сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Вот мы все в восьмером в просторной гостиной Мейсонов. Китнисс недвусмысленно смотрит на топор висящий на стене и (может, мне это только кажется?) улыбается. Ну, уже хоть что-то.
Джоанна, Диадема и Марвел притаскивают алкоголь. Ммм. Чувствую, вечеринку завтра мы не вспомним. Хотя… Очень странно, но сегодня пить совсем не хочется. А творить невообразимую хрень — тем более.
— Ребят, что по музыке? — спрашивает Финник.
— У меня гитара есть, могу принести, — предлагает Джоанна.
— О-о-о, это отлично, — говорит Марвел, — Катон, споёшь первым?
— Я? О, нет, я сегодня не в настроении, — отказываюсь я. Может, позже, когда меня всё-таки заставят выпить. А они точно заставят.
— Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — просит Энни и умоляюще складывает брови.
И тут я ловлю на себе её взгляд. Китнисс смотрит прямо на меня и еле заметно кивает. И тут я понимаю, я должен спеть. Ради неё.
— Ладно. Джо, тащи гитару, — киваю я.
Джоанна быстро приносит чёрный футляр. Гитара у неё хорошая, от брата досталась, он в колледж уехал, а инструмент Джо оставил. Только вот незадача, она играть не умеет. Поэтому гитара появляется только на вечеринках.
Только вот что же петь?
И снова я смотрю на Китнисс. Конечно.
Как только я начинаю перебирать струны, она вздрагивает и опять смотрит на меня. Только теперь к глубокой грусти в глазах примешивается удивление. Она узнала эту песню. Свою любимую песню.
So long to all of my friends
Everyone of them met tragic ends
With every passing day
I’d be lying if I didn’t say
That I miss them all tonight
And if they only knew what I would say
If I could be with you tonight
I would sing you to sleep
Never let them take the light behind your eyes
One day I’ll lose this fight
As we fade in the dark
Just remember you will always burn as bright
Видимо, эта песня производит большое впечатление не только на Эвердин. У всех задумчивые лица. Ещё бы, тут есть о чём подумать.
Be strong and hold my hand
Time becomes for us, you’ll understand
We’ll say goodbye today
And we’re sorry how it ends this way
If you promise not to cry
Then I’ll tell you just what I would say
If I could be with you tonight
I would sing you to sleep
Never let them take the light behind your eyes
I’ll fail and lose this fight
Never fade in the dark
Just remember you will always burn as bright
The light behind your eyes
The light behind your
Sometimes we must grow stronger and
You can’t be stronger in the dark
When I’m here, no longer
You must be stronger and
If I could be with you tonight
I would sing you to sleep
Never let them take the light behind your eyes
I failed and lost this fight
Never fade in the dark
Just remember you will always burn as bright
The light behind your eyes
The light behind your eyes
— Вау!!! — Джоанна вскакивает и аплодирует.
— Ого, не знал, что ты романтические тоже играешь. Может, возьмём для группы? — спрашивает Марвел.
— Я подумаю, — ага, не отдам я им эту песню. Она принадлежит Китнисс. Нельзя выставлять чувства другого человека на весь мир. Она очень много значит для Эвердин. А теперь и для меня.
***
— Как ты? — я кладу руку на плечо Китнисс.
— Нормально, спасибо, — шепчет она, но я знаю, что далеко не нормально.
Она устраивается на перилах балкона и отпивает вино из бокала. Странно, мы с ней сегодня самые трезвые. Она только первый бокал, я вообще стекло. Кажется, я опять становлюсь хорошим мальчиком.
— Может, всё-таки расскажешь, что у тебя случилось?
И она рассказывает. О том, как познакомилась с неким Питом Мелларком, о том, как он поддержал Китнисс, когда её жизнь полетела к чертям, как она начала в него влюбляться, как он обещал приехать. И то, что случилось сегодня.
— Я вообще не могу понять, нельзя было сразу сказать, что так и так, я хочу просто быть твоим другом, так как у меня есть девушка, — вздыхает Китнисс.
— А сейчас ты будешь дальше с ним общаться?
— Не знаю. Наверное, нет, — она пожимает плечами, — я не из тех, кто легко забывает и прощает.
— Да уж, тяжёлый случай, — я достаю из кармана пачку сигарет и закуриваю. Облачко дыма отлетает на Китнисс, и та кашляет. — Прости, я случайно.
— Не знала, что ты куришь, — замечает девушка.
Я сминаю сигарету пальцами и одним движением выбрасывают её на простор улицы.
— Теперь не курю.
Китнисс изображает некое подобие смешка.
— Ради тебя могу и бросить.
— Ради меня? — она удивлённо выгибает бровь.
— Именно ради тебя, Китнисс Эвердин.
Она аккуратно слезает с перил, ставит бокал на пол и неожиданно обнимает меня.
— Спасибо. Спасибо, что выслушал меня.
— Не за что, Китнисс.
Когда она разнимает наши объятия, я не могу наглядеться на неё. Китнисс прекрасна всегда. И в чёрной школьной одежде, и в пафосном белом платье, и даже в пижаме и пледе, такая… уютная и домашняя.
А ведь сначала она мне не понравилась. Думал, провинциальная дура. Ан нет. И умна, и красива, и с характером. Прямо как я. Кажется, если бы я был девушкой, я точно был Китнисс Эвердин.
И тут снова, как тогда, в туалете, меня как будто магнитом тянет к ней. Хочется снова обнять, поцеловать как в последний раз, и никогда не отпускать.
И вот уже я чувствую тёплые от вина губы Китнисс, и моя рука скользит по её волосам. Но она не спешит ответить на мой поцелуй и отстраняется.
— Катон… Знаешь, я очень ценю твоё отношение ко мне и твои чувства, но я ещё пока не готова, понимаешь? После всего, что было… Мне нужно время.
Дурак. Она ж только пережила очередную любовную неудачу. А ты тут с поцелуями.
— Ладно. Я дам тебе столько времени, сколько захочешь, — шепчу я.
========== Глава 9. Китнисс. ==========
247 дней до свободы
Я просыпаюсь от того, что кто-то тычет мне в бок рукой. Открыв глаза, я сначала не понимаю, где я нахожусь — комната совсем другая, определённо не моя и не сестры. Над ухом раздаётся чьё-то сонное дыхание. Я испуганно поворачиваюсь, и к ещё пущему ужасу обнаруживаю на второй половине кровати спящего Катона. И тут в голове все проясняется. Я была на школьном вечере, потом приехал Пит… А вот что дальше было, и вспоминать не хочется. После этого мы с Катоном поехали на вечеринку к Джоанне Мейсон… Только вот какого чёрта мы с ним в одной постели?
Я откидываю одеяло. На мне белый свитер и чёрные шортики — в этом я вчера была на вечеринке. Катон в джинсах и футболке. Одетые. Значит, ничего не было? Или всё-таки было?
Расталкиваю парня, он сначала мычит что-то нечленораздельное, потом окончательно просыпается, судя по удивлённому лицу, тоже не понимая, что происходит.
— Так, я тебе задаю один вопрос, а потом можешь сваливать отсюда. У нас с тобой что-нибудь было? — прямо сразу начинаю я.
— Что? Что было? — морщит лоб Катон.
— Секс был или нет? — я швыряю в него подушку. В следующую секунду она летит обратно в моё лицо.
— У тебя что, мозги отшибло, Эвердин?
Значит, точно не было.
И тут раздаётся вопль. Это кричит Финник.
— Спасите! Убивают! Насилуют!
Не раздумывая, я спрыгиваю с кровати и босиком несусь по лестнице на первый этаж. В коридоре меня чуть не сбивает с ног Джоанна с топором в руке.
Крик раздаётся из ванной. Дверь туда открыта, и видно Финника, который в одних красных трусах с узором из баклажанов прыгает по плитке, пытаясь снять со своей головы что-то живое.
— Это курица, курица, снимите её с меня! — вопит Одэйр.
Откуда курица в доме?
Перед моим носом проносится Марвел, держа в руке что-то небольшое и синее, и врывается в ванную. Только он касается курицы этой штуковиной, она как-то странно дёргается и падает на пол. Изо рта Финника вылетает облегчённый вздох. К счастью, кроме нескольких царапин на лице, парень не пострадал.
— Электрошокер — это сила! — ржёт Марвел, в одной руке держа орудие устранения кур, а другой хлопая по плечу
ошалевшего Одэйра.
— Может, кто-нибудь мне объяснит, какого хрена курица делает в моей ванной? — Джоанна уже куда-то спрятала топор и вопросительно смотрит на Марвела.
Парень выпучивает глаза и указывает пальцем на Гейла:
— Это всё Хоторн!
— А что я? — Гейл либо ничего не помнит, либо притворяется, что не помнит.
— Ты предложил пробраться в сарай к Повелителю кур и стащить одну на ужин. А так как она орала, как ненормальная, Диадема решила в ванную её спрятать.
— Эй, ты меня-то не припутывай, — Ди отвешивает своему парню лёгкий подзатыльник.
— А у меня фото есть! — между ними втискивается Энни с телефоном, — идите, смотрите.
На фотографии — Диадема, которая сидит на бортике ванной и держит в руках пернатую бомбу. И подпись: НОВАЯ УКРОТИТЕЛЬНИЦА КУР.
Ди краснеет и делает фейспалм. Я смеюсь, Гейл тоже.
— Это вы ещё не помните, что дольше было! Энни всё сняла, Энни всё помнит! — рыжеволосая тыкает в телефон, и на экране появляется видео.
На нём Джоанна танцует стриптиз, а на заднем плане Финник с Марвелом отплясывают ча-ча-ча, насколько это возможно под эротичную музыку и в пьяном состоянии. Кончается всё тем, что, когда Мейсон остаётся в одном нижнем белье, и, по идее, должно начаться самое интересное, дуэт великих танцоров заваливается прямо на стол, по пути сбивая вазу с георгинами. Стол тоже не выжил.
— Ой, мать моя Хеймитч Эбернети, — протягивает Джоанна, используя своё любимое ругательство с использованием имени нашего «обожаемого» физика, — натворили мы…
Катон тихо посмеивается, и на него сразу накидывается Диадема:
— Тебе смешно, потому что ты в этом не участвовал. Вы с Кит сразу в комнату улетели, голубочки.
— В смысле, голубочки? — удивлённо подталкиваю её я. Да уж, не хватало только, чтобы все думали, что я сразу в койку к Катону скакнула.
— Ну, нетрудно догадаться, чем вы там занимались, — фыркает блондинка.
— Диадема, — сердито смотрит на неё Катон, сопровождая взгляд увесистым кулаком.
— Ладно, молчу-молчу, — усмехается та, но всё равно подозрительно на меня поглядывает.
***
— Китнисс, подожди! — Гейл нагоняет меня, когда я спускаюсь с крыльца к машине Диадемы (она обещала меня подвести).
— Да?
— Слушай, ты не могла бы мне помочь с домашкой по химии? — о, ну вот это по моей части.
— Не вопрос, — я пожимаю плечами.
— Тогда поехали ко мне? Позанимаемся, потом можем прогуляться.
Внутренний голос разума настойчиво говорит мне, чтобы я ни под каким предлогом не ехала с Гейлом, что всё опять повторяется, и дурочка Китнисс снова наступает на те же грабли. Но сегодня я не прислушиваюсь к нему, а наоборот, затыкаю рот. Молчи. Я сама хозяйка своей жизни.
Поэтому я пытаюсь улыбнуться и говорю:
— О’кей, только если обещаешь не приставать.
— Если ты сама этого не захочешь, — смеётся Хоторн.
Не переживай, не захочу.
— Ди, ты не против, чтобы я украл твою подружку на сегодня? Химией позаниматься, — обращается Гейл к подошедшей Диадеме.
Она, прищурившись, смотрит на меня и недоверчивым тоном уточняет:
— Химией, значит?
— Диадема, это не то, о чём ты подумала, — легонько подталкивает её Гейл.
А я стою, как столб. Действительно, кроме меня и Катона, никто не знает, что вчера случилось на балу. И Ди не догадывается, что моя вера в парней и в жизнь в целом снова пошатнулась.
Гейл открывает мне дверь, и я сажусь на первое сидение, как тогда, когда мы ехали на репетицию. Почему-то в моей голове роятся мысли о Катоне. Как он может быть таким разным? То жёсткий и холодный, как в школе, то нежный и добрый, как вчера…
Он снова меня поцеловал. Второй раз.
Значит, это не случайность. Не единичное помутнение рассудка. А что-то более глубокое и серьёзное.
Краем глаза смотрю на Гейла. У него довольное лицо, он с удовольствием крутит руль и подпевает голосу из колонок. Идеальный мальчик. Так сказал о нём Катон. Действительно. Хоть я и не так хорошо знаю Гейла, но кажется, что у него нет недостатков. Он такой хороший. Слишком хороший для меня. Хороший мальчик и плохая девочка. Обычно это сочетание работает наоборот. Не всегда от перемены мест слагаемых не меняется сумма.
Вот мы уже и возле дома Хоторнов. Он больше, чем наш, и к моему удивлению, пустой. Гейл словно чувствует мой немой вопрос и отвечает:
— Родители с мелкими на выходные к родственникам уехали, а я остался. Не хотел бал пропустить.
В моей голове снова загорается тревожная лампочка. Одна в доме с парнем. Но он вроде бы обещал не приставать… Хотя Пит мне тоже много чего обещал. Разве это безопасно, доверять людям?
— Ну что, начнём? Задача номер… — и больше, кроме химии ничего для меня не существует. Я забываю о Гейле, о Пите, и почти — о Катоне. Буквы. Цифры. Формулы. Задачи. В этом я нахожу истинное успокоение, в том, чтобы приводить в порядок свою голову.
***
— Поработали, можно и отдохнуть, — улыбается Гейл, когда с химией покончено, — предлагаю пойти в Центральный парк, здесь совсем рядом.
Ох, всегда хотела побывать там. Поэтому отказываться из-за Гейла не хочется. Да и обижать его тоже нежелательно.
— Почему бы и нет, — я пожимаю плечами.
— Вот и отлично.
Центральный парк действительно не далеко от дома Хоторна. Минут двадцать, и нас уже встречает это шикарное место, с зелеными деревьями, множеством кафешек и прочих приятностей.
— На сегодня я твой персональный экскурсовод, — смеётся Гейл, — и у меня даже программа имеется.
Да уж, мальчик основательно подготовился, думаю я. Как будто знал заранее, что я соглашусь.
— Ну, тогда веди меня, — я пожимаю плечами.
Я не думала, что это предложение Хоторн воспримет в буквальном смысле, но он берёт меня за руку и прямо тащит за собой… К карете. Да, той самой карете, красной с белыми лошадьми, как в фильмах показывают.
— Но… Это же карета влюблённых, — я останавливаюсь и скрещиваю руки на груди.
— Боже, Кит, что за стереотипы! — Гейл закатывает глаза и протягивает мне руку, уже стоя одной ногой на ступеньке кареты, — просто дружеская прогулка.
Дружеская, дружеская. Ладно, один раз живём. Я молча хватаюсь за его ладонь, и вот мы уже оба сидим рядом в карете. На самом деле, она не такая уж и большая, как казалось, так что приходится прижиматься к Гейлу, чтобы не свалиться. Друзья. Всего лишь друзья. Ничего большего. Постоянно напоминаю себе эти слова. Нельзя. Нельзя ни с кем сближаться. Нельзя никому верить.
Центральный парк завораживает своим великолепием. Всё так величественно и в то же время довольно просто. И очень много людей. В голову ударяет паника: а что, если я встречу школьных знакомых? Или, того хуже, Пита? Он говорил, что собирается уезжать только завтра утром.
Гейл, видимо, замечает моё беспокойство, поэтому мягко кладёт мне руку на плечо и шепчет, заглядывая в лицо:
— Ты в порядке?
Я лишь киваю. Его рука мягкая и тёплая. Совсем не такая, как у Катона… Чёрт побери, опять Катон. Сколько можно уже думать о нём?
В Нью-Йорке живёт больше восьми миллионов человек. Всё-таки вероятность встретить тут определённого человека ничтожно мала. Эта мысль немного успокаивает и даёт возможность не выискивать постоянно знакомые лица.
После «конной прогулки» Гейл ведёт меня к озеру с красивыми белыми лебедями. Их так много, что я сначала не замечаю, что один из них не белый, а чёрный. Красивый. Внезапно я осознаю, что чёрный лебедь — это я сама. Мрачная. Циничная. Озлобленная на мир. Другая.
Хоторн вынуждает меня сделать несколько селфи с ним на фоне лебедей. Посмотрев в итоге на фотографии, я остаюсь довольна — на них я получилась хорошо. Задумчивая, загадочная, немного печальная. Красивая. Но всё равно, на фоне жизнерадостного улыбающегося Гейла я выгляжу слишком мрачно.
Начинает дуть холодный ветер. Я поёживаюсь. Надо было куртку тоже Джоанне заранее закинуть. А то в одной тонкой блузке и джинсах холодно. Гейл снова «угадывает» мои мысли, снимает свою кожанку и накидывает мне на плечи.
— Не надо, сам замёрзнешь, — я пытаюсь вернуть ему куртку, но он решительно не отступает.
Мы стоим молча и смотрим на воду. Действительно, на неё я могу смотреть бесконечно. Я так поглощена этим занятием, что даже не сразу обращаю внимание, что Хоторн, оказывается, держит меня за руку. И странно, но я даже её не отдёргиваю. Очень странно.
Меня возвращает в реальность шёпот Гейла, зовущий меня по имени. Поднимаю голову. Солнце уже садится. Небо розовато-оранжевое. Всегда любила закаты. Есть в них что-то трагическое, но прекрасное.
— Как красиво, — вырывается у меня.
Гейл поворачивается ко мне, и в его глазах я вижу отражение заката.
— Красиво. Прямо, как ты.
А дальше я не успеваю ничего сказать, как чувствую горячее прикосновение его губ. Этот поцелуй… Такой нежный и спокойный, что кажется, что я сейчас сама превращусь в воздух и растаю в закате.
Стоп. Что я там говорила про вероятность? Отбросьте все теории. Потому что прямо за спиной Гейла, метрах в двадцати, стоит Катон.
Я сразу же отрываюсь от ничего не соображающего Гейла и зову блондина по имени. Но бесполезно. Он разворачивается и быстро уходит, смешавшись с толпой.
========== Глава 10. Китнисс. ==========
Я догоняю Катона у парковых ворот. Ругаю себя: вот идиотка, решила же с парнями больше не связываться. Хотя бы пока не уляжется эта буря, поднятая приездом Пита. И тут на тебе, здрасьте-воробушки.
— Катон… Подожди, я всё объясню, — я кладу руку ему на плечо, но он сбрасывает её и произносит с горечью в голосе:
— Не надо ничего объяснять, Эвердин. Я всё и так понял. Знал я, что люди лгут, но то что ты тоже — не мог подумать.
