355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сирил Хейр » Самоубийство исключается. Смерть в аренду (сборник) » Текст книги (страница 1)
Самоубийство исключается. Смерть в аренду (сборник)
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 00:31

Текст книги "Самоубийство исключается. Смерть в аренду (сборник)"


Автор книги: Сирил Хейр



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Annotation

Отпуск инспектора Маллета не задался с самого начала: его соседа по столику, мистера Дикинсона, нашли мертвым в номере.

Местная полиция подозревает самоубийство, однако Маллет другого мнения. Он убежден: чтобы разгадать тайну гибели Дикинсона, необходимо внимательнее присмотреться к членам его весьма респектабельной на первый взгляд семьи…

Два молодых риелтора, которым поручили осмотреть дом, обнаружили там… тело известного финансиста. Вдобавок выяснилось, что предыдущий жилец, Колин Джеймс, бесследно исчез. Возможно, все это связано с недавним освобождением из тюрьмы банкира, осужденного как раз за аферу с недвижимостью? Инспектор Маллет начинает расследование…

Сирил Хейр

Сирил Хейр

Самоубийство исключается

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Смерть в аренду

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

Сирил Хейр

Самоубийство исключается. Смерть в аренду

(сборник)

Сирил Хейр

Сирил Хейр (настоящее имя – Гордон Кларк) – мастер классического детектива.

Хейр получил образование в Оксфорде и многие годы проработал в британской системе правосудия. автор знаменитого «Чисто английского убийства», к писательству он всегда относился как к хобби – однако именно книги принесли ему славу и вошли в золотой фонд английского детектива.

Самоубийство исключается

Х.Х.Г.С.

В знак благодарности.

И с извинениями.

Глава 1

Улитка и ее след

Воскресенье, 13 августа

Стоит только перевалить через вершину Пендлбери-Хилла в том месте, где на столбике у обочины красуется табличка «До Лондона 42 мили», как вашему взгляду откроется здание Пендлбери-Олд-Холла, располагающееся внизу чуть в стороне от дороги. Выстроенное в георгианском стиле, из красного кирпича, с высоты холма оно представляется подобием розовой жемчужины, покоящейся на изумрудно-зеленой бархатной подушке многочисленных газонов и лужаек, окружающих строение. Увидев все это, вы, может, подумаете, что владельцу Холла можно только позавидовать, если у вас есть склонность предаваться размышлениям, сидя за рулем автомобиля. Если же никуда не торопитесь, вы, возможно, сбросите скорость, спускаясь с холма, чтобы как можно лучше рассмотреть кованые металлические ворота и широкую буковую аллею, ведущую к простому, но весьма приметному фасаду. В этот момент вы почти наверняка обратите внимание на прикрепленную над парадным входом безупречную во всех отношениях вывеску, которая извещает о том, что перед вами отель «Пендлбери-Олд-Холл», и чуть ниже – все в том же строгом стиле, но меньшего размера – «Разрешение имеется. Отель открыт для публики».

В том случае, если ничто не покоробит вашего чувства хорошего вкуса, а находящийся в стороне от дороги большой старый дом, достойная вывеска и красивый окружающий ландшафт понравятся даже при ближайшем рассмотрении, вы, вероятно, вновь погрузитесь в размышления и даже придете к выводу, что нашли наконец гостиницу своей мечты, где усталый путник может отдохнуть, положившись на доброжелательство и заботу со стороны обслуживающего персонала. И вот тут-то почти наверняка ошибетесь, упустив из виду, что английские загородные отели изнутри редко бывают такими, какими кажутся при взгляде со стороны.

Сидевший в гостиной отеля инспектор Маллет из Отдела криминальных расследований со стуком поставил на стол чашку с недопитым кофе, после чего с отвращением скривился и в который раз задался вопросом, как его угораздило переступить порог этого заведения. Все-таки он уже в годах и достаточно опытен, чтобы не попадать в такого рода ловушки. Ведь он мог, вернее, был просто обязан понять, как только переступил порог, что этот, с позволения сказать, отель ничем не лучше самого заурядного придорожного мотеля. Во всяком случае, здесь точно так же подают разогретый суп из жестянки и плохо прожаренную перемороженную рыбу, закуски готовят из остатков вчерашнего обеда, а на десерт приносят жесткие кубики консервированных ананасов, смешанные с безвкусными кружочками бананов. Подумать только: и это называется у них фруктовым салатом! Определенно, свежего десерта здесь не бывает, хотя на дворе стоит август, а отель находится всего в сорока двух милях от Ковент-Гарден, где фрукты и овощи только что с рынка, на каждом столике красуются бутылочки с соусами, а уж кофе и вовсе не чета той дряни, которую ему здесь предложили. Инспектор еще раз брезгливо поморщился, скосив глаза на чашку с недопитым кофе, и полез в карман за сигаретами, чтобы приглушить неприятный привкус во рту.

– Вам понравился обед? – послышался чей-то вкрадчивый голос у него за плечом.

Обернувшись, Маллет увидел чье-то худое морщинистое лицо с ввалившимися серыми глазами, смотревшими вопросительно, даже с отчаянием, что никак не вязалось с тривиальностью произнесенных слов.

Инспектор распознавал подобных людей с первого взгляда. Они любой ценой стремились прицепиться к кому-нибудь, чтобы поговорить – не важно о чем, главное, чтобы собеседник их слушал. В следующее мгновение Маллет с огорчением осознал, что этот любитель поговорить относился, помимо прочего, еще и к числу постоянных посетителей, имевших обыкновение засиживаться в гостиной после обеда.

– Нет, не понравился, – коротко ответил инспектор. Он не надеялся так просто отделаться от говоруна, но попытаться все-таки стоило.

– Так я и подумал, – произнес старик приглушенным голосом, каким обычно разговаривают в общественных помещениях английских гостиниц. – Но вот они, – он кивком головы указал на других гостей, – придерживаются, похоже, другого мнения, не так ли?

– В том-то все и дело, – отозвался Маллет, хотя и не собирался продолжать разговор – просто этот субъект затронул волнующую его тему. – Пока большинство клиентов безропотно съедают все, что им подают, рассчитывать на положительные изменения в здешнем меню не приходится. Так какой смысл ругать загородные отели? Всему виной люди. Те, что тут обедают, наверняка сочтут себя обманутыми, если вместо пяти откровенно плохих блюд им принесут два хороших.

– Ах, это действительно так! – воскликнул незнакомец. – Хочу, однако, заметить, мой дорогой сэр, что готовить ежедневно пять качественных блюд на ленч и обед в нынешних условиях практически невозможно. По одной простой причине: кухня слишком мала. Вот если бы у владельцев нашлись деньги на расширение кухни, было бы совсем другое дело. Но денег нет, и этим все сказано. Так что хозяевам остается лишь делать хорошую мину при плохой игре и в случае критики со стороны особенно привередливых клиентов ссылаться на временные трудности. Между тем с каждым моим приездом сюда пища становится все хуже. Как это ни печально.

Приглядевшись, инспектор заметил, что у незнакомца и впрямь чрезвычайно удрученный вид.

– Похоже, вы очень хорошо знаете это заведение, – произнес он. – Часто бываете здесь?

– Я родился в этих местах, – просто ответил собеседник.

Маллет подумал, что незнакомцу лет шестьдесят, возможно, чуть больше. Он обладал редкими седыми волосами и бесформенными усами с желтыми пятнами от никотина и казался инспектору довольно непривлекательным типом, но при этом вызывал у него необъяснимую жалость. Более того, инспектор неожиданно подумал, что хотел бы продолжить разговор. Однако Маллет не собирался нарушать тишину первым, поскольку незнакомец погрузился в свои, очевидно невеселые, мысли.

Спустя несколько минут он встрепенулся и вынул из кармана пиджака весьма потрепанную карту района. Из другого кармана он извлек перьевую ручку и бутылочку туши. Затем, разложив карту, принялся аккуратно вычерчивать на ней загадочную зигзагообразную линию.

– Мой путь за день, – объяснил он. – Регулярно отмечаю.

Заглянув ему через плечо, инспектор отметил, что неровная линия, которую незнакомец только что нарисовал, была лишь одной из многих, вычерченных ранее. Некоторые из них даже поблекли от времени, но все они, в каком бы направлении ни тянулись, имели одну отправную точку на карте – Пендлбери-Олд-Холл. Маллет счел нужным как-то это прокомментировать и, не придумав ничего лучше, проговорил:

– Похоже, вы путешественник… Любите ходить пешком, не так ли?

– Да, вернее, был им. А это заведение, как говорят моряки, мой последний порт приписки. – Он указал на исчерченную изломанными линиями карту. – В свое время я исходил в этих краях немало дорог. Это прекрасная земля, поверьте, и особенно хорошо это знают те, кто ее изучил. – Он с волнением посмотрел на инспектора, словно ожидая услышать его возражения, с минуту помолчал и добавил: – Сюда же регулярно захожу с тех пор, как вышел на пенсию. – Последние слова незнакомец произнес шепотом, будто в них было что-то постыдное. – Теперь свободного времени стало больше. Не поверите, но в прошлом году я пришел пешком сюда аж из самого Шрусбери!

– Неужели?

– Именно так. Но сейчас я уже не могу слишком часто бывать здесь, да и вообще реже выбираюсь из дома. Доктор рекомендовал мне больше отдыхать. Но как бы то ни было, если уж пускаюсь в путь, то обязательно посещаю Пендлбери-Олд-Холл.

Он с чувством похлопал ладонью по карте и пробормотал:

– Обратите внимание: почти все линии сходятся в этой точке. Удивительно, не так ли?

Маллета так и подмывало сказать, что ничего удивительного в этом нет, поскольку незнакомец сам выбирал этот маршрут, но, заметив в глазах собеседника чувство безграничной печали, предпочел промолчать.

– Я часто думаю, – вновь заговорил незнакомец, откладывая карту в сторону, – что в своих странствиях мы оставляем за собой некий след, похожий на след улитки. Что касается моих собственных следов, то они странным образом концентрируются именно в этом месте. Между прочим, первые двадцать лет моей жизни их можно было обнаружить в здешней округе куда чаще, чем где бы то ни было. Но сейчас я все больше задаюсь вопросом, где они закончатся.

Откровения незнакомца основательно смутили инспектора, обладавшего сдержанным характером, поэтому вместо того, чтобы что-то сказать, он предпочел прочистить горло и довольно громко откашляться.

– Разумеется, – продолжил незнакомец по-прежнему приглушенным голосом, – у нас есть перед улиткой определенное преимущество, ведь мы можем оборвать свой след, где и когда захотим.

– О чем вы только говорите, дорогой сэр! – воскликнул инспектор, когда в полной мере осознал смысл сказанного.

– А почему бы и нет, в конце концов? Возьмем, например, мой случай. Нет, «например» – неудачное слово. Меня ведь другие случаи не интересуют. Поэтому просто рассмотрим мой случай. Я человек пожилой, прожил на этом свете довольно долго, насмотрелся всякого и со всей уверенностью могу сказать, что лучшая часть моей жизни уже позади. Разумеется, прежде чем оборвать свой след, я должен обеспечить семью и, поверьте, позабочусь об этом. Так или иначе…

– Значит, у вас есть семья? – перебил его Маллет. – Тогда, конечно…

– О, я отлично знаю, что вы хотите сказать, – произнес незнакомец тусклым усталым голосом. – Но не льщу себя надеждой, что члены моей семьи будут сильно обо мне горевать. Сейчас, возможно, им кажется, что будут, но этого не случится. Они идут своей дорогой, и оставленные ими следы редко пересекаются с моими. Осмелюсь заметить, что это моя вина. Я не жалуюсь, просто констатирую факт. Не следовало жениться на женщине, которая моложе меня на пятнадцать лет. Она…

Он неожиданно замолчал, когда кто-то вошел в гостиную, миновал кресло, в котором расположился Маллет, и проследовал в дальний конец помещения.

– Вот тебе раз, – снова заговорил незнакомец. – Боюсь, я ошибся, сэр. Принял джентльмена за своего знакомого, но этого просто не может быть. Впрочем, когда смотришь на человека со спины, бывает, что и ошибешься… Итак, возвращаясь к прерванному разговору, скажу следующее: дочь очень меня любит. Правда, на свой манер. И я ее люблю – но тоже по-своему. Тогда какого черта притворяться, что мы так уж друг другу необходимы? Мне, например, не нравятся ее друзья, а в ее возрасте это очень много значит.

Маллет снова начал терять интерес к разговору. Привыкшему к порядку инспектору высказывания собеседника стали казаться несколько путаными и бессвязными. К примеру, прервавшись из-за вошедшего джентльмена, он, заговорив снова, неожиданно затронул тему отношений с дочерью, хотя до этого говорил о своей слишком молодой жене. Иными словами, его речь напоминала поток сознания без всякой логики.

Тут незнакомец, вновь оживившись, сообщил неожиданно громким и уверенным голосом, что не прочь выпить бренди, и добавил:

– Доктор, правда, не велит, но к черту всех этих эскулапов! В любом случае умираешь только раз. Очень прошу вас, дорогой сэр, выпить вместе со мной. Отказы не принимаются, более того, я настаиваю на своем предложении! Кстати сказать, в винном погребе отеля имеется несколько бутылок качественного старого бренди, привезенного в незапамятные времена, когда еще был жив мой отец. Так что останетесь довольны. Помимо всего прочего, бренди поможет вам переварить дурной обед, который вы только что съели.

Инспектор позволил себя уговорить, искренне полагая, что хорошее бренди явится своего рода компенсацией за проявленное им терпение и снисходительность по отношению к этому господину. Когда официант принес бокалы, незнакомец сказал:

– Очень хотелось бы знать, с кем я пью. Полагаю, и вам тоже.

С этими словами он протянул Маллету карточку, на которой значилось: «Мистер Леонард Дикинсон», – а также указывался некий адрес в Хэмпстеде. В ответ инспектор назвал свои имя и фамилию, но утаил место работы и должность, не желая привести Дикинсона в замешательство и вызвать целый шквал ненужных вопросов.

– За ваше здоровье, дорогой мистер Маллет! – возгласил Дикинсон.

Казалось, вечер должен завершиться на более оптимистичной ноте по сравнению с той, с которой начался. Но когда бокалы опустели, Дикинсон снова вернулся к прежней теме.

– Отличное бренди, – заметил он. – Напоминает о старых добрых временах. В те дни место, где мы сейчас находимся, представлялось моей семье третьеразрядным заведением. Однако так уж случилось, что именно этот отель вызывает у меня воспоминания о коротких мгновениях счастья, которые когда-то были.

Дикинсон с минуту помолчал, втягивая носом аромат, все еще исходивший от его пустого бокала.

– Вот почему, – добавил он со значением, – если моему следу суждено где-то пресечься, мне бы хотелось, чтобы это совершилось здесь. Более того, я почти уверен, что все именно так и случится.

Дикинсон поднялся с места.

– Доброй ночи, сэр, – произнес он. – Полагаю, вы останетесь ночевать в «Пендлбери-Олд-Холле»?

– Да, – ответил Маллет. – Хотя завтра у меня кончается отпуск, я собираюсь наслаждаться радостями сельской жизни до последней минуты. Надеюсь, мы увидимся за завтраком?

Дикинсон позволил этому невинному вопросу повиснуть в воздухе, после чего промолвил:

– Возможно, – и ушел.

Маллет еще некоторое время наблюдал, как тот шел нетвердой походкой смертельно усталого человека к выходу из гостиной, остановился в холле у стойки девушки-администратора и, что-то сказав ей, медленно двинулся вверх по лестнице.

Проводив Дикинсона взглядом, Маллет зябко повел плечами. Все-таки общение с этим человеком сказалось на нем не лучшим образом, и он не мог отделаться от ощущения, что наблюдал за мертвецом, неспешно следовавшим к своей могиле. Инспектору тоже надо было идти спать, но он отправился в свою комнату не раньше, чем прикончил еще один бокал бренди.

Глава 2

След кончается

Завтраки в английских загородных отелях обыкновенно много лучше обедов, поэтому на следующее утро основательно подкрепленный сном инспектор с обычным аппетитом накинулся на поджаренный бекон и яичницу. Надо сказать, Маллету удалось хорошо выспаться лишь благодаря выпитому на ночь чудесному бренди, поскольку матрас в его номере можно было сравнить разве что с камнем.

За завтраком Маллет неоднократно возвращался мыслями к любопытному разговору, состоявшемуся у него вчера с мистером Дикинсоном. Его занимал этот говорливый, недовольный старик, странным образом повернутый на своем отеле. Помимо всего прочего, мистер Дикинсон показался инспектору весьма мрачным субъектом. Если он в подобной манере выражает свои мысли и дома, подумал Маллет, то нет ничего удивительного в том, что домочадцы его недолюбливают. При всем том инспектор сочувствовал старику, поскольку Дикинсон, если не обращать внимания на его странности, производил впечатление человека, незаслуженно обиженного судьбой. И очень одинокого, поскольку начал откровенничать с Маллетом, которого видел первый раз в жизни. Более того, в разговоре намекал на свое намерение совершить самоубийство. При мысли об этом инспектор пожал плечами, поскольку знал из опыта расследования подобных дел, что люди, размышляющие о суициде, почти никогда не сообщают об этих планах ни случайным знакомым, ни кому-либо еще. Однако Маллет все же беспокоился за Дикинсона – не мог отделаться от ощущения, что старик столь же повернут на самоубийстве, как и на этом проклятом отеле. И хотя инспектор не верил в пустую болтовню и доверял только фактам, он не мог отрицать, что общение с этим человеком привело его под конец вечера в угнетенное состояние. А все потому, что вокруг Дикинсона, казалось, витала аура несчастья, вызвавшая у Маллета странное предчувствие беды. За годы работы в полиции инспектор видел множество бед и страданий и даже в каком-то смысле привык к ним, но такого рода предчувствия ему очень не нравились.

Покончив с завтраком, Маллет оглядел столовую. Судя по всему, гостей в отеле было немного, поскольку занятыми оказались всего несколько столиков. Инспектор обвел взглядом присутствующих, но Дикинсона среди них не обнаружил. Потом ему вспомнилось слово «возможно», которое произнес старик, отвечая на вопрос, встретятся ли они за завтраком, но здравый смысл тут же отмел дурацкое беспокойство. Прежде всего старый джентльмен мог позавтракать в постели – люди его возраста часто имеют такую привычку. В любом случае это не имело к Маллету никакого отношения. Особенно учитывая то обстоятельство, что во второй половине дня ему предстояло вернуться в свой кабинет в Скотленд-Ярде, где его ожидали вполне реальные и весьма серьезные дела.

Спустя пять минут он, выйдя из столовой, двинулся было к стойке регистрации, чтобы расплатиться за комнату, как вдруг увидел бледную, словно смерть, горничную. Сбежав по лестнице, она помчалась к той самой стойке и, опередив инспектора, что-то зашептала на ухо девушке-администратору. Девушка быстро сняла трубку со стоявшего перед ней внутреннего телефона и тревожно произнесла приглушенным голосом несколько слов. В это время горничная нервно прохаживалась по холлу, определенно чувствуя себя не в своей тарелке. Наконец появился управляющий – полный, смуглый мужчина с раздраженным выражением лица. Первым делом он что-то сердито сказал горничной, которая и без того едва не плакала, после чего они вместе поднялись по лестнице. Девушка-администратор же снова стала названивать кому-то по телефону, не скрывая своей тревоги.

Когда она повесила трубку, к стойке подошел Маллет и, как намеревался, попросил чек, оформление которого потребовало некоторого времени. Девушка была чрезвычайно чем-то озабочена и вела себя очень нервно. Определенно в гостинице происходило нечто неординарное, и инспектора опять охватило предчувствие беды. Он вновь был вынужден напомнить себе, что вся здешняя суета не имеет к нему никакого отношения. Поэтому он обменялся с девушкой несколькими ничего не значащими словами, заплатил по счету, попросил носильщика вынести его багаж на улицу и отправился в гараж за своим автомобилем.

Когда инспектор подъехал к главному входу, чтобы забрать багаж, на парковке уже стояли два автомобиля, которых он раньше не видел. Из второй машины вылез человек в униформе и что-то сказал напарнику, выбравшемуся из салона после него. В следующее мгновение человек в форме повернул голову и встретился взглядом с инспектором, который как раз выходил из своего автомобиля.

Они мгновенно узнали другу друга. Человек в форме оказался сержантом полиции из близлежащего городка. Маллет встречался с ним годом или двумя раньше во время расследования махинаций крупного скупщика краденого, забиравшего товар у преступников, специализировавшихся на грабеже загородных домов. Маллет помнил, что тогда парень ему понравился, но сейчас предпочел бы, чтобы тот оказался далеко отсюда.

– Мистер Маллет! – воскликнул сержант, пересекая двор, чтобы пожать ему руку. – Это совпадение, или вы здесь по делу?

– Я в отпуске, – твердо сказал инспектор, отвечая на рукопожатие сержанта. – Потому и провел ночь в этом отеле. Но только что из него выписался и собираюсь ехать в Лондон.

На лице сержанта проступило разочарование.

– Очень жаль, – вздохнул он. – Я бы чувствовал себя куда увереннее, если бы мы вместе взглянули на детали дела, из-за которого меня сюда вызвали. Впрочем, никто еще не сказал, что оно имеет уголовный характер.

– Даже если это так, сержант, – ответил Маллет, – я все еще числюсь в отпуске и буду пребывать в нем до пятнадцати часов, когда мне предстоит явиться в Скотленд-Ярд и доложить начальству о возвращении.

– Понятно, сэр. Но я в любом случае рад, что мы, хоть и случайно, встретились снова. Ну а мне пора приступать к работе. Дело, полагаю, в здешней округе будет сенсационное. Ведь речь идет о старом мистере Дикинсоне.

– О Дикинсоне?! – воскликнул пораженный инспектор, позабыв об осторожности.

Сержант, шагнувший было к двери отеля, остановился и вновь повернулся к инспектору.

– Вы знаете мистера Дикинсона, сэр? – спросил он.

– Я познакомился с нам вчера вечером. Но до этого никогда не встречал. А что, собственно, с ним случилось?

– Найден мертвым в постели своего номера. Передозировка какого-то препарата, насколько я понял. Доктор уже приехал и сейчас находится у него в комнате.

– Бедняга! – вздохнул инспектор, после чего, поймав на себе удивленный взгляд сержанта, счел нужным пояснить: – Вчера у нас с мистером Дикинсоном состоялся любопытный разговор. Так что, возможно, я смогу оказаться для вас полезным свидетелем. Кстати, я готов дать письменные показания или подписать протокол. Надеюсь, вы не будете возражать, если я поднимусь вместе с вами в его комнату? Исключительно как свидетель, разумеется…

Комната Леонарда Дикинсона находилась в конце длинного коридора, который тянулся вдоль всего первого этажа гостиницы. Сквозь выходившие на восток и юг окна в помещение лился мягкий свет утреннего августовского солнца. Тело лежало на широкой старомодной деревянной постели. Черты лица мистера Дикинсона, напряженные при жизни, теперь смягчились. Маллет, глядя на его застывшее лицо, не мог отделаться от мысли, что тот сейчас выглядит куда более счастливым, чем в гостиной вчера вечером. Последняя линия на карте упиралась в «Пендлбери-Олд-Холл»: мистер Дикинсон закончил свои дни именно там, где хотел.

Кстати, упомянутая карта, как нарочно, лежала на прикроватном столике, сложенная должным образом, а паутина линий, пересекавшихся в изображавшей отель точке, являлась наглядным подтверждением мысли инспектора. Помимо сложенной карты, на прикроватном столике помещался флакончик, наполненный маленькими белыми таблетками, и еще один – точно такой же, но пустой.

Когда инспектор с сержантом вошли в номер, доктор уже закончил осмотр тела и убирал инструменты в медицинскую сумку. Он был молод, деловит и казался довольно самоуверенным.

– Передозировка снотворного, – сообщил врач. – Полагаю, вы передадите это в лабораторию, – он кивнул на пузырьки, стоявшие на столе, – но я и без всякого анализа могу сказать, что в них находится. – Молодой человек неразборчиво произнес пару слов на латыни и добавил: – Разумеется, придется делать вскрытие, но, уверяю вас, он буквально им напичкан. Надо сказать, это довольно опасная штука, особенно при неправильном использовании. К примеру, вы принимаете определенную дозу и ложитесь спать. Положим, доза оказывается недостаточной, вы просыпаетесь среди ночи с тяжелой головой и затуманенным сознанием и принимаете еще одну таблетку. Ну а уж если вы накануне слишком много выпили, что тоже в некоторых случаях приводит к поверхностному неустойчивому сну, то можете через пару часов проснуться снова и на этот раз принять значительно большую дозу – чтобы обеспечить себе спокойный сон до утра. Ну так вот, в подобном случае человеку ничего не стоит превысить безопасную дозу в несколько раз и впасть в кому, из которой он уже не выйдет. Вот так все просто.

Внимание сержанта привлекло что-то белое, лежавшее под картой. Это была небольшая карточка, на которой твердой рукой было написано несколько слов. Прочитав их, сержант молча передал карточку Маллету.

В записке значилось:

«В нашей власти избежать беды, когда мы сами можем распоряжаться смертью».

Маллет молча кивнул и заговорил снова лишь после того, как врач вышел из комнаты.

– Вот по какой причине я подумал, что, возможно, понадоблюсь вам в качестве свидетеля.

С этими словами инспектор начал было осматривать комнату, но потом, напомнив себе, что это не его дело, предоставил эту миссию сержанту, а сам стал ждать, когда последний освободится и возьмет у него показания.

Когда для этого пришло время, сержант, не сумевший отказать себе в удовольствии допросить такого известного человека, как Маллет, задал инспектору и несколько дополнительных вопросов, на которые инспектор добродушно ответил. Когда же протокол, к удовлетворению обоих, был составлен, инспектор тоже задал вопрос, но уже неофициальный и касавшийся личности покойного.

– Не хочу отнимать у вас время, сержант, но должен заметить, что старому мистеру Дикинсону удалось-таки пробудить во мне интерес к своей персоне. Хотя наше общение длилось недолго, он показался мне весьма странным человеком. Вы согласны с этим?

– Абсолютно. «Странный» – самое подходящее для него слово, – с готовностью ответил сержант.

– Мне бы хотелось, чтобы вы немного о нем рассказали. Кажется, он родился в этих местах. Даже, возможно, в этом доме. По крайней мере такой вывод я сделал из нашей вчерашней беседы.

– А в протоколе вы об этом не упомянули, – укоризненно заметил сержант.

– Действительно. Подумал, что это не представляет особой важности.

– Возможно, так оно и есть, сэр. В любом случае мы сможем установить этот факт и без ваших показаний. Это, что называется, общедоступная информация.

– Стало быть, здесь его хорошо знали?

– Еще как хорошо, сэр! Насколько я в курсе, этот дом принадлежал Дикинсонам с того самого дня, как был построен, а с тех пор, говорят, минуло почти двести лет.

– При всем том они отсюда съехали, не так ли?

– Тридцать лет назад здесь поселилось семейство Михаэльмас. Почти сразу после того, как умер старый мистер Дикинсон. Кажется, так, сэр.

Маллет рассмеялся:

– Похоже, у деревенских долгая память. Не то что у горожан.

– Боюсь, дело не только в этом, сэр, – произнес сержант. – Просто мистеру Дикинсону – полагаю, теперь я должен называть его «покойный мистер Дикинсон» – очень уж не хотелось покидать эти места. И он появлялся здесь снова и снова.

– Я так и подумал, послушав его речи.

– Забавно, не правда ли? Что интересно, больше никто из его домашних в болезненной страсти к этому домовладению не замечен. Взять, к примеру, мистера Артура Дикинсона – его брата. Он заработал в Лондоне кучу денег и мог бы выкупить дом и прилегающие к нему земли. Но никогда подобного желания не выказывал. А вот мистер Леонард, хотя и обзавелся собственным домом и семьей, продолжал посещать Пендлбери-Олд-Холл с таким поразительным постоянством, что можно было подумать, его магнитом сюда тянуло. Такие дела, – закончил свое повествование сержант и, со значением посмотрев на инспектора, добавил: – Что-то я разболтался. Не смею более вас задерживать, сэр…

Признаться, инспектору Маллету редко напоминали, что ему пора на службу. Еще реже давали понять, что он злоупотребляет чьим-то терпением. Осознав все это, инспектор едва не покраснел от стыда и задался вопросом, какого черта тратит свое и чужое время, расспрашивая о странном старике, которого практически не знал. Это не говоря уже о том, что дело, неожиданно вызвавшее у него столь пристальный интерес, оказалось при ближайшем рассмотрении самым банальным самоубийством. Маллет призвал себя к порядку, поблагодарил сержанта за обстоятельный рассказ, после чего вышел из комнаты и покинул отель. Затем сел за руль автомобиля и помчался в сторону Лондона, приложив максимум усилий к тому, чтобы побыстрее выбросить из головы трагедию, произошедшую с бедным мистером Дикинсоном.

Глава 3

Посмертное слово родственников

Пятница, 18 августа

– Как это характерно для Леонарда – требовать любой ценой захоронения в Пендлбери! Вместо того чтобы подумать об удобствах других членов семьи! Типичный эгоизм! – произнес Джордж Дикинсон – старший из оставшихся в живых братьев покойного, прибывший на церемонию похорон.

Это был пожилой полный мужчина, облаченный в черный траурный костюм, сшитый лет десять назад. За это время Джордж раздался в талии по меньшей мере на дюйм с четвертью и испытывал из-за этого определенные неудобства, которые в совокупности со стоявшей в этот день сильной жарой самым негативным образом сказались на его настроении. Впрочем, надо заметить, что он почти всегда пребывал в плохом настроении, а сегодняшнее дурное расположение духа можно было охарактеризовать как «невероятно плохое». Иными словами, Джордж находился в состоянии неконтролируемой ярости, какое иногда бывает у трехлетних детей.

– Да еще и какое время выбрал, чтобы свести счеты с жизнью. Август! Это уже слишком, – рявкнул он, усаживаясь на заднее сиденье черного лимузина и вытирая вспотевший лоб в том месте, где его натерла черная траурная шляпа.

– Да, Джордж, – донесся до него покорный голос сидевшей рядом женщины.

Люси Дикинсон говорила «да, Джордж» вот уже почти тридцать лет. Возможно, Люси устала произносить эти два слова на протяжении столь долгого времени, но если даже и так, не подавала виду. Поскольку эти магические слова и еще парочка односложных ответов, которые она использовала в общении с мужем, помогали ей избегать ненужных неприятностей. С другой стороны, это не мешало ей иметь собственное мнение по тому или иному вопросу. Сейчас, к примеру, она думала о том, что в своем завещании Джордж также потребовал похоронить его в семейной усыпальнице Дикинсонов, и подмеченное противоречие между этим пунктом в завещании супруга и выраженным им неудовольствием по отношению к желанию брата доставило ей определенное удовлетворение. А еще она думала о том, что сидящий рядом с нею располневший супруг безбожно мнет складки ее черного шелкового траурного платья и что неприлично закуривать, пока часовня и кладбищенские ворота не скрылись из виду. Ведь Джордж потянулся к жилетному кармашку, где у него лежали сигары, и сделал стоившую ему больших усилий попытку извлечь одну из них.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю