Текст книги "Когда горит трава"

Автор книги: Сиприан Эквенси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Подойдя к крайнему дому, он увидел мужчину, который подстёгивал лошадь, ходившую по кругу. Лошадь приводила в движение грубый ворот, а мужчина понукал её. Сансай не мог разобрать, над чем трудятся человек и лошадь, но подумал, что мужчина, быть может, наведёт его на искомый след.

– Мир тебе! – крикнул он.

Мужчина обернулся. Лошадь, продолжавшая шагать по кругу, чуть не сбила его с ног. Он натянул поводья и остановил её.

– Добрый день тебе!

Сансай увидел, что брови мужчины внезапно поднялись. Что-то живое блеснуло на потном лице. Сам Сансай ощутил прилив необыкновенных чувств. В горле у него пересохло, словно он не пил много недель. Он сделал два-три шага и резко остановился.

– Одио, сын мой! – Он всплеснул руками. – Возможно ли это?

– Отец!

– Обними меня! Обними меня!

Юноша бросился к нему и так стиснул отца в объятиях, что старик застонал от боли.

– Видит Аллах, – сказал Мей Сансай, – если бы мне надо было разыскать всех моих сыновей, а не Фатиме...

Руки Одио безвольно упали. Старик испытующе взглянул ему в лицо.

– Что случилось, сын мой?

– Ничего.

– Я вижу, ты что-то скрываешь от меня.

Одио молчал. Отец ощутил острую боль, острее, чем удар ножа.

– Так ты не рад, что я пришёл?

– Что ты, отец! Не в том дело. здорова ли мать?

– Твоя мать? Гмм... Да-да.

– Почему ты так отвечаешь? – спросил Одио. – Если она больна, скажи мне прямо. Ты ведь поэтому пришёл?

– Она здорова, – сказал Сансай. – Клянусь тебе.

– Я делаю сахар, – сказал Одио, подводя отца к мельнице. – Здесь, в Новой Чанке, каждый может научиться делать сахар. Нужно только немного денег, чтобы купить всё необходимое. Этим хотят нас приучить к новой деревне. Вот эта мельница стоит двадцать пять фунтов. Она дробит сахарный тростник, и из него вытекает сок.

– Как ты это делаешь? – спросил восхищённый Сансай.

Одио гордо улыбнулся.

– Отойди немного, и я покажу тебе.

Он подстегнул лошадь, и Мей Сансай увидел, что она соединена с воротом хитроумной упряжью. В мельницу с одной стороны подавался сахарный тростник, а лошадь ходила по кругу, приводя мельницу в движение, и оттуда с другой стороны в жестяной чан стекала светлая пенящаяся жидкость.

– Лах! – в восторге воскликнул Сансай.

– Скоро я разведу огонь, – с гордостью объяснял Одио, – и буду варить сок, пока он не затвердеет. О, Аллах! Кажется, пора кончать.

Он остановил лошадь, распряг её и пустил пастись. Затем развёл костёр, и, поставив сок на огонь, заговорил о домашних.

– Рикку? – повторил Сансай. – Я оставил его с матерью и Лейбе в Докан Торо. Лейбе стала совсем взрослой. Но Джалла! Он преуспел больше всех вас. У него тысяча голов скота! Я был у него.

– Тысяча голов!

– Да, Одио. Он не такой, как ты. Он терпелив и дождался своего счастья.

– Кстати, он не говорил тебе об Амине?

– Кто такая Амина?

– Так ты не знаешь! – Одио облегчённо вздохнул. У него отлегло от души. – Амина это девушка, в которую я влюбился. Но... Я отбил её у него, и мы бежали сюда.

– Как ты мог это сделать! У родного брата!

– Но, отец, я поступил по закону. Всем известно, что девушка не жена тебе, пока ты не ввёл её в дом. А я похитил Амину до того, как она стала невестой. Так что по закону она моя!

– А Фатиме, рабыня, с которой ты убежал от нас? Где она, что с ней стало?

Одио взглянул на отца. Лицо его резко исказилось, он повернулся к костру и стал раздувать огонь кожаными мехами. Потом он выпрямился, и, не сводя глаз с пламени, сказал:

– Скоро закипит!

– И что же дальше?

Мей Сансай придвинулся поближе и окунул палец в чан. Он облизнул палец, потом облизнул свои тонкие губы, и несколько мгновений смотрел на Одио. Перед ним стоял мускулистый юноша с ногами, стройными и сильными, как у антилопы.

– Совсем как сахарный тростник.

Одио засмеялся.

– Это и есть сахарный тростник! Что же ещё? Ты же видел тростник, выжатый полчаса назад. А это сок, выжатый из тростника.

– Но как сделать из него сахар, который бы таял в кипятке?

– Это просто. Когда огонь разгорится как следует, сок начинает густеть. Он будет густеть и густеть, и в конце концов станет, как тесто. Тогда я разолью его по формам. Когда он застынет, сахар готов.

Мей Сансай понимающе кивнул.

– Наконец-то ты выучился полезному ремеслу, теперь твоё беспокойство пройдёт. Давно ли ты занимаешься этим?

– С тех пор как ушёл из дому. Сначала, конечно, я был слишком счастлив с Фатиме, чтобы думать о работе. Лишь после драки...

– Так ты действительно хотел что-то скрыть от меня! Ты подрался с Фатиме, и она...

– Нет, не с ней, нет! Аллах упаси от этого! – глаза его сверкнули. – Её прежний владелец с двумя негодяями приходил за ней. Они меня одолели и увели Фатиме. Смотри! – Он задрал штанину. – Видишь? До сих пор не зажила. Ногу не могу согнуть. Это всё Шеху, негодяй.

– Ты сказал – Шеху?

– Да, Шеху. Отчего ты так теребишь бороду? Ты помнишь его? Конечно, помнишь! Помнишь день, когда Фатиме прибежала к нам? За ней гнался его слуга. О да, тогда это был не Шеху, а только его слуга. Когда мы купили Фатиме за пять коров, Шеху там не было. да что говорить! Потом мне рассказали об этой деревне, Новой Чанке. Белые люди и врачи выгоняли людей из Старой Чанки в Новую Чанку. А всё из-за мухи, которая приносит сонную болезнь. И я при шёл сюда со всеми. Потом я прослышал об этой мельнице, и мне помогли купить её. Я выплачиваю деньги из выручки каждый месяц. Когда-нибудь я полностью расквитаюсь с долгом, и мельница будет совсем моя. Тогда я смогу жить, как настоящий горожанин.

Старик неодобрительно покачал головой.

– И ты из-за этого покинул стада? Ты, которого я воспитывал среди стад?

Одио засмеялся.

– После всех неприятностей, которые я причинил Рикку и Джалле, у меня нет другого выхода.

Он разлил загустевший сок в формы и поставил их в печь.

– Завтра будет готов. Я достану лошадь, и мы поедем в Докан Торо. Ну и устал же я!

Дом Одио стоял на краю посёлка. Подобно другим жилищам, это была глинобитная хижина, красиво покрытая соломой и выбеленная известью.

Одио поднял циновку над входом.

– У нас тут ришта не водится, – заметил он, когда Сансай, нагнувшись, входил в дом. Внутри было темно, пока Одио не открыл окна. – И мухи, что приносят болезнь, пока ещё никого здесь не кусали. Это потому, что врачи вырубили все густые деревья вокруг Новой Чанки. В этом селении даже есть место, куда человек с сонной болезнью может пойти полечиться.

– Здесь слишком чисто, – проворчал Сансай. Он смотрел в окно на правильные ряды домов, стоявших в некотором удалении друг от друга. В каждом дворе было одинаковое количество апельсиновых и манговых деревьев. Он понял, что имел в виду старик, когда сказал, что не может вынести этой медицинской чистоты. – Даже навозом не пахнет. Совсем, как в больнице. Чтобы понравиться настоящему фулани, селение должно пахнуть навозом.

Одио засмеялся. Мей Сансай опустился на леопардовую шкуру, лежавшую на полу. Глаза его блуждали. Ему казалось, что он попал в какой-то иной мир. Одио ходил вокруг, как чужой. Трудно было представить себе, что этот стройный мускулистый юноша, живущий в таком современном посёлке, его родной сын.

– Моя жена Амина ещё не вернулась. Она пошла в соседний город продавать сахар и молоко.

Мей Сансай заметил у стены груду арабских книг в кожаных переплётах. Он улыбнулся. Наконец-то Одио обращает помыслы к вере и праведной жизни.

Он протянул руку и, взяв одну книгу, стал с интересом просматривать её. Жилка задрожала на виске. Буквы зашатались и запрыгали перед глазами. Он приложил ладонь ко лбу и почувствовал, что голова очень горячая. Да и всё тело в огне. Он вспомнил, что его недавно укусила муха, и испугался. Неужели это начинается сонная болезнь?

Не прошло и часа, а он уже лежал на спине, укутанный самыми тёплыми одеялами. Его бил озноб, он впадал в забытьё, и даже почти не чувствовал запаха масла бассии, которым растирал его Одио.

– Одио, Одио, я умираю...

– Да смилостивится над тобой Аллах. Ты не можешь умереть в моём доме.

– Аминь! Аминь!

Мей Сансай услышал ласковые слова, которые произносил над ним тихий нежный голос.

– Это моя жена Амина, – пояснил Одио. – Ты чересчур устал за время скитаний. Лежи и ни о чём не беспокойся. ты уже не молод.

– Я знаю. Это старость. Моё время кончилось.

Одио подал ему отвар, и он с жадностью выпил его. Когда он проснулся, Одио уже не было. Сансай видел страшный сон. Ночь была свежа и так тиха, что он явственно различил стрекот цикад. Амина сказала ему, что Одио ушёл из Новой Чанки и отправился в погоню за Шеху. Человек, похитивший у него Фатиме, вдруг появился в деревне.

– Когда он вернётся?

– Я не знаю, отец моего мужа.

– Как всё это глупо! А если они заманят его в засаду? О, Аллах! Молю тебя, о, Аллах! Дай ему трезвость мысли. Пусть он возвратится домой. – Его губы шевелились, произнося молитву, но вскоре голова его поникла и комната наполнилась храпом.

Глава VIII

Гнев Одио разрастался, и он гнал коня всё быстрее и быстрее. Он колотил его пятками по бокам, проклинал его и жестоко хлестал тростью. Он припал к гриве, и глаза его метали молнии, впиваясь в прогалины и тени между кустами.

В кустарнике не было никого, и по пути Одио видел лишь двух-трёх крестьян на окраинных расчистках. Не выпуская мотыги из рук, они поднимали глаза и искоса наблюдали за всадником. Порой ему казалось, что он видит в чаще человека, но это только казалось. Трава колыхалась под ветром, мелкие узловатые деревья темнели в полях.

Следуя за изгибами тропы, конь метался из стороны в сторону. Шеху и его люди намного опередили его. При такой скорости наверняка он их никогда не догонит. Газель перебежала дорогу. В другое время это могло сулить удачную охоту, но не сейчас.

Он был уже довольно далеко от окрестностей Новой Чанки, и вокруг была дикая саванна. С обеих сторон теснились безлиственные деревья, скрывая местность от глаз. Следы на тропе умножались, их были миллионы: чёткие оттиски четырёх когтей перед мягким отпечатком подушечкой, звёздочки птичьих лап на округлых следах гиены. Он придержал коня. На огромной скале впереди следов не найдёшь. Но угроза надвигалась. Почти физически он ощутил её присутствие. Он спрыгнул с коня и вскарабкался на скалу. Весь край лежал перед ним. Тропа здесь кончалась намертво. Но где-то за этой скалой должна начинаться другая тропа. Может быть, её долго искать, может быть, слишком долго.

Он всё же решил искать. Обернулся. Как молнии, стрелы прожужжали над ухом. Он бросился наземь. Конь его устремился прочь с жалобным ржанием. Он видел в его боку оперение по меньшей мере трёх стрел. Конь скоро погибнет от яда в железных наконечниках. Он взглянул вниз и увидел у подножья скалы трёх человек, которые карабкались к нему наверх. Самый большой из них был Шеху – тот, кого он догонял. Шеху, хозяин девушки Фатиме, внёсшей раздор в семью Сансая.

Одио выхватил нож из-под ремня, стягивавшего предплечье. Теперь ему показалось, что что-то подходит к концу, очень быстро подходит к концу. Люди карабкались на скалу, и мечи их звенели о камни. Итак, оружием будут мечи. Он вытащил меч. Он стоял один на голой вершине скалы и ждал, в одной руке – нож, в другой – меч . А где-то вдали, невидимая глазу, была Новая Чанка, и в ней – Амина. Он похитил Амину, а теперь готов был отдать жизнь за Фатиме. Он знал, что против троих ему не устоять. Но он дорого отдаст свою жизнь!

Он слышал смех Шеху: "Ха-ха-ха!" Хриплый довольный смех, говорящий о многих кружках ячменного пива.

Он почувствовал, как по спине пробежал холодок беспомощности. Ведь он далеко от дома, один, окружённый врагами.

– Мы не станем его убивать – пока что! – сказал один из них.

Шеху не вынимал меча; слегка задыхаясь, он остановился вдали от Одио. Не торопясь, достал лук и тщательно выбрал остроконечную стрелу. Одио отчётливо видел его руки: большие, очень сильные, чёрные. Лоснящиеся усы и козлиная бородка придавали неумолимую жестокость и без того зловещему лицу.

– Грязный вор! – завопил Шеху. – Ты подохнешь медленной смертью вора!

Одио был полон ярости, как загнанный зверь. Он видел, что кольцо вокруг него смыкается, чувствовал свою полную беспомощность.

– Ты до сих пор не внял моему предупреждению. – продолжал Шеху. – Таких идиотов, как ты, надо четвертовать и бросать стервятникам. Нет, гиенам! Тебе мало, что я посылал рабов избить тебя?

– Пустая болтовня! – нетерпеливо прервал его Одио. – Слушай! Я Одио, сын Сансая из скотоводов фулани. Мой отец насылает на врагов слепоту. Й-еу! – и издав этот крик, он отскочил назад. Из кармана он выхватил талисман – чёрную кошачью шкурку – и высоко поднял его. Это бадугу, известный по всей саванне творец слепоты. Одио бросил его между собой и врагами. – Кто пройдёт мимо, упадёт в колодец. Вай! Как ты смеешь сравнивать свои мускулы с магией скотовода фулани, сына Сансая, знаменитого чародея? Иди сюда и прими смерть!

Трое нападавших озадаченно переглянулись. Слова Одио не были пустой похвальбой. Вся Северная Нигерия знает силу волшебства фулани. Он не строят на стоянках ограду, но магия их сильна и лев не задирает у них ни коровы. Волшебством и прорицаниями познали они тайны жизни и смерти.

– Хватайте его, идиоты! – кричал Шеху, невзирая на угрозу.

Одио презрительно рассмеялся.

– Идите в колодец, темнота запечатает ваши глаза и лишит вас чувств. Ай! Я Одио, сын Сансая. Мы, фулани, сыновья Дан Фодио, хитроумные колдуны, мы дерёмся, как львы, мы умираем сто раз и продолжаем жить, мы испытываем своё мужество при помощи шарро...

– Собаки, вы ещё слушаете это бред?! – ревел Шеху.

Один из его людей бросился было на Одио. Он, казалось, набрался решимости – и вдруг замер. Язык его вывалился наружу, глаза бессмысленно вращались. Одио полоснул его клинком по спине. Другой слуга повернулся и побежал. На месте остался один Шеху.

– Ты трус, и поэтому воюешь при помощи колдовства. давай честно померяемся силами, и я проучу тебя.

Одио поднял с земли кошачью шкурку, Творца слепоты, и сжал её в левой руке. Схватка была быстрой и шумной. Стучали мечи. Одио почувствовал укол в бедро, раскрывший старую рану. Он нанёс ответный удар и поразил Шеху в предплечье.

– Пойдём! – кричали слуги.

– Сперва я убью его – крикнул в ответ распалившийся Шеху.

Но Одио, не переставая, напевал заклинания и смотрел в глаза Шеху. И Шеху стал слабеть. Одио теснил его вниз по склону. И Шеху вдруг повернулся и побежал вниз к своей лошади. Послышался стук подков, и, покинув укрытие, лошади со всадниками вырвались на простор.

Оставшись один, Одио пошёл к своему коню. Он был мёртв. Одио отрезал хвост, снял седло и, пробормотав молитву, двинулся в обратный путь. Когда Одио добрался до Новой Чанки, он увидел, что Амина сидит перед домом и ждёт его. Она бросилась к нему и взяла седло.

– Добро пожаловать, Одио! Ты здоров? Ты сражался? Мы так беспокоились о тебе. Твой отец уже хотел идти по твоим следам.

– Я совершенно здоров. Как отец, ему лучше?

Он поднял циновку над входом и вошёл в дом. Отец сидел, прислонившись к стене, и на губах его играла слабая улыбка.

– Добро пожаловать, Сын!

– Аллах помогает нам. О, дьяволы! С помощью Аллаха я как-нибудь встречусь с Шеху один на один. Их было трое. Но я показал им! Й-еу! Отец не зря подарил мне бадугу. – Он увидел гордую улыбку на лице отца. – Да, он ещё узнает, что такое встреча со скотоводом фулани.

Но Одио видел, что отец и жена больше радуются его благополучному возвращению, нежели рассказу о схватке с Шеху. Он быстро умылся и поужинал, а когда Амина ушла, отец и сын стали беседовать.

– Терпеливый узнает, что таится в траве, – говорил Одио. – Я думаю остаться в Новой Чанке и варить сахар. Года через два-три я чего-нибудь добьюсь. Да!

Он говорил по-настоящему увлечённо и заметил в глазах отца удивление и радость.

– Когда бы тебе ни понадобилась моя помощь, посылай за мной. – Говорил отцу Одио. – Я твой сын, и я к твоим услугам. – Вся помощь от неба, – сказал Сансай. – Я запомню твои слова.

Назавтра был базарный день. Когда Одио и Амина уходили на базар, Сансай спал на циновке. А когда они вечером вернулись с базара, старика в доме не было, и никто не знал, куда он ушёл.

Глава IX

Ночь спустилась над становищем Джаллы, и вместе с ней пришло уныние, ибо Джалла решил сняться с места и идти на юг, к Малендо.

Шайту и Лейбе отяжелевшими от усталости руками сбивали у хижины кислое молоко, напряжённо прислушиваясь к разговору Джаллы и Рикку.

– Мы разделим стадо на две части, – говорил Джалла. Это был старый способ обмануть сборщиков налога, которые могут подстерегать в пути. – Ты, Рикку, пойдёшь с частью скота в лагерь Лигу. Я дам тебе в помощники хорошего человека.

Джалла взглянул на мать и сказал:

– Шайту, ты с Лейбе и малышом пойдёшь со мной. Мы пойдём к Малендо, где золотые прииски. Это двадцать дней пути. Там мы будем до тех пор, пока не пересохнет трава. Если всё будет хорошо, Рикку там нас и разыщет.

– С помощью Аллаха, всё будет хорошо, – сказала Шайту. – Но, Джалла, найдём ли мы Мей Сансая?

– Клянусь Аллахом, мать, ты рассуждаешь, как дитя. Если Аллаху угодно, мы встретим его. Если нет – мы будем ждать, пока он сам не вернётся к нам. Он же не потерян для нас!

– Так ты не веришь, что он болен сокуго?

_ Я не знаю, чему верить. Но только, когда мы разыщем его, давай тотчас же отведём его к тому, кто может разрушить чары и вернуть его в семью.

– Как ужасно, что все эти беды начались из-за меня! – проговорил Рикку.

Разговор прекратился. Джалла встал и ушёл во тьму посмотреть на скот. Рикку последовал за ним, они остановились и долго говорили о стаде, которое он поведёт в лагерь Лигу. Лагерь Лигу был в Контаго близ границы, в пяти днях пути от Малендо, куда направлялся Джалла.

– Этот перегон покажет, что ты взрослый мужчина, брат мой.

– Да поможет мне Аллах.

– Бельмуна хороший человек и к тому же такой занятный! – сказал Джалла. – Это охотник с отважным сердцем, он смел, как дьявол. В пути ты оценишь его.

– Когда мы выходим?

– С рассветом.

Рикку вернулся к хижинам. Он сел у костра и стал слушать голоса ночи. Постепенно настала полная тишина, и он задремал у мерцавших угольков.

* * *

Они находились в пути целых три дня, и Рикку стёр себе ноги в кровь. Бельмуна же был свеж, как в первый день путешествия, и даже сейчас притаился за камнем и целился во что-то, невидимое Рикку. Лук его был натянут до отказа, и напряжённые мышцы блестели. Рикку тихонько на цыпочках подкрался к нему и присел в тот момент, когда стрела со свистом унеслась вдаль. И всё же его нетренированный глаз ничего не различал.

– Кай! – воскликнул охотник.

Одним прыжком он выскочил из укрытия и исчез за холмом. Рикку вскочил и стал смотреть ему вслед. Чаща скрыла Бельмуну. Когда же он появился вновь, на его широких плечах лежала небольшая антилопа. От улыбки морщины на его лице стали ещё глубже.

– Это нам на ужин. – сказал он.

Рикку погладил антилопу.

– Ты и в самом деле великий охотник. Но послушай, Бельмуна, ты же сам принёс весть о сборщиках налога. Как можно тратить время на еду, когда нам надо бежать?

– Мой маленький, хозяин, ты сам знаешь, что сегодня пускаться в путь уже поздно.

Он положил антилопу на камень, и, быстро отерев свой охотничий нож, отрезал лучшие куски мяса.

– Хорошо!Теперь за работу!

Хотя они были в пути уже три дня, загон для скота они строили впервые и закончили работу лишь в сумерки. Начался мелкий дождик. Он сменился упорным ливнем с раскатами грома и порывами ветра, которые грозили снести с лица земли шаткую походную хижину. Рикку и Бельмуна, надев соломенные плащи, пошли к загону проверить, надёжно ли устроены на ночь зебу.

Ливень упорно бился о землю. Рикку и Бельмуна при таились у стен загона и стали наблюдать за скотом.

– Клянусь Аллахом, это будет счастливейший день, когда я передам стадо хозяину Кай! Так рисковать жизнью. Ночью не спишь, днём со всех сторон опасности.

Чтобы скоротать время, Рикку стал рассказывать Бельмуне о Фатиме и о том, как Одио убежал с ней. Он рассказал и о том, как отец отправился на поиски девушки.

– Отец думает, что мне нужна Фатиме. Но она не нужна мне, честное слово!

Бельмуна рассмеялся.

– Отец! Аллах, сохрани его жизнь! – продолжал Рикку. – Я буду счастлив, если мне снова доведётся увидеть его лицо.

– Ты думаешь, мы когда-нибудь пересечём его путь? Я тебе говорю, твой отец пропал. Он погнался за птицей. А это конец! – Наступило молчание, потом Бельмуна спросил: – Скажи, Рикку, почему ты решил идти со мной?

– Оттого, что мне нравится твой характер. К тому же ты сильный, смелый, предприимчивый. Ты знаешь нрав гиены и леопарда. Ты сам как дикий зверь.

Бельмуна запрокинул голову и расхохотался, держась за бока. Он хохотал до икоты.

– Я дикий зверь, ха-ха-ха! Послушайте его, я дикий зверь! О Аллах, как он меня рассмешил, хвала Аллаху!

Они долго ещё говорили в ночи, и Рикку первым закрыл глаза и уснул.

* * *

Внезапный раскат грома разбудил его. Глаза ослепила огромная кривая молния, взметнувшаяся над саванной, и на миг Рикку увидел за загородкой горбы зебу и их прямые рога.

– Помоги нам Аллах! – пробормотал он.

До рассветы было ещё далеко, от дождя становилось не по себе, и он позвал старого охотника:

– Бельмуна! Бельмуна, где ты?

Никто не ответил. Снова вспыхнула молния, и он увидел две притаившиеся фигуры. Это были люди. Проблеск света упал на их тёмные лица и обрисовал их. У Рикку замерло сердце. Двое крались под дождём, что-то шептали и делали друг другу знаки, и Рикку понял, что это воры.

Молния сверкнула опять, и Рикку явственнее разглядел их. Они перерезали путы скоту.

– Разбойники! – закричал Рикку. – Воры! Бельмуна! Бельмуна, где ты?

Он услышал топот убегавших ног. Тошнота подступила к горлу Рикку от внезапно пришедшей в голову мысли. А что, если они подстерегли и убили Бельмуну? Разбойники могли прийти сюда задолго до того, как он проснулся. Его мучила совесть: как мог он заснуть? Неужели забыл, что воры сделали со стадом его отца?

– Рикку! – донёсся голос из темноты. – Иди сюда скорее!

Это был Бельмуна.

Рикку схватил лук и стрелы.

– Бельмуна!

И Бельмуна ответил:

– Да, я здесь!

Рикку обнаружил Бельмуну в кусте боярышника. Он упал и затаился в колючках. Рикку постарался осторожней освободить его.

– Я... я думаю, что убил одного из них. Впрочем, я не вполне уверен. – рассказывал охотник. – Я преследовал его и послал ему вдогонку стрелу. Утром увидим. Спасибо. Теперь я свободен. Пойдём, посмотрим. – Он двинулся первым. – Вот здесь я перерезал им путь. Здесь, у ручья. Ты тогда спал. Когда рассветёт, мы соберём весь скот.

– Кай, Бельмуна! ты настоящий мужчина.

– Мужчин создаёт Аллах, – ответил охотник. – Когда тебе будет столько лет, сколько мне, ты будешь ещё храбрее меня. Ты будешь отстаивать свои права и защищать своё имущество. Пойдём.

Рикку ликовал. Он шёл следом за Бельмуной. В такой темноте оставалось только ждать. Дождь не прекращался.

* * *

Они отдыхали два дня. На третий день в серый рассветный час Бельмуна стал выгонять стадо. Он кричал по-петушиному и хлестал коров и быков палкой. Слышались могучие удары тел, рогов. Скот разбредался в тысячах разных направлений.

Рикку бегал вокруг стада, пытаясь собрать его, бранился и старался пустить в ход все приёмы, которым обучал его отец. Это было хлопотливое занятие. Рикку иногда хотелось сесть на землю и заплакать.

– Тау! – подбадривал его Бельмуна. – Так, так, мальчик! Скоро мы будем в пути. А вот и солнце, оно уже на небе. Аллах разбудил нас всех. Скоро мы будем в пути.

Он на дал Рикку пасть духом, и стадо двинулось вперёд хорошим размеренным шагом, лишь изредка из рядов выходил бык или корова ущипнуть пучок сочной травы или молодых листьев.

Рикку шёл сзади, он то и дело останавливался и опирался на свою палку. В глазах у него рябило. Он не выспался, зевал, тело ломило. Но старый охотник был хладнокровен, как всегда, его морщинистое лицо сияло, жёлтые глаза светились весельем.

Он первым увидел вдали людей, стоявших у них на пути.

– Это сборщики налога. Они выследили нас.

Рикку приставил к глазам ладонь. Там было трое они походили на чиновников.

– Что делать, Бельмуна?

Бельмуна прищурился.

– Мы сыграем с ними шутку. Вай! они выследили нас, но мы сыграем с ними шутку.

Все мускулы его напряглись.

– Сейчас, Рикку, стадо у меня побежит. А как можно сосчитать бегущий скот? Они выследили нас, но мы им покажем!

Рикку с тревогой смотрел на приближавшихся людей. Двое из них показались ему смутно знакомыми.

– Бельмуна! – он прикрыл рот ладонью. – Бельмуна, ты узнаёшь этих двоих?

– Я их не знаю, клянусь Аллахом!

– Это же ночные воры! Они хотели ограбить нас, а когда это не удалось, они отправились к сборщикам налога.

– Гнусные крысы! Теперь молчи, они подходят. Улыбайся. Будь с ними любезен. – Он положил руку на плечо Рикку. – Слушай. Я погоню скот. Ты помнишь лощину возле тех скал, что мы проходили вчера? Встретимся там.

Рикку взглянул чиновнику в глаза.

– Добро пожаловать! – Он улыбнулся. – Санну.

Чиновник кивнул. У него был усталый вид. Рикку и доносчики обменялись ненавидящими взглядами.

– Твоё имя? – спросил сборщик налогов.

Один из ночных воров услужливо выступил вперёд:

– Он спрашивает, как твоё имя?

– Моё имя? – переспросил Рикку.

– Твоё имя!

– Рик-ку Сан-сай!

Чиновник записал. Не поднимая головы, он спросил:

– Это твой скот?

– Этот скот? Мой! – Он подмигнул Бельмуне, чтобы тот не отходил.

– А ты не слишком молод для такого большого стада?

– Оно моё. – Рикку взглянул на воров. – Я не украл его. У нас в племени, когда человек женится, отец дарит ему скот...

– Ты женат?

Рикку улыбнулся. Он должен выиграть как можно больше времени. Краешком глаза он видел, что Бельмуна уже перепоясывается.

– Моя жена в деревне.

Воры переглянулись, а чиновник снял красную феску и почесал голову. Рикку заметил, что он шевелит губами. Считает скот.

– Сколько голов? – спросил он.

– Тебе придётся считать самому. Прошлой ночью приходили воры Не знаю, сколько они украли.

Он говорил это, глядя прямо на доносчиков, которые немедленно занялись подсчётом.

– Стадо начинается с двадцати голов. Они плодятся размножаются или болеют чумой и околевают. Как тут точно узнать, сколько их?

– Это верно. – сказал чиновник. Он закрыл записную книжку и заорал на чиновников: – А ну, считайте!

Рикку сделал знак Бельмуне, и оба тотчас гортанно заговорили. Точно волна пошла по стаду. Зебу забеспокоились.

– Пора, Рикку.

Чиновник сделал шаг вперёд.

– Удержи их! Они разбредаются...

– Спокойнее, господин мой! – с улыбкой сказал Рикку. – Зебу легко напугать. Они не любят чужих.

– Берегитесь! – закричал один из воров, и длиннорогий бык сбил его с ног.

Рикку пять раз ударил пальцами по своей палке. Никто, кроме Бельмуны не обратил на это внимания. Это был условный знак. Стадо пришло в движение. Коровы и быки заметались.

Чиновник отскочил в сторону. Скот с топотом понёсся по саванне.

Рикку бранился, а на лице его играла ехидная усмешка. Он смотрел на мчащееся стадо, на испуганного чиновника. Драгоценные подсчёты которого унеслись, как ветер.

– До следующего раза! – Рикку помахал палкой и ринулся вниз по холму в направлении, противоположном тому, в котором исчезло стадо.

Отбежав достаточно далеко, Рикку устремился назад по своим следам. Он быстро шёл пересохшим руслом и по временам останавливался, чтобы убедиться, что за ним не гонятся. Но преследователей не было видно. Если они решили идти за стадом, то зря потеряют время. Он выучил своих зебу разбегаться в разные стороны и потом собираться вместе.

Он добрался до нужной лощины ровно в полдень. Солнце стояло прямо над головой и было очень жарко. В воздухе жужжали мухи цеце. Он прилёг за деревом и стал считать коров и быков, возвращавшихся поодиночке. Бельмуна не появлялся. Рикку не знал, что старый доброжелательный охотник погиб. В нескольких ярдах от того места, где чиновник допрашивал Рикку, лежали двое убитых. Один из них был грабитель. Другой – Бельмуна. Быки забодали их насмерть.

Глава X

Мей Сансай нехотя покидал Новую Чанку, но он прекрасно понимал, что, задержись он подольше, Одио не отпустит его. Воздух был свеж, душист и прохладен. Мей Сансай шагал и шагал, но никого не встретил, и никто не видел, куда он ушёл под дождём.

Гиена, крадучись, перешла ему дорогу, и он знал, что она слишком поздно возвращается с ночных безобразий в своё логово между скал. Природа ещё спала. Дождь перестал, и на сером востоке появились алые волокна.

В саванне стали попадаться люди, в основном торговцы и крестьяне с осликами, навьюченными сахарным тростником. В деревьях начали перекликаться птицы. Он увидел чёрноносую кукушку с бурыми крыльями – она сидела на дальнем дереве и куковала. Он вспомнил о Джалле и подумал, что больше всего на свете хотел бы увидеть старшего сына. Он вспомнил о Рикку и подумал, что тот, должно быть, далеко ушёл к пограничному краю.

Был полдень, когда Мей Сансай вышел к ручью. Он видел в траве следы недавних буйств воды, разлившейся после дождей. Но сейчас ручей был по щиколотку. Два-три ослика лежали на песке, в то время как их владельцы поливали себе ноги из чайников, готовясь к полуденной молитве.

Мей Сансай присоединился к ним. Они видели его впервые, но в облике Сансая было нечто такое, что они попросили его начать молитву.

Когда моленье окончилось, к нему подошёл мужчина, одетый в лохмотья.

– Далеко ли ты направляешься?

– Я разыскиваю своего сына Джаллу.

– Джаллу с тысячеголовым стадом?

– Только чужеземец может не знать Джаллу. Он всегда кочует. Он приходит и уходит, как времена года.– Человек в лохмотьях задумался. – Клянусь Аллахом, я не хочу обманывать тебя. – Он медленно перебирал чётки. – Мне говорили, что он сейчас он идёт на юг, к берегам Великой реки. Ты же знаешь, когда у нас начинают выжигать траву, для пастухов наступает пора отгонять стада на юг. Они ищут зелёную траву.

– Я слыхал об этой реке. – сказал Сансай.

Он отёр песчинки со лба и пустился в путь, стараясь не упускать из виду похожие на сети следы стад, прошедших на юг. Он знал все большие дороги и когда-то ходил по одной из них к Великой реке.

Сменялись дни, а он шёл и шёл. Лишь через неделю он добрался до становища какого-то пастуха. Это был пожилой человек, окружённый множеством собак. У него было двое детей – мальчик и девочка. Кажется, он был также счастливым обладателем множества телят. В его загоне всегда горело два костра, но, несмотря на это, мухи кусали скот даже ночью.

Мей Сансай прожил у него три дня, и они беседовали о Великой реке.

– Ты рассказываешь о Великой южной реке,– говорил Сансай, – а ты сам выгонял когда-нибудь скот на её берега?