Текст книги "Кофе и Карнавал"

Автор книги: Софья Ролдугина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– И когда это было?

– Перед самым отплытием, недели за три… может, чуть больше, – неуверенно ответила Арлин. – Простите, я хотела бы узнать… А мне не навредит то, что я рассказала?

– Вам? О, нет, – развеселился неизвестно отчего дядя Рэйвен, и мне, знающей его хорошо, стало жутковато. Кажется, у него в голове сложилась некая загадка, сошлись концы. – Леди Кэмпбелл-Чендлер, могу я попросить вас об одолжении? Нарисуйте мне более, гм, узнаваемый портрет этой персоны. Ваш супруг, разумеется, об этом знать не должен… чтобы не волноваться попусту.

Улыбка маркиза была воистину змеиной.

Арлин, выиграв короткую битву с собственными страхами, согласилась.

В тот вечер спать я легла поздно, а проснулась ближе к утру с ясным ощущением, что за мной кто-то наблюдает. По холодной погоде иллюминатор был закрыт, занавеска – задернута, и не осталось ни единого источника света. В каюте царила полнейшая, кромешная темнота. И впервые в жизни я пожалела, что не имею привычки оставлять зажженный ночник.

– Кто здесь? – спросила я. Хотела громко, а вышло полузадушено и хрипло со сна. – Я знаю, что тут кто-то есть. Будьте любезны ответить, иначе мне придется… – Я запнулась, сомневаясь, чем же пригрозить, потом вспомнила один из рассказов Эллиса и улыбнулась: – …или мне придется достать из-под подушки револьвер и начать стрелять наугад.

Некоторое время стояла мертвая тишина, а потом темнота глухо рассмеялась:

– Нрав леди Метели по-прежнему холоден.

Этот голос, богатый на обертоны, но слегка испорченный металлическим эхом, я не узнать не могла.

– Сэр Крысолов? У вас, кажется, появилась дурная привычка – заявляться в мою спальню, когда вздумается.

– Представьте, что это сон, – лукаво посоветовал Крысолов.

– А это сон?

– Возможно… Я пришел потому, что волнуюсь о вас. Вы спаслись только чудом, леди Метель, – произнес он вдруг неожиданно серьезно.

– Вы не представляете, насколько правы сейчас, – вздохнула я, садясь и подтягивая одеяло повыше. Впрочем, даже призрак вряд ли смог разглядеть что-либо в такой густой темноте. – Однако нельзя не заметить, что я сама была виновата. Беспечно гуляла одна, в то время как врагов у меня хватает. Боюсь, тот безбилетный пассажир, которому досталось от моей трости, до сих пор вспоминает её недобрыми словами.

– Как знать, – усмехнулся Крысолов. Похоже, он подошел немного ближе; голос теперь раздавался совсем рядом, у изголовья кровати. – Полагаете, это он покусился на вашу жизнь?

– Возможно. Но что-то мне подсказывает, что это был другой человек, – неохотно признала я. Версия с нелегальным пассажиром мне нравилась, но беспокойное поведение Шварца её опровергало.

Тёплые пальцы коснулись моей руки.

– Ни о чем не бойтесь. Скоро всё разрешится. Я обещаю, Виржиния.

Моё имя, привычное, истертое о повседневность, прозвучало отчего-то настолько нежно и лично, что кровь прилила к щекам. Я не смогла вспомнить сразу, называл ли Крысолов меня так прежде. А потом ощущение прикосновения исчезло.

– Уже уходите?

– Увы, да, – с сожалением вздохнула темнота. – Иначе наш разговор может разбудить вашу служанку.

– Значит, это всё же не сон?

Я подалась вперед, пытаясь поймать его за руку – и внезапно меня с головой накрыло одеялом. От неожиданности даже дыхание перехватило. Что-то звякнуло – металл о металл… А когда удалось, наконец, выбраться из вороха подушек, то Крысолова и след простыл. Сразу же я позвала Мадлен, и, не пожалев времени, мы зажгли лампу и тщательно осмотрели всю каюту – и мою спальню, и гостиную, и комнатку «для прислуги». Но двери были по-прежнему заперты – так же, как их оставили вечером, а вещи лежали на местах.

– Ничего страшного, Мэдди, – сдалась я наконец, уже готовая поверить в духов и призраков. – Сон привиделся, только и всего.

В ответ на это она перетащила подушку и одеяло на диванчик в моей спальне и оставалась там до утра.

Дня три или четыре не происходило ровным счетом ничего. Компания в прежнем составе собиралась по вечерам в Восточном салоне. Иногда к нам присоединялся сам капитан Мерри, иногда – дядя Рэйвен, и тогда игра становилась немного богаче на впечатления. Чендлер, завидев маркиза, как правило, выходил из салона, и запуганная Арлин оживала и начинала улыбаться.

Самым волнующим событием оказалась простуда мистера Шварца. Однажды он просто не пришел на ужин. Рената, нахмурившись, пояснила, что накануне он отчего-то вернулся с прогулки совершенно мокрым, до нитки, и порядком напуганным. Состояние свое он объяснил нерасторопностью глупых служанок, но рассказывать подробно ничего не стал, а ночью у него начался жар. Корабельный доктор осмотрел Карла, назначил ему лечение и порекомендовал Ренате с сыном больше времени проводить на свежем воздухе, чтобы не подцепить заразу.

– «Солёный воздух любую болезнь исцеляет» – так и сказал, – пожаловалась Рената за чашкой чая с песочными пирожными. – Обычно наоборот, советуют находиться в тепле. И что же мне делать?

Я пожала плечами. Дождливая погода и серое море навевали тоску, сырой ветер заставлял кутаться на палубе в плащи и шали… Уж не знаю, кого следовало бы пожалеть больше – Ренату, обреченную на прогулки по холоду, или Карла, неожиданно сраженного простудой.

– Следуйте советам врача… Ах, мне самой бывает порой весьма обременительно выполнять все указания доктора Хэмптона, однако нельзя не признать, что он чаще всего оказывается прав.

Настоящее удивлением постигло меня тремя днями позже.

Тогда было утро, пасмурное и ненастное. Дамы в большинстве своем мучились по каютам морской болезнью – весьма модной в последнее время, поэтому в салоне за завтраком собрались всего два-три семейства. Лиам, опрометчиво выбравший сладкий пудинг, уныло ковырял его, поглядывая в окошко. На меня дождь навевал сон, и даже крепкий кофе уже не помогал. Я начала всерьез подумывать о том, чтобы и впрямь подремать немного, когда в салон вошел Мэтью Рэндалл – и направился ко мне.

– Леди Виржиния, не откажетесь ли вы пройти со мною к капитану? Мадлен может идти с вами, но юному баронету Сайеру, боюсь, придется вернуться в каюту, – произнес он, даже не поприветствовав нас. Глаза у него блестели.

– Это обязательно? – вздохнула я. Было ясно, что приказ оставить Лиама в каюте исходил от дяди Рэйвена, и споры не имели ни малейшего смысла.

Желая сохранить тайну, Мэтью нагнулся, словно что-то на столе заинтересовало его, и зашептал так тихо, что даже я едва слышала его, а уж Мадлен и Лиам, сидевшие на другой стороне, вряд ли разобрали хоть слово.

– Карл Шварц пришел утром к капитану и сознался в страшном преступлении, и оно связано с вами, леди Виржиния. А маркиз Рокпорт желает предложить сделку… требуется ваше согласие. Так вы идёте?

– Конечно, – согласилась я без раздумий. – Мэдди, отведешь Лиама в каюту?

– Сам дойду, – буркнул мальчишка, явно обиженный. – Спасибо хоть, что бякость доедать не заставили.

Он брякнул вилку на стол и, ссутулившись, побрёл к дверям. Мне хотелось окликнуть его, но тут вмешалась Мадлен. Она извинилась передо мною жестом и, стиснув кулаки, быстрым шагом отправилась за мальчиком. Я ощутила укол совести; не следовало так рубить с плеча и отсылать Лиама без объяснений. Несмотря на его сметливость и ум, он всё же был еще ребёнком, приютским полевым цветком, лишь недавно поверившим в собственную нужность.

– Леди Виржиния?..

– Пойдёмте сейчас, мистер Рэндалл. Ждать не стоит. Судя по выражению лица Мадлен, баронета Сайера займут делом надолго… и хорошо, если учёбой, а не нотациями.

Опираясь на трость, я последовала за Мэтью, с удивлением отметив, что сегодня нога почти не болела. Вообще после достопамятного покушения выздоровление продвигалось семимильными шагами – впору было поблагодарить преступника.

«Может, удастся поучаствовать в маскараде? – пронеслась шальная мысль. – А не только посмотреть со стороны… Ведь глупо побывать в Серениссиме – и не сходить на уличные гуляния».

Я перенесла вес на больную ногу, пробуя свои силы. Ступню тут же кольнуло. Время для танцев, увы, ещё не настало… Но у меня было еще около полутора недель на то, чтобы поправиться окончательно.

Когда Мэтью упомянул, что отведет меня к капитану, я решила, что мы отправимся в рубку или что-то вроде того. Глупо, конечно – кто станет проводить допрос преступника на виду у матросов? Оказалось, что Шварца в лучших традициях авантюрных романов заключили в темную, сырую каморку с потайным окошком. Кроме алманца, дрожащего, как продрогший уличный пёс, там присутствовал капитан Мерри собственной персоной, а также дядя Рэйвен, почему-то облачённый во что-то военно-морское и в офицерской фуражке, надвинутой на самый лоб. Тени полностью скрывали лицо и фигуру, но лёгкий запах восточных благовоний и осанка выдавали маркиза с головой.

Благородно уступив мне место у потайного смотрового окошка, Мэтью тихонько отстучал затейливый ритм. Капитан Мерри кашлянул и нарочито громко спросил:

– Что ж, вернемся к вашему рассказу. Так что такого «преступного и непростительного» вы сделали? Повторите, пожалуйста, в присутствии свидетеля.

Дядя Рэйвен мрачно наклонил голову, не произнося ни слова. Шварц сглотнул, а затем подался вперед, лихорадочно шепча:

– Эта леди-аксонка, Виржиния Эверсан-Валтер… она солгала! Она сказала, что у неё за плечом стоит сияющее небесным светом создание… Но это демон, сущий демон! Он пришел по мою душу, демон с железным лицом и пылающими глазами!

– Железнолицых демонов оставим Церкви, – терпеливо произнес капитан. – Расскажите лучше, почему вы решили столкнуть графиню Эверсан-Валтер за борт.

Шварц поерзал на стуле и шмыгнул носом. В полумраке это смотрелось особенно жалко.

– Это был… порыв, да. Искушение – так говорят? Я увидел, как она заглянула в салон. Одна. И вдруг понял – это возможность, да! Шанс… – Шварц нервно отёр лоб от пота рукавом. – Обычно вокруг неё целые стада людей…

У капитана Мерри смешок вырвался:

– Простите, что?

– Люди, – угрюмо откликнулся Шварц. – Дети, служанки, какие-то странные дамы с горой носовых платков, романцы, которые плодятся, как кролики… откуда у приличных людей столько детей? А она, а сама она постоянно суёт нос в чужие дела, правильно Рольф говорил – проныра, как и её бабка…

– Леди Милдред – личность в своём роде легендарная, – с мягкой угрозой в голосе перебил его капитан Мерри. – Честно говоря, я стал моряком, потому что восхищался её путешествиями. Поэтому воздержитесь от бездумного повторения за некоторыми выскочками слов, значения которых вы явно не понимаете. И продолжайте рассказывать.

Карл Шварц понурился и мотнул головой, словно ему в ухо вода попала. Я тут же вспомнила, что Рената говорила о болезни мужа, и мне стало немного жаль его: так или иначе, допрашивать больного человека – жестоко.

– Я увидел, что она одна… И вспомнил о записной книжке. Подумал, что вдруг эта графиня уже успела сунуть в неё нос. Сначала я вышел, потому что хотел поговорить… может, напугать… но когда увидел, как она беспечно стоит у перил… У меня в глазах помутилось. Он говорил мне, что один неверный шаг, и рухнет всё, решительно всё!

Капитан обменялся взглядами с дядей Рэйвеном и, получив разрешающий кивок, спросил коротко:

– Кто говорил?

– Рольф Чендлер, – задушенным голосом произнес Шварц. – Но я теперь возношу хвалу Небесам за то, что графиня осталась жива. Иначе демон бы точно меня уволок! Сначала он толкнул под локоть служанку, такую высокую, я ещё видел её с какой-то леди… И там рядом стоял рыжий моряк, и он подтвердил, что, мол, демоны виноваты, а служанка не нарочно меня водой из ведра облила…

Тут мне пришлось отпрянуть от окошка и сильно ущипнуть себя за руку, чтобы не рассмеяться здесь и сейчас. Ситуация становилась абсолютно прозрачной: рыжий моряк, Кэрриган, вероятно, видел, как Шварц идёт за мной, затем прослышал о покушении – вероятно, от Мэй, ведь ей и Арлин я в конце концов рассказала правду о причинах своего затворничества. А потом Мэй, воспользовавшись случаем, по-своему отомстила Шварцу. Не удивлюсь, если ведро с водой она отобрала у Кэрригана лично, когда тот мыл палубу в наказание за какую-нибудь неуместную остроту.

А «демон попутал» – обычная отговорка.

– И затем?..

– И затем, когда я лежал один в каюте… Рената бросила меня, как она могла, наверняка этот кошмарный доктор в сговоре с демоном!

– Да-да, конечно, – устало вздохнул капитан Мерри. – А я вообще его родной брат. Демона с железным лицом. Говорите дальше, мистер Шварц.

– Он явился ко мне и стал угрожать, что заберёт в бездну, полную мучений, а потом…

– Потом вы пришли и сознались, – заключил капитан. Шварц закивал, как глиняный болванчик:

– Да-да, я не хочу в бездну, полную мук!

– Вы туда нескоро попадёте, – успокоил его капитан, кажется, с трудом сдерживающий смех. – Скажите лучше, какие отношения вас связывают с Рольфом Чендлером? Он ведь вас подстрекал? Пугал, что «всё рухнет», если леди Виржиния заглянет в записную книжку? Если да, то были ли у него основания предполагать такое? Ну же, мистер Шварц, говорите. Вы уже сознались в покушении на убийство леди, а законы Аксонии строги… – Капитан Мерри понизил голос. – Вы помните о том, что во время плаванья капитан является представителем и судебной, и исполнительной власти? Конечно, на рее я вас не вздёрну, времена не те, но вот бросить в трюм… в карцер до конца поездки – могу, – закончил он пугающе холодно.

Шварц вздрогнул.

– Но я же раскаялся! И графиня выжила! Клянусь, я больше никогда…

– Конечно, нет, – ответил капитан Мерри задушевным голосом. – Я понимаю, что на вас надавили. Мистер Чендлер может быть весьма бескомпромиссным человеком. Вам нечего бояться, если вы расскажете правду. Аксонское правосудие строгое, но справедливое. Мы защитим вас. Так почему беспокоился Чендлер?

Шварц снова что-то залепетал про призраков, демонов и бездну, полную мук. Но капитан был настойчив; он вновь и вновь повторял вопрос о заинтересованности Чендлера на разные лады, менял тон с откровенно угрожающего на ласковый, то подходил к несчастному алманцу вплотную, то отступал… Я отстранилась от окошка – не из-за запаха немытого тела и болезни, становившегося всё более явным с каждой минутой, а потому что мне самой стало жутковато. Дядя Рэйвен, застывший, как изваяние; угрозы капитана, реи и виселицы; образ Крысолова, пришедшего не с добром, а со злом – что смог бы противопоставить ему простой человек?

Стоило закрыть глаза – и перед глазами начинали кружиться медные маски и карнавальные огни.

– …Всё дело в книжке. Рольфу нужен газ.

Дядя Рэйвен дёрнулся, словно порывался шагнуть вперёд, но в последний момент сдержался и остался на месте.

– Поясните.

– Рената… она немного талантливее, чем все считают, – сбивчиво начал Шварц. Темп его речи постепенно ускорялся, и слова превращались в какое-то неразборчивое бормотание, лихорадочный бред. – Она придумала способ… как получать один газ. Отравляющий газ. Не в пробирке! На заводе, да, на заводе… Как получать и хранить, для неё это была интересная задачка. Это случилось в тот вечер, когда я проигрался. Вино было такое крепкое… Кажется, я рассказал кому-то про газ, а потом появился тот шулер, а потом Рольф Чендлер всех нас спас.

– Разумеется, – не удержался от комментария капитан Мерри. – И предложил вам сотрудничество?

– Не сразу, – сник Шварц и сознался тихо: – Потом предложил, да.

Картинка вырисовывалась жутковатая.

Я спокойно дождалась окончания допроса, выслушав все ужасающие подробности того, как опасное химическое вещество планировали превратить в оружие – и вручить на блюдечке алманскому правительству. Причем идею эту подал сам Чендлер, попросив взамен разработать средства для противостояния ядовитому газу. На воображение я никогда не жаловалась, а симптомы отравления Шварц описывал даже слишком хорошо… К концу меня уже слегка мутило и очень хотелось пить, а повсюду мерещились язвы на пораженной газом коже.

– Воды? – тихо спросил Мэтью, наклонившись.

– Пожалуй, – слабо кивнула я. – Нет, лучше крепкого чаю. Горячего.

Он вышел, оставив меня в одиночества. Вскоре допрос был завершён. Шварца увели, а дядя Рэйвен перешел в мою комнату. Он снял морскую фуражку, словно на похоронах, и постоял так недолго, а потом сел рядом со мною на жёсткий диван.

– Теперь вы понимаете, почему я не хотел, чтобы покушение на вас стало достоянием общественности? – устало спросил дядя Рэйвен. Я кивнула. – Слишком много ниточек тянется от одного необдуманного поступка. Поэтому я прошу – сохраните всё в тайне. Ради Аксонии.

– Так вот в чём заключалась ваша «сделка»? Держать Шварца на коротком поводке – в обмен на неразглашение сведений о покушении? Что ж, вы могли бы и не просить об этом, я достаточно впечатлена рассказом, – созналась я нехотя. – Так чего добивается Чендлер? Неужели он рассчитывает… на войну?

– Полагаю, благодаря Уилфилду он получил доступ к некоторым совершенно секретным донесениям, – ответил дядя Рэйвен с деланым равнодушием, и это поведало мне о серьезности положения больше, чем самый подробный рассказ. – Вот и требование об исключении противогазов из набора пехотинца получило своё объяснение… Представьте себе войну, Виржиния. Аксонские солдаты, сражаясь в рядах союзных армий, вновь и вновь гибнут от ужасающего оружия, и тут появляется в сиянье света вечной истины, – дядя позволил себе саркастическую усмешку, – наш общий знакомый. И приносит не только, скажем, усовершенствованную модель противогаза, но и другие средства защиты. Возможно, антидот… Представляете, что это будет означать?

– Усиление влияния.

– Зависит от того, как преподнести спасительные знания. Но я почему-то не сомневаюсь, что с методами преподнесения у Чендлера всё в порядке.

– И тогда происхождение Арлин и наличие… – Голос у меня сел, и я лишь спустя несколько секунд смогла заговорить, уже хрипло, как старуха: – …и наличие детей, наследников дворянской крови, поможет ему получить долгожданный титул. И Небо знает, что ещё…

– Я бы не стал заглядывать так далеко, – вздохнул дядя Рэйвен и вновь надел фуражку. Видеть его без синих очков было немного странновато, и казалось, что я просто увязла в некоем мучительном сне. – Во время допроса Шварц постоянно пытался оправдать Чендлера, вы заметили? Говорил о его исключительных качествах… и о том, как он любит свою хрупкую молодую жену. Знаете, Виржиния, я тут подумал, что если это правда – тем хуже леди Кэмпбелл.

– Тем хуже, – откликнулась я эхом.

Пришёл Мэтью с чаем. От растерянности я обожгла язык, но мне почему-то было совершенно всё равно…

В каюту я вернулась в сопровождении дяди Рэйвена. Он проводил меня только до нужного коридора, извинившись и сославшись на срочные дела. Мэдди с Лиамом сидели на диване и вместе листали географический атлас. Едва открылась дверь, они вскочили одновременно, как игрушки на пружине. Но если мальчик явно мучился любопытством и надеялся на подробный рассказ, то Мадлен выглядела обеспокоенной.

– Что-то мигрень началась, – рассеянно произнесла я, механически расстегивая перчатки. Ряд пуговок казался бесконечным. – Отдохну, пожалуй…

Лиам хотел спросить что-то – или возмутиться, но заглянул мне в глаза и стушевался. Мадлен нахмурилась и притянула его к себе, обнимая за плечи. Я же прошла в спальню и, как была, даже не разуваясь, прилегла на край постели. За стеклом иллюминатора плыл холодный седой туман, и чудилось, что «Мартиника» застыла в безвременье, как монета, вмёрзшая по осени в мутный речной лёд.

Вскоре я действительно задремала, а проснулась только вечером. Ужин по указанию Мэдди доставили прямо в каюту – запечённая рыба, фаршированный картофель, пудинг, на сей раз классический, и ягодное желе. Трапеза проходила едва ли не в полном молчании; Лиам и Мадлен на удивление спокойно отнеслись к просьбе отныне не упоминать о покушении ни при каких обстоятельствах и на объяснениях не настаивали.

– К слову, леди Кэмпбелл не появлялась? – спросила я уже за десертом, вспомнив, что об истинном положении дел знали ещё и Арлин с Мэй, и надо бы их тоже попросить о молчании.

Мэдди покачала головою.

– Её и в обед не видать было, – пробурчал Лиам. – А эта алманка ваша с Хенрихом громко жаловалась, что у ней муж потерялся.

Я про себя удивилась – неужели Карла до сих пор не вернули с допроса? Но потом обратила внимание на первую часть замечания.

– Не было? Может, она отобедала раньше?

– Кто ж её знает, – по-взрослому пожал мальчишка плечами – и жест, естественный для Эллиса, вышел у него комичным. – Погодите, попозже придёт, может, вы же на вечер порисовать уговаривались. Неужто слово нарушит?

Но в тот вечер Арлин так и не появилась. Увиделись мы лишь на следующее утро, во время прогулки по палубе. Людей вокруг было много – кажется, разом все пассажиры поспешили воспользоваться относительным затишьем после нескольких дней ненастья, и вышли на свежий воздух полюбоваться пасмурным, хмурым небом с редкими окошками хрустально-чистой синевы.

Лицо у леди Кэмпбелл было заплаканным, и вместо приветствия она встретила меня надрывным возгласом:

– Он всё-таки до него добрался!

– Что, простите? – переспросила я и осторожно коснулась её руки. – Ну же, успокойтесь, что бы ни случилось, это не стоит ваших слёз, Арлин.

– Чендлер портрет забрал, – скупо объяснила Мэй, комкая в кулаке ткань широкой юбки. – Как этого вашего Уилфилда увидал – в лице переменился. Так свою клятую трость стиснул… Уж думала, сейчас огреет поперек спины.

– Ну что ты, Мэй, ты же не матрос, а женщина, – ободряюще улыбнулась сквозь слёзы Арлин. – Тебя бы он не стал… тростью.

Мне как-то некстати вспомнились синяки на руках у Арлин в нашу первую встречу.

– Тростью, может, и не стал бы, а в сундук уже как-то раз сажал, – мрачно возразила Мэй. – Думала, задохнусь там. Да и то, что портрет он уничтожил – полдела. Так мы утром сегодня поднялись, глядим – а кистей-то и нет. А Чендлер будто бы и ни при чём.

Взгляд Арлин неожиданно стал злым и колким, как декабрьский ветер.

– У меня ещё остались карандаши. И пусть Рольф только попробует их тронуть…

От её голоса, ломкого и нежного, как обычно, у меня вдруг пробежали мурашки по спине. Подумалось, что у каждого человека есть предел. Мы очень терпеливы по природе – можем вынести многие лишения и беды, но у любого в сердце найдётся уголок, который должен оставаться нетронутым, потому что именно на нём и держится всё остальное.

– Даже если не получится загнать Чендлера в ловушку с помощью ваших показаний – отыщется что-нибудь другое, – произнесла я ровно. – Он замахнулся на слишком крупную добычу. Помните ту старую притчу о тщеславном охотнике, что решил отправиться за самым свирепым кабаном в лесу?

Арлин недоуменно сдвинула брови и обернулась к Мэй. Та неуверенно протянула:

– О том самом охотнике, который не верил, что кабан был ростом с мельницу?

– Да, – улыбнулась я. – Он опрометчиво лёг спать в отпечатке от его копыта. К чему это привело, полагаю, напоминать не стоит.

Успокаивая Арлин, я одновременно думала о том, что Чендлер, чем больше его замыслы раскрывались, тем сильнее напоминал одержимого. Власть любой ценой – не вышло через богатство, так получится через титул, через интриги, хоть бы через предательство собственной страны… Было в этом нечто нездоровое, саморазрушительное.

– Что привело его к этому, хотела бы я знать…

– Леди Виржиния?..

– Ах, ничего такого, дорогая Арлин. Просто разговариваю сама с собой – глупая привычка, – отшутилась я. И сделала пометку в памяти – расспросить дядю Рэйвена о Чендлере.

В конце концов, что мне было известно об этом страшном человеке, кроме многочисленных свидетельств его безнравственности, жестокости и властолюбия…

Несколько дней прошли в тишине и спокойствии. Шварц то ли притворялся больным, то действительно всерьёз занемог – и в обществе не показывался. Уроки рисования продолжались благодаря капитану Мерри, в чьих неистощимых запасах нашлись и кисти, и даже акварельные краски, принадлежавшие когда-то «одному доброму другу» и восхитившие до глубины души леди Кэмпбелл.

«Мартиника» мало-помалу приближалась к Серениссиме. Погода налаживалась; туманы теперь появлялись только ранним утром, а дожди и вовсе сошли на нет. Днём палуба, залитая солнечным светом, манила на прогулку. Вечера будили странные романтические желания – вздыхать, стоя у перил; любоваться звёздами, таинственно мерцающими в темном небе; подставлять лицо под ласку тёплого бриза, прикрывая глаза, и слушать плеск волн… Правда, волнующий трепет в груди угасал, стоило вспомнить, что громадный лайнер к самому городу-на-воде не подойдёт, а причалит в бухте. И уже оттуда каждый отправится своей дорогой. Шварцы – в Алманию, ла Крус – в Романию, мы с дядей Рэйвеном и почтенное альбийское семейство – в Серениссиму, а леди Кэмпбелл со своим чудовищным супругом…

Об этом я старалась не думать.

Что же касается остального, то к просьбе рассказать немного о биографии Чендлера маркиз отнесся с пониманием, но заметил, что это история не на пару минут.

– Вы непременно узнаете её – но позднее, – уклончиво добавил он. – Если пожелаете, я даже могу предоставить вам полное досье, драгоценная моя невеста.

– О, не стоит. Просто рассказ подойдёт, – улыбнулась я.

До Серениссимы оставался день пути, когда случилась катастрофа.

Это произошло уже за полночь. Утомлённый Лиам, которого Мэтью Рэндалл развлекал почти полвечера, обучая основам фехтования, уже спал. Мадлен тоже клевала носом над рыцарским романом и заодно караулила моё спокойствие. А я листала выданную маркизом книгу на алманском, время от времени заглядывая в словарь… и тут, посреди необычайно занимательного абзаца, в дверь забарабанили, отчаянно и гулко.

– Кто это? – громко спросила я, подойдя ближе. Мэдди стояла рядом со мною, сжимая в руках увесистый роман. – Ответьте, будьте любезны.

– Это я, – испуганно всхлипнула Арлин. – Кажется, я совершила ошибку.

Разумеется, я тут же отперла дверь. Леди Кэмпбелл была облачена в простое домашнее платье в крупную клетку и куталась в шаль, прижимая руки к груди.

– Святые небеса! – выдохнула я. – Только не говорите мне, что Чендлер… А где же Мэй?

– В сундуке у Рольфа в комнате, – ответила она, дрожа. – Не волнуйтесь, она там сама спряталась, но крышка захлопнулась, а ключи у Рольфа. Виржиния, что нам делать?

В коротком возгласе было столько отчаяния, что у меня ослабели колени.

– Сначала – успокоиться, – как можно твёрже произнесла я и увлекла её в свою комнату, крепко заперев перед этим дверь – на два оборота ключа и на щеколду. – Мадлен, принеси мой револьвер, – добавила тихо, чтобы Арлин не услышала. – А вы расскажите мне пока, что произошло. Что за ошибку вы совершили, как Мэй оказалась в сундуке и при чём здесь, ради всего святого, мистер Чендлер?

Вместо ответа Арлин, как слепая, наощупь нашла кресло и села, по-прежнему прижимая левую руку к груди. Только сейчас я заметила, что из-за корсажа платья что-то торчит. Какие-то… бумаги?

– У него был тайник в трости, – наконец сказала она тихо. – Я заметила, ещё дома, что Рольф очень бережёт эту свою трость и никогда с ней не расстаётся. И здесь тоже он везде с нею ходил… Однажды забыл её в каюте, когда собирался прогуляться по палубе с мистером Шварцем, но почти сразу вернулся. И вот сегодня он весь день чувствовал себя неважно, что-то вроде простуды… видно, болезнь перешла на него с мистера Шварца, Рольф ведь навещал его… – Арлин спрятала лицо в ладони в тщетной попытке успокоиться, и теперь голос звучал глухо. – Рольф вышел на ужин без трости и не возвращался очень долго. Тогда мы с Мэй пробрались к нему в кабинет, взяли её и начали искать тайник. Как в романах. Святая Роберта, какие же мы глупые были… – всхлипнула она.

«Он ведь не застал их за этим занятием?» – пронеслось у меня в голове паническое.

– И что случилось?

Мадлен, как раз вернувшаяся из спальни, осторожно положила рядом со мной коробку с револьвером и подсела к Арлин, с другого бока. Я взглядом указала в сторону комнаты, где спал Лиам, и Мэдди покачала головой – «Нет, не проснулся».

Арлин вытерла лицо краем шали и посмотрела на меня.

– Мы нашли его. Не знаю, как это получилось… но трость вдруг распалась на три части, и из средней, из трубки, торчали уголки бумаги. Я потянула за один… И тут всё высыпалось на пол. Мэй стала собирать бумаги, а я испугалась, что Чендлер вдруг придет и застанет нас. Бумаг оказалось очень много, и они никак не лезли обратно в трубку… – Арлин уже колотило, как в жестокой лихорадке, и даже меня начало потряхивать – от сопереживания. – Тогда я забрала бумаги и побежала в коридор, сторожить. А Мэй попыталась свинтить трость, я ведь совсем не разбираюсь в механике… И внезапно Рольф вернулся. Я побежала в комнату, предупредить Мэй… А трость то ли заклинило, то ли деталь потерялась… Мэй сказала мне бежать к вам и всё рассказать. И письма забрать с собой. И я спряталась за комодом, а когда Рольф прошел в кабинет, то выбежала в коридор и побежала сюда. Перед этим я слышала, как щёлкнула крышка сундука… Он обычно приоткрыт, но если захлопнуть его, то без ключей не откроешь. А ключи у Рольфа, – совсем-совсем тихо сказала Арлин и протянула мне дрожащей рукой скомканные бумаги. – Возьмите их, пожалуйста. И придумайте что-нибудь… Если он убьет Мэй, я тоже умру. Какие же дурочки мы были…

К концу рассказа у меня уже кружилась голова. Я понимала только одно – нам нужен дядя Рэйвен, и срочно.

– Так… – Необходимо было сию секунду что-то сказать, уверенно и смело. – Сперва объясните мне, сколько может просидеть в сундуке Мэй, если обстоятельства сложатся самым благоприятным образом, и Чендлер её не найдёт?

– В прошлый раз она там ночь провела, – призналась Арлин, терзая ногтями тонкую шаль. Шелковистая ткань так и норовила соскользнуть с плеч. – Он не очень плотно закрывается, там щель в полпальца толщиной у петель.

Ответ меня несколько успокоил. Слава святой Генриетте Милостивой, бедная девочка хотя бы не задохнётся. Уже неплохо.

– А что вы в нём храните? Может что-либо из сундука понадобиться вашему супругу? – подумав, спросила я.

– Обувь, тёплые плащи, мои принадлежности для вышивания, – старательно перечислила Арлин. – Ещё там была моя одежда, но Мэй в самом начале вынула и повесила её в платяном шкафу в наших покоях, чтобы не ходить в кабинет Рольфа, если мне что-нибудь вдруг понадобится.

– Так что теперь сундук полупустой?

Юная леди Кэмпбелл закивала.

У меня от сердца отлегло.

– Что ж, тогда вы можете успокоиться. У нас есть главное преимущество – время, – твёрдо и уверенно произнесла я, хотя сомнения по-прежнему никуда не делись. Главное сейчас было успокоить Арлин, чтоб она не натворила глупостей. – Увидев, что трость пропала, и вы вместе с ней, Чендлер наверняка отправится на поиски. Ему и в голову не придёт, что Мэй может, оставив вас одну, спрятаться в сундуке, где она к тому же недавно отбывала наказание. Так что, скорее всего, ваш супруг бродит по кораблю… и не стремится привлекать к себе внимание, – поразмыслив, добавила я. – Наверняка эти документы для него очень важны, и поэтому он не захочет предавать огласке сам факт их исчезновения. Поэтому наша первейшая цель – заручиться поддержкой капитана Мерри и маркиза Рокпорта, придумать, как оправдать ваше отсутствие и на кого взвалить вину за исчезновение трости… Впрочем, насчёт последнего у меня есть одна идея.