Текст книги "Дети песков (СИ)"

Автор книги: Софья Маркелова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

– Если мы закончили этот разговор, то позвольте покинуть вас. Я бы тоже хотела поспать сегодня, – спустя пару мгновений напряженной тишины вновь заговорила Парзуи. – Вас проводят до ваших покоев. Добрых сновидений.

Женщина сдержанно улыбнулась и, не вынимая рук из карманов, неторопливо удалилась вглубь дворца. Из арки моментально материализовались двое прислужников, которые склонили головы в поклоне и попросили гостей следовать за ними. Однако новоприбывших повели вовсе не в центральную часть дворца, а в одно из крыльев здания, где был отдельный вход.

– Все очень плохо, – прошептал Манс только для ушей профессора, стоило им всем пройти внутрь слабоосвещенного холла и сразу же свернуть куда-то в сторону. – Нас ужасно приняли.

– Почему? – поинтересовался Ашарх, пока они в сопровождении немногословных слуг шли по длинной череде одинаковых коридоров.

– Мерионе отказали в ау. аду. ауенции…

– Аудиенции?

– Да. Хотя вопрос исключительно важный. Но самое оскорбительное другое.

– Они разместили нас в хозяйственной части дворца, – закончила за брата Лантея, замедлившись и поравнявшись с негромко беседовавшими мужчинами. – Поселить вместе с прачками и кухарками матриарха и ее сестру со свитой… Это плевок в лицо.

– Почему так произошло? – непонимающе прошептал Аш. – Может, это ошибка?

– Нет. Боюсь, что разведка Иамес все же успела хорошо поработать в Третьем Бархане и донесла до своего матриарха много интересных сведений о нраве и поведении моей старшей сестры, чего она так боялась. Теперь Иамес сделает все, чтобы капризная Мериона отказалась от трона, который та и так уже почти потеряла, или начала послушно плясать под ее дудку.

– Первый Бархан следит за остальными полисами, – объяснил для преподавателя Манс. – Он главнее. Ему подчиняются все матриархи, и Иамес вполне может такое сделать.

– А что будет, если Мериону вынудят отказаться от престола? – спросил, внутренне напрягшись, Ашарх.

– Его должна буду занять я, – сказала Лантея и скривилась. – Но такого никогда не будет. Мериона ни за что не откажется от власти, ее слишком долго готовили к роли матриарха. Сестра или взбунтуется, или подчинится. Лично я ставлю на последнее.

– Неужели эта матриарх Иамес такая суровая женщина? – спросил профессор.

– Очень, – прошептал Манс, оглядываясь по сторонам. – Она уже много лет правит, слишком много… У нее четыре дочери. И каждая из них не просто готова в любой момент взять власть в свои руки, они все лучшая опора и защита для своей матери. Умные, хитрые… Они с матриархом способны не просто сместить Мериону, они могут легко ее уничтожить. И всю память о ней.

В этот момент провожатые остановились возле одной из комнат, которую, как оказалось, выделили под совместное проживание Лантее и Мерионе. Матриарх поджала губы, осознавая всю унизительность такого размещения, но спорить не стала: для этого у нее было слишком мало сил. Мужчин же отвели немного дальше по темному коридору с висевшими на стенах тусклыми фонарями. Им так же предоставили совместные покои, где две узенькие кровати занимали едва ли не все свободное место. Ашарх даже подумал, что им специально выделили какой-то чулан, но, как показал осмотр, в комнате женщин едва ли было больше места. Только голые стены, грубые каменные лавки вдоль стен и кровати, на которых с трудом помещался один человек.

И после такого приема мало кто из их компании уже надеялся на то, что для выживших Третьего Бархана все действительно хорошо закончилось. Похоже, трудности только начинались.

Основное отличие дворца Первого Бархана от Третьего заключалось в том, что одна из его частей была полностью оборудована под несколько крупных купален. В круглых просторных залах без потолка, соединенных друг с другом узкими переходами, находились небольшие водопады, рвавшиеся наружу прямо из недр стен. В камне под ногами были высечены пологие ступени, ведущие к неглубоким чашам, вытесанным прямо в полу, которые постоянно наполнялись прохладной водой, переливавшейся через края. Как Лантея объяснила профессору, в этом городе не было горячих источников, поэтому простой народ мылся в реке, которая находилась у подножия полиса, а во дворце были собственные искусственные озера. За счет их небольшого размера хетай-ра могли нагреть песчаник, чтобы сделать воду теплой. Таким же образом они принимали и собственные ванны в отдельных будуарах, где все для этого было обустроено. Для тех же, чьи комнаты во дворце не были оборудованы подобными удобствами, оставалось лишь посещать публичные купальни и отмокать в каменных чашах.

Лантея и Мериона первыми удалились для принятия водных процедур, исчезнув за ширмами женского зала, а Манс с Ашархом предпочли сначала утолить свой голод, терзавший их уже много дней. Поздний ужин матриарху и ее спутникам любезно принесли прямо в комнаты по первому же требованию, хотя после негостеприимной встречи Манс был уверен, что их должны были отправить есть в общую дворцовую столовую, где питалась прислуга. Увидев же тяжелые подносы, заставленные различными блюдами и напитками, юноша пришел в доброе расположение духа и уверил профессора, что это означало лишь одно – еще не все было потеряно: если бы Мерионе со свитой пришлось есть из общего котла за одним столом с простолюдинами, стало бы совершенно ясно, что Иамес не собиралась давать ей ни единого шанса и дальше занимать пост матриарха.

Невыразимое блаженство, которое охватило мужчин после мытья в теплой воде, бритья и сытного ужина, не оставило им ни шанса в борьбе со сном. Наконец они могли насладиться всеми этими простыми обыденными вещами, от которых уже успели отвыкнуть, позабыв хоть на время о падении Третьего Бархана, перенесенных трудностях в Диких тоннелях и туманности грядущего. Поэтому сон их был легким и сладким, каким он всегда бывает после нелегкого пути.

Утром приятелей разбудила Лантея, которая не столько желала порадовать спутников самолично украденным с дворцовой кухни завтраком, сколько сбежать от Мерионы. Матриарх, по словам девушки, половину ночи раздраженно ворочалась и била свою подушку в приступах злобы. Она отказалась обсуждать с сестрой тактику дальнейшего поведения, предпочитая в одиночестве гневаться на неподобающее к ней отношение во дворце. Лантее же не хотелось надоедать или выслушивать претензии, поэтому она решила тихо уйти, как только проснулась.

– Я боюсь, что Мериона теперь во всем обвинит тебя, сестра, – заговорил Манс, целеустремленно раскладывая на заправленной кровати все блюда и тарелки, принесенные девушкой с кухни. – Скажет, что ифириты напали на город из-за тебя. Чтобы она осталась чистой и Совет был на ее стороне.

Поверх шелкового покрывала легли прозрачные стеклянные блюдца с иссиня-черными яйцами, миски с маленькими сушеными рыбками, покрытыми белыми разводами соли, целая тарелка разваренных зеленых водорослей, от которых поднимался специфический кисловатый запах, и легкий десерт из запеченных с финиками плодов опунции. Пока профессор разливал по тонкостенным пиалам прохладный сладковатый напиток, напоминавший фруктовый взвар, Лантея уже придвинула к себе поближе одно из блюд.

– Так все и будет, – подтвердила она последние слова брата, подцепив изящными костяными щипчиками сушеную рыбу. – Для нее все это чрезвычайно выгодно, чтобы избавиться от лишней претендентки на престол и выставить себя невиновной перед Иамес. Если матриархи сочтут ее слова правдой, то меня могут просто казнить, предварительно обвинив во всех грехах. Единственная надежда на то, что Совет Пяти Барханов, как и всегда, будет длиться семнадцать дней, и, если ситуация обернется против меня, то я успею сбежать, пока они не огласят свой приговор… Думаю, уже через несколько дней станет ясно, нужно ли уходить из города или есть шансы оправдаться.

– И куда ты планируешь уйти? – удивленно спросил профессор, отрешенно откусывая половинку сваренного вкрутую черного яйца. – А как же все твои мечты по поводу просвещения хетай-ра? Или ты уже не хочешь прерывать изоляцию? Ведь тут такой шанс – можно уверить всех матриархов в том, что их народу уже давно пора показать жизнь за пределами пустынь Асвен.

– Ох, Аш… – неожиданно тяжело вздохнула Лантея. – Посмотри на всю эту ситуацию в общем… Город пал, погребя под собой тысячи жителей. Ифриты прознали о существовании хетай-ра, и больше для нас не будет спокойной жизни. Более того, имперцы еще и наверняка попытаются отомстить за свою уничтоженную армию. Ну а выжившие из Третьего Бархана своими глазами видели жестокость краснокожих чужаков: теперь меня ни за что не станут слушать, сколько бы я ни говорила о том, как за пустынями все красиво и хорошо. Для хетай-ра теперь мир за пределами песков отнюдь не безопасен. И они еще долго будут помнить своих кровожадных убийц, уничтожающих все на своем пути сталью и огнем.

– Они ни за что не согласятся теперь выходить наружу из полисов, – согласился брат с сестрой, его лицо омрачилось. – Они напуганы.

– А совсем скоро они еще и разозлятся, – прошептала Лантея. – Ведь три тысячи лет никто не находил подземные города, а теперь мое возвращение с поверхности повлекло за собой последующее нападение. Боюсь, что народная злость может пасть на мою голову…

Ее губы задрожали, а глаза увлажнились. Видимо, девушку уже давно терзали эти невеселые мысли, но только теперь она рискнула поделиться ими со своими спутниками.

– Цель, к которой я так долго шла… канула в небытие раз и навсегда.

Профессор отставил тарелку в сторону и взял хетай-ра за плечи, разворачивая к себе.

– Послушай, – твердо сказал он. – Возьми себя в руки, Тея. Еще не все потеряно! Сейчас в любом случае следует дождаться этого Совета. Если разумные матриархи согласятся прислушаться к нашим словам, то мы сумеем доказать, что твоей вины во всем произошедшем не было. Думаю, эти правительницы не просто так занимают свои должности, не так ли?.. Да и сейчас любой хетай-ра должен осознавать, что необходимо принять некоторые меры по защите городов, иначе начнется война. А как они смогут вести войну, если практически ничего не знают о мире за песками и его обитателях, а?

– Предлагаешь откупиться от Совета информацией? – вяло спросила Лантея, поднимая на спутника покрасневшие глаза.

– Именно, – уверенно произнес Ашарх, не отпуская плечи девушки. – Мы дадим им сведения о мире и общей политической ситуации, поможем выжить в начинающейся войне. И этим убьем сразу двух зайцев: станем ценными источниками знаний, наша смерть будет им невыгодна, и частично осуществим твою цель – донесем до матриархов мысль о необходимости снятия изоляционного купола с оставшихся Барханов. Чтобы получить помощь извне.

– А если они все же не прислушаются к нам? Что тогда, Аш?! – отчаянно спросила Лантея. – Ведь здесь тоже ведутся свои внутренние политические игры и строятся интриги, о которых мы понятия не имеем. Одно противостояние Иамес и Мерионы чего стоит… А мы просто мелкие рыбешки по сравнению с ними обеими.

– Тогда мы придумаем, как своими силами незаметно уйти из города. А после решим, куда податься, – сказал, как отрезал, профессор.

– Матриархи – мудрые матери Барханов, они передпочтут узнать все, а не слепо гневаться, – твердо проговорил Манс и после некоторого молчания добавил: – А если все действительно будет так плохо, то мы уйдем. Все мы. Я непременно пойду с вами…

Юноша криво улыбнулся, пытаясь скрыть за усмешкой нахлынувшее на него волнение, однако, ярко-пунцовые щеки выдавали всю впечатлительность его натуры. Подобное заявление было для Манса настоящим признанием в верности своим приятелям, и в тот момент Лантея почувствовала необъяснимую легкость и благодарность к обоим свои спутникам, которые вернули шаткое равновесие в ее душу и дали толчок для дальнейшей борьбы. Ситуация с Барханами запутывалась как клубок шипящих змей, где любой неверный шаг или решение могли повлечь за собой смертельный укус, но теперь девушка была уверена, что ступает на этот путь не одна. Рядом с ней были те, кто могли в последнюю секунду отдернуть ее руку от ядовитых клыков матриархов.

Только ближе к полудню явилась посыльная прислужница, которая передала Мерионе и Лантее приглашение на вечернюю аудиенцию. Иамес игралась с терпением своих гостей как кошка с мышкой. Никто даже не сомневался, что матриарх могла принять сестер гораздо раньше, но она намеренно заставляла их ждать этой встречи как можно дольше, чтобы продемонстрировать всю непоколебимость своей власти. И если Лантея готовилась к аудиенции как к войне, мысленно перебирая все свои аргументы, то Мериона только металась по маленькой комнате в бессильной злобе, крича на послушных прислужниц и расшвыривая вещи. Она действительно была не в том положении, чтобы диктовать свои правила игры: ее Бархан пал, не сумев сдержать нападение, погибла не только прошлый матриарх, но и сотни невинных. Частично в этом была вина именно наследницы, которая оказалась не готова к подобного рода происшествию, допустила, чтобы Гиселла и Бартелин остались в осажденном полисе, не принимала участия ни в обороне, ни в эвакуации и теперь еще имела наглость требовать что-то от Совета. Молить Иамес о помощи, защите и покровительстве – это было единственным, что оставалось делать Мерионе в подобной ситуации, а она не считала себя одной из тех женщин, которые легко склоняли головы.

Роскошный тронный зал, где матриарх согласилась принять гостей, имел необычное строение: он был круглым и полностью состоял из множества ступеней, все из которых вели наверх, к небольшой площадке посередине, где и располагался сам трон. Таким образом, просители находились гораздо ниже правительницы, что еще больше подчеркивало разницу в статусе.

Иамес невозмутимо восседала на своем престоле, выпрямив спину, задрав подбородок и прикрыв глаза. Это была уже весьма пожилая женщина. Никто не знал точно, сколько ей было лет, но Лантея как-то слышала от матери, что никак не меньше ста, и она явно собиралась побить все рекорды долгожительства в Барханах, преодолев порог в сто пятьдесят лет, поскольку следила за собой с необыкновенным усердием. Четверо ее дочерей уже давно вырастили своих собственных наследниц, а матриарх все стояла у власти. О ее требовательности ходили настоящие легенды, однако, все, кто посмели в чем-либо обвинять Иамес или перечить ее приказам, уже давно стали высушенными мумиями и покоились в Бесконечных тоннелях. Больше всего в своей жизни матриарх боялась потерять власть. Она привыкла держаться за нее клыками и когтями, уверенная, что вокруг не было ни одного хетай-ра, который не представлял бы для нее угрозу. Даже собственным дочерям она никогда не доверяла до конца, хотя и воспитала из них идеальных политиков и управленцев.

Вокруг трона замерли стражи, которые не сводили глаз с Мерионы и Лантеи, неторопливо поднимавшихся по многочисленным ступеням. Хоть сестры и раньше бывали в Первом Бархане, но примечательная любовь местных архитекторов к лестницам впервые так настойчиво обратила на себя их внимание. За престолом молча стояли четверо облаченных в зеленые мантии женщин, отдаленно напоминавших некоторыми чертами лица сидевшую перед ними правительницу. Сама Иамес была достаточно крупного телосложения, хотя это с трудом можно было разглядеть за складками ее объемного торжественного одеяния: алая мантия едва скрывала пышное платье, состоявшее из множества слоев ткани. Ее красные волосы были забраны в высокую сложную прическу, из-за которой морщинистая кожа на висках и лбу была так сильно натянута, что матриарх даже не могла двигать тонкими бровями. Навстречу своим гостям правительница не поднялась, она лишь сухо поприветствовала их официальной фразой, когда сестры преодолели высокий подъем:

– Я, матриарх Первого из пяти великих Барханов Иамес Золейна Офобат, приветствую вас, дочери Гиселлы Геркатен Анакорит. Зачем просили вы уделить вам время? Говорите.

– Матриарх Иамес, – обратилась к ней Мериона и склонила голову. – Мы лишь хотели переговорить с вами наедине, без излишней торжественности и церемоний.

– Если хетай-ра не будут соблюдать правила, столь бережно хранимые не одно тысячелетие нашими предками, то великие Барханы ждет упадок, – непререкаемым тоном заметила правительница, чьи сухие поджатые губы, казалось, никогда не ведали улыбки. – Говорите.

– Конечно, матриарх, – неожиданно покорно согласилась Мериона. – Мы желали обсудить с вами ужасное несчастье, которое произошло с Третьим Барханом. Вы, несомненно, уже в курсе всего?

– Да. Мне поведали о нападении, гибели города и смерти Гиселлы. Это большая трагедия, – без намека на сожаление в голосе ответила Иамес, впившись своими выцветшими серыми глазами в лицо собеседницы. – В мольбище Старухи через два часа состоится служба в память о всех погибших. Насколько я знаю, ее проведут вместе два главных служителя – Мильвен со стороны Первого Бархана и Озахар, который прибыл с вами. Мы должны все хорошо помолиться за души тех, кого больше нет в этом мире. И почтить молитвой вашу покойную мать.

– Мы очень благодарны вам, – сказала Лантея, приложив к солнечному сплетению кулак в знак уважения. – Не только за назначенную службу, но и за остальную оказанную помощь.

– Позвольте спросить, оповестили ли вы других матриархов о необходимости досрочного проведения Совета Пяти Барханов? – перевела тему Мериона.

– Мои дочери отправили письма в остальные города, как только из Диких тоннелей прибыл ваш передовой отряд. Второй и Четвертый Барханы прислали скромные делегации, собранные в кратчайшие сроки. Они уже добрались сюда, по пути загнав до смерти всех сольпуг, на которых ехали. Сейчас правительницы отдыхают во дворце и дожидаются начала Совета, – поделилась информацией Иамес, а после с неудовольствием добавила: – К сожалению, матриарх Пятого Бархана еще не прибыла… Более того, из ее города нам так и не поступило ответного письма, так что нельзя быть уверенными в том, что почтовые орлы добрались до этого отдаленного полиса. А возможно, матриарх Васпия в своей обыкновенной манере забыла послать ответ.

– Получается, мы не сможем открыть заседание в ближайшее время? – помрачнела Мериона.

– Я предварительно назначила дату Совета на послезавтра. Если к этому времени Васпия так и не доберется до Бархана или от нее не поступит ответ, то мы начнем в ограниченном составе. От Пятого Бархана я допущу к Совету несколько высокородных хетай-ра, которые по счастливой случайности оказались в моем городе на дипломатических переговорах. Они не получат право голоса, а лишь выслушают и передадут Васпии все сведения… Надеюсь, за семнадцать дней, пока будет длиться Совет, матриарх все же сумеет сюда доехать.

– Прошу прощения, – негромко обратила на себя внимание Лантея. – Но для того, чтобы Совет Пяти Барханов состоялся, необходимо, чтобы прибыли все правительницы. Это противоречит правилам. Ни разу за все время существования этой традиции заседание не открывали, когда число матриархов было меньше пяти. В этот раз на нем будут обсуждаться темы, чрезвычайно важные для всех полисов хетай-ра… Потеря даже одного голоса критична!

– А когда на Совете обсуждали темы неважные? – холодно поинтересовалась Иамес. – Вы очень несдержанны, Лантеялианна. И, как выяснилось, плохо образованны… Парзуи! Протицируй дополнение к указу номер девяносто два матриарха Дэлеэстэны от 2237 года от основания Гиртариона.

– «В ситуациях, когда один или несколько матриархов отсутствуют на объединенном Совете Пяти Барханов, на их место следует пригласить достойных представителей из тех же Барханов для документации заседания с последующей передачей информации в устной или письменной форме отсутствующим матриархам», – послушно и бойко зачитала по памяти третья дочь Иамес, без какой-либо надобности поправляя свои очки на пухлом носике.

Лантея зарделась от стыда: ее впервые так публично и грубо обвиняли в незнании каких-либо законов. Хотя девушка считала, что получила от матери и нянек достойное образование, но, как ни странно, именно это дополнение к указу она совершенно не помнила, будто его и не существовало. Судя по немного вытянувшемуся лицу Мерионы, она так же впервые слышала о подобном правиле, но заявлять об этом Иамес не решилась. Даже если матриарх сама выдумала подобный закон, то пытаться доказывать это было бессмысленно. Зная ее расчетливый ум, можно было догадаться, что все необходимые документы давно уже были аккуратно подделаны.

– Прошу прощения за мою юную неразумную сестру, – выдавила из себя Мериона, желая заполнить гнетущую тишину. – Несомненно, ваше решение проблемы единственно возможное и справедливое. Вы безгранично мудры, матриарх Иамес, и всегда действуете в соответствии с законами.

– Истинно так, – протянула властная старуха и приподняла уголки губ в слабой самодовольной улыбке, принимая похвалу. – Надеюсь, вы поняли, Лантеялианна, что такое хорошее образование на примере моей дочери. Займитесь же им на досуге… А теперь ступайте обе. Вы меня очень утомили. Совет состоится послезавтра, с Васпией или без нее. Все остальные темы мы обсудим уже после открытия заседания. Идите, идите…

Иамес легко махнула кистью руки, покрытой пигментными пятнами и морщинами, и сестрам ничего не оставалось, кроме как склонить головы, вежливо попрощаться и направиться вниз по ступеням. Когда за их спинами громко захлопнулись массивные резные двери из темного стекла, то женщины недоуменно переглянулись, чувствуя нараставшее напряжение. Эта короткая аудиенция принесла с собой еще больше вопросов, чем было до нее.

На следующий день в городе началась ярмарка. Совет Пяти Барханов проходил редко, но обыкновенно к нему очень серьезно готовились: с караванами делегаций отправлялось множество торговцев, чтобы представить свои товары, купить чужие или же просто узнать последние новости и слухи. Пока мудрые матриархи семнадцать дней решали важнейшие политические вопросы, улицы Первого Бархана расцветали пышным букетом народных гуляний.

В этот раз Совет был вынужден созвать внеочередное заседание из-за событий, произошедших в Третьем Бархане, поэтому делегации собирались экстренно и прибывали в ограниченном составе. В город успели приехать лишь матриархи с семьями и советниками. Торговцам необходимо было перевозить товары, а для этого требовалось дополнительное время и свободные сольпуги с бородавочниками, поэтому прибытие купцов ожидалось никак не раньше чем через неделю. Однако ярмарка все равно началась согласно срокам, пусть пока что основными покупателями и были только сами жители Первого Бархана.

Конечно же, Ашарх из чистого любопытства не мог пропустить подобное зрелищное мероприятие, поэтому практически весь день вместе со своими приятелями провел в центре города, наслаждаясь духом гуляний. Он так хотел отвлечь Лантею от ее тягостных мыслей по поводу разлада со старшей сестрой и предстоявших дебатов с Советом, что буквально за руку потащил ее в центр полиса, надеясь задурманить девушке голову пьянящей атмосферой праздника. Не то, чтобы ему безоговорочно это удалось: Лантея хоть и улыбалась, хоть и вертела головой по сторонам, но в ее глазах читалось совсем иное – мысленно она была вовсе не на ярмарке. И это безмерно печалило не только профессора, но и Манса, которым гуляния пришлись по душе, пусть даже на смуглокожего чужеземца и обращали слишком пристальное внимание все кому не лень.

Зычными голосами зазывалы перекрикивали гомон толпы, приглашая насладиться представлениями маленьких уличных театров, торговцы и коробейники радовали разнообразием товаров. Повсюду слышалось пронзительное звучание костяных флейт, которые были популярным музыкальным инструментом у хетай-ра. Вся центральная городская лестница с площадками, где и раскинулась ярмарка, была украшена разноцветными лентами из шелка, а от количества расставленных всюду фонарей со светляками рябило в глазах.

Запахи готовившейся уличной еды смешивались и разносились по всем ярусам города, проникая в дома и работая подчас лучше любых зазывал. Здесь на всех площадках пекли свежий хлеб с его привычным горьковатым вкусом, предлагали попробовать сладкую финиковую пасту или махали под носом у покупателей тонкими костяными шпажками, на которые были нанизаны поджаренные грибы, источавшие изумительный аромат. И хетай-ра, соблазнившись на вкусные запахи, покупали угощения, а после бродили туда-сюда по ярусам центральной городской лестницы, приглядываясь к выступлениям акробатов или слушая певцов, исполнявших свои незамысловатые куплеты под аккомпанемент пронзительных свирелей и обтянутых кожей тамтамов.

По ярмарке то и дело шныряли мелкие карманники и продавцы дурманящих разум зелий, для которых подобное мероприятие было объектом пристального внимания. За ними, словно гончие псы, вели охоту суровые стражи, которые, пожалуй, были единственными в толпе, кто не радовался ярмарке. Но, к сожалению, даже все эти меры предосторожности не спасли кошель Манса, который ему совершенно незаметно обрезали в толпе, тем самым лишив всю троицу большинства сбережений, которые пережили переход через Дикие тоннели, но не смогли уцелеть пару часов в гуще ярмарки Первого Бархана. Лантея же благоразумно отказалась тратить свои последние крупные монеты – семи – на пустые развлечения, поэтому ее спутникам пришлось довольствоваться бесплатными представлениями, которые надоели всем довольно быстро.

Мериона пойти с сестрой и ее приятелями на центральную лестницу отказалась. Она считала подобные ярмарки неподобающим развлечением для матриарха, тем более молодая женщина все еще пыталась решить вопрос с размещением: как она случайно узнала, делегации из Второго и Четвертого Барханов поселили в основной части дворца, что привело ее в настоящую ярость. Она долго и старательно пыталась убедить Парзуи в необходимости переселения, но на все попытки Мерионы третья дочь матриарха Иамес с непроницаемым скучающим лицом отвечала, что свободные комнаты имелись лишь в хозяйственном крыле.

В полдень следующего дня состоялось открытие вступительного заседания Совета Пяти Барханов. Не было никакого шумного музыкального сопровождения, торжественных ораторских выступлений перед народом или же пышного банкета: матриархи в скромном составе пожаловали к назначенному месту во дворце в нужное время и, отпустив свою охрану, послушно следом за Иамес вошли в зал Совета. Ни излишнего пафоса, ни томительных речей и представлений, будто такое происходило каждый день. К предстоявшему собранию допускался далеко не каждый хетай-ра, поэтому Манс был вынужден остаться в комнате, а профессора Лантея сумела провести исключительно благодаря тому, что его представили как ценного свидетеля произошедших в Третьем Бархане событий, обладавшего важной информацией.

Заседание должно было проходить в специальном отдельном помещении, которое уже не одно тысячелетие служило исключительно для этой цели. Это был совершенно круглый зал под тем самым многогранным куполом из темного стекла, который было так хорошо видно снаружи дворца. Помещение было построено по типу амфитеатра: в центре находилась небольшая ровная площадка, где должен был стоять оратор, а по бокам почти до самого потолка поднимались широкие каменные ступени, укрытые шкурами и шелковыми тканями, заставленные фонариками и миниатюрными курительницами для благовоний. Наверху, на последних уступах, где в изобилие были разбросаны роскошные расшитые подушки, также стояли изящные кувшины и угощения, а по кругу царственно возлежали матриархи в лучших своих одеяниях, отделанных цветным стеклом, кружевом и вышивкой. Около них сидели остальные допущенные к заседанию члены делегаций, и нигде не было видно ни единого прислужника или же воина, поскольку им не позволялось присутствовать на Совете. Это было собрание только для избранных хетай-ра.

Ашарх почувствовал себя очень неуютно, когда он следом за Лантеей и Мерионой впервые переступил порог круглого зала. На него сразу же устремилось множество вопросительных взглядов: как заметил профессор, в помещении не было ни одного мужчины. Его появление вызвало волну свистящих шепотов, мгновенно пронесшуюся по всему амфитеатру. Когда сестры заняли положенное их Бархану место на вершине ступенчатого подъема, все присутствовавшие в зале женщины без всякого стеснения стали пожирать чужака взглядами. У Аша сразу же усилилось ощущение, что он случайно оказался запертым в змеином гнезде, особенно после того, как массивные тяжелые двери захлопнулись, отсекая амфитеатр от всего остального дворца.

Матриархи, окруженные своими наследницами и советницами, лениво обмахивались веерами и опахалами, скользя взглядами по всей собравшейся публике. Позади их голов с каменных стен зала спадали изящными складками широкие полотнища с изображениями эмблем каждого Бархана и рода, символы на которых не менялись уже на протяжении двух с половиной тысяч лет: скорпион на лезвии ножа, тамтам под знаком солнца, птица с пальмовой ветвью в лапах, пещерный шелкопряд над скрещенными бивнями и двухголовая черепаха.

Заседание началось лишь через полчаса, хотя все делегации давно были на местах и ожидали только вступительного слова Иамес. Матриарх Пятого Бархана Васпия так и не приехала. Ее заменили несколько высокородных хетай-ра, которым было позволено только слушать и записывать все, что должно было происходить на собрании. Лантею сильно огорчило это отсутствие: она была уверена, что без одного голоса ей будет труднее добиться справедливости, тем более что по воспоминаниям с прошлого Совета, Васпия была на редкость адекватной и разумной пожилой женщиной, хоть и с некоторыми странностями в поведении.

Когда Иамес, возлежавшая в своем необъятном красном платье на горе подушек, наконец вскинула руку, призывая собравшихся к молчанию, в круглом зале повисла благоговейная тишина:

– Я, матриарх Первого из пяти великих Барханов Иамес Золейна Офобат, приветствую вас, законные матриархи, дочери Многоликой Эван’Лин, на внеочередном Совете Пяти Барханов.

Мериона и Лантея, облаченные в торжественные одежды, которые им утром принесли по приказу одной из дочерей Иамес, казались хрупкими куклами, тонувшими в своих ярких многослойных платьях, искрившихся в тусклом свете стеклянными бусинами. Но даже несмотря на внешнее неудобство их пышных нарядов, держали они себя в них с поистине королевским величием. Обе они выжидающе наблюдали за матриархом Первого Бархана, плотно сжав губы. А вот профессор, устроившийся позади обеих сестер, старался вести себя как можно более незаметнее и лишь исподтишка следил за лицом Лантеи, пытаясь понять по ее реакции, о чем же говорила Иамес.