством женщины Мавии, царствовавшей по смерти своего мужа, отложились от них. В то время на восток сарацинами все было опустошаемо, но промысл Божий остановил их следующим образом. Некто по имени Моисей, а по происхождению сара-{202}цин, проводя в пустыне монашескую жизнь, прославился благочестием, верой и чудодействиями. Сарацинская царица Мавия просила его в епископы своему народу с условием прекратить войну. Услышав об этом, римские полководцы сочли приятным делом заключить мир на таких условиях и тотчас приказали сделать, что следовало. Моисея взяли и из пустыни привели в Александрию для дарования ему священства. Но когда он представлен был управлявшему в то время церквами Люцию, то уклонился от рукоположения, сказав: "Я считаю себя недостойным священства, если же и полезно это для дел общественных, то не Люций возложит на меня руку, потому что десница его полна крови". Люций сказал, что следует не оскорблять, а прежде научиться от него догматам веры, но Моисей отвечал: "Теперь рассматриваются не догматы, а твои поступки с братьями; они ясно показывают христианское достоинство твоих догматов. Христианин не бьет, не бранит и не враждует, ибо враждовать рабу Господню не прилично, а твои дела вопиют устами живущих в ссылке, отданных зверям, брошенных в огонь. Видимое очами ведь сильнее доказывает, нежели принимаемое слухом". Когда Моисей высказал это и подобное этому, приставники отвели его на границы империи, чтобы он принял рукоположение от сосланных. Таким образом, Моисей был рукоположен, и сарацины прекратили войну. Мавия с того времени сохраняла с римлянами мир, так что свою дочь выдала замуж за римского военачальника Виктора. Это – о сарацинах.

ГЛАВА 37

О том, что по отбытии Валента из Антиохии православные на востоке стали смелее. Это сказалось особенно в Александрии, где, изгнав Люция, они передали церкви снова Петру, уполномоченному грамотой римского епископа Дамасия

Тогда же, по удалении Валента из Антиохии, гонимые везде, а особенно в Александрии, несколько ободрились. В это самое время возвратился из Рима Петр с грамотой епископа римского Дамасия, которой утверждалась вера в единосущие и одобрялось избрание Петра. Ободрившийся народ изгнал Люция и опять возвел Петра. Люций, чего и надлежало ожидать, отплыл в Константинополь, а Петр, прожив еще несколько времени, умер и преемником оставил брата своего Тимофея 53. {203}

ГЛАВА 38

О том, что по возвращении в Константинополь царь подвергся порицанию со стороны народа из-за готов и, отправившись из города против варваров, в сражении с ними при Адрианополе македонском был убит. Жизнь его продолжалась 50 лет, а царствование – 16

Царь Валент прибыл в Константинополь тринадцатого мая 54, в шестое консульство свое и второе Валентиниана Младшего, и нашел народ в величайшем унынии, потому что варвары, прошедши по Фракии, уже опустошали предместья Константинополя, в котором не было в то время никакой значительной силы. Так как неприятели намеревались уже подойти к стенам, то город был сильно возмущен; все роптали на царя, что в пределы империи он принял врагов и не тотчас вступил с ними в битву, но оттягивал войну против варваров. Посему, когда набиралось конное войско, все единогласно говорили царю, что он не заботится о настоящем деле; со всех сторон слышен был крик: дай нам оружие, мы сами будем сражаться. От этих криков царь воспламенился гневом и в одиннадцатый день месяца июня выступил в поход 55, грозясь по возвращении наказать константинопольцев, которые и в этот раз оскорбили его, и еще прежде благоприятствовали тирании Прокопия. Ваш город я превращу в пустыню и проведу по нему плуг, – сказал он, и пошел на варваров. Валент прогнал их далеко от города и преследовал даже до Адрианополя фракийского, что на пределах Македонии, но там, сразившись с варварами 56, умер в девятый день месяца августа, в то же консульство.

Это был четвертый год двести восемьдесят девятой олимпиады. Одни говорят, что он погиб в огне, убежав в одну деревню, которую сожгли напавшие на нее варвары. Другие свидетельствуют, что он снял с себя царскую одежду и бросился в середину пехоты, и что когда конница изменила, не вступив в дело, он, окруженный неприятелями, погиб со всем пешим войском. Здесь, говорят, не узнали его потому, что на нем не было царской одежды, которая могла бы показать, кто он. Итак, Валент умер, прожив 50 лет, а царствовал он вместе с братом 13, да после брата 3 года. Эта книга обнимает 16 лет. {204}

КНИГА V

Предисловие,

в котором говорится, почему Сократ, излагая историю Церкви, включал в нее происходившие в разное время войны

Прежде нежели начнем излагать пятую книгу, просим читателей нашей истории не ставить нам в вину того, что, взявшись писать церковную историю, мы включаем в нее происходившие в разное время войны, о которых нам можно было бы иметь верное познание. Это делаем мы по многим причинам: во-первых, для того, чтобы сообщить сведения о событиях; во-вторых, для того, чтобы не наскучить читателям повествованием об одних спорах епископов и их взаимных подвигах; и наконец, для того, чтобы показать, как во время гражданских смятений, будто по некоему сочувствию, приходила в смятение и Церковь. В самом деле, кто будет внимателен, тот заметит, что несчастья общественные и бедствия церковные усиливались вместе, и найдет, что они или в одно и то же время появлялись, или одни за другими следовали, что иногда волнениям гражданским предшествовали бедствия церковные, а иногда наоборот. И я думаю, что подобная преемственность происходила не по какому-либо случаю, но имела свое начало в наших преступлениях – что несчастья посылались именно в наказание за них. Если, по слову Апостола, неких человек греси предъявлени суть, предваряюще на суд, то неким и последствуют (1 Тим. 5, 24). По этой-то причине к церковной истории мы присоединяем и некоторые государственные события. Отдаленность времени не позволила нам отыскать сведения о воинских событиях в царствование Константина, но о последующих, сколько можно было узнать о них от живущих еще современников, слегка упоминаем. Сверх того, в своей истории мы постоянно говорим и о царях, потому что с тех пор, как они сделались христианами, от них начали зависеть дела церковные, и по воле их бывали и бывают великие Соборы. Даже мы не проходим молчанием и арианской ереси, так как она волновала все Церкви. Но довольно для предисловия, теперь начнем самую историю.

ГЛАВА 1

О том, как по смерти Валента, при нападении готов на Константинополь, народ, пользуясь помощью сарацинов, управляемых Мавией, выступил против них

После того, как царь Валент скончался неизвестной смертью, варвары снова подступили к самым стенам Константино-{207}поля и начали опустошать его предместья. Досадуя на это, народ вооружился чем попало, и выступил против них; супруга царя Доминика, всем выходящим против врагов выдавала из царской казны жалованье, какое положено было и воинам. Гражданам помогали и немногие союзные сарацины, посланные Мавией, о которой мы упоминали выше. Таким образом, народ вступил в сражение, и варвары отошли далеко от города.

ГЛАВА 2

О том, что царь Грациан православных епископов вызвал из заточения, а еретиков изгнал из церквей и принял в соправители себе Феодосия

Получив верховную власть вместе с Валентинианом Младшим, Грациан осудил жестокость дяди своего Валента, вызвал заточенных им и постановил законом, чтобы все, какого бы кто ни держался вероучения, свободно и безбоязненно собирались в молитвенных домах 1, и чтобы только евномиане, фотиниане и манихеи были изгоняемы из церквей. Заметив притом, что римская империя слабеет, а варвары усиливаются, и что государство имеет нужду в доблестном муже, он принял в соправители себе Феодосия, происходившего из благородной испанской фамилии и воинскими подвигами так прославившегося, что давно уже, прежде чем был избран он Грацианом, все признавали его достойным верховной власти. Итак, провозгласив его царем в иллирийском городе Сирмии, в консульство Авзония и Оливрия, месяца января шестнадцатого дня 2, Грациан разделил с ним воинские подвиги против варваров.

ГЛАВА 3

Какие епископы в то время предстоятельствовали в великих Церквах

В то время предстоятелем римской Церкви был преемник Либерия, Дамасий; иерусалимской Церковью управлял еще Кирилл. Церковь антиохийская, как мы сказали прежде, разделена была на три части: некоторые храмы находились в распоряжении арианина Дорофея, следовавшего за Евзоем, а из прочих над одним начальствовал Павлин, над другими возвращенный из заточения Мелетий. В Александрии предстоя-{208}телем арианских церквей считался Люций, находившийся теперь в изгнании, а исповедниками единосущия, после Петра, управлял Тимофей. Главой константинопольских церквей, после Евдоксия, был державшийся арианского образа мыслей Демофил, а те, которые чуждались его, имели частные свои собрания.

ГЛАВА 4

О том, что македониане, прежде отправлявшие посольство к римскому епископу Либерию и принявшие веру в единосущие, снова обратились к старому заблуждению

После посольства к Либерию македониане до некоторого времени имели общение безразлично с Церквами всех городов, сносясь и между собой, и с теми, которые с самого начала твердо держались никейского символа веры. Но когда закон царя Грациана даровал вероисповеданиям свободу, они поспешили снова отделиться. Собравшись в Антиохии сирийской, македониане положили отвергнуть слово "единосущный" и ни под каким видом не сообщаться с теми, которые принимали никейский символ. Это предприятие не принесло им пользы, потому что многие, осудив их за разновременное изменение своих догматов, отделились от них и совершенно соединились с исповедниками единосущия.

ГЛАВА 5

О том, что случилось в то время в Антиохии из-за Павлина и Мелетия

В то же время в Антиохии сирийской произошел спор из-за Мелетия и состоял он в следующем. Еще прежде было сказано, что антиохийский епископ Павлин, по уважению к высокому его благочестию, не был послан в заточение. Но Мелетий, возвращенный Юлианом и потом снова заточенный Валентом, теперь опять был вызван при Грациане. Прибыв в Антиохию, он нашел Павлина уже в глубокой старости. Тотчас все приверженцы Мелетия начали стараться о том, чтобы на епископской кафедре он был товарищем Павлина. Когда же Павлин объявил, что разделять престол с тем, который рукоположен арианами, противно церковным правилам, народ прибегнул к насилию и в одной церкви вне города намеревался возве-{209}сти Мелетия на престол епископский, от чего произошло великое смятение, прекращенное, наконец, следующим образом. Собирая всех, признаваемых достойными епископства, народ нашел таких шесть человек, в числе которых был и Флавиан. Этих избранных обязали клятвой, что никто из них, по смерти одного из двух епископов, не будет домогаться епископства, но предоставит престол умершего тому, кто останется в живых. Когда же эти клятвы были произнесены, народ возвратился к единомыслию и уже более не разделялся. Отделились только люцифериане – именно потому, что Мелетий, рукоположенный арианами, допущен к епископству. В таком состоянии были дела Антиохии, когда Мелетию надлежало отправляться в Константинополь.

ГЛАВА 6

О том, что Григорий Назианзен, по общему приговору православных, избран предстоятелем константинопольской Церкви, и что в то время царь Феодосий, после победы над варварами, заболел в Фессалонниках и принял крещение от епископа Асхолия

В то время, по общему приговору многих епископов, Григорий из Назианза переведен на епископию константинопольскую. Это произошло следующим образом. Около того времени цари Грациан и Феодосий одержали над варварами победы 3. Грациан немедленно отправился в Галлию, потому что на сию область сделали набег алеманны, а Феодосий после победного торжества поспешал в Константинополь и достиг уже Фессалоник, но здесь, застигнутый болезнью, пожелал принять христианское крещение, так как по своим предкам был христианин и принадлежал к исповедникам единосущия. По расстройству здоровья, желая ускорить крещение, он призвал к себе фессалоникийского епископа и наперед спросил его, какого держится он вероисповедания. Когда же тот отвечал, что арианская ересь не проникла в Иллирию и нововведение Ария не успело увлечь находящихся здесь Церквей, но что иллирийцы непоколебимо соблюдают веру, издревле и от начала преданную Апостолами и утвержденную на никейском Соборе, то царь с величайшей радостью принял крещение от епископа Асхолия. Получив облегчение, он чрез несколько дней прибыл в Константинополь, что случилось в двадцать {210} четвертый день месяца ноября 4, в первое свое и пятое консульство Грациана.

ГЛАВА 7

О том, что перешедши в Константинополь, Григорий, после ропота на это со стороны некоторых епископов, отказался от управления константинопольской Церковью, и что царь повелел арианскому епископу Демофилу либо принять веру в единосущие, либо удалиться из города, и что Демофил избрал последнее

В это время переведенный из Назианза Григорий делал собрания в небольшом молитвенном доме внутри города. К тому дому цари впоследствии присоединили обширный храм и назвали его Анастасией. Григорий был муж красноречивейший и благочестием превосходил всех современников. Узнав, что некоторые ропщут на него, как на чужеземца, он рад был, что дождался прибытия царя, и начал отказываться от пребывания в Константинополе. Феодосий, нашедши Церковь в таком состоянии, стал заботиться о том, каким бы образом, восстановив мир, водворить единодушие и распространить церкви. Он немедленно объявил главе арианского вероисповедания, Демофилу, согласен ли он принять учение никейского Собора, соединить народ и тем утвердить мир. Когда же тот отверг его предложение, царь сказал ему: "Если ты удаляешься от мира и единомыслия, то я повелеваю тебе удалиться из мест молитвенных". Выслушав это и рассудив, как трудно идти наперекор власти, Демофил созвал в церковь своих приверженцев и, став среди них, произнес к ним следующее: "Братие! писано в Евангелии: егда гонят вы во граде сем, бегайте в другий (Матф. 10, 23). Так как царь изгоняет нас из церквей, то знайте, что завтра мы соберемся вне города". Сказал это и вышел. Он не понимал смысла, заключающегося в евангельском изречении, не знал, что оно предписывает чуждаться жизни века сего и искать вышнего Иерусалима. Итак, он начал делать собрания за городскими воротами. К нему присоединился и Люций, который, как прежде сказано, изгнан был из Александрии и, убежав, проживал в Константинополе. Таким образом, ариане, около сорока лет владевшие молитвенными домами, отказавшись от мира и единомыслия с царем Феодосием, удалились из города. Это произошло в пятое консульство Грациана и первое Феодосия, двадцать шестого дня месяца {211} ноября. Исповедники единосущия заняли их место и возвратили себе церкви.