Текст книги "Жилец (Арендатор смерти)"

Автор книги: Сирил Хейр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Может быть, вы получали от него какие-то известия?

– Нет.

– Благодарю вас. А теперь не будете ли вы так любезны сообщить мне, что мистер Дюпин делал здесь сегодня утром?

– Мистер Дюпин?

– Именно это я и сказал.

– Я... я, ей-богу, не знаю.– Ее голос дрогнул.– Он приходил увидеться с моим мужем. Они ушли вместе.

– Я это знаю,– строго произнес Маллет.– Но это не ответ на мой вопрос. Что они делали вместе?

– Я не знаю,– повторила миссис Илз с отчаянием в голосе.– Честно не знаю. Я... я бы и рада была узнать. Но он никогда мне не говорил.

– Ну а известно ли вам, так или иначе, что капитан Илз каким-то образом был связан с мистером Дюпином?

– Да.

– Как долго?

– Ну, по-моему, несколько месяцев. По меньшей мере, с прошлого лета.

– Вы не упомянули об этом только что, когда я вас спрашивал,– напомнил ей Маллет.

– Простите, я не думала, что это имеет какое-то значение,– последовал неубедительный ответ.

– Но это были какого-то рода деловые отношения, по всей видимости.

– Да, только бесполезно спрашивать меня, в чем они заключались, потому что я просто не в состоянии вам сказать. Он всегда был ужасно скрытен на этот счет. И это... это сильно меня пугало.

– А чего тут было пугаться?

Миссис Илз слегка поежилась.

– Дюпин,– пробормотала она.– В нем есть что-то ужасное. Я его до смерти боюсь.

Несколько минут спустя Маллет удалился, унося в голове свежие факты и впечатления, а в кармане – листок бумаги с напечатанным на нем текстом. В ходе дальнейших расспросов так и не удалось выудить у миссис Илз еще что-то относительно характера тех дел, которые были у ее мужа с Дюпином, и то, как она настаивала на своем неведении, убедило детектива в ее искренности. Ему удалось выяснить лишь одно, дело, в чем бы оно ни состояло, включало в себя какую-то поездку за границу, но куда или когда совершались поездки, она не могла или не пожелала сказать.

Из маленького кабинета Маллет вышел в коридор, ведущий к входной двери. Когда он оказался за дверью, колыхание юбок за углом сообщило ему, что насупленная служанка не настолько уж равнодушна к делам своей хозяйки, как ему показалось. Он нагнал ее в прихожей.

– Вы подслушивали под дверью, как я полагаю?– спокойно проговорил он.

– Да,– с вызовом ответила она.– И более того, я могу вам кое-что рассказать.

– Слушаю вас.

– Я знаю, когда капитан ездил за границу, и она тоже, что бы там ни говорила.

– Не будем сейчас о вашей хозяйке. Откуда вы знаете?

– Я слышала, как он об этом говорил,– так же, как я только что слышала вас, понимаете? "Я отправляюсь в небольшую заграничную поездку сегодня ночью",– сказал он так же ясно, как это сейчас говорю я.

– Когда это было?

– Утром, когда он пришел с ней повидаться.

– Но в какое утро?– Маллет начал раздражаться.

– В пятницу 13-го,– ответила горничная с мрачной убежденностью.– Такую дату так сразу не забудешь. А что касается поездки, то я могла бы ему сказать, что ничего хорошего из нее не выйдет.

На лице Маллета не промелькнуло ни тени эмоций, и девушка, жадно всматривавшаяся в него, чтобы выяснить, какой эффект произвело ее разоблачение, явно была разочарована.

– Это правда, то, что я вам рассказываю!– заверила она.

Инспектор не отреагировал на ее утверждение. Вместо этого спросил:

– Как ваше имя?

– Мое-то? Дауэс, Флоренс Дауэс, и я...

– Нам могут понадобиться ваши показания. Где вас можно найти?

– Да уж не здесь! Как только эта неделя закончится, тут меня вы не найдете. Это я могу вам пообещать!– зло выпалила она.

Все такой же невозмутимый, Маллет взял на заметку адрес, которой она ему сообщила, и выбрался на мокрую и обдуваемую ветром улицу. "Если бы миссис Илз продала еще несколько вещей, чтобы заплатить жалованье своей служанке,– пробормотал он самому себе, шагая по залитому потоками воды тротуару,– она избавила бы себя и своего мужа от крупных неприятностей".

Глава 19

РЕЗУЛЬТАТЫ НЕБОЛЬШОГО СПОКОЙНОГО ОБДУМЫВАНИЯ

Понедельник, 23 ноября

– Да, это та самая пишущая машинка,– объявил Франт.

Они с Маллетом стояли у стола и смотрели на два письма, отпечатанные на бланках "Лондон энд империал эстейтс ЛТД". Инспектор взял увеличительное стекло и какое-то время вглядывался в шрифты.

– Абсолютно точно,– признал он наконец, выпрямляясь.– Это письмо,– он показал на то, что было подписано лордом Генри Гейвстоном,– отпечатано на машинке, которой я воспользовался сегодня утром в доме у миссис Илз. Видите, "с" немного выбивается из общего ряда? А если посмотреть в лупу, то можно увидеть крохотный дефект в поперечине буквы "J". Отдадим это на экспертизу, но для наших целей сойдет и так.

Франт сиял. Он потирал руки и дрожал от волнения.

– Ей-богу, мы до него добрались!– воскликнул он. Потом посмотрел на своего шефа. И то, что он увидел на его лице, побудило сержанта уже с некоторым сомнением произнести: – Разве нет, сэр?

Маллет задумчиво наморщил лоб. Затем потеребил свои усы, да так, что, казалось, волосы вот-вот вылезут с корнем. Какое-то время он стоял молча, будто вовсе не слышал восклицания Франта. Наконец медленно повернулся к нему и проговорил сдержанным голосом:

– Добрались ли? Давайте-ка присядем и обдумаем это спокойно.

Он сел за свой письменный стол и достал из ящика лист бумаги. Франт устроился напротив инспектора, его воодушевление внезапно сменилось неприятной вялостью.

– Во-первых,– сказал Маллет, откручивая колпачок своей авторучки,– кто это "он"?

– Ну, Илз, как я полагаю,– отозвался сержант.

– Илз,– веско повторил инспектор и написал это имя наверху листа.– А мотив?

– Деньги,– тут же откликнулся Франт.– Деньги и ревность. А возможно, и страх, что его изобличат как двоеженца.

Маллет написал: "Деньги, ревность, разоблачение" под заголовком "Мотив".

– Улики?– был его следующий вопрос.

– Письмо в банк,– последовал готовый ответ.

– Вы имеете в виду, что он мог его написать,– уточнил Маллет.

– Да, конечно.

"Доступ к пишущей машинке",– написал Маллет.

– Он мог положить письмо среди бумаг Баллантайна, с тем чтобы тот отнес его в контору,– продолжил между тем Франт.

– Гм. Мог ли? Нет, не мог, потому что Баллантайн надежно запирал свой "дипломат"...

– Если миссис Илз говорит правду...

– Согласен. И насколько нам известно, Илз никогда не находился в квартире в одно время с Баллантайном, а Баллантайн никогда не расставался со своим чемоданчиком. Первое предположение опирается не только лишь на показания миссис Илз. Его подсказывает простой здравый смысл. А вот со вторым дело обстоит иначе, здесь она может ошибаться.– Он написал несколько слов, а потом прочитал: – "Вопрос: доступ к бумагам Баллантайна?"

– Илз также мог иметь доступ к бумагам Дюпина,– предположил Франт.

– Да,– признал Маллет.– Мы знаем, что он состоял в тесных отношениях с Дюпином. Но здесь есть свои трудности. Первое – с чего бы ему печатать письмо на квартире своей жены, а не в доме Дюпина? Второе – не согласуется ли эта версия в равной степени с тем, что Дюпин был его сообщником?

– Да, существует такая возможность,– неохотно согласился Франт.

– Все выглядит не так уж просто, если в это вникнуть, не правда ли?продолжил инспектор.– Итак, что еще мы можем написать под заголовком "Улики"?

– Его поездка за границу в ночь убийства.

Маллет включил и этот пункт.

– А вам не приходило в голову,– спросил он, когда закончил писать,– что все это вводит в оборот ту нашу версию, согласно которой Баллантайна убил Колин Джеймс?

– Конечно.

– Значит, на основании этого письма вы думаете, что Джеймсом был Илз?

– Не только поэтому,– возразил Франт.– Илз длительное время не имел определенного места жительства. Это давало ему прекрасную возможность несколько недель жить на Дейлсфорд-Гарденз в качестве Колина Джеймса, не возбуждая подозрений. Потом надо иметь в виду эту таинственную поездку за границу в ночь на 13-е. Я согласен, что, возможно, он смог бы ее объяснить. Но пока он этого не сделает,– а у меня есть предчувствие, что у него это не получится,– я настаиваю, что у нас есть веские улики именно против него. Все факты указывают на Илза больше, чем на кого-то другого.

Пока подчиненный говорил, Маллет кратко помечал ключевые моменты. Потом он сказал:

– Есть, знаете ли, один факт, который не очень-то вяжется с тем, что это он.

– Какой факт?

– Борода. У Илза – усы, как вы, по-моему, знаете. Рыжеватые, щеточкой. Я догадываюсь, что вы сейчас скажете, Франт. Он мог прикрыть их фальшивыми, которые снял вместе с бородой. Но у Джеймса – я имею в виду, настоящего Джеймса – верхняя губа гладко выбрита. Зачем идти на такие хлопоты воровать паспорт и гримироваться под его владельца, если вы даже не удосужились побриться?

– Убийцы не обязательно действуют логично,– возразил Франт.– Конечно, это абсурд – готовиться к убийству и при этом не удосужиться сбрить свои усы, но люди порой совершают абсурдные вещи. Я не нахожу ничего невозможного в этой мысли.

– Ну хорошо. Не будем сбрасывать Илза со счетов. Между прочим, а как это согласуется с вашей вчерашней теорией, что убийство совершили на пару Джеймс и Фэншоу?

Франт задумался.

– Не согласуется,– признал он.– То есть у нас пока нет ничего указывающего на какую-либо связь между Илзом и Фэншоу. Правда, за исключением того обстоятельства, что оба они отправились за границу в одну и ту же ночь.

– А это уже что-то,– согласился инспектор.– Не стоит слишком уж полагаться на совпадение и ожидать, что три человека, замешанные в этом деле, случайно выберут одну и ту же ночь для такого путешествия. Хотя, помимо этого, между ними нет никакой связи. Более того, есть связь, причем тесная, между Илзом и Дюпином, которая не согласуется с тем, что он как-то связан с Фэншоу, заклятым врагом Дюпина. По всем признакам они – два совершенно независимых друг от друга человека, у которых – так уж случилось – есть повод ненавидеть одного и того же, а именно Баллантайна. В настоящий момент я склонен думать, что с включением Илза выбывает Фэншоу.Маллет написал еще несколько слов на листке.– Может быть, Джеймс?пробормотал он и подчеркнул слово "может". Затем посетовал: – Я не вижу в этом смысла. Эти усы не дают мне покоя. То, что вы говорите, возможно, правильно в качестве общего суждения, но, как мне кажется, неприменимо к данному делу. Джеймс, кем бы он ни был, разработал свой план с величайшей тщательностью, принял все меры предосторожности. С чего бы он упустил столь очевидную и простую деталь? А потом, зачем Илз рассказал своей жене, что он собирается ехать во Францию? В этом не было никакой необходимости. В качестве Джеймса он, естественно, афишировал этот факт. Но разве отсюда не следует, что в качестве Илза он должен был держать это в тайне настолько, насколько возможно?

Франт застонал.

– Я сдаюсь,– заявил он.– У вас, кажется, на все есть ответы. Я был болваном, делая скоропалительные выводы. Мы не продвинулись ни на дюйм.

– Не нужно так спешить,– предостерег его Маллет.– Нам ни к чему сразу же впадать в другую крайность. Все эти несоответствия можно объяснить. Я лишь говорю, что в настоящее время у нас нет улик для того, чтобы арестовать Илза за убийство.– Он вытащил еще один лист бумаги и продолжил: – В конце концов, на Илзе свет клином не сошелся. У нас тут набралось немало фактов, указывающих в разных направлениях на разных людей. Я предлагаю взяться за каждого по очереди, поступить с ним так же, как мы это только что сделали с Илзом, и посмотреть, что из этого получится. Кто там следующий?

– Дюпин,– предложил сержант.

– Да, по логике вещей следующим должен идти он. Мотив?

– Дюпин хотел получить свою долю уворованных денег, с которыми, как он знал, собирался удрать Баллантайн.

– Неплохо. Улики?

– Он мог пристроить письмо в банк среди бумаг лорда Генри.

– Безусловно. Что-нибудь еще?

– Дюпин занимался какими-то темными делишками совместно с Илзом, так что аргументы против Илза до некоторой степени применимы и к нему.

– Да... Но Дюпин не мог быть Джеймсом, насколько я понимаю?

– Нет. Я наводил о нем справки. В субботу и воскресенье после убийства он находился в Лондоне.

"Не Джеймс",– написал Маллет.

– Значит, Дюпин должен был иметь помощника.

– Это очень логично,– согласился Франт.– Единственное, что я могу еще выдвинуть против него,– это общую линию его поведения.

– Оно, конечно, достаточно неуклюжее, чтобы порядком напугать миссис Илз,– заметил Маллет.

– И Дюпин сам чего-то до смерти боится.

– Судя по тому, что я слышал на дознании, это не что-то, а кто-то, и зовут его – Фэншоу.– Маллет закончил скудное досье на Дюпина и объявил: Фэншоу! Думаю, он заслуживает даже персонального листа.

– С мотивом тут никаких трудностей,– сказал Франт.

– Мотив более чем достаточный,– отозвался инспектор, изложив его на бумаге. Потом произнес вслух: – А) улики, б) угрозы, в) возможность, г) путешествие.

– Выглядит весьма впечатляюще,– оценил сержант.

– Да. Но это было бы еще более впечатляющим, если бы нам не пришлось добавить, что он не Колин Джеймс.– И Маллет дописал это на листке.

– Какая удача для Фэншоу, что Джеймса и Баллантайна видели идущими вместе по Дейлсфорд-Гарденз, а потом Джеймса видели уходившим оттуда. У нас ведь нет сомнений относительно добросовестности свидетеля Роуча, не так ли?спросил Франт.

– Абсолютно никаких. Я наводил о нем справки. Похоже, он в высшей степени надежный человечек. Между прочим, есть ли какие-то доказательства того, что Фэншоу извлек выгоду из этого преступления – я имею в виду финансовую?

– Нет. Он живет очень тихо со своей сестрой в Дейлсфорд-Корт-Мэншнз. И я бы сказал, что он, безусловно, очень нуждается в деньгах.

– А вы ходили к "Роусонам" на Корнхилл, чтобы выяснить, там ли он купил свой билет до Парижа?

– Да. Это все в полном порядке.

Маллет вздохнул и аккуратно положил исписанный лист поверх других.

– Думаю, следующим идет Харпер,– сообщил он.– У него тот же мотив, что и у Фэншоу, только, так сказать, со сдвигом на одну ступень, плюс, возможно, деньги. И в отличие от Фэншоу, он вдруг разбогател после убийства. Как и Дюпину, ему есть что скрывать, и он чем-то напуган. В отличие от Илза или Дюпина, не похоже, чтобы Харпер прежде был как-то связан с Баллантайном или знал о его финансовых операциях. В отличие ото всех остальных в этом списке, он открыто признает, что видел Джеймса,– и, между прочим, нечаянно или нарочно, ухитрился очень тщательно замести следы Джеймса. Странная личность этот Харпер и в странном положении находится. Похоже, он – связующее звено между различными частями этой головоломки.

– Вы ведь не думаете, что это он совершил убийство, или думаете?поинтересовался Франт.

– Совершил его? Нет...

– Или, может, каким-то образом помогал его совершить?

– Харпер, безусловно, помог его совершить, сняв для Джеймса дом на Дейлсфорд-Гарденз. Конечно, это может быть всего лишь совпадением. Жаль, что вы не видели его в тот день, когда мы обнаружили тело... Говорю вам, Франт, этот парень что-то знает! Вопрос, который не дает мне покоя: известно ли ему, что он это знает?

На какое-то время установилась тишина, нарушаемая лишь слабым поскрипыванием ручки инспектора по бумаге.

Еще один лист лег на стопку, и на какое-то время в комнате воцарилась тишина. Инспектор и сержант сидели погруженные в свои мысли.

– Есть еще Крэбтри,– проговорил наконец Франт.

– Крэбтри? Да, конечно, слуга. Правильно, не следует его забывать. Давайте-ка посмотрим его мотив, он тот же, что и у Харпера – на сей раз со смещением еще на одну ступень. Крэбтри был на Дейлсфорд-Гарденз, и мы можем судить лишь с его слов, что он уехал в пятницу утром. На самом деле мог провести там весь день и прикончить Баллантайна, когда тот пришел с Джеймсом.

– Тогда получается, что он – сообщник Джеймса,– заметил сержант.

Не обязательно, хотя похоже на то. Предположим, Джеймс мог оставить Баллантайна живым и здоровым, а потом Крэбтри воспользовался возможностью убить его и набить карманы наличностью, которую Баллантайн имел при себе. Затем с частью денег он отправляется на скачки в Спеллзборо, а остальное он отдает Харперу, который, в свою очередь, обещает ему хорошую работу, возможно в Кении. Как вам нравится такой поворот?

– Должен признать, что не слишком.

Маллет рассмеялся:

– Вот и мне тоже. Как видите, при внимательном рассмотрении не остается ничего, на чем мы могли бы построить дело. И нам прекрасно известно, что все наши допущения не признает ни один суд присяжных на свете. Увы, за все это время мы ничуть не приблизились к ответу на два вопроса, без которых не воссоздать истории этого преступления: кто был Колин Джеймс и почему Баллантайн пошел на Дейлсфорд-Гарденз?

– Довольно разношерстная компания подозреваемых,– сказал Франт, вороша пальцем небольшую стопку бумаг.

– Да, но все они связаны между собой тем или иным образом. Смотрите, Крэбтри вел хозяйство у Джеймса, Харпер устроил его на эту работу, Фэншоу был другом отца Харпера, Дюпин боится Фэншоу, и, наконец, Илз, выполнявший какую-то грязную работу для Дюпина... Добавьте к этой цепочке миссис Илз – и она снова приведет к Баллантайну.

– Ну что же, мы хотели отыскать связь между Джеймсом и Баллантайном,проговорил сержант с усмешкой,– вот она и выстроилась. Но получается уж очень окольный путь.

– Да уж. Согласен. Хотя все возможно. Но мы должны вставить в список еще одного подозреваемого.

– Вы имеете в виду миссис Илз?

– Нет, хотя мне до сих пор не все понятно в этой даме. По правде говоря, вряд ли какой-то мужчина способен понять ее до конца.

– Тогда миссис Баллантайн?

– Нет, нет. Это не женское преступление. А кроме того, она давно уже прошла ту стадию, когда могла бы хотеть убить Баллантайна – насколько я разбираюсь в человеческих характерах. Думаю, миссис Баллантайн из тех женщин, которая будет снова и снова отравлять жизнь несчастному грешнику, терпеливо, с сознанием собственной правоты, и испытывать гордость по поводу того, что терпеливо сносит все те несчастья, которые он ней принес. Подозреваемый, которого нам предстоит внести в список, более опасный тип.

– Кого же вы имеете в виду?

– X,– ответил инспектор.– Неизвестная величина, которая может опрокинуть все наши расчеты. Забыть о нем было бы роковой ошибкой. Составляя список предполагаемых преступников, вы всегда склонны надеть на себя шоры и не принять во внимание, что существует кто-то вне вашего списка. Всегда внесите X и держите с ним ухо востро.

– И как же нам отыскать этого таинственного X?– спросил Франт с нескрываемой иронией.

– Предлагаю немного поразмыслить над этим в спокойной обстановке,сказал Маллет.– Если только не неожиданное везение, я не думаю, что всплывет еще что-то способное нам помочь. Факты – вот они,– он показал на письменный стол,– и мне предстоит их истолковать.

– Но вы только что сказали,– напомнил Франт,– что там нет ничего, чем можно было бы подкрепить обвинительный приговор.

– Возможно, нет. Но когда знаешь, где искать, не так сложно найти то, что тебе нужно. По крайней мере, я на это надеюсь. Конечно, случается и так, что тебе уже точно известно, кто убийца, а ты не в состоянии его уличить.

Франт встал, чтобы уйти.

– Пока вы этим занимаетесь,– произнес он,– вы не будете против, если я немного поработаю самостоятельно?

– Конечно нет. А что вы задумали?

– Я по-прежнему считаю, что Илз – наиболее вероятный фигурант в нашем списке. Хотя о нем нам известно меньше всего. Я хотел бы запросить ордер на его арест.

– Ордер?

– Да, за двоеженство.

Маллет уставился на сержанта.

– Но вы не можете,– сказал он.– Не можете, опираясь только на историю, которую рассказала мне миссис Илз...

– А я и не собираюсь опираться на нее. Если Баллантайн пронюхал о его первом браке, то в его бумагах должны быть какие-то записи об этом. Все документы находятся у Реншоу. Попрошу, чтобы он дал мне их просмотреть.

Маллет не замедлил показать, что оценил идею своего подчиненного.

– Это действительно хорошее предложение,– признал он.– Сделайте это. Выясните, можем ли мы доказать правдивость истории миссис Илз, и дайте мне знать.

– А потом я смогу запросить ордер?

Инспектор улыбнулся, отчасти как родитель, уступающий ребенку, который жаждет удовольствия.

– Посмотрим,– улыбнулся он.– Возможно, когда я это обдумаю, нам понадобится ордер на арест за что-то более серьезное, чем двоеженство.

– Значит, вы считаете, что в конечном счете я прав насчет Илза?

– Нет, не считаю!– неожиданно взревел инспектор, выведенный из себя.Ничего я пока не считаю. Я только прошу вас уйти и дать мне подумать!

И Франт обнаружил, что его буквально выгнали из комнаты.

"Похоже, у некоторых людей размышления съедают все рабочее время,таков был невысказанный комментарий сержанта, когда он уходил.– Но я готов побиться об заклад: первое, что он сделает,– это пойдет и наестся до отвала за обедом".

Франт не возвращался несколько часов. Когда наконец он снова зашагал по коридору, ведущему в кабинет Маллета, это были размашистые, нетерпеливые шаги человека, несущего хорошую весть. Он постучал в дверь и, не дождавшись ответа, тут же вошел. Слова, которые он заготовил произнести, сменились возгласом изумления и отвращения. Его начальник с закрытыми глазами развалился в кресле. Его ноги каким-то чудом балансировали на перевернутой корзине для мусора, которая, казалось, вот-вот сомнется под его весом. Огромное тело Маллета плавно и ритмично колыхалось в такт глубокому сонному дыханию.

Когда именно инспектор проснулся, Франт не смог бы сказать. Глядя на Маллета, он только постепенно стал осознавать, что тот рассматривает его из-под полуприкрытых век. Потом уголки рта начальника слегка дрогнули, растягиваясь в дружелюбную, почти озорную усмешку. Эта стадия длилась всего несколько секунд, а затем, совершенно внезапно, весь человек разом ожил. Судорожно дернувшись, инспектор резко выпрямился в кресле, поставил ноги на пол, широко раскрыл глаза. Корзина для мусора покатилась по комнате от его движения и оказалась у противоположной стены. Там и осталась – единственная свидетельница досадного промаха в карьере образцового офицера.

Это был затруднительный момент для сержанта, чье искреннее уважение к Маллету взяло верх над требованиями дисциплины, вынуждая его изо всех сил делать вид, как будто не произошло ничего необычного. Но Маллет сохранял благодушную невозмутимость.

– Знаете,– проговорил он с видом человека, который решил поделиться чем-то глубоко сокровенным,– я почти спал, когда вы вошли. Устал,– добавил он без особой необходимости.

Милая, приветливая улыбка не сходила с его губ, и это придало Франту храбрости спросить не без ехидства:

– Вы хорошо пообедали?

– Я вообще не обедал,– последовал удивительный ответ,– а что, времени уже много?

– Почти три часа.

– Боже мой! Ну что же, ничего не поделаешь. А теперь расскажите мне, чем вы занимались.

Франта настолько поразило нехарактерное безразличие инспектора к своему распорядку приема пищи, которое, как он чувствовал, должно было знаменовать собой какое-то событие величайшей важности, что новость, которую он со всех ног примчался рассказать, показалась ему в сравнении с этим пустячным делом. Но пока он рассказывал свою историю, к нему отчасти вернулся его прежний энтузиазм, а явный интерес, с которым ему внимал Маллет, стал для него дополнительным поощрением.

– Оставив вас, я отправился прямиком к Реншоу,– начал сержант,– и он предоставил мне свободу действий в отношении всех бумаг Баллантайна. Среди личных документов не нашлось вообще ничего такого, что хоть как-то мне помогло бы. Собственно говоря, личных документов любого рода там очень мало.

Ничего удивительного,– прокомментировал Маллет.– По тем или иным причинам Баллантайн позаботился о том, чтобы оставить после себя очень мало личных бумаг.

– Потом мне пришло в голову,– продолжил Франт,– взглянуть на его банковские расчетные книжки. Я подумал, что если он копался в прошлом Илза, то, вероятно, нанял кого-то выполнять за него неблагодарную работу.

– Вы имеете в виду сыскное агентство?

– Именно так. Сыскных агентств в Лондоне не так уж много. Большинство их названий я держу в голове. Я начал с расчетных книжек трехлетней давности и довольно скоро наткнулся на серию платежей Элдерсону.

– Элдерсону?

– Да, это имя сразу же бросилось мне в глаза. Помните того умного человечка, который служил в отделе "U" и был вынужден уйти в отставку из-за истории с Баркиншоу? Он открыл собственное дело – детективное бюро на Шафтсбери-авеню.

– Прекрасно его помню,– отозвался Маллет.– Кажется, с тех пор он доставлял нам кое-какие хлопоты. Это не на него к нам пару лет тому назад поступила довольно серьезная жалоба от одного из его клиентов?

Франт кивнул.

– Позже жалобу забрали,– пояснил он,– но в свое время она порядком напугала приятеля Элдерсона. Я подумал, что это обстоятельство может пригодиться, если мне потребуется нажать на него. Так оно и вышло.

– Значит, вы отправились к нему?

– Сразу же. Он был очень сладкоречив и обаятелен – как и всегда,– пока я не сказал ему, по поводу чего пришел. Тут он сразу же стал несговорчивым. Сказал, что очень сожалеет, но его бизнес носит в высшей степени конфиденциальный характер, он взял себе за правило не хранить никаких записей по делам своих клиентов. Показал мне свои рекламные объявления, в которых он дает абсолютные гарантии, что все записи будут уничтожены немедленно по завершении дела. Должен сказать, они выглядели весьма впечатляюще.– И Франт хмыкнул при этом воспоминании.

– Ну и?

– Ну, я и напомнил ему о той истории, о которой мы только что говорили. Сказал, что если он хочет выставить себя в более выгодном свете перед Скотленд-Ярдом, то ему не мешает обдумать это дело.

– В высшей степени безнравственно,– проворчал инспектор.

– Неужели? Так вот, короче говоря, под конец Элдерсон признал, правда очень неохотно, что, учитывая весьма специфические обстоятельства этого дела, он позволил себе сохранить некоторые записи, касающиеся его дел с Баллантайном. Я попросил их посмотреть. Он пошел к своему сейфу и достал такую толстую папку, какую вы наверняка никогда в жизни не видели. Мне думается, Баллантайн был для него исключительно ценным клиентом. Он, похоже, почитал своей святой обязанностью совать нос в личные дела любого мужчины, женщины или ребенка, с которыми Баллантайн когда-либо имел дело.

– Включая Илза?

– Включая Илза. Включая миссис Илз – первую и вторую.

– Ага!

– Я унес с собой бумаги, имеющие отношение к этому делу,– продолжил Франт с торжествующим видом.– Вот они. Вот копия письма Элдерсона Баллантайну, которое прилагается к заверенной копии свидетельства о браке между Чарльзом Родериком Илзом, холостяком, и Сарой Эванс, девицей, заключенным 14 июля 1920 года в приходской церкви Оукенторпа, Йоркшир; вот его отчет о визите в психиатрическую больницу Северного райдинга {Райдинг единица административно-территориального деления графства Йоркшир, существовала до 1974 г} и выписка из журнала регистрации ее обитателей; вот имя и адрес доктора, который ее освидетельствовал; вот...

– Стойте, стойте!– взмолился Маллет.– Я сам прочту. Вспомните, я усталый и голодный человек. Илз – двоеженец. Мы уже знали это, но теперь знаем, как именно, когда и где стал двоеженцем. Мы знаем, когда он вступил в законный брак, и с кем, и в какой психиатрической лечебнице находится его жена. Нам остается только отправить кого-нибудь в Йоркшир, чтобы получить доказательства, и его можно будет арестовать, когда мы только пожелаем. Вы это собирались сказать?

– Ну да,– признал сержант.– Примерно в таком духе...

– Тогда нечего больше об этом говорить, остается разве что поздравить вас с толково проделанной работой. Это была поистине блестящая идея получить информацию через расчетную книжку Баллантайна. А что вы предлагаете делать дальше?

– Именно то, что вы только что сказали, сэр,– получить доказательства и засадить Илза под замок как можно быстрее. Думаю, когда мы это сделаем, то выясним что-нибудь еще относительно капитана Илза.

– Пожалуй, так,– задумчиво произнес Маллет и какой-то момент помолчал. Потом на его лице промелькнула едва заметная улыбка, и он договорил: – В любом случае можно сказать, что сегодня мы проделали очень полезную работу.

Теперь настала очередь Франта улыбаться. После тяжелой работы, которую он только что закончил, маллетовское "мы" показалось ему в высшей степени забавным, если не сказать больше. Его изумление не осталось незамеченным.

– Я сказал "мы",– повторил Маллет.– Могу я указать на то, что вы еще не спросили меня, чем я занимался, пока вас не было?

– Но вы же мне говорили,– напомнил сержант.– Вы думали. Разве нет?

– Именно так. Но мне казалось, что вы достаточно заинтересованы, чтобы полюбопытствовать о результатах моих усилий. Или мыслительный процесс вас не интересует?

– Еще как интересует,– поспешил заверить его Франт.

– Рад это слышать. Так вот, после некоторых напряженных и, безусловно, утомительных размышлений,– Маллет подавил гигантский зевок,– я пришел к определенным умозаключениям. Пожалуй, точнее будет сказать – к одному определенному умозаключению, из которого естественным образом проистекают другие.

– И это умозаключение?..

– Личность Колина Джеймса.

От волнения Франт резко втянул в себя воздух. А инспектор спокойно заявил:

– Стоит только установить его личность, совсем просто выясняется и кто убил Баллантайна, и почему, и как, и все остальное тоже.

– Конечно, мы всегда так считали. Так кто же такой Джеймс?

– К сожалению,– продолжил Маллет,– сделав это, мы находимся лишь на полпути к нашей цели. Сыскное дело, как вам хорошо известно, состоит из двух частей. Первое – мы должны обнаружить преступника. Это можно сделать, как я сделал в этом деле, путем чистой дедукции на основе порой очень скудных улик. Второе – мы должны доказать его виновность перед судом присяжных. А это, как вы прекрасно знаете, часто самая трудная часть нашей задачи. Правда, думаю, что в данном случае будет не настолько уж сложно, теперь, когда я точно знаю, что я ищу. А для начала...

Франт больше не мог этого терпеть.

– Но Джеймс? Джеймс!– почти выкрикнул он.– Кто такой Колин Джеймс?

– Как я уже говорил, для начала я, пожалуй, съезжу еще раз побеседовать с Гейвстоном.

Франт, уже собиравшийся было повторить свой вопрос, остановился с открытым ртом, постигая значение этого имени.

– Гейвстон?– произнес он наконец.– Старый дурак, который подписал письмо? Ничего не понимаю. Какой от него вообще может быть прок?

– Нет, не тот, а его брат. Лорд Бернард. Куда более интересный собеседник, если брать в целом. Я с удовольствием снова с ним увижусь. Во время нашей последней встречи лорд обронил по ходу разговора нечто заставляющее меня думать, что он знает что-то полезное.