Текст книги "Цена Любви (СИ)"

Автор книги: Снежана Черная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава 11.

На теле человека существует большое количество различных участков, воздействуя на которые, можно добиться изменения сознания или даже погружения его в сон. Самый известный способ – это передавить сонную артерию, остановив приток крови к головному мозгу. При этом можно буквально за несколько секунд выпасть из реального мира. Уж я-то знала это не только из теории, но и имела возможность испробовать на себе. Только вся штука в том, что передавливание сонной артерии вызывает кислородное голодание. И если оно не прекращается, то наступает смерть.

Поэтому сейчас, зафиксировав запрокинутую голову своей свекрови, я до багровых пятен сдавила её шею обеими руками.

Внутренний голос призывал перестать. Вопил, что так я убью её к чёртовой матери! Но я ничего не могла с собой поделать.  Мои руки словно свело судорогой, а пальцы отказывались разжиматься.

Я всё сделала чётко. Когда дверь моей спальни распахнулась, мне удалось взять себя в руки и расслабиться настолько, что даже веки перестали подрагивать. Лишь неторопливое дыхание слегка вздымало мою грудь: вдох-выдох. На дыхании я и сосредоточилась.

Когда же послышались лёгкие шаги и о поверхность прикроватной тумбочки стукнул поднос, я приготовилась. К своему большому удивлению я не ощущала ни волнения, ни малейших сомнений в том, что собиралась сделать. Всё, абсолютно всё уступило место спокойствию и собранности вкупе с мрачной уверенностью, что всё произойдёт именно сейчас. Наконец, с меня слетело одеяло, и женщина попыталась согнуть мне ноги в коленях.

Пардон, мамаша! Но мы не настолько близко знакомы!

То, что произошло дальше, противоречит всем законам физики. Да и вообще в моей голове до сих пор не укладывается, каким образом я перекинула свекровь через себя, даже не ощутив её веса. Быть может, позже, когда адреналин спадёт, я смогу найти этому рациональное объяснение. Но сейчас моё тело действовало на голых инстинктах.

Женщина давно потеряла сознание, а я, сидя на ней верхом, всё сжимала в бешеной хватке её горло, передавливая сонную артерию, и никак не могла заставить себя остановиться. Дьявол, вселившийся в меня, требовал её смерти. Сейчас! Словно все эти дни лишь копил в себе злость и вот, наконец, настал момент возмездия. Но здравый смысл призывал остановиться, безуспешно пытаясь достучаться до моего ослепшего от злобы сознания:

«Влада, остановись! Прекрати, ты убьёшь её!».

О да, именно это я и сделаю!

«А как же Женька?» – И тут же будто невидимая оплеуха заставила меня покачнуться и разжать, наконец, скрюченные пальцы.

Свекровь не подавала признаков жизни. А я, всё так же сидя на её груди, зубами стащила колпачок со шприца и смешала «Рогипнол» с растворителем. Далее ввела препарат, не потрудившись даже протереть место заготовленным ею спиртовым раствором.

Теперь, прежде чем «лекарство» подействует, у нас ещё оставалось время на «поговорить». Поэтому, отвесив свекрови пощёчину правой, я повторила то же самое и левой рукой, для симметрии. Затем ещё и ещё, пока веки любезной Елизаветы Дмитриевны не дрогнули и её взгляд не сфокусировался на мне.

Я же, не дав ей полностью прийти в себя, схватила заготовленные под подушкой маникюрные ножницы и придавила к шее женщины, прямо к артерии. Орудие устрашения, может, и так себе, но сейчас в моих руках оно превратилось в смертоносное оружие. Сама я была уверена, что способна вогнать их в артерию, не моргнув даже глазом!

– Где она? – поинтересовалась я обманчиво спокойно.

Рука машинально усилила давление на ножницы, и по горлу свекрови скатилась алая капля крови. Пока одна.

Елизавета Дмитриевна поморщилась. Её взгляд стал более осознанным, а от былой доброжелательности в нём не осталось и следа.

– А ты хитрее, чем кажешься, – прошипела она, и по комнате разнёсся её скрипучий смех. – Только ничего ты этим не добьёшься.

Моя рука дрогнула, а острие, вжатое в её горло, прочертило на коже порез. Но женщина даже не обратила на это внимания.

– Мать всегда, любой ценой готова защитить своё дитя. И я защищала своё, – прокаркала Елизавета Дмитриевна. – Сквозь боль и родовые муки она отдаёт ему частичку себя, чтобы всегда быть рядом и оберегать. Ты можешь убить меня, но я ничего тебе не скажу.

Глаза женщины закатились, подбородок задрался, и кровь тонкой струйкой скатилась на шёлковое бельё.

Пульс под моими пальцами был в норме. Отбросив ножницы, я принялась бить её по лицу, но тщетно.

Елизавета Дмитриевна больше не реагировала.

Чертыхнувшись, я быстро переодела чистую блузку и, схватив сумку, бросилась к входной двери, натягивая по дороге босоножки. Провозилась столько времени и впустую! Единственная надежда оставалась на Алёну. Если и она мне не поможет, оставался последний вариант – Красавчик! И я была готова пойти и на этот шаг.

# # #

Моя «Ауди» стояла на своём месте, будто только вчера я её тут оставила, и не было никакого похищения. Сложно было совладать с нахлынувшими чувствами, стоило мне только сесть в салон. Детское сиденье сзади, Женькино фото на панели управления, и даже талисман на удачу, болтающийся на зеркале дального вида, который смастерила мне она.

Но я тут же мысленно дала себе пинка. Соберись! Слезами делу не поможешь! А через несколько минут я уже выруливала на проспект, взяв направление к банку. Я постаралась успокоиться, и мне это почти удалось. По крайней мере, в банк я вошла совершенно без слёз и  признаков паники на лице. Не останавливаясь, я бегло оглядела операционный зал и сразу же направилась к стеклянной кабине с

паспортом и документом, удостоверяющим, что я здесь арендую ячейку. Время играло против меня. О том, что охранник уже мог вернуться домой и поднять тревогу, я старалась попросту не думать. И хоть о ячейке в банке Влад не должен был знать, всё же стоило поторопиться.

Солгала бы, сказав, что за все года нашего брака я никогда не задумывалась о будущем. Более того, я точно знала, что наш брак с Владом не долговечен, потому и подготовилась на славу: хватило бы не только на первое время – на те деньги, что мне удалось отложить, можно было безбедно жить несколько лет.

В боковом коридоре, ведущем в подвал, меня встретил охранник, и под его бдительным взглядом я подошла к решётке, которую он же передо мной и распахнул. Передав ключ ожидавшей внутри девушке, я задумалась: сколько денег взять из заначки? Не факт, что я ещё раз смогу сюда вернуться, но и гулять по городу с пачками долларов тоже опасно. Девушка тем временем отрыла ячейку, достала металлический ящик и оставив тот на столе, отошла к решётке. Ещё одно мгновение на раздумья, и, вытащив из ящика четыре пачки долларов, туго перетянутые резинками, я затолкала их в сумку.

Охранник проводил меня назад в операционный зал, а через пару минут я уже обессиленно откинулась на спинку сиденья в своей машине. После зелья своей свекрови я всё ещё чувствовала смертельную усталость, упадок сил, а ещё в душе поселился неосознанный страх. Он, словно змея, свернулся внутри холодным клубком. Впрочем, последнее можно было списать на чрезмерную нервозность. Выходя из банка, я чувствовала, как кровь в висках стучала отбойным молотком и я каждую секунду ожидала услышать за спиной: «Стойте», «Держите ее».

Потерев ладонями пылающее лицо, я завела мотор и, вырулив с парковки, взяла направление в сторону улицы Кирова.

Через пятнадцать минут я уже парковалась возле новой пятиэтажки. Подъездов здесь было три, и судя по всему, квартира тридцать шесть должна быть где-то посередине. Дом был полностью новым, даже замка или домофона здесь ещё не было. Это не могло не вызвать недоумения. Ничего себе, сколько же нынче зарабатывают помощницы по хозяйству? Охранник мне лишь слегка кивнул, и вскоре я уже стояла перед квартирой «36». Длинный убогий коридор выразительно контрастировал с вычурным фасадом здания, но, предполагаю, это скоро изменится. Лицевая отделка здесь шла полным ходом: вдоль стен были расставлены строительные материалы, пахло свежей краской.

– Деньги принесла? – произнесла Алёна вместо приветствия.

– Принесла, – уверенно ответила я.

Глава 12.

– Деньги принесла? – произнесла Алёна вместо приветствия.

– Принесла, – отозвалась Влада, пройдя вслед за ней в миниатюрную кухню.

Из-за нагромождения коробок и всякого хлама кухня была так мала, что казалось, если двое вздумают в ней пообедать, то третьему тут уже делать нечего – места попросту не хватит. Присев на скрипящий табурет, она поставила сумку на колени и опасливо вытянула ноги.

– Кофе будешь?

Не дожидаясь ответа, Алёна бухнула на плиту эмалированный чайник – оказывается, что такие ещё существуют. Из того, что Влада успела рассмотреть, сама обстановка была более чем скромной. Непонятным оставалось одно: откуда у Алёны новая квартира в довольно хорошем районе? Понятно же, что бабушкино наследство к этой новостройке никакого отношения не имеет.

– Откуда у тебя эта квартира? – поинтересовалась она в лоб, хотя и так уже знала ответ на свой вопрос.

– Твой муж подарил, – беспечно отозвалась Алёна.

А Влада лишь хмыкнула – не поскупился её благоверный.

– Извиняй, арабики нет, – Алёна поставила перед ней дымящуюся чашку, и по кухне разнёсся неистребимый запах «Нескафе». – Деньги давай.

Помедлив пару секунд, Влада вытащила из сумки три пачки долларов, перетянутые резинками, и положила перед собой на стол. Алёна уж было протянула к ним свою цепкую ручку с перламутровыми коготками, но Влада ловко сдвинула их в сторону, накрыв своей ладонью.

– Сначала рассказывай то, что хотела.

– Хм, а ты изменилась, – резюмировала Алёна, закуривая.

– Влад всё это провернул, чтобы ты его другими глазами увидела, – отозвалась она после минутной паузы. – Не убеги ты в тот день, он бы тебя спас из рук похитителей. А потом и Женьку. Ты бы угомонилась и полюбила его, хеппи-энд и все довольны. Но ты убежала.

– И?

– И всё.

– Что всё? Женька где?

Влада уже не скрывала своего раздражения.

– А этого он мне не рассказывал. В тот же день появилась старая карга, которая и вышвырнула меня на улицу, – Алёна сделала паузу и, пригнувшись к Владе, горячо зашептала:

– Это я должна была быть на твоём месте. Ты как та собака на сене – сам не гам, и другому не дам. Эта я его постоянно поддерживала, я давала ему то, что ты дать просто не в состоянии. Ты ведь не женщина даже, ты кусок льда.

Разочарование навалилось на Владу словно тонна кирпичей. Эта ниточка тоже вела в никуда!

Оставался всего один вариант, и от осознания того, к кому ей предстояло обратиться, накатывала волна неприятия и злости. Должно быть, вся гамма эмоций красочно отобразилась на её лице, потому что Алёна расценила их по-своему.

– Да не смотри ты так. Я тоже достойна счастья! Только мне за него надо ой как ушками шевелить. Тебе не понять, значит, и судить меня тоже не тебе!

– Ну почему же. Прекрасно тебя понимаю, – отозвалась Влада, поднимаясь со своего места. – Заняться тебе нечем, решила и меня от дел отвлечь. Всё, что ты рассказала, мне и без тебя известно.

– Нет, ты послушай!

Вскочив вслед за ней, Алёна толкнула её в плечо, заставляя вновь опуститься на прежнее место.

– Мне-то уже тридцатник светит, и одна голь перекатная попадается. А если и встретится кто посолиднее, так поматросят и бросят. Хорошо, если без залёта. Уже три раза скоблили! Вроде и идёт череда мужиков, провались они! А вместе с ними и слава, которая бежит уже впереди меня. И отказывать становится нелепо. И жениться никто из них не предлагает. А зачем? Когда можно и так. Куда тебе, дуре, меня понять, если ты даже не в состоянии увидеть очевидного: тебе выпал шанс на миллион, а ты нос воротишь…

– Алён, – перебила Влада её пылкий монолог, – скажи честно, тебе мой муж заплатил, чтобы ты расписала мне в красках все его достоинства?

Алёна лишь фыркнула, заскрипев от злости зубами.

И в этот момент дверной звонок разразился нетерпеливой трелью…

– Ну вот и всё, – резюмировала она.

Метнув на неё взгляд, Влада только сейчас поняла, как глупо она попалась! Осознание произошедшего пришло не постепенно, как должно бы, а накрыло так резко, что она чуть не захлебнулась от горечи.

Входная дверь, которую Алёна не потрудилась запереть, беззвучно отворилась, и трое бритоголовых молодцов ввалились внутрь, поглядывая на Владу с весёлым озорством.

– Почему? – глухо поинтересовалась она у любовницы своего мужа.

Вместо ответа Алёна поднялась со своего места и отошла в сторонку, предоставляя им возможность для манёвров. Ловушка захлопнулась: замкнутое пространство, и три мужика, пришедшие по её душу.

– Ну вставай, что ли, – нарушил молчание один из них, с глазами навыкате.

А так как Влада даже не пошевелилась, он лишь тяжко вздохнул и посторонился. Типы же за его спиной сгруппировались, обступив полукругом, и скрутили её, что называется, в бараний рог, заведя руки за спину и фиксируя их. В запястья впилась сталь и, якобы этого было мало, на голову натянули какой-то пыльный мешок. Было страшно. Очень! Влада забилась в чужих руках, её блузка задралась, оголяя полоску живота, и она почувствовала, как что-то холодное коснулась её бока.

– Тихо, тихо, кобылка, – по голосу она узнала пучеглазого, который, видимо, в этой троице был главным.– Пером в печень хочешь? Нет? Вот и не зли нас, а то мы ребята нервные.

С этими словами её с двух сторон взяли под локти и потянули на выход.

Говоривший же остановился в дверях и вынул из кармана коробочку с логотипом известного ювелирного бренда, при виде которой Алёнины глазки засверкали, точно два алмаза.

– Благодарность от шефа, – мужчина улыбнулся и протянул ей коробочку, которую она практически вырвала из его рук.

Как только за ним закрылась дверь, Алёна ужом подскочила к зеркалу, чтобы примерить обновку. Серьги были божественно красивы! Замочек, правда, открывался с трудом. И колышек был слишком острым – оцарапал ухо. Но это ерунда. Зато как красиво они смотрелись на Алёне! Ещё минут пять покрутившись перед зеркалом, она направилась в комнату. Её клонило в сон, веки налились свинцом, а голова стала будто чугунной! Она легла в постель и перед тем, как её глаза навсегда закрылись, ещё раз потрогала новые серёжки.

«Девки обзавидуются», – пронеслось в её белокурой головке. Алёна ещё раз улыбнулась и крепко уснула, чтобы больше никогда не проснуться.

# # #

Толкнув Владу на какой-то стул, ей сперва развязали затёкшие руки, которые она тут же принялась растирать. Наконец, сдёрнули и мешок.

– Ну здравствуй, Лялька. Давай знакомиться ещё раз. Я Лёха, – произнёс её персональный кошмар.

Вернее, один из её кошмаров. Сдувая волосы с лица, она затравленно огляделась. С этим типом они были одни… в пустом зале ресторана?!

То и дело её взгляд останавливался то на Лёхе, то на двери за его спиной. И вроде бы ничего в ней нет особенного, без грамма косметики, на вид девочка ещё. Сидит вся растрёпанная, волчонком на него смотрит своими удивительными глазами цвета неба. Красивыми глазами, завораживающими. А от линии её губ у него крышу срывало.

Хотя внешность тут ни при чём. Здесь другое. Во взгляде? В манере двигаться или в мимике? Вот сейчас она повела плечом, заправляя непослушную прядь за ухо, и уголок её губ нервно дёрнулся. Лёхе это показалось сексуальнее любых ужимок гламурных красоток. В ней чувствовалась порода. Во взмахе руки, в повороте головы было что-то неуловимо притягательное. Без всякого кокетства и ужимок это цепляло похлеще умелого женского соблазнения.

Тем временем к столику, виляя бёдрами, подошла официантка. Подняв на неё взор своих по-детски ясных глаз, Влада посмотрела на неё с надеждой и произнесла громким шёпотом:

– Позвоните в полицию!

Лёха против воли ухмыльнулся, а девица даже бровью не повела. Как ни в чём не бывало она почему-то принялась строить глазки Лёхе, у которого на морде крупными буквами написано – "Бандит".

Влада же смерила их обоих презрительным взглядом, насупилась и, пока мужчина делал заказ, стащила нож из столового прибора, спрятав его под столом.

– Я тебя не обижу, – произнёс Лёха, когда они снова остались наедине. – Считай, научен горьким опытом.

Он красноречиво потёр то место, на которое пришёлся удар камнем и продолжил:

– Так что можешь вернуть нож на место. Сегодня он тебе не понадобится. Да и навряд ли им можно кому-то навредить.

Влада прожгла его ненавидящим взглядом, но мельхиоровый, начищенный до блеска прибор бросила назад на стол.

– Почему здесь, кроме нас, никого нет?

«И голос у неё красивый», – машинально отметил про себя Лёха.

– Потому что я зарезервировал зал на весь вечер.

– Зачем? – теперь в её взгляде сквозило непонимание.

Мужчина пожал плечами.

– Захотелось.

У Влады пропал дар речи, причем непонятно даже от чего: от его наглости и бесцеремонности или всё-таки от его оригинальности.

А ещё, как назло, музыка романтическая играет, и свет спокойный, приглушённый – сплошной интим. Она чувствовала себя героиней мелодрамы и по сюжету её сейчас, видимо, будут соблазнять. Будто в насмешку, этот мордоворот подтвердил её догадки:

– Понравилась ты мне, Лялька. Можно сказать, в душу запала…

Глава 13.

Лёха и Саид.

Лёхе было всего восемнадцать, когда его послали в горячую точку. Убивать научился быстро. Хватило одного раза, когда он чуть замешкался и не выстрелил в мальчика, стоящего на обочине. Подростку было на вид лет двенадцать-тринадцать, не больше. Подождав пока их разведрота подойдёт ближе, пацан, подняв глаза к небу и крикнув «Аллаху Акбар*», взорвался сам и унёс жизни нескольких Лёхиных товарищей.

Эти люди не боялись смерти сами и убивали ни секунды не раздумывая. Смерть для них была всего лишь промежуточным пунктом, переходом из одной жизни в другую, духовную. И Лёха убивал. Убивал без разбора и сожалений. Даже подростков, которые умели обращаться с оружием не хуже взрослых. Всего секунда колебания, и их пули метко прошивали головы его боевых товарищей.

Там же он встретил и Саида. Казалось бы, что общего может быть между чеченским боевиком и Лёхой, посланным на его землю убивать?

В тот день их разведроту заманили в западню и обстреляли на пустыре. Несколько боевиков добивали раненых выстрелом в голову. Лёха, как и все остальные, лежал на земле, когда его толкнули в бок ногой.Разлепив стянутые запёкшейся кровью веки, он упёрся взглядом в дуло автомата и чёрные как ночь глаза человека, который его держал. Дуло почему-то отклонилось, и боевик выстрелил в рыхлую после дождя землю. А самого Лёху он ударил прикладом по голове, отчего тот потерял сознание.

Какое-то время спустя, судьба свела его с Саидом снова. На этот раз он сам вытащил чеченского парня из-под обстрела. Его жена и маленький сын погибли при бомбардировке, а самому Саиду осколки попали в ногу и повредили левую сторону лица. Вдвоём они два дня просидели в укрытии, прячась от обстрелов с обеих сторон. А ночью Лёха неожиданно проснулся в окопе и застал Саида сидящим рядом – чеченец держал в руке Лёхин автомат. Сперва он подумал, что боевик хочет его убить, но Саид зажал ствол между ногами, приставив дуло под подбородок.

– Не делай этого, – решился подать голос Лёха.

– На всё воля Аллаха, – философски ответил Саид, даже не повернувшись в его сторону.

– Если бы твой Аллах этого хотел, он бы взял твою жизнь ещё вчера, вместе с жизнями твоих близких.

– И почему же он этого не сделал?

Лёха растерялся.

– Я не знаю, – отозвался он после паузы, – может, потому, что ты ещё не выполнил всего, что тебе было предначертано.

Саид ничего не ответил, но автомат убрал. Впрочем, обоим было не до философских рассуждений. Ещё до рассвета снова начались обстрелы с двух сторон, а они, люди из противоположных лагерей, противники, которые никогда не должны были оказаться вместе, боролись за выживание плечом к плечу. Оказавшись зажатыми между чеченскими боевиками и Лёхиным военным подразделением, они два дня провели, спасаясь от тех и от других, борясь за жизнь из последних сил. Оба знали непонаслышке, что ничто так не заставляет ценить жизнь, как борьба за эту самую жизнь.

# # #

Лёха присел на деревянную лавку, опустил топор на землю и закурил, поглядывая на вольер. Там всё никак не успокаивался Рамс – питомец его лучшего друга.

– Спасибо за помощь,

– Не за что, – хмыкнул он, – обращайся ещё.

– Думаю, больше не потребуется, – ответил Саид, вспоминая горящие злостью глаза этой женщины.

Он долго наблюдал за ней в повседневной жизни. Видел пустоту в них, когда она была одна. Видел, как они искрились счастьем, если рядом с ней находилась её дочь. Но такой ярости и решительности в её взгляде, как сегодня, Саид не видел ещё никогда. Это не они её, это она бы не задумываясь порубила их на части.

– Красивая баба, – многозначительно изрёк Лёха, нарушая воцарившуюся тишину. – Жаль, что замужем.

Насчёт первого Саид был солидарен. Когда он облачался в джинсы, член стоял колом. Может, стоило её всё-таки трахнуть? Хотя Лёха бы на такое не подписался: джентльмен, блять, удачи. Договор был только напугать. И то согласился скрипя сердце.

В памяти Саида против воли отпечаталась эта растрепанная фурия в разорванной рубахе на голое тело. Его рубахе! Когда он решил её растормошить, выдернуть из вакуума, в котором она находилась последние три дня, то не предполагал даже, что эта женщина может его чём-то зацепить. Женщина… Это баба его заклятого врага! Всё в ней его раздражало.

– Ты знаешь, как я отношусь к вашим бабам, – Саид тоже закурил, поглядывая на Рамса.

Это Лёха, безусловно, знал. Монахом его друг не был, но и не уважал женщин, в которых чей-то член побывал до него. Пользовался ими и выбрасывал, так же как и использованный презерватив. В Лёхином мире, где девственность не представляла никакой ценности, Саид был чужим. С другой стороны, он мог бы взять жену из своей страны, по примеру Данилы завести семью, детей. Но и семьи Саид больше не хотел.

– Тут другое, брат, – возразил Лёха. – Она замужняя женщина.

– Объедками с чужих столов я тоже не питаюсь, – упрямо покривил душой Саид.

Лёха снова хмыкнул.

– Ладно, Саид, пора мне. Данила в отъезде, а Сашка приболела, что-то с гландами. Ася с ней к доктору поехала, обещал встретить.

– Езжай, встреть, – Саид выкинул обгоревший фильтр и поднялся с лавки.

Подождав, пока друг сядет в свой внедорожник, он закрыл ворота и выпустил из вольера пса, который тут же пулей бросился к дому. Пёс лаял и кидался на дверь, запрыгивая на неё передними лапами. Приблизившись к своему питомцу, Саид присел и потрепал того по голове:

– Я знаю, друг.

Усмехнувшись, он подхватил пустое ведро и потянул за ручку. Дверь слегка приоткрылась внутрь, а в следующий момент Саид прижал ею Владу к стене. За неимением топора, она позаимствовала на кухне сковородку и, притаившись за дверью, ждала появление хозяина.

К несчастью для неё, слух у Саида был не хуже, чем у Рамса. Как Влада ни ыталась производить как можно меньше шума, он отчётливо услышал слабое звяканье звеньев цепи прямо за дверью.

*Алла?ху Aкбар – «Аллах – велик!» или «Аллах – величайший».