Текст книги "Мистер Сыщик: Взрыв Нью-Йорка (СИ)"

Автор книги: София Пинчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Я задумчиво кивнул и завел мотор. Ниссан помчал нас навстречу ветру, прямо к полицейскому участку короткой дорогой. За время, проведенное в автомобиле я так и не заговорил с девушкой, однако неприятное ощущение сожаления скребло меня внутри. Я не понимал, это не имело смысла, но иногда приходит сознание, что его и нет в некоторых вещах. Ты можешь сколько угодно считать, что поступил правильно, но одно слово, сказанное человеком, считающим по-другому, перевернет твою душу вверх тормашками.

В участке, я принялся работать над подробным отчетом о Перевертыше, что срочно потребовал капитан из-за заинтересованности делом шефа полиции. Так что пока Таррел и Пейдж беседовали со свидетелем, я печатал на компьютере, это служило для меня еще большим унижением. Итак, Зальцман, что там у нас… работал в лаборатории, специализирующейся на создании лекарство и прочего, но был уволен, имел высшее образование в области химии. Я звонил на место работы Зальцмана, проверяя причину увольнения, но в лаборатории «KBJ» мне лишь сообщили, что он ушел по собственному желанию. Так, среди его окружения – Стюарт Ленсон, родственники, живущие в Чикаго, с бывшей, по ее словам, они не общались уже год, что подтверждает распечатка телефонных звонков. Он звонил только на работу, в доставку пиццы и по нескольким номерам, вне зоны доступа. Удалось только узнать, что звонки совершались в Нью-Йорке. Это напрягает, у подонка что же, были сообщники? Невозможно, он работал один, я его видел! В это легко поверить, учитывая его биографию и узкий круг общения и развлечений, однако, памятуя слова лектора с университета, доверяй, но проверяй. И, тем не менее, Пейдж, например, так же сомневается в этом, как и я. Просто поражаюсь ее мышлению – его невозможно соединить в одну кучу. Она кидается с одной теории в другую, пытается найти ответ, перебирая все возможные варианты развития событий. Ну как здесь найти истину?

Я надеялся, допрос Ленсона прольет свет на мотивы психопата, но не тут-то было. Мужчина был настроен скептически, вальяжно расположился на стуле в помещении. Он был менее разговорчив, как при нашей встрече в туалете, выдавал нам информацию по крупицам и не сообщил ничего нового. Разве только, что Перевертыш – законченный алкоголик, что, кстати не верно, в крови Зальцмана алкоголя не обнаружилось, а вот резус фактор совпал с кровью в салоне авто, что только еще раз подтвердило виновность подозреваемого. Серебряный нож, изъятый у Зальцмана при аресте, служил также доказательством тому, что подонок убил Майли, а значит обвинялся в двойном убийстве. Стюарт же повторил слова вампира о ссоре и добавил, что наш химик разошелся не на шутку, заявляя, что был очевидцем отравления лекарств, что правительство допускает смерти и таким образом контролирует демографический кризис. Гм, а вот это интересно, может, за его ненормальные теории Зальцмана и уволили?

Возвратившись в восемь вечера домой, я стащил с себя ботинки, включил телевизор и свалился на диван. Моя голова плавилась от постоянных мыслей, веки тяжелели… Помню, когда мы с Пейдж пришли в камеру предварительного задержания, где сидел Зальцман, чтобы попытаться еще раз побеседовать с ним, он схватился за прутья и, оскалился. Выглядел преступник жутко: все в той же окровавленной рубашке, с наполовину смазанным гримом на лице, глаза пылают от мрачного гнева. Он протянул к Пейдж руку и она, вздрогнув, отпрянула мне за спину.

– Я ничего больше не скажу, – безразличным и от этого еще более ужасным голосом прохрипел он, – мне не нужен адвокат, мне никто не нужен. И вам скоро не будет ничего нужно. Огонь уже ждет вас тогда, когда вы все соберетесь вместе…

Я потянулся, расслабился на диване и закинул руки за голову. Мои попытки заглушить мысли были тщетны, но, по крайней мере, я смог все обдумать в спокойно обстановке. Я только начал дремать, по телевиденью шла какая-то передача о дикой природе, как вдруг я увидел в проеме двери Ирен. Она стояла в белом шелковом платье, прекрасна, как при нашей первой встречи. Смольные волосы рассыпались ей на плечи, на грудь, спадали за спину.

–Ирен! – я вскочил с дивана. Мой голос почему-то стал сиплым, и я ощутил, как задрожали колени, – что ты здесь делаешь?

Девушка вдруг не смогла сделать и шага в мою сторону и упала на колени. На платье проявилось алое пятно, а из ее рта вытекла струйка крови. Но она улыбнулась и ласково поманила меня своей рукой, испачканной кровью.

Я бросился к ней. Мое лицо исказила болезненная гримаса. Она не настоящая, не настоящая! Перед глазами, словно вихрь, промелькнули воспоминания трехлетней давности. Слезы градом покатились по щекам.

–Не плачь, – прошептала Ирен, она провела окровавленным пальцем по моей щеке, рисуя буквы.

–Что ты делаешь? – прошептал я, не в силах говорить громче.

–Ты должен спасти их, – девушка с тревогой взглянула в мои глаза, – ты должен помочь, – прошептала она, – ты обещал, что больше никто не умрет, так сдержи же сейчас данное обещание!

–Я не понимаю, – помотал я головой, – что я должен сделать?

–Тоже, что и всегда. Быть собой, – молвила любимая и растворилась во тьме.

–Нет, стой! – я попытался схватить ее в объятия, но не успел и проснулся в холодном поту.

Телевизор продолжал вещать о жизни богомолов, а я уставился в пустоту, осознавая происходящее. Сон. Всего-навсего! Она не настоящая, в самом деле не настоящая, но от этого так горько на душе…

Я устало потер виски. Нет, нужно что-то делать, как-то отвлечься! Я поднялся, позвонил Викки с просьбой заглядывать иногда к Розе, которая занималась домашним заданием, и отправил сообщение Таррелу:

«Встретимся в спортзале через полчаса». Мне нужно было выпустить пар на боксерской груше, я не мог сейчас позволить себе сантиментов и ненужных воспоминаний. Нужно сосредоточиться. Завтра важный день.

В помещении царил полумрак. Больше никого, кроме нас с Таррелом в этот вечерний час не было, и удары по груше эхом отзывались от окрашенных в синий цвет стен. Пот градом стекал по моей спине, у друга совершенно взмокла челка, но мы продолжали заниматься.

–Что ты думаешь о подозреваемом? – прерывисто дыша, одновременно продолжая наносить крепкие удары, спросил я напарника.

–Только то, что он козел и мерзавец, – вымолвил Таррел и лихо долбанул грушу ногой.

–Он химик, сумасшедший, – продолжил я, – тебе не кажется, что его заявления о некоем огне обоснованы? Он не раз повторял об этом. Может у Зальцмана был какой-то план? Ммм.. Искусственный огонь? Террор?

–Ты сам скоро свихнешься! Мы, конечно, посмотрим завтра, что можно начти в его жилище, но вряд ли это будет фаер-шоу. Да и вообще, странно все это. Мне постоянно кажется, что мы чего-то не замечаем. Вот, казалось бы, все просто – психопат, убивающий нечисть и все на это указывает. Есть улики, есть убийца, есть свидетели, видео с камер наблюдения тоже есть. Но он писал буквы. Вопил каком-то огне и отравлении человечества… Нет, это уж точно лажа.

–Да уж, – я раздраженно нанес резкий удар – груша колыхнулась, и тут же вернулась на место, – одна сплошная лажа, – я свирепо начал дубасить грушу, будто это было лицо того мерзавца.

–Бедные жертвы, – вздохнул Таррел, – если бы только они подозревали о том, что может привидится сумасшедшему в их обликах, в невинной костюмированной игре.

Перед глазами мелькнул мой недавний сон, предостерегающая встреча, или игра воображения, как тут понять…? Я помрачнел и остановился, тяжело дыша. Руки в перчатках были сжаты в кулаки и готовы к удару.

–Зак, ты в порядке? Что, перерыв делаем? – услышал я удивленный голос напарника.

–Я в норме, – хмуро отозвался я и рассеяно продолжил боксировать.

Тишину зала нарушали лишь звуки наших ударов и прерывистое громкое дыхание. Я резко, порывистыми рывками подскакивал с разных сторон груши, словно вокруг живого человека, и со всей силы, резко и неожиданно бил, тренировал на ней свои удары. Мышцы были напряжены до предела.

–Как думаешь, – вдруг спросил Таррел, вытирая пот со лба и поправляя взмокшие волосы, – что связывает Пейдж с мистером Горном?

–Что? О чем ты? Он же только похоронил невесту? – изумленно воззрился я на друга, даже прекратив упражнения.

–Я не о нем, – помялся Майк.

–Ах, вот оно что! Да, вроде, ничего особенного, а зачем тебе?

–Ну, видишь ли…

–Стоп! – я скривился, – погоди! Ты же не хочешь сказать, что…

–В общем и целом, да.

–Тебе понравилась эта задира? Серьезно? Да брось! Она же просто дерзкая, самоуверенная, властная выскочка! А как она себя ведет! Что не поступок, то приказ! – я фыркнул.

–Но почему ты ее так невзлюбил? – удивленно спросил Таррел.

–Хм, дайте-ка вспомнить! Она пришла и… начала раздавать указания. Потом мы пошли в морг, где она… вот незадача, снова раздавала указания! И у клуба «Рhantasmagoric» она тоже делала что?

–Ну ладно тебе, она просто еще не вжилась в коллектив и, наверное, на прежней работе выработала определенную привычку… Разве это не сексуально? Умная, уверенная, упрямая, даже немного властная.

–Парень, – я скептически усмехнулся, – я не желаю слышать о твоих предпочтениях в женщинах в такой момент.

–Чем он хуже любого другого? – со смешком спросил Майк.

–У нас нет под рукой виски, – прищурился я.

Таррел ухмыльнулся, а я продолжил боксировать. Остаток тренировки мы провели молча. Майк, по-видимому, задумавшись о нашей новой коллеге, что так ни разу не назвала меня по имени, а я, размышляя о причинах, почему она этого до сих пор не сделала. И что мой друг нашел в этой особе? Они же совсем не похожи. Хотя, наверное, именно это его и привлекало.

На следующее утро я смог наконец-то выехать на работу вовремя, не попасть ни в одну пробку и примчаться на парковку, с величайшим удивлением замечая, что возле участка толпиться пресса. Как ни странно, я снова что-то пропустил.

Все в отделении тревожно о чем-то переговаривались и ходили злые, словно собаки. Конрад тарабанил по клавиатуре компьютера с непривычной рьяностью, Робинсон чертил на белой что-то маркером. Таррел раздраженно говорил что-то по телефону, а Пейдж беседовала с мистером Льюисом сдержанными короткими фразами.

Майк с громким стуком поставил трубку на базу, и я подошел к нему:

–Что стряслось?

Приятель, нервно подергивая пуговицу на белой рубашке, с досадой махнул левой рукой и произнес:

–Зальцман в камере повесился.

Я опешил. Первое, что пришло мне в голову – это невозможно. Нет, я, конечно, знал, что преступник – ненормальный, но, обычно, такие как он слабовольны и ни за что не лишат себя жизни. Им не хватит духа убить себя, хотя хватало силы убить других. Я считал, что это как нельзя лучше характеризирует Зальцмана.

–Ты уверен?

–Хочешь посмотреть на хладный труп? Добро пожаловать в морг, – съехидничал Майкл.

–Нет нужды, я уверен, что Адамс справиться сам. Как все это произошло?

–Я свечку при всем этом не держал, – фыркнул Таррел, – Подробностей не знаю. Так что лучше заткнись и займись работой.

Я понимающе кивнул. У друга точно не было настроения обсуждать все это, да и у кого-либо другого тоже. Но меня продолжали одолевать сомнения по поводу этого самоубийства, что и говорить. В это мгновение Пейдж направилась к нам. Стуча каблуками, подошла ближе и, засунув руки в карманы черного пиджака, без промедлений начала разговор о деле:

–Скоро придет ордер на обыск квартиры Зальцмана, а пока что я попросила Адамса, чтобы он поскорее закончил вскрытие.

–К чему такая спешка? И что ты думаешь найти в теле этого психа? – спросил я.

–Я уверена, что преступнику помогли покончить с собой. Версия о том, что он работал в одиночку, отпадает. У меня есть по этому поводу свои предположения. Видите ли, я никак не могу понять, о каком огне идет речь, и это меня очень настораживает, особенно учитывая профессию Зальцмана. Поэтому, я не исключаю даже тех вариантов, что у него был сообщник. Последний испугался, что псих выдаст его и прикончил нашего убийцу.

–Надеюсь, ты мыслишь в правильном направлении, – усомнился я, несмотря на то, что и сам думал о таком варианте развития событий.

–Ну, кто из вас прав мы скоро узнаем, – вставил Таррел, – Адамс написал – нашел что-то любопытное.

Вскоре мы уже находились в морге, а Джон расхаживал с важным видом в белом халате вокруг тела на каталке, накрытого простыней. Он обвел всех присутствующих быстрым взглядом, заглянул в свой отчет и сказал:

–Зальцман был задушен шнурками от брюк и повешен.

–Постой-постой! – вскочил я с табуретки, – именно в таком порядке?!

–Да, я все тщательно проверил.

–Но как он.… Когда проникли к Зальцману? – удивился Таррел, – Неужели никто ничего не видел и не слышал?! Это нелепо, в участке, где полным-полно полицейских происходит убийство, а у нас что же, нет даже следов? Дело становится все более сложным.

–Именно, – подтвердила Пейдж и обратилась к патологоанатому, – разве нет ничего? А следы борьбы? Может, кожа под ногтями жертвы, он же должен был защищаться.

–Нет, не похоже, чтобы ваш субъект пытался сопротивляться. Есть след от латексной перчатки на шее жертвы, и только. Хм, как странно, легко же Зальцман превратился с убийцы в убитого! Время смерти нашего гиблого преступника – 2:05 – 2:10. Камеры в это время были отключены, видимо кто-то очень побеспокоился, чтобы его не поймали.

–Кто мог находиться в это время в участке? – задумчиво произнесла Пейдж. Она пристально обвела нас всех взглядом, словно подозреваемых на допросе, и я осознал, что думал о том же, о чем и она. Проникнуть в такое время в участок посторонний мог только если ему помогли «свои», или же кто-то из полицейских оказался совсем не защитником закона. Неожиданно тут у девушки завибрировал телефон. Она посмотрела на экран мобильного и произнесла:

–Пришел ордер. Пора нам явиться в квартиру мистера Зальцмана.

«Хоромы», в которых жил преступник, находились на 6 этаже высотного здания по Мейден-Лэйн и имели 3 комнаты. Тихий шаг, пистолет в кобуре, рука наготове – мы направились осматривать помещение. Я находился в просторной кухне, вытряхивая все ящички со столовыми приборами, заглядывая в шкафы с пряностями, специями, крупами, я надеялся найти хоть что-нибудь, и в то же время хотел ничего не найти: слова убитого убийцы об огне все чаще всплывали в моей голове и мысли о терроризме уже не казались фантастическими. Я открыл даже холодильник, бегло осмотрев пустые полки, но так ничего и не обнаружил, к своему облегчению.…Или несчастью?

С гостиной послышался голос Таррела и я отправился туда. Напарник нашел в диване упаковку странных таблеток без этикетки. Стояло отдать их на экспертизу. Больше пока ничего интересного не нашлось. Мы перерыли все книжные полки, ящики столов, отдали зашифрованный ноутбук компьютерщикам, вытряхнули одежду со шкафа, не найдя ни одного проклятого костюма и даже стянули с пола ковер, но безрезультатно. Осталось только отдать квартиру в распоряжение криминалистов. Может им удастся найти больше.

–Не густо, – сказал я, – рассматривая пакет с таблетками.

–Ну, хоть что-то.

Пейдж уперла руки в боки и начала мерить шагами помещение. Я подождал немного и собирался уже покинуть квартиру, как вдруг Конрад нажал на кнопку телефона, стоявшего на журнальном столике, и включился автоответчик:

–Джей, перезвони мне, как только получишь это сообщение. Серый передал мне билет, он хоть и чертовски злился, но я рад, что он не дал тебе там загнутся. Увидимся, приятель. Сотри это.

На этом сообщение умолкало. Я бросился к телефону – на дисплее высветился номер… Прекрасно, значит, скоро мы узнаем, кому принадлежал этот хриплый баритон.

Кто бы ни был этот человек, он не знает о гибели Зальцмана, да и об аресте, судя по всему тоже. Возможно, это просто старый знакомый? Хотя, кто знает, что там за дело… И о каком билете была речь? О каком Сером? Одни вопросы и нет ответов!

–Узнайте, откуда поступил звонок, мне нужен адрес, и дайте мне владельца этого номера, немедленно! – скомандовала Пейдж компьютерщикам и повернулась ко мне, – посмотрим, кто этот тип и сколько раз он звонил Зальцману.

Мы, быстро проверив оставшиеся комнаты в квартире и так ничего и не найдя, отправились в машину, дожидаться данных от коллег, чтобы, потом не теряя и минуты рвануть в указанном направлении.

Четверо офицеров, трое с которых были детективами, уместилось в мой Ниссан. Конрад – невысокий рыжий ирландец – сидел на заднем сиденье, приложив к уху телефон. Часто дыша, мужчина внимательно, сосредоточено слушал голос на том конце провода, а через десять секунд щелкнул пальцами и произнес:

– Есть контакт. Звонок поступил с Говард-стрит, 34. Квартира номер 215. Кроме того, с данного номера на протяжении недели к Зальцману регулярно поступали звонки, продолжительностью разговора примерно в 10-15 минут.

Я, сидя за рулем, круто развернул машину и направил в нужную сторону.

Мы притормозили около многоэтажного, кирпичного здания и не теряя времени двинулись внутрь. Уже возле квартиры, я осторожно вытащил с кобуры пистолет – нужно всегда быть наготове. Хотя пока что достаточно всего лишь просто позвонить в дверь. Кто бы там ни был, он может просто открыть нам, и не придется принимать какие-то резкие меры. Но на звонок и стук никто не ответил.

–Может просто никого нет дома? – предположил Конрад, державшийся позади нас.

Я снисходительно взглянул на него, оправдывая в собственном сознании поведение сотрудника его лишь недавним назначением в отдел, и крикнул, что есть мочи, распугав при этом кошек на подоконнике:

–Полиция Нью-Йорка! Откройте двери или я буду вынужден вышибить ее к вашей матери!

–Одну секунду! – послышался голос с комнаты.

Пейдж, стоявшая рядом и державшая пистолет обеими руками, коротко кивнула. Человек в квартире тянет время. Не «ой, простите, вы меня напугали!», не «сваливайте отсюда», не надоевшая молчанка. Я немного отошел и одним резким ударом ногой вышиб дверь и, оставив ее валяться на полу, ворвался в помещение. Комната пустовала. Если не считать чемодана с полусобранными вещами посреди коридора. Чемодана с маскарадными костюмами. Я ринулся в гостиную, на ходу отмечая про себя неплохой вкус преступника, и увидел мелькнувшую в окне спину беглеца. Он быстро спускался по служебной лестнице.

–Стой, полиция! – бросился за ним Таррел, не давая мне возможности среагировать.

Я оставил преступника на попечение друга, а сам быстро осмотрелся. Ничего, что бы указывало на противозаконные действия, как это прозаично, жилище ничем не отличающиеся от любого иного, так чаще всего и бывает. А об эстетическом убранстве пусть печется Пейдж. Моя забота – искать улики во всем этом безобразии. Внимание привлекла небрежно прикрытая дверь, ведущая на кухню. Войдя туда, я представил всю картину происходящего: мой резкий звонок в дверь, стук, крики, преступник в панике мечется, бросает в прихожей чемодан с вещами и почему-то бежит на кухню, где в спешке роняет чашку, которая разбивается о кафель и бросает что-то в мусорник, вон кусок целлофанового пакета торчит из проема… Я открыл дверцу тумбочки и нашел отделение для мусора. Кроме кожуры от картошки, множества пакетов, шелухи от семечек и прочих отходов, я заметил сверху лежащую смятую бумажку и, надев перчатку, вытащил ее из этого хлама, собираясь прочесть.

–Пока ты здесь копаешься, – Пейдж зашла на кухню и поморщилась, – Таррел поймал беглеца. Ну, вот почему ты не можешь сделать что-то стоящее?

Я повертел в руках расправленную бумажку и удовлетворенно помахал запиской перед носом девушки:

«На благотворительном вечере на 18:00.

Крайслер-билдинг.

Завтра

Искать человека в синем берете. Дело, касающееся операции «Н»

Пейдж выхватила у меня листок из рук и вновь пробежала его глазами, после чего взглянула на часы, и мы засобирались обратно в участок, понятия не имею, произошло ли это событие уже, или еще нет.

-Кто такой Серый? Что такое операция «Н», кто еще среди вас? – Пейдж возвышалась над Найджелом Картером, сидящим на стуле, с прикованными наручниками к столу крепкими руками, ведя допрос. Наш беглец оказался более чем знаком с психом, убитым в камере. Они учились в одном университете на одной специальности, вот только Картер не дотянул до конца обучения и был отправлен в армию, где получил отменную военную подготовку и, в итоге, остался там работать.

Подозреваемый сидел, пялясь в одну точку. Он совершенно не реагировал на слова детектива. Его темные глаза прожигали дыры в окружении. Этого человека, судя по всему, непросто будет расколоть. Из него и единого слова вытянуть невозможно. А преимуществ у нас практически нет – несколько звонков и странное сообщение, адресованное Зальцману, но разве это что-либо доказывает? Можно подумать, нам бы помогли маскарадные костюмы Зальцмана, но это подтвердило бы лишь то, что мы уже знаем – они общались. И Картер знает, что мы бессильны. Единственное, за что мы можем его задержать, так это за препятствие следствию, до выяснения обстоятельств.

Лишь одно уведомление на мгновенье вывело Найджела из колеи – о смерти Зальцмана. Он побледнел, его лицо вытянулось, а взгляд опустился вниз. Но, секунду спустя, подозреваемый снова взглянул на Пейдж и на его лице застыла маска мрачной решимости.

Пейдж отчаянно посмотрела в нашу сторону и, покачав головой, вышла с допросной. Мы с Таррелом все это время за ней наблюдали.

–Это бесполезно, – устало произнесла девушка, потирая лоб, она оперлась о стекло и вздохнула, – мы задержим его, пусть посидит в обезьяннике, но нам потребуются более весомые доводы, чтобы заставить говорить этого человека.

–Да, – навис я над девушкой, – это ведь не так просто, допрашивать подозреваемого, верно?

–Этот человек – военный. Бывший морской котик, ты читал его досье? Они специально обучены, чтобы держаться до последнего, – раздраженно произнесла Пейдж, – а Зальцман был просто психом, с которым ты не сумел справиться.

–Я не виноват в том, что он сумасшедший и молол всякий бред, – поджал я губы, – мне бы удалось со временем узнать больше, если бы его не убили! Надеюсь, дорогуша, ты проследишь, чтобы Картер не самоуничтожился, иначе он, так и не раскрыв рот, заберет свои тайны в могилу. А тогда, боюсь, твое самомнение пострадает.

Пейдж скривилась, словно только что проглотила целый лимон, и собиралась что-то сказать, но тут позади послышались тяжелые шаги капитана. Я обернулся и столкнулся нос к носу с собственным шефом. Он оглядел меня цепким взглядом и спросил:

–Как продвигается дело?

–Нормально, сэр, – отпарировала Пейдж, – вот только подозреваемый не желает раскалываться.

Капитан многозначительно кивнул и добавил:

–А что там с запиской? Конрад нашел отыскал, что благотворительный вечер произойдет сегодня. Так что не забудьте об этом.

–В каком смысле? – не поняла девушка.

– Ну как же, – раздраженно объяснил Льюис, – я, что ли, за вас должен переться на этот праздник? Я специально раздобыл для вашей троицы пропуск, так что не подведите меня. Надеюсь, у вас дома найдутся приличные костюмы.

–Работа под прикрытием? – загорелся Таррел, – а мы думали…

–Нечего здесь думать, – вставил я, – это оптимальный вариант, чтобы не спугнуть подозреваемого.

Девушка вздохнула и, пробормотав что-то себе под нос, удалилась к лифту.

–Ну что, – подмигнул мне Таррел, – принарядимся, словно на свадьбу?

–Только чтоб не на похороны, – мрачно ответил я и пошел к двери, ведущей на лестницу.

========== Глава 5 ==========

Когда я зашел в просторный, ярко освещенный зал Крайслер-билдинг, то первое, о чем я подумал, это как я найду здесь не только, человека в берете, а и своих друзей. Людей здесь было очень много – женщины в элегантных платьях, обвешенные дорогими колье, серьгами с жемчугов и бриллиантов, золотыми браслетами на изящных ручках. Их тонкие пальчики были одеты в кольца из дорогих металлов и камней. Все вокруг просто сверкало изобилием богатства и роскоши. Позолоченные светильники, со вставленными в них свечами огромными виноградными гроздьями висели на потолке, озаряя зал с множеством столов, застеленных белыми скатертями и заставленных большим количеством тарелок с разными яствами. Мужчины в бархатных костюмах, со швейцарскими часами на запястьях и при галстуках Marks & Spencer приглашали своих дам на, организованную в центре зала, танцевальную площадку и кружились в дивных вальсах. По всему залу разливалась музыка Йоганна Штрауса, а на сцене у одной из стен зала стоял пожилой человек, агитировавший вносить деньги в благотворительный фонд Серой Лошади.

Ничего себе! Я присвистнул. Куда это я получил пропуск, что это еще за vip-зона? Не хило же живет сообщник Картера, если может себе позволить организовывать встречи в подобных местах! К чему такие сложности? Впрочем, уже через секунду моя голова была занята другим. Я увидел Таррела возле шведского стола. Он смотрел на черную икру так, словно видел ее первый раз в жизни.

–Что ты делаешь? – одернул я друга, когда тот потянулся к крохотной пластиковой ложке, – Мы сюда не есть пришли.

–Но почему бы не воспользоваться моментом, а? Если бы Льюис знал, пропуски в какой рай мы получили…! – Майк мечтательно закатил глаза, – посмотри вокруг! Я видел здесь 50-летний Далморе (примечание: марка виски Dalmore 50, что входит в десятку самых дорогих виски мира), неужели ты откажешь себе в удовольствии хотя бы сделать глоток?

–Перспектива соблазнительная, – я склонил набок голову. Проклятье, если приятель прав, на этом пиршестве разливали райские напитки! – Но послушай, если мы сейчас напьемся – не поймаем того кретина в синем берете. Какая нелепость, кто ходит в такие места в подобном виде! Он что, шут?

–Ладно, напиваться мы не будем, – примирительно сказал Майк, и все же проглотил милое канапе с кусочка тоста и форели.

–Таррел, ты купил детективное агентство АРКАЧ, отдал первой попавшейся девушке 10 тысяч, а теперь с таким трепетом относишься ко всему этому? – я усмехнулся, – Не могу поверить, что у тебя такого добра не было в избытке – добавил я, поглядывая краем глаза на расположившиеся на блюде креветки с лимоном. Все же какая соблазнительная перспектива!

–Это все мой отец, – помрачнел напарник, – я не хочу портить себе вечер воспоминаниями о нем.

Майкл рассказывал мне как-то о своем отце. Достаточно холодно друг о нем отзывался, ведь мужчина, воспитывавший его с самого детства, был вечно не доволен своим сыном. Мистер Таррел старший был достаточно богат, чтобы обеспечить Майку безбедное существование. Однако его сын никогда не имел лишней копейки в кармане, так что вряд ли мог позволить себе деликатесы, и всего добивался своим умом. Все дело было в отношениях между родителем и ребенком. Отец не признавал Майка. Видимо, здесь не обошлось без бурной молодости матери моего приятеля, которая в итоге погибла от рук бандитов, когда ее сыну было 7 лет. С того момента, Майкл не имел от папаши никакой поддержки – начиная с авторитета в школе, первых денег и заканчивая поступлением в университет, приятель проходил через все в одиночку. Он прилежно учился и, чем больше узнавал, чем больше начинал соображать, тем меньше у него оставалось сомнений, что его мать нанял убить его же собственный отец. Майкл провел расследование и его догадки подтвердились. Он не мог уничтожить отца, отправить в тюрьму или того хуже – убить, но он сделал единственный правильный, по его мнению, выбор – ограбил папашу и сбежал, основав детективное агентство АРКАЧ. Конечно, Таррел старший мог запросто выследить сына, но не стал этого делать – ему было все равно на судьбу собственного, или нет, ребенка. Впрочем, и денег у мужчины водилось немыслимое количество, так что он просто бросил все как есть.

Я отогнал раздумья, отвернулся от стола, от щемящих душу королевских креветок и тут увидел Пейдж. Она стояла возле столика с фужерами, наполненными шампанским. Девушка была одета в длинное коралловое платье с открытой спиной и соблазнительным вырезом в зоне декольте. Шелковое одеяние складками ниспадало до пола и лишь приоткрывало белые лакированные туфли. Элегантное серебряное ожерелье покоилось на груди барышни, а кудри были заколоты белоснежным цветком.

Я выдохнул и невольно пригладил волосы, поправил темно-синий костюм при приближении девушки, но тут же дернулся, поймав себя за этими действиями.

–Ну что, еще не нашли нужного нам типа? – спросила Пейдж.

– Здесь слишком много народу и трудно кого-либо отыскать, – отпарировал Таррел, не сводя с девушки пристального взгляда. Хотя не могу быть уверен, что я не смотрел на нее также. Она словно преобразилась.

–Ну, тогда что вы здесь стоите, – возмутилась напарница, – вперед, разошлись искать подозреваемого!

Таррел послушно двинулся вглубь зала, а я лишь обвел помещение взглядом.

–Знаешь, – произнес я после минутной паузы, – здесь и впрямь много людей, но в головных уборах я еще не видел ни одного человека. Поэтому, полагаю, найти его будет не так уж сложно. Просто смотри на макушки.

Пейдж снисходительно улыбнулась:

–А если преступник снял берет? Мне вообще это кажется странным, ты только подумай, Фостер, надевать голубой берет на подобное мероприятие. Может, это как-то символично для Картера – морского котика, но неужели сообщник, договорившийся о встрече сам не знает в лицо Найджела? Он не велел ему приходить в каком-либо определенном наряде. Мне это вообще кажется подставой.

Я глубоко вздохнул и собрался было возразить, не имея, впрочем, на это оснований, но вдруг девушка схватила меня за руку:

–Вот он!

В глубине зала с танцующими парами мелькнул человек в синем берете. Я успел заметить лишь мрачный взгляд голубых глаз на загорелом лице, черный сюртук, как мужчина уже скрылся в толпе.

–Где? Куда делся? – вертел я головой во все стороны.

–Налево.

Вдруг Пейдж положила мои руки себе на плечи и, глядя в мое недоумевающее лицо, прошептала:

–Нам нельзя вызывать подозрений. Если это наш парень, то он очень мнительный.

–Ну а ты что делаешь? – задыхался я от возмущения.

–Изображаю танцующую пару. Может, ты мне подыграешь?

Скрипя зубами, я закружил спутницу в танце, двигаясь вглубь зала. Помниться, когда-то я неплохо отжигал на вечеринках, но по сравнению с плавными поворотами Пейдж, мне медведь оттоптал ноги. Девушка двигалась с грацией кошки, крепко обхватив меня за плечи и не забывая осматриваться по сторонам, словно бы кружась в ритме музыки. Я тоже оглядывался, но не замечал ничего, кроме блеска дорогих украшений и щекотавшего нос запаха спелой вишни, исходившего от напарницы. Сердце бешено колотилось от ярости – как я только мог позволить девчонке вытащить меня в центре зала?! – или не только от ярости? Пейдж была так близко, что я ощущал ее дыхание и гулкое биение сердца. Она старалась держать дистанцию, но постоянные повороты, движения вальса и каблуки заставляли ее то и дело держатся за меня сильнее и краснеть. Никогда бы не подумал, что она это умеет.