Текст книги "Лагуна фламинго"
Автор книги: София Каспари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Часть 3
Regreso – возвращение
Буэнос-Айрес, Нью-Йорк, Росарио 1880—1881
Глава 1
Эдуард остался в первом патио, любуясь фонтаном. Он уже давно не был в Буэнос-Айресе. Когда ему представилась возможность заняться делами в поместье, он не колеблясь согласился. Так он оставил старую жизнь в прошлом. Дона Эдуардо, короля преступного мира, больше не существовало. Ему даже не нужны были роскошные костюмы – в поместье он в основном ходил в рабочей одежде, проводя время со своими peones, слугами.
Он вдруг подумал о Монике. Может быть, проведать ее? Эдуард ничего не слышал о ней с тех пор, как уехал из Буэнос-Айреса и оставил старую жизнь в прошлом. Интересно, как у нее дела?
Щебетание птиц отвлекло Эдуарда от воспоминаний. Неподалеку, у нагретой на солнце стены, стояла клетка с певчими птицами. Эдуард подошел к клетке и залюбовался крохотными зябликами с синеватой спинкой и желтым животом. Затем мужчина оглянулся. В доме царила атмосфера покоя. Сестра Эдуарда, Анна, многого добилась с тех пор, как семнадцать лет назад они уехали из Германии. Подняв голову, мужчина посмотрел на арку, ведущую в другое патио, предназначенное только для членов семьи. Почему-то он не решался туда войти. Эдуард чувствовал себя здесь чужим. Вздохнув, он провел ладонями по пиджаку, разглаживая ткань, и зашагал вперед.
Он был уже у входа в патио, когда навстречу ему выбежала девчушка лет трех-четырех. Волосы у нее, как и у всех Бруннеров, были каштановыми, с рыжеватым отливом. Огромные зеленые глаза с любопытством таращились на Эдуарда. Девочка остановилась. Теперь в ее взгляде читалось недоверие.
– Добрый день, – сказал Эдуард.
– Добрый день, – ответила девочка и, помолчав, спросила: – А ты кто?
– Я твой дядя Эдуард.
Кроха удивленно приподняла брови.
– А кто тебя сюда впустил? – поинтересовалась девочка, глядя ему за спину.
– Слуга.
– Слугам нельзя пускать сюда людей, которых мама не знает, – с серьезным видом сообщила малышка.
Эдуард улыбнулся.
– Меня твоя мама знает. Я же ее брат.
– Но я тебя не знаю, – все так же серьезно заявила девочка.
– А вот я тебя знаю, – улыбнулся Эдуард. – Ты Леонора, верно?
Малышка нахмурилась.
– Откуда тебе об этом известно?
Но ответить Эдуард не успел. Послышались шаги.
– Леонора! – раздался женский голос. – Ты где? Кто это там?
Женщина выбежала из-за арки и остановилась, увидев Эдуарда.
– Мария!
Поклонившись, Эдуард поцеловал руку лучшей подруге своей сестры. Анна познакомилась с Марией во время первой поездки в Буэнос-Айрес. Мария приехала в Аргентину из Италии вместе со своим мужем Лукой, надеясь обрести здесь лучшую жизнь. Лука скончался при трагических обстоятельствах, но у Марии остался сын, Фабио, которому, должно быть, вот-вот исполнится десять лет.
– Эдуард! Какая неожиданность!
– Я слышал, твоя кондитерская на Калле-Флорида стала известна на весь мир. Все знают о кафе «Мария» и о его замечательной выпечке.
Мария смущенно улыбнулась, взяла Эдуарда за руку и решительно увлекла его за собой.
– Чего же ты ждешь? Твоя сестра будет вне себя от радости!
Через мгновение он очутился в патио. Там сидели Анна, ее дочери Леонора и Марлена и сестра Анны и Эдуарда Ленхен.
– Эдуард! Почему ты не сказал, что приедешь?
– Хотел устроить вам сюрприз.
– Ну, у тебя это получилось!
Женщины были очень рады его приезду. Эдуард обвел взглядом патио – оно было намного меньше первого, зато зеленее. В центре бил фонтан, у стены дома стояли горшки с цветами. Анна даже посадила тут деревья. Похоже, женщины как раз пили чай. В углу валялись игрушки Леоноры. Марлена отложила книгу – судя по всему, путевые заметки. Вид у племянницы Эдуарда был задумчивый. «Ну вот наша малышка Марлена и выросла, – подумал он. – Ей уже почти шестнадцать». Он взял печенье и чашку чая и стал слушать рассказ Анны о том, как процветает ее предприятие. Они с Юлиусом уже не просто занимались мелкими перевозками, а и участвовали в строительстве железной дороги. Эдуард поздравил Ленхен с успехом ее небольшого, но весьма доходного ателье, вот уже три года выпускавшего модные платья. Ателье находилось неподалеку от Калле-Флорида, где стояла кондитерская Марии.
Вечером все собрались за большим столом в столовой, поделились воспоминаниями, обсудили нынешнюю ситуацию. После выборов президента (на этот пост баллотировались Хулио Рока и Карлос Техедор) остро встанет вопрос о переносе столицы.
Некоторые хотели оставить Буэнос-Айрес центром одноименной провинции, другие же стремились к тому, чтобы этот город стал столицей всей Аргентины. Недавно в городе даже было введено чрезвычайное положение: в южной части Буэнос-Айреса проходили бои. Но на семье Мейеров-Вайнбреннеров это никак не сказалось. Впоследствии Буэнос-Айрес действительно стал столицей и политическим центром Аргентины.
– Теперь Рока точно изберут, – заметил Юлиус. – И тогда, как и все президенты, он приведет к власти сотни своих жадных до денег родственников и друзей, поставит их в правительство и посадит в кресла банкиров.
Остальные заговорили наперебой, соглашаясь с ним. Правда, вскоре тема для разговора изменилась. Недавно Юлиус вернулся из поездки на юг: после того как индейцев загнали вглубь территории, там освободилось много плодородных земель. Марлена смотрела на него во все глаза, и Эдуард понял, что девочке хотелось бы и самой отправиться в дальнее путешествие.
– А ты знаешь, что Виктория и Педро теперь живут в Тукумане? – шепнула Эдуарду Анна. – Похоже, в Сальте у них возникли проблемы.
– Нет, я не знал об этом. – Эдуард покачал головой. – А где Ленхен? Я думал, что увижу ее за ужином.
Анна улыбнулась.
– Она как раз работает над новой коллекцией, ее сейчас лучше не отвлекать. Может, позже Ленхен все же почтит нас своим присутствием. – Женщина вздохнула. – Иногда мне кажется, что она вообще не спит.
– У нее все в порядке?
– Да, ее платья пользуются большим спросом. Жаль, что ты так давно к нам не приезжал. Как видишь, за время твоего отсутствия многое произошло.
– Да, это точно. Кажется, только вчера Леонора лежала в пеленках, а сейчас она рассуждает как взрослая.
Анна с печальным видом пожала плечами.
– Боюсь, она и правда слишком много времени проводит со взрослыми. Ах. – Женщина вздохнула. – Просто тут слишком много работы.
– Да, я и сам такой. – Эдуард кивнул. – Я только совсем недавно как следует обустроил Ла-Дульче. Теперь у меня появились помощники, на которых можно положиться…
Но, конечно, дело было не только в этом, и Анна, судя по ее испытующему взгляду, это понимала. Конечно же, в поместье всегда было много дел. Эдуард вернулся, потому что его вдруг начали мучить воспоминания о минувших днях. Ему показалось, что он не до конца разобрался в том, что случилось много лет назад. Многое так и осталось невыясненным. Многого он просто не понимал.
Мужчина улыбнулся сестре.
– Насколько я понял, вы с Юлиусом намерены расширить бизнес. Это правда? Повсюду говорят, что экономика сейчас пошла на спад.
– Ничего, кризис пройдет, – отмахнулась Анна. – Все проходит, ты сам это знаешь. – Она улыбнулась. – Пока ты будешь в Буэнос-Айресе, погостишь у нас, да?
Эдуард кивнул. Он обратил внимание на то, как решительно прозвучали ее слова. «Она всегда была такой?» – подумалось ему. Нет, раньше Анна была застенчивой, но годы, во время которых она находилась во главе крупного предприятия, изменили ее.
Он помолчал, погрузившись в свои мысли, но затем вновь вернулся к разговору. За столом звучал радостный смех, но Эдуард время от времени осторожно поглядывал на сестру, смакуя роскошный суп минестроне, который Мария приготовила по итальянскому рецепту. На второе им подали пасту с прекрасной мясной подливой, а на десерт – ванильный крем. Эдуард уже давно так вкусно не ел.
Когда малышку Леонору отвели спать (девочка громко протестовала), Эдуарду вспомнились тяжелые времена, наступившие для его семьи четыре года назад. Детство Марлены не было беззаботным. Но не успела их жизнь стать хоть немного спокойнее, как над головами Марлены и Эстеллы, дочери Виктории, нависла страшная опасность. Тогда-то Эдуард и изменил свой образ жизни, покинул Буэнос-Айрес и поселился в сельской местности. С тех пор он управлял имением Ла-Дульче. Он назвал поместье в честь Виктории: dulce – значит «нежная». Благодаря тяжелому труду ему удалось добиться того, чтобы Ла-Дульче процветало. В этом году урожай был еще лучше, чем в прошлом. У овец рождались здоровые ягнята, а коровы давали все больше молока. Спрос на говядину возрастал. Деревья плодоносили.
«Да, – думал Эдуард, – Ла-Дульче – настоящий рай, и я прикипел к нему всем сердцем». Он представить себе не мог, что когда-нибудь покинет это имение. Эдуарду хотелось провести там остаток жизни. Единственное, чего ему не хватало для полного счастья, – это женщины. Он вздохнул. Раньше Эдуарду нравилось одиночество. Он никому не доверял, а определенные потребности удовлетворял со шлюхами. Но чем старше он становился, тем сильнее ему хотелось семейного тепла. И детей.
Когда гости разошлись, Эдуард снова вышел в патио, сел в плетеное кресло и закурил сигару. Над его головой широко раскинулось усыпанное звездами небо. Луна заливала округу серебряным светом.
Услышав шаги, Эдуард нисколько не удивился.
– Анна? – спросил он, не оглядываясь.
– Как ты догадался?
– Я хорошо тебя знаю.
Встав, Эдуард посмотрел на сестру. Сигара вспыхнула багровым огоньком, когда он затянулся. Анна остановилась в нерешительности.
– Ты думаешь о том, почему я после стольких лет уехал из имения и вернулся в Буэнос-Айрес, верно? – спросил он. – Ты не веришь в то, что я приехал сюда, чтобы повидаться с семьей. Кстати, где сейчас отец? Он ведь еще жив, да?
– Наверное, сидит где-то и пьет, как всегда. Ты что, думаешь, я бы не сообщила тебе, если бы он умер?
– Конечно, сообщила бы. – Эдуард снова затянулся.
– А теперь рассказывай, что тебя тревожит. – Анна нахмурилась.
Сейчас она как никогда походила на себя в детстве, когда была всего лишь маленькой сестренкой Эдуарда.
Но затем женщина расправила плечи. Она все еще была стройной, как в юности, но эта сорокалетняя женщина, стоявшая перед ним, знала, чего хочет от жизни. Ее дела процветали, она добилась успеха. Ей пришлось справиться со многими трудностями. «Анна – отважная женщина», – подумал Эдуард. Он вновь затянулся и выпустил колечко дыма, вскоре развеявшееся в теплом ночном воздухе.
– Мне хотелось еще раз увидеть Буэнос-Айрес, – тихо ответил он.
– И все? – В голосе Анны послышалось сомнение.
– А ты что думаешь? Что я собираюсь вернуться к прежней жизни и втянуть тебя в неприятности? – Эдуард попытался улыбнуться, но чувствовал, как в нем закипает гнев. – Это все из-за той истории? С Утцем и Брейфогелем? – Он помолчал. – Кстати, чем сейчас занимается Брейфогель?
– Он умер. – Анна поежилась. – Произошел несчастный случай. Его сын уехал из Буэнос-Айреса. Фирма, несомненно, все еще принадлежит ему, но дела пришли в упадок. Я…
– Они действовали бы точно так же, если бы у них была такая возможность, Анна. Помни об этом. И их уж точно не смутили бы взятки. Они хотели тебя уничтожить, ты забыла?
Анна кивнула.
– Да, но это не делает наш поступок правильным. Это одна из страниц моей жизни, которой я не могу гордиться.
Эдуард вздохнул.
Штефан Брейфогель, один из наиболее серьезных конкурентов Анны, сумел на некоторое время настроить всех против нее. Ее обвинили в нечестном ведении дел и приняли решение бойкотировать ее предприятие. Вначале дела у Брейфогеля шли хорошо, но затем он растерял всех своих сторонников. Только потом Анна поняла, что этому способствовали деньги Эдуарда. Брейфогель догадывался, что дело тут нечисто, но у него не было доказательств. Анна не раз говорила Эдуарду, что ее мучает совесть.
Теперь же Анна скрестила руки на груди.
– Итак, вернемся к моему вопросу. Зачем ты здесь? Думаю, в Буэнос-Айресе у тебя осталось много друзей, не так ли?
Эдуард тихо хмыкнул.
– Сомневаюсь. Жизнь здесь слишком опасна. Мало кто доживает до старости. Да и полиция сейчас стала работать лучше. О господи, Анна, тогда мы считали себя королями преступного мира, а на самом деле были ничем не лучше мелких воришек. Теперь все изменилось. Буэнос-Айрес вырос, и проблемы стали намного серьезнее. Кто бы мог подумать, что в страну хлынет такое количество эмигрантов? Кто бы мог подумать, что этот пригород, Барракас, с его хибарами из досок и жести, разрастется настолько, что там поселится около десяти тысяч жителей? Ох, Анна, я уже ничего не знаю об этом городе и о здешней жизни.
Эдуард пытался говорить в шутливом тоне, но ему это не удавалось. Сигара потухла, и он нерешительно вертел окурок в руках. Анна подошла ближе. Ее огромные карие глаза сияли в свете луны. Эдуард понимал, почему Юлиус влюбился в нее с первого взгляда.
– Ты ведь не думаешь о мести, Эдуард? – тихо спросила Анна.
Значит, ему не удалось развеять ее подозрения.
Эдуард хотел что-то ответить, но не мог подобрать слова. Думал ли он о мести, хотя и прошло столько лет? Может быть, он действительно приехал сюда, чтобы отомстить за человека, которому пришлось погибнуть вместо него?
«Элиас, – шепнул голос в его голове. – Элиас».
Глава 2
После смерти младшего брата Густава Эдуард решил, что погибло слишком много людей. Но мысли о давнем друге, советнике и доверенном лице – Элиасе – не оставляли его, несмотря на прошедшие годы. Благодаря Элиасу Эдуард сохранял веру в то, что в его душе осталось хоть что-то хорошее.
Хотя это Густав нанял убийцу, Эдуард все чаще думал о том, что кто-то ведь выполнил заказ… Вот только кто?
Эдуард пододвинул к себе стакан с ромом: трактирщик налил ему вторую порцию. Раньше Эдуард часто ходил в это заведение, и с тех пор тут мало что изменилось.
Анна оказалась права: многие помнили Эдуарда. Кто-то подходил к нему поздороваться, кто-то обнимал. Были и такие, кто смотрел на него с неодобрением или отводил взгляд. Из былых подельников выжило больше, чем Эдуард мог предположить, и новость о том, что в город вернулся дон Эдуардо, как его почтительно называли, распространилась быстро.
Вскоре в трактир вошел Лоренс. Это он помог Эдуарду освободить племянницу Марлену и ее подружку Эстеллу. Эдуард знал, что с тех пор Лоренс не сидел сложа руки. Поговаривали, что он стал одним из наиболее влиятельных людей в этом городе. При этом Лоренс редко показывался на людях. Полиция ничего не могла доказать, да и там у Лоренса было полно друзей. Еще говорили, что Лоренс женился и очень счастлив в браке.
Эдуард не торопясь осмотрел Лоренса, пока тот шел к его столику. На мужчине был роскошный костюм, указывавший на то, что его хозяин занимал серьезное положение в деловом мире. Лоренс был гладко выбрит, только над губой протянулась тонкая полоска усов. Волосы были тщательно подстрижены. Лоренс выглядел очень аккуратно. Впечатление не портил даже шрам на левой щеке.
Когда-то Лоренс был предан Эдуарду. Теперь же он был предан только самому себе. Что ж, времена меняются.
– Дон Эдуардо! Сколько лет!
– Лоренс! – воскликнул Эдуард. – Дон Эдуардо… Так меня уже давно никто не называл.
– А ты хочешь, чтобы тебя так называли? – Лоренс внимательно посмотрел на бывшего шефа.
Вопрос был задан очень метко. «Ты приехал сюда и намерен влипнуть в историю?»
Эдуарду многое пришлось пережить, но его до сих пор бросало в дрожь при мысли о том, на какую жестокость способен стоявший перед ним человек. Лоренс никогда не колебался, если нужно было кого-то убить. И теперь, несмотря на дорогой костюм, Эдуард не сомневался, что эта черта в Лоренсе не изменилась.
Не спуская с подельника глаз, он отхлебнул рома и поставил стакан на стол.
– Нет, времена дона Эдуардо остались в прошлом. Как твои дела? Я слышал, ты стал важным человеком?
– Кто это говорит? – Во взгляде Лоренса читалась настороженность. – Нет-нет, я тоже отошел от дел. Теперь я редко тут бываю. Если ты законопослушный человек, у тебя есть все шансы прожить дольше, верно? А ты не думаешь о том, чтобы вернуться? – На этот раз вопрос был задан прямо.
Эдуард вновь отпил рома.
– Нет. – Он помолчал, задумчиво глядя вдаль. – Мне нравится Ла-Дульче. В это время года мы запасаем сено, стрижем овец, а в полях цветет чертополох. Иногда случаются пожары, но тут уж ничего не поделаешь.
Лоренс молчал.
Эдуард сделал еще один глоток, смакуя обжигающий напиток.
– Скажу тебе прямо – я не собираюсь сюда возвращаться. Просто приехал погостить у сестры.
Судя по выражению лица, Лоренс все еще не верил ему.
Эдуард осушил стакан.
– Ладно. Давай начистоту, Лоренс. Я доволен свой жизнью в Ла-Дульче, это правда. Вот только… – Помедлив, он отодвинул стакан в сторону. – Меня до сих пор мучает один вопрос. Кто убил Элиаса?
Лоренс махнул рукой трактирщику, заказывая ром, а потом пожал плечами.
– Не знаю. Наверное, кто-то из шестерок Густава. Какая-то мелюзга. Тогда ходили слухи, что это сделал Пит, но самого Пита уже не спросишь, он мертв. Да и Мигеля с тех пор никто не видел. – Лоренс ухмыльнулся. – Наверное, его поглотили пампасы.
Эдуард не стал углубляться в подробности.
– Так значит, Пит… – медленно произнес он. – А свидетели есть?
– Нет.
У Эдуарда засосало под ложечкой.
«Забудь об этом, – вот уже в который раз произнес голос в его голове. – Оставь прошлое в прошлом. Что бы ты ни сделал, это не вернет Элиаса».
Эдуард хотел сказать что-то еще, но тут в толпе загудели. Он повернулся ко входу.
В трактир вошли две женщины, брюнетка и блондинка.
– Мина! – воскликнул кто-то.
Эдуард удивленно наблюдал за происходящим, не понимая, почему женщины привлекли к себе такое внимание.
– Аннелия! – крикнул кто-то другой. – Идите сюда, милые мои.
– Кто это? – спросил Эдуард, не сводя с женщин глаз.
– Шлюхи, – равнодушно откликнулся Лоренс. – Новенькие. Пользуются большой популярностью в городе. А ты не знал?
Лоренс поехал в сторону Баррио-Норте, спального района на севере города, где он купил дом. Многое здесь изменилось. С тех бурных дней прошло уже четыре года. Тогда он начал жить по правилам и с тех пор вел себя как положено. Теперь Лоренс позабыл о крохотной грязной комнатушке, в которой жил когда-то. У него была жена, скоро должен был родиться ребенок. Изменилась не столько его жизнь, сколько отношение к ней. Шлюхи приносили ему хороший доход, но сам Лоренс держался в тени. Нельзя добиться богатства и уважения, если у тебя рыльце в пушку. И Лоренс Шмидт давно понял, что больше денег там, где не нужно марать руки в крови.
Он постучал в крышу кареты, приказывая кучеру остановиться. Повозка притормозила.
Еще не все улицы были вымощены камнями, и в жару пыль забивалась во все поры, а в дождь дорога превращалась в болото. Наверное, стоит вложить деньги в укрепление дорог. Да и тротуар не помешает вымостить. Этому Лоренс тоже научился в последнее время: лучше прославиться как человек, заплативший за мостовую. Тогда люди позабудут о том, как раньше ты размахивал ножом.
Дом, в котором жила семья Шмидта, был построен в типичном для Аргентины стиле – с окнами на уровне земли, одним этажом и узким фронтоном. Как и в большинстве домов Буэнос-Айреса, он стоял прямо у дороги. Кирпичные стены, массивная дверь, способная выдержать любой напор, решетки на окнах. Впрочем, если снаружи дом и выглядел довольно скромно, внутри царила роскошь: просторные, богато обставленные комнаты, три дворика, зеленых, вымощенных мрамором, с деревьями и цветами.
Лоренс открыл дверь, и к нему сразу же подбежал дворецкий, принимая у хозяина шляпу и пальто. Из первого патио через арку виднелось второе. Там в плетеном кресле сидела жена Лоренса, Мейзи. Золотистые шелковые волосы разметались по плечам. У ее ног примостилась служанка, подававшая чай и сладости. Мейзи, похоже, читала – у нее на коленях лежала книга.
– Мейзи! – тихонько позвал Лоренс, подойдя к проходу в патио.
Жена повернула голову. Ее голубые глаза озарились светом, на губах заиграла обворожительная улыбка, и Лоренса охватило чувство безграничной любви к этой замечательной женщине. Он раньше и не знал, что способен на такое.
Мейзи происходила из семьи колонистов, приехавших в Аргентину из Англии еще в восемнадцатом веке. Они познакомились на tertulia, одной из беззаботных вечеринок, о существовании и особенностях которых Лоренс до этого вечера даже не подозревал. Он пришел туда совершенно случайно. Они с Мейзи сразу понравились друг другу.
– Как прошел твой день? – спросила она.
У нее был низкий, с хрипотцой, голос, так не вязавшийся с ее хрупкой фигуркой. От этого голоса у Лоренса мурашки бежали по коже.
– Отлично. Мы заключили новую сделку.
– Это же чудесно! Папа будет тобой гордиться.
– Да. – Лоренс посмотрел на живот Мейзи. – А как дела у тебя и у малыша?
– Хорошо. – Улыбаясь, женщина взяла у служанки чашку чаю.
Подойдя, Лоренс погладил жену по плечу.
– Мне надо просмотреть кое-какие бумаги.
Мейзи кивнула.
Лоренс направился в свою комнату. Ее окна выходили на патио, и он в который раз залюбовался женой. Она была очень мила и иногда капризна, но Лоренса это только забавляло. Мейзи была беззаветно предана мужу, так воспитал ее отец. Лионел Касберт вел дела вместе с зятем. Его офис находился неподалеку от площади имени Двадцать Пятого Мая. На двери красовалась табличка «Лоренс Шмидт и Ко, импорт-экспорт». Лионел никогда не спрашивал, чем Лоренс занимался раньше, и не противился желанию дочери выйти замуж за этого человека. Он вообще никогда не перечил желаниям дочери. Ходили странные слухи о том, как семья Лионела попала в Буэнос-Айрес, но никто не отваживался рассказывать эту историю в полный голос. Говорили, что прабабка Касберта плыла в Австралию на корабле с осужденными преступниками. Корабль потерпел крушение неподалеку от берегов Аргентины. Женщины с корабля попали в Буэнос-Айрес, и прабабка Касберта стала знаменитой куртизанкой. И хотя теперь Касберты были баснословно богаты и принадлежали к высшему обществу, их происхождение не было таким уж безупречным.
Лионел научил зятя вести не только законные дела: он показывал, как можно перехватывать армейские поставки в пограничных областях и продавать их в других городах; объяснял, как через подставных лиц управлять борделями; как по дешевке скупать земли в пампасах. Да, сейчас земля была самым главным. После успеха военной операции генерала Рока освободились обширные участки в пампасах, и хотя один человек имел право приобрести лишь ограниченное количество земельных наделов, но законы на то и существовали, чтобы их обходить.
– Лоренс, – говорил ему тесть. – Сейчас аграрный сектор кардинальным образом изменится. Как только улучшится качество наших товаров, их начнут покупать в Европе. Тогда ты станешь настоящим дельцом и сможешь предложить моей дочери то, чего она заслуживает. Но для этого тебе следует ухватить свой шмат пирога. И помни, Мейзи заслуживает лучшего. Иного я не допущу.
«И не придется, – подумал Лоренс. – Я смогу дать ей все самое лучшее». Он с нежностью смотрел на жену, уснувшую в плетеном кресле.
