Текст книги "Когда горит трава"

Автор книги: Сиприан Эквенси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Ай! А куда же я сейчас иду?

– Ты мне этого не говорил.

– Я был там двадцать дней. Я разбил лагерь под баобабом – это последнее большое дерево перед деревней. Белые в этой части течения ищут золото.

Мальчишка выбежал из хижины и помчался в загон. Он похлопывал коров по бокам, а иных успевал даже потрепать по морде.

– Мой сын встал сегодня рано. – заметил хозяин.

Мальчишка подбежал к ним.

– Мать говорит, что пора есть. – Он улыбнулся.

– Мне? – в один голос спросили гость и хозяин.

– Вам обоим.

– Я ещё не кончил работу, – сказал скотовод. – Иди первым, Сансай. Я приду через минуту.

Сансай подошёл к хижине и увидел ритмично подрагивающие плечи жены хозяина: она сбивало масло. Мей Сансай тут же вспомнил свою жену Шайту и дочь Лейбе. Где-то он сейчас? И так сильно было в нём чувство вины, что он смотрел на иссиня-чёрные волосы женщины и ничего не видел

– Что с тобой? – спросила женщина.

– Думаю.

– О жене?

– Клянусь Аллахом, о моём деле.

Женщина улыбнулась и, скосив глаз, понимающе взглянула на него. Она была совсем молодая, настоящая кочевница фулани. Сольная и тонкая. Линии её тела словно струились – так вода струится по отшлифованному каменному дну.

– Ты думаешь о своей жене и своих детях. ты не можешь жить без них и хочешь вернуться домой. Но всё дело в том, что ты слишком любишь одного сына, Рикку. И поэтому ты решил продолжать свой путь. Мей Сансай, – неожиданно спросила она, – отчего ты так себя мучишь? Я женщина, я знаю, что такое любовь юноши и девушки, Рикку и Фатиме. Подумай, ведь она, наверно, забыла его! Клянусь, она его даже не узнает, когда увидит. Мы живём в саванне. Женщина всегда хочет кому-то помогать. Не ждать. Фатиме не ждёт.

Мей Сансай слушал её, склонив голову. В уголках его губ таилась улыбка.

– А я верю, что Фатиме ждёт. Более того, я знаю это.

– Но, допустим, она стала женой могущественного человека.

– Сначала мне надо её разыскать. Тогда я приведу Рикку и скажу ему: "Видишь, что я говорил тебе?"

– Клянусь Аллахом, твои поступки странны. Боюсь, тобой руководит не только любовь твоего сына к Фатиме. Кто знает, может, на тебя наслали порчу? тебя могли заколдовать, пока ты спал. Мей Сансай, на свете есть и дурные люди.

Мальчишка принёс целую тыкву каши с топлёным маслом. Мей Сансай взял её в руки. Каша была ещё тёплая. Он сел на пол рядом с женщиной.

– Так ты думаешь, что мной руководит не только любовь сына к Фатиме? Ты тоже веришь в это?

Она внезапно перестала сбивать масло и подняла на него расширенные от удивления глаза.

– Ты хочешь сказать, что ничего не слышала? – продолжал он. – Говорят, что на меня наслали болезнь сокуго. Может быть, поэтому я и не могу найти покоя и изо дня в день скитаюсь по саванне.

Она ничего не ответила. Глаза её были опущены. Наверно, ей было жаль старика. Он медленно ел рис. Теперь, после этого признания он уже не сможет оставаться здесь. Конечно, всё было бы по-прежнему, если бы она ничего не сказала мужу. Но он знал, что они будут смотреть на него, как на старого безумца, а он не нуждался в их жалости.

Все его помыслы теперь устремились к золотым приискам, где, как ему сказали, и было становище Джаллы. Он знал, что находится на верном пути и по крайней мере через семь дней выйдет к Великой реке. Он собирался идти от деревни к деревне; если удастся, проводить ночь с людьми, чтобы разузнать о Джалле, а потом точно следовать всем указаниям.

Он съел немного риса, и когда поднял глаза, чтобы поблагодарить хозяйку, увидел, что она всё ещё смотрит в землю и руки её опущены. Пришёл её муж, и лицо его расплылось в довольной улыбке, когда он увидел огромные тыквы, которые жена поставила у входа. Завтра она пойдёт в город продавать их.

– Я не останусь ночевать у вас. – объявил Сансай. Он увидел, что женщина начала собирать масло в комок.

– Вы поссорились? – обеспокоенно спросил хозяин.

– Нет, – ответил Сансай. – У меня бродячая болезнь. Я чувствую, что на меня опять находит. Со мной бывает так. И тогда я должен идти, или...

– Сохрани тебя Аллах!

– ...или же я умру.

Он почувствовал лёгкое головокружение и испугался. Не слишком ли он опять напряг свои силы? Но вскоре всё прошло, и он снова взглянул в лицо хозяину.

– До свиданья! – Он протянул хозяину руку.

Хозяин крепко стиснул её.

– Да поможет нам Аллах увидеться ещё раз!

– Аллах на небе, и вся власть у него.

Мей Сансай перекинул суму через плечо и пошёл на задворки, где дети скакали на самодельной деревянной лошадке. Он ласково погладил их по голове. Затем решительно распрямил плечи и зашагал на юг по следам прошедших стад, напевая тихую песню.

У поворота он остановился и посмотрел назад. Пастух и его жена стояли у похожей на улей хижины. Дети прижимались к родителям. Он поднял обе руки и помахал им, и в ответ услышал их голоса и увидел машущие руки.

Глава XI

Мей Сансай увидел деревню на берегу Великой реки, но это не взволновало его. Он шёл по саванне, которая день ото дня становилась непроходимей, спал на ветвях деревьев, питался лесными плодами, произносил проповеди в деревушках, встречавшихся на пути, и только мысль о Джалле теперь могла обрадовать его.

Он шагал по грунтовой дороге. Вдоль неё на равном расстоянии были расчищены полянки, окаймлённые рядами камней. Здесь можно было остановиться, совершить омовение и помолиться. Дойдя до такой полянки, он умылся, ополоснул в воде руки и ноги и, произнеся краткую молитву, снова пустился в путь. Следующие полмили дорога состояла из неожиданных поворотов, и, обогнув дерево, он увидел соломенные хижины. Их было около сотни, они тесно лепились друг к другу, и он подумал: "Случись здесь пожар, только Аллах сможет помочь им."

На краю деревни был большой глинобитный дом с железной крышей, перед ним стоял автомобиль. Мей Сансай вошёл в деревню, и, не встретив ни души, дошёл до колокола на площади. Он никак не мог понять, куда исчезли все жители, но вдруг до его слуха донёсся радостный рёв толпы.

Он пошёл туда, откуда доносились крики, и сразу обнаружил в траве вытоптанную полосу, как от прошедшего стада. Вдали он увидел толпу. Очень быстро он сообразил, что состязание в полном разгаре. Это было шарро, испытание юной мужественности. Кровь затрепетала в жилах, когда он вспомнил, как сам проходил испытание. Юноша фулани, не прошедший через это, никогда не найдёт девушки, которая согласилась бы стать его женой.

В центре круга стояли два юноши, один из них размахивал плетью и громко бахвалился. Сначала Сансай не слышал его голоса: звуки музыки заглушали его. Сансай видел музыкантов с тыквенными рожками и скрипками, грохот калебасов создавал напряжённый ритм. Сансай был так взволнован, что ему казалось, что он выпил опьяняющей смеси и сам должен принять участие в состязании. Годы уплыли вдаль, и в глазах его заблестела молодость.

Ай! Куда мы пойдём

Искать себе горе?

К востоку пойдём мы

Или на запад

К Талата Мафара,

Или к границе,

Где живёт Лигу,

Владелица стада

В тысячу зебу?

Ай! Лигу прекрасна,

Лигу богата,

Я слуга Лигу,

Я насылаю

Слепоту на врагов.

Йе-у! Йе-у!

Юноша трепетал от нетерпения. Его гибкое натёртое маслом тело напряглось. Полной противоположностью был его противник – холодный, как лёд. Он неподвижно стоял, расставив ноги, и сомкнув руки над головой. И даже не шевельнулся, когда юноша со страшной плетью кобоко стал бегать вокруг него, выискивая чувствительные места. Ожидающий ударов был обнажён до пояса, бёдра его защищало что-то вроде кожаной юбки.

Внезапно юноша с плетью взмахнул рукой, словно собирался ударить. Зрители затаили дыхание. Но он лишь примерился и продолжал свою пляску.

Музыка притихла, когда плеть стала всерьёз угрожать своей жертве. А тот стоял не шевелясь, держа над головой сплетённые руки, и лишь иногда поворачивался к противнику и презрительно плевал наземь.

У Сансая захватило дух. Он вдруг увидел лицо неподвижного юноши. В кругу был его сын Джалла! У Сансая заныло под ложечкой. Он боялся окликнуть сына, чтобы не отвлечь его. Он боялся взглянуть на взвившуюся плеть. Для него это первый удар был страшнее, чем для Джаллы. Но как Джалла оказался здесь? Кто его невеста? Да и разве станет Джалла жениться, не известив родителей? Когда он снова взглянул в круг, он увидел, что глаза нападавшего налились кровью. Лицо его отяжелело от ярости. Должно быть, его выводили из себя презрительные плевки Джаллы.

Подавшись вперёд, как готовая к нападению кобра, он гулко – "Твак!" – опустил плеть. Ответный вздох толпы и вспухший на теле Джаллы серо-синий рубец показали Сансаю, что удар был нанесён умелой рукой и попал в цель.

Мей Сансай судорожно вцепился в палку – он боялся перевести дыхание. Вынесет ли это Джалла? Напряжённая тишина длилась минуту. И вот Сансай с радостью услышал слова:

– Думару, ты бьёшь, как больная женщина! Стыдно, тьфу!

Это был торжествующий голос Джаллы, напоенный ядом презрения. Одновременно с его словами раздалась музыка. Из-за спин музыкантов показались девушки. Это были красиво одетые стройные девушки. Они держали головы очень прямо и ступали так легко, что, казалось, не мяли травы. Груди их были упруги, руки лоснились от притираний. Поистине, Джалла мог бы выбрать любую и не ошибся бы.

Они выплывали одна за другой, пели хвалу Джалле и в такт музыке клали ему в рот орешки кола. Самая высокая девушка прижалась к Джалле и что-то прошептала ему на ухо. Толпа зашевелилась. Без сомнения, это та девушка, которой добивается Джалла. Она держала чашу с маслом, помазала им рубец на спине Джаллы и он заблестел в убывающем свете дня.

Джалла даже не шевельнулся. Его противник выбрал другую сыромятную плеть и стал пробовать её на руке. Из мелодии исчезла стройность, и скоро музыканты умолкли совсем. В приготовлениях юноши с плетью появилось что-то зловещее. В толпе зашептали, что он натирает плеть ядом, таким, что он увеличит боль от удара, попадёт в кровь и мгновенно поразит всё тело.

И тут плеть взвилась, но прежде, чем она опустилась, Джалла издал пронзительный вопль и вырвался из кольца зрителей. Люди отскочили влево и вправо и стали смотреть, как он исчезает в зарослях. Он бежал во всю мочь, бежал без оглядки и кричал. Никто не преследовал его – он бежал один, как человек, поражённый внезапным безумием.

Сансай закрыл лицо руками. Ему было стыдно. Толпа разбилась на небольшие группы. Плакали девушки: они любили Джаллу и желали ему удачи. Знающие люди тихо переговаривались, но не настолько тихо, чтобы Сансай не услышал:

– Наверняка, он что-то увидел.

– Думару наслал на него слепоту.

– Тау! Кто знает? Мы же не были с ними в кругу. Это знают только они да Аллах.

– О, Аллах! Для меня это великая загадка. Я не пропускаю ни одного шарро уже двадцать лет, но никогда не видел ничего подобного.

– Клянусь Аллахом, это колдовство, он наслал на него слепоту.

– Тау! – пожал плечами высокий мужчина. – Всё кончено. Ай! Что теперь говорить? Если человек явился на шарро, у него должно быть своё колдовство. Сердце моё болеет за Джаллу, он держался храбро, пока его не победило колдовство.

– Надо было ему прийти со своим колдовством. – сказал другой мужчина.

Исход состязания разочаровал всех. Оживлённо обсуждая случившееся, люди расходились по домам. Уже садилось солнце. Скоро должна была наступить ночь. Сансай спросил дорогу к становищу Джаллы. Тропинка еле виднелась в сгущавшихся сумерках.

Глава XII

Мей Сансай подошёл к Джалле, который сидел перед хижиной, низко опустив голову.

– Сын мой!

Джалла растерянно поднял глаза.

– Ах, это ты, отец, ты разыскал меня!

– Мне рассказали, что ты у Великой реки, в тех местах, где белые моют золото.

– Да, моё становище здесь. – И он обвёл – Шайту, Лейбе и я перебрались сюда после того, как ты ушёл из дома. Рикку пошёл с частью стада к Лигу, на границу. Хорошо, когда скот на хорошей траве.

– Верно. А где Шайту?

– Мать и сестра пошли в деревню.

– Клянусь Аллахом, я счастлив! – Он потёр ладони. – Наконец-то я снова в своей семье!

Джалла улыбнулся.

– Теперь тебе полегчает.

Мей Сансай пододвинул циновку и сел.

– По пути сюда я встретил множество людей. Что, здесь был праздник?

– Они возвращались с шарро, – сказал Джалла.

– С шарро? – с деланным удивлением спросил Сансай. – О Аллах, здесь было шарро? Я и не знал.

Джалла выпрямился.

– Благодарение Аллаху, отец, что ты не видел моего позора. Когда мой противник в третий раз занёс плеть, передо мной точно опустилась завеса. Я ничего не видел! Я так испугался, что бросился бежать. И вот теперь я трус и моя девушка не пойдёт за меня замуж! Ты слышишь, отец, я трус!

Мей Сансай похлопал его по плечу.

– К шарро надо готовиться. В другой раз я дам тебе амулеты, против слепоты, которую насылает бадугу. Вай! Разве мы сами не насылаем слепоту на врагов? Не бойся ничего. В другой раз никто не сможет напугать тебя. В роду Сансая никогда не было трусов.

– Я так и думал. Только...

– Среди нас нет трусов! И Рикку не трус, и Одио, и ты, Джалла! Разве мои сыновья не добились успеха?

Джалла, улыбаясь, встал. Он казался теперь более уверенным в себе. – Мою невесту зовут Фиддиго. Ты бы только видел, какая она высокая. Она прекрасна, как арабская принцесса, клянусь Аллахом! У неё нежный голос и учтивые манеры. Мей Сансай улыбнулся.

– Если она такая, как ты говоришь, она заслуживает твоей руки. Не волнуйся. Дай мне чего-нибудь поесть, и мы с тобой начнём готовиться к следующему шарро.

Джалла повернулся, и Сансай увидел рубец на его спине. Он вздохнул..

– Во-первых, Джалла, ты должен зарыть свои кобоко в могиле какого-нибудь победителя шарро. Тогда его доблесть передастся твоим плетям.

Он смотрел на Джаллу, который замешивал тесто и прислушивался к его словам.

– Я покажу тебе новые травы и притирания. Это я сделаю позже, когда мы с тобой пойдём пасти скот.

Джалла принёс еду. Сансай молча ел, а Джалла разводил большой костёр. Когда Сансай кончил есть, Джалла забрал у него тыквенную миску.

– Отец, сегодня вечером на приисках будет большой праздник. К одному белому из их страны приехала невеста, и в её честь будет представление.

– Что ты говоришь!

– Правда, – сказал Джалла. – И она очень красивая. Я думаю оставить сегодня стадо на слуг и пойти в деревню.

– И повидать Фиддиго?

– Может быть. – улыбнулся Джалла.

К ночи возвратились Шайту и Лейбе. Сансай обнял жену и приласкал дочь. Их радости не было конца.

* * *

Посреди площади, неподалёку от колокола, обычно возвещавшего о начале рабочего дня, был разложен гигантский костёр. Толпа людей вокруг него образовывала полную луну, как на шарро. Молере сидел со своей европейской невестой в креслах, похожих на троны. Желтоватые блики от костра играли на коже европейской девушки. Её глаза, устремлённые в сердце костра, были тёмными озёрами.

Перед костром плясали те же девушки фулани, что и на шарро, только их стало больше. Все мужчины не сводили глаз с Фиддиго, но у костра было много и других стройных танцовщиц. Слова их песни поражали воображение мужчин, сверкающие зубы и равномерно покачивающиеся бёдра кружили им головы.

Когда песня кончилась и девушки ушли из круга, юноши последовали за ними. Несколько юношей собрались вокруг Фиддиго, но она заговорила с Джаллой:

– Ах, это ты, мой дорогой!

– Фиддиго! – Он взял её за обе руки, голос его звучал неуверенно. – Фиддиго, я люблю тебя. У меня достаточно скота, чтобы осчастливить твоего отца.

– Но мне твой скот не нужен, – рассмеялась она.

– Фиддиго, заклинаю тебя Аллахом! – Джалла был не на шутку смущён её словами. – Я не могу жить без тебя. Кай! Из-за тебя я вынес такие удары...

– И сбежал от кобоко. Клянусь аллахом, ты не можешь смотреть в глаза ни одной девушке.

– Каждый поступок имеет причину.

– У твоего поступка нет причины, Джалла. Ты просто трус.

Юноши и девушки, взявшись за руки, парами выходили к костру из теней. Это была ночь любви, и Джалла шептал своей избраннице страстные слова. Они отошли в тень и стали говорить, издали до них доносилась музыка празднества, на которую они не обращали внимания. Они всю ночь сидели на поваленном стволе дерева и говорили о будущем.

Глава XIII

На рассвете Сансай понял, что не в силах подняться. Разламывалась голова, и тело отяжелело от боли. Дышалось с трудом. Шайту дала ему отвару и осталась возле больного, а Джалла с парнями выгнал стадо на пастбище. И во сне, и наяву Мей Сансай непрестанно говорил о Рикку. – Я умру, не повидав сына! – Этого не случится, – заверила его Шайту. – Просто он сейчас ещё в пути к пограничному краю, где живёт Лигу.

– А я так и не встретил его, – жалобно говорил Сансай. – Отец, если это всё из-за Фатиме, то не стоит о ней и думать, – сказала Лейбе. Сансай приподнялся на локте.

– Меня тянет идти и идти. Жена взяла его за плечи и уложила. – Подожди, скоро Джалла погонит стадо по берегу на юг. Тогда тебе полегчает.Сансай повернулся лицом к стене.

* * *

За двадцать дней боль вышла с потом, и они снова двинулись на юг. Кочевать со стадом и семьёй – занятие, которое может испугать любого новичка. Но Джалла был спокоен и решил не переутомляться. Когда разбирали хижины и их бамбуковые каркасы навьючивали на быков, Джалла отозвал отца в сторонку. – Мы о чём-то позабыли, – сказал он. – Разве?

– Да, клянусь Аллахом. Может ли мужчина прожить всю жизнь в одиночестве?

– Ах, вот ты о чём!

– Я бы очень хотел, чтобы ты поскорее сходил к отцу Фиддиго. И не торгуйся слишком. Если он потребует двадцать коров, я согласен дать за неё двадцать.

– Трёх вполне хватит! – замахал руками Сансай. – Ты готов отдать двадцать, потому что ты вне себя от любви. Когда к тебе вернётся разум, ты скажешь: "Что я наделал!"

– Так сходи, отец. И решай, как знаешь.

– Иду! – сказал старик.

Он взял зеркальце и стал выщипывать себе бороду. Он долго трудился над своим лицом, массировал и разглаживал морщины, и вот совсем стал похож на юношу. Когда он выходил их хижины, в его походке появилась былая упругость.

– Кай! Разве ты жених? Ты такой красивый!

– Пусть Фиддиго видит, что у тебя красивый отец!

Он стал спускаться с холма, а Джалла шагал рядом с ним и в последний раз напоминал о своих планах. Он говорил, загибая пальцы:

– Во-первых, мне придётся сходить на базар.

– Зачем?

– Как же! Надо продать быка и купить платье.

– Правильно! – Сансай кивнул. – А кроме того, ты должен порасспрашивать людей кое о чём. Ты понял меня? – Он подмигнул Джалле. – Но будь осторожен. Не забывай о врагах.

– Во-вторых, надо купить бамбука на хижину для моей жены.

– Ладно. – Мей Сансай нетерпеливо отстранил сына. – Я должен идти, не то ночь застанет меня в дороге.

Джалла похлопал его по спине.

– Ха-ха! Как может ночь застигнуть тебя в дороге, когда сейчас только утро?

* * *

Джалла возвратился в становище. Ему было радостно видеть, что всё уже готово. Тыквенные сосуды, кастрюли, циновки – всё было тщательно запаковано в узлы и навьючено на грузных быков. Стадо выстроилось на дороге, впереди и сзади него стояли погонщики.

Было ещё слишком рано, и Джалла предложил подкрепиться перед выходом. Ближе к вечеру он отдал приказ, и, подобно разгневанной реке горбатые зебу устремились на юг. Джалла стоял на холме и наблюдал величественное зрелище, которое за годы кочевой жизни видел тысячу раз.

За медленной тяжёлой поступью стада Джалла различал крики и хохот погонщиков. Шесть отобранных быков были привязаны к дереву. Не тратя времени, Джалла погнал одного из них на прииски к мяснику, купил самое дорогое платье и вернулся на старое становище, лишь немного опередив отца.Мей Сансай был мрачен, он не говорил ни слова, и Джалла с трудом заставил его объяснить, в чём дело.

– Отец этой девушки – грабитель! – заявил Сансай.

Джалла с изумлением посмотрел на него.

– Он требует шесть лучших коров из твоего стада.

Джалла улыбнулся.

– Когда ты назвал его грабителем, я решил, что он запросил двадцать.

Он подозвал мальчишку-погонщика и сказал:

– Послушай, ты знаешь дом отца Фиддиго там, у реки?

Мальчишка смотрел в небо почти ничего не выражающими глазами.

– Господин, я...

– И не говори, что не знаешь, не то получишь ногой в живот! Итак, отведи туда шесть коров. И передай отцу Фиддиго мои лучшие пожелания. Да благословит его Аллах!

– Слушаюсь.

Джалла повернулся к Сансаю:

– Не забыл ли я чего?

Старик уныло покачал головой.

– Грабитель! И ты ещё спрашиваешь, не забыл ли чего, когда отдал ему шесть лучших коров!

– Конечно забыл! – рассмеялся Джалла.– Я же забыл о платье! Скажи отцу Фиддиго, что я бы сам принёс это платье, но мы уже вышли в путь. Мы идём на юг к берегам реки Чангувы близ Малендо. Запомнил? Пусть Фиддиго догонит нас там.– Он передал мальчишке свёрток с платьем.– Отдай ей это.

Мей Сансай поднял руки к небу.

– Я в своё время видел безумные свадьбы, но ничего подобного не бывало никогда! Ни музыки, ни плясок, ни даже тихой брачной ночи!

– Мы кочевники, отец. Самое главное для нас скот, и, раз мы хотим перегнать его на лучшие пастбища, всё остальное должно отступить.

– И всё же,– настаивал Сансай, покачивая головой, – лучше бы сначала устроить Фиддиго достойную встречу. Ведь она такая красивая!

Они ещё не вышли за пределы деревни, когда их нагнал мальчишка-погонщик. Он был недоумок, этот мальчишка. Говорил одно, а через минуту – другое. Мей Сансай и Джалла не знали, что и думать, выполнил мальчишка приказ или нет. Как бы то ни было, оставалось лишь ждать.

На рассвете следующего дня они пустились в путь и догнали ушедшее стадо только в полдень, когда погонщики устроили привал и стали готовить еду.

Джалла с удовольствием обозревал своё огромное стадо. Насколько хватал глаз, все луга были покрыты его коровами. Они переступали с места на место, сталкивались рогами, щипали траву и грузно передвигались вокруг одетых в кожу парней, которые стояли, опершись на длинные палки, и поглядывали на поднимающийся к небу дым костра.

– Санну! – приветствовал их Джалла.

– Санну!– ответили пастухи.

– Всё в порядке?

– По милости Аллаха, всё в порядке.

– Хвала ему.

Отец и сын уселись на землю. Они лениво говорили о пастбищах,куда следует перенести становище. Погонщики рассказали им, что они встретили пастухов,которые знали хорошее место и советовали идти туда. Шайту стояла перед парнями и наблюдала за Лейбе, которая забралась на вьючного быка.

– Какую хижину я построю Фиддиго! – вдруг выпалил Джалла,

– Мы говорим о том, как лучше уберечь твоё стадо, а ты вдруг начинаешь о чём-то другом!

– В путь! – сказал возбуждённый Джалла. – Нечего тратить время!

Они устраивали короткие привалы, они задавали стаду трудный скорый шаг, задерживаясь лишь за тем, чтобы помочь корове отелиться, но только на третий день Джалла с пастухами увидели долгожданную сочную зелень лугов.

Не теряя времени, они развьючили быков и пустили их пастись. Джалла тут же принялся сооружать хижину для Фиддиго, а Сансай смотрел на него и думал, каким самостоятельным стал его сын. Назавтра рано утром к нему прискакал незнакомый человек и попросил еды и молока.

– Я от отца Фиддиго, – пояснил он.

Джалла привязал его лошадь к дереву, а Мей Сансай пригласил его в хижину. Обычай требовал, чтобы в момент прибытия невесты жениха не было дома. Джалла стал готовить постель для Фиддиго. Он слышал мычание коров и думал, что скоро не парни, а Фиддиго своими нежными руками будет доить их. Он слышал раскаты смеха из хижины, где беседовали отец и человек, принёсший вести от Фиддиго и понял, что разговор их удался.

И внезапно Джалла запел. Эта мелодия не давала ему покоя с предрассветной минуты пробуждения. Она всё время звучала в нём – порою чуть слышно; она парила на крыльях ветра, но не покидала его ни на миг. А теперь она захватила его, широкая и радостная, и он запел от счастья.

Когда настал час прибытия Фиддиго, Джалла незаметно ушёл из становища и отправился бродить по саванне. Возвратившись, он спросил мать, где Мей Сансай, но она ответила, что не видела его.

– Разве он не зашёл за вами?

– Но он пошёл за тобой, – сказала Лейбе.

Они никак не могли понять, зачем ему понадобилось идти за Джаллой. Они стали ждать, но он не возвращался.

– Это бродячая болезнь, – пробормотал Джалла и, решительно распахнув дверь хижины, увидел, что в ней, склонив голову, сидит Фиддиго,

Глава XIV

Сансай брёл по саванне на юг. Он расспрашивал всех встречных. Он заговаривал с пастухами, охотниками и торговцами, с мужчинами, женщинами и детьми. Он расспрашивал их о Лигу, и вскоре смог направить стопы в нужном направлении.

Как выяснилось, становище Лигу находилось в пограничном крае, близ города Контаго. Последний человек, которого он спросил о Лигу, указал ему путь крючковатой палкой и прибавил, что если Сансай поспешит, то ещё застанет её в тех местах. Не надо забывать, что в это время года скотоводы постоянно кочуют в поисках новых пастбищ.

Он плутал ещё несколько дней, пока наконец не понял, что находится близ становища Лигу. Он увидел две хижины и коров, привязанных к красному дереву, и решил пойти справиться.

– Мне именно так описывали становище Лигу, – бормотал он. – Пойду и узнаю. Кто задаёт вопросы, редко сбивается с пути.

Однако, не успел он сделать и десяти шагов, как на него, оскалив клыки, набросились две охотничьи собаки. Они были большие и жилистые, и их злоба испугала Сансая. Он замер, точно вдруг окаменел.

В двери одной хижины показалась женская голова.

– Что случилось?

– Отгони своих собак, – сказал Сансай, и когда женщина отозвала их, он продолжил: – Я разыскиваю женщину по имени Лигу.

Женщина подозрительно прищурилась.

– Лигу с тысячеголовым стадом? – Она испытующе смотрела на Сансая.

– Вот именно. Лигу – царицу скотоводов, о которой поют песни на шарро.

– Подойди ближе!

Она произнесла это резко, и собаки, поджав хвосты, исчезли из виду.

Сансай робко приблизился к ней. Она была немолода. У нее были большие сильные руки, но как она любила украшения! Её уши, волосы и запястья сверкали драгоценностями, на ней было яркое дорогое платье.

– Кто бы ты мог быть? – спросила она.

– Во мне много людей,– ответил старик.– Некоторые знают меня как великого волшебника Мей Сансая из Докан Торо, который говорит, как птица. Некоторые считают, что как вождь Докан Торо я был справедлив. Некоторые утверждают, что я в своё время владел самым лучшим стадом. Вот как.

– Войди и садись!

– Если Аллаху угодно– ответил Сансай.

Войдя в хижину и усевшись, он спросил женщину, далеко ли до становища Лигу, но она велела ему сидеть и не двигаться с места, потому что, не пообедав, до Лигу не доберешься.

Она не отпускала его до вечера, когда вернулось стадо, и у входа в хижину показался стройный юноша.

– Рикку! – закричал Мей Сансай и всплеснул руками.

Рикку смотрел в хижину, но не мог ничего разобрать в темноте.

– Это же твой отец – Мей Сансай! Кай! Вот что Аллах может сделать!

Сансай отстранил циновку и выбежал из хижины, широко распахнув объятья.

– Отец! Когда ты пришёл?

– Вай! Рикку, я слышал от Джаллы, что ты отправился к становищу Лигу?!

– От Джаллы?

– Да.

– Не понимаю. Когда я добрался до Джаллы, мне сказали, что ты уже ушёл.

– Нет, Рикку, я был на новом становище Джаллы, в Малендо на берегу реки Чангувы, где белые ищут золото. Ты же знаешь, что Джалла со стадом идет на юг.

– Конечно. Воздадим хвалу: Аллаху.

Лигу с улыбкой смотрела то на отца, то на сына.

– Рикку, расскажи ему о Бельмуне и сборщике налога.

Рикку рассказал, как ночью приходили воры и как наутро они привели чиновника, чтобы обложить стадо налогом. Он рассказал, как они с Бельмуной обратили скот в бегство и как Бельмуну насмерть забодали быки.

– Вай! Аллах, упокой его душу. В день смерти ни один врач не поможет.

– Да,– проговорил Рикку. На глазах его были слёзы.

– Я вижу, ты полюбил его.

Рикку заплакал, Мей Сансай обнял его. За последние месяцы мальчик сильно повзрослел. Он постиг смысл и силу страха. В такие дни человек становится взрослым.

Лигу подошла к Сансаю и церемонно попросила у него прощения.

– Когда я увидела тебя, я сразу догадалась, что ты его отец. Он так много рассказывал о тебе! Он такой хороший мальчик. Я для него готова сделать что угодно.

Лигу быстро приготовила ужин и поставила миски перед Рикку и Сансаем.

– Лигу, а откуда ты знаешь, что я люблю патури? – спросил Сансай. – Рикку, ты не говорил Лигу про меня ещё что-нибудь?

Оба рассмеялись, в их смехе была неловкость. Сансай склонился над едой, ложка дрожала в его руке. Он налил парного молока в жирную кашу. Поднеся полную ложку к губам, он закатил от восторга глаза.

– Когда же это я в последний раз вот так сидел у огня и ел ужин, приготовленный женщиной?

– Тебе это было и не нужно. – сказала Лигу.

– Разве?

– Клянусь Аллахом

Сансай вздохнул. Он медленно ел патури и не отрываясь, смотрел на огонь. Мысли его были далеко.

– Рикку, – наконец сказал он, – выходит, тебя поймал Бодеджо, сборщик налога.

– Отец, Бодеджо не поймал меня. Нас предали. Ай! Так оно и было. Бодеджо человек добрый и честный. Ему не свойственно любопытство козы, которое приводит к встрече с гиеной.

– Лах!

– Я говорил тебе, что это сделали люди Ардо.

Услышав имя Ардо, Сансай нахмурился.

– Ардо! Вечно Ардо!

Он покончил с ужином и они ещё долго беседовали, а Лигу хлопотала по хозяйству.

Мей Сансай смотрел на горбатых зебу. Он слышал звук сталкивающихся рогов и видел беспрестанно жующие губы. Свет костра плясал на боках – белых, бурых, чёрных. Рядом со скотом Сансай чувствовал себя счастливым.

Глава XV

Несколько часов Мей Сансай сидел и читал Коран. Рикку давно уже спал на своей лукури, грубой постели скотовода фулани. Он слышал, как неподалёку хлопотала Лигу. Когда всё умолкло, Мей Сансай поднял глаза и увидел, что Лигу стоит перед ним и смотрит. Она, должно быть, долго стояла, прежде чем он обнаружил её присутствие. Он смутился и принялся собирать лежавшие на земле рукописи.

– Я хотела с тобой поговорить, но если ты слишком занят...

– Ах, Лигу! Человек не может быть слишком занят.

– Поговорим о Рикку!

– О Рикку? – Мей Сансай прищурился.

– Да, – сказала Лигу, – не знаю, как это сказать, но, клянусь Аллахом, если что-то тревожит его ум, надо ли нам скрывать это?

– Так что ты заметила? Не забывай, он только мальчик.

– Ты едва ли поверишь, если я расскажу, что я видела. Но я женщина. Моим глазам помогает чутьё.

– так5 что же?

– Иногда он разговаривает во сне, порой выскакивает из постели, словно его преследуют ведьмы. Я не раз опасалась, что он лунатик, он бродит во сне по саванне и что-то ищет. А для юноши ведь чудно бродить по саванне ночью, правда?

– Что же дальше? – Мей Сансай улыбнулся.

– Иногда он ничего не ест по два вечера подряд. Иногда он сидит, и с места его не сдвинешь. Скот пасти не желает. Говорить со мной не желает. Спросишь, может, ты болен? Не отвечает. Мей Сансай, я боюсь за него.