Текст книги "Цена Любви (СИ)"
Автор книги: Снежана Черная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
Глава 7.
Хмурое утро было под стать настроению. Или уже был день? Я лежала в постели, уставившись невидящим взглядом в стенку напротив, и кусала нижнюю губу. Я слышала, как Влад передвигается по квартире, о чём-то разговаривая с новой помощницей по хозяйству, и выжидала, пока он уйдёт, мысленно составляя план действий на сегодня. Прежде всего, мне нужно было переговорить с Костей. Его поведение в тот день, когда нас с Женькой похитили, было весьма подозрительным. Была у меня ещё одна догадка , но чтобы её проверить, мне нужен был мой мобильный, который, скорее всего, безвозвратно утерян вместе с сумкой. Но ничего, значит, придётся нанести визит старым знакомым, только и всего.
Из невесёлых размышлений меня вывел деликатный стук в дверь. Когда ответа с моей стороны не последовало, в дверь постучали более настойчиво, а следом она отворилась, впуская в комнату Елизавету Дмитриевну. Поднос в её руках был буквально завален всевозможной едой, и совершенно напрасно – я и раньше предпочитала по утрам пить один только кофе, а сейчас же и подавно кусок в горло не лез.
– Доброе утро, Влада! Уже почти полдень, а вы до сих пор ничего не ели, – несколько укоризненно заметила она. – Вы хорошо себя чувствуете?
Поставив поднос на прикроватный столик, она подошла к окну и распахнула его створки. В комнату тут же ворвались звуки улицы, вызвав у меня вспышку острого раздражения.
Не знаю, почему, но эта женщина мне определённо не внушала доверия. И дело даже не в том, что она бесцеремонно ворвалась на мою территорию. Было в Елизавете Дмитриевне что-то отталкивающее и это едва ли удавалось скрыть за её дежурной доброжелательной улыбкой. Впрочем, вполне возможно, я просто придираюсь, и всё дело в том, что я слишком привыкла к тихой и незаметной Алёне.
Да уж, в тихом омуте…
– Елизавета Дмитриевна, я вполне в состоянии сама спуститься к завтраку, – ответила я, наверное, слишком резко.
Раньше, в своей прошлой жизни, я за собой такого тона не замечала.
Но та, казалось, не обратила на меня никакого внимания. Она молча достала столик для кровати. Откуда он взялся, оставалось загадкой. Не припомню, чтобы у нас такой имелся.
– Вам обязательно нужно поесть, чтобы набраться сил. Сядьте повыше, – скомандовала она, и, разместив столик, начала заставлять его разнообразной едой.
– Простите, но я не очень люблю есть в кровати, – сказав это, я всё же предприняла попытку встать, но женщина молниеносно придвинула столик ещё выше, буквально пригвоздив меня им к постели.
Налив в чашку кофе из кофейника, она снова улыбнулась:
– Вы очень бледная и худенькая, поешьте. Я так старалась! Всё, как вы любите.
Я окинула взглядом еду на подносе – действительно, всё, как я люблю. Причём в троекратном размере. Это всё можно было, разве что, лишь попробовать, на большее места в желудке не хватило бы. Кроме румяного, пышущего жаром омлета, здесь был мой любимый запечённый с помидорами сыр, половинка грейпфрута, ещё горячие круассаны, мюсли с йогуртом, салат с фетой и оливками – зелёными, тёмные я терпеть не могу. Откуда об этом известно Елизавете Дмитриевне, догадаться было несложно.
– Мой муж уже ушёл? – я потянулась к стакану с апельсиновым соком.
Стало немного стыдно. Женщина ни в чём не виновата, тем более, что в каждом её слове и действии чувствовалась забота Влада.
– Только что, – ответила она, прижав ладони к груди, – Владик очень из-за вас переживает. Он просил меня передать, чтобы вы оставались в постели и отдыхали.
От того, как Елизавета Дмитриевна назвала моего мужа, я чуть не поперхнулась соком. Наверное, поэтому даже не обратила внимания на вторую часть её монолога. Поставив стакан на поднос, я недоуменно уставилась на эту женщину. Влад не то, чтобы страдал подобострастием, но всё же не позволял фамильярничать никому.
– Я знаю Владика ещё с пелёнок, – снисходительно махнула она рукой и снова улыбнулась. – После того, как умерла его мать, мы много времени проводили вместе. Он фактически вырос у меня на глазах!
От удивления я сама не заметила, как потянулась к омлету. Если они настолько близки, почему же Влад не познакомил нас раньше? Он никогда не любил говорить на тему своих родителей, а я, придерживаясь подобной позиции по поводу своих собственных, не лезла ему в душу. Из обрывков случайно брошенных фраз я лишь знала, что его отец с матерью не слишком ладили. Мать, кажется, пыталась покончить жизнь самоубийством, после этого лечилась в клиниках и в конце концов умерла при весьма странных обстоятельствах. Отец же на нашей свадьбе даже не появился, из чего я сделала вывод, что либо он не одобрял союз сына с «лимитой», либо их с Владом отношения были настолько плохи, что мой муж его даже не пригласил. Позже я несколько раз виделась со свёкром и даже побывала в доме с кричащей роскошью, где Влад вырос, но о Елизавете Дмитриевне никогда даже речи не заходило.
Я не заметила, в какой именно момент она вышла, оставив меня наедине со своими мыслями. Вынырнув из омута воспоминаний, я ошарашенно оглядела пустые тарелки: с омлетом было покончено, так же как с салатом и половинкой грейпфрута. Сейчас я жевала воздушный круассан, прихлёбывая божественно вкусный кофе с тонким необычным ароматом.
Завтракать в постели оказалось приятно, удобно, тепло и уютно. Мне даже понравилось. Настроение улучшилось, а задачи на сегодня представлялись мне уже более ясно. Но стоило мне лишь отставить пустую чашку, как дверь открылась, и в комнату вновь вошла Елизавета Дмитриевна, а моё хорошее настроение,словно ветром сдуло – слишком странно всё это.
Она что, всё время за дверью стояла?!
– Вы уже всё? – окинув взглядом опустевшие тарелки, женщина удовлетворённо улыбнулась. – Тогда отдыхайте. Я буду поблизости, если что-то понадобится – просто позовите.
Она быстро и ловко принялась складывать пустую посуду на поднос, а я откинулась на подушки, ожидая, когда смогу, наконец, остаться в одиночестве. Я и так долго провалялась в постели, нужно побыстрее в душ и собираться. Только почему так хочется спать? Веки в считанные секунды стали будто свинцовыми. Проморгавшись, я предприняла попытку встать и снова упала на подушки.
– Отдыхайте, Влада, – будто издалека донеслось до моих ушей. – Я вам травок успокоительных с кофе заварила.
Перед глазами начало темнеть, а женщина у моей постели всё больше отдаляться, пока не превратилась в маленькую точку и не померкла, вместе с дневным светом и шумом городской суеты, доносившимся из приоткрытого окна.
Мне снилось море. Ярко светило солнце, кричали чайки, а лёгкий ветерок играл с моими волосами, поглаживая их и слегка накручивая прядь на палец. Минуточку, с каких пор у ветра есть пальцы?
Распахнув глаза, я увидела прямо перед собой Влада. Он сидел на моей кровати и гладил меня по волосам.
– Прости, я не хотел тебя будить, – произнёс он.
Весь его облик излучал тепло и спокойствие, а мне почему-то стало вдруг холодно. От его взгляда мороз прошёл по коже. Его пальцы опустились на моё лицо, прочертили дорожку по щеке и замерли на губах, поглаживая их и очерчивая контур.
Стряхнув остатки оцепенения, я мотнула головой, скинув его ладонь и привстала на постели, оглядываясь по сторонам. Сколько времени я проспала? За закрытым окном сейчас было совершенно темно!
– Который сейчас час? – хрипло поинтересовалась я. – Ты что-то узнал о Женьке?
Влад молча взял с ночного прикроватного столика чашку и протянул мне – в нос тут же ударил пряный аромат куриного бульона. Если и его готовила Елизавета Дмитриевна с её «травками», то я даже пальцем к нему не прикоснусь. Я решительно отстранилась и попыталась подняться, да так и зависла в полусидячем положении.
– У меня хорошие новости, малыш, – сказав это, он улыбнулся так, что у меня сердце пропустило удар, а потом вновь забилось в ускоренном ритме.
– Ты нашёл её?! – прошептала я еле слышно и чуть не разревелась.
– Да, детка. Я даже говорил с ней по телефону. Уже совсем скоро Женька вернётся домой, – с этими словами Влад опять протянул мне чашку. – А чтобы она увидела свою маму такой же красивой, как и раньше, тебе необходимо набраться сил.
– Что? – мне показалось я ослышалась. – Ты разговаривал с ней? Почему ты меня не разбудил?С ней всё в порядке? Почему мы не можем забрать Женьку уже сейчас?!
Вопросы в моей голове только множились, а мозг отказывался что-либо понимать. Вместо ответа Влад лишь снова придвинул ко мне дурацкий бульон, а я схватила чашку обеими руками и выпила её содержимое практически залпом, не обращая внимания на то, что бульон был обжигающе горячим.
– Влад, я не понимаю! – горячо начала я, отдав ему назад чашку. – Ты можешь мне нормально объяснить, что этим людям нужно? Почему нельзя просто заплатить им деньги и забыть всё это, как страшный сон?
– Не всё так просто, малыш, – вздохнул мой муж. – Помимо денег они хотят ещё и часть моего бизнеса, а это требует времени. Осталось максимум два-три дня, и всё закончится. Я тебе обещаю!
Он снова предпринял попытку ко мне прикоснуться а я машинально дёрнулась, отстраняясь. Сама не знаю почему. Похоже, моё тело действовало скорее на голых инстинктах, чем ведомое мыслительным процессом. Ну не хотела я его прикосновений и точка! Влад же лишь едва заметно поморщился и нервно бросил взгляд на часы. Это движение было мимолётным и доведённым до автоматизма, но всё же не осталось мною незамеченным. Он вёл себя странно. И всё вокруг казалось мне до безумия странным! Будто кто-то затеял непонятную мне жестокую игру, а саму меня держат в неведении, предпочитая ничего не рассказывать.
Проследив за тем, как за моим мужем закрылась дверь, я вскочила с постели и принялась нервно вышагивать по комнате. Я физически не могла больше спокойно лежать. Кровь бурлила и кипела, сердце бешено колотилось, к тому же появилась необходимость посетить уборную. Да и душ принять было бы неплохо. Для начала.
Я долго стояла под холодными струями воды, подставляя им пылающее лицо. В голове шумело, а я вся будто горела изнутри, даже холодный душ не помогал. Это ненормально! Что со мной происходит?
Вернувшись в комнату, я поняла, что моё тело по какой-то причине начало жить своей собственной жизнью. Оно стало вдруг непослушным и невесомым, будто и не мне вовсе принадлежало. В воздухе спальни витал острый запах имбиря и корицы, а хозяин этого неистребимого аромата стоял передо мной практически голым, устрашая своей мощью и восхищая красотой в приглушённом свете бра. Боже, о чём я думаю?!
– Влад, – с трудом выговорила я, хватаясь за горящие щёки, – что ты здесь делаешь?
Вид его нагого тела смущал, будил бесстыжие мысли в голове и непонятное томление ниже. Да что со мной такое, чёрт возьми?!
Он молча приблизился ко мне и провёл ладонью по моему бедру, задирая вверх полотенце. Будто со стороны я наблюдала, как мои пальцы принялись гладить упругие мышцы, словно желая запомнить то ощущение, когда моя кожа соприкасалась с его. Горячие губы накрыли мой рот, и я с ужасом поняла, что со стоном посасываю его язык, выгибаясь при этом ему навстречу и тая в его руках, словно льдинка на солнце.
Это наваждение какое-то! Безумное, греховное и запретное… Да я в жизни так не целовала своего мужа! Наши сексуальные отношения всегда были одинаково спокойными и до оскомины пресными. Более того, ничего другого я и не желала. Сейчас же моя привычная холодность раскололась на части, а острое и пьянящее возбуждение пронзило, вызвав сладостную дрожь внизу живота.
Произошедшие перемены настолько меня поразили, что я даже пропустила тот момент, когда полотенце упало к моим ногам. И то, как Влад уложил меня в постель, разведя мои бёдра до неприличия широко, тоже растворилось на границе осознанности. Ещё никогда я не чувствовала себя перед ним настолько открытой, я буквально горела от стыда и разрывающего меня на части необузданного желания почувствовать его, принять его в себя. Он склонился надо мной, и я, ощутив жар его дыхания на самом сокровенном месте, помимо воли издала гортанный стон. Безумие! Нужно прекратить это немедленно!
А в следующий миг я захлебнулась сдавленным воплем. То, что он вытворял своими губами и языком ТАМ, заставляло меня краснеть, дрожать и извиваться. Этому невозможно было противостоять – низ живота выкручивало, а широко разведённые бёдра пронзила судорога. Сладострастие и дикое желание разрядки скрутились в тугую пружину, и я схватила Влада за волосы, затаив дыхание, в ожидании взрыва. Но ничего не произошло, в самый решающий момент он отстранился, и меня выгнуло в дугу, выкручивая в болезненном спазме. Я лишь хватала ртом воздух, отчаянно цепляясь за его плечи. В животе ныла тупой выматывающей болью неудовлетворённость – душное, выворачивающее нутро чувство.
– Я знаю, малыш. Но нужно потерпеть ещё совсем немного, – усмехнулся он и одним рывком перевернул меня на живот.
Я не сопротивлялась, когда Влад поставил меня на колени и потянул за волосы, заставляя увидеть происходящее в зеркальном отражении трюмо. Стоило ему лишь толкнуться в меня бёдрами, как я закричала, содрогаясь всем телом. Перед глазами были лишь яркие вспышки, спина выгнулась в судороге моего первого оргазма, и я в полной мере ощутила все оттенки экстаза. Он обнажал грань за гранью и вынуждал задыхаться до состояния близкого к обмороку.
– Тш-ш-ш, дыши. Ну же, вдох-выдох, – Влад прижал меня спиной к своей обжигающе горячей груди и крепко сжимал в объятиях, пока меня трясло в мощных судорогах.
– Какая же ты горячая, – шептал он мне на ухо. – Посмотри, как нам хорошо вместе.
Моё тело ещё инстинктивно подрагивало, когда он возобновил аккуратные толчки внутри меня. И я смотрела. Смотрела, как он вколачивался в меня всё резче и сильнее. Смотрела, как при этом он оглаживал моё тело. Смотрела на его руки, на ладони, накрывшие мою грудь. На его губы, шептавшие мне на ухо нежную чепуху, от чего я снова начинала возбуждаться. Запах в воздухе стал осязаем. Запах моего возбуждения и спермы, что толчками изливалась в моё лоно. Влад не позволял мне отвести взгляда от зеркала, прижимал к себе нежно, но крепко.
Он брал меня ещё несколько раз в немыслимых позах, будто хотел наказать за все годы скучного секса в миссионерке. А мне было уже наплевать на всё. В конце концов я обессиленно упала на подушку и провалилась в сон.
Глава 8.
Пробуждение было ужасным. Мало того, что гудящая голова грозила расколоться на части, так ещё и осознание произошедшего этой ночью било по ней, словно обухом. В довершение ко всему, распахнув лишь ресницы, я тут же очутилась под прицелом зелёных глаз, отчего вся кровь бросилась в лицо и мне захотелось сдохнуть на месте. Память любезно принялась подкидывать бесстыдные картинки прошлой ночи, а сама я от стыда просто горела.
Первым порывом было отвернуться, спрятаться под одеяло, а ещё лучше провалиться сквозь землю. Абсурд какой-то… В то время, когда моя дочь неизвестно где, я всю ночь напролёт предаюсь плотским утехам, а наутро стыжусь этого перед собственным мужем!
– Иди ко мне, малыш, – выдохнул Влад, нарушив тем напряжённую тишину.
Наверное, вся гамма эмоций очень красочно отобразилась на моём лице, потому что он тут же придвинулся ближе и заключил меня в объятия, окольцовывая и лишая возможности пошевелиться. А я охнула и зажмурилась, испугавшись повторения предательства собственного тела и того необузданного желания, с которым не совладать, как ни старайся.
Но ничего подобного не было и в помине. Ни возбуждения, ни томления, ни той адской пружины, что скручивала меня узлом ночью. Лишь жгучий стыд и мучительное беспокойство за дочь. Хотя нет, было что-то ещё. Неосознанное чувство – будто меня вываляли в грязи и использовали, если не сказать, изнасиловали – оно прочно засело в душе ледяным комом.
– Ладушка, любимая, тут нечего стыдиться, – он прижал меня к своей груди ещё сильнее. – Это была лучшая ночь в моей жизни! Тебе ведь тоже понравилось! Я же видел, как тебе было хорошо со мной!
От его уговоров мне сделалось только хуже. В глазах тут же защипало от подкатываемых слёз. В попытке их спрятать, я уткнулась носом Владу в грудь и снова охнула – доказательство его возбуждения упёрлось мне в живот, вызывая отторжение или даже отчаяние. Было слишком сложно разобраться в себе, чтобы определить наверняка.
– Посмотри на меня!
В его тоне, в руках, меня обнимавших, отчётливо чувствовалось напряжение. Оно будто витало в воздухе. Мне до дрожи хотелось остаться одной, разобраться в себе и привести в порядок мысли, а его присутствие только тяготило, доставляя ещё больший дискомфорт.
– Влад, что ты делаешь в моей постели? – отозвалась я глухо, всё так же избегая его взгляда.
Это стало уже традицией. Из года в год одно и то же: спокойный, однообразный секс, после – лёгкий поцелуй и желанное одиночество. Эта спальня – моё личное пространство и от того, что он до сих пор в нём находился, мне становилось тесно, душно. Мне не хватало воздуха.
Взяв меня за подбородок, он поднял моё лицо и заглянул в глаза. Сам напросился!
Уперевшись ему в грудь ладонями, я попыталась отстраниться.
– Что ты подмешал мне в бульон? Снова какие-то травки от любезной Елизаветы Дмитриевны?
– Я не понимаю, о чём ты? Что с тобой, чёрт возьми, происходит?
По тому, как Влад напрягся и занервничал, я поняла, что оказалась права.
– Со мной всё по-прежнему. А вот ты, видимо, забыл, что я медик. И, как медик, я могу с уверенностью сказать: без психотропных препаратов здесь не обошлось!
Я вскочила с кровати, как ужаленная, и даже сделала несколько шагов в направлении ванной, но он тут же меня перехватил.
Боже, как мерзко! Он снова опоил меня и воспользовался моментом, как тогда на вечеринке.
И всё сразу встало на свои места. Я так была занята переживаниями о дочери, что не замечала того, что творится у меня под носом! Сейчас же страшная мысль ворвалась в голову, как штурмовой отряд с тараном в осаждённый город. Бум! И ворота вдребезги, и пелена с глаз долой!
С опозданием мне вспомнился наш с ним разговор в больнице, когда я, краснея и заикаясь, рассказывала о домогательствах Красавчика и его дружка.
Мой муж, уверяющий, что любит меня, был озабочен не тем, что мне пришлось пережить в плену, а, скорее, собственной поруганной честью. Его волновало не насилие над его женой, а «запятнанность» его доселе чистой женщины. Брезгливость в разговоре «об этом» сейчас ясно дала мне понять, что не меня он любит, а свою больную любовь ко мне. Он одержим ею: и себя мучает, и меня тоже.
Но если этому ещё, скрепя сердце, можно было найти объяснение или даже оправдание, то тот факт, что с благословения Влада меня опаивают какой-то гадостью, ударил как хлыстом по спине. Зачем? С какой целью? А Елизавета Дмитриевна, оказывается, та ещё затейница.
Вопрос напрашивался сам собой: а не будет ли только хуже, если я начну этому открыто противостоять? Что тогда будет с Женькой и её спасением? И что будет со мной?
И вот мы снова стояли напротив друга друга, испепеляя взглядами. Только не было в них вожделения и похоти, как вчера. Неприкрытая ярость – вот, что читалось в его ядовитых зелёных глазах. Ещё перед моим пробуждением Влад уже успел облачиться в джинсы, в то время, как я стояла перед ним абсолютно голой. И знаете что? Сейчас в трезвом уме и с чистой памятью мне на это было плевать!
– Где Женька? – угрожающе прошипела я.
Вместо ответа Влад развернул меня и одним мощным толчком направил в сторону кровати. Я неуклюже шлёпнулась на колени и тут же, перевернувшись, предприняла попытку вскочить на ноги. На ногах я продержалась всего пару секунд – он снова меня толкнул, а подняться с шёлковых простыней уже не дал, нависнув надо мной и придавив тяжестью своего тела. Безотчётный порыв выбраться, избежать того, что должно случиться, заставляли меня вертеться ужом из последних сил, которые быстро таяли, как снег на солнце. Бешено сражаясь и задыхаясь в кошмаре полной беспомощности, я чувствовала, как его руки блуждают по моему обнаженному телу. Я попыталась отвернуться, отстраниться от его настойчивых, ненасытных губ, но он не обращал на это никакого внимания, жаля неистовыми поцелуями моё лицо и шею. Это не любовь! Это даже не секс! Это насилие в чистом виде!
– Перестань! Прекрати со мной бороться! – взорвался он, прекратив, наконец, истязать моё тело. – Ты спросила, где Женька? Женька в надёжном месте и без меня тебе её никогда не найти! Поэтому смирись и привыкни уже ко мне, чёрт возьми!
Я тут же замерла, ошарашенно уставившись на своего мужа. Мне показалось, что я попала в жуткий кошмар, ведь реальностью всё происходящее просто не могло быть!
– Видит Бог, я старался, – зашипел он мне прямо в лицо, – я из кожи лез, чтобы тебя расшевелить. Ты ведь даже шага мне навстречу никогда не сделала! А что теперь скажешь, а? Любишь меня? Ну скажи, что любишь!
Влад схватил меня за волосы, заставляя зашипеть от боли. Как кошка, я выпустила когти, вцепившись в его запястье, чтобы хоть как-то себе помочь.
– Да соври ты, дура! – взревел он, встряхнув меня так, что зубы клацнули.
– Ты спятил! – вырываясь, я снова безуспешно попыталась отстраниться. – Отпусти! Мне больно!
– Больно? – прошипел он мне в лицо. – Что ты можешь знать о боли?! Больно – это любить такую холодную, бездушную суку, как ты!
Он крепко прижал меня к своему мускулистому телу, заставив почувствовать его крепость и силу, как неоспоримый довод о бесполезности моих жалких попыток сопротивления. Впился безжалостным поцелуем мне в губы с таким напором, что я, не удержавшись, снова застонала от боли. Я лишь беспомощно задыхалась, ощущая, как его ладони по-хозяйски шарят по моему обнаженному телу. Его рот алчно блуждал по нему, захватывая и втягивая кожу. И те места, к которым он прикасался, горели, словно от ожогов.
Я просто не выдержу! Я с ума сойду! Это в сто крат хуже домогательств Красавчика – там хоть всё было предельно понятно. Но от собственного мужа подобное обращение было хуже плевка в лицо, хуже ножа в спину! Сейчас он методично убивал не только моё тело, но посягнул и на душу!
– Я согласна, – взвыла я. – Я согласна попробовать. Прошу, остановись!
В тот же миг зверь, вселившийся в моего мужа, отступил, а губы на моей шее стали очень нежными, осторожными. Рука Влада легла мне на внутреннюю сторону бедра, поднимаясь выше, а меня всю трясло, даже говорить не могла, как ступор…
– Даже не думай снова от меня закрываться, – прошептал он, опаляя своим дыханием.
Резким движением Влад перекатился на спину, и я услышала, как щёлкнула пряжка его ремня. С лёгкостью приподнял меня, перехватил под бёдрами, усаживая на себя сверху, и тут же оказался во мне. Ритмично двигаясь, он обхватил мою грудь ладонью, сжимая и поглаживая. Власть – вот что показывал он каждым толчком, проникая всё глубже и глубже, доставая до самой сути до тех пор, пока я не захлебнулась рыданиями.
– Влада-а, уступи, – горячо зашептал он, снова притянув к себе и прижав к своей груди. —Прекрати строить из себя жертву, и всё у нас получится! Слышишь?!
Нет, я ничего больше не хотела слышать. Я хотела только одного – отомстить!
