Текст книги "Пересечение (СИ)"
Автор книги: София Санчес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 34 страниц)
Часть 3. За семью печатями Глава 46
Смоленская губерния, Смоленский уезд 1836 год.
Осень постепенно вступала в свои права, осыпая землю золотистыми и багряными листьями, с каждым днем становилось холоднее. Бледное солнце пробиваясь сквозь заволоку туч, пыталась обогреть утреннюю промёрзшую землю; кое-где на поникшей траве виделся иней и под тёплыми лучами он превращался в капли. В зарослях кричали вороны, и если прислушаться можно было услышать теньканье синиц, перелетавших с ветки на ветку. Где-то аллели гроздья рябины и вперемешку с бурыми листьями они выглядели точно украшение, которое так и хотелось примерить.
С утра было тихо, ветер точно ещё не проснулся и затих на полуголых ветвях берёз и осин, создавая иллюзию тепла. В воздухе пахло сыростью и после вчерашнего дождя оставались маленькие зеркала-лужицы, в которых можно увидеть небо и быстро пролетающие облака. Ещё немного и сорвутся хлопья снега, устилая землю пушистым одеялом, укрывая склонившиеся травинки и деревья от мороза.
Неспешно, загребая сапогом сухие листья шла Марьяна и смотрела как над ней проплывают низкие облака. На лице её покоилась грусть и она порой вздыхала, а вскоре показалась крыша поместья. Она грустила не потому, что жизнь все эти годы, была трудной и тяжёлой, ведь прошло уже пять лет с момента её обручения с графом, а потому что шла она с семейного кладбища Оранских. Нынче день памяти Николая Платоновича, три года назад он покинул её и ушёл навсегда, а она каждый год в этот день направлялась на его могилу и приносила алые розы. Марьяна хорошо помнила их совместную жизнь, его мудрые советы, истории, которых у него было не счесть, его взгляд, весёлый смех и наконец прогулки по этому парку. С ним она всегда чувствовала покой и знала, он всегда поможет и найдёт слова, а она лишь следовала его наставлениям.
С тех пор как она появилась в поместье, граф принялся постепенно знакомить её с делами. Рассказал о своих угодьях, лесопильном производстве, ткацкой фабрике и лошадях, которых в конюшне насчитывалось более сотни. Удивлению Марьяны не было предела, она и представить не могла, что граф так богат и он принялся рассказывать ей как всем эти управлять. Конечно он не оставил её в одиночестве, ей в помощь был представлен управляющий и верный наставник – Карл Филиппович Шейер. Немец по происхождению с русскими корнями, служил у Оранского с юности, после того как тот проигрался графу в «стуколку» – популярную карточную игру в одном местном кабаке. Николай Платонович взял бедолагу на службу и постепенно тот заручился его поддержкой и дорос до управляющего.
Прошли месяцы и Мари уже потихоньку принялась вести дела и даже заключила сделку на покупку заграничного судна для фабрики и покупку новой породы лошадей, которых в конюшни не было. Похвала и наставления графа делали для Марьяны честь, она с большим энтузиазмом все больше старалась ничего не упустить и как можно выгоднее вложить ассигнации. Вечерами они вместе с Николаем Платоновичем садились за стол, затем она читала ему ночь, желала спокойной ночи, тот целовал её в лоб и со спокойным сердцем ложился спать. Она ласково называла его «дядюшка», а он ее «моё дитя», их отношения крепли и они походили больше на добрых родственников чем на супругов. В свете они никогда не появлялись, к ним не приходили гости, никто не знал о настоящем графе Оранском, только частым посетителем был эскулап, так как здоровье Николая Платоновича было слабым. Зимой и осенью она просила его одеваться теплее так как боялась что он простудится и на фоне сопутствующих проблем это могло стать фатальным. Он улыбался и говорил, что не боиться смерти, теперь когда у него есть Марьяна ему ничего не страшно.
Тем утром Марьяна проснулась в прекрасном настроении, нынче намечалась встреча с купцом Беликовым, для обсуждения покупки нескольких десятин земли. Мари намеревалась расширить угодья у реки, дабы там куда лучше устроить посевную, да и место защищённое от ветров. Она по обыкновению узнала о самочувствии дядюшки и спустилась к завтраку, а после принялась за расходную книгу. Прошло не мало времени пока она притомившись направилась к графу, но узнала, что тот закрылся в одной из гостиных и просил не беспокоить, а перед этим ему передали письмо. Это насторожило девушку и она пересиливала себя, дабы постучать к нему и узнать все ли в порядке. Так случилось, что между ним не было секретов, она легко обсуждала с ним сердечные переживания относительно Алексей, злость и обиду на Протасова, а тот всегда мог найти слова утешения и поддержки. Сразу после их приезда в имение, он сделал ей подарок, а именно купил усадьбу в Тульской губернии, что принадлежала некогда Анне Степановне, отчего Мари окончательно убедилась что он если не святой, то уж точно самый лучший их всех кого она знает.
Уже подходя к двери гостиной, Марьяна услышала грохот, точно упала ваза или кувшин. Испугавшись до смерти, девушка не раздумывая открыла створку и ворвалась к нему, а от увиденного у неё подкосились ноги. Николай Платонович стоял у камина и едва держался за спинку кресла, стоящего рядом, он держался за грудь и задыхался. Мари бросилась к нему, с криками и принялась звать на помощь и тот час прибежала все кто мог её слышать.
– Письмо, – выдавливая из себя с хрипотой граф и дрожащей рукой показывал на камин.
Марьяна побежала, подумав, что тот случайно уронил бумагу и просит достать. В языках пламени, порхало сожжённое почти до конца письмо, которое вызвало у графа приступ, но спасти его было никак нельзя. Она сочувственно смотрела на графа, а тот в ответ посылал ей взглядом благодарность за всё. В этот момент она заметила в его глазах слезы и особую трепетную любовь, отчего она ещё сильнее желала спасти своего благодетеля.
Случилось так, что Николай Платонович умер спустя два дня, когда осень бросала на землю пожелтевшие листья и пейзаж своим видом наводило тоску, а солнце перестало согревать тело у душу. Тот день стал самым трагичным для неё, не считая кончину крестной. Два добрых ангела покинули её навсегда, и вспоминая о них она считала себя самой счастливой, ведь они её любили и вложили себя ради неё, помогали, защищали и теперича она не имеет права сложить крылья за спиной.Перед тем как закрыть глаза на веки Николай Платонович прошептал : «Не плач обо мне, дитя моё», а она кивнула в знак согласия, хотя знала, вряд ли удастся. Долгое время она чувствовала себя тенью без него, не могла есть, пить, тем паче браться за дела, перекинув всё на управляющего. Это продолжалось до тех пор пока во сне к ней не пришёл граф и не положил тому конец. Он просил Мари жить и радоваться, а не горевать, смириться ибо так было задумано, что теперь она не может закрыть себя в четырёх стенах. С этого дня Марьяна воспаряла духом и пообещала себе и дядюшке – продолжать его дела и жить полноценной жизнью.
Вспоминая это, Мари улыбнулась стоя возле его портрета, который разместился на стене кабинета. «Мой добрый ангел, – шептала она. Благословите, дядюшка.» Каждый день она просила его благословения, как это было при его жизни и всегда чувствовала его присутствие, его большую, заботливую и вездесущую длань. Марьяна чувствовала себя сильной, способной на большие дела, она изменилась как внешне, так и внутренне. Как и при Николае Платоновиче, она вела закрытый образ, не выходила в свет, не посещала суаре и балы, не приглашала соседей в гости и вела разговоры только о делах. Все последние новости, сплетни, слухи она получала от верного управляющего, который был ее глазами и ушами. Столь замкнутый образ жизни ей нравился, а быть среди толпы именитых дворян, девушка не стремилась, важнее было сосредоточиться на делах и думать о будущем. Его она уже спланировать и именно за тем и поехал её верный управляющий. Он многое должен узнать, а она все обернёт в свою пользу, вскоре ей предстоят большие дела, это она и чувствовала.
Сидя за разбором писем, Марьяна услышала стук и знала это Карл Филиппович, его она ждала с нетерпением.
– Вечер добрый, Марьяна Васильевна, – зайдя произнес он, едва скинув редингтон, тот сразу посмешил к хозяйке, дыбы быстрее доложить все что он разузнал.
– Как хорошо, Карл Филиппович, вас то я ждала с нетерпением, – она поднялась и в её зелёных глазах горел неиссякаемый интерес.
– Он живёт всё так же, в том же поместье, с теми же заботами, что и все прошедшие годы, – отчитывался тот, – собирается жениться на некой Надежде Сарасовой, дочке покойного генерала и его ныне здравствующей княгине.
– Значит, князь Протасов, намерен обзавестись семьёй, – размышляя Мари ходила перед большим столом, перебирая в руках смятый лист бумаги. – Кто она? Я не слышала о такой фамилии.
– Они не частые гости в свете! И неудивительно, ведь их положение оставляло желать лучшего, генерал после смерти чуть было не пустил их по миру, хотя не мало сделал для русской армии, я имею ввиду турецкую войну, чем и заслужил золотые генеральские погоны. Ситуацию исправила княгиня, получив от покойной бабки приличное состояние, хотя они не общались много лет.
Марьяна с интересом слушала его рассказ, перебирая в уме всевозможные варианты, дабы повернуть ситуацию в нужное ей русло.
– А что же Протасов? Неучто за ним не водится никаких грешков? – Удивленно развела руки Марьяна.
– Как бы не так, – протянул слуга. – Тот заядлый посетитель ломберных столов, а точнее любитель азартных игр. Стоит отметить довольно удачлив, много выигрывал, но и много проиграл, в том числе немалое состояние.
– Значит наш князь, любит испытывать судьбу, – ухмыльнулась Марьяна. – Стало быть не будем мешать. Думаю вы Карл Филиппович, сможете усмирить его удачу, обернув её в свою сторону. Вам же нет равных в карточных играх.
– Не буду скромничать Марьяна Васильевна, имею такую особенность. Меня мог обыграть только Николай Платонович, царство ему небесное, – кивнул он на портрет графа.
– Замечательно, стало быть завтра же поезжайте и займитесь Протасовым, – заявила она, в полной готовности загнать его в угол.
Почти до полуночи они обсуждали за бокалом вина план и все детали дела. Все должно выйти так как задумала Марьяна и никак иначе, без жалости и сочувствия, она намеревалась нарушить привычный ход жизни Протасова. В голове роились планы, их она озвучивала управляющему, а тот соглашался или предлагал свой вариант. От него она не имела тайн, он знал её историю как и свою, полный решимости подчиняться до последнего вдоха.
Глава 47
Петербург, 1837 год
В один из дней в середине марта из парадного доходного дома инженера Д. Покотилова на Сергиевской вышел невысокий худощавый мужчина и энергичным шагом направился в сторону Литейного. Там, он поймал пролетку и добрался до Малой Морской, где остановился перед небольшим особняком окружённым резным забором. Дом принадлежал барону Миллерову и нынче он собирал в своём кругу любителей азартных игр. Сам хозяин отлично играл и с приходом сезона, когда почти вся дворянская знать собиралась в столице, устраивал приёмы или высылал приглашения для вечерних посиделок. С приходом вечера в особняке собрались гости и вели беседы друг с другом. В их числе был и Андрей Протасов, он недавно прибыл в Петербург и жил на Садовой, где он был счастлив со своей покойной супругой. Всё его теперича внимание было приковано к Надежде Сарасовой, и вскорости намечалась помолвка. Их чувства вспыхнули почти сразу после встречи год назад и они много времени проводили вместе.
Один из гостей, что прибыл с Сергиевской был Карл Филиппович Шейер и сняв мокрый от дождя со снегом редингот и цилиндр отдал в руки услужливого лакея. Осмотревшись он нашёл взглядом Протасова, с которым ранее встречался в трактире на Гороховой и Невском. Он был его главной целью, он шёл по его следам, узнавая о нем все что только можно и это стало их целью с Марьяной. Теперича дело за малым, надобно его обыграть, а за столом уже собирались первые желающие. Опустив руку в карман жилета, Карл Филиппович проверил на месте ли бумага и убедившись, что всё в лучшем виде, поспешил занять одно из мест. На ходу приветствуя старого знакомого и хозяина дома в одном лице, горячо пожелал ему хорошего вечера и присоединился к группе любителей карт.
Играли за четырёхугольным столом, покрытым зелёным сукном, такие столы называли ломберными. Возле каждого игрока лежали мел и щёточка -а мелком на сукне стола делались расчёты, записывались ставки, а ненужное стиралось щёткой. Возле каждого игрока стопки золотых монет, на столе зажжённые канделябры, а за окном сгущалась ночь.
После очередной партии Карл Филиппович кинул под стол стопку карт, как это было принято дабы избежать подтасовок – потом лакеи соберут колоды и продадут их для игр и прочих забав. Вместе со стопкой упали и пара золотых, но их было не принято поднимать, так как считалось дурным тоном, а ещё из-за суеверия. Сделав глоток коньяка немец хитро поднял черную бровь, посматривая как Протасов что-то рьяно обсуждает с Тереньтевым, что сидел напротив.
– С вас нынче полно, князь, инче вы последние штаны проиграете, – пытался тот вразумить разгорячённого азартом Андрея.
– А что,– ухмыльнулся Карл Филиппович влезая в разговор, – Андрей Петрович нынче в запале, думаю стоит отыграться. Как вы считаете князь?
– Непременно! Как вас там? – Всплеснул тот рукой.
– Шейер Карл Филиппович, – кивнул немец.
Принялись за игру, напряжение росло, а фортуна нынче была на стороне Карла Филипповича. Андрей же поставил на кон последнюю сотенную бумажку в надежде обыграть удачливого немца, с которым ему не посчастливилось вновь встретиться за ломберным столом.
– Ваше дело дрянь, князь, – хохотнул Карл Филиппович сгребая выигранное в свою сторону.
Андрей разозлился, ему вовсе не хотелось выглядеть дураком, ведь все знали что в игре ему нет равных. Он напряжённо думал как бы обыграть его и доказать свою толковость в этом деле, посматривая как немец делает на сукне расчёты мелком.
– Сдавайте, Шейер! – Скомандовал князь.
– На что играть будите? Я смотрю вы проигрались до последнего целкового, – возразил довольный Карл Филиппович.
– Бумагу, живо! – Воскликнул Андрей, – я напишу расписку, а ежели проиграюсь вы сможете забрать сумму в конторе моего поверенного.
– Э, князь, так дело не пойдёт, – палец немца заходил в воздухе из стороны в сторону, – что мне ваша рукопись, у меня и своя припасена. Вот, князь, ставьте подпись.
Тот вмиг достал бумагу из кармана и положил перед Андреем, зная что ловушки ему не избежать.
– Перо и чернильницу, – прикрикнул Протасов на лакея, стоящего рядом.
Все затаили дыхание, страсти накалилось, а больше всех Андрею надобно было нынче уделать пронырливого Шрейера. Его выворачивало от злости, что тот так удачлив и ему везёт как некогда, ведь себя он считал виртуозом в этом деле, а оказывалось что не совсем так.
Не думая и не читая толком Андрей черканул размашисто на листке, предоставленным немцем и игра продолжалась. Казалось вот-вот загорятся он напряжения стулья под игроками, а из них самих посыпятся искры, вокруг столпились несколько зевак, наблюдавших за напряжённой игрой. Андрей чувствовал уверенность до тех пор пока Карл не открыл свои карты, показывая что он выиграл.– Вот ведь, князь, говорил я, что ваше дело дрянь, а вы туда же, – тот принялся собирать ассигнации, показывая что на сегодня игра его закончилась.Всё произошло так быстро, что Протасов пришёл в себя только тогда, когда тот уже спешил к выходу. Только сейчас он понял, что не знал сколько проиграл, когда подписывал бумагу предоставленную немцем и решил узнать, чего от него ожидать. Андрей бросился вслед за ним и догнал когда тот уже накинул редингтон в вестибюле.
– Эй вы, стойте, – остановил его тот.
– Что вам князь? Ежели вам моя игра по душе, ничем помочь не могу, мне уже пора, – с издевкой ответил Карл.
– Дайте бумагу! Хочу ещё раз взглянуть на неё, – с более чем серьёзным видом произнес Андрей.
– Хочу вам доложить, что я играю от лица своего хозяина – барона Неймана, – прочеканил тот, – так что мой хозяин владеет всем, в том числе и вашим имуществом.
Лицо Андрея неестественно вытянулось, слишком много всего за этот вечер. Он не мог взять в толк, что имеет ввиду хитрый и загадочный немец.
– Бумагу, что вы подписали я отдам барону и он ежели окажет вам милость, встретится и обсудит все детали, – продолжая уведомил его Карл Филиппович.
– Какие детали? О чем это вы? – С каменным лицом принялся за вопросы Протасов.
– А то, Андрей Петрович, что нынче вы проиграли свое поместье в Тульской губернии, а именно Протасовку, – прочеканил немец.
Андрей окончательно потерял дар речи, язык пристыл ко рту, ему казалось он перестал дышать, а через минуту лютая ярость взяла верх, он понял чего ради тот предоставил готовую бумагу – его просто одурачили и провели, дабы завладеть его домом.
– Мерзавец, – сквозь зубы бросил Протасов, готовый тотчас расправиться со странно удачливым немцем.
– Не советую вам распускать язык, – палец Карла Филипповича взлетел вверх и он угрожающе выставил его на перекошенного яростью князя. – Вы проигрались и заплатите, мой хозяин встретиться с вами, это я вам обещаю.
Карл Филиппович накинув цилиндр быстро исчез за дверью, оставляя Протасова поражённого и разъярённого. Он тяжело дышал, а поняв что может и вовсе больше не увидеть немца, бросился за ним. Андрей увидел как тот идёт к воротам и при свете фонаря, тот выглядел устрашающе. Слегка порошил снег и не думая и секунды, он побежал за ним не думая о холоде.
– Я требую немедля твоего хозяина, – бросил Андрей в его спину, когда тот был уже у калитки.
– Мы уже все обсудили, князь, – подняв высоко голову отозвался Карл. – Будьте покойны, в свое время мой хозяин найдёт вас, в этом можете быть уверены.
– В какое время? Кто вы и откуда знаете как найти меня? – Бросился вопросами Андрей.
Только это оказалось бесполезно, немец больше ничего не произнес, а отмахнувшись скрылся в темноте. Андрей не мог ничего поделать, оставалось ждать быстрого разрешения проблемы, ведь от этого зависела вся его жизнь.
Глава 48
Тульская губерния, Богородицкий уезд, апрель 1837 год
Весна выдалась поздней, чуть ли не каждый день шёл снег, казалось зима не собиралась сдаваться. Отдавало холодом и ночью ещё подмораживало, а на утро затянутые морозом лужи переливались под лучами солнца. Только с середины апреля потянулась весна, отодвигая прожитую сезоном зиму. Птицы щебетали весь день, призывая скорее наступить тёплым дням, купалась в потеплевшим ветре ветви, набравшие почки, ожидающие тепла, чтобы раскрыться в его объятиях.
С утра Марьяна читала письмо от Карла Филипповича за утренним кофе, где тот сообщал о своём приезде. Ещё к зиме она перебралась в поместье где выросла, где стены хранили её жизнь и казалось где-то звучит голос крестной. Она долго бродила по дому и даже ночью когда не спалось направлялась в спальню Анны Степановны и там с улыбкой говорила с ней, представляя её живую. Это был самый дорогой и желанный подарок от покойного супруга, он сделал её самой счастливой, жить здесь было большой честью. Марьяна многое изменило, заказала мебель, картины на заказ, сменила занавеси, только комната дорогой крестной осталась без изменений – так она хотела, храня её память и в поместье и в сердце. Жизнь в особняке заиграла по-новому, по-особому, теперича надобно браться за дела. Хотя она контролировала основное на расстоянии, а управляющий в разъездах и ведёт все сам – Карлу Филипповичу она всегда доверяла. Её главной целью была расписка, ту что подписал Протасов.
После завтрака, Марьяна направилась в кабинет, дабы посмотреть на неё. Когда же заветная бумажка присланная Карлом Филипповичем ещё по осени в Смоленский уезд оказалась в руках Мари, она улыбнулась. Глядя на размашистую подпись Протасова, она чувствовала некую победу и знала все выйдет как она и планировала. «Ах, Андрей Петрович, – шептала она, – вы заработаете не мало бессонных ночей, я устрою вам невыносимую жизнь.»
После полудни Мари отправилась навестить могилу Анны Степановны. Сошел снег и можно было посидеть, поговорить с ней, принести цветов, рассказать о своей жизни. Девушка заказала лучших роз из оранжереи у вдовствующей княгини из соседнего имения и усевшись в экипаж отправилась на погостит. За храмом, прямо за полверсты от имения находилось семейное захоронение Протасовых и когда показались купала белой церквушки – Марьяна перекрестилась. Солнце припекало сильнее, снег почти растаял, когда девушка сошла с подножки почувствовала как свежий воздух пахнувший весной обдал её теплом. Она осмотрелась и поправив капор на голове, неспешно поплелась в сторону леса.
Когда Мари подходила к захоронениям, то не сразу заметила женскую фигуру возле могилы Анны Степановны. Девушка напряглась не ожидая здесь никого, а теперь замерев наблюдала как дама сидела на скамейки и казалась статуей. Выдохнув Марьяна уверенно направилась к ней, собираясь выяснит кто она такая.
– День добрый, – начала Мари, когда подошла сзади.
Женщина быстро обернулась и испуганно захлопала глазами, явно не ожидая никого здесь встретить. На вид ей было около пятидесяти, но благодаря маленькому росту и стройной фигуре, та выглядела моложе – особенно со спины. Одета она была в бурнус из тёмного сукна, руки облачали перчатки, а голову покрывал капюшон.
– Здравствуйте, – тихо проговорила та, с кротким голосом.
– Не помню, чтобы мы встречались, – рассматривая незнакомку сказала девушка.
– Мы не знакомы, – со вздохом отозвалась та. – Мне уже пора.
Она быстро развернулась, намереваясь уйти, точно сей разговор ей был не по душе, точно она не хотела быть узнанной, что казалось странным.
– Вы знали Анну Степановну? – Спросила Мари, желая выяснить кто она.
– Да! – Отозвалась та, когда остановилась. – Мы были косвенно знакомы.
Этого Марьяне было мало и не желая отпускать загадочную даму, решила выяснить её происхождение.
– Каким образом вы были знакомы с княгиней? – Не отступала Мари.
– Виделись пару раз на балу, – коротко объяснила та.
– А вы? Вы её знали? – В ответ спросила дама.
– Я была её соседкой, – не желая рассказывать правду ответила девушка.
– В таком случае, мне пора, – кивнула та и быстро направилась в сторону.
Марьяна стояла и смотрела как та исчезает за поворотом, а когда её не стало видно – она подошла к могиле. Только сейчас она заметила , что женщина принесла Анне Степановне букет белых роз, а рядом с ними Мари положила свои – алые.Пробыв там больше часа, Марьяна вернулась домой, желая отдохнуть и побыть одной. Уже в гостиной, лакей отдал ей письмо от Карла Филипповича – его она ждала, дабы узнать как идут дела в Смоленском уезде и дело относительно Протасова. Ему то она хотела подпортить жизнь на сколько это возможно, жалости к нему она не чувствовала ни сколько. Оказавшись в будуаре, Мари расположилась в удобном кресле и сломала печать – с нетерпением принимаясь читать его длинное повествование.
****************Когда Андрей узнал о том что проиграл имение – то пришёл в ужас, зная насколько серьёзен карточный долг. Родовое имение принадлежащие его отцу, он не хотел терять, а стало быть решил во что бы то не стало встретиться с бароном Нейманом. Подумав, он решил первым делом спросить у Надин, своей теперича законной невесте. Ведь её руки он уже спросил у княгини Сарасовой – матери девушки.На следующий день он уже ожидал её в гостиной их поместья на Большой Морской. Томясь нетерпением, Андрей постукивал носком сапога о паркет и желал немедля расспросить о загадочном бароне, а заодно о Шейере– его представителе. Едва увидев девушку в дверном проёме, он быстро преодолел расстояние между ними и наградил довольную Надежду восхищённым взглядом.
– НадИ, ты как всегда прекрасна, – прижимая руку к губам произнес он.
– Андрей, мне так по душе видеть тебя в столь ранний час, – улыбаясь она приподняла вздернутый нос к потолку и мечтательно закатив карие глаза, с наслаждением ощущала его губы на тонкой кожи.
– Я безумно скучал, мой ангел, – с улыбкой произнёс он, любуясь белоснежной кожей своей возлюбленной и припудренными ланитами, напоминающие сочные яблоки в саду.
– Ты ли по делу или решил навестить нас с тётушкой? Маман сейчас в Сарасовке и не сможет принять тебя как полагается, – надув пухлые аккуратные губки сказала Надин.
– Конечно моя главная цель – увидеть тебя, но в то же время мне надобно узнать об одном человеке, – тихо, точно опасаясь быть услышанным ответил князь.
– Ежели я узнаю о ком речь, то с радостью помогу. О ком ты говоришь? – Хлопая миндалевидными глазами спросила та.
Андрей взял девушку за руку и отвёл на середину гостиной, точно собираясь с мыслями.
– Барон Нейман! Не знаешь ли ты этого человека?
– Нейман? – Задумчиво произнесла княжна, – такого имени я не разу не слышала. Но кто он? Что тебя с ним связывает?
– Не хочу сейчас тебя одолевать своими откровениями, но уверяю – ничего такого о чём надобно беспокоиться, – заверил князь, вновь целуя руку девушки.
– Постой, – с улыбкой бросила она. – Быть может тётушка знает о нем, она то частый гость разных приёмов.
– Ежели ты спросишь, то я буду очень признателен.
Надя поспешила к родственнице, которая находилась в будуаре, будучи подвернув ногу на лестнице и по рекомендации эскулапа не выходила оттуда лишний раз, а активно лечила травму приписанными растирками. На ходу поправляя завитую прядь тёмных волос, девушка кокетливо обернулась на ходу и вскоре исчезла за приоткрытой створкой.
Андрей прождал почти час, мысленно призывая Надежду узнать хоть что-то. Он все думал, чего добивается этот барон, почему послал своего слугу с загодя написанной распиской и опасения, точно страшный зверь терзали и мучали. Оттого, что тот знает о нем больше чем следует нагоняло жути, иначе никак – он точно знал о поместье в Богородицком и именно его указал в бумаге.
– К сожалению, тётушка ничего о нем не знает, – сочувственно заявила Надя.
– Ничего страшного, мой ангел, – стараясь сохранять спокойствие, произнёс Андрей.
– Быть может ты мне что то расскажешь об этом человеке? – Ей хотелось разделить с будущим женихом его явное беспокойство.
– Обязательно, Надин, – он вновь прижал к губам две её руки. – Но не сегодня. Нынче я хочу побыть с тобой и поговорить о нашем будущем.
– Какая прелесть, – засмеялась звонко Надя, сия идея пришлась по душе как ничто.
– Вот и славно! Для начала давай уединимся за чашкой чая, – предложил князь.
– Прекрасная мысль, – она взяла со стола колокольчик и позвонила, – распоряжусь насчёт чая.
