Текст книги "Колыбель тяготения (СИ)"

Автор книги: Сима Кибальчич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Сима Кибальчич
Дальние пределы 3
Колыбель тяготения

Глава 1
Губернатор экзопланеты

Майкл вошел внутрь, сделал несколько шагов и замер. Пробило чувство, что он ошибся дверью. Проморгал поворот из-за хронического недосыпа и влетел в другой офис. Нет, такое количество бесприютного простора для него чересчур. Два серо-зеленых стола, плоские сидения для гостей, экраны и голографические панели по периметру. Между ними полые ячейки вместо стен, а в углу недовольно встопорщенный кактус. Интересно, кто подсунул такую радость в кабинет губернатора полупустой экзопланеты. Наверняка дело рук Анастасии.

Майкл яростно растер ладонями глаза, надеясь на прилив бодрости. Столько всего нужно доделать, достроить, дорастить на этом ковчеге, что всей жизни не хватит. Он решительно прошел к рабочему месту и упал на упругий изгиб тонкого, как бумага, кресла. Стол услужливо подсветил рабочую панель, а операционная система заботливо осведомилась, не желает ли губернатор выпить кофе.

– Спасибо, и кофе выпил, и тост с конфитюром съел, – буркнул Майкл, предпочитая общаться с помощью слов даже с компьютерами, – лучше давай поищем, кто еще может заняться растениеводством. Пропасть! Сплошные инженеры, химики, да астрофизики И только десять биологов на всю планету!

– Заняться растениями могут люди, роботы, репаранты, любое автономно функционирующее устройство. Вывожу на экран полный перечень. Конкретизируйте цель поиска.

– Подожди. Во-первых, только люди.

Нужно уточнить запрос, а мысли растекаются призрачными клочками тумана. Пытаясь сосредоточиться, Майкл прошелся взглядом по стенам и похолодел. Вот она, та странность, что на мгновение сделала незнакомым редко посещаемый кабинет. Из стены справа выступала массивная, изогнутая к потолку колонна с вырезанной серединой. Вчера и позавчера Майкл с командой мотался по территории набирающей скорость экзопланеты. А раньше, наверное, дня три назад, заходил в кабинет и работал с данными, которые сбросили ему команды основных подразделений. Пытался определить, что делать в первую очередь, когда все срочно и сверхсрочно. И этой чертовой колонны точно не было. Но, возможно, у него все-таки съехала крыша, ведь врач еще на Земле много раз обещал срывы и глюки из-за информационной перегруженности.

Майкл встал и отправился к входной двери, чтобы осмотреть кабинет с другой позиции. Проклятая колонна торчала, как бельмо на глазу. Прям весь кабинет перегораживала. Удивительно, что, когда он вошел, то только в первый момент не узнал помещение. А потом… Словно она возникла, исчезла и снова появилась. А это уже очень серьезные проблемы с головой.

– Майкл, у нас проблемы.

Ага, и у них. Началось.

Помощник Люк Брас возник за спиной в бесшумно открывшемся проеме и хмурился – привычное выражение породистого лица. Проблемы, проблемы. А уж у Майкла то какие: возможно не все, что он видит вокруг себя – реальность. Сегодня же проконсультироваться с врачом. Ну или завтра. Ну или… В общем, сразу как выкроит время.

– Что там еще?

– Стартовые двигатели навернулись.

– В смысле? Все шесть? Программу автоматического возврата на Землю сбросили?

– Нет. Потому что ее просто не было.

– Бред, Люк. Ее вшивают в процессе производства.

– Стэнли, с двигателями наши лучшие спецы работали. Никакой программы там нет и в помине.

Колонна с дырой посередине кабинета есть, а программы – нет. Майкл тряхнул головой. На экзопланете концы с концами упорно не желали сходиться.

– Полетели. Я хочу сам поговорить с людьми.

По коридору им навстречу уже двигалась Анастасия. Вся такая бодрая, ясноглазая, волосы собраны в хвост, пара колечек игриво выпущена на скулы. Да еще в коротких обтягивающих брючках. А Майкл таскается в универсальном комбинезоне, не губернатор, а рабочий ослик.

Секретарь переступила с ноги на ногу и прижала к груди папку-планшет.

– Майкл, нужно принять решения по распределению энергии. Все хотят больше, но пока не хватает. Геологии из департамента терраформирования вообще с ума сошли, им все, что есть, отдавай.

– Им и нужно сейчас больше, чем остальным, – вздохнул Стэнли, выходя из кабинета.

За день он выслушивал несчетное количество пожеланий и советов. И поток требований. Все это, казалось, затягивало вокруг шеи тугую петлю и душило. День за днем, час за часом: вопросы, созвоны, обмен информацией и опять вопросы. Только сбежал от ближайших помощников, и вот они снова нарисовались. Унылый скептик Люк и безупречная Анастасия. Хорошо, что она внешне не походила на Джеки. Майкл и так думал о Джеки слишком много, буквально каждый перерыв между собраниями, совещаниями и выездами. Чаще всего в авиетке, когда все замолкали, и можно было просто вести взглядом по горизонту. Вспоминал ее последние слова, вновь и вновь продумывал объяснения и оправдания, которые могли бы сработать. Бессмысленно и неотвязно.

Втроем они миновали голые, скроенные металлической арматурой коридоры и нырнули в воздушный подъемник. Авиетка с надписью «Горизонт» ждала наверху. Совсем новая, словно накрахмаленная внутри и похрустывающая чистотой от каждого шага. А снаружи пыльная и серая, как и все вокруг от края до края.

– И зачем мы каждый раз поднимаемся в воздух над этой серостью и пустотой, даже настроение портится, – проворчала Анастасия, устраиваясь на ложементе.

– Предлагаешь бегать на своих двоих по подземным переходам?

– У кого других вариантов нет, может и на своих двоих побегать.

– А тебя, значит, носить кто-то будет?

Все время пока экзопланета «Горизонт» летела сквозь космос, помощники Майкла шипели, кусались и лаялись, не давая соскучиться по общению с животными. На их фоне он ощущал себя старым, мудрым и сторонящемся личных отношений.

– Не волнуйся, тебя я из списка желающих вычеркнула. Но тоннель для перемещений под поверхностью был бы не лишним. Почему его не запроектировали, Майкл?

– А тебя гул под поверхностью, внутри, не утомляет?

– Гул? – Анастасия непонимающе вскинула брови и потянула рычаг старта.

Майкл постоянно слышал проклятое гудение, кажется, даже кожей, хотя не должен был.

– Не приставая к боссу. Внизу все временное, пока мы мясо не нарастили на костях. Зачем строить еще что-то временное, типа тоннеля, когда не хватает ресурсов на основное.

– Спасибо, сержант банальность. Просто я пытаюсь разговорить господина губернатора, он сегодня особенно кислый.

– Ерунда, все нормально, – улыбнулся Майкл и уставился в купол.

Раньше он мог до бесконечности говорить о том, как благоустроят экзопланету. Видел ее внутренним взором всю в садах, прозрачных озерах, городах, сияющих шпилями и цветными крышами. Но пока она оставалась серой глыбой, которую приходилось тащить на горбах горстки людей сквозь ледяную преисподнюю. Майкл едва удерживал связь с мечтой. Конечно, дело было в хроническом недосыпе и усталости, и в том, как он расстался с Джеки. Плохо расстался. Вот и накручивает. А экзопланета пока просто куколка со свернутыми под серой оболочкой крыльями. Требовалось время, чтобы расправить их во всей красе.

– Смотрите, как подросла гора и какие жирные складки под ней.

– Забавно, – хмыкнула Анастасия, – меня теперь радует выражение «жирные складки».

– Нет ничего лучше жирных складок на планете. К ним прирастают толстые зеленые кустики.

Люк произнес это с таким зверским удовлетворением, что даже Майклу стало смешно. На закате каждого из двух искусственных солнц была отчетливо видна пыль, которую тянули из космоса, чтобы нарастить твердь и уложить ее жирными складками. Команды по терраформированию охотились за мусором и работали на износ, да еще в процессе корректировали сам проект.

С орбиты солнечной системы «Горизонт» вырвали шесть стартовых двигателей. Тогда это была не полноценная летающая планета, а гравитационный квантар. Массивное жидкое ядро, магма и тонкая кора, с едва расчерченными горами и реками. Уже в открытом космосе экзопланета заглушила двигатели и запустила второе искусственное солнце. Две микроядерные звезды вращались по орбите эллипса и каждые два, три часа радовали пустынную поверхность восходами и закатами. Давали импульс в векторе двух апогеев, и «Горизонт» набирал скорость за счет траектории собственных звезд. Чтобы сбавить ее без двигателей, придется менять их орбиту.

Авиетка опустилась внутри небольшого каньона с острозубыми выступами и росчерками светлой и тёмно-коричневой породы. Разлом уходил к шахте одного из двигателей, здесь же находилась площадка с лифтом.

– Знаете, по чему я скучаю? – спросила Анастасия.

– По субботним обедам у мамочки и дизайнерским шмоткам, – сходу предположил Люк.

– Дурак ты! По незнакомым людям на улицах. Здесь, мне кажется, я уже всех знаю в лицо. Нас так мало.

– Скажи уж по танцулькам, обнимашкам и поклонникам. Все заняты работой и тебе не уделяют внимания.

– Я тоже скучаю по людным улицам, – вставил Майкл.

Они с Джеки любили шататься без дела по вечерней Москве. Подняв голову, там можно было любоваться куполами, умытыми солнцем фронтонами с лепниной и шпилями флоотиров. А здесь – только блеклыми силуэтами линз по сбору в космосе углеводородов.

Лифт выпустил их в стандартную рабочую зону с привычными стальными балками и кронштейнами, утыканными манипуляторами. Здесь работало с десяток людей, и трудноопределимое количество быстро перемещающихся роботов. Публики по местным расценкам вполне хватит даже для речи губернатора. Вот только Майкл так ни одну и не произнес ни здесь, ни в другом месте. Их появление заметили, кто-то кивнул, кто-то махнул рукой, и снова за дело: одни торчали у экранов, другие терзали рычаги управления манипуляторами. Последние тянулись за прозрачные стены к массивным сочленениям, зубцам и обводам двигателя. Его махина разворачивалась насколько хватало глаз и дальше.

К Майклу поспешил Афанасий Порков. Он отвечал за искусственную начинку экзопланеты. Шестеренки и генераторы, приправленные квантовым интеллектом.

– Привет, губернатор! У меня так себе новости. У нашей лодки утонули весла, хорошо парус целый. Но с пиратством, похоже, придется завязывать.

И радостно загоготал. Порков вечно такой: резкий и безапелляционный, как желудочные колики. Рядом с ним Майкл чувствовал, что теряет контроль. Неприятное ощущение. По возможности старался обходить юмориста стороной. Хотя Порков был совершенно незаменимым специалистом. Майкл сцепил зубы и протянул руку.

– Какие еще весла? Ты о программе возврата? Это же хорошо, что ее нет.

– Хорошо, когда приходишь домой и находишь, все на своих местах. А если мусор сам собрался и отправился в утилизатор – уже настораживает.

– Экзопланета стояла под разбор. Может, ее сняли?

– Не слишком удобная возня, если не разберешь оболочку. Все равно что член через горло лечить.

– Но мы же лечим.

Люк фыркнул, по ходу дела просматривая входящие сообщения. Сегодняшний день грозился без перерыва перетечь в завтрашний.

– У нас, ясен пень, выхода нет. Мы и инструменты специальные заготовили. Но то, что шхуна не может без команды капитана дать задний ход – это еще полбеды. Хуже, что она вообще задний ход дать не может.

– Слушай, Афанасий, говори нормально. Судя по виду моих помощников, у нас дела копятся быстрее, чем минуты шагают.

Порков обнажил лошадиные зубы, и его немалый шнобель стал казаться еще неохватнее. При таком великанском росте еще и не слишком выигрышная внешность. С какой стороны не глянь – не вызывает желания довериться.

– В маневровых двигателях оказались одноразовые элементы. Примитивные запасные части, которые используют, чтобы дотянуть до ремонтных доков. Поэтому пока мы летели, ничего. Но как маневровые остановили, обратно их не запустишь. Выработаны. По сути дела, мы тащим полное брюхо бесполезного железа.

– Черт! Как это могло случится?

– Кто-то постарался на родной земле. С кем-то вы, губернатор Стэнли, видимо, были не слишком любезны.

– Это вы, Порков, могли быть не слишком любезны, – фыркнула Анастасия. – Наш губернатор – человек воспитанный.

– Ну, ну, когда такая красотка защищает, спорит не стану.

Порков загоготал и хлопнул Майкла по плечу. Тот поморщился, жалея, что в свое время ратовал за общение без лишних чинов.

– Возможно, ты прав, все дело во мне. Думаю, внести такие изменения в двигатели без интендантского ведомства не получилось бы.

Алексей Треллин способен на любую гадость. Впрочем Майкл с клоном сумели его переплюнуть.

– И вы им присолили пузатые животы?

У Алекса Треллина живот не выпирал, а скорее уходил под грудную клетку, а вот ядом он сочился не хуже кобры. Но не мог же предполагать, что планету угонят. А значит с чего бы ему фаршировать ее подставами.

– Ничего я не присаливал. Если честно не понимаю, что все это значит. Мы что вообще остались без двигателей?

– Не знаю. Из запасных частей в нашем трюме, мы такие узлы не сляпаем. Вот достроим планету, запустим перерабатывающую и химическую промышленность, развернем заводы. Через пару, тройку лет двигатели запустим.

– Ерунда какая-то. Зачем выводить из строя то, что должно нас повернуть назад? Это мы собирались избавить двигатели от лишнего.

– Кто-то решил избавить от проблем одним махом. Нет стен – и красить нечего.

– Каких ещё стен? С другой стороны, двигатели нам пока не слишком нужны.

Зато топлива для маневровых на «Горизонте» полные закрома: и металлический водород, и металлический гелий. В дальнем космосе топливо предпочитали иметь в исходнике, чтобы не заморачиваться поиском сырья. И не возиться со сложными дезинтеграторами, хотя они способны превратить в энергию любой материал. Военные крейсеры на дальнем марше часто таскали «солнце на веревочке». Консолидированный гелиево-водородный источник, или гелиево-водородный синтетический ядерный сгусток, или калиево-натриевый консолидированный источник, а на жаргоне – «блины». Быстрый способ запасти энергию.

– Не слишком, так не слишком. Вам виднее, мой капитан.

Порков лыбился во весь лошадиный оскал. Люк опустил интерком, переводил взгляд с одного на другого и хмурил белёсые брови.

– Поразбирайтесь с двигателями пока. Может, найдете что-нибудь интересное. Понять бы, кто и почему мог это сделать.

– Разобрать?

– Что-то вроде. Тщательно их проверить. Если найдете хоть что-то странное, сообщайте.

Для ускорения «Горизонта» по нужной траектории микрозвезд вполне достаточно. Двигатели необходимы для выхода из солнечной системы, чтобы как можно меньше и безболезненнее взаимодействовать с гравитацией внутри нее. Они, конечно, полезны и для экстренных разворотов. А при насильственном возврате экспедиции сделали бы экзопланету неуправляемой. А так… можно и обойтись.

За панорамным окном по литым мышцам уснувшего двигателя суетились округлые роботы-репаранты, просачивались внутрь механизмов тончайшими лапами-волокнами. Такие же нити Майк погружал в собственный мозг, чтобы получить быстрые знания. Вот только толку от них оказалось мало. Каждый час приносил новые неприятные сюрпризы и правильное, по науке, решение часто не находилось.

– Ну и что у вас? – спросил Майкл Люка уже в лифте.

– Аграрный сектор требует вашего решения: расширять ли им парники под поверхностью.

– У них там горит?

– Говорят да. Либо им нужны гарантии, что наверху в течение месяца выделят площади для посевов, либо прямо сейчас надо заниматься парниками. Иначе будут проблемы в обеспечении колонии.

– Проклятие, поверхность еще строить и строить, а на парники они сразу запросят дополнительную энергию. Какие новости от энергетиков?

– Пока кисло. Не готовы улавливатели ни на протуберанцы, ни на нейтрино. И чтобы забрать излишек у магмы тоже не отлажено оборудование. Приходится ждать. И еще…

Люк кисло сморщил нос.

– Что еще?

– Какие-то проблемы с фауной. Вроде как надо будить зверушек, а то начнутся необратимые изменения. Их лишком долго продержали пока «Горизонт» бы на приколе.

Вот, трудно быть богом, в пределы, как трудно.

У Майкл ныла шея, окаменевшие мышцы, казалось, сковали и позвоночник. Ворот рабочий формы всего лишь обхватывал горло, но такое чувство, что мешал свободному дыханию.

– Куда полетим, шеф? В офис?

Стэнли прищурился на присевшее у края каньона солнце. Опрокинутое в насыщенную синеву, оно рассыпало искры над скальным срезом и выглядело лишь немного меньше земного. Возможно, дело в атмосфере, совсем небольшой по толщине, но плотной из-за усиленного магнитного поля с дополнительным содержание озона и хлора, чтобы не сочилась в космос.

– Нет, надо бы встретиться с Грейсом, – медленно проговорил Майк, не слишком уверенный в теме разговора.

– С оборонщиком?

– Да, с командующим крейсером. Не нравится мне эта история с двигателями.

– Кому бы она понравилась, – фыркнул Люк.

Они влезли в авиетку, помощник ковырялся в контактах, выуживая Грейса. Майкл привычно смотрел за купол и из всех сил пытался вообразить будущий цветущий сад вместо пыльных трещин и каменюк вокруг каньона.

– Майкл, – Анастасия схватила его за запястье, – вам срочный вызов из госпиталя.

– Перебрасывай на мой, – и он коснулся позициометра на груди. – Это Стэнли. Слушаю.

– Хотели сообщить, Майкл, у нас три подростка в реанимации. Залезли в шахту и надышались парами крейсерного топлива. Отравление на молекулярном уровне, есть шанс, что не откачаем.

– Проклятье! Требуется что-то дополнительно? Подготовьте всю информацию. Вылетаем к вам.

Майкл закрыл глаза и откинул голову, хотя больше хотелось стучать лбом по куполу. Еще бы при этом не напугать до усрачки помощников.

– Люк, назначь через час совещание по безопасности. Чтобы были руководители по всем секторам с оценкой рисков. В пределы! Нам нужна полиция или охрана, или хоть какие-то силовики. И почему мне это не пришло в голову раньше, на Земле!

Глава 2
Чужой выбор

Капитан первого ранга Стивен Грейс смотрел задумчиво и пальцами правой руки неспешно выбивал ритм на подлокотнике элегантного, с виду деревянного кресла.

– А почему вы думаете, Майкл, что нам что-то или кто-то может угрожать в полете?

– Не уверен, что могу это рационально объяснить.

За целый день, состоящий из собраний, совещаний и тяжелых разговоров, он так устал, что с трудом мог формулировать мысли. А когда вместо рациональных соображений, в голове крутятся темные тревожные образы, сделать это было еще сложнее.

– Попробуйте.

– Я сегодня узнал, что кто-то повредил наши стартовые двигатели. Выглядит, как диверсия еще на Земле. Зачем это сделано? Возможно, чтобы мы стали уязвимее. Пострадали, а то и погибли. И экзопланеты вообще бы попали под запрет.

– Звучит очень серьезно, Майкл. Обвинение в терроризме.

– Еще бы. Под ударом почти сто тысяч человек.

– Но почему вы считаете, что не работающие стартовые двигатели несут для нас какую – то угрозу?

– Знаете, я сегодня понял, насколько плохо разбираюсь в вопросах безопасности на внутренних территориях. А про внешнюю угрозу – наверное еще меньше понимаю. Но без двигателей нам будет очень сложно маневрировать, так?

– В целом так. Думаете, на нас нападут?

– Вероятность существует.

– Поверьте, если это случится, маневры двигателями значения иметь не будут. Вообще никакого. Экзопланеты не созданы, чтобы удирать во все лопатки или ловко уклоняться от ударов. Какие бы двигатели у них ни были. Если, не дай бог, нападение, то отбиваться буду крейсеры, а планета – база, крепость, завод, в конце концов. Да что я говорю, вы и сами это знаете.

Майкл поднялся и прошелся к дальней стене кабинета Грейса или правильнее сказать – его капитанской рубки. Здесь все дышало комфортом, хозяин явно позаботился об удобстве и многое сумел захватить с Земли. Стол в форме ассиметричного полукруга, бардовые кресла, разные с виду, но все с удлиненными подушками сидений. Огромный круг часов над головой, стилизованный под солнечную систему, прозрачные дверцы политеки и две картины с городскими пейзажами. Но больше Майкла впечатлила дальняя стена: будто стоишь на носу корабля и рассекаешь галактики и туманности. Смотришь на эту иллюзию и веришь, что путешествуешь, хотя прямо сейчас крейсер спит в многокилометровых шлюзах под поверхностью. Забавно, но прогулка по недостроенной экзопланете такого ощущения не оставляла.

– Не переживайте, Майкл. У нас два тяжелых крейсера, фрегаты, штурмовая авиация и пушек как на добром форпосте. Если какое случайное столкновение – мы отобьемся. А для массированной инопланетной агрессии экзопланета не представляет интереса.

– Не представляет. Все это звучит разумно, Стивен. Вот только с рациональной позиции не могу представить, кому не угодили стартовые двигатели.

– Хотите сказать, что может случиться что-то непрогнозируемое?

– Все что угодно, – кивнул Майкл в летящие навстречу звезды и обернулся.

Стивен прекратил выбивать ритмы на подлокотнике, сомкнул руки под грудью и вытянул ноги. От него фонило спокойствием и рассудительностью и во время их встреч на Земле и здесь, где каждый день выстреливал запутанные клубки событий.

– Вас это сильно беспокоит, Майкл?

– В целом да. Но, с другой стороны, мы не так далеко отлетели от дома, до Дальних пределов еще пилить и пилить. Если что, успеем отправить свой SOS на Землю?

– Наверняка. И я на всякий случай увеличу количество патрулей– разведчиков. До Дальних пределов мы сможем запросить помощь с ближайших форпостов членов Федерации. Не волнуйтесь, Майкл.

Конечно, они постепенно разовьют достаточно высокую скорость, чтобы миновать освоенные людьми и Федерацией галактики. Но это не скорость перемещения космического корабля. Как и у всех, их главное ускорение – прыжки по кросс-переходам. Но крупных, подходящих для экзопланет, не так много. Стэнли всегда завораживала эта волшебная пространственная аномалия, точнее свойство любой структуры, свойство вселенной. Подпространственную нору можно сделать искусственно, но можно и просто найти в соседней галактике. Дыры, в которых зашкаливает пустота. Космодромы на Земле работали как своего рода недостроенные кросс-переходы, с вакуумом такой глубины, что искривлял пространство. Все во вселенной было пронизано кросс-переходами, даже люди. Многомерные создания, неразделенные субстанции большого количества измерений.

– То есть вы считаете, что о маневровых двигателях можно просто забыть?

– Не считаю. Их нужно привести в порядок. И не мешало понять, почему это случилось.

– Может, стоит отправить капсулу с информацией об инциденте на Землю? Им сподручнее разобраться.

– С этого конца тоже нужно зайти. Хотя мы же не хотели вступать в контакт какое – то время.

– Пока не улетим подальше и не снимем программу возврата. Но теперь ее нет, и ситуация изменилась.

Грейс согласно прикрыл глаза. Удивительно, насколько успокаивало общение с этим военным. Может, в военной академии обучали каким-то специальным психологических приемам? А брат Джеки этот курс явно проигнорировал.

Время экзопланеты отмеряло последний час до полуночи, и Майкл, разогнав помощников, плелся в сторону квартиры, которая находилась в том же секторе, что и офисы администрации. Прямо под кабинетом и на уровень ниже. Хотелось пройтись пешком, хотя любоваться особенно не на что: металлические дуги, бесконечные переходы, да силовые карманы со встроенными генераторами. Впрочем, когда до сосредоточия исполнительной власти осталась пара километров, идти стало чуть приятнее. Появились лаковые цветные панели, которыми закрыли стальные кости подземелий экзопланеты. По ним живописно бегали огоньки, всплывали еще не отстроенные, но радующие глаз зеленью и синевой будущие пейзажи «Горизонта». Попадались цветы и деревья, выставленные в горшках и придающие этой гулкой посудине живой и уютный вид. Шаг ускоряли расползающиеся в разные стороны, расчерченные разметкой траволаторы. Выплывали даже ниши с белоснежными беседками и лавочки с витыми чугунными ножками. Даже пустые, они улучшали настроение.

Еще месяц, другой, третий, и все утрясется, наладится. Майкл ведь заранее знал, что будет тяжело и, казалось, был готов. Правда страх, что не учтет что-то важное, упустит, вовремя не сообразит – появился только сейчас. В теории он понимал, что не один за все отвечает и не стоит бросать в корзину собственной вины каждую ошибку и неудачу. Но на практике пытался думать сразу обо всем, прокручивать в голове каждую мелочь. Если бы этих троих обормотов, из любопытства забравшихся в топливный отсек, не откачали бы… Хотя еще рано думать о случившемся в прошедшем времени.

И сейчас, минуя очередную лавочку, Майкл не радовался, а размышлял, что одинаковые панели, цветы, переходы и витые ноги скамеек всех быстро загонят в депрессию. На Земле-то это проблема. Заводы делали материалы со слишком высокой точностью. Поэтому стены домов, флоотиров, тротуары и даже парковочные стапели повторяли друг друга до молекулы. Люди на сознательном уровне не замечали одинаковые шероховатости, трещинки и волосинки, но интуитивно начинали чувствовать себя, как в тюрьме. С проблемой одинаковых кирпичей на Земле боролись армии дизайнеров и инженеров-технологов. На типовых космических станциях Дальних пределов можно было работать не больше четырех лет. Потом у командированных возникало чувство, что куда бы ты ни переехал, за тобой бегает одна и та же спальня. У искусственных прудов все травинки на одно лицо, а камни размножаются почкованием. Своего рода пожизненное заключение в эпохе силовых полей и мезатомных технологий. Тюремный стресс нагонит их и на Горизонте. Но не сейчас.

Удары и азартные крики заставили Майкла свернуть в сторону. На снежную коробку лился ослепительно белый свет, в котором исчезали верхние перекрытия. Два парня и девушка дурачились с бильярдными шарами. Для нормальной игры в ледовый бильярд им не хватало хотя бы еще одного игрока. Здоровый красный шар летел наискосок в боковую лузу, и девушке пришлось катнуться в сторону, чтобы не быть сбитой и не нарушить его траекторию. Ворот ее голубого свитера свободно спускался на грудь, а по плечам прыгали черные кудри.

Джеки тоже любила гонять бильярдные шары. Очень точно толкала их и быстро скользила вдоль стальных перил, огибая разрывы с лузами. Все ей вечно проигрывали, и Майкл с Алексом не исключение. Джеки однажды призналась, что в порыве романтической дурости в восемнадцать лет проходила ускоренное обучение на десантника и даже усовершенствовала тело. Но дело совсем не в навыках, а в характере. Джеки вся словно скроена из ярких и неутомимых огоньков. Такие вспыхивали на цветных камнях долины гейзеров, где они однажды провели длинный, полный любовных игр день. Огоньки души Джеки питались новыми впечатлениями, замешанными на риске и скорости. Она умерла бы со скуки на экзопланете. Или построила бы здесь трамплин до космоса, чтобы прыгать оттуда на силовом парашюте или съезжать на плюшке с ускорителями. Даже хорошо, что Джеки осталась на Земле. Плохо Майклу. И больно, что он для нее теперь корыстная сволочь и предатель. Мысли об этом увеличивали и так немалую прореху в груди, а из нее утекала энергия.

Майкл развернулся и пошел прочь от бильярдной коробки. Слишком много лишнего варилось в его душе, и это мешало двигаться вперед. Его долг: думать о важном, делать необходимое, не допускать ошибок и верить в себя. Так, чтобы и у остальных не появлялось сомнений. Команда «Горизонта» должна добраться до горизонтов разума, откуда катятся по вселенной волны трансформации.

Судя по времени на интеркоме, одно солнце только нырнуло за горизонт, а другое еще не выглянуло. Над ними царила пасмурная от космической пыли, но светлая ночь. Спать резко расхотелось. И Майкл в очередной раз отодвинул отдых на «когда-нибудь». Лучше пару часов подумать над оптимальным распределением энергии на ближайшую неделю. Общее решение на дневном совещании было принято, но Майкл бы интенсифицировал работу биогенераторов. Чем быстрее русла наполнит не цифровая, а живая вода, тем активнее станут решаться остальные проблемы. К тому же несколько ближайших часов – спокойное время для работы, никто не станет обрывать связь или сверлить ожидающими указаний взглядами.

Майкл толкнулся пятками в круглую площадку и подлетел на воздушном потоке. Между подсвеченными по граням насыщенно синими квадратами распахнулся вход в его офис. Он прошагал внутрь, подгоняемый правильным настроем и четкими планами. И сразу резко затормозил, чуть не упав. Напротив утренней колонны в кабинете выросла вторая, тоже изогнутая, с тонкой ярко-жёлтой подсветкой у основания и пустой вырезкой в центре. Майкл бросился обратно в коридор, одновременно нажимая центр позициометра на груди. Сигнал тревоги вызовет новоиспеченную службу безопасности.

В огромном зале заседаний нижнего уровня сидели только Грейс, Новак и Майкл. Здесь было слишком светло и слишком технологично: кресла, похожие на гнутые – перегнутые пузыри, ноги – циркули из стен, потолок из ломанных труб и какой-то стеклянный эшафот вместо стола председателя. Забираться на него никому бы не захотелось, и Майкл вымерял шагами протяженность первого ряда.

– Объясните еще раз про эти искажения.

Новак задумчиво вытянул губы трубочкой. Нашелся тоже виолончелист. Коренастый, с лисьей мордой, разбросанными рыжими патлами и в неопределённого цвета слайсе, Новак, как и Порков, инстинктивного доверия не вызывал. Но был квантовым инженером и разбирался в системах безопасности крейсеров и станций, поэтому на совещании ему поручили вопросы безопасности. Уж оградить слишком любопытных граждан от топливных шахт инженеру вполне по силам. Вот только теперь свалилась проблема совершенного другого свойства.

– В вашем кабинете регистрируются короткие волны временного искажения. Значит, вы не всегда полностью видите содержимое помещения. Например, вы вполне могли прийти по утру и не найти стол. Или обнаружить подвешенную к потолку бомбу, которая раньше плавала в другом временном слое.

– И вдруг выплыла?

– Ну да, в какой – то момент.

– И рванула?

Новак снова задумчиво вытянул губы. Прям исследователь, во благо науки методично регистрирующий секунды до смерти подопытного.

– Такое возможно.

– Но ее хотя бы нет? – прошипел Майкл, испытывая острое желание встряхнуть флегматичного специалиста по безопасности.

– Пока выясняем.

– Подождите, – нахмурился Стивен Грейс. – Такая дрянь может и в других местах оказаться? Рванет в центре крейсера, в жилых секторах, лабораториях, да где угодно. Так?

– В теории да. Мы будем все методично сканировать. Но имейте ввиду, губернатор, оборудования мало, только несколько военных хроносканеров из арсенала. Чтобы прошерстить всю территорию понадобятся многие месяцы.

Хорошо хоть не годы. Майклу хотелось что-нибудь сломать, а лучше вдарить в лисью физиономию, чтобы стереть бесстрастное выражение с едва заметными искрами любопытства в глазах. Исследователь, в пределы его мать! Чтобы сбавить внутренний накал, Майкл от души впечатал ногу в идиотское кресло. Боль окатила ступню и ударила под колено, а хреновина от удара даже не шелохнулась.