Текст книги "Кофе и Карнавал"

Автор книги: Софья Ролдугина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

И так, небольшим отрядом – впереди мы с дядей Рэйвеном, затем Мадлен с Рэндаллом и Лиам – мы проследовали на верхнюю палубу. Ещё на лестнице мне померещился женский крик. Я не придала этому большого значения – мало ли, у какой леди улетела шляпа на морском ветру. Затем послышался странный шум, громкие возгласы… И стоило нам подняться, как мы попали едва ли не в центр чудовищного скандала.

Чуть в отдалении, у линии, где начинались столики и сцена для музыкантов, собрались, наверно, все пассажиры, окружившие кого-то плотным кольцом.

– Кто-нибудь, оттащите этого безумца!

– Святая Герниетта, отберите у него трость!

– …бедный юноша!

– Капитан, где капитан Мерри?!

А перекрывал всё громоподобный крик:

– …и думать! Не смей! Смотреть! На мою жену!

Каждое слово сопровождалось жутким глухим звуком.

У меня сердце замерло.

– Это мистер Чендлер, – резко обернулась я к маркизу. – Я слышала его голос только раз, но узнала сразу же.

– Полагаю, вы правы, – ответил маркиз. Даже за темными стеклами очков было видно, как на мгновение расширились у него зрачки. – Удачное стечение обстоятельств. На редкость удачное… Леди Виржиния, Мадлен – прошу вас оставаться здесь, – в знак просьбы склонил голову он и затем обратился уже только ко мне: – Дражайшая невеста, не одолжите ли вы мне трость?

– Да, конечно… А как же моя нога? – несколько растерялась я.

– … смотреть! На мою жену! – донеслось до нас вновь яростное.

– Позвольте мне позаботиться о вас, – улыбнулся дядя Рэйвен, и у меня возникло ощущение, какое было вчера, когда я любовалась бушующим морем – восхищение пополам с пробирающим до костей ужасом от осознания неодолимой и разрушительной мощи неподвластного человеку природного явления. – Мэтью, разберитесь с мистером Чендлером.

Секретарь улыбнулся – но только губами. В серых глазах по-прежнему был лишь сдержанный, прохладный интерес.

– Слушаюсь, сэ-эр.

С полупоклоном забрав у меня трость, секретарь неторопливо направился к толпе, окружившей Чендлера и его жертву, на ходу собирая зеленым шнурком волосы в куцый хвост. Я же, вынужденная опереться на локоть дяди Рэйвена, сперва осталась стоять у лестницы. Но потом, переглянувшись с Мэдди и увидев у нее в глазах то же беспокойное любопытство, что терзало и меня, обратилась к дяде:

– Может, подойдем ближе?

– Отчего бы нет, – улыбнулся маркиз, наблюдая, как секретарь в коричневом костюме легко протискивается через толпу. – Не извольте беспокоиться, Мэтью легко решит эту проблему. И ему полезно будет ощутить себя полезным после стольких дней спокойствия и безделья… Очень живая натура, и это имеет свои недостатки.

Знаком велев Мэдди держаться на полшага позади, рядом с Лиамом – на всякий случай, если тому что-нибудь стукнет в голову – я решительно шагнула вперед. Дядя Рэйвен без всякого труда поддерживал меня – можно было не бояться слишком сильно опереться на его руку. До плотной толпы вокруг Чендлера мы добрались буквально за полминуты, но к тому времени всё уже разрешилось.

Мистер Чендлер, побагровевший от ярости, стоял, потирая левую руку. Его белая трость, измазанная в чем-то отвратительно красном, валялась в двух шагах позади. Мэтью Рэндалл что-то негромко выговаривал ему с той же любезной улыбкой, а у его ног лежал…

– Ох! – выдохнула я испуганно, едва узнав в избитом до крови моряке того самого рыжего весельчака, отсоветовавшего нам с Лиамом идти в шторм на верхнюю палубу.

– Неприятное зрелище, – недопоняв, откликнулся дядя Рэйвен, и обратился к своему соседу: – Сэр, не подскажите, что здесь произошло?

– Слава небесам, все закончилось, – шепотом откликнулся седой, высокий и сутулый джентльмен в твидовом пиджаке. – Это сумасшедший вдруг ни с того, ни с сего начал избивать того бедного юношу. А он всего-то подал его жене ридикюль, что та уронила! Право слово, как зверь, набросился на моряка… Если бы не молодой джентльмен с тростью – боюсь, забил бы его до смерти.

– А что сделал джентльмен? – с неуловимой иронией уточнил дядя Рэйвен.

– О-о! – встряла дама справа от меня. – Он сражался, как лев! Бесстрашно подошел к этому безумцу – и отразил его удар тростью, а он был так силен, что послышался треск! А потом ударил этому негодяю по руке – и он выронил трость! И тогда юноша сказал…

– …«Вы ведете себя недостойно настоящего аксонца, сэр!», – выдохнул седой джентльмен. – Знать бы ещё, кто этот юноша удивительных душевных качеств.

– Это мой секретарь, – совершенно серьезно ответил дядя Рэйвен и, не слушая больше восхищенных охов и ахов, обернулся и позвал: – Мэтью, благодарю вас за хорошую работу. Будьте так любезны, вернитесь на свое место и возвратите леди ее трость. Господа, кто-нибудь уже сообщил капитану о происшествии?

– За ним послали! – ответил девичий голос из-за спин собравшихся на другой стороне толпы.

– Прекрасно, – кивнул маркиз. – О, нет-нет, мистер Чендлер, а вас я бы попросил остаться. Куда же вы торопитесь? Капитан Мерри наверняка захочет обсудить с вами ваше… поведение.

Это его «поведение» прозвучало непристойнее иных ругательств.

– Наоборот, мне следует обсудить с капитаном поведение матросни на этой лоханке, – ощерился мистер Чендлер. Лицо его все еще было красно, как у пьяницы. Мне подумалось, что гнев опьяняет порой сильнее вина, и похмелье после него может быть даже и тяжелее. – Всякий сброд, который думает, что может безнаказанно…

– Мистер Чендлер, – повторил дядя Рэйвен так же мягко, но что-то в его интонациях пробрало меня до костей. – При всем уважении, решения здесь, в море, принимает именно капитан – таковы законы Аксонии, и соблюдать их обязаны и вы, и я, и любой, находящийся на кораблях под флагом Его величества.

Чендлер ничего не ответил; он оглянулся, словно ища в толпе кого-то взглядом, но не нашел и тихо выругался. Я же проследила за его взглядом – и со своего места легко различила за спинами зевак Арлин Кэмпбелл и Мэй.

– Дядя Рэйвен, мне нужно отлучиться на некоторое время, – беспечно улыбнулась я. – Возможно, в мое отсутствие вам будет удобнее решать возникающие проблемы?

– Решать – что? – маркиз быстро взглянул в ту же сторону и, завидев шляпку Арлин, все понял. – Да, конечно. Не смею задерживать вас, дражайшая моя невеста.

– Лиам, идем с нами, – позвала я мальчика. Тот кивнул, как завороженный, продолжая наблюдать за секретарем, неторопливо развязывающим шнурок на волосах. – Надо расспросить леди Кэмпбелл, пока до нее не добрался супруг.

– Спасти принцессу? – спросил секретарь, услышав мою реплику, и обернулся. И на мгновение, в пол-оборота, он напомнил мне портреты отца в особняке на Спэрроу-плейс. Я только сейчас осознала, что Мэтью Рэндалл так же сероглаз, как и мы с отцом, и волосы у него того же оттенка… Он был всем похож на моего брата, если бы такой существовал, и лишь возраст исключал такой вариант.

«Надо будет расспросить дядю, откуда он взял этого Мэтью Рэндалла», – подумалось мне, но виду я не подала и лишь поторопила Лиама:

– Ну же, пойдемте, баронет Сайер. Принцесса ждет.

Уже выбравшись за пределы плотного круга зевак, я расслышала краем уха, как дядя Рэйвен говорит:

– А вот, наконец, и капитан Мерри. Вы вовремя, друг мой.

– Как всегда. Но сейчас, похоже, стоило обратиться сразу за врачом… Клэнси, ну-ка, сбегай за доктором Ли. А мы пока разберемся здесь. И досталось же тебе, Кэрриган, бедняга… Что скажете в свое оправдание, мистер Чендлер?

Леди Кэмпбелл стояла чуть в отдалении от толпы и плакала так отчаянно, что сердце у меня разрывалось. Мэй утешала её, как могла:

– Ты не виновата, Лин. Что же, тебе вообще теперь нельзя улыбаться? – повторяла она негромко, но, завидев меня, тут же умолкла. А я не стала лукавить:

– Добрый вечер, леди Кэмпбелл. Полагаю, вам лучше было бы уйти, пока ваш супруг занят разговором с капитаном. Иначе, боюсь, внимание мистера Чендлера затем обратится на вас – в самом скверном смысле этого слова.

– И что вы предлагаете, леди Виржиния? – выпрямилась Мэй, продолжая обнимать хозяйку. Арлин сквозь слезы посмотрела на меня, но, кажется, была не в состоянии вымолвить хоть слово.

– Пройти в мою каюту, – твердо ответила я. – Там вас никто искать не станет. С другой стороны, моя компания пойдет только на пользу леди Кэмпбелл и её положению в обществе – и это не пустые слова, все же имя Эверсанов-Валтеров имеет сейчас солидный вес. Даже такому человеку, как Чендлер, не к чему будет придраться.

– Ах, чай в компании истинной леди, – задумчиво кивнула Мэй. Мне всё больше нравилась эта молодая женщина, явно улавливающая малейшие намеки, скрытые в словах собеседника. – Думаю, вы правы. Благодарю за приглашение леди. Арлин, идем? – тихо позвала она хозяйку, и та слабо кивнула.

Из-за моей хромоты и прискорбного состояния леди Кэмпбелл мы добрались до каюты лишь через четверть часа. Лиам открыл перед нами дверь, как настоящий джентльмен, а затем, внимательно оглядев коридор – нет ли кого постороннего? – закрыл её на ключ. Я усадила леди Кэмпбелл в кресло и попросила Мэдди принести из спальни графин с водой, стакан и мятные успокоительные капли, которые миссис Хат вручила мне перед долгой дорогой. Проверенное средство подействовало прекрасно; потихоньку Арлин успокоилась и даже смогла рассказать мне, что же в действительности произошло на палубе.

– Это все моя вина, – произнесла юная леди Кэмпбелл хриплым, сорванным голосом. – Если бы я только не улыбнулась тому рыжему моряку… Понимаете, Рольф опять меня отчитывал из-за… – она осеклась, испуганно взглянула на Мэй. – Словом, отчитывал. Так негромко, но ужасно, ужасно стыдно, я все время боялась, что кто-нибудь услышит… И случайно выронила ридикюль на ходу. А тот матрос оказался рядом и подал мне его. И сказал: «Это ведь твое, красавица?», а я улыбнулась, просто не смогла не улыбнуться, ведь меня никогда не называли красавицей, я все слышу – оглобля, или дура, или кочерга… А Рольф увидел, как я смотрю, и вдруг впал в бешенство.

– На самом деле, он взбесился потому, что испугался – матрос мог услышать его мерзкие речи, – вмешалась Мэй. Она стояла за плечом Арлин, как небесный хранитель, и брови у неё были сурово сдвинуты, а в глазах было то же особенное выражение, как на изображениях святой Роберты Гринтаунской. – Простите, леди Виржиния, но могли бы мы поговорить с вами… приватно?

Я оглянулась на Мэдди. Та быстро кивнула и указала на дверь, потом дернула себя за мочку уха.

«Послушаю из коридора», – значило это.

– Хорошо, – улыбнулась я, обращаясь к Мэй. – Мадлен, Лиам, не затруднит вас найти горничную и заказать чай и пирожные к нам в каюту? – и я подмигнула Лиаму.

Он был умным мальчиком.

– Конечно, леди Гинни, – поклонился он, явно подражая шутливым манерам Эллиса, а затем вышел вслед за Мадлен.

Послышались отчетливые – пожалуй, даже слишком – удаляющиеся шаги по коридору, а затем всё стихло. Я выждала полагающееся время и затем произнесла:

– Что ж, вот мы и наедине.

– Мэй, ты уверена?.. – спросила вдруг порывисто Арлин, снизу вверх глядя на служанку, но она сузила глаза и ответила без тени сомнения:

– Да. Леди Виржиния, – начала Мэй твердо, – вы, наверно, удивлены моим чересчур смелым поведением. Но это лишь потому, что до смерти лорда и леди Кэмпбеллов и Дэвида я воспитывалась… как одна из дочерей рода Кэмпбелл. И для этого было основание.

– Полагаю, вы сестра Арлин, – улыбнулась я ободряюще. – Что ж, это заметно даже и стороннему наблюдателю. Ваше сходство удивительно.

– Да, сестра, – наклонила голову Мэй. – Ошибка юности лорда Кэмпбелла. Моя мать не самых благородных кровей; она была актрисой и умерла родами. Меня забрали в поместье Кэмпбеллов – лорд был хорошим человеком. Как и леди Агнесс Кэмпбелл… Она относилась ко мне очень по-доброму, и когда родилась Арлин – доверила мне заботу о ней… А потом появился тот человек – и разрушил всё.

Глаза Мэй полыхнули такой отчаянной яростью, то мне стало не по себе.

– Мистер Чендлер?

Арлин вздрогнула и прижала руки к груди в бессознательном жесте защиты.

– Да, – зло выдохнула Мэй. – Еще когда он начал свататься к Арлин, мы поняли, что добром дело не кончится. Ведь титул должен был унаследовать Дэвид, а вес Кэмпбеллов в обществе не настолько велик, чтобы проблемы Чендлера могла решить женитьба на младшей дочери барона. Лорд Кэмпбелл выставил Чендлера, а через четыре месяца и он, и Агнесс, и Дэвид – все слегли со страшной болезнью. И я готова поклясться, что руку к этому приложил Чендлер! Так Арлин внезапно осталась сиротой, и только я была у нее теперь во всем мире. И тогда я пообещала себе, что смогу защитить сестру любой ценой. Я притворилась простой служанкой, благо о моем истинном положении знали немногие, и стала везде следовать за Арлин. Мы не сумели предотвратить этот фарс, эту свадьбу, потешившую самолюбие негодяя Чендлера… Но хотя бы мы остались вместе.

– Мне очень повезло, – сквозь слезы улыбнулась Арлин. – Не знаю… Если бы я осталась совсем одна, то, наверно, покончила бы с собой. Я такая слабая…

– Ты сильнее, чем ты думаешь, Лин, – серьезно ответила Мэй и снова посмотрела на меня. – А теперь я расскажу вам кое-что, леди Виржиния, с чем мы не можем справиться сами. То, из-за чего Чендлер на самом деле едва не убил того матроса – не из-за улыбки же, в самом деле… Только, умоляю, сохраните эту тайну!

– Слово леди.

– Мистер Чендлер… – начала Мэй.

– Я сама, – тихо, но решительно прервала ее Арлин, вытирая кончиками пальцев набежавшие слезы. – Леди Виржиния… леди Виржиния, только не думайте обо мне плохо, но я не пускаю Рольфа в свою спальню. Сначала сказывалась больной, а теперь мы с Мэй каждый вечер подпираем дверь стулом. Рольф злится, но он не может бить меня слишком сильно… А я лучше умру, чем подарю ему наследника и испачкаю кровь Кэмпбеллов кровью этого…

– …мерзавца! – подхватила Мэй. – И именно из-за закрытой двери ворчал сегодня Чендлер. А моряк, возможно, услышал лишнее, за что и поплатился. Ах, леди если б вы знали, как я ненавижу этого Чендлера! – вырвалось у неё. – Если бы я могла, то убила бы его собственными руками.

Не в силах справиться с нахлынувшими чувствами, я медленно выдохнула и провернула на пальце бабушкино кольцо.

– Не могу сказать, что не разделяю ваши чувства, Мэй. Однако смею надеяться, что вы достаточно благоразумны.

– Пока ещё да, – опустила взгляд Мэй. – Но если мы не придумаем, как до окончания путешествия сделать этот брак недействительным…

Тут я озадачилась.

Около восьмидесяти лет назад брачные законы в Аксонии сильно смягчились. В далеком прошлом остались те времена, когда жена была зависимой, беспомощной и беззащитной, а добиться развода могла, лишь если муж совершал прелюбодеяние, отягощенное неким пороком, осуждаемым в обществе. Например, кровосмешением или жестокостью… Теперь брак мог быть расторгнут и по обоюдному согласию, и, самое главное, по инициативе супруги. Если муж был неверен, если он растранжиривал приданное и не заботился о детях, если сильно избивал жену, если за пять лет брака не появлялось наследника – официальные власти, заручившись одобрением церкви, давали супругам развод.

Но ни один из этих поводов, увы, не подходил к случаю Арлин.

Свидетелей того, как Чендлер избивал ее, не было, а синяки на руках он легко мог объявить следствием падения с лестницы, как водилось. Измена… в том, что Чендлер не был верен Арлин, я не сомневалась, но вряд ли хоть одна женщина отважилась бы свидетельствовать против него. Приданное по сравнению с его собственным состоянием и вовсе казалось жалкими крохами. Наследник не появлялся по вине самой Арлин…

– Что ж, – вздохнула я наконец. – Мне видятся два выхода. Первый – доказать, что брак был свершен с корыстными целями и против воли баронессы Кэмпбелл. Абсолютная правда – но, увы, недоказуемая. Боюсь, прямой виновник гибели вашей семьи, Арлин, уже мёртв, а ниточки, ведущие к Чендлеру, оборваны. А вот второй способ – доказать, что Чендлер замешан в преступлении, порочащем честь Кэмпбеллов.

Мэй, слушавшая меня с сумрачным выражением лица, просветлела:

– Вы имеете в виду декрет Анны II Жестокосердной «О дурных ветвях»?

– Верно, – улыбнулась я. – «Дурные ветви, что могут погубить дерево, надлежит отсекать. Так и дурного человека, будь то супруг или супруга, сын или дочь, брат или сестра, должно отлучить от рода и от семьи, дабы честь её сохранить незапятнанной». Впервые этот декрет был применен к старшему сыну королевы Анны, принцу Георгу Камбрийскому, который имел неосторожность возглавить заговор против собственной матери. По закону, тот, кто принадлежит к монаршей семье, не может быть казнен. Однако Анна II нашла изящный выход. Она издала декрет «О дурных ветвях», и согласно ему Георга отлучили от рода, а затем, как простого горожанина, казнили через повешенье. А трон в итоге унаследовал младший сын, Ричард.

Арлин улыбнулась сквозь слезы – будто солнце осветило хмурые волны северного моря.

– Значит, нам осталось всего лишь доказать, что Рольф злоумышляет против короны, и подать прошение Его величеству об отсечении дурной ветви от древа Кэмпбеллов?

– И сделать это лучше до окончания путешествия, – подтвердила я. – Хотя бы найдите зацепку. Этого хватит.

«Если не дядя Рэйвен, так Эллис прижмет к ногтю этого мерзавца Чендлера», – подумалось мне.

Арлин с Мэй обменялись долгими взглядами. Это напоминало молчаливый спор, в котором постороннему ничего не будет понятно.

– Мы найдем, за что зацепиться, леди Виржиния, – твёрдо произнесла наконец баронесса Кэмпбелл. – У нас еще три недели впереди… Я бы попросила лишь об одном. Можем ли мы с Мэй иногда приходить к вам на целый день? Уверена, здесь мы будем в безопасности, и даже Рольф ничего не сможет сделать. В конце концов, он сам говорил, что мне нужно чаще вращаться в обществе.

– О, безусловно, приходите в любое время, – быстро откликнулась я

В этот момент в дверь постучали. Это оказалась служанка с сервировочной тележкой, на которой нашлось место не только для традиционного вечернего чая, но и для слоёных пирожных с ореховой начинкой, и для свежайшего яблочного тарта, и для изумительных рассыпчатых печений с кунжутом и крупной солью. Мэдди, прекрасно знавшая о моих вкусах, настояла еще и на вазе с фруктами. Для вечно голодного Лиама взяли еще и сандвичи с копченой грудинкой.

Повеселевшая после разговора, Арлин с удовольствием отдала должное десертам. Выглядела она при этом как человек, который не пробовал сладкого уже добрых полгода. Прочем, судя по тому, как смотрела на сестру Мэй, так оно и было. За чаепитием последовала партия в «романское каре», пожалуй, единственную дамскую карточную игру. Забывшись, Арлин начала рассказывать о своем детстве, о семье, об увлечении лошадьми восточной породы… Опомнились мы уже около полуночи, когда через открытый иллюминатор донесся треск фейерверков.

– Ах, Святая Роберта, я же не сказала Рольфу, куда иду! – перепугалась Арлин. – Сейчас праздник закончится, и он поймет, что меня нет ни среди гостей, ни в каюте…

– Тогда немедленно возвращаемся на палубу, – решительно поднялась я. – Если мы появимся вместе, то у Чендлера не будет ни малейшего повода для скандала. Впрочем, насколько я знаю дядю Рэйвена, вашему супругу, леди Кэмпбелл, некоторое время будет не до семейной тирании.

– Насколько вы знаете… кого? – озадаченно переспросила Арлин, пока Мэй сноровисто прикрепляла шпильками маленькую шляпку к ее шиньону.

– Маркиза Рокпорта. Уж что-что, а искусством обеспечивать головную боль тем людям, что рискнули вызывать его неудовольствие, он владеет в совершенстве.

После этого мы вместе поднялись на палубу. Пассажиры любовались гаснущими фейерверками; был обещан ещё один залп ракет, и матросы на площадке поодаль готовили его, перебрасываясь шутками. Звучал смех и беспечные разговоры, и ничто не напоминало о вечернем инциденте… в том числе и его участники. Оглянувшись по сторонам, я не заметила ни дядю Рэйвена с секретарем, ни Чендлера.

– Пройдемся кругом, вдоль борта? – предложила Арлин. Лицо у неё побледнело. – А может, Рольф вернулся в каюту? Вдруг он прошел в мою комнату?

– Тогда мы всего лишь переночуем в той комнатке, что отведена для меня, – уверенно заявила Мэй, погладив ее по плечу. – Как и всегда. Но я уверена, что он не станет дожидаться в каюте. Не в его это характере. Скорее, будет рыскать по кораблю, как зверь.

Среди ожидающих фейерверка пассажиров Чендлера также не оказалось. Мы отправились дальше, не торопясь. Лиам временами забегал вперед и заглядывал за поворот или под лестницу. Мы с Мэдди подшучивали над его энтузиазмом, пока из очередной вылазки мальчишка не возвратился с расшибленной бровью.

– Святые небеса! Что произошло? Неужели напал кто-то?

Я вытащила платок, чтобы оттереть красные подтеки со скулы, но Лиам отобрал у меня его, по-простому поплевал на уголок и принялся отчищаться сам.

– Дурость моя на меня напала, – сердито пробурчал мальчишка, сосредоточенно оттирая пятно с лица. – Нашел я вашего мистера Чендлера. Вон, под навесом языком с другом чешет… То есть про всякие умные штуки беседу ведет, я хотел сказать, – поправился он, вспомнив мои наставления.

– Ведёт светскую беседу, разговаривает, – тихонько подсказала я ему, а громче произнесла: – И что же было дальше?

– Ну, ничего, – понурился Лиам. – Я вот хотел поближе подлезть, чтобы послушать, о чем они там… разговаривают. А они вдруг ка-ак захохочут! И этот Чендлер того по плечу хлопнул и сказал: «Значит, договорились, Карл». Ну, я испугался и деру дал. А про балку-то забыл, вот на неё и налетел со всего маху.

– Хорошо, что не выбил глаз, – мудро заметила Мэй. На просторечные оговорки Лиама она, к счастью, не обратила внимания. – А куда направился потом Чендлер?

– Да сюда, – проворчал мальчик. – Так что лучше б нам к борту встать да сделать вид, что мы на рыбок любуемся. Или на птичек.

– Наслаждаемся морскими видами, – вздохнула я. – Что ж, разумная идея.

Однако далеко отойти мы не успели. Послышались тяжелые шаги, и на палубу поднялся мистер Чендлер собственной персоной. Завидев жену, он тут же направился к ней, угрожающе печатая шаг. Я покрепче сжала трость, молясь, чтоб Чендлер не узнал в ней сегодняшнее оружие Мэтью Рэндалла, и выступила вперед, улыбаясь в лучших традициях леди Вайтберри.

– Ах, дорогая Арлин, это разве не ваш любезный супруг, которого мы всюду разыскиваем, – громко обратилась я к застывшей баронессе Кэмпбелл, а затем повернулась к Чендлеру: – Добрый вечер, сэр. Прекрасная погода сегодня, не так ли? – и протянула руку, как для поцелуя.

Конечно, мы находились не в помещении, а всего лишь под навесом, и приветствовать леди поцелуем руки Чендлеру не полагалось, но, во-первых, он вряд ли знал такие тонкости, а во-вторых, нам надо было его как-то отвлечь.

Он остановился почти вплотную ко мне – только протянутая рука не давала сократить расстояние до неприличного. Вгляделся в мое лицо… И угрожающе-хмурое выражение как ветром сдуло. Светло-карие, в желтизну глаза стали добрыми, как у нотариуса, заверяющего официальное завещание у постели смертельно больного толстосума.

«Медовая морда» – вспомнилось мне некстати выражение Лиама.

– Добрый вечер… леди Виржиния, если не ошибаюсь, – склонился Чендлер над моей рукой с грацией, неожиданной для человека его роста и комплекции. Горячее и влажное дыхание опалило кожу.– Воистину, приятное знакомство. Полагаю, заочно мы уже представлены, но позвольте сделать это лично. Рольф Чендлер, банкир, фабрикант, поклонник науки и всего прекрасного.

– Ах, я тоже люблю всё редкое и прекрасное, – рассмеялась я непринужденно. Желудок у меня как лентой перетянуло на две части. Чендлер не спешил отпускать мою ладонь, и из-за этой вынужденной близости его огромная, подавляющая сила ощущалась необыкновенно остро. Я словно воочию видела, как он легко гнёт кочергу или на ходу останавливает взбешенную лошадь. – Значит, мы поладим.

– Непременно, – кивнул Чендлер и наконец отступил. Я тут же сделала шаг назад, чтобы опереться на плечо Лиама. – Надеюсь, вам было не скучно в обществе моей супруги?

– Ах, что вы! – воскликнула я поспешно. – Леди Милдред и леди Агнесс Кэмпбелл связывала теплая дружба… Конечно, я не могла не пригласить Арлин погостить у меня. Непременно, сразу после этого круиза. И она просто обязана навестить мой особняк неподалеку от Серениссимы. Так ведь, дорогая? – прочувствованно обратилась я к Арлин.

– Да, конечно, – опустила она глаза. Плечи её вздрагивали, как от холода.

– Не приму никаких возражений, – шутливо пригрозила я ей веером и обратилась к Чендлеру: – И от вас тоже. Право, я смертельно обижусь, если вы не ответите на моё приглашение.

Я взглянула на Чендлера из-под ресниц, храня на лице загадочную полуулыбку. Помнится, в исполнении леди Вайтберри этот прием был неотразим.

В моем, видимо, он также имел некоторый успех.

– Конечно, мы навестим вас. Сроки согласуем после круиза, – поклонился Чендлер и протянул руку к Арлин: – А теперь, дорогая моя супруга, не пора ли нам вернуться в каюту? Время уже позднее, а вы, помнится, жаловались на слабость сегодня утром.

– Да, – тихо выдохнула Арлин.

Как будто бы подавшись порыву, я шагнула к ней, обнимая за плечи на прощание.

– Держитесь, – шепнула неслышно для Чендлера. – Сейчас я выиграла нам ещё немного времени, на случай, если для расследования не хватит круиза. Все будет хорошо, обещаю.

Арлин несмело улыбнулась.

– Я знаю.

Так мы расстались. Я волновалась за благополучие Арлин, но надеялась на находчивость Мэй. Если уж они столько времени водили Чендлера за нос, то сумеют справиться и этой ночью. Тем более после общения с дядей Рэйвеном сил у домашнего тирана остаться должно немного… А меня к тому же заинтересовал собеседник Чендлера.

– Лиам, – позвала я мальчика. – А ты сумел бы узнать этого «Карла», если бы еще раз увидел его?

Он удивленно обернулся ко мне:

– А чего его узнавать-то? Это ж тот алманец. Ну, у которого сын растяпа и жена умная… А, Шварц его звать!

– Тот самый Карл Шварц, алманский изобретатель? – не поверила я ушам своим.

– Других не знаем, – важно откликнулся Лиам. – Ух, то-то он мне сразу не понравился.

– Не суди поспешно, – осадила я мальчишку. – Кто знает, о чем эти двое говорили. Чендлер упоминал, что интересуется наукой. Мистер Шварц вполне мог пригласить его на конференцию… или на свою лекцию в университете, в конце концов.

«А мог и договориться с Чендлером о контрабандном ввозе своих изобретений. Или наоборот – о покупке каких-нибудь важных секретов Аксонии в области науки», – мрачно подумала я, вспомнив, что рассказывал мне дядя Рэйвен, но вслух не сказала ничего.

За разговором я не заметила, как мы вернулись обратно к месту проведения фейерверка – но с другой стороны. Два силуэта у борта показались мне знакомыми. Опираясь на трость и на плечо Лиама, я поспешила к ним.

– Драгоценная моя невеста, – с улыбкой произнес маркиз, когда между нами оставалось всего несколько шагов. – Похоже, с леди Кэмпбелл вы не скучали, уж если не спешили вернуться к праздничной суете.

– Наша беседа была как приятной, так и познавательной, – кивнула я. – В свою очередь позвольте полюбопытствовать, чем закончилось происшествие с матросом. Надеюсь, он остался жив?

– Не только жив, но и относительно здоров. – Дядя Рэйвен протянул мне руку, предлагая ступить поближе к борту и облокотиться на перила. Я так и сделала, хотя в сравнении даже с началом поездки чувствовала себя уже гораздо лучше. Место перелома больше не опухало по вечерам, от долгой ходьбы, да и в целом болело меньше. – Его ребра целы, как и голова. Видимо, рука мистера Чендлера не так тяжела, как кажется на первый взгляд. Но Кэрриган – так зовут пострадавшего матроса – потерял много крови. А все из-за разомкнувшегося кольца на трости – острый край изорвал матросу всю спину. Доктор Ли, вероятно, до сих пор штопает раны.

– Надеюсь, этот Кэрриган вскоре поправится, – вздохнула я, глядя на морские просторы. Слова дяди Рэйвена должны были довести любую порядочную леди до обморока. Но, видимо, после всех испытаний, после тех ужасов, что предстали перед моими глазами за последний год, чувства притупились. Я ощущала лишь сострадание к избитому матросу… и холодную злость – к Чендлеру. – Также надеюсь, что виновник понесет должное наказание.

– Увы, Чендлеру грозит лишь огорчение из-за солидной трещины на его трости. Слабое утешение, но трость ему весьма дорога, судя по той ругани, что он обрушил на моего секретаря. Также капитан Мерри не рекомендовал Чендлеру участвовать в любых увеселительных мероприятиях до конца плавания, однако вряд ли эти рекомендации возымеют эффект, а силою удерживать Чендлера, конечно, никто не станет.

– Жуть как нечестно, – пробормотал Лиам себе под нос, но дядя Рэйвен прекрасно все расслышал:

– Разделяю ваше мнение, юноша. Но матрос жив и скоро будет здоров. Последствия оказались не столь серьезны. Наказание следует применять соразмерное. Это в совокупности означает, что капитан Мерри не может вздернуть Чендлера на рее, хотя и обладает такими полномочиями, – с легким сожалением констатировал маркиз. – О, вы только посмотрите, Виржиния – похоже, матросы наконец управились со строптивыми ракетами для фейерверка, и мы все же полюбуемся сегодня еще на один залп.

Взглянув, куда указывал дядя Рэйвен, я увидела огороженную площадку аккурат между нами и ожидающими фейерверка пассажирами. Там один из матросов уже сидел, пригнувшись, за бочкой. Другой торопливо чиркал спичками, наклонившись над странного вида конструкцией – чем-то вроде нескольких труб, соединенных вместе и направленных к небу под углом в семьдесят-восемьдесят градусов. Через несколько секунд спичка загорелась. Прикрывая огонек ладонью от ветра, матрос присел на корточки и подпалил коротенькие фитили. Они затрещали, как бикфордов шнур, рассыпая искры; матрос вприпрыжку кинулся к бочкам и спрятался рядом с товарищем.

– Надо же, посмотрите, дядя Рэйвен, тот, что слева, прикрывается какой-то доской. Неужели настолько фейерверки опасны? – неловко пошутила я, раскрывая веер, хотя прекрасно понимала, что в случае осечки перышки и костяные планки не защитят меня от ракеты.

– Всё в этом мире опасно, в разной мере. И фейерверки, и трости, и мой Мэтью, и я сам, и даже вы.

Продолжая оставаться позади, дядя Рэйвен шагнул чуть ближе и положил руку на мое плечо. От единственного легкого прикосновения тело будто бы окатило теплой волной, как в детстве… когда отец в редкие минуты нежности и сентиментальности вспоминал о том, что маленьким дочерям нужна родительская забота, брал вечером книгу, садился в кресло в моей спальне и читал вслух.