Текст книги "Все твои минусы на мои минусы (СИ)"
Автор книги: Снежана Мур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)
Вдалеке уже виднелся парк, а возле широкой скамейки Сонун разглядела очертания Ли Боны, тут же энергично помахав ей рукой, но та ее в упор не замечала, весело переговариваясь с незнакомым для Пак парнем и смеясь с его шуток. Остановилась, застывая от парочки в нескольких метрах. Вкусное мороженое окончательно спряталась в джунглях желудка, оставив после себя только тягучий сладкий привкус во рту. Некоторое время шатенка понаблюдала за подругой. Кажется, Бона хорошо была знакома с тем парнем, раз так комфортно и развязно вела себя в его компании. Стряхнув ладонями, Со двинулась вперед.
– О, Сонун! – радостно хлопнула в ладоши Бона, заметив, наконец, подругу. – Пришла?
Пак молча кивнула, сканируя в это время глазами незнакомца, с интересом изучая внешний вид и черты лица. Почувствовав, что на него, откровенно говоря, пялятся, брюнет глянул на Сонун, что вмиг испугавшись, поспешила отвернуться, спрятав красные щеки за короткими прядями волос. Взгляд его пробежался вверх вниз по юному телу, цепляясь за открытые загорелые ноги, в горле пересохло, а брюнет нервно сглотнул, но быстро вернул глаза к лицу и очаровательно улыбнулся, что у Сонун внутри все замерло, а сердце забилось часто-часто. Ноги подкашивались от одного его запаха парфюма, что доносился к носу с легким дуновением ветра, а девушка совсем не умело пыталась спрятать совершенно чуждые эмоции, что так и норовили вылезть наружу.
– Кхм, – разрушил парень повисшее молчание, повернулся к Ли и мило склонил голову набок. – Может, познакомишь меня со своей очаровательной подругой, – бровь Гукду игриво взлетела вверх, а он мимолетно зыркнул на Сонун и подмигнул, что щеки девчушки еще ярче вспыхнули красными огоньками. Казалось, секунда, и они вовсе загорятся.
– О-у, конечно. Нуни, знакомься, это Гукду – мой старый знакомый. Мы были соседями когда-то давно, а сейчас вот случайно встретились.
Сонун медленно закивала. Все мысли унесло далеко-далеко за пределы этого парка, а разум явно был не с ней сейчас. Она завороженно буравила взглядом, стоящего рядом брюнета, что так ослепительно улыбался ей, тем самым вызывая непонятные ураганы внутри. Выпрямился, обернулся всем корпусом к подвисшей шатенке и протянул широкую ладонь в знак приветствия.
– Ин Гукду.
Девушка пару мгновений, не моргая, смотрела на его руку.
– Пак Сонун, – и улыбнулась по детскому наивно, без грамма фальши за душой. – Приятно познакомится.
– А мне-то как приятно, – слащаво протянул Гукду. Все еще не выпуская хрупкой ладони из своих пальцев, потянул на себя, таким образом, придвинув юное тело ближе. – Ты такая красивая, Пак Сонун, – зашептал прямо на ухо. – Невинная, словно цветочек.
В черных, словно стекляшка, глазах на миг проскользнуло что-то недоброе, но ни Сонун, ни Бона, летавшая где-то в собственных мыслях, не заметили этого. А когда краснота со щечек Сонун стремительно начала переходить на уши, быстро отпустил девушку, отходя на пару шагов назад.
– Думаю, мне пора. Бона, потом спишемся обязательно в Kakao, давно не виделись как-никак, стоило бы выйти в кафе на чашку чая.
– Да, конечно. Буду рада с тобой пообщаться, – Ли махает парню на прощание, что уже почти удалился. Но вдруг, он остановился, опять повернувшись в их сторону. Прищурился от солнца.
– Пока, цветочек. Ты тоже приходи на чай. Мне, правда, было приятно с тобой познакомиться, – улыбнулся Гукду, отсалютировав, и зашагал по своим делам.
А Сонун так и осталась стоять неподвижно на том же месте. Подушечки пальцем били мелкие мурашки, а сердце участило привычный ритм. Сегодня она, кажется, впервые в жизни познала, что такое влюбится с первого взгляда, да и впрочем, влюбится.
Наше время
POV Сонун
День плавно перетекал в ночь. Я лежала на жесткой кровати, уставившись в серый потолок и считая на нем трещинки. Струйки слез засохли на щеках, а кожу вокруг глаз неприятно щипало и стягивало от долгих рыданий. Губы пересохли, а слюну глотать с каждым разом становилось все сложнее. Жажда мучала уже два часа, я таранила взглядом сосуд с водой, что стоял в другом конце маленькой комнатушки, до него было всего пару шагов, но у меня не было сил даже на то, чтобы подняться.
Гукду больше не возвращался. Только пульсирующая щека напоминала о его недавнем присутствии здесь. Ударил по лицу, а такое чувство, что потоптался по израненному сердцу, вновь оставив на нем свои грязные следы. Зачем он вернулся? Чего пытается добиться? Хочет, чтобы мы были вместе, говорит о какой-то любви… Я, честно, не знаю, как донести ему, что мы давно никто друг для друга. Бывшие, которые больше никогда не станут будущими. Нас не связывает ничего, кроме как болезненные воспоминания из общего прошлого, что до сих пор торчать стрелой из сердца, ранят по новому, вскрывают старые раны.
Спина затекла лежать в одном положении, поэтому переворачиваюсь на бок под протяжный скрип старых пружин и подкладываю ладошки под голову. Пустота окутывала, словно ядовитый плющ, рвала на куски давящей тишиной, заставляла почувствовать себя самой ничтожной букашкой, которая не могла ничего сделать.
«Спасения не жди».
А я и не ждала, я знала, что за мной обязательно придут, но именно это и пугало больше всего. За себя не боюсь. Я испытываю настоящий страх за близких мне людей, потому что Чимин может натворить глупостей с дуру, а Тэхен… Тэхен… В голове всплыл образ улыбающегося шатена, карие глаза полумесяцы, глубокий голос и теплые руки, что всегда греют мои холодные. Его шутки и такое бесящее «хомячок». Отдала бы все, чтобы услышать дурацкое прозвище снова. Я не видела его всего лишь день, но уже успела соскучиться. Будто часть меня осталась рядом с Тэхеном, я так его люблю. Поняла это только сейчас, что не просто обычная симпатия, а намного большее. Я не хотела ставить нашим отношениям рамки по типу: любовь до гроба, навсегда. Но теперь поняла, что по уши увязла в этом удивительном парне. И, наверное, я влюбилась в него намного раньше, чем осознала, но уже не помню, когда именно это произошло.
Когда-то враги, потом друзья, а после люди, души которых, связались крепкой тонкой нитью.
– Как дела, Пак? – прозвучало внезапное со стороны входа. Я повернулась на знакомый голос и застыла. Брови взлетели вверх. Ее увидеть здесь я точно не ожидала. Да что там, мне такое даже никогда в голову не пришло бы. – Чего уставилась? Не ожидала меня здесь увидеть, да? – Мина злобно хмыкнула и, проходя в комнату, уселась на стул напротив меня, что на ладан уже дышал, норовя вот-вот развалится. Закинула ногу на ногу, растянув густо накрашенные губы черничной помадой в улыбке.
– Не ожидала. Но сказать, что сюрприз приятный, извини, не могу, – села прямо, пожимая плечами в невинном жесте. – Ты всегда мне не нравилась.
– Поверь, у нас это взаимно, – опять хмыкнула брюнетка. По ее перекошенной мордашке было видно, что она не горит желанием находиться здесь. Но больше меня интересовало, что она тут забыла? Знакома с Гукду? Ибо других вариантов я не вижу.
В ее кармане зажужжал телефон, который она тут же вытащила, стуча по экрану длинными ногтями.
– Что ты здесь делаешь? – спросила, наблюдая, как она, словно маньячка, улыбается гаджету в руке.
– Я соучастница похищения. Разве не понятно? А я считала тебя гораздо умнее, – она мельком взглянула на меня, но быстро опустила голову, вновь что-то печатая в телефоне. Так это была она. Она, та, кто напала на меня в переулке с вонючей тряпкой. Но зачем ей это? Я, конечно, поняла, что бешу ее, но, чтоб пойти на такое из-за какой-то ненависти… да если б я бросалась на всех, кто мне не нравится, то пришлось бы отдельный особняк покупать для держания заложников.
– Перестань пялится на меня своими большими глазенками, овца. Все еще не понимаешь? – цокнула Мина и отвела телефон от лица. – Ты вся так и излучаешь вопрос. Смотрю на тебя, а вместо твоей страшной мордашки вижу большой вопросительный знак. Меня Гукду попросил об этой маленькой услуге, а я согласилась, ибо ты меня раздражаешь.
– С чего бы ему просить именно тебя? – я все еще не понимала мотивов этих двоих.
– Мы с ним лучшие друзья. Были когда-то. Пока не появилась ты, и все не разрушила, – ее челюсти сжались, а я хоть и предполагала о таком исходе, но все равно очень сильно удивилась. Я ни разу не слышала о ней от Гукду, пока мы встречались, мало того, он даже не упоминал, что у него была лучшая подруга.
– И ты мне все так просто рассказываешь. Не боишься, что раскрываясь сейчас передо мной, самолично всовываешь козырные карты мне в руки? – прищуриваюсь я. В моем голосе нет ни капли понимания. Это она дура или я такая не далекая?
От бредовости ситуации хочется рассмеяться.
– А ты наивно полагаешь, что Гукду отпустить тебя? – оголила она зубы, вставая со стула и склоняясь надо мной. Уперла руки в колени и продолжила: – Какая же ты идиотка. Я, правда, не понимаю и никогда не пойму, что они нашли в тебе.
Говоря «они», наверное, подразумевает Тэхена. А смекалка у меня пока еще хорошо функционирует, могу сложить, что к чему. Мина бегала за Тэхеном, явно строя на него грандиозные планы. Тот разговор, что я слышала и, как брюнетка кинулась Киму в объятия, не были мной забыты. Он ей нравится, а тут я нарисовалась из ниоткуда. Тэхен же ее в упор не замечал, а когда Мина специально навязывалась, мельтешила постоянно перед глазами, тупо отшивал. Понимаю, почему она злится, но…
– Причем здесь я? – задаю вопрос, который заставляет Мину в ступоре захлопать ресницами, и она отшатывается назад. – Разве я виновата, что ты не вызываешь в парнях интереса? Разве виновата, что не нравишься Тэхену, разве я ему навязала такое мнение? А Гукду… ты так бесишься. Наверняка, вы были не просто друзьями, – начала догадываться я. – Он нравился тебе, верно? Но всегда смотрел на тебя лишь, как на подругу, а потом и вовсе начал встречаться со мной. Говоришь, вы были лучшими друзьями? Но тогда почему за почти что два года наших с ним отношений, он мне ничего не рассказывал, даже не упоминал о тебе. Уверенна, что дело только во мне?
Моя тирада произвела явно сильное впечатление на Ким. Лицо ее побледнело, глаза наполнились влагой, а губы мелко подрагивали, а это значит только одно – я попала в самое яблочко. Девушка стиснула кулаки.
– Ты об этом пожалеешь, Пак. Я тебе обещаю, – прошипела подобно змее, брюзжа в мою сторону тоннами яда. – Готовься со встречей с муженьком. Помниться, он говорил, что сильно соскучился по тебе всей. Если ты понимаешь, о чем я говорю, – одарила она меня гневным взглядом. По моей спине пробежал мороз от сказанных слов, что моментально врезались в нежную кожу, оставляя глубокие сечки. – Приятного вечера вам.
Она направилась в сторону выхода, но возле самых дверей остановилась и обернулась в мою сторону.
– Точнее приятной ночки, Пак, – усмехнулась, окончательно скрывшись за дверью, напоследок громко ею хлопнув.
Сейчас я больше не чувствовала свое превосходство, как минутой раннее. Я думала, что поставила Мину на место, но это она поставила жирную точку в нашей «войне». Не победитель, а побежденная.
Хм. Я проиграла.
От осознания того, что скоро произойдет, от понимания собственной беспомощности, струйки слез стремительно полились из глаз. Под языком горчило от воспоминаний, что возникали в памяти, а ребра сжимало тисками, не давая доступу к кислороду и шанса, чтобы выжить.
Однажды, Гукду уже поджигал мою душу, оставляя от нее жалкие ошметки, игрался с чувствами, заделал меня собственной игрушкой, которой управлял, как хотел и не дарил ласку никогда. Все любят играть в куклы. Помните, как в детстве. Когда родители покупают тебе куклу Барби, о которой так давно мечтала, ты влюбляешься в нее с первого взгляда, холишь, лелеешь, строишь для нее домик со всеми удобствами, шьешь одежду. Вы пьете вместе чай на пластиковой кухне с ненастоящей посуды, укладываете ее в игрушечную кровать, и вроде, заботитесь. Ведь это ваша любимая кукла. Но стоит маме с папой купить вам новую, более красивую, яркую, возможно с разными наворотами и новшествами, как вы сразу забываете о своей любимице. И если бы выбросили, было бы легче, но вы же каждый раз возвращаетесь к любимой игрушке, а вновь наигравшись, опять бросаете в кучу мусора и так по кругу.
Гукду любит играть. Я и есть та самая любимая кукла Барби, за которой он соскучился. Это не любовь, а привязанность. Как у ребенка к любимой игрушке. Два года мы отчаянно играли в любовь, и поначалу мне даже нравилось. Жить в построенном им домике, пить чай на пластиковой кухне и беречь такие же пластиковые чувства, что он поджег во мне, заставляя плавиться все живое внутри. После него не выжженная земля, он оставил за собой угольки сгоревшего пластика, что не исчезли со временем и не исчезнуть никогда.
Я знаю, что сегодня Гукду вновь подожжет остатки старого пластика, что будут медленно тлеть и жечь нутро, оставляя за собой ужасающие ожоги. Игра наша близилась, я отчаянно задрожала всем телом, когда двери в комнату в очередной раз скрипнули, а через несколько мгновений рядом появился бывший парень, который сев возле меня, положил ладонь на скулу, поворачивая мое лицо к себе.
Слезы ручьем покатились по щекам, пропадая в ладошках шершавых рук, я смотрела в черные глаза напротив и молча плакала.
– Это ночь будет незабываемой. Обещаю, если ты не будешь сопротивляться, как тогда, буду максимально нежным. Ты же любишь, когда я нежный, – другой рукой брюнет уже задирал края кофты, пробираясь внутрь и кладя холодную ладонь мне на живот. Мышцы дрогнули под мерзкими прикосновениями, и я попыталась отодвинуться, но Гукду ухватил меня за затылок, не давая уйти, и поднял на меня глаза.
– Пожалуйста, – всхлипнула я. – Я не хочу… не хочу снова быть грязной, – голос срывался, а горло болезненно сжималось от застрявшего там комка грядущей истерики. Ощутив, как крепкая мужская рука сдавила сзади мою шею, тихо заскулила.
– Что? Грязной? Грязной?! – гневно вскрикнул Ин Гукду, придвигая мои лицо ближе, и практически дыша в губы. – Что уже успела раздвинуть ноги перед Тэхеном? Шлюха!
Звонкая пощечина по одному и тому же месту удара.
– Я ведь люблю тебя.
Впивается грубым поцелуем в пересохшие губы, всасывая их в себя и кусая иногда до крови, что на языке теперь ощущаю привкус металла и соленых слез.
– Он лучше меня?
Отрывается от губ и переходит на шею. Каждое новое касание, будто ожогом по сердцу.
– Скажи. Лучше?!
Он словно сумасшедший срывает с меня свитер, оставляя в одном лифчике, звериным взглядом впивается в грудь и заметно сглатывает. Мне невыносимо под его взглядом. Хочется прикрыться, хочется спастись от него, проснутся дома рядом с Тэхеном, понимая, что мне приснился всего лишь длинный кошмар. Но если бы я была во сне, то не почувствовала, как лифчик слетел с тела, оголив грудь, не почувствовала бы ледяные черствые пальцы на своей спине, что вели дорожку от лопаток вдоль позвонка. Мокрые поцелуи Гукду не марали бы мое тело, а горло не хрипело бы от рыданий и криков, что вырывались из груди.
– Пожал-луйтса… от-тпусти м-меня, – попыталась снова оттолкнуть, но была слишком ослаблена. Гукду повалил меня на кровать, а сам устроился сверху. Я рыскала глазами по помещению, ища, за чтобы ухватится, что помогло бы мне спастись. Но ничего не попадалось, как на зло. В комнате не было никаких вещей, кроме старой мебели. – Если ты действительно любишь меня, то, как ты можешь так поступать со мной?
Брюнет остановился. Губы растянулись в лисьей улыбке, а после парень и вовсе громко рассмеялся.
– Как хорошо, что ты вспомнила о любви. Но мне наплевать на твои чувства. Ты же наплевала на мои, – уверенно без единой запинки с какой-то маниакальной искрой удовольствия. Всего лишь любимая кукла. Он поиграет мной и выбросит. Только, боюсь, что в этот раз не сумею собрать себя обратно. Тэхен был прав. Чимин был прав. Я самонадеянная дура, раз хотела добровольно кинутся в пасть зверю. Съест и не подавится.
Губы Гукду вновь цепляются в мои, я брыкаюсь, извиваюсь под ним, но это только больше злит его, что в один момент он хватает мои запястья и, задрав над головой, с силой удерживает руки. Тело полостью придавлено другим – мужским и тяжелым. Меня нещадно трясет, слезы не переставая бегут из глаз, а внутри разрастается всепожирающая пустота.
Неужели это конец?
========== 22. Спасения не жди? ==========
Комментарий к 22. Спасения не жди?
Музыка к главе: MELOVIN – Expectations
– Так! – Бона совсем неожиданно врывается в помещение, бухая маленьким кулаком по столу, что у сидящих Чимина и Тэхена все внутренности скрутило в тугой узел. – Вы немедленно рассказываете мне, где моя подруга и что с ней случилось. В университете ее сегодня не было, на звонки она не отвечает, да у нее телефон вообще отключен, я себе места не нахожу. Думала, что она дома, но как я уже поняла, здесь ее тоже нет. Еще вариантом был ты, – ткнула она длинным пальцем в Кима. Шатен уже и не знал, куда себя девать, снова ощущая, как чувство вины обволакивает сердце черной дымкой. – Но ты здесь, и я уже не знаю, что думать.
– Бона, все нормально. Успокойся, – подал голос Чимин, пытаясь успокоить девушку своим расслабленным тоном, но дрогнувший голос выдал его с потрохами. Как он может ее успокоить, если сам провел ночь, как на иголках от незнания, где сестра и что с ней? А от Ли Боны невозможно было укрыть эмоции. Особенно ему. Особенно, когда душевное равновесие в слишком шатком состоянии.
– Я вижу, как нормально, – буркнула зло шатенка, одаривая каждого из парней колючим взглядом. Она облокотила ладони на стол. – Либо вы сейчас же говорите мне, где моя Сонун, либо я за себя не отвечаю.
Входная дверь щелкнула, заставляя всех замереть, а парней настороженно выпрямится по струнке, а когда они увидели госпожу Пак на пороге дома, то и вовсе побледнели оба. Белая краска залила лицо, что их теперь было сложно отличить от стенки, паника стала неконтролируемой, а сердце билось все быстрее, как только женщина подходила к ним ближе. Ее взгляд взволнованно бегал по комнате, по очереди останавливался на каждом присутствующем здесь, а в конце замер на сжавшемся в комок Тэхене. Ухоженные брови полетели вверх, на лбу образовалась длинная складка и даже морщинки вокруг глаз, будто выдавали грядущее волнение.
– Тэхен? Ты здесь? А где тогда Сонун? – она метнула взгляд на лестницу. – Она у себя? Почему вы не на занятиях, ребята?
– Тетя Чжи.
– Мама.
Начали Чимин с Тэхеном одновременно, поднимаясь с дивана и походя к взволнованной и явно ничего не понимающей женщине. Бона еще больше начала переживать за подругу после таких странных действий друзей. Здесь явно было что-то не так, и шатенка прекрасно понимала – случилось плохое, она чувствовала, что близкий ей человек в опасности. И вся эта неопределенность, неосведомленность бесила ее, она думала о том, что обязана что-либо сделать, предпринять меры, а не стоять вот так столбом, строя страшные догадки в голове. Было стыдно за все недели не общения с лучшей подругой, за все те дни, когда они не говорили о том, как у них дела, не делились своими проблемами одна с другой. Так застряли в собственных трясинах. Бона переживала внутреннюю борьбу чувств к Чимину и даже представить не могла, что творилось весь этот месяц в жизни Пак. Словно в замедленной съемке русая наблюдала, как Чимин обнимает ничего непонимающую мать.
Парень молча прижимает родное тело к себе, утыкается носом в маленькое плечо и прикрывает веки, наполняясь изнутри материнским теплом, но спокойствие не приходит. Чжиен обнимает сына, гладя сильную спину и слегка дотрагиваясь до волос, она ничего не понимала, но материнское сердце ощутило беду, от чего тревожно сжималось в груди с каждым новым вздохом родного ребенка, будто Чимин передавал ей кусочек своей боли и волнения. Отстраняет его от себя, заглядывая во встревоженные карие глаза, пытаясь обогреть, но Чимин только больше теряется.
– Мама, – в горле образовалась целая пустыня. Слюна не помогала подарить ему хоть каплю влаги и с каждым глотком, во рту ее становилось меньше. Блондину даже показалось, что перед глазами определенно заплясали цветные мушки, но он быстро постарался отогнать их и вместе с глубоким вздохом вернуть себе крупицу самообладания. – Ты только не переживай. Хотя, что я такое несу. Ты точно будешь переживать.
– Успокойся, сынок. И просто скажи, что случилось. Что-то с Сонун?
– Простите, тетя, это все моя вина, – Тэхен обратил на себя внимание госпожи Пак, но его слова только больше ввели ее в непонимание, пустили по телу разряд дрожи.
– Тэ, ты не помогаешь, – устало выдохнул Чимин. – Лучше я сам.
– Да хватит тянуть. Просто скажи коротко и прямо, что произошло. Не видишь, что ходя вокруг да около, делаешь только хуже. В первую очередь, тете Чжиен, – не выдержала явного напряжения Бона.
– Я и сам не знаю, что произошло. Сонун пропала. Вчера она так и не вернулась из университета.
Госпожа Пак побледнела, в голове ее закружилось, тело, ослабев, пошатнулось, и лишь сильные руки сына, что до сих пор обнимал ее за плечи, не дали упасть.
– Ты же говорил мне вчера, что она уснула у Тэхена, поэтому не ночевала дома.
– Извините, мы не хотели вас тревожить, так как сами ничего не знаем, – Ким вновь виновато опустил взгляд в пол, боясь встретиться им с кем-то. Глупо винить себя в данной ситуации. Чимин не раз повторял ему, что не он виноват, здесь и капли нет вины Тэхена, но парню, словно горохом об стену. Корил себя. Ведь должен был всегда быть рядом. Обещал защитить, черт возьми! И он не сдержал обещание. Ненависть к себе съедала изнутри.
– Вы можете нормально объяснить, где моя дочь и что с ней случилось?
– Гукду.
Одного имени было достаточно, чтобы Бона и Пак Чжиен все поняли. Одно имя и руки затряслись, а спазмы в сердце стали еще сильнее. Одно имя и страх липкими, цепкими щупальцами вцепился в кожу, впрыснул яд воспоминаний в кровь и разнес панику по организму. Одно имя вызвало целый спектр негативных эмоций. Лишь одно имя, но что Бона, что обеспокоенная госпожа Пак, знали, что из себя представляет его носитель.
Чимин тем времен набрал номер отца в телефоне, переступая черед тупые колющие под ребрами приступы гнева и гордости. Нельзя терять больше ни минуты. Это понимали все. Когда в трубке послышались длинные гудки, парень поставил звонок на громкоговоритель.
– Нужно срочно поговорить. Можешь, приехать?
– Могу только через час.
– Нет, нужно прямо сейчас!
– Голос на меня не повышай, не дорос еще. Прямо сейчас не могу. Важные дела.
– Это касается твоей дочери, черт возьми! Ты можешь, хоть раз побыть настоящим отцом и подумать о своем ребенке, а не о шлюхах в твоей постели?! – вскипел блондин. Мать рядом дрогнула от грубости сына, хоть она была адресована и не ей.
На том конце тяжело вздохнули, будто боролись с нарастающим раздражением. Корпус уже скрипел в руке Чимина, желваки играли на хмуром лице. Тэхен потер ладонями лицо, отмечая в очередной раз, какой же все-таки гнилой человек Пак Доен, но сейчас было не время осуждать его человеческие качества. Сонун в опасности. Никто не мог предположить, где она, что на уме у Гукду, как им себя вести, что делать, что предпринять, куда бежать и как спасти родного человека, которому, возможно, прямо в эту минут угрожает опасность?
– Ладно, – буркнул мужчина, будто сделав одолжение. – Скоро буду.
Разговор внезапно прервался. Им больше не было о чем говорить.
Злость брала верх над другими эмоциями, которые кипели в каждом. Госпожа Чжиен тихо всхлипнула, слезы побежали по щекам, задерживаясь ненадолго в маленьких морщинках, и катились дальше. Бона вмиг оторвала тяжелые ноги от пола, подошла к женщине, крепко обняв, попыталась успокоить. Гладила вздрагивающие плечи, подставляла свое плечо и едва сдерживала собственные слезы, рвущиеся наружу вместе с истерикой, что была недопустима. Ей нужно хладнокровие, чистый ум. Но где все это взять, когда глупое сердце нашептывало неприятные вещи, а мозг рисовал страшные картинки? Девушке нужно взять себя в руки, как и Чимину с Тэхеном, но попытки оказывались провальными.
Время до приезда Пак Доена они провели в тишине. Никто не осмеливался произнести и слова, полностью погрузившись в невеселые мысли. Часы с громким клацаньем тикали на стене, стрелка неумолимо ползла вперед, но ситуация стояла на месте. Незнание убивало. Намного больнее и страшнее не понимать, что случилось, намного глубже режут слова «я не знаю», а сознание начинает рисовать картинку самостоятельно. Неизвестность – это тягучая, непроглядная тьма, ты делаешь в нее один шаг, не успеваешь пройти и метра, но уже понимаешь, что заблудился. И выхода не будет без спасительного луча света.
Звонок в дверь обрушился подобно раскату грома. Чимин подорвался с дивана, за секунду подлетев к дверям, и впустил в дом веселого отца. Кулаки так и зачесались ударить по солидному лицу, размазать чертову улыбку, но сдерживался. Должен, ради сестры.
– Надо же сам сынуля пригласил меня в гости. Признаю, я польщен, – блондин следовал за мужчиной, прожигая спину того злым взглядом и наблюдая, как вальяжно садится в кресло напротив матери и расслабленно протягивает ноги.
– Придушить бы.
– Что?
– Говорю, что тебе никто не рад здесь и пригласил я тебя только ради Сонун. Да это даже не приглашение было. Так что будь любезен сотри тошнотворную улыбку с лица. Тебе не идет. Не стоит корчить дружелюбие.
Доен тут же поменялся в лице. Кулаки сжались, а тело напряглось. Снова слова сына вывели его из равновесия, снова у него получилось вызвать его на провокацию, а Доен, как немая рыба заглотил крючок вместе с наживкой. Отец с сыном обменялись взглядами, наполняя каждую миллисекунду ненавистью к друг другу.
– Надо было пороть тебя с рождения. Весь в мать, – выплюнул мужчина с отвращением и отвернулся. Чимин попытался сохранить хладнокровие, которое частица за частицей покидало разум и махало ручкой на прощание.
– Не впутывай сюда маму.
– Чимин, – госпожа Пак ухватила сына за предплечье и слегка сжала, дергая на себя. – Он не стоит даже крупицы твоей злости.
– О, Чжиен! И ты тоже здесь. Прости, не заметил. Ты, как всегда теряешься на фоне других. Как была серой мышью, так ею и осталась.
Слова, которые громче пощечины хлестким ударом по старым ранам измученной женщины. Но страшнее всего, что он был прав. Во всем прав. Чжиен – обычная серая мышь, каковой была всегда, но такой ее сделал именно он – когда-то муж и отец ее детей. Женщина молча вогнула голову, сгорбив по привычке спину, как было раньше в его присутствии.
– Еще одно кривое слово и я не посмотрю, что вы старше. Меня уж точно ничего не сдерживает. Вы мне никто. Я даже не побоюсь замарать об вас руки, так что лучше вам помалкивать, – зашипел Тэхен, поднимаясь со своего места и становясь рядом с серым, словно дождевая туча, Чимином.
– И этого отброса пригласили. Какая у нас сегодня потрясающая компания собралась, – протянул насмешливо Доен, но никто больше не дергался в его сторону. Ведь ясно, как белый день, что мужчина их просто провоцирует. – Так какой повод?
– Нам сейчас не до шуток. И если ты имеешь, хоть каплю отцовских чувств, пусть не ко мне, но Сонун. Она ничего плохо тебе не сделала, даже выбрала профессию по твоему нраву. Ты всегда говорил, что она лучше меня, и я полностью с этим согласен. Сейчас она в опасности, поэтому, – блондин сделал глубокий вдох. Легкие прилипли к грудной клетке, не желая раскрываться и пускать в себя живительный кислород. Прикрыл веки, – я прошу тебя. Впервые в жизни. Помоги нам найти ее. Ты же можешь.
Доен слушал внимательно. Сфокусировался на одной точке и редко моргал. Переживает? Нет, скорее играет на публику. Очень умело играет, вот только никто из зрителей не верил ему. Слишком хорошо его знают. Если присмотреться, можно заметить никуда не пропавшую хитрость в черных глазах, а через минуту щеки начала бить едва заметная полуулыбка. Мужчина хрипло рассмеялся, стирая несуществующие слезы.
– Послушайте меня сюда, – без веселья начал он, когда смех иссяк. – Вы не будете лезть в это дело. С Сонун все хорошо, не надо ее искать.
– Так вы знаете обо всем? О Господи! – Бона расширила глаза, приложив ладошки ко рту. – Гукду же…
– Закрой рот, девочка.
– По-моему, тебя предупреждали, чтобы ты не отрывал свой, – гаркнул Чимин.
– А, по-моему, я ясно дал понять, щенок, что вы сейчас не в той ситуации, чтобы мне указывать. Всегда были не в той, и никогда у вас не появится такого права, потому что я всегда буду выше вас. И Сонун будет на моей стороне, а если не захочет, то ее пыл быстро усмирит любимый муженек…
– Вот сука! – Тэхен кинулся в сторону улыбающегося Доена, едва не вмазав ему, но перед ним вовремя выросло тело госпожи Пак.
– Успокоились все! Немедленно! Тэхен, сел на место, еще драки мне тут не хватало. Чимин, перестань грубить отцу, мы не для этого его позвали. А ты, – обернулась она к бывшему мужу. Он даже слова не мог с себя выдавить, настолько бы удивлен поведением женщины, которое ей было совсем не свойственно. – Говори, где моя дочь, подонок, либо полиции я скажу, что ты соучастник похищения.
– Говори. Как думаешь, кому поверят тебе, – мужчина оглядел ее с ног до головы. – Или мне? Тем более, если поблагодарить нашу полицию, как следует. Зарплаты у них совсем низкие.
– Вот же тварь, – пыхнул Ким. – Какая же ты тварь.
– Ты мне не ровня, чтобы тыкать…
– Конечно, не ровня, – хмыкнул шатен. – Я выше. Ведь в отличие от вас, я никогда бы не продал свою дочь за деньги. Или какова была причина? Захапать себе лакомый кусок, расширить бизнес, еще больше разбогатеть? Все причины смешны. Тебя даже человеком сложно назвать, ведь ты просто отброс и отморозок.
– А ты мне сразу не понравился. Оборванец. Я же навел на тебя справки. Мама бросила, отца не видел ни разу, воспитала бабуля с дедулей, последний помер, правда, – с притворной жалостью зацокал Доен. Тэхен тяжело задышал, сдерживая себя из последних сил. Все что угодно мог выдержать, но только не когда оскорбляли его близких. Очернили светлую память дедушки, смешали трагедию с грязью, сделав ее поводом для издевки. Сжал зубы до скрежета, не заметно для самого себя, прокусывая щеку.
– Бедный, бедный сиротинушка.
– Я все равно найду свою дочь. Никогда мои дети не станут частью твоих грязных игр, – просипела Пак Чжиен. Взгляд стеклянный, в глазах застыли слезы.
– Ошибаешься, дорогая. Уже стали. И стоить помнить, что они и мои дети тоже, но Чимина я не собираюсь трогать. Слишком он маменькин сынок. Безнадежный. Все, что похоже на тебя безнадежно. Ты… – договорить ему не дал Чимин, что схватив его за ворот дорого выглаженного до последней складочки костюма, с легкостью поднял отца на ноги и, словно собачонку, вышвырнул прочь на улицу, закрывая дверь на замок. Тот даже пикнуть не успел.
