Текст книги "Пересечение (СИ)"

Автор книги: София Санчес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 34 страниц)

Глава 64

Вместе они вышли на улицу и вскоре спустились с лестнице. Марьяна знала, что лучше вести себя точно не в чем не бывало, иначе проходящие придадутся сплетням, что было совсем не нужно.

– Ольга Александровна потеряет вас, – заметила она, – тем паче уже начался вальс.

– Не беспокойтесь, танец ангажирован графу Корсакову, – сказал Королёв.

– Ваша супруга просто красавица и явно пользуется успехом, – произнесла Марьяна. – Но куда же мы идём?

– Хочется насладится вашим обществом, Марьяна Васильевна, – он остановился и встав напротив пристально смотрел на неё. – С вами не сравним никто.

– Алексей Михайлович, ваши слова ничего не изменят, – произнесла она как можно строже. – Наша история априори была ошибкой – вы женаты, а я больше не хочу.

– Но как же мои письма – те, что вы просили написать, – понимающе говорил он,– в них абсолютная правда, мои чувства не остыли, не угасли.

– Извините, но мне надобно идти, – сказала Мари, на желая больше разговоров на эту тему.

Марьяна было хотела уйти, но его рука схватила её за локоть и он развернул к себе лицом.

– Не может быть, что вы меня забыли, – сказал он голосом полным отчаяния, – вы ведь любили меня.

– Все прошло, – прочеканила она. – Дайте пройти, иначе нас увидят и думаю вашей жене это вряд ли понравится.

Позади послышались шаги, Алексей сузил глаза глядя на подошедшего, Марьяна наблюдала как желваки заходил на недовольном лице.

– Вот так встреча, – раздался голос Протасова.

Мари повернулась и оказалась между двух некогда закадычных друзей, не знавших вражды.

– Что вы, князь здесь делаете? – Раздражённо прочеканил Королёв, смиряя того взглядом.

– Видимо вы запамятствавали, – ухмыльнулся тот в ответ, – но я имею права находится где захочу.

Марьяне была не на руку сия ссора, она смотрела то на решительное не терпящее отрицания лицо Андрея, то на разъярённое выражение Алексей – готового любым способом отогнать князя, точно тот зашёл на его территорию.

– Имеете, Протасов, только с чего вам в лазить в разговор двух взрослых людей, – злорадно заметил Алексей. – И заметьте, Марьяна Васильевна больше не в вашем подчинении и не ваша прислуга.

– Вы смешны, Королёв, – хохотнул Андрей. – Помнится вы же и оставили сию барышню, дабы ваше же высокомерие сыграло с вами злую шутку.

– Да вы просто, жалкий трус, – распалялся Королёв, – вы пытались воспользоваться невинной девушкой, дабы потешить свое самолюбие, хотя сами воспылали к ней чувствами, только они и гроша не стоят.

Кусая губы Мари со страхом переводила глаза от одного к другому, рядом проходили гости и с любопытством поглядывали на них, явно замечая не доброе. Ситуация выходила из-под контроля, надобно было что-то делать иначе завтра вся округа будет судачить о том.

– А вы? – Прогремел голос Протасова, – вы будучи женатым волочились за другой девицей и строили из себя идеально мужа, хотя ничегошеньки не стоите.

– Да как ты смеешь, Протасов, упрекать меня, когда сам загубил свою жену, – рявкнул в ответ тот.

Не выдержав этого и опасаясь, что следом в ход пойдут кулаки, за место оскорблений, Мари что есть сил бросила бокал, что был в её руках. Тот со звоном рассыпался на аллее, заставляя князей замолчать и в упор уставится на неё.

– Хватит, – бросила она. – Хотя ежели хотите можете продолжать, только без меня – я ухожу.

Подхватив юбки, Мари бросилась к парадному, оба вывели её их себя и воспылав злостью она спешила в дом.

В тот момент когда она уже подходила, позади её окликнул Андрей, он шёл следом, а она не обращала внимания. Опередив её он перегородил путь, не смотря на то что рядом шла пара, с интересом посматривая на них.

– С ума сошли, – тихо, дабы не дать себя услышать посторонним произнесла Мари, – хотите сплетен?

– Я уже давно их не боюсь, – парировал тот. – Отойдём. Или хотите поговорить здесь?

– Не понимаю, что вам нужно, князь? – Фыркнув Мари направилась в тёмное пространство, не освещённое фонариками.

Андрей пошёл следом, лицо выражало крайнее довольство, он уже потерял всякую осторожность и не опасался быть увиденным.

– Ты опять решила спутаться с Королёвым, – начал он, когда они оказались под сводами яблонь. – Ольга ревнива, точно тигрица, так что…

– Какие у вас странные выводы, – парировала Марьяна – Только вам, князь какое до всего этого дело? С Алексеем Михайловичем вы явно не дружественных отношениях, да и я вам не добрая родственница.

– Ах, Марьяна Васильевна, – протянул он, – вы же крайне умны. Не притворяйтесь, что ничего не понимаете.

– Ваши намёки нынче не знают границ, – строго произнесла она. – Только это всё зря – долг ваш, до сих пор при вас.

– Я не боюсь и знаю, что с вами возможно договориться, – сказал он не сводя с неё глаз.

– Смею вас разочаровать и скоро вы в этом убедитесь, – прочеканила она.

Марьяна поспешила вернуться в дом, ей и без того было не легко, а тут ещё и ситуация с Королёвым и Протасовым. Она боялась, что тот попытается её догнать и второпях пару раз споткнулась, но вскоре оказалась в ослеплённой свечами бальной зале, где несколько пар кружилась по паркету вальсируя под игру музыкантов с стороне.

– Марьяна Васильевна, где ж вы пропадаете? У вас ангажирован следующий? – Забросала вопросами её графиня Корсакова.

– Нет, – закачала Мари головой. – Я нынче без бальной книги.

– Вы не перестаёт меня удивлять, – засмеялась та. – Идемте, дружок. Вам нужно больше бывать в обществе, думаю от поклонников у вас не будет отбоя.

Они подошли к Ольге, княжне Сарасовой и самой княгини, которые весело что-то обсуждали. Марьяна улыбалась им, а те приветствовали её в ответ, оставив её в их обществе, Корсакова ушла.

– Марьяна Васильевна, а я вас потеряла, – начала Королёва, – думала не случилось ли чего.

– Выходила подышать свежим воздухом, – отозвалась та.

– Вы правы, здесь изрядно жарко, – поддержала Ольга.

– А что же вы не танцуете? – Ехидно заметила княгиня Сарасова. – Али не нашлось кавалера?

На это Мари смирилась её строгим взглядом.

– Отчего же, – улыбнулась Марьяна стараясь быть как можно спокойнее, – например, князь Протасов предлагал себя в качестве партнёра, но я не нуждаюсь в том.

Недвусмысленно Мари ошарашила присутствующих дам, ей хотелось задеть высокомерных Сарасовых, которые из-за последних событий вероятно перемыли ей все кости. Все остолбенели, но больше всех побледнела Надя, хлопая от обиды длинными ресницами.

– Какая милая шутка, – засмеялась Ольга, отмахиваясь веером, разряжая накалённую обстановку.

– Вы милочка, изрядно остры, – приметила княгиня. – Это на вас действует сие торжество или это отсутствие достойного воспитания?

– Меня воспитала самая лучшая женщина из возможных, но боюсь вам не понять, – иронично парировала Мари.

– Извините, я отойду – не выдержав Надежда поспешила выпить воды, ото всего ей становилось дурно.

– Видите как вы плохо влияете на людей, – заметила княгиня.

– В точности как и вы, – бросила Марьяна, а затем обратилась к обеспокоенной Ольге, которая не смела вмешиваться. – Извините за мою несдержанность Ольга Николаевна, но думаю мне уже пара.

Марьяна поспешила попрощаться с Корсаковыми, чтобы быстрее уйти. Казалось она задыхается здесь, люди действовали на неё угнетающе, обстановка её душила, хотелось спрятаться ото всех.

– Марьяна Васильевна, – догнала её Королёва. – Постойте. Что происходит между вами и Сарасовыми? Я заметила некое напряжение, да сей разговор…

– Ольга Николаевна, право я ничего не имею против них, но видимо они считают иначе, – сбивчиво объяснила Мари.

– Я не понимаю,– закачала та головой.

– Позвольте мне уйти, – произнесла та беспокойным тоном. – Я думаю что в скорости вы поймёте.

– Позвольте хотя бы проводить вас, – настаивала та.

– Не нужно, я нуждаюсь в провожатых, – сказала она. – Всего наилучшего. И заранее доброй ночи.

На ходу она наскоро попрощалась с хозяевами и извинилась за свою скоротечность, зная что не принято уходить раньше времени. После Марьяна поспешила на улицу, понимая что все эти приёмы не для неё и на них она точно рыба выброшенная на берег. Всё для неё чуждо и с каждым шагом она все сильнее думала о том, смог ли Карл Филиппович добраться до Протасовки и найти письмо, а от его содержимого ноги подкашивались. Она почувствовала облегчение только тогда, когда опустилась на бархатное сиденье кареты и выдохнула, оставляя позади продолжение праздника, который обещал греметь до утра.

Глава 65

Марьяна появилась дома глубокой ночью, она хотела как можно скорее добраться, поэтому напряжённо думала всю дорогу, мысленно подгоняла тройку лошадей. Она направилась в кабинет, загодя зная, что Карл Филиппович не сомкнет глаз, не отчитавшись по последним событиям.

Он сидел у открытого окна и по-хозяйски курил трубку, окутанный сизым дымом, смотрел на ночное небо. Едва увидев в дверях Мари, он поднялся и отложил свое занятие, зная что сейчас самое важное – письмо, которое от должен был забрать из Протасовки.

– Марьяна Васильевна, наконец-то, – начал он. – Как всё прошло? Я уж беспокоиться начал.

– Все нормально, Карл Филиппович, не могла уйти раньше, того требуют правила, – сказала она вопросительно на него взглянув.

– Я смог, – он взял письмо со стола и протянул растерянной и удивлённой Марьяне. – Было не просто. Меня заметил лакей со служанкой, пришлось отбиваться как можно.

– Ах, Карл Филиппович, вы просто чудо, – обронила она, несмело взяв конверт в руки. – Не знаю что бы я без вас делала.

Она некоторое время смотрела на запечатанный конверт не решаясь открыть его. Казалось там за тонкой бумагой, потемневшей от времени, решается её участь и Мари тяжело дышала, руки охватила тяжесть, точно к письму привязали гирю. Она посмотрела на управляющего в ожидании её действий и его взгляд был решителен и строг, он придал ей сил и отступать было нельзя. Глубоко вздохнув, Мари дрожащими руками принялась ломать печать, ей чудилось прошло слишком много времени, пока она осторожно, опасаясь порвать хрупкую от времени бумагу, освободила письмо от конверта.

Когда в руках оказалось письмо Мари подошла ближе к канделябрам дабы буквы были не чёткими. Глаза пробежались по строкам, в них она узнала подчерк крестной, от чего сердце стучало к каждой части тело.

«Мари, – писала княгиня, – если ты читаешь это письмо, стало меня уже нет в живых. Как часто я пыталась напомнить о твоём появлении у меня, хотела чтобы ты узнала о своё происхождении. Я тебя понимаю и всегда поддерживала твоё решение – не знать свои корни. Я не могла уйти не рассказав то что знаю, не могла бы найти покою, ведь ты имеешь право, а ежели не захочешь, то это твой выбор. Я же в свою очередь не знаю кем были твои родители, но однажды вечером тебя мне принесла одна женщина, с просьбой купить младенца. Не думая и минуты я отдала ей ассигнации и она исчезла. После я видела её несколько раз, мы немного разговаривали, она всегда спрашивала о тебе, а я отвечала. Найди её она все знает, все расскажет. Живет она в Лесном, имя её Аглая, там все её знают, по гадание к ней приходят. Заранее прости, что так мало знаю и о большем мне не хотелось знать. Твоя крёстная.»

Дочитав до конца у Мари покатились слезы, всхлипывая она читала вновь и вновь, точно незримое присутствие Анны Степановны окружили её, точно её ласковые руки гладила по голове и плечам. Точно по ней ударили в сердце и стало больно и одиноко, она многое отдала за один день с доброй крестной, которая всегда была рядом, защищала, оберегала и любила.

– Марьяна Васильевна, – подскочил к ней управляющий, – присядьте. Что в письме?Он усадил растроганную девушку в кресло и быстро налил в бокал воды.

– Выпейте, – протянул он и сел рядом, дабы во всем быть подмогой, смотрел с тревогой и сочувствием.

– Аглая, – вымолвила Мари. – Та самая, что отдала мне кулон в виде птице. Понимаете? Она продала меня крестной, она все знает. К ней надобно.

– Стало быть её нужно искать? – Задумался он.

– Я знаю где она живет, я была в ее доме, когда помогла ей однажды, – вытирая слезы произнесла она.

– Вам надобно поспать, – заявил он. – А с рассветом поедем к ней и тогда всё выяснится.

– Вы правы, – кивнула она.

– Я провожу вас, – вызвался тот.

Проводив Мари до двери спальни, он любезны поцеловал ей руку и пожелал добрых снов. Марьяна же положив голову на подушку, никак не могла уснуть, ей слышался голос Анны Степановны, её улыбка мелькала в глазах, а затем она думала о Аглае, опасаясь как бы та по истечению стольких лет не уехала или того хуже не ушла из жизни.

Едва открыв глаз после пары часов беспокойного сна, Мари потянула за шнурок сонетки и перед ней появилась камеристка. Нарядившись в простое батистовое платье и уложив волосы в пучок, она спустилась вниз, приготовившись к непростому дню.

Через час они с Карлом Филипповичем уже направлялись в Лесное, где жила Аглая. Нервно отмахивая веером, Марьяна вздыхала, хотелось чтобы это безумие скорее закончилось. Вскоре показалась деревня и остановились напротив того самого дома. Мари в сопровождении управляющего подошли к двери и принялись стучать. Как они не старалась никто им не ответил, не открыл, вокруг лишь щебетали птицы, да кричали грачи.

– Видимо нет её, – озвучив немец вздохнув.

– Уж не переехала ли она? – С сочувствием спросила Мари.

– Как знать, – развёл тот руками. – Надобно вернуться через время и посмотреть ещё раз.

– Вы правы, – вздохнула она, – поедемте, здесь уже нечего не поделать.

Они направились обратно, а Мари думала, что может оно и к лучшему – нет Аглае, нет и того отчего она бежит. Стало быть все к лучшему, теперь стоит только довериться судьбе и жить своей жизнью. Когда она появились в вестибюле, то служанка сообщила, что в её ожидает князь Королёв, что стало неприятной новостью.

– Быть не может, – недовольно вздохнула она, не в силах сейчас принимать гостей, тем паче Алексея.

– Хотите я сам поговорю с ним, – заявил решительно Карл, – отобью охоту навязываться.

– Не нужно, – остановила она, – я сама.

Она направилась в гостиную, где за чаем её ждал князь. Едва увидев Мари он расплылся в довольной улыбке, подскочив с места и поклонился головой в знак приветствия.

– Какая неожиданность, Алексей Михайлович, – процедила она и подошла ближе. – Что привело вас в столь ранний час.

– Марьяна Васильевна, – он протянул ей руку и ей ничего не оставалось как положить свои пальцы в его ладонь, а после он их поцеловал. – Вы меня привели, вернее после вчерашнего…

– А что было вчера? – Протянула она и вырастила руку, отошла дальше и смотрела с расстояния на его довольный и влюблённое выражение, что вызывало только злость.

– Мы с Протасовым поругались и вы тому свидетель, – развёл он руками. – Мы не общаемся как в давние времена и встречаемся только в кругу общих знакомых, но вчера он повёл себя нагло, вмешался в нашу личную беседу.

– У нас с вами нет личных тем, – отрезала Марьяна, – а что касается князя, то это ваше личное дело и меня это не касается. Так что помимо него вас привело?

– Я скучаю, Марьяна Васильевна, – грустно сказал он, – я не могу жить без вас и не видеть вас – мука для меня. И мысли, что вы рядом с Андреем для меня хуже пытки.

– Но как же так, Алексей Михайлович? – Усмехнулась она. – Пять лет назад вы прогнали меня из своей жизни, назвали падшей, усомнились в моей любви.

– Я знаю, – скорчив лицо от сожаления произнес он. – Не представляете как я сожалею о том. Но позвольте мне доказать свои чувства?

– Что ж, пожалуй я вас пожалею, позволю доказать – кивнула она, отчего он с облегчением выдохнул.

– Скажите, что я должен сделать? – Решительно спросил он.

– Вы поедете к Протасову и заступитесь за мою честь, – заявила она.– Но я женатый человек, Марьяна Васильевна, – стушевался тот, явно не ожидая подобного. – Я не могу, это вразрез моим догмам, поймите меня.

– В таком случае, я не могу обещать вам ничего из того на что вы рассчитываете, – усмехнулась она.

– Вы ставите меня в сложную ситуацию. – Мучительно выдавил Королёв.

– Жизнь, Алексей Михайлович, сложная вещь и выбор, один из задач в этом не лёгком деле, – расхаживая по паркету говорила она, ухмыляясь его трагичному виду.

– Думаю, я смогу решить этот вопрос, – утвердительно заявил он, намереваясь не терять расположение Мари.

– Что ж в таком случае, я буду знать и верить в ваши чувства, – улыбнулась она.

На самом деле Марьяна не верила в то, что Королёв перешагнет через семейные узы и не пойдёт сражаться за неё. Все же ей хотелось немного поразвлечься, по иронизировать и наконец обломать его крылья, дабы он отстал от неё со своими чувствами. Она совсем не хотела чтобы они схватились в мёртвой хватке, чтобы грызли друг друга за горло, а наоборот ей казалось что её условия ограничат его присутствие в жизни.

На прощание Алексей поцеловал её руку и пообещал вскорости разобраться с Протасовым по своему. Мари проводила его любезно и пожелала доброго пути, внутренне торжествует и чувствуя облегчение, что тот наконец-то покинул дом.

Глава 66

Вечером того же дня Мари решила немного погулять по саду, дневная суета её утомила и хотелось побыть одной. Она неспешно шагала по аллее, любуясь закатом и едва видневшемся полумесяцем на небе, странная необъяснимое тревога застыла в душе и не могла найти выход наружу. С тоской она вспоминала дни с Анной Степановной и с Николаем Платоновичем – два самых дорогих человека, которых уже не вернуть. Одиночество связывало её по рукам, к тому же Фрося нынче приболела, но эскулап заверил, что ничего серьёзного, ведь та уже не молода. От того и ещё сильнее грустила Мари, опасаясь как бы няне не стало хуже.

Она гуляла неспешно по парку, а тёплый воздух убаюкивал её, обволакивая тёплым покрывалом, напели птицы свой вечерний гомон и тело становилось будто невесомым. Мари не сразу заметила среди необъятных стволов силуэт женщины, одетой в тёмное платье и длинную до земли шаль в цвет одежды. Марьяна вздрогнула, ей показалось что перед ней призрак, так странно и точно не от мира сего выглядела та. Когда женщина подходила к испуганной девушке, Мари признала в ней Аглаю и сердце радостно застучало – он жива и не уехала.

– Ты? – Начала Марьяна.

– Узнала меня, графиня Оранская? – Улыбнулась та, пристально и завороженно смотря на неё.

– А я нынче искала тебя, к дому твоему ездила, уж ненароком думала не увижу больше, – сказала Мари, радостно встречая неведанную гостью.

– Знаю, Марьяна, – кивала та. – С тобой одной мне поговорить надобно, без провожатых твоих.

– Так ты знала и не открыла нам? – Развела она руками.

– Говорю же, с тобой одной у нас разговор будет, а слушатели нам не нужны, – прочеканила та, сильнее укутываясь в шаль.

– Да, да, хорошо, но верно ты не знаешь, я спросить хотела об одном деле, – тревожно произнесла Мари.

– Знаю все и по боле всякого смертного, а разговор у нас нелёгкий будет, так что надобно уединиться, – заявила та.

– Так в дом пройдём, там и поговорим, – позвала её она.

– Нет, – отрезала та, – лучше тут.

Аглая указала на беседку в конце парка, которая уже покосилась от времени, а Марьяне ничего не оставалось как подчиниться её желаниям. Она была странной, загадочной, что казалось знает все и наперёд, и вот-вот откроет истину, которую так страшится Мари.

– Ты знаешь, после нашей встречи, самой первой я будто чувствовала что знакомы мы, а тут выясняется, что это ты отдала меня Анне Степановне, вернее продала, – Начала Мари, когда они подошли к беседке.

– Всё да не всё ты знаешь, – отрезал та, уставившись на неё.

– Верно, – произнесла Мари, – одно меня пугает, как можно ребёнка точно куклу продать.

– Можно, когда в рот положить нечего и знаешь, что та кому продаешь вернее матери будет, – сверкнула Аглая пугающим чёрным взглядом.

– Кто? – Прочеканила Мари, – кто были мои родители? Кто та мать, что не хотела видеть меня?

– Не торопись, не спеши, все по очереди, все по порядку будет, – остановила та, усмехаясь её решительности.

– Я столько лет не хотела знать и теперича ты о порядке говоришь? – Нетерпеливо всплеснула руками Марьяна.

– Иди сюда, девочка, – Аглая взяла руку Мари и сжала в ладонях. – Отца своего ты знаешь, видела, он тебя видел знал, полюбил любовью отеческой.

– Ничего не понимаю, – прошептала Мари, чувствуя жар от рук собеседницы. – Как такое возможно?

– Судьба бывает злой, а порой её дороги и впрямь проведение, – говорила та, глядя в непонимающий взгляд девушки, – мы думаем это совпадение, шутки, забавы, но это сам Господь всему указ, его это работа.

Аглая посмотрела на него и мимо пронеслась стая резвых птиц, она указала на них Мари.

– Видишь, какие они безработные, но это не от того что так есть, это мы так видим, нам так кажется, так и в жизни вещи не такие какими кажутся, а люди это шкатулки с лабиринтом – в которых мы чаще всего не разбераемся , – точно сказку рассказывала та.

Она отпустила руку Мари и вздохнула глядя вдаль.

– Когда я отдала тебя княгини, то знала что в надёжных ты руках, – продолжала по делу та. – Я наблюдала за тобой, приходила и с княгиней Протасовой виделась с ней о тебе справлялась. В тот день – первой нашей встречи, все случайно вышло, опять проведение привело тебя ко мне. Кулон, тот что тебе отдала – он матери твоей принадлежал, как сейчас помню, она отдала его мне, как плату за услугу, что тебя в семью пристрою. Я же его не продала, а решила сохранить – потом тебе отдать решила, поелику и плату взяла с княгини, чтобы с голоду не умереть.

– Боже, – схватилась Мари шею рукой, до того ей показалась чудовищем родная мать, что стало трудно дышать.

– Так вот, – продолжала та. – Когда я узнала, что Протасов плохо с тобою обращается, а тем паче замуж тебя не весть за того хочет отдать, то решила действовать. Ты думаешь как я это все узнала? Да лакей Гавриил моим информатором был. Первое, что сделала написала твоему отцу родному.

Мари тяжело дышала, ей казалось над её головой свисает каменная плита, которая вот-вот рухнет на неё.

– Ты думаешь, почему граф Оранский на тебе женился? Почему будучи один во всем свете он решил обзавестись молоденькой супругой, а ведь ему видимо не долго оставалось? – Наступала Аглая, а Марьяна не понимала к чему она клонит. – Он был хорошо знаком с княгиней Протасовой, та немало сделала для него и даже жизнь спасла, а он был бы безмерно раз отблагодарить ту. Николай Платонович мой сводный брат, отец у нас один, а вот матери разные. Мы не общаемся со времен смерти отца – слишком разнятся у нас на жизнь взгляды.

Мари окаменела, покойный супруг не разу не говорил о том, наоборот – пару раз обмолвился о родителях, но о других родственниках не разу.

– Я всё боялась, вдруг он не захочет, вдруг не приедет, – говорила та. – Но обошлось – взял он тебя в жены. Но самое главное не это, а то что граф – отец твой.

Лицо Марьяны сначала вытянулось, затем она закачала отрицательно головой.

– Быть не может, – пролепетала она, поражённая её словами, точно стрелой.

– Модет, – усмехнулась Аглая. – От правды не уйти. Граф Оранский твой отец. Ты хотела правды, ты узнала её. Не всегда правда красивая и приятная, чаще она имеет уродливое злое лицо, способное даже убить.

– Не может быть, – губы Мари задрожали, защищали глаза, в горле заболело, комок сжал горло. – Как же так?

– Он ничего не знал, – продолжала та. – Я по другому было нельзя, ежели бы я написала правду, он бы не поверил мне, посчитал обманщицей, а так сразу среагировал. Так вот, перед кончиной его – письмо ему написала, все рассказала, о тебе, о том что знаю, решила не молчать больше. Только не долго прожил он – покинул тебя ничего не сказав.

Лицо Мари исказила маска боли, слезы вырвались из глаз, стало больно. Ей казалось, что та плита над ней теперича сорвалась и упала на неё в виде страшной правды, доставляет нестерпимую боль. В голове отчётливо слышались слова Николая Платоновича «Дитя моё!» Получалось, что не зная кто она он точно чувствовал их родственную связь, любил её отеческой любовью, которую Мари всегда чувствовала. Его трепетное, заботливое отношение не сравнимо не с чем, он всегда хотел чтобы у нее все было, а она всегда спрашивала себя, чем она заслужила такого необыкновенного покровителя. Она помнила как в один из последних его дней ему стало плохо, как он говорил про письмо что он бросил в камин, но ничего не сказал о его содержании.

– От был моим отцом, – шептала Мари, держась руками за балюстраду. – А я ничего не знала.

– Теперича знаешь, – отозвалась та.

– Почему же он ничего мне сказал? – Глядя в пустоту, что сливалось перед глазами произнесла она.

– Видимо не хотел ранить, зная что он во многом ошибся, в том числе и с твоей матерью, – вздохнула Аглая.

– Кто была моя мать? Где она? – Мари сверкнула на неё заплаканными глазами.

– Когда-нибудь ты узнаешь, – только и ответила та.

Мари сильно зажмурила глаза, она видела перед собой доброе и мудрое лицо графа, их первую встречу, её страхи относительно него, а в груди была такая тяжесть, точно в неё положили все грехи мира.

– Если бы я знала, – шептала она, – ежели бы только знала.

Она обернулась, но Аглае и след простыл, она исчезла точно её и не было и Мари осталась одна. Собравшись она направилась домой, хотелось рухнуть на кровать и ещё раз оплакать графа, зная что они не чужие друг другу. Обессиленная она оказалась в доме, где её встретил Карл Филиппович и замечая её вид принялся за допрос. Мари увела его в кабинет и закрыв дверь, рассказала о приходе Аглае и её откровениях. Для неё все стало в другом цвете – более ярко становилась любовь к Николаю Платоновичу, он вмиг стал дороже, роднее. В ближайшее время она намеревалась поехать в Смоленский и навестить его могилу, поговорить с ним.

Позже уже зайдя в библиотеку Мари подошла к портрету графа, что висела на стене. Она теперь решила повесить его в гостиной, чтобы каждый раз смотреть на него.

– Отец, – шептала она, проведя пальцем по знакомым чертам. – Что бы вы не сделали в прошлом, моё отношение к вам не изменится, вы навсегда мой ангел. Спасибо за все что вы сделали, будучи не зная кто я для вас, но ваш поступок говорит лишь о том, что вы невероятный.