Текст книги "Ключи от бесконечности (СИ)"

Автор книги: Снежана Альшанская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Глава 7

Сергей Иванович выглядел абсолютно спокойным – ни капли волнения или замешательства, только полная умиротворенность, словно он был не человеком, а роботом или статуей.

– Садись, садись, не бойся, – еще раз позвал он. – Не съем же я тебя, – на его лице появилась мимолетная улыбка.

Я с осторожностью подошла ближе к машине, посмотрела внутрь – только Иваныч и водитель. Можно ли ему доверять? Но, похоже, другого выхода у меня не было, и я молча села на заднее сиденье.

– Куда? – повернулся водитель, и я узнала его лицо. Тот самый разговорчивый таксист, который подвозил меня к отелю. И голос – он был тот же самый, который говорил со мной только что. Он и есть снайпер?

– В Борисполь, – указал Иваныч. – Это Макс, – он повернулся ко мне. – Один из бывших сотрудников нашей организации, ныне считается погибшим и всяко противостоит вторжению на Землю маниан.

Машина тихо тронулась с места.

– Вадим! Что с Вадимом? – крикнула я, смотря в лицо шефа или бывшего шефа. Не представляю, как его сейчас называть.

– В безопасности, – усмехнулся он. – Его забрал мой человек. Ему немного изменят память, он не будет помнить собственных пророчеств, если что и останется – он сочтет это за проявление своей фантазии. Ему немного подкорректируют внешность, у него будет семья – папа, мама и младшая сестричка. Над ними мы уже поработали – они не вспомнят, что у них никогда не было сына. Не беспокойся, я правду говорю. А ты молодец, сделала все, как я и планировал.

– Откуда мне знать? – моя рука потянулась за пистолетом.

– Не нужно этого, – Иваныч мягко коснулся моей руки и посмотрел мне в глаза. – Я послал тебя на задание, ты справилась. Все. Правда, в Москву вернуться ты не сможешь, приспешники маниан все еще повсюду, они объявили тебя преступницей, тебя ищет полиция, но ничего, улетишь в Европу.

– Какое, черт его дери, задание? – громко спросила я, а Макс с водительского сиденья хихикнул.

– Я уже давно препятствую экспансии на Землю маниан. Но делать это нужно было тихо, иначе меня смели бы сразу, – принялся рассказывать он. – Тот предатель, которого мы ловили осенью. Ведь на самом деле должны были охотиться за мной. Но маниане почувствовали предателя – я им дал предателя. Садов был верен пришельцам, но я его подготовил, внушил, что он должен пойти против организации. У меня есть коды имплантов каждого работника организации, и настроить звукокод под него было просто. На самом деле это была операция по отведению подозрений от меня.

– Значит, все это время вы…

– Работал против маниан, – прервал меня он. – Я знал, что они не такие белые и пушистые, какими хотят казаться. Вадим тебе рассказывал что-то про них? Это было частью твоего задания – узнать больше про инопланетян.

– Он сказал, что маниане не живые, на самом деле ими кто-то манипулирует, – пробормотала я.

– Да уж, – призадумался он. – Такого даже я не мог предположить. Марионетки кого-то другого, – сквозь зубы процедил он. – А я даже не знаю, какова конечная их цель, – он глубоко вздохнул.

– А то, что вы манипулировали мной – не то же самое? – обозлилась я. – Вы с помощью кода заставили меня вступить в вашу контору, подвергли риску, а теперь лишили меня дома! Вам нужна была пешка, вы просто сделали её из меня!

Сейчас, как и тогда, когда я впервые сидела в кабинете Иваныча, во мне закипала злоба. Он опять использовал меня! Как и тогда. Человек, которых видит в других только собственные пешки, которыми можно разбрасываться как расходным материалом направо и налево. Урод!

– Успокойся, – он снова посмотрел в мои глаза. – Я понимаю, что ты злишься. Я бы тоже злился, но это было необходимо. Только так я мог уничтожить здание. Пока служба безопасности была отвлечена на поимку тебя, мои люди проникли внутрь и установили бомбу. Теперь московского центра больше нет, а пришельцы понесли существенные потери.

– Потери, говорите? А люди, которые погибли в здании, на стадионе – не потери? Вы не человек, вы чертова машина! – котел моего гнева выплеснулся, а пальцы сложились в кулак и направились в челюсть Иваныча, но он с небывалой ловкостью перехватил мою руку и до боли сжал запястье.

Ай!

Джентльменские манеры Сергея Ивановича моментально испарились, их заменили злость во взгляде и гримаса на лице.

– Да, черт его дери, я машина! – крикнул он так громко, что мне на миг заложило уши. – Но только машина может противостоять манианам, потому что они сами не люди! Хочешь, расскажу про одно мое задание? Я тогда только вступил в организацию и был где-то в твоем возрасте, – он сжал мою руку сильнее, а потом отпустил. – Меня направили сюда, в Киев, организовать автокатастрофу. Зачем это нужно – мне не объяснили, просто сказали, что так нужно манианам. И я поехал! – воскликнул он. – Поехал и сделал так, как они говорили! А потом я посмотрел на жертв – молодая семья. Мужчина и женщина. А в её кошельке я обнаружил фотографию их шестилетнего сына Вадима. Я начал разбираться – как оказалось, Вадим один из тех редких людей, которые способны игнорировать звукокоды, просто не воспринимать их, а из-за закона сохранения разума у него проявились способности к прорицанию будущего. Я понял, что жертвой должен был стать мальчик, доложил манианам, что задание выполнено, и спрятал его в детском доме, знал, что рано или поздно они его почувствуют, но спрятал. С той поры, когда я увидел окровавленные трупы двух ни в чем не повинных людей в машине, слезы мальчика, которому сообщили о гибели родителей, я понял, что не смогу сотрудничать с манианами. Сперва мне хотелось просто все бросить, но я понял, что хочу бороться. Не дать им воплотить свои планы на Земле, какими бы они ни были. И тогда до меня дошло, что бороться с ними можно только их способами – принося жертвы и кладя на алтарь все во имя этой борьбы.

– Ваша война меня не касается! – попробовала возразить я.

– Это не только моя война, – Иваныч вздохнул. – Неужели ты, Ирина, не понимаешь, что это касается каждого человека на Земле? Каждого ребенка, взрослого и старика, даже тех, кто еще не родился на свет?

Машина, кажется, уже выехала из города и сейчас неслась по загородному шоссе в направлении Борисполя. Многоэтажные панельные дома остались позади, а по обе стороны дороги тянулся лес.

– А если бы меня убили? – пробормотала я.

– Не убили бы. По крайней мере, Клифи показал, что твои шансы на выживание довольно высоки, – абсолютно спокойно ответил Сергей Иванович.

– Если этот ваш Клифи все знает наперед, зачем вообще понадобилось пророчество мальчика!

– Клифи не знает будущего, – пробурчал Иваныч. – Он только анализирует задачи. Вводятся данные, стартовая точка, цель, сопутствующие признаки, и он показывает оптимальный путь решения и возможные риски. Касаемо того, что именно ты заберешь Вадима, останешься в живых и услышишь пророчество, Клифи дал довольно высокий процент.

– Но шанс неудачи все-таки был!

– Шанс неудачи есть всегда. Когда идешь по улице, тебя может сбить автомобиль, когда сидишь дома, может взорваться газ, возвращаешься поздно домой – можешь встретиться с маньяком, – Иваныч говорил абсолютно спокойно. – Можно подумать, когда ты работала в полиции, твоя жизнь никогда не подвергалась риску.

– К тому же меня ищут все, кому не лень, за похищение ребенка, – пробурчала я. В моей голове промелькнуло сиюминутное желание попросить остановить машину, а если не согласятся – выпрыгнуть из неё на ходу, и будь что будет. Но куда я пойду, если меня все ищут? А Иваныч явно не хочет меня убивать. Если бы хотел – меня бы уже не было.

– Таков был план, – Иваныч пожал плечами. – Искать они не будут – официально ты разбилась на машине, когда пыталась покинуть Украину. Разбитый «ниссан» с трупом женщины, похожей на тебя, найдут около Житомира. Мальчик бесследно исчезнет, и его никто никогда не найдет, а ты тем временем скроешься в Европе.

Мое дыхание замерло, пальцы нервно затряслись, а по телу пробежал холодок. Я смотрела на Сергея Ивановича, не в состоянии подобрать слова.

– То есть, – у меня закружилась голова, когда я попыталась представить картину в целом. – То есть моя мать, все мои знакомые будут думать, что я пошла на такое страшное преступление, как похищение ребенка, и умерла?

– Ну, если хочешь, я лично встречусь с твоей матерью, проинформирую твое окружение, что ты была в Киеве по заданию госбезопасности, естественно, ни про какое похищение они не узнают, – абсолютно спокойно ответил Сергей Иванович.

Я представила маму, стоящую на кладбище. Она плачет, истязается, рвет на себе волосы, не зная, что в гробу перед ней абсолютно другой человек, и мне стало не по себе. Чертова организация искалечила мою жизнь! Согласившись на них работать, я подписала контракт с дьяволом!

– А если я откажусь улетать в Европу? – посмотрела на Иваныча. – Если я хочу вернуться в Москву?

– Это невозможно, – коротко ответил он.

– А если я попробую?

– Тебя убьют, – вздохнул он. – Хоть башня организации и уничтожена, есть другие подобные структуры, занимающиеся контактом. Не такие большие, как московская, но они существуют. Есть люди, которые просто знают про нас и поддерживают. Часть правительства в курсе. Сейчас все, кто на стороне программы маниан, считают тебя своим врагом и если найдут – уничтожат. А они подозревают, что ты выжила. Кстати, поэтому советую немного изменить внешность, как выберешься.

– То есть Стас…

– Стас мертв, – прервал меня Иваныч. – Он был в башне на момент взрыва. А мы с тобой считаемся предателями и террористами, так что нам нужно скрываться.

Я сидела, не в состоянии сказать ни слова. Конечно, я найду способ связаться с матерью, но черт подери, почему так? Начиная с осени, с того злополучного дня, когда в мои руки попала треклятая флэшка, я больше не управляла своей жизнью. Меня заставили вступить в организацию, потом заставили рисковать своей жизнью, теперь объявляют мертвой и отправляют в бегство. Почему? Почему все так?

На мои глаза навернулись слёзы.

Зачем?

– Если это тебя обрадует, то если бы не ты, Вадим попал бы в руки маниан, а они, вероятнее всего, проводили бы над ним такие опыты, в сравнении с которыми опыты инквизиции могли бы показаться отдыхом на пляже. Кстати, почему бы тебе не отдохнуть? Съезди на курорты Испании, Португалии или Греции.

Мне больше не хотелось слушать Иваныча. Я отвернулась и просто смотрела в окно, за которым пролетали деревья и машины. Старый урод вербует людей и использует их в своих целях, так, как ему хочется, и на то, что с ними будет, ему просто-напросто плевать.

Я оперлась лбом о холодное стекло машины и смотрела на дорогу, по которой я уезжала от своей прошлой жизни. В голове все еще мелькали мысли попытаться изменить хоть что-то, но я понимала, что это тщетно. Все, что я попытаюсь сделать, Сергей Иванович уже предвидел. По щеке скатилась слеза, прикоснулась к губам, создавая солоноватый привкус в пересохшем рту. Хоть в машине и было тепло, но меня трясло так, словно я стояла в купальнике на Северном полюсе.

– Почему вы меня просто не уничтожили? – спросила я срывающимся голосом.

– Ты нам еще пригодишься, – ответил Сергей Иванович, и от этого мое настроение стало еще хуже. Он собрался использовать меня в качестве марионетки и дальше. Что я могу ему противопоставить? Человеку, который всегда знает, чем все закончится?

Иваныч похлопал меня по плечу и, когда я повернулась, протянул мне небольшую серую сумку, которая с равным успехом могла бы быть как мужской, так и женской.

– Тут паспорт Евросоюза на другое имя, билет в Париж, телефон с кодами европейских языков – итальянский, французский, польский, – он на секунду замялся. – И маскировочный код для прохождения контроля в аэропорту. Как выучишь языки – советую телефон выбросить на свалку. Полетишь в Париж, оттуда возьмешь билет куда угодно. Еще там денежная карта, на первую пору тебе хватит.

Я взяла сумку, прижала её к себе и отвернулась к окну, продолжая бездумно наблюдать за пролетающими за ним деревьями.

– Еще там пустые бланки паспортов, водительских прав и прочих документов, – продолжил он. – Там хитрая система на случай, если кого-то надо будет спрятать. Нужно приложить большой палец к тыльной стороне документа и назвать любые данные – в паспорте они проявятся, а чип, соединенный с паспортной базой, внесет тебя в неё. Таким образом даже я не буду знать, где и под каким именем ты проживаешь.

– Но вы же рассчитываете манипулировать мной в будущем, использовать в своих целях, – я исподлобья посмотрела на Сергея Ивановича. – Значит, найти сможете без особых проблем. К чему это все?

– Я не знаю, пригодишься ли ты мне и если да, то зачем, – ответил Иваныч. – И найду ли я тебя. Просто предположил, что такой вариант возможен.

Да уж, его трудно назвать человеком. Скорее вычислительная машина, по ошибке родившаяся в человеческом теле.

Я вздохнула, не зная, что думать и как действовать дальше. Оказавшись в Европе, я могла бы попробовать связаться с мамой, но на месте своих преследователей я первым делом установила бы у неё прослушку, и если я пойду на это, ей может грозить реальная опасность. То же самое касается и всех моих знакомых из Москвы, а точнее, уже из прошлой жизни.

Я вспомнила Буську, как перед отлетом в Киев она постоянно норовила проскользнуть в мою сумку, а я пообещала ей, что вернусь, и снова заплакала.

Извини, Буська, мое рыжее чудо, надеюсь, Наташа заберет тебя к себе. Она вроде как всегда хотела кошку.

Сердце в груди сжалось, в голове гудело, словно некто долбил череп перфоратором, а дыхание перехватило. Пальцы начали делать движения, будто бы в них находился мячик.

– Ничего, привыкнешь, – безразлично произнес Иваныч. Наверное, я не первая, кого он вот так отправляет в ссылку. Этот же снайпер, ведущий машину, Макс или как его. Возможно, когда-то он был на моем месте. А потом Сергей Иванович забрал у него жизнь и завербовал в свою группу сопротивления пришельцам из космоса. Я посмотрела на него – он не выглядел потерянным, жалеющим о чем-то. Наверное, он уже успел позабыть, что такое нормальная жизнь, окончательно превратившись в еще одну марионетку Иваныча.

Да будь ты проклят, Сергей Иванович, вместе со своими манианами, тарпакианцами, орлами, звукокодами и сопротивлением.

За окном показались высотные дома – мы въезжали в Борисполь. Вот сейчас аэропорт, и все. После этого – полная неизвестность…

Всегда хотела покататься по Европе, но не таким же образом.

Иваныч положил руку на мое плечо:

– Просто улетай, – сказал он, стараясь говорить мягче, но то ли у него это не получалось, то ли мое сознание не могло воспринять его тон как доброжелательный. – Сегодня мы нанесли ощутимый удар по манианам, теперь они знают, что у них есть серьезный враг. Они будут еще осторожнее, но это в итоге и сведет их в могилу.

– Почему бы просто не рассказать о них по телевидению? Не поведать информацию тем же тарпакианам и орлам? – пробурчала я.

– Да потому что мы не знаем, чего ждать от маниан и зачем им или, как ты говоришь, их хозяевам, нужна Земля, – ответил Сергей Иванович. – А может, человек вообще не в состоянии понять их логику. На рожон лезть нельзя. Кто его знает, что они предпримут после этого? Возможно, сотрут человечество с лица планеты или сделают своими рабами-марионетками. Пока мы не понимаем целей и мотивов, все, что остается, – тихая партизанская борьба, которую они недооценят и этим сделают ошибку.

Наш автомобиль остановился, и я увидела впереди здание аэропорта. Таксисты, ожидающие своих клиентов, подъезжающие и отъезжающие маршрутки, женщина с двумя детьми, один из которых плакал – наверное, боялся лететь, мужчина, эмоционально прощающийся со своими провожатыми.

Эх…

Возможно, пройдет время, может, год, может, два, и я смогу вернуться обратно в Москву, но чувствую, что вряд ли.

– Послушай, – развернулся ко мне Макс. – Если хочешь, могу наведаться к твоей матери и с помощью звукокода снизить её горечь утраты. Она переживет твою смерть более спокойно.

Иваныч посмотрел на Макса, на миг призадумался, а потом повернулся ко мне:

– Да, мы это можем.

Они могли и гораздо больше. Скажем, заставить мою мать поверить, что меня никогда не существовало или что я погибла лет так десять назад, но на такое, конечно же, никто не пойдет, так как придется обрабатывать еще и всех моих и маминых знакомых, соседей, изменять документы. Обработать каждого – начиная от моей учительницы в младших классах и заканчивая бывшим шефом Вадимом Михайловичем, изъять кучу разных фотографий. Одним словом, на такое даже организация шла только в крайних случаях, а сопротивленцы не пойдут тем более.

– Хорошо, – согласилась я. – Сделайте так, чтоб она это все легче перенесла.

Сергей Иванович кивнул:

– Пистолет оставить не забудь.

Вынула из кармана оружие. На миг мне захотелось выстрелить в Иваныча, может, не убить, но сделать ему больно. Я секунду подержала оружие в руке, представляя, как могла бы сейчас отомстить сидящему напротив человеку за свою испорченную жизнь, на миг затаила дыхание и, переборов свои порывы, все-таки положила его рядом с собой на сиденье. Он кивнул, словно благодаря за несовершённый поступок, взял пистолет и передал его Максу.

Может, и зря не выстрелила, но уже не важно.

– И вытрись, – Иваныч вынул из внутреннего кармана пиджака небольшой платочек, протянул его мне.

Я протерла от слез глаза, щеки, хотя была уверена, что через пять минут снова расплачусь. Вздохнула.

– Включи маскировочный код, – сказал Иваныч. – Макс проведет тебя к терминалу.

Я кивнула, потянулась к сумке, нашла там телефон, включила программу и увидела, как на лице Макса проскользнула усмешка. Наверное, для него я выглядела смешно. Может, как старуха лет восьмидесяти или как стодвадцатикилограммовая толстуха, а может, как какой-то плешивый мужичок. Можно, конечно, посмотреть на фотографию в паспорте, но мне было не до этого.

Никаких долгих прощаний с Иванычем не было. Не тот он человек, не та ситуация. Я просто вышла из машины и вместе с Максом пошла в направлении терминала аэропорта.

– А ты как попал под его контроль? – спросила я.

Макс вздохнул:

– Почти так же, как и ты. Задание в Румынии, на котором меня подстрелили, Иваныч объявил меня мертвым, а я тем временем сделал пластическую операцию и три года отсиживался в Бразилии, – он помолчал. – У меня в той жизни остались жена и ребенок. Насколько я знаю, она успела во второй раз выйти замуж, да и пусть ей будет счастье.

– И не хочется вернуться назад?

– Мир прекрасно живет и без меня, – ответил Макс. – Ничего не изменилось, не пошло в другое русло. Когда человек исчезает – следа не остается. Это то же самое, что зачерпнуть ведро воды из реки – ямы не останется, река сразу же закроет прогалину, и никто даже не заметит, что воды стало меньше. В чем-то это даже забавно – наблюдать, как жизнь продолжает идти, но уже без тебя.

Я инстинктивно поморщилась. Все это было неприятно. Человек – ничто, и когда он исчезает, ничего не меняется. Почему-то никогда не думала над этим, но это было правдой.

– Ты сейчас доволен? – поинтересовалась я.

– Борясь с манианами, я приношу пользу всему человечеству, а люди об этом даже не догадываются, – усмехнулся Макс. – Чем-то это даже вдохновляет. Чувствую себя не водой в ведре, зачерпнутой из реки, а плотиной, которая может направить течение в другую сторону.

Интересно, это его мысли или Сергей Иванович постарался и промыл ему мозги? Скорее, второе.

– Ты извини, что там, в машине, был назойливым, – сказал Макс. – Просто захотелось с кем-то поболтать. Я мало с кем общаюсь, да и вообще не очень умею это делать, а тут подвернулась возможность размять язык.

– Да я уже и забыла, из головы выбросила, – ответила ему. – Не до того было, чтоб запомнить такую мелочь.

– Ну и замечательно, – усмехнулся Макс.

Мы прошли внутрь терминала, где, наверное, всегда, даже посреди ночи, было много людей; одни сидели на сиденьях, нервно поглядывая то на часы, то на табло в ожидании своего рейса, другие отдыхали в кафе рядом. Мимо нас прошли трое полицейских. Прислонившись к стене, вели разговор между собой двое пилотов.

Терминал показался мне маленьким. В Шереметьево и Внуково будет побольше. Табло под потолком показывало, что до регистрации на рейс в Париж чуть менее получаса.

А вот и бар. Мне захотелось выпить. Никогда не питала особой страсти к спиртным напиткам: капля вина по праздникам да бокал шампанского на Новый Год – этим ограничивался весь мой алкогольный опыт, но сейчас ситуация была другая и времени было предостаточно.

– Зайдем? – словно прочитав мои мысли, спросил Макс.

Я только кивнула.

Мы взяли по бокалу пива, уселись за болотного цвета круглый столик, и я сразу же, словно только что выбралась из пустыни, осушила половину бокала, даже не почувствовав вкуса. Стало немного легче. Мысли о доме, маме, кошке, которую, надеюсь, или мать, или Наташа заберут себе, все еще кружились в голове, но хоть плакать не хотелось.

Я вытащила данный Иванычем паспорт, открыла. Ну вот что, они ничего лучшего не могли придумать? С фотографии на меня смотрела девушка с ниспадающими на глаза волосами всевозможных оттенков, пирсингом в губе, брови и носу, в ошейнике с торчащими во все стороны иголками и татуировкой на шее. Это они там считают нормальной внешностью для прохождения контроля в аэропорту? На месте таможенников я бы как минимум досконально проверила такую особу на наркотики.

Ладно, неважно, если Сергей Иванович выбрал для меня именно такую внешность, значит, так было нужно. Хм, я что, снова доверяю этой манипулирующей людьми сволочи Иванычу? Может, в этом и был его расчет? Кто знает.

– Как думаешь, он меня найдет? – спросила я медленно попивающего пиво Макса. – Иваныч.

– Понадобишься – найдет. Не понадобишься, – он развел руками, – доживешь спокойно до старости. Может, тебе там даже больше понравится. Мне тоже поначалу не понравилось, что пришлось бросить жену и ребенка. Любил я их. А потом узнал, что им хорошо и без меня. Нынешний муж Ленки – какой-то бизнесмен, который зарабатывает раз в двадцать больше, чем я. Она с ним расцвела, совсем не той женщиной стала. Видно, что жизнью она довольна. Колька, сын, в какую-то элитную школу ходит. Одним словом, останься я, у них была бы совершенно другая жизнь – серая и с вечной мыслью о том, как прожить завтрашний день.

Я глубоко вздохнула, посмотрела на свой бокал, в котором пива осталось меньше половины.

Неужели на это и надеется Сергей Иванович? На то, что я поживу за границей год-два-три и решу, что в той жизни мне было не место и вообще всем без меня живется лучше? А потом превращусь в его зомби с идеей-фикс борьбы с инопланетянами?

– Вообще я не первый и ты не последняя, – продолжил Макс. – Иваныч уже давно вербует агентов в группу сопротивления. Сколько таких точно – не знаю. Но во многих странах живут люди, готовые в любой момент прийти шефу на помощь.

Как-то так я и думала. Уезжаешь за границу, там никого знакомого, грустишь по дому в окружении абсолютно чужих людей, в итоге тебе становится на все плевать, плывешь себе по течению жизни, не оглядываясь, и тут появляется Иваныч. И он на место потерянного смысла жизни вставляет свой – борьбу с манианами, а человек, лишенный всего, чего можно, идет за ним. Хороший способ внушения, никакого звукокода и прочих сверхъестественных методов не нужно.

– Начинается посадка на рейс до Парижа, всех желающих просим пройти… – прозвучало из динамика.

Кажется, это мой рейс. Рановато они, но ничего.

– Пора прощаться, – сказал Макс, залпом допивая пиво.

Я кивнула.

– Удачи тебе в твоей борьбе с пришельцами, – в этот момент я знала: явись когда-нибудь ко мне Иваныч с хоть горами золота, хоть с обещаниями бессмертия или абсолютного знания – я пошлю его подальше, прямым текстом.

На прощание мы с Максом пожали друг другу руки и разошлись.

Как ни странно, регистрация прошла быстро, никакой проверки на наркотики они не устроили. Я прошла в салон самолёта, уселась в кресло возле окна. Мне снова захотелось плакать, но я сдержала этот порыв. Пусть я попала в одну из сетей паука Иваныча, но я обязательно выберусь. Не знаю как, но выберусь, снова обрету свободу.

– Вам что-то принести? – спросила миловидная темнокожая стюардесса.

Я покачала головой. Не хотелось ничего. Разве что добавки алкоголя, но пьянею я быстро, а прилетать в Париж не в состоянии стоять на ногах – не вариант.

Самолет тронулся, пошел на взлет, а я все смотрела в иллюминатор. Смотрела, как взлетная полоса начинает тонуть, картинка уменьшается, выплывают дома, дороги, машины. Где-то там вдалеке располагался Киев, и с высоты он выглядел еще красивее – весь как на ладони.

Теперь я для всех умерла. Это надо было просто пережить. Что ждало меня впереди – я не представляла. Знала лишь одно – что я не в последний раз слышу о манианах, Иваныче, организации. Я даже не представляла, куда теперь направиться.

Ну и черт с ним. На месте решу.

Я снова посмотрела в иллюминатор, где с каждым мигом земля отдалялась, уменьшалась, все становилось крошечным.

Точно так же сейчас от меня убегала моя прошлая жизнь, и я не была в состоянии её догнать.