Текст книги "Ключи от бесконечности (СИ)"
Автор книги: Снежана Альшанская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)
Ключ третий
Глава 1
Прага в этот день была особенно красивой. Хоть этот город каждый день радовал своих жителей красотой и архитектурными изысками, бесконечной чередой скульптур и ощущением погружения в старину, но именно сегодня ко всему этому прибавилась и хорошая, что бы кто ни говорил, погода.
Кажется, лето с жарой и зноем пошло на спад, солнце, неутомимо жарившее три месяца, поумерило свой пыл, утром прошел небольшой освежающий дождик, сменившийся приятным прохладным ветерком. Что может быть лучше в конце августа?
Этот город подкупал и очаровывал сразу – раз и навсегда. Наверное, любой человек, который хоть раз побывал в Праге, побродил по её узким улочкам, полюбовался на здешнюю архитектуру, как, например, вон тот внушительных размеров готический собор или прилегающее к нему невысокое, украшенное скульптурами львов и горгулий здание, хотел сюда вернуться. Город казался старым, но в то же время молодым, словно давным-давно какой-то чародей наложил на него заклятие, остановив старение, но сохранив его многовековую мудрость и красоту. Среди старинных зданий попадались современные, но они были настолько умело вплетены в здешнюю архитектуру, что не уродовали городской пейзаж, а дополняли его. Умеют же чехи строить!
Так, кажется, мне сюда.
Ай!
Я почувствовала укол в руку и сморщилась. Что это было? Какое-то насекомое? Откуда оно здесь? Осмотрела палец, на котором краснел след от укуса, облизала его. Больно же! Наверное, на чердаке вот этого совсем ветхого дома завелись осы. Ничего, пройдет.
На зелёный свет светофора я перешла выложенную камнем улицу, осмотрелась. Теперь вроде налево.
Еще одна узенькая улочка, небольшое кафе у обочины, на открытой площадке которого сидели несколько распивающих пиво компаний.
Теперь прямо.
На первых порах этот город казался мне лабиринтом, а его улицы – кошмаром для любого водителя, но к здешнему ритму жизни привыкаешь довольно быстро, осваиваешься.
Возвращаться в Москву никакого желания не было. Хотелось лишь увидеть маму, соседку Наташу, нескольких знакомых, но я гнала эти мысли прочь. Иваныч вместе с пришельцами, звукокоды с антиземлей, пророчества и заговоры – все это словно покрылось блеклой дымкой, через которую были видны только очертания, но не сам предмет.
Зато я смогла за два дня освоить чешский язык и говорила на нем не хуже местных – хоть какие-то достоинства.
Только мысли о Буське причиняли боль. Как там мое рыжее счастье? Кто сейчас заботится о ней?
Я вздохнула. Так, кажется, это здесь.
Небольшая площадь с фонтаном в центре очаровывала своим спокойствием и умиротворенностью, несмотря на то, что людей здесь было много. Контраст. Прага – город контрастов.
Осмотрелась.
Вот так знакомиться с кем-то через Интернет, при этом не обменявшись фотографиями. И кто тот мужчина, пригласивший меня на свидание? Может, прыщавый подросток, которому впору рекламировать гель от угрей? Или какой-нибудь асоциальный толстяк, в тридцать лет сидящий на шее у родителей? Да кто угодно, а я умудрилась вырядиться так, будто встречалась с каким-нибудь принцем из дамских романов – даже платье напялила, что я делаю только в самых крайних случаях.
Осмотрюсь-ка я, найду его взглядом, если не понравится – сразу уйду.
Может, вон тот молодой человек в красной толстовке? Хотелось бы, но вряд ли. Или молодой парень, сидящий в одиночестве на лавочке и регулярно посматривающий на часы? Что-то мне подсказывает, что нет. И что-то не ошибается – парень поднялся и двинулся навстречу молодой блондинке с улыбкой до ушей.
А может, вон тот старик?
Я усмехнулась про себя.
Хм, а если он тоже стоит где-то в уголке, пытается отыскать меня взглядом и думает, хоть бы я не оказалась бывшей штангисткой, лилипуткой или необъятной любительницей пончиков?
Обойду-ка, пожалуй, площадь по кругу.
– Это вы пани Петра? – услышала голос из-за спины и обернулась. Похоже, я начинала привыкать к этому имени.
Передо мной стоял мужчина лет тридцати, причем вполне симпатичный. Каштановые, зачесанные назад волосы, гладко выбритое лицо, высокий, но не гигант. Неужели и в самом деле повезло?
Я молча кивнула.
– Это я, Томаш, – усмехнулся он во все тридцать два зуба. – Вот и встретились. Что вы как будто язык проглотили?
– Привет, – коротко поздоровалась я, не в состоянии подобрать слова. Не представляю, как нужно вести себя на свиданиях, последнее из которых у меня было лет так пять назад, если не больше. Вот хоть убей, не представляю. Постоянно робею.
– Там, в Интернете, мне показалось, что вы более разговорчивы, – он подошел поближе. – Ну ничего, это мы исправим. Думаю, я вас разговорю. Идемте, тут рядом есть уютная кафешка. И давайте на ты.
– Хорошо, Томаш, – попыталась улыбнуться я, но, наверное, у меня это получилось скверно.
– Ну же, берись под руку, и пойдем, – улыбнулся он.
Так, буду стыдиться – могу прямо сейчас уходить в монастырь. Главное, если бы он был менее симпатичен – я бы вела себя более открыто. А этот явно из тех мужчин, которые работают на высокооплачиваемой работе, ездят на дорогих машинах, на выходные летают за границу поваляться на пляже и предпочитают женщин околомодельной внешности, а не таких обычных и ничем не выдающихся, как я. С другой стороны, кажется, я все еще цепляюсь за российские стандарты мужской красоты. Тут, в Чехии, если мужчина следит за собой и не похож на выбравшегося из берлоги по зиме медведя – никто его не припишет к лицам нетрадиционной ориентации, а носки и нижнее белье, в отличие от моей родины, меняют каждый день даже бомжи. Куда ни уедешь, опыт, приобретенный за почти три десятка лет на родине, все-таки останется и восприятие окружающих тоже. Можно увезти человека из России, но вот матушку-Россию из человека, похоже, не выгнать никак.
Немного набравшись смелости, я взяла Томаша под руку, и мы неспешным шагом двинулись по площади.
Что?
Я застыла, а мои глаза полезли на лоб.
С бигборда над улицей на меня смотрела моя кошка Буська. Конечно, в мире много похожих кошек, но это была точно она, так как сидела на руках у моей соседки.
«Читайте мировой бестселлер Натальи Перуниной, книга, которая перевернула жизнь миллионов», – гласила надпись на стенде, а в нижнем правом углу красовалась та самая книжка с дамой и рыцарем на обложке, правда уже в другом оформлении и с чешским названием. Причем «Осколки миражей» чехи умудрились перевести как «Миражные осколки».
Надо же! Мировой бестселлер! Да нет, не верю! Я поморгала глазами, но бигборд не исчезал.
– Так смотришь, любишь читать? – поинтересовался Томаш.
– Я её знаю.
– Кого? Читала книгу? – он снова усмехнулся. – Я тоже читал. Хорошая книга, мне понравилась.
– Автора знаю, – пробормотала я.
– Знаешь Наталью Перунину? Ого, – удивился Томаш. – Она же, кажется, из России.
– Приходилось там бывать, по делам, – пробормотала я, едва удержавшись, чтоб не ляпнуть правду едва знакомому человеку. – Повезло познакомиться. Она мне даже книгу с автографом подарила, правда, я умудрилась её потерять.
Похоже, у меня сегодня удачный день. Во-первых, я узнала, что моя Буська в хороших руках, во-вторых, познакомилась с симпатичным мужчиной, ну и в-третьих, я искренне рада за Наташу. А ведь как она боялась, считала, что её тексты плохи и никому, кроме неё, не нужны. Пообщаться бы с ней сейчас, наверное, она стала совершенно другим человеком…
– Похоже, нам будет, о чем поговорить, – заметил Томаш.
– Надеюсь, – ответила я, мысленно возрадовавшись.
Кафе, куда меня привел Томаш, находилось сразу за площадью. Внешне оно было неприметным – маленькая вывеска болотного цвета на фасаде здания, деревянная дверь с вырезанными на ней часами работы. Мне не приходилось особо ходить в пражские кафе, поэтому мое воображение нарисовало типичную подобную забегаловку, какими они бывали в Москве. Но, войдя внутрь, я сразу поняла, что ошиблась. Здесь царило приятное для глаз зеленоватое освещение, по довольно крупному залу были разбросаны круглые, украшенные узорной вязью деревянные столики, одну из стен занимал реалистичный лесной пейзаж, перед которым расположились несколько искусственных деревьев – так сразу и не поймешь, где заканчивается зал и начинается картина. Со второй стены на меня смотрели головы кабанов, волков, лис и даже медвежья, а над ними поблескивали исполинские оленьи рога. В центре стены среди голов-чучел висели два перекрещенных охотничьих ружья. Да и запах здесь был свежий, лесной – наверное, использовали какой-то ароматизатор. Вполне можно почувствовать себя где-то на опушке леса, а не в центре Праги, а легкая музыка, в которой периодически слышалось пение птиц, добавляла ощущений.
Мы сели за один из столиков, и облаченный в сразу же напомнивший о Робине Гуде костюм официант принес меню.
Кроме нас в зале было человек десять. Наверное, в Москве в подобном заведении даже в будний день было бы переполнено.
– Что будешь? – спросил Томаш, протягивая мне меню.
– Сейчас, – я сняла очки, которые носила для маскировки. На пластическую операцию, как Макс, я не решилась, но сменила прическу, начала хоть немного пользоваться косметикой и носить очки.
Достала из сумочки мячик, сжала его в руке.
– Что это? – спросил Томаш.
– Да так, когда-то бросала курить, и когда хотелось – мяла мячик. В каком-то журнале вычитала. Курить бросила, а вот мячик остался.
– Так ты молодец, – усмехнулся он. – Бросить курить, насколько я знаю, непросто.
– Честно, тогда даже не надеялась, что получится, – ответила я. – А выбери на свой вкус.
Он кивнул и подозвал официанта, а через две минуты нам принесли мясное блюдо с овощным гарниром и два бокала вина. Почему-то вино до сих пор ассоциировалось у меня с Иванычем, и бордовая жидкость сразу же напомнила о его джентльменских манерах, холодном взгляде и моей испорченной прошлой жизни.
– Вкусно, – восхитилась я, попробовав мясо.
– Мне тоже нравится, – Томаш поднял бокал с вином. – За знакомство?
– За знакомство!
Мы выпили, но напиток, в отличие от мяса, мне не понравился. Слишком уж кислый.
– Расскажешь о себе побольше?
– Ты первый, – усмехнулась я.
– Дамы вперед, – развел руками он.
– Ну-у-у, – протянула я и начала рассказ. Не того, что со мной было, конечно, а другую, придуманную для таких вот случаев биографию, которую пришлось выучить назубок. Выросла в малюсеньком городке на юге Чехии, потом переехала в столицу, закончила институт – одним словом, все так, как и должно быть у нормального человека. На самом деле жизни большинства отличаются друг от друга лишь в деталях, но в общем, на кого ни посмотри, – одна и та же картина.
Потом к рассказу приступил Томаш, и его история мало чем отличалась от моей, разве что только в том, что он коренной обитатель Праги, работал фотографом и пообещал мне устроить бесплатную фотосессию в студии с профессиональной аппаратурой.
От скуки я посмотрела в окно на оживленную улицу.
Хм, странно. Кажется, вот этой черной «БМВ», когда мы входили, не было, а после нас внутрь никто не заходил.
Появилось ощущение, будто на меня из той машины кто-то смотрит.
Так. Паранойя, остановись! Мне уже хватило первого месяца здесь, когда я в каждом встречном видела врага. Можно мне хоть немного пожить нормально, без тебя, паранойя, а?
Но ощущение чужого взгляда не покидало ни на миг. Да что же такое? Пора бы поискать хорошего психолога, но толку? Психологам, чтоб они помогли, нужно правду говорить, а тут, если даже решишься и расскажешь все как есть – к психиатру отправит.
– А ты? – спросил Томаш.
– Извини, что? Засмотрелась в окно, показалось, что там знакомый, – натянуто улыбнулась я. – Так что ты спрашивал?
– Ты была в национальном музее?
– Нет, – покачала головой.
– Хочешь, завтра сходим? Говорят, там сейчас хорошая выставка.
– Пожалуй, не откажусь, – я пригубила вина и снова взглянула в окно – черного «БМВ» уже не было. Похоже, кто-то просто затормозил. Не нужно внушать себе лишних мыслей!
Я положила руку на стол, и Томаш сразу же накрыл её своей. Первой моей мыслью было обвинить его в наглости, но вот только в чем смысл? Мне было приятно, да и отвлекало от дурных параноидальных мыслей, и я улыбнулась. Лишь бы не счел меня за ту, которая отдастся сразу же за приятно проведенный вечер в кафешке. Хотя, если уж на то пошло, то черт его знает – от последнего мужчины в моей жизни меня отделяли годы.
– Расскажи о своих увлечениях, ну. Кроме творчества Перуниной, – попросил Томаш. – Может, найдем еще какие-то, – он усмехнулся, – точки соприкосновения.
– Да как обычно, как у всех, люблю посмотреть хороший фильм перед сном, немного увлекаюсь веб-дизайном, – ответила я, вспомнив, как освоила программы для дизайна за вечер, благодаря отсутствию влияния оболванивающего звукокода. Наверное, выйди я за кого-нибудь замуж, для него это было бы невыносимо трудно – знать, что твоя жена может разобраться в чем-либо за считанные часы, да и мне не легче – скрывать от близкого человека всю свою биографию. Брр. От одной мысли стало плохо. Одним словом, если для меня и остались какие-то варианты отношений с противоположным полом – то недолгие и без обязательств.
– Дизайн – это хорошо. Самому что-то иногда рисовать приходится, – ответил Томаш. – Там кто-то хочет рамку на фотографию или фон сменить на более привлекательный. Помню одного клиента, который говорил жене, что ездит в заграничные командировки, сам же встречался с любовницей, а ко мне приходил, чтобы я сделал ему фотографии на фоне Эйфелевой башни, лондонского Тауэра и тому подобное.
Мы вместе засмеялись. Додумываются же люди. Не проще ли сразу развестись?
Еда и вино закончились незаметно, а я почувствовала, что насытилась.
– Еще посидим или прогуляемся? – спросил Томаш.
Место было красивым и здесь под приятную музыку можно просидеть весь вечер, но лучше, наверное, пройтись.
– Прогуляемся, – я посмотрела в окно, где на город потихоньку опускался вечер. – Только схожу в уборную.
Он кивнул и я, поднявшись, прошла через зал к дверям в туалет. Что за черт? Тот хмурый мужчина, сидящий за столиком в одиночку и распивающий пиво, кажется, провел меня взглядом.
Так-с, кажется, снова паранойя. Появились мысли, что в одиночку в подобные места не ходят, да и взгляд у него, кажется, был не тот, которым мужчина может смотреть на понравившуюся женщину, а другой, изучающий, словно он пытался зафиксировать меня в памяти.
Спокойно! Просто какой-то хмырь, может, он на всех так смотрит.
Я зашла в уборную, немного подправила макияж.
Ненавижу свой взгляд. Ненавижу. Взгляд, который постоянно анализирует, даже в самых невинных вещах видит какую-то опасность. Опасается наткнуться за углом если не на Иваныча, то на кого-то из его приспешников. Надеюсь, со временем пройдет, как только я приехала сюда – видела врага в каждом встречном и месяца два боялась выходить из дому.
Проходит. Пройдет. Главное – отвлекаться на что-то другое и не сидеть без дела.
Томаш ждал меня на улице. Как только я вышла, он взял меня за руку, и мы медленно пошли в направлении площади.
Вечерняя Прага и дневная Прага, как мне казалось, два совершенно разных города. Первый активизирует, стимулирует к действию, второй же действует успокаивающе. Стоит только взглянуть на вот эти старинные дома, в окнах которых зажигается желтоватый свет, как сразу чувствуешь себя дворянкой из прошлого, прогуливающейся по улочкам и аллейкам в компании какого-нибудь графа. И даже поток машин не в состоянии прервать это ощущение.
А вот и бигборд Наташи Перуниной. А ведь у неё и взгляд поменялся. Теперь скорее у меня взгляд, как у овцы, окруженной волками, а у неё все это сменилось уверенностью в себе. Молодец писательница, и спасибо ей за то, что приютила мое рыжее чудо.
– Так смотришь на неё, – окинул меня взглядом Томаш.
– Кошка красивая, – ответила я. – Люблю рыжих кошек.
– Кошки – это круто, – ответил он. – Была у меня, правда, серая. Самое преданное существо на свете, что бы там ни говорили любители собак.
– И что с ней стало?
– Умерла, – Томаш грустно вздохнул. – От старости. Пятнадцать лет радовала и… Хотел котёнка завести, да вот не хочется мне другого кота. Мою кошку никто не заменит. Ладно, давай не будем о грустном.
Я кивнула, вспомнив последний взгляд Буськи, но сразу же отогнала от себя эту мысль, чтоб не расплакаться.
– Посидим? – он указал на деревянную лавочку на обочине улицы.
– Пожалуй.
Да нет, не может быть!
Как только я села на лавочку, краем глаза заметила тот же черный «БМВ», который стоял возле кафе. Он был припаркован возле дома напротив. Конечно, такой автомобиль – не редкость, покатавшись несколько часов по улицам Праги, можно насчитать пару десятков подобных машин, но меня не покидало чувство, что «БМВ» тот самый.
– Ты как-то побелела, – посмотрел на меня Томаш.
– Наверное, вино плохо сказалось, обычно я пью алкоголь раз-два в год, – отовралась я, не спуская глаз с подозрительного автомобиля и чувствуя, как по моему телу проходит волна озноба.
– Тебя проводить домой? Или, может, в больницу? – Томаш сочувственно посмотрел на меня, а я все вглядывалась в машину и чувствовала, как немеет мой язык.
Подобное ощущение бывало у меня раньше, к тому же не раз, но сейчас я чувствовала реальную опасность. Что же делать? Нельзя подставлять Томаша, если кто-то начал охоту за мной, нужно сделать так, чтоб в этом никто не пострадал.
– Пожалуй, я сама доберусь, – приподнялась с лавочки, посмотрела на него. – Можем созвониться завтра и послезавтра, сходить в музей…
– Ну уж нет, – прервал меня он. – Я не могу тебя отпустить, если тебе плохо.
– Не надо, пожалуйста, – медленно произнесла я, смотря на Томаша. Он на секунду отвел взгляд вниз, словно рассматривал что-то на асфальте, и снова повернулся ко мне.
– Ну и за кого ты меня принимаешь, если думаешь, что я брошу тебя в беде?
Он не спрашивал, он настаивал.
– Ты где живешь? – поинтересовался Томаш.
– В четырнадцатом, – ответила я. – На Ванкова. Но не думаю, что тебе следует со мной ехать. Серьезно, не стоит.
Вот и как ему объяснить, что, если вдруг это действительно слежка, он ничем не поможет, а мне в этом случае лучшим вариантом будет как можно быстрее добраться до дома, собрать вещи и отправиться на вокзал или в аэропорт? Черт!
Подъехал небольшой трамвайчик, как раз куда надо. Ладно. Может, я все-таки ошибаюсь. Может, действительно никакой слежки нет. Доеду, там осмотрюсь – если тихо, значит, ошибка.
– Садимся, – я натянуто улыбнулась Томашу.
Что в Праге, да и, наверное, в любой европейской стране, заслуживало уважения – это общественный транспорт. Здешний трамвай – это не ржавый и прогнивший сарай на рельсах из позапрошлого века, которому уже давно место в музее или на свалке, а вполне себе комфортное средство передвижения с мягкими сиденьями, телевизором в салоне и прочими атрибутами цивилизации, которые у нас, в России, воспринимаются как нечто из области роскоши.
Я уселась на мягкое сиденье, на котором вполне можно отдохнуть, возвращаясь домой после рабочего дня, закрыла глаза. Почувствовала, как Томаш садится рядом. То ли мне опять что-то мерещилось, то ли он изрядно нервничал. Из-за меня? Что же. Есть и такие люди, которые чувствуют чужую боль как свою, за что им честь и хвала.
Через окно посмотрела на черный «БМВ», который, кажется, не сдвинулся с места. Может, я действительно себя накручиваю?
– Почему ты так дрожишь? Тебе холодно? – поинтересовался Томаш, и только теперь я заметила, что действительно дрожу, но не от холода, а от страха.
– Не знаю, – ответила ему, и он обнял рукой меня за плечи. Наверное, в другой обстановке мне это показалось бы приятным, но сейчас все мысли были заняты другим. Я постоянно выглядывала в окно, лихорадочно всматривалась в лица едущих в трамвае людей.
Кажется, тот мужчина на меня покосился. Крупный, высокий, похож на какого-нибудь профессионального спортсмена. Такой догонит в считанные секунды и отправит в нокаут одним ударом.
Черт! Черт! Черт!
От души немного отлегло, когда на одной из остановок этот мужчина вышел. Больше в трамвае никого подозрительного не было – две девушки лет по восемнадцать, седой старик, молодая мать с ноющим ребенком на руках и мы с Томашем – вот и все. Показалось, наверное, все-таки, показалось. Надо же, какая я дура, прервала в кои-то веки удачное свидание из-за собственной паранойи. Увидела две одинаковых машины, черт их дери!
Понемногу меня начинало все это злить, я вынула из сумочки мячик, посильнее сжала его в руке.
– С тобой все хорошо? – спросил Томаш.
– Да вроде уже прошло, только жалею, что так все закончилось, – ответила я.
– Если есть желание, можем прогуляться по четырнадцатому, там много хороших мест, хотя, наверное, ты и сама это знаешь, – усмехнулся он. – А вообще советую прийти домой и спокойно полежать в кровати.
– Не люблю тратить жизнь на лежание в кровати, – вздохнула я, еще раз посмотрев в окно. Кажется, все спокойно, лишь городские огни, иллюминации и редкие машины, пролетающие мимо.
– Что же, тогда пройдемся, но если вдруг плохо – сразу говори.
Я кивнула.
Надо с этим что-то делать, хотя бы успокаивающие таблетки купить. Жаль, что нет звукокода, воздействующего на гормональную систему и лишающего страха.
Через полчаса езды мы вышли из трамвая. Прямо передо мной находился небольшой парк. Раньше здесь постоянно было много народу, но сейчас он почти пустовал.
Взяла Томаша под руку, и мы пошли по небольшой мощеной камнем аллейке вглубь парка. На всякий случай я еще раз оглянулась – вроде бы ничего необычного.
А мой спутник, кажется, нервничал все больше. Открыто он не признавался, пытался быть весёлым, но это чувствовалось. Хм, а что, если…
От внезапной догадки моё сердце ёкнуло.
Что, если он послан кем-то чтобы следить за мной? Все-таки это было странно – человек, который не попросил даже фото, пригласил меня на свидание. И я, как шестнадцатилетняя школьница, после всего пережитого, купилась!
Он шел рядом и рассказывал какую-то историю, произошедшую с ним на днях. И что делать? Бежать? А если я ошибаюсь?
Я вся вспотела, а в горле образовалась настоящая пустыня.
– Что случилось? Тебе снова плохо? – Томаш остановился и посмотрел на меня, а я оглядывалась по сторонам, не зная, что предпринять.
Нет же, все это моя больная фантазия, не может такого быть. Я снова вынула мячик, начала сминать его во вспотевших пальцах.
– Нервы, – ответила Томашу, и мой голос показался мне чужим. – Всего лишь нервы.
– Сядь, подыши, – сказал он, взял меня за руку и подвел к небольшой лавочке. Я присела, и дерево показалось мне необычайно холодным. Так, нужно успокоиться, не может быть, чтобы он работал на организацию или Иваныча. Если бы меня нашли первые, скорее всего, я просто получила бы пулю в голову, да и второму незачем весь этот маскарад.
Похоже, мне вообще нельзя контактировать с людьми. Закрыться на десять замков в квартире и выходить, только чтобы купить что-нибудь перекусить, иначе паранойя сделает из меня сумасшедшую.
– Извини, – я взглянула на Томаша и поняла, что что-то в его взгляде изменилось. Он был холодный и пронизывающий, словно смотрел сквозь меня.
– У меня пистолет, – сказал он и указал взглядом на руку, скрытую под ветровкой. – Поднимайся и иди.
Не ошиблась, значит.
Как ни странно, мое нервное возбуждение вмиг куда-то исчезло, словно его никогда и не было. Я должна была испугаться еще больше, но случилось все с точностью до наоборот – страх исчез. Я понимала, что сейчас часы отсчитывают последние минуты, а может, и секунды моей жизни, но не боялась.
– Значит, организация нашла меня, – пробубнила про себя.
– Не знаю, что у вас там за организация, мне заплатили, я делаю, – ответил Томаш. – Бери меня под руку, и пошли. И не смей кричать.
– Наемный убийца, значит, – буркнула я, беря его под руку. – Вот так, значит, они сейчас действуют.
– Ничего личного, встреться мы при других обстоятельствах – ты бы мне понравилась. Просто работа такая, – вздохнул он. – Почему на тебя яд-то не подействовал? Вот что интересно.
– Откуда я знаю? Может, ты перепутал яд с анальгином?
Он мне, оказывается, еще и яд подсыпал, но это меня мало интересовало. С каждым шагом мы все глубже уходили вглубь парка, а людей вокруг становилось все меньше. Все, что ли? Бежать было бессмысленно – пуля догонит быстрее. Сопротивляться тоже – опять же, против пистолета не попрешь, а я на все сто была уверена, что он у Томаша есть.
Еще минуты три мы шли молча.
Попробовать отпрыгнуть за то дерево? Или юркнуть в кусты? А может…
– Иди вперед, – сказал он, и, оглянувшись, я поняла, что рядом ни одного человека. Как раз то место, где можно убить и спокойно уйти.
Аллейка впереди круто сворачивала, можно попробовать побежать. Но он меня точно догонит, не надо было обувать чертовы каблуки. Попробую, хуже точно не будет.
– Вперед, – скомандовал он, и я, с каждым шагом набирая скорость, пошла.
