сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
Джо вскакивает, как током шибанутая, и
несётся открывать, попутно ругаясь и спотыкаясь о свой наряд. Мы все идём за ней, но, когда обнаруживаем, кого там принесло…
— Ф-ф-финник? - лепечет Энни.
И тут Одэйр как заорёт!
— ТВОЮ МАТЬ, ЭТО СМЕРТЬ, СМЕРТЬ МОЯ ПРИШЛА, Я ЕЩЁ СЛИШКОМ МОЛОД И КРАСИВ, Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ!!!
— Эй, тише, — еле сдерживает смех Джоанна, — это всего лишь я.
— Тьфу ты, Мейсон, ты Сатану вызывала? Тебя увидишь, в лучшем случае в штаны наложить. Про Эвердин вообще молчу, потому что не смотрю. А вообще надо было ещё Марвела позвать, его тут такая симпатичная гейша ждёт, оказывается.
Но тут он снова застывает, потому что видит Энни.
— Что они с тобой сделали?
— Это просто маска для лица, успокойся, — закатывает глаза «симпатичная гейша».
***
Приведя себя в нормальный вид, мы заваливаемся в комнату Джоанны и все впятером располагаемся на огромной кровати.
— А чего ты вообще решил приехать? — спрашивает Джо у Финника, разливая по бокалам вино.
— Сладенькая моя видео ваше выложила, я посмотрел и тоже пиццы захотел, — признаётся Одэйр, а Энни краснеет, когда все взгляды обращаются на неё.
— Ладно-ладно, поняла, удалю.
Вот уже проходит где-то полчаса, мы соображаем бутылочку вина, больше решаем не начинать, а то, цитирую Ди, опять какую-то фигню натворим. Поэтому мы начинаем задушевный разговор о личной жизни.
— Кит, если тебе это неприятно, то мы не будем, — обеспокоенно говорит Финник, которого посвятили в ситуацию, и он лично обещал надрать Катону задницу за всё это, но я только отрицательно качаю головой — я ж мазохистка, что бы и нет.
— Ну, тогда я расскажу, как познакомилась со своим сладким, — Энни чмокает своего «верного-благоверного» в щёку и начинает, — я иду по парку, к школе, и тут меня кто-то на руки резко поднимает. Я в шоке, а этот смеётся и говорит, с первым сентября, красотка, теперь ты моя девушка! Я ещё больше в шоке, но с тех пор мы вместе, представляешь?
— Ой, а знаешь, а как мы с Марвелом начали встречаться? Не поверите, — оживляется Ди, — это было летом. Я, значит, сижу у себя в комнате, читаю. Вдруг стук в окно, я встаю и вижу этого товарища на своём подоконнике с внешней стороны с розой в зубах! Язык, бедный, уколол, но признался и встречаться предложил.
Мы с «четой Одэйров» покатываемся со смеху, а Джо с видом знающего человека произносит:
— Ну, любовь любовью, а у меня всё прозаично. Влюбилась, как дура. А ему ты, Китнисс, нравишься. Счастливая.
У меня глаза чуть не выпадают.
— Что ты так смотришь, да, Гейл мне нравится, и что? — пожимает плечами Джоанна, — и не подумай, что я тебя виню. Ни в коем случае. А самое главное, он ни о чём не подозревает. Ну, может, и к лучшему.
— Как это не знает? — удивляется Ди, — почему не сказала?
Мейсон фыркает:
— Ага, конечно. Нет, пусть лучше живёт в счастливом неведении.
— Нет, так дело не пойдёт, — заявляет Энни, — спорим, вы на выпускной пойдёте как парень и девушка?
— Не представляю, как вы это сделаете, но допустим, — Джо пожимает ей руку, — на что спорим?
— На шоколадный торт, — предлагает Финник.
— Да отлично вообще! Эннз, можешь уже начинать готовить, потому что всё равно ничего у нас ничего не получится, но хоть торта поем.
— Ещё как получится, — хитро улыбается Энни, а я непроизвольно хихикаю.
***
Уже глубокая ночь, по идее, я должна была спать, но сна у меня ни в одном глазу. Мысли разные в голову лезут. О Катоне. О Джоанне с Гейлом. Да ещё та самая Мейсон храпит, как ядерный реактор — меня за дуру, видно, взяли, никто больше не хотел с ней ночевать.
Я встаю, закутываюсь в плед и тихо пробираюсь на кухню. Темно, я даже тапочек своих не вижу, поэтому, наткнувшись на что-то живое, я вскрикиваю.
— Тише, Китнисс, — шепчет голос Финника, — это всего лишь я.
Включается маленький светильник, и я вижу, что врезалась действительно в Одэйра, а не в чудище какое-нибудь.
— Что не спишь? — я присаживаюсь на диван.
— Да не хочется что-то, а ты?
— У меня Джоанна храпит, — киваю я в сторону коридора. Кстати, и здесь её слышно! — да и мысли всякие.
— Китнисс, — Финник садится рядом со мной, — я, честно, говоря, был в шоке, когда узнал про вас с Катоном. Он, конечно, придурок, но такого от него никто не ожидал. Это же он предложил расстаться?
— Ну, вообще-то на время пока, — вздыхаю я, — но да, он. Сказал, что я только и жду подходящего момента, чтобы его кинуть и найти какого-нибудь пловца, поэтому нам надо отдохнуть друг от друга и подумать о своём поведении. Но, скорее всего, это значит, что подумать надо мне, а он так и останется ревнивым идиотом.
— Он тебе не рассказывал про Мирту? — спрашивает Финник после недолгого молчания.
— Я как-то спросила, он сказал, что это слишком больная тема, и лучше не говорить об этом.
— Это, конечно, так, — произносит Одэйр, — но если бы ты знала, то, наверное, лучше бы поняла его ревность. Они с Миртой встречались весь прошлый год, он в неё влюбился, а она им крутила, как хотела, вот и докрутилась, что однажды, на этом самом диване, Катон нашёл её полуголой и спящей на каком-то футболисте из выпускного класса. Он простил Мирту…
— Вот уж действительно придурок, — фыркаю я, не выдержав.
— В этом я с тобой согласен, — кивает Одэйр, — потому что потом она ему опять изменила. Уже с другим парнем и тоже на вечеринке. И после этого ревность у него через край бьёт, очевидно. Наверное, думает, что ты так же с ним можешь поступить.
— Но я не Мирта, я не собиралась его предавать!
— Я-то это понимаю, но попробуй это объяснить нашему параноику, — отвечает парень, — но я уверен, у вас всё будет хорошо. Тебе нужно просто с ним поговорить и объяснить всё, как есть. А, может быть, сначала действительно подождать какое-то время. Но всё равно, я готов поспорить, что вы будете опять вместе.
========== Глава 13. Китнисс. ==========
174 дня до свободы
Завтра концерт, поэтому, хочу я этого или нет, мне нужно быть на репетиции. Странно, что ещё школа разрешила нам оккупировать зал на полдня в день, когда занятий нет. Поэтому я вскакиваю по будильнику в девять часов утра, отметив, что мелодию на сигнале я так и не поменяла. Конечно, есть шанс, что мы снова будем вместе, но даже если и нет, это будет мне напоминанием. Только вот о чём? О счастливом, но коротком периоде моей жизни или об ошибки, которые сплошь и рядом совершают и другие семнадцатилетние девушки.
Аккорды будят весь дом, но сама хозяйка продолжает храпеть — такая она, Мейсон, пока сама не захочет или не заставить, не встанет. Представляю, во что превращается её подъём в школу. Как-то она сама рассказывала, что в школьной поездке поставила будильник, чтобы не пропустить важное событие. И хотя будильник был на максимальной громкости, и песня довольно бодрая, Джо всё равно проснулась не от звука, а от того, как её самым бесцеремонным образом растормошила Диадема.
Мы с Финником прямо из дома Джоанны отчаливаем на репетицию. Хорошо, что он тоже здесь. В данной ситуации было бы не очень красиво появляться рядом с Гейлом, мило беседуя по пути в актовый зал.
Репетиция проходит относительно нормально. Если не учитывать, что а) Катон со мной не разговаривает и б) парни постоянно бросают на нас обоих странные взгляды, которым, их, наверное, обучают в каком-то тайном клубе мальчиков. В перерыве на кофе я присоединяюсь к Финнику, который обычно в одиночестве попивает свой напиток. Но и мне теперь кофеёвничать не с кем — к Катону не подсядешь, а остальные сидят кучкой и обсуждают вчерашний футбольный матч — так что я беру свой стакан и усаживают рядом с Одэйром, а он вроде даже и не против.
— Ну, ты как?
— Жива вроде, — я пожимаю плечами, краем глаза посматривая на своего бывшего парня, которому, кажется, совершенно всё равно, с кем я кофе пью.
— А с этим индюком малосольным поговорила? — Финник издаёт смешок, — ладно, можешь не отвечать. Видно, что нет.
Я вздыхаю и делаю очередной глоток обжигающе горького кофе без единого миллиграмма сахара. А я привыкла. Раньше ещё хуже было. Когда человек начинает курить, ему тоже сначало противно.
— Ладно, Кит, не кисни. К Рождеству вы точно помиритесь. По-другому же никак. Вы же Киткаты, неразлучная парочка.
— Спасибо тебе, Финник, — вяло, но искренне улыбаюсь я, — ты точно хочешь поступать на хирурга, а не на психолога?
Свободной рукой он по-дружески ерошит мои волосы, которые я сегодня не собрала в привычную косу, а распустила волнами по плечам.
— Мне хватает одной занозы в заднице в виде тебя, Китнисс Эвердин, а если у меня там будут тысячи таких, я точно повешусь.
— Я так несносна?
— Сказать честно, — Финник делает вид, что задумывается, — ты просто невыносима, особенно когда без Катона. Но ты мой друг, а друзей я люблю и всегда стараюсь сделать их жизнь лучше.
Мы смеёмся. Но от Катона опять никакой реакции.
Немного задержавшись в гардеробе, из всей нашей компании я выхожу последняя. Но, вместо того, чтобы отправиться к машине Одэйра (я была жутко смущена, когда он предложил меня довезти до дома, на что он сказал, что мало ли что я, депрессивная заноза в его заднице, смогу по дороге натворить что угодно) и поехать домой, я застываю. Щиплю себя за руки, но это всё равно бессмысленно. Я и так знаю, что это не сон.
Потому что прямо перед крыльцом школы стоит Катон, а на его шее повисла Мирта. Его гадина-бывшая, о которой мне рассказал Финник, наверное, решила съесть подчистую его губы и интенсивно засасывает их себе в рот. А Катон и рад стараться.
Я не знаю, как добираюсь до машины, попутно не применив ни один из способов, указанных в моём знаменитом списке. Я помню только то, как на вопрос Финника: «Ну что, домой, Китнисс?» я отвечаю:
— Домой. Но сначала в ближайший салон красоты.
***
Прим, когда видит, во что я превратилась, ахает. Родители тоже, видимо, в шоке. А всё потому, что я, во-первых, вернула себе прежний цвет, а во-вторых, обрезала себе волосы под очень короткую стрижку. Без единой капли сожаления, но всё — ради великой цели.
Он ещё пожалеет, кого потерял.
В недрах своего шкафа откапываю то, что мне нужно. Это чёрное платье. Оно короткое, без бретелек, с двух сторон по центру расшито золотыми пуговицами, по парам соединёнными ленточками. Самое то. На ноги — туфли на шнурках и высоком толстом каблуке. На губах ярко красная помада, а вокруг глаз чёрная подводка.
Пора меняться снова. Та первая Китнисс Эвердин, наивная и радостная — версия 1.0. Потом была 2.0. — мрачная, озлобленная, не желающая контактировать с людьми. А 3.0. — яркая, вызывающая, дерзкая, готовая сражаться.
И, стоя перед зеркалом и любуясь — да-да, любуясь своим новым образом, я понимаю: сегодняшняя игра стоит свеч.
Накинув огромный пуховик, дабы родители не увидели и не упали в обморок окончательно, я отправляюсь навстречу своей цели, пешком, так как клуб, в котором будет проходить концерт, в паре кварталов от моего дома. Навстречу ярким огням и оглушительной музыке. Музыка нас связала, да. Но она же может быть и прекрасным оружием.
***
Я специально прихожу немного позже, чем надо — это тоже часть моего плана. Плана «Л» — Лебединая песня.
Клуб —такое место, где всегда можно достать выпивку. А, судя по немного дрожащим коленкам, боевые сто грамм мне ох как пригодятся. Поэтому я заказываю в баре стакан «Джека» и опустошают его залпом. И только после этого пробираюсь на сцену.
Парни, видимо, сами меня искали, но — вот беда-то какая! — я не брала трубку. При виде меня у всех, даже у Финника, который видел меня с новой причёской, отвисают челюсти, а Марвел аж присвистывает. Только Катон сразу же берёт себя в руки, подходит ко мне и холодным голосом — я такого с самого нашего знакомства не слышала — произносит:
— Ты опоздала.
Пытаюсь изобразить самый презрительный взгляд и отвечаю ему:
— А это уже не твоё дело.
И занимаю место за своим микрофоном.
По началу всё идёт отлично — для Катона и парней. Но, где-то по прошествии полутора часов бешеной музыки и адреналина, который вместе с Джеком в моей крови довёл меня до нужного состояния, пока парни что-то настраивают, я беру дело в свои руки:
— Всем ещё раз привет, если вы меня ещё помните, то меня зовут Китнисс и я солистка «Тёмных лошадок». И то, что вы услышите сейчас, мы не планировали изначально, но самые лучшие вещи случаются спонтанно, ведь так?
— Что ты делаешь, идиотка? — я прямо ощущаю шипение Катона, но мне глубоко наплевать.
И я начинаю, в надежде, что мальчики меня подхватят, потому что песня им сто процентов знакома.
My Chemical Romance — The Sharpest Lives
Well it rains and it pours
When you're out on your own
If I crash on the couch
Can I sleep in my clothes?
'Cause I've spent the night dancing
I'm drunk, I suppose
If it looks like I'm laughing
I'm really just asking to leave
This alone, you're in time for the show
You're the one that I need
I'm the one that you loathe
You can watch me corrode like a beast in repose
'Cause I love all the poison
Away with the boys in the band
А парни действительно подхватили жгучий, пробирающий до костей, вытаскивающий из тебя всю подноготную ритм, сумасшедший, как и я, наверное. Мой голос звучит хрипло, то ли от виски, то ли от волнения. Но всё равно. Зато публике нравится.
I've really been on a bender and it shows
So why don't you blow me a kiss before she goes?
Give me a shot to remember
And you can take all the pain away from me
A kiss and I will surrender
The sharpest lives are the deadliest to lead
A light to burn all the empires
So bright the sun is ashamed to rise and be
In love with all of these vampires
So you can leave like the sane abandoned me
There's a place in the dark where the animals go
You can take off your skin in the cannibal glow
Juliet loves the beat and the lust it commands
Drop the dagger and lather the blood on your hands, Romeo
I've really been on a bender and it shows
So why don't you blow me a kiss before she goes?
Give me a shot to remember
And you can take all the pain away from me
A kiss and I will surrender
The sharpest lives are the deadliest to lead
A light to burn all the empires
So bright the sun is ashamed to rise and be
In love with all of these vampires
So you can leave like the sane abandoned me
И тут, пока Финник играет соло на гитаре, я делаю то, что сама от себя не ожидала. Думала, спою и всё. Ан нет.
Я разворачиваюсь, широкими шагами подхожу к ошалевшему Гейлу, обхватываю его за шею и впиваюсь в губы. Смотри, Катон. Испытай на себе всё то, что испытала я, когда увидела, как Мирта целует тебя своими пожирающим губами. Если ты, конечно, не бесчувственный придурок, в чём я уже почти убедилась.
Оторвавшись наконец от Хоторна, когда музыка закончилась, я подхожу к краю сцены и делаю некое подобие пьяного реверанса.
— Спасибо, — говорю я, — спасибо за внимание.
И ухожу со сцены.
***
— И что это было, блин?
Катон вырывает у меня из рук пустую бутылку и швыряет в траву.
— Что именно? — я поднимаю «невинные» глазки, — и, между прочим, в бутылке был не алкоголь.
Это правда — в темноте, наверное, он не увидел, что это всего лишь стеклянная бутылка с лимонадом. Я не собираюсь напиваться как свинья.
— Песня была классная, это факт. Но нахрена ты к Хоторну полезла, кретинка?
— Знала бы, сказала, — бурчу я и вырываю его свою руку из его тёплой ладони, — иногда ты тоже не руководишь своими поступками.
— А знаешь, что? — в его глазах появляется что-то такое, чего я никогда не видела, — ты права.
И не успеваю я опомниться, как он закидывает меня к себе на плечо так, что моя голова болтается где-то на уровне его живота, при этом сопровождая это лёгким шлепком по энной точке.
— Теперь я должна спросить, что это было, блин? — почти рычу я, когда оказываюсь в прихожей его дома.
— Ты сама сказала, что я не руковожу своими поступками. Но, в отличие от твоих, они приносят положительные последствия.
Мы стоим в огромной прихожей, почти такой же, как у нас дома, я в одном платье и босиком, он в потной после концерта рубашке. И тут в воздухе повисает напряжение, которое разрезает, как будто ножом, шёпот Катона:
— Китнисс Эвердин… Это была ошибка.
— Что? — как будто выплёвываю я, но тоже очень тихо. Вдруг он сейчас скажет, что ошибка — это наши отношения, но он продолжает:
— Ошибка… Я не должен был тебя отпускать. Не должен был говорить тебе всё это.
И после этих слов я поднимаюсь на носочки и, также как Гейла на концерте, целую напористо и страстно. Только с один отличием — Гейла я не люблю. А этого придурка с голубыми глазами — люблю, больше всего на свете.
***
Он расстёгивает моё платье, а я помогаю ему избавиться от узких чёрных джинсов. Он знает, что я уже не девственница. Он сам, сто процентов, тоже. Поэтому всё происходит резко, страстно, и — просто великолепно.
Мы падаем на постель, совершенно голые, и снова сливаемся в поцелуе. Кажется, что я дышу им, я уже, наверное, задохнусь, если оторвусь от губ Катона. Он прикусывает нижнюю губу, и первый стон слетает с моих губ. Что же будет дальше, если я уже так возбуждают от одного только его вида.
Руки парня спускаются всё ниже. Я не хочу ничего видеть, ничего слышать, я хочу только чувствовать, раствориться в нём полностью.
Но теперь уже он пускает в ход не только руки, и, когда мы становимся совершенно одним целым, я уже не сдерживаюсь. Хорошо, мелькает в моей голове мысль, его родителей нет дома.
