Текст книги "Наследник рода Ривас (СИ)"

Автор книги: Ск Св

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

Впрочем, расслабляться рано – через несколько минут ко мне должны прийти полномочные представители двух торговых домов: "Кавур и сыновья" и "Семейство Буоль", которые изъявили желание финансировать железную дорогу через Ипр. Вот и они.

В кабинет, в сопровождении управляющего вошли двое. Высокий брюнет с ястребиным носом и глубоко посаженными глазами представился как Леопольд фон Бейст. Идущий следом за ним невысокий подтянутый шатен с абсолютно незапоминающейся внешностью оказался шевалье Иоганном Буолем. Сначала меня поразило то, что на рядовую, в общем-то встречу поехал наследник торгового дома, однако потом оказалось, что он был "сослан" в Белопайский филиал из-за какой-то интрижки, чуть не закончившейся мезальянсом. Так что, изнывая от безделья в Брюсселе и не имея никакой возможности развлекаться из-за плотной охраны, приставленной к нему, шевалье был рад любой возможности выехать на природу. А тут ещё и такое возможно перспективное знакомство.

К соглашению мы пришли быстро. Искренность наших помыслов проверял артефакт, на который мы все трое одновременно возлагали правую руку, говорили свои полномочия и утверждали своё искреннее желание совершить сделку. Первым говорил фон Бейст:

– Я, полномочный представитель торгового дома "Кавур и сыновья" утверждаю, что данный торговый дом намерен участвовать в строительстве железной дороги из города Лилль в город Дюнкерк через город Ипр и гарантирую оплату не менее четверти и не более половины стоимости данного строительства. Данное обязательство является безотзывным и действует четыре года с момента его произнесения.

Обязательство шевалье Буоля, говорившего вторым ничем не отличалось, ну, за исключением названия торгового дома.

Я говорил последним и в моём слове была упомянута необходимость подтверждения моего намерения моими опекунами.

После этого артефакт убрали и мы выпили (я – разбавленное вино) за успех.

Чокаясь со мной, Иоганн произнёс:

– Надеюсь, что этот проект станет для всех его участников курицей, несущей золотые яйца.

–Ну что ж, думаю, что так и будет. Впрочем, наша курочка ещё даже в гнездо не села, так что за работу.

В тот же вечер у меня снова произошёл магический выброс. Выяснилось, что поговорка "дома и стены помогают" ничуть не врала – мало того, что боль была ощутимо слабее, так и резерв вырос на целых полторы единицы и наконец-то превысил сакральные пять единиц! Как же я радовался, когда мой сгусток огня получился таким, как положено, а не его жалким подобием.

Оказывается, не только беда е приходит одна. Радостные вести иногда тоже. Воодушевлённый итогами выброса я попытался обратиться к стихийной магии. И она мне ответила! После получаса работы мне удалось поставить не жалкий "колпак" а полноценную защиту первого уровня. Самое приятное, что поддерживать эту защиту я мог через простенькое плетение, присоединённое к накопителю. Изготовить подобную поделку я могу и сам, даже без какой-либо сторонней помощи.

Глава 20

Я ожидал, что Кузьмич выйдет на меня вечером после нашего разговора, то есть в пятницу, максимум на следующий день, однако он не появлялся вплоть до вечера четверга, перед моим отъездом а замок Тодт. Когда я уже размышлял – стоит или не стоит его беспокоить, или связаться потом через того же Петровича, снова раздался стук в дверь, только теперь уже кабинета из спальни. Крикнув: «Заходи, Кузьмич», я тут же вызвал служанку и приказал принести нам какао.

Кузьмич выглядел непривычно хмуро. Чтобы немного отвлечь его от явно невесёлых мыслей, я начал с отвлечённого вопроса:

– Скажи, Кузьмич, а какие у тебя взаимоотношения со Степанычем?

Тот как бы очнувшись, помотал головой и посмотрел на меня с недоумением. – С кем?

– С домовым из дома в Брюсселе.

Кузьмич ощутимо расслабился и сказал:

– Да какие? Он хозяин в своём дома, я в своём.

– А то, что оба этих дома принадлежат мне?

– И что с того, у тебя, вон и в Лондоне дом есть, а живёшь ты вообще в доме у Петровича, так что из того? – Кузьмич явно не понимал, в чём дело.

– Я просто думал, что домовые, живущие в домах, принадлежащих одному человеку, как бы входят в одну фракцию.

Кузьмич развеселился:

– Да ты что! Они ж мне завидуют по-чёрному! Я-то могу и ритуалы проводить, и алтарный камень у меня хранится, а что они? Они не только этого не могут, но и не смогут никогда! Так что мне гораздо проще с тем же Михалычем, чем со Степанычем твоим. Такого и не бывало – тут он осёкся и какой-то даже опаской посмотрел на меня. – Хотя, с тобой и не знаю уже, может и сможешь. Вот ежели на них тоже твой знак появится, тогда да, не будет силы, способной рассорить меня с этими хозяевами, вне зависимости, будешь ты жив, или же уже нет.

Сказав это, Кузьмич ненадолго замолчал, а затем вздохнул и как в омут бросился в серьёзный разговор:

– А как выглядели эти близнецы?

– Обычные дети, весёлые, шебутные. Очень переживающие о том, что не являются одарёнными и поэтому старающиеся стать хотя бы физически сильными – их гимнастические тренировки впечатляют даже просто по описаниям.

– А волосы у них какие?

– Длинные, белые.

Кузьмич замолчал, что-то явно прикидывая. Я какое-то время не вмешивался, не мешая ему, но заметив, что Кузьмич что-то для себя решил, прервал тишину:

– Это что-то означает?

– Может и означает, только вот поспрошать надо, прежде чем во все колокола бить.

– Кузьмич, а что это за ритуал, "противу естества", может быть?

– Не знаю я. В принципе, ритуалов, которые можно назвать "противу естества направленные", не так уж и много. Но вот такого, что должна девка проводить, чтобы замуж за выбранного ею парня выскочить и не припомню.

– А что таких ритуалов не бывает?

– Отчего ж не бывает? Очень даже бывает, только вот настолько страшных среди них нет.

– А что вообще подразумевается под ритуалом, направленном против естества?

– Ну, сказать, что это какая-то группа ритуалов, нельзя. Так иногда называют ритуалы, когда сама магия неправильно используется, наоборот. А вот что подразумевал Потапыч под этими словами – не знаю, и никто из тех, кого я расспрашивал, не знает.

– Подожди, так может это не герцогиня приворожила герцога, а герцог герцогиню?

– И что тут такого? Такое эвон, сплошь и рядом происходит. Неет, тут думати надоть.

Он настолько расстроился, что даже не допив какао и не попрощавшись, исчез.

Разбудил он меня той же ночью:

– Погодь, так ты сказал, что Потапыч на меня ссылался, когда говорил, что знает, что ты с нами разговаривать можешь?

– Ну да, а что?

Не обращая внимания на мой вопрос, он на пару минут задумался, потом вдруг спросил:

– А... Это..., он тебе грязным не показался?

– Ну да, всклокоченный, неухоженный и тот мешок, что на нём надет, грязный.

Кузьмич посмотрел на меня с настоящим ужасом и исчез. Моё растерянное: "А что случилось-то", ушло уже с пустоту.

– Домовой нашёл меня перед самым отъездом и пребывал в страшном волнении:

– Нельзя тебе туда ехать – категорически заявил он. Никак нельзя. Страшные дела там творятся.

– Ты что-то узнал?

– Да, порасспрашивал товарищей. Сам-то Потапыч давно не появляется, но те, кто видели его в последний раз, утверждали, что проклят он. А произошло это как раз почти девять лет назад. Вот и смекай.

– Получается, что ритуал "противу естества" сам Потапыч проводил?

– Ну, может и не сам, но прикрыл он этот грех перед магией, как есть прикрыл.

– А как же близняшки?

– Вот что с ними – не знаю, даже подумать боюсь. Может и не люди это, а Мавки.

– Мавки?

– Мертворождённые дети, тела которых не сожжены по обряду. Опаснейшие твари. Выпивают жизнь. Там, где они появились – не жить никому, пока не уничтожишь их.

Я задумался. Прежде всего, о Мавках в том списке нежити, который я читал, причём внимательно читал, не было ничего. А во-вторых, что-то я не заметил, чтобы во дворце Люксембург было очень безлюдно. Я задал вопрос об этих несуразностях Кузьмичу. Тот ответил, даже с каким-то ожесточением:

– Говорю ж я, не уверен. Но вот был такой случай. Один хозяин очень уж возвысится возжелал, ну и нашептал своему человечку, как канал на Грань пробить. Для этого много энергии надо, да и сам канал существует не очень долго, но этого-то человечку сказано не было.

– Слушай, – перебил я Кузьмича, – а разве домовые могут так вот в обход воли мага и во вред ему действовать?

– В обход не могут, а вот недосказать, пойти на поводу человечковых страстишек – вполне.

– То есть, если меня будет сжигать страсть к, скажем, восстановлению связи с манором, а ты будешь знать способ, как это сделать, ты мне его скажешь, но можешь не уточнить, что данный способ сделает меня проклятым?

–Домовой посмотрел на меня даже с каким-то священным ужасом:

– Да ты что!! Как ты мог такое даже помыслить?! На мне ж твой знак! Ежели я просто о таком подумаю, то меня развеет так, что и следа не останется. – Домовой не на шутку заволновался. Мне даже пришлось успокаивать его.

– Ну прости, сказал первый пришедший в голову вариант. И потом, вот ты говоришь: "знак, знак", а я ведь даже и не знаю ни что это, ни как это влияет на мою или твою жизнь.

Кузьмич немного успокоился:

– Да ладно. Это я всё время забываю, что дитё ты ещё. А про знак рассказать... не могу, права такого не имею. Вот ежели ты сможешь у нашего костра оказаться – тогда многое тебе доступно и подвластно будет. А пока запомни – если ты умрёшь, не оставив наследника своей крови – я умереть-то не умру, но понижусь рангов на пять... али четыре, но не меньше, – Кузьмич тяжко вздохнул.

– Так что там с Мавками? – спросил я больше для того, чтобы отвлечь погрустневшего Кузьмича от его дум.

– А! Так вот. Подсказал хозяин человечку, что есть такой ритуал: убить собственного ребёнка в утробе матери при родах и создать Мавку. Потом Мавка напитается сил, а как семь лет после рождения минует, уничтожить её и всю энергию на пробитие прохода направить. – Кузьмич замолчал. В конце концов, я не выдержал:

– И что?

– Да ничего. Вырвалась Мавка на свободу гдё-то на пятый год и стала окрестности опустошать. Тут-то на неё охоту и объявили. Так всё и вскрылось. Да... а место, где этот замок стоял, солью засыпали, чтобы на века там ничего не росло.

– Но подожди, ты же сказал, что уничтожить Мавку надо на седьмой день рождения, а близнецам уже больше восьми.

– Вот и говорю я, что не знаю в точности. Однако, данный ритуал уж точно можно отнести к направленным против естества: чтобы живая женщина такое рожала – по иному и не назовёшь.

– А почему я о Мавках ничего в книге про нежить не увидел?

– Так это и не нежить, это полудухи, ну люди ещё таких химерами называют.

– А как их уничтожают? Ну, Мавок этих?

– Поедешь всё-таки?

– Сейчас – точно нет, но позже скорее всего попробую.

– И правильно, сначала надо хоть немного приготовиться. А уничтожают их негасимым огнём или живым деревом.

– А поподробнее?

– Сделаем так. Я ещё поспрашиваю товарищей. Если Потапыч действительно перекинулся, это дело всех нас касается. Так что обскажу я всё, что узнаю про это, Петровичу, а уж он тебе передаст.

– Вот за это спасибо, Кузьмич.

– Да за что?! Я ж теперь с тобой повязан, на мне и знак твой есть. А мы, хозяева, такое помним крепко, и через не одно перерождение.

– Какое перерождение?

– Тьфу ты! Вот как знал, опять ты вопрос сложный под самый конец беседы задаёшь. Иди уж, тебя ищут. А про перерождение я тебе в следующий раз обскажу. Или вон, у Петровича спроси.

***

Назад я опять-таки решил ехать через Льеж, так как соваться в Люксембург было боязно. Ехать же через Дюссельдорф я не стал опять-таки из-за близняшек – ни к чему наводить их на подозрения, что я намеренно избегаю их общества. Оправданием выбранного маршрута служило, прежде всего, желание ещё раз заехать в университет. Кроме того, именно там, в Льеже, я рассчитывал подобрать для них оригинальные подарки. Так что я надеялся, что близняшки не сильно обидятся.

В дороге у меня было время подумать. И первое, что пришло в голову – мне нужна команда. Пусть даже и только на первое время, то есть до поступления в школу – ну не узнал я ещё никого из тех, кто хотя бы теоретически сможет учиться вместе со мной. Меня ведь без вариантов запихнут либо в Свет – школу при университете Антверпена, с его лучшим в мире артефактным факультетом, либо в Престол – берлинскую школу для высшей аристократии, которая, правда, не отличается высоким качеством именно магического образования, либо в Исток – стабильно занимающую первую строчку рейтинга школ бритстанскую школу магии. Ни одному человеку из обучающихся в замке Тодт эти школы приглашения не пришлют, с гарантией.

Но ведь и до школы команда мне абсолютно не помешает! Я уже сам повесил на себя два обязательства: Мария и Екатерина Люксембург и призрак рода Тодт. И кто знает, может быть даже минимальная помощь, которую можно получить от детей, окажется решающей.

И расплатиться с ними за помощь я могу – хотя бы теми же тренировками. Не думаю, что развитие энергосистемы для них будет излишним или вредным знанием.

***

На выходе из ювелирной мастерской в Льеже на меня попытались напасть. Ну как попытались – как в том анекдоте: "ну ведь если бы не хотели, то не ударили бы". Стоило мне только выйти из мастерской, где я, наконец-таки нашёл именно то, что я бы хотел подарить близняшкам, как один из прохожих сильно толкнул меня в спину. Каким-то чудом мне удалось удержаться на ногах и в этот момент из-за угла мастерской в меня врезался какой-то мальчишка.

Упав, я мгновенно перевернулся на спину и выставил перед собой левую руку, приготовившись скастовать в нападавших, по ситуации любой заклинание из моего небогатого арсенала. Правая рука уже сжимала рукоятку ножа (длинное клинковое оружие мне по малолетству было ещё запрещено носить). Однако всё, что я увидел – обычную публику и спины обоих напавших, разбегавшихся в разные стороны от меня. Вдруг сначала в одного, потом в другого врезались сгустки тёмного пламени, заставившие из замереть на месте. Люди отхлынули в разные стороны от таких свидетельств применения магии, несколько человек выхватили свои палочки. Я обернулся. От кареты ко мне бежал мой спутник, которого я, исходя из того, что он одарённый, заранее записал в свои телохранители. В руке у него была палочка.

Полиция прибыла с завидной оперативностью. Добычей карманников оказался лишь кошелёк, в котором у меня была небольшая сумма денег. Чековая книжка и подарок близнецам остались в неприкосновенности. В полицию правда, всё равно пришлось поехать и дать показания, даже больше не из-за самого нападения (тут мои слова даже не стали удостоверять магически, хватило титула), а из-за применения моим телохранителем условно боевого заклинания "duratus".

В том, что нападение удалось, виноват был только и исключительно я, разобрав эпизод по косточкам, это стало понятно со всей определённостью. Во-первых, я оставил охранника в карете, пока сам ходил по ювелирным лавкам и мастерским. Во-вторых, почувствовав наблюдение (а я его почувствовал) я не стал принимать никаких мер предосторожности, понадеявшись на амулетную защиту. В-третьих, не подумал, что целью нападения может быть не моя жизнь, а моё имущество. В-четвёртых, не узнал, какие способы используют одарённые на Земле для предотвращения карманных краж. В пятых, попросту забыл, что защита от ножа и защита от той же дубинки отличаются друг от друга как по структуре, так и по используемым силам.

Пока я анализировал произошедшее, мой спутник также пришёл к определенным выводам, так как бухнулся на колени и стал умолять наказать его за допущенную оплошность. Пришлось несколько остудить его пыл, приказав воспринимать данный эпизод как мою, а не его ошибку. Но всё равно, больше в своей охране я его не встречал. Сама же охрана после этого случая была увеличена до двух человек, постоянно находившихся рядом со мной в моих поездках.

Задержавшись в Льеже, к придорожному трактиру я добирался уже ночью. Вдруг, из окна кареты я увидел необычное зрелище:

Чуть в стороне от дороги открылась площадка, освещённая матовым, похожим на лунный, светом. На этой площадке танцевали красивые девушки в длинных белых платьях с распущенными волосами. На головах девушек были венки из крупных, ярких цветов. Несмотря на то, что окна кареты были закрыты, я явственно услышал весёлую музыку и чарующий девичий смех.

В центре круга из танцующих девушек танцевал парень. Обычный парень, судя по всему, подённый работник, шедший куда-то по своим делам. У меня на глазах он выхватил из круга одну из девушек и впился ей в губы поцелуем. Как только карета минула площадку, свет погас и более я ничего не смог рассмотреть.

Выйдя из кареты, я попытался расспросить своих провожатых об увиденном. Однако, оказалось, что никто из них ничего не заметил!

В самом же постоялом дворе мой рассказ вызвал нешуточный переполох: оказалось, что мне посчастливилось полюбоваться на охоту виллис – дев, не доживших до своей свадьбы. В период с весеннего по осеннее равноденствие они по ночам пробираются на Землю и заманивают к себе в круг парней. Танцуя с виллисами, парни отдают свою жизненную силу и к утру превращаются в скелеты. У меня подробно расспросили, где я видел танец виллис, чтобы с утра поехать и сжечь останки бедняги по обряду, для того, чтобы он не превратился в нежить. У меня возник резонный вопрос:

– А как этот парень вообще оказался вне стен ночью, если в округе бродит такое?

– Виллисы непредсказуемы, сегодня они здесь, а завтра могут и около Берлина очутиться, – ответила хозяйка постоялого двора, дородная фрау Марта Гёсс.

– Ну хорошо, виллисы, а что, кроме них на ночного путника и напасть некому?

– Ну, амулет, наверное, у бедняжки хороший был, чтобы и от кукиша, и от волколака защитить, и от упыря скрыть. А маньяков здесь уже давно не было. Только вот чтобы от виллис спастись – совсем другие силы нужны.

Тут в помещение вбежал один из моих сопровождающих:

– Первородный! Мы сейчас глянули, а защитный амулет практически разряжен, ещё чуть-чуть и пленили бы нас виллисы.

Услыхав мой титул, окружающие подались назад и склонились в глубоком поклоне. Я прошёл к карете и из собственного стандартного накопителя (полезная штука, всегда лучше иметь такой под рукой) подзарядил защитный артефакт.

Глава 21

Откладывать в долгий ящик свою задумку по сколачиванию команды я не стал. Сразу же после обеда я отозвал в сторону Грету, Ричарда и Терезу. За нами хвостиком увязалась и Кристина и я не стал её останавливать. Рассевшись в пустом классе, дети ожидающе уставились на меня. Я сразу же изложил суть моего предложения:

– Итак, я предлагаю дополнительные совместные тренировки. Я научу вас правильно развивать свою энергосистему. Кроме того...

Я не успел закончить свою речь. Грета вскочила и воскликнула:

– Я – за! Куда сдавать мою девичью честь?

Честно говоря, я не понял:

– В смысле – сдавать?

– Ну, за такое ты явно будешь требовать не меньше, чем клятву служения. Так вот – мы согласны. Осталось только уточнить, как ты будешь привязывать нас к себе. – И, глядя в моё абсолютно ошарашенное лицо, искренне расхохоталась.

К её смеху присоединились и остальные, в том числе и я. Отсмеявшись, Грета посерьёзнела и сказала:

– А если без шуток, то, не скажу за других, но я готова принести клятву ученика не разглашать те знания, которые ты передашь мне. И, естественно, я готова учиться у тебя всему, чему ты посчитаешь нужным меня учить.

– К сожалению, именно тебя я многому научить не смогу.

– Это из-за того, что мне уже почти двенадцать лет?

– Да.

– Что ж. я буду рада научиться хоть чему-то.

– И я тоже готова, – произнесла Тереза. – Я могу тотчас же поговорить с мамой, чтобы она предоставила нам заклинательный покой для принесения клятвы.

– И я, – не вставая с места, поднял руку Ричард. – Я тоже хочу учиться у тебя, Серж Ривас.

Я посмотрел на Кристину, тихо сидевшую за партой. она поймала мой взгляд и неожиданно вся как будто стала светиться изнутри. Прижав руки к груди, она с надеждой спросила: "Можно?" Я кивнул. Она вскочила и захлопала в ладоши. Я повернулся к Терезе.

– Что ж, инициатива наказуема исполнением. Беги, договаривайся, мы подождём тебя здесь.

– А можно и мне тоже обучаться у Вас, первородный? – неожиданно раздался голос сбоку от меня. Повернувшись на него, я обнаружил Александру, стоящую в двух шагах. Причём, до того, как она заговорила, я не только не видел, но и не чувствовал её, несмотря на то, что моя защита теперь была значительно качественней, чем раньше, и не глушила мои органы чувств. Тут поневоле поверишь в способности Александры становиться невидимой.

Я вопросительно приподнял бровь, на что Александра захлопала глазками с совершенно невинным выражением лица. Ладно, сочтёмся. Я окинул её внимательным взглядом с ног до головы. В ответ она приняла "портретную" позу.

– Что ж, Вы можете присоединиться к нам, родовитая Александра, – медленно произнёс я, – однако Вы должны понимать, что клятва, которую дадите Вы, будет несколько... расширена.

– Разумеется, учитель и для Вас – просто Аликс (вот стерва).

В клятву ученика для Александры (фиг ей, а не личное обращение) я внёс обязательство не разглашать без моего разрешения вообще никакую информацию, которую она услышит из моих уст или обо мне. А то кто её знает – подкрадётся так вот незаметно и всё, прощай секретность того же общения с домовыми.

***

Ритуал принятия клятв учеников и ответной клятвы учителя меня неожиданно утомил. И вообще накатило какое-то меланхоличное настроение. Я сидел в уголке гостиной, пока остальные занимались различными забавами. Несколько раз меня пробовали втянуть в них, но я мягко отказывался.

Через какое-то время в гостиную вошла чета Тодт. Мария огляделась вокруг, нашла меня и решительно двинулась в моём направлении. Я поднял на неё глаза. Мария присела рядом:

– Почему грустишь, Серж?

– Я ведь мог попытаться спасти этого несчастного из лап виллис, но даже не подумал, что там происходит что-то плохое. Это было очень красиво!

Она притянула меня к себе:

– Милый Серж, не казни себя. Справиться с виллисами ещё никому не удавалось. Последний раз их пыталась уничтожить группа, состоящая из двух троек боевых и двух десятков просто опытных, сильных магов. Никто из них не вернулся.

– Ого! Но почему? Виллис же не так много?

– Не много? – Спросил тихо подошедший к нам Георг. – А ты помнишь, сколько их было?

Я погрузился в воспоминания. Вот танцующий круг виллис. Их... шестнад... нет, восемнадцать. Вот одну из них выхватывает парень и начинает целовать. А танцующих... стоп!

– Подождите, когда парень выхватил одну из виллис из круга, число их в круге не изменилось. Как было восемнадцать, так и осталось. Но это означает, что их может быть и сто и двести...

– И даже больше, – подхватил мои слова Георг. Завидую я твоей памяти, Серж. Так чётко вспомнить виденное из окна кареты я бы не смог.

Не скажу, что я полностью успокоился, но стало значительно легче. Тут мне вспомнился ещё один вопрос, возникший во время наблюдения за виллисами:

– Скажи, Мария, а почему виллисы были в белых платьях, а ты замуж выходила не в белом?

Такой красной я Марию ещё не разу не видел. Георг издал сдавленный смешок и резко отвернулся от нас. Пришлось выкручиваться:

– Хотя это действительно неважно. Спасибо за информацию. И ещё один, вернее два вопроса. Кто и как занимается моей охраной и, наверное, надо поставить на карету более сильные отвлекающие артефакты, ты не находишь, Георг?

Тот повернулся и изобразил поклон:

– Что касается охраны, это просто. Мария от твоего имени заключила договор с отрядом наёмников, специализирующихся именно на охране высокопоставленных персон. Они и присылают своих людей. Внутри же замка Тодт охрана осуществляется силами людей семьи. Охрана в Льеже и замке Ипр осуществляется силами рода Ривас. Ну а дополнительная защита на карету действительно будет совсем не лишней. Только я не могу себе позволить, чтобы ты брал на себя эти расходы. Карета-то моя, я лучшее отвлечения обеспечивается, если оно встроено в карету.

– Что ж, тогда я предлагаю поделить эти расходы пополам. Сделка?

– Сделка.

После этих слов я встал с диванчика и бросил искоса взгляд на Марию. К счастью, её лицо уже почти вернулось к нормальному цвету, только уши ещё предательски алели. Видя её смущение, я счёл за благо отложить расспросы о причинах, побудивших её так по-дурацки организовать мою охрану.

***

Когда я только брался за обучение детей, меня глодало сомнение, что жители Земли, не имеющие магического зрения, смогут проводить те же тренировки, что и я. Однако оказалось, что даже не видя своего резерва и тока энергии по телу, они ощущают его. Так что главным препятствием оказалось не их непонимание а моя "неторопливость" в рассмотрении энергосистемы другого человека. После того, как я наконец, неделю спустя, смог составить вполне пристойное представление об энергосистеме каждого из моих учеников, дело пошло на лад. Радовало хотя бы то, что с каждым разом на "рассмотрение" чужой системы, уже исследованной ранее, уходило всё меньше времени.

Мои функции не ограничивались исключительно демонстрацией того, как выполнять упражнения. Начиная с того момента, как я мог уже рассмотреть всю энергосистему ученика, я мог направлять его энергию по его каналам, и обеспечивать её напор, позволяющий каналам именно развиваться.

Как я и сказал, многому научить Грету я уже не смогу – просто не хватит времени. Поэтому я сознательно пошёл на перекос в построении её энергосистемы, сделав основной упор на развитие каналов между средоточием и головой. Так я надеялся оставить ей шанс заниматься в будущем высшей магией.

Из прочих моих учеников наивысших успехов добилась, естественно, Александра. Казалось, эта девочка не уставала, когда видела перед собой конкретную цель. Конечно же, её энергосистема состояла, скорее не из пучков тонких нитей, а из переплетения небольшого количества толстых, но и это по сравнению с той картиной, которую я наблюдаю у взрослых магов Земли, является громадным прогрессом.

Посмотрев на Александру, я и для Ричарда и для Терезы решил использовать тот же способ.

Кристина же оставалась одной большой загадкой. Мало того, что я так и не смог определить её резерв, несмотря на долгий физический контакт, то есть энергосистему я видел, а вот резерв продолжал быть скрытым от меня. Так ещё и сами каналы были очень необычны – крупные, но заканчивающиеся какими-то обрубками. Никакого разветвления на окончаниях, никаких следов атрофировавшихся каналов – такое впечатление, что её система создана искусственно и сразу пересажена ей в готовом виде. Причём работать в таком виде она даже теоретически не могла! Это как свободно распоряжаться кистью своей руки: сгибать пальцы, двигать всей кистью и так далее, при условии, что эта самая кисть отрублена и лежит на расстоянии нескольких метров от остального тела.

Однако всё работало! Энергия исправно доходила до обрубленных мест и двигалась обратно, сама Кристина говорила, что с каждым днём чувствует свою энергосистему всё лучше. Поэтому я попросту отложил данный феномен в сторону, надеясь, что разобраться в нём мне поможет какой-нибудь счастливый случай.

Успехи в выполнении роли учителя привели меня в приподнятое расположение духа – ровно до двадцать девятого марта, когда из Люксембурга вернулись мои подарки близнецам. Вернулись нераспечатанными. Всё-таки они обиделись. И именно в тот же день мой резерв опять увеличился на одну десятую без каких-либо особенных действий с моей стороны. Ну и как прикажете это понимать?

***

Двадцатое апреля – день рождения Терезы. По этому поводу мы сегодня едем выбирать ей фамильяра.

Как я понял из объяснений, фамильяр это дух, связывающий себя по доброй воле с магом и помогающий ему во всех делах: и в бытовых – уборка там, готовка, шпионаж; и в магических – фамильяр как-то облегчает изучение магом определенного направления магии. В случае опасности, фамильяр может и сам колдануть для защиты мага. Короче – тот же дух-защитник Гиперборейской Империи, только вот из-за своей исключительности (духов-защитников может быть несколько, фамильяр всегда один) могущий постоянно иметь телесное воплощение. Телесным воплощением фамильяра может стать любое животное или химера.

Сами духи стоят дёшево, но вот если никто из них сам добровольно тебя не выбрал, ритуал привязки уже очень дорог. Поэтому фамильяров можно встретить далеко не у каждого мага.

Ближайшая к замку Тодт биржа фамильяров располагалась на окраине Дюссельдорфа. Это солидное каменное двухэтажное здание, увитое диким виноградом. Войдя внутрь, мы подошли к длинной стойке, за которой стоял абсолютно лысый неодаренный лет тридцати пяти с глубоко посаженными маленькими глазками и длинным тонким носом. Инициативу в разговоре взял на себя Георг. После нескольких фраз, служащий проводил нас на второй этаж, который представлял из себя абсолютно пустое помещение без внутренних перегородок. Свет в помещение проникал через мансардные окна, стены же были без единого проёма.

Служащий предложил нам с Георгом отойти в сторону, а Терезе пройти в центр помещения и капнуть своей кровью на пол. Если какой-нибудь из духов захочет стать её фамильяром, то он проявится. Если таких будет несколько – то девочка сама сможет выбрать себе того, кто ей больше по душе. После выбора, она должна протянуть руку, дождаться, пока выбранный дух усядется на неё и произнести имя, которое она выбрала для своего фамильяра. Сразу после этого произойдёт привязка и фамильяр обретёт тело. Нам надо быть готовыми к тому, что девочка может потерять сознание от упадка сил, вызванного данным обретением фамильяром физической оболочки.

Мы послушались и отошли в сторону. В углу обнаружилась нарисованная мелом линия, за которую мы и зашли. Я поинтересовался у Георга:

– А почему служащий неодарённый?

– Для того, чтобы духи не путались с тем, кто именно их вызвал.

Подосадовав на себя (мог бы и догадаться) я вместе с Георгом стал ждать результатов.

Ожидание не затянулось. Около Терезы почти сразу стал увиваться какой-то дух, принявший вид маленького мальчика с большими, похожими на стрекозиные, крылышками. Точь-в-точь тот добрый фей, про которого графу Ашениаси в детстве рассказывала кормилица. Увидав духа, Тереза захлопала в ладоши:

– Он прилетел, прилетел! Видите! Серж, дядя Георг, он прилетел! Хочешь остаться со мной? – она протянула духу сразу обе руки. Тот, не раздумывая, тут же упал в её раскрытые ладони.

– Я назову тебя Даниэлем, – произнесла Тереза. Георг, при этих словах, ощутимо вздрогнул. Дух же рассыпался облаком золотых искорок, которые растаяв, открыли нашим взорам... хомяка.