Текст книги "Все твои минусы на мои минусы (СИ)"
Автор книги: Снежана Мур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
– Так, мне каждый раз не по себе от этого твоего: «Пообещай, что не будешь злиться», – блондин с ногами забрался на кровать, складывая их в позе лотоса, взял мои ладошки и улыбнулся уголком губ. – Но я всегда пойму тебя, ты не должна бояться моей реакции.
Резко появилось желание стать невидимкой и лишь тогда начать разговор. Мне было бы легче, если бы брат не смотрел на меня так, если бы его ладони не грели мои, если бы его любовь не делала сердцу больно, заставляя его волноваться вновь и вновь. Но мне необходимо отпустить уже эту правду, чтобы жить дальше и дышать настоящим полноценно, без риска подхватить простуду под названием «прошлое».
– Чимин, помнишь, я сказала тебе, что Гукду ударил меня в тот день? – брат сильнее сжал мою ладонь и неуверенно кивнул. В горле начало пересыхать, поэтому пришлось прокашляться и тогда продолжить: – Он…
– Тише-тише. Все хорошо. Я рядом.
Легко у Чимин получилось дернуть меня на себя, уложив мою голову на грудь, он окутал мое дрожащее тело своими руками, пока я вцепилась пальцами в его футболку. Открыть секрет оказалось сложнее, чем я думала. Язык онемел, не желая слушаться, и холодно. Или это страх заставляет дрожать? Я словно вновь переношусь в тот день, в ту ночь, ощущаю на себе мокрые поцелуи, липкие и противные, словно слизь, от которой я никак не могу избавиться. Сразу возникло желание пойти в душ и хорошенько вымыться. Только ничего не помогает. Ничего не отмывает всей грязи, что он вылил на меня, полностью. В ушах до сих пор звенит голос, такой противный и чужой, и слова кинолентой крутятся беспрерывно: «Молчи, и я сделаю тебе приятно». Нет, больше тянуть нельзя.
– В тот раз я хотела уйти. Навсегда уйти. Потому что поняла, какой же дурой я была. Мы встретились у него, и это стало самой большой моей ошибкой. Помню, как сегодня. Его спокойный взгляд, ледяной, морозящий остатки любви внутри. Он смотрел на меня, как на собственность, такой взгляд… мне не передать его словами, словно он хотел выпить меня всю, высушить, как гербарий и спрятать в книжку, чтобы больше никто не смог видеть меня, кроме него. Я говорила ему о расставании, а он молчал. Молчал и улыбался. Страшно, с долей маниакальности и вожделения. Я просто хотела сказать, что это наша последняя встреча, – слезинки одна за другой покатились из глаз, собираясь в одну большую каплю на подбородке, которая после капнула на футболку Чимина и там же высохла. Макушкой я почувствовала, как его челюсти сжались, а уши уловили срежет зубов.
– Ты можешь не говорить дальше, если тебе трудно погружаться в воспоминания снова. Я и так все понял, – он ласково погладил мои волосы.
– Нет. Все нормально. Я хочу рассказать до конца. Я устала держать это в себе столько времени.
– Тогда и я тоже найду в себе мужество выслушать тебя до конца.
Доверие и понимание вселяло в меня уверенность. На минуту даже показалось, что боль в груди становится тупее, но это было до того момента, когда в памяти вспыхнули новые и слишком яркие картинки из прошлого.
– Я никогда его таким не видела. Гукду вмиг рассвирепел, когда я сказала, что наши отношения были ошибкой. О, как же я ошибалась, говоря такое. Я хотела на этом закончить разговор и уйти, но он удержал меня. А когда я попыталась вырваться – ударил, – новая порция влаги полилась по щекам, но я быстро вытерла ее ладошками, шмыгнула носом и продолжила: – Гукду начал толкать меня на диван, затыкать мой рот болезненными поцелуями, попутно раздевая. Это был, конечно, не первый наш раз, но в этот раз я не хотела. И он взял меня силой… я-я-я… – меня начало трясти, как в лихорадке. Картинка перед глазами начала плыть. Чимин стал трясти меня за плечи, но я не приходила в себя. Горло, словно змеи душили, что я начала задыхаться.
Как в тумане, чувствую, как Чимин бьет меня легонько по щекам, а после на лицо падают холодные капли воды. Но в голове продолжало кружиться, а потом внезапно вокруг стало темно, а дальше я уже ничего не помню…
***
Когда я открыла глаза, за окном уже ярко светило солнце. Я оглянулась, останавливая сначала взор на тумбочке, на которой стояли несколько пузырьков с неизвестными лекарствами, миска с водой и полотенцем, а рядом еще лежал градусник. Мне было так плохо? Я скользнула взглядом по комнате дальше, останавливаясь на Тэхене, который спал в кресле и от чего-то морщился во сне. Видимо, я так напугала ночью Чимина, что он своим страхом и с лучшим другом поделился. Отрывки нашего разговора стали мелькать в голове, я нахмурилась.
«Я рассказала», – было первой мыслью, и только после смогла как-то спокойно выдохнуть.
Где тогда Чимин? Надеюсь, он не пошел искать Гукду или, чего хуже, его отца. Нет, нет. Не нужно думать о таком. Он мог просто спать, ведь я, наверняка, знатно его напугала и утомила. Стоило вспомнить о брате, как он появился в комнате, как по щелчку пальцев, будто джин из лампы и, заметив, что я не сплю, сразу подлетел ко мне.
– О, Сонун, ты уже проснулась. Ты нас всех так напугала, – он сказал это так громко, что Тэ тут же проснулся. За что я одарила брата негодующим взглядом.
– Чаги!
И этот орет. Да что вы все кричите так? Тэхен подорвался с кресла, но из-за того, что спешил, зацепился ногой за ковер и чуть не полетел головой вниз. Я хихикнула, но улыбка моментально пропала с лица, когда шатен подошел ближе. Серьезный и поникший взгляд. Он взволнованно заметался по моему лицу. Возникли мысли, что…
– Я ему все рассказал. Прости, – Чим видимо понял меня без слов.
Я снова одарила брата взглядом, но на его удивление, он был наполнен благодарностью. Второй раз я бы не смогла такое осилить. Я больше рада, чем расстроена, что именно Чимин сделал это, и Тэхен узнал всю историю из его уст. Потому что ему мне было бы рассказать еще сложнее.
– Что случилось ночью? Я упала в обморок? – спросила я у брата. Тэхен тем временем оказался совсем рядом и, полностью игнорируя Чимина, лег мне на живот, оплетая руками талию. Я замерла, прекратив дышать.
– У тебя случилась паническая атака. Видимо, ты так погрузилась в воспоминания, что заново прочувствовала те эмоции. Из-за страха ты начала задыхаться, а после упала в обморок. Ты же приходила в себя, разве не помнишь? – блондин удивленно повел бровью, когда я отрицательно замотала головой. – Странно. Ты пришла в себя, я дал тебе успокоительное, и ты уснула.
– Помню только, как все поплыло перед глазами и стало темно.
Тэхен, сопящий мне в живот, очень мешал мыслить. Его обеспокоенное, по-детски, милое лицо, сбивало с толку, вызывая желание обнять и защитить от всего мира. Интересно, о чем он думает? В комнату постучали, а через секунду вошла мама.
– Доченька, как ты себя чувствуешь? – она остановилась у дверей. Я взволнованно посмотрела на блондина, задавая ему немой вопрос, он мне кивнул, что все хорошо. Я смогла расслабиться. – Чимка сказал, что тебе снились кошмары всю ночь, из-за чего ты плохо спала.
– Да, но уже все нормально. Оппа дал мне лекарство, и я смогла выспаться, – я улыбнулась женщине. Слава Богу, что она ничего не знает.
– Я приготовила твои любимые кексы. Так что одевайся и идите завтракать, – улыбка на моем лице стала в разы шире, а слюнки собрались во рту. – Тэхен, ты слышал? Хватит спать. Или тебе тоже кошмары снились? – мама с улыбкой окликнула Тэ, что тут же распахнул глаза после ее слов, и покинула комнату.
– Тэхен-а, ты что действительно уснул? – смеясь, спросил Чимин.
– Просто на животике у чаги было так тепло, что я сам не заметил, как провалился в сон. Лучший в мире животик, – воскликнул и показал пальцем знак «во». Я засмеялась и зарылась пальцами в его волосы, откидывая челку со лба.
– Ой, только не целуйтесь. Я не хочу этого видеть, – Чимин поспешил оставить нас наедине. – Жду вас внизу.
Дверь за братом захлопнулась, а мы вместе засмеялись.
***
Завтрак был непередаваемо вкусным. Я так долго благодарила маму за такую вкуснятину, что в конечном итоге, она выгнала меня с Тэхеном пойти погулять. Сейчас мы сидели в парке на лавочке. Недалеко на лужайке резвилась компания детишек, что играли с воздушным змеем, пока их родители наблюдали з ними с лавочек, одновременно отдыхая от домашней рутины и забот. На лицах малышей сияли такие счастливые улыбки, что мы с Тэхеном неотрывно стали наблюдать за ними. Они по очереди запускали змея в небо, но когда очередь дошла до самой младшей девочки, а у нее ничего не получилась, старшие мальчишки начали хихикать над ней, чем еще больше расстроили малышку, что была готова вот-вот расплакаться. Тэхен встал с лавочки и быстрой походкой направился к ним. Я побежала следом.
– Разве вы не знаете, что девочки – маленькие и слабые? – мальчики сразу притихли, хлопая ресничками. Самому взрослому из них было лет двенадцать. Тэхен внимательно взглянул на каждого из них, да так, что те стыдливо опустили глаза. – Их нужно защищать и помогать им во всем. Вы должны были показать ей, как правильно, а не смеяться.
Его тон был таким серьезным, что даже я себя почувствовала маленькой девочкой, которую ругает папа. Он поучительно махал на них пальцем, и на удивление, все его внимательно слушали.
– Извините! – пропели хором детишки.
Тэхен покачал головой.
– Вы должны извиниться перед своей подругой. Как тебя зовут, солнышко? – обратился он к той самой девочке, присев возле нее на корточки. Тыльной стороной ладони он вытер ее слезки, что девочка даже замерла, завороженно глядя на шатена.
– Джихё, – малышка хлюпнула носом. Тэхен улыбнулся ей своей обворожительной квадратной улыбкой, что девочка сразу расцвела, ярко улыбаясь ему в ответ.
Я присела рядом с ними.
– У тебя очень красивое имя, Джихё, – потрепав ее по волосам, сделала я комплимент. – И пальто такое красивое. Где купила? Я тоже себе такое хочу.
Как истинная женщина Джихё расправила плечи после моих слов. Она поправила свою одежду и смущенно улыбнулась.
– Мне мама купила. У нее спросите. Но у вас тоже красивое, так что думаю, новое не нужно, – ее щечки покраснели. Такая милашка. Мне кажется, у меня скоро лицо треснет от улыбки.
Мальчики подбежали к Тэхену и начали трепать его за плечо.
– Аджуси, а ты умеешь запускать воздушного змея?
Тэхен аж слюной подавился от их «аждуси». Глаза его расширились, а на лице читалось такое возмущение, что я не сдержалась и громко захохотала. Парень поднялся на ноги.
– Какой я тебе аджуси? Я еще не такой старый.
– Да, Убин! – Джихё смело подошла к нему, крикнув так громко, что ее звонкий голосок стал похож на звук колокольчика. – Оппа еще ого-го! – подняла она пальчик вверх. – Смотри, какой он красивый.
Я хмыкнула. У Тэхена даже восьмилетнюю девочку получилось очаровать. Похоже, у меня появилась конкурентка. Ким рядом со мной засмеялся и, придвинувшись ближе, прошептал в самое ухо:
– Видишь, даже Джихё называет меня оппой, а ты нет, – и обиженно надул губы. Он бывает таким ребенком. Иногда, я, правда, не вижу, где у него эта грань между пугающей серьезностью и детской шалостью. Где заканчивается его ребенок и начинается настоящий мужчина? Он действительно такой многогранный.
– Тогда, может, будешь встречаться с Джихё? – так же тихо прошептала я.
– Меня посадят.
– Ничего. Подождешь, пока она вырастет.
– А о чем вы шепчитесь? – кучка детей окружила нас со всех сторон, любопытно разглядывая большими глазами наши скромные персоны.
– Подрастете и узнаете, – по-умному ответил тот, что самый старший. Убин, кажется.
– Убин, не строй из себя умного, – упрекнула мальчика Джихё.
– Я не строю. Я такой и есть, потому что я уже взрослый, а ты малявка, еще ничего не понимаешь, – он показал ей язык, на что девочка зло топнула ногой.
– Убин, я тебе что говорил? – начал поучительно Тэхен. Убин тут же притих. Да как это действует вообще? Он их что гипнотизирует? Ну, правда, магия какая-то. Они знают его всего пять минут, но уже беспрекословно слушаются. – Быстро помирись с Джихё и не обижай ее больше. Ты поступаешь не как мужчина. Такое поведение не делает тебя взрослым, поверь. Вот, если ты научишь Джихё запускать змея, тогда знаешь что? – шатен нагнулся к мальчику, заговорщицки улыбнувшись. Глаза парня загорелись, и он с интересом воззрился на Тэ. – Я тебя зауважаю и буду считать настоящий мужиком. Всем расскажу, какой Убин крутой и взрослый.
– А не врешь? – недоверчиво прищурился Убин.
– Честное пацанское. Так что, идет? – протянул он ему свой кулак. Мальчик стукнул об него своим.
– Идет.
Дети тут же убежали играть дальше. Тэхен с улыбкой наблюдал за ними: как Убин показывал Джихё, как правильно запускать змея, как девочка смеялась и радовалась, когда у нее получилось. Он любовался детьми, а я любовалась им. Когда-то я и представить не могла насколько он потрясающий, что мурашки по коже и бабочки в животе. Сейчас рядом с ним я могла не думать ни о чем, я могла смеяться и быть счастливой, могла забыть о прошлом, раны от которого еще болели внутри. Но мы обязательно справимся.
Лечит совсем не время, лечат люди. Люди нас ранят, но люди и лечат. Пусть Гукду будет лишь плохим воспоминанием, страшным сном, который закончился и сгорел в лучах утреннего солнца. Тэхен и есть мое солнце. Подойдя тихонечко сзади, я окольцевала руками его торс, прислонившись щекой к спине. Главное, не плакать. В последнее время, я от любой мелочи могу расплакаться. Мышцы на животе парня дрогнули, когда мои ладони забрались под расстегнутое пальто, он повернулся ко мне.
– Сонун, – он глубоко вздохнул. Я читала в нем невысказанную печаль. Чувствовала, что хочет поговорить со мной. Я обещала рассказать ему все, но раз он уже знает, мне остается только успокоить его. Рядом с ним я в порядке, он должен об этом знать. – Я не спрашивал тебя ни о чем, потому что понимаю, что для тебя невыносимо даже говорить об этом, но можно мне задать один вопрос?
– Все нормально. Я же обещала тебе.
Шатен закусил губу, все еще не решаясь затронуть болезненную для меня тему.
– В этот раз, когда… кода Гукду тебя похитил, он точно тебя не тронул. Ответь мне честно, пожалуйста. Меня грызет данный вопрос уже неделю. И после того, что мне сегодня рассказал Чимин… я-я-я… если этот урод…
– Он пытался, – перебила я парня, – у него почти получилось, но я вырвалась. Даже убежать пыталась, чем разозлила его, и он тогда ушел, и пришли вы.
Тэхен замолчал. Его глаза рассеянно забегали по моему лицу, заметив, как в уголках начала собираться влага, я положила ладони ему на щеки и притянула к себе, коротко целуя. Отстранившись, Тэхен убрал мои ладони от своего лица, заключая их в свои большие в своеобразный замок. Мои – холодные, его – теплые. Эта особенность нашей пары будет всегда меня восхищать.
– Прости меня. Я обещал, как следует защитить тебя, но смог сделать даже этого, – он стал целовать мои замерзшие пальцы. – Прости меня, пожалуйста. Прости.
Но все, чего мне хотелось в данный момент, чтобы он прекратил извиняться. Здесь нет его вины ни капли, как и моей. Я только что поняла. Никто из нас не виноват, нам не за что просить прощения друг у друга. Мы можем лишь любить. Любит с такой силой, чтобы раны затянулись, а на месте руин прошлого в душе расцвела весна. Я хочу любить его, хочу быть для него роднее всех на свете, хочу подарить ему то тепло, которого он был лишен матерью в детстве. Любить Ким Тэхена и быть им же любимой – вот о чем я мечтаю.
– Ты не должен винить себя. Ты сделал для меня слишком много. И я была дурочкой, не видевшей тебя настоящего все эти годы.
Тянусь к его губам, но на этот раз парень опережает меня и целует первым, сразу углубляя поцелуй. Я бы вечность оставалась в его объятиях. Они самое уютное место на всей земле. И много в жизни не надо только он. Его руки, вечно теплые, квадратная улыбка, необычный характер, умение защищать и дарить заботу. Если б могла, утонула в нем, потому что с ним мне не страшно. Кто-то скажет, что мы вместе не так давно, чтобы раскидаться такими громкими заявлениями, но мы прошли такой путь. И Тэхен мне ближе, чем кто-либо, он стал частью нашей семьи давно, а теперь он еще и часть меня.
– Я люблю тебя, – оторвавшись от моих губ, проговорил Тэхен. – Плевать, что мы вместе еще так мало, но я люблю тебя. Как сестру, как подругу, как девушку…
– Это слишком, – я сделала серьезное лицо.
– Ты можешь ответить мне тем же? Хотя, нет. Я понимаю, прошло мало времени. Еще недавно ты ненавидела меня.
– Это слишком, – вновь повторила я, чем сильнее вогнала парня в недоумение. – Это слишком.
– Да что ты заладила слишком, слишком, – уже начинал злиться. Так хотелось улыбнуться. Когда обижается становиться таким ребеночком, что хочется взять и затискать, но нельзя сдавать позиции. Держу лицо непоколебимым, вводя Тэхена в состояние паники.
– Ты слишком милый, оппа. Мое сердечко не выдерживает. Ах, бедное мое сердечко, – наигранно хватаюсь за сердце, зажмурив глаза. И пока Тэхен находился опять в шоке от моей атаки милотой, быстро тянусь на носочках вперед и целую его в щеку.
Мне так нравится доводить его до состояния «сорви крышу Тэхена», наблюдать, как он кусает губы, как заметно сглатывает и тяжело дышит. Если поцелуи в щеку такое с ним делают, то я не буду подпускать к нему ни одну девушку, даже если это будет, например, Бона или Минджи, или Наыль, которые могут при встрече по-дружески его чмокнуть. Не, не. Теперь его чувствительные щечки принадлежать исключительно мне. Тэхен тяжко вздохнул, открывая глаза.
– Я больше никогда не поведусь на такое. И я запрещаю целовать тебе меня в щеку в людных местах. Пойдем, – парень схватил меня за запястье и повел… а черт его знает, куда мы идем. Такое вошло у Тэхена в привычку, я уже и не сопротивляюсь, пусть ведет меня, куда хочет.
========== 28. У тебя есть я, а у меня есть ты ==========
«Страх показывает нам один мир, а любовь показывает другой мир. Мы решаем, какой мир реален. И мы решаем, в каком мире нам жить.»
© Луиза Хей
Рейтинг главы 🔞🙈
Месяц спустя
Дорога немного утомляла, но вся усталость сходила на нет, когда Сонун видела яркую квадратную улыбку своего парня, что будто сиял изнутри, казалось, что если бы он сейчас находился не в машине, то точно упорхнул в небеса, подобно бабочке, от разрывающего организм счастья. То, как он в ожидании прикусывал губу, заставляло сердце гулять туда-сюда по грудной клетке, а глаза, в которых, будто космос поселился, заряжали такой же космической энергией. Сонун поёрзала на сидении, меняя позу. Такое чувство, что затекла каждая мышца, словно они ехали не два с половиной часа, а целых пять, а то и больше. Поэтому Пак бросала все силы на Тэхёна, так время для неё шло быстрее. И именно поэтому она неотрывно наблюдала за ним уже двадцать минут.
– Ты на мне дыру протрешь, – отозвался парень, не отрываясь от дороги и продолжая улыбаться. Он изо всех сил терпел. Хотел проверить насколько долго девушка будет молча гипнотизировать его взглядом, но больше не выдержал. То, как она ловила каждое его движение, впитывала в себя каждую эмоцию, улыбку, черту лица – сводило с ума. Что становилось жарко, а мозг занимали совершенно другие мысли.
– Я не виновата, что твоё лицо такое притягательное. Буквально, глаз невозможно оторвать, – обиженно проговорила она.
Тэхён так и подвис от звука её милого голоса и от сказанных слов. Когда-то он привыкнет к этим режимам внезапной милоты, которые Сонун часто любила включать в самые неожиданные моменты, умело вводя его в ступор.
– Оппа!
Когда-нибудь, да. Но точно не в этой жизни. Тэхён вздохнул, с улыбкой качая головой.
– Чаги, когда-нибудь твои приторные, но до чёртиков милые, приступы эгьё сведут меня с ума. Хочешь, чтобы твой любимый оппа остался без головы? – повернулся к ней шатен в полуоборота.
– Да! Именно этого хочу! – Пак показала ему пальцем знак «во» и улыбнулась. А Тэхён просто был рад, что у него получается рисовать на лице девушки счастье. Что глаза её блестели от радости, а не от слёз. Что эта девушка с ним рядом. Что она его и ничья больше. – Долго нам ещё ехать?
– Минут сорок.
От такого ответа Сонун заметно помрачнела и, надув губки уточкой, протяжно застонала.
– Так долго. Я уже устала ехать, – заныла она. – Вся задница затекла, – продолжила Пак жаловаться, чем вызвала у шатена смешок. – И шея тоже ноет… – заметив, что парень смеётся с неё, девушка тут же возмутилась. – Ничего смешного!
– Сонун, знаешь, ты так часто говоришь мне, что я веду себя, как ребёнок, что не замечаешь, как сама ведёшь себя так же.
– Ты меня заразил, – моментально нашлась она с оправданием. Тэхён только хмыкнул в ответ. Пока Сонун снова завела свою песню. – Скажи честно, ты же мне наврал, и нам не сорок минут ехать ещё, ведь так?
– Да наврал, – согласно кивнул. Девушка аж пискнула от радости. – Нам не сорок минут ехать, а сорок одну.
– Тц, – цокнула, вновь складывая губы бантиком, – какой ты противный.
Ким засмеялся. Если Сонун действительно заразилась от него ребячеством, то он готов заражать её каждый день, час, минуту и даже секунду, вдруг, она надумает выздороветь. Ему определённо нравится такая болезнь, а милая Пак Сонун похлеще всякого экстази. Она дурманит и дарит ощущение абсолютного счастья и лёгкости. Мир моментально становится до жжения в глазах ярким, но Тэхёну нравится. Но Тэхёна каждый раз хватает, как в первый. И он отдал бы всё на свете, чтобы рядом всю жизнь была только она. Парню не терпелось похвастаться перед бабушкой, какая у него потрясающая девушка, сказать: «Смотри, бабуль, как я счастлив». Шатен давно не виделся с госпожой Сохён, они только и могли, что созваниваться, поэтому Тэ сильно скучал. Ведь бабушка единственная родня, что у него осталась. Именно она. Та, что растила и воспитывала, та, что всегда дарила ему свою ласку и заботу, та, что заменяла всех на этом свете. Мать он не считает своей семьёй. Эта женщина для него давно стала той, что ушла в никуда и не вернулась.
На радость Пак Сонун сорок минут пролетели быстрее, чем она думала, и вот машина уже парковалась у больших ворот элитного реабилитационного центра. Большое белое здание, хоть и было предназначено для лечения, но навевало ощущение уюта. Ухоженная территория, выстриженный газон, что почти круглый год радовал глаз ярким зелёным цветом, сейчас был покрыт слоем снега, укрытые морозом деревья повсюду, и огромная оранжерея, что давала возможность наслаждаться цветами даже зимой. Дорожка к входу была выстелена с белого камня. Сразу можно смело предположить, что лечение здесь, да даже обычный отдых с рядом оздоровительных процедур, стоит не малых денег. Вот только Сонун задавалась вопросом, откуда такие деньги у Тэхёна? Или госпожа Сохён обладает тайными богатствами? Язык чесался спросить, но было неловко как-то. Шатенке не хотелось обидеть парня своими любопытными вопросами, тем самым испортив ему настроение. Но будто читая немой вопрос в её глазах, Тэхён сам решил ответить:
– Мать оплачивает лечение бабушки.
И с его уст это прозвучало так холодно и отстранённо. Голос стальной и уверенный, но зажатый, словно тема «матери» всегда будет для него раной, приносящей боль. И пусть Тэхён пытается казаться сильным, пусть делает вид, что ему давно всё равно, Сонун всё ещё видела внутри него того маленького мальчика, который сильно скучает по маме и до сих пор ждёт её возвращения.
– Здравстуй, Тэхён, – молоденькая работница центра похоже хорошо знала шатена, так как только завидев его в главном холле, помахала рукой, приветливо улыбаясь. Она жестом подозвала их подойти, а когда они оказались рядом с ней, улыбнулась ещё шире. – Давно тебя не было. Бабушка по тебе очень скучала.
Последние годы здоровье сильно начало подводить госпожу Сохён, поэтому она не раз уже оздоровлялась в данном центре. Обычно такие визиты не затягивались больше, чем на месяц, но полгода назад после миркоинсульта, Тэхён настоял, чтобы бабушка побыла здесь подольше. Он не мог допустить, чтобы ещё один родной ему человек оставил его.
– Так уж получилось. Но мы созванивались практически каждый день. А теперь, когда появилась возможность, так мы сразу сюда, – Ким искренне улыбнулся в ответ, в то время как рука нашла ладонь Сонун, заключая в свой плен и крепко сжимая. Пак подняла на него завороженные глаза, на миг выпадая из разговора.
– Госпожа Сохён сейчас гуляет в оранжерее. Могу позвать её.
– Нет-нет. Мы сами к ней пойдём. Спасибо, Ёнбуль.
Попрощавшись, пара отправилась обратно на улицу.
То ли из-за того, что теперь предстанет перед бабушкой Тэхёна, как его девушка, то из-за другой непонятной причины, Сонун стала жутко нервничать. Создавалось ощущение, что он собирается знакомить её со своей семьёй, хотя, по сути, так и было. Бабушка была семьёй Тэ, и Сонун давно знакома с ней, как и «семья» с девушкой, но почему тогда так боязно? Встреча близилась, а сердце рвало и метало в груди от волнения. Но стоило мимолётно зацепиться взглядом за любимую квадратную улыбку, все тревоги тут же отступали. Улыбка Тэхёна относилась именно к тем, которые окрыляли, дарили надежду, что всё будет хорошо.
– Кстати, я тебе не говорил, но бабушка всегда была поклонницей нашей пары, – воодушевлённо проговорил шатен, когда они уже почти подошли к оранжерее.
– Значит, я нравилась ей?
– Безумно. Бабушка, как и я, влюблена в тебя по уши, – последние слова он прошептал ей в самое ухо.
Сонун лишь хихикнула на такие заявления, поправляя мешающую чёлку под шапкой.
– Она всё любила повторять: «Смотри, Тэ, какая Сонун красавица. Чем тебе не невеста? Бери и люби её, пока кто-нибудь другой не увёл», – уже сам начал смеяться, вспоминая с каким задором и в то же время серьёзностью, женщина это говорила. А Тэхён всегда смущался с её слов, пока ему было лет тринадцать-четырнадцать, а с восемнадцати дико злился, особенно, когда Пак начала встречаться с Гукду. А бабушка ещё подначивала словами: «Видишь. А я тебе говорила, что уведут. Эх, балбес». Практически всегда, выписывая внуку подзатыльник после сказанного. – Она тебя расцелует при встрече на радостях. Вот уви… – Ким запнулся на полуслове, застывая прямо возле входа.
Улыбка медленно начала сползать с лица. Сонун сначала не поняла, что, вдруг, произошло, но когда по ниточке его взгляда наткнулась на знакомую женскую фигуру, что как раз выходила из оранжереи, тоже удивлённо разинула рот.
Сонун смутно помнит мать Тэхёна, но тех остаточных воспоминаний было вполне достаточно, чтобы сумет понять, что сейчас перед ними стояла именно она. Всего в двух шагах. Стоит только руку протянуть. Да и они с Тэ были очень похожи. Перед шатенкой, будто стояла женская и более взрослая версия её парня. Такие же выразительные глаза, пухлые губы, прямой нос и даже родинка на его кончике, как у сына. Длинное красное пальто, лаковая сумочка в руках ему под цвет, чёрный свитер под горло. Волосы были собраны в элегантный пучок на затылке, а на губах красовалась помада винного цвета. Видно, что женщина ухаживает за собой. Да что там. В свои сорок семь, она выглядела, как конфетка и на лет десять моложе, чем было на самом деле.
– Сынок, я… – было видно, как она растерялась, и как затрясся её подбородок. Сумочка выпала из ослабевших пальцев, и Хавон, ойкнув, поспешила поднять аксессуар. А Сонун, не зная, что ей делать в такой ситуации, первая подняла сумку и подала напуганной женщине. – С-спасибо.
Шатен ухватился за руку Пак с такой силой, что становилось больно, но она терпела, потому что понимала, каково ему сейчас. Она хотела как-то помочь, достучатся, но Тэхён не реагировал ни на что, продолжая стоять камнем и стеклянным взглядом сканировать мать. Сколько дней? Сколько ночей? Сколько недель, месяцев, годов он ждал её? Прошло слишком много лет, но он до сих пор помнил, как пахнут её духи. И сейчас этот запах, словно едкий и опасный дым забивал нос, он пах воспоминаниями, а воспоминания болью. Её образ, словно сошедший из фотографий, которые хранила бабушка в своей комнате, пряча их от Тэхёна, чтоб не выбросил. Но у него никогда рука не поднялась бы. Она стояла перед ним точно такая же, какой он запомнил её в последний раз – красивая и грустная. Постарела, правда, не много. Совсем чуть-чуть. Тэхёну даже подумалось сначала, что всё это галлюцинации или он спит, но сны не бывают такими реалистичными.
Парень вновь почувствовал себя маленьким мальчиком. Вдруг захотелось, чтобы мама обняла его крепко-крепко, как когда-то в детстве. Уткнуться в её плечо и заплакать, рассказывая о страшном сне длиною в тринадцать лет, где её, его мамы, не было с ним рядом. А она бы поцеловала нежно в макушку, заверив, что ему всё действительно приснилось, что она всегда будет рядом, ведь любит его так сильно, что ни за что на свете не ушла бы.
– Тэхён.
Снова она говорит. Снова больно. И в ушах почему-то шумит. Он так много слышал её голос по телефону за эти тринадцать лет и был таким смелым, но вот, когда выдался шанс, услышать его наяву, и слова проронить не мог.
– Пошли, чаги. Бабушка нас ждёт, – Ким потянул девушку за собой, оставляя мать позади.
– Но…
– Я очень соскучился по бабуле. Уже не могу терпеть, хочу её увидеть.
– Но, как же… – Сонун обернулась в сторону поникшей женщины, что продолжала смотреть на них. – Как же твоя мама. Ты не хочешь даже поговорить с ней? Вы столько не виделись и…
– У меня нет мамы! – неожиданно вскрикнул он. – А если ты говоришь, о той женщине, которая бросила меня ради молодого любовника, то она не моя мать. Разве мамы могут бросить ребёнка? Скажи, чаги, могут? – голос задрожал, а Тэхён плотно зажал губы, стараясь не заплакать. – Сейчас бы она сказала, что снабжала меня деньгами всю жизнь, что звонила. Но звонки эти были раз в три месяца, а иногда, раз в полгода. Да что там. Она могла и целый год не звонить, а лишь перечислять крупные суммы денег на мой счёт. Если деньги были её извинением, то пусть будет так, но я больше никогда не назову эту женщину мамой.
Сонун едва сдерживала слёзы, но уверенно кивнула и уже сама потащила Тэхёна вперёд. А Ким Хавон? Она так и осталась стоять на выходе из оранжереи, глотая горькие слёзы, что, так и не срываясь с ресниц, высыхали у самых глаз. За ошибки нужно платить, и именно сегодня, именно в этот момент, когда правда из уст сына плетью нанесла удары на душу, оставляя за собой красные полосы, Хавон поняла, что потеряла его навсегда. Она так отчаянно старалась оправдать себя и свой низкий поступок, уверяла саму себя, что всё равно заботится о сыне, пусть они и не видятся. Но миражи разбились вдребезги о его холодный взгляд, а сердце пронзило тысячи иголок от вида потерянного, разбитого мальчика. Нет, Хавон себя никогда не простит, и больше не будет искать оправданий. Она виновата. И жить ей с этим теперь всегда.
