Текст книги "Лунный свет (ЛП)"

Автор книги: Сиира Го

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

    – Я на днях нанял одного парня для кое-какой работы, а Охата расследует историю семьи этого парня. Такое называется вторжением в личную жизнь. Если он еще раз здесь появится, отправь его подальше.

    Менеджер немного расслабился:

    – Конечно. Он и о вас спрашивал. Представьте себе, интересовался, нравятся ли вам мужчины. Хорошо, что он вовремя сообразил унести ноги, а то меня бы и посетители не смутили.

    – Спросить в лицо он побоялся. Трус, недостойный презрения.

    – Точно. А как одет! Вроде профессор, мог бы себе позволить что-нибудь приличное, а ходит в костюме за сотню долларов, да и тот, судя по запаху, никогда не стирает.

    – Он даже тебя умудрился разозлить, как я погляжу, – Томоэ похлопал Минамикаву по плечу. – Благодарю. Ты прекрасный работник и отлично разбираешься в людях. Если я решу расширять бизнес, назначу тебя исполнительным директором. И... – последние слова Томоэ прошептал менеджеру на ухо, словно признание в любви, – ... предоставлю тебе подобающий офис.

    Минамикава расцвел:

    – Спасибо. Я постараюсь оправдать ваши ожидания.

    – Молодец. Но смотри, не пей слишком много с клиентами. Пусть лучше они пьянеют, – Томоэ одарил его куда более очаровательной улыбкой, чем обычно, приподнял, прощаясь, руку и ушел.

    Минамикава проводил виконта долгим взглядом. А Томоэ чувствовал, что на него смотрят, однако беспокоило его другое: за ним наблюдал не только менеджер.

    – Луны еще нет... – Томоэ невольно огляделся.

    С некоторых пор он тщательно следил за лунными фазами – завтра ожидалось новолуние. Что же случится, когда появится тот, другой Таичи? Этого момента виконт и ждал, и побаивался.

    Некоторое время ушло на то, чтобы перепроверить информацию о профессоре Охате. Тот и впрямь работал в Институте Культурологии Канагавы и даже написал несколько книг. "Таинственные люди гор", "Непознанная история"... Литература, далекая от художественно-развлекательной и едва ли рассчитанная на среднего читателя. Сведений о санка практически не нашлось.

    Охата добрался до бабки Таичи, наследницы загадочного странствующего народа. А еще ему известна легенда о золотом волке, способном принести хозяину несметное богатство.

    Томоэ поделился своими подозрениями с Энтони и посоветовал ему держаться настороже. Если Охате вздумается расспрашивать о Таичи – выставлять профессора за двери. Какая досада, что Охате известно, где они живут...

    А Таичи был дома. И вернулся, между прочим, на порядок раньше Томоэ. Сидел в гостиной, одетый в спортивный костюм – Энтони объяснил, что парень, не желая терять форму, устроил пробежку. Значит, не он следил за виконтом возле кафе? Логично, если учесть время его возвращения. С другой стороны, один раз Таичи уже доказал, что может обогнать машину. Однако ночь безлунная...

    Таичи казался слегка отстраненным: видимо, обиделся, что его оставили одного. Впрочем, сосредоточенный на мыслях о профессоре виконт не заметил ничего подозрительного.

    – Томоэ-сама.

    Дворецкий стоял у кровати, держа бокал и конверт. Обычно он оставлял почту в библиотеке, чтобы Томоэ мог просмотреть ее на досуге, но корреспонденция, стоящая немедленного внимания, доставлялась прямо в спальню. Обычно это были послания от близких друзей или же информация, которая так или иначе касалась их тайного общества. Вампиры, невзирая на век электронной почты, отдавали предпочтение старым добрым письмам.

    Ломать печать, разворачивать шуршащие листы – Томоэ находил в этом особенное удовольствие и потому принял конверт в самом благостном расположении духа.

    – Что это?

    На конверте даже почтовых знаков не было. Выходит, кто-то решил доставить письмо собственноручно, не пожелав воспользоваться услугами почтальона.

    – Энтони, когда его принесли?

    – Прошу прощения, но, кажется, в полдень. Я и сам спал.

    – Профессор Охата весьма настойчив...

    В графе "адресат" стояло имя Таичи Ямагами-сама. Томоэ понимал, что открывать чужие письма некрасиво, но успел приготовить оправдание:

    – Энтони, это письмо доставили не почтой, а значит, мы можем расценивать данное послание как преследование. Пожалуйста, избавься от него.

    – Слушаюсь, сэр, – улыбнулся дворецкий.

    – Но сперва надо бы убедиться, что там нет ничего опасного.

    – Вы правы, сэр, – подтвердил Энтони, подхватывая игру.

    Томоэ натянул пижаму и достал из открытого дворецким конверта несколько листов бумаги, испещренных печатными словами.

    – Стало быть, прямое приглашение...

    В письме, адресованном Таичи Ямагами-сама, кратко излагались основные положения вчерашнего разговора. Профессор сообщал Таичи, что работает фольклористом, располагает сведениями о его бабушке и приглашает парня присоединиться к исследовательской группе в качестве проводника.

    – Проводник, значит... а потом подопытный кролик, – Томоэ смял письмо и хотел было отбросить бумажный ком прочь, но вдруг остановился. – Где Таичи?

    – Полагаю, снова отправился на пробежку. Думаю, он вернется к чаю: скоро пять.

    – Пробежка?.. Он на улице?

    Томоэ распахнул отдушину. На соседском дворе покачивались на ветру высокие гималайские кедры. Через кроны пробивался бледный свет.

    – Энтони... луна. И ты позволил Таичи уйти...

    – Позволил, ну и что? – язвительно сказал Таичи, входя в спальню.

    Томоэ думал, что только вампиры умеют появляться и исчезать, не привлекая внимания. Но очевидно, Таичи эта способность тоже была не чужда. Виконт поспешно сунул письмо в карман.

    А парень, словно бы разгорячившись после бега, сбросил спортивную куртку. Остался в холодной комнате в одних штанах. И неторопливо направился к Томоэ.

    – Старик, чая сегодня не будет, – ухмыльнулся, искоса глянув на дворецкого.

    Лицо его уже приняло надменное выражение юного императора.

    – Можешь, конечно, остаться и посмотреть, но в твоем возрасте перевозбуждаться опасно.

    – Таичи... – обрадованно протянул виконт.

    До захода луны оставалось больше часа, и за этот час Таичи успеет многое.

    – Ямагами-сама, пижама Томоэ-сама изготовлена из дорогого французского шелка, здесь таких не делают. Постарайтесь ее не рвать, пожалуйста.

    – Молчи, Старик, без тебя знаю. Не буду рвать, ладно. Слышал, Томоэ? Раздевайся сам и быстро в кровать.

    Дворецкий хотел добавить что-то еще, однако покачал головой и вышел, не забыв захватить пустой стакан и ловко припрятать конверт.

    – Таичи, будь повежливее.

    – А я и есть вежливый, когда на людях. Но теперь мы одни – незачем изображать из себя белого и пушистого.

    – Ты действительно меняешься... – виконт медленно расстегивал пижаму.

    Он привык брать инициативу в свои руки – везде, в том числе, и в постели – и подобное обращение его не слишком устраивало. Впрочем, в данном случае спрашивать мнения Томоэ явно никто не собирался.

    – Сколько можно копаться? Или давай поживее, или я ее разорву, и плевать на Старика.

    Одежда Таичи уже лежала на полу, а виконт по-прежнему возился с пуговицами.

    – Пожалуйста, возьми розовое масло.

    – Чтобы меня стошнило от вони? Обойдешься.

    В следующую секунду Томоэ оказался на постели.

    – Как "работа"? – прорычал Таичи, стягивая с него пижамные брюки. – Нашел, кого поиметь?

    – Сколько мне повторять одно и то же? Ты ошибаешься. Я не собираюсь тебе изменять.

    – Хватит лезть к Минамикаве. У него есть женщина.

    – Таичи, ты следил за Минамикавой? – Томоэ, конечно, знал, где живет его менеджер, но что уж точно никогда его не интересовало, так это с кем тот спит. – Он – один из моих служащих. Это некрасиво.

    – Ты к нему клеился.

    Судя по всему, Таичи видел их разговор и сделал собственные, далекие от реальности выводы. Но как Томоэ умудрился не почувствовать его присутствия?

    – Я шел за ним сегодня днем. Он живет с женщиной.

    – Нельзя так делать.

    – И от того очкастого типа отвяжись, иначе я серьезно засомневаюсь в твоем вкусе. Даже Старик лучше него в десять раз.

    – Он... – возмущенно начал Томоэ и умолк.

    Как объяснить парню, зачем Охата хотел его видеть? Таичи почти невменяемый сейчас: если ему рассказать, реакция будет просто непредсказуемой.

    – Что "он"? Не знаю, что там себе про него думаешь, но я все равно лучше. Кто из нас знает, как заставить вампира выть и извиваться: я или он?

    Таичи рывком перевернул виконта на живот и раздвинул ему ягодицы.

    – Что ты делаешь? Все еще сомневаешься?

    – Закрой рот. Если у тебя кто-то был, я это почую.

    – Ты меня оскорбляешь. Жаль, что времена дуэлей прошли.

    Томоэ всерьез разозлился. Его никогда еще так не унижали: все предыдущие партнеры неизменно были обходительны.

    – Ты уже предал когда-то. А сколько любовников у тебя перебывало? И после этого я должен поверить, что ты способен держаться хоть неделю?

    – Сколько, по-твоему, я живу? – выкрикнул виконт, не подумав.

    Если Таичи исполнилось двадцать четыре, Томоэ было в пять раз больше.

    – Это не оправдывает предательство.

    – Последний раз повторяю: я тебя не изменял! Ты же сам видел!

    – Тебе пяти минут бы хватило, а я не смог зайти в то здание.

    – Это было кафе. Не путай с публичным домом. В кафе пьют чай.

    Томоэ попытался выскользнуть из-под Таичи, однако тот держался начеку. Подобная ревность изумляла даже видавшего виды виконта. Парень, очевидно, подозревал буквально всех, вплоть до собственной светлой стороны.

    – Всегда такой узкий. С тобой каждый раз, как первый.

    Любовь? Все осталось там, на поле, заросшем желтыми цветами. И повинен в этом один лишь Томоэ, его жадность и похоть. Он изменял офицеру не раз, и в конце концов, тот вполне закономерно потерял терпение. К счастью, наказания за убийство не последовало, ведь тела Томоэ не нашли. Но грохот рокового выстрела преследовал любимого виконтом человека до конца дней.

    Значит, все эти страдания заслужены. Таичи – самый подходящий партнер: его ревность, балансирующая на грани абсурда, не даст Томоэ расслабиться.

    – Как зовут этого очкастого типа?

    – Он... не при чем. Работа.

    – Работа? С каких пор ты срываешься на работу, как на пожар? Да еще в такое время.

    Наслаждение, круто замешанное на боли, растекалось по телу.

    – Хочешь, чтобы я был поласковее, скажи правду.

    Нельзя. Виконт молчал.

    – Нет времени. Луна скоро сядет. Отказываешься говорить – прекрасно. Я знаю для твоего рта другое применение.

    Он сел и притянул голову Томоэ к своему животу.

    – Н-нет!

    – Что такое? Ты сам меня учил.

    – Я не люблю, когда меня заставляют.

    – Тогда говори.

    Крепкая рука стиснула волосы на затылке, и Томоэ волей-неволей пришлось подчиниться. Мелькнула мысль сжать зубы, однако мужская кровь несла в себе серьезную опасность: аллергическую реакцию он мог и не пережить.

    Тогда Томоэ поднял глаза – чтобы с удивлением обнаружить на себе серьезный, несколько даже сочувственный взгляд.

    – Твой первый был добр к тебе? Наверное, они все были добрые.

    Вместо ответа виконт принялся за дело, а уж опыта у него хватало.

    – Я заставлю тебя забыть всех этих добрых парней. Когда я умру, ты будешь вспоминать только меня.

    Томоэ выпрямился:

    – Когда ты умрешь, я встречу утро на твоей могиле.

    Ушли из жизни отец и мать, тихо угас офицер – в больнице, забытый всеми. И Томоэ не раз задумывался: какой смысл наслаждаться новообретенной жизнью, если все, кого ты любишь, покидают тебя, один за другим. Но продолжал держаться. А замену Таичи он едва ли отыщет... Дальнейшее существование потеряет значение.

    – Ты лжешь, – Таичи погладил его по щеке – рука вздрагивала. – А как же Старик? Ты оставишь его одного?

    – Годы Энтони на исходе. Если сон вампира становится неглубок, ему недолго осталось.

    Некоторое время оба подавленно молчали, представляя, как дворецкий вдруг рассыплется в мелкую серую пыль.

    – Таичи. Он ведь уже не молод... Будь с ним поучтивей.

    – Извини... я буду стараться.

    Томоэ улыбнулся. Гнев и раздражение, бушевавшие в нем несколько минут назад, утихли.

    – Таичи, если будешь не в настроении спать со мной, просто скажи.

    – В смысле?

    – Когда нет луны. Я уж постараюсь тебя соблазнить.

    В ответ Таичи снова опрокинул его на кровать.

    – Не пойдет. Не заставляй меня ревновать к самому себе. Он гораздо больше тебе подходит, я знаю.

    – Тогда почему бы тебе не попробовать немного походить на него. А ему – на тебя.

    – И как это, по-твоему, сделать?

    Луна клонилась к горизонту, однако Томоэ не чувствовал сожаления. Впереди немало ночей, чтобы приятно провести время с Таичи... в обеих его ипостасях.

    – Акихиро, бери меня с собой, когда ходишь к кому-нибудь. Если скажешь не высовываться, я не буду.

    – Хорошо... в следующий раз – обязательно, – Томоэ коснулся его шеи. – Не стоит ревновать. Лучше тебя у меня никого не было. Как ты считаешь, кто мне дороже: мой первый любовник или мой последний?

    – Твой последний...

    Рывки стали помягче, но самую малость. К сожалению, Таичи по-прежнему было плевать на то обстоятельство, что в спальне существует свой этикет.

    Каждая лунная ночь превращалась в вакханалию. Таичи не знал усталости. Он много ел, много пил, а в постели вытворял такое, что у Томоэ долго еще гремели в ушах отголоски собственных исступленных криков.

    Потом пришло полнолуние. Огромная алая роза плыла над городом низко-низко – казалось, ее можно было потрогать, и даже городские огни были не в силах заглушить холодное сияние.

    – Пора повеселиться!

    Таичи впервые в жизни надел костюм. Сшитый на заказ, тот сидел великолепно – жемчужно-серый, с позаимствованным у Томоэ серебристым галстуком.

    – А мне идет! Никогда бы не подумал.

    Виконт тоже залюбовался, с гордостью признавая, что Таичи хорош необыкновенно. Чем-то он стал напоминать гангстера времен "сухого закона".

    – Честь и хвала японским портным. Сумели превратить главного дикаря Японии в нечто приличное.

    Но даже эта, довольно едкая шутка не омрачила настроения Таичи. Не отрывая взгляда от зеркала, парень выбил пробку из бутылки шампанского и сделал большой глоток прямо из горлышка.

    – Томоэ-сама, – встревоженно позвал дворецкий. – Вы уходите?

    – Не волнуйся. Таичи просто хочет погулять.

    – Томоэ-сама, то же самое вы отвечали прошлым вечером, и за день до того. С Ямагами-сама все в порядке, но о вашем здоровье я серьезно беспокоюсь.

    – Оставь. Я питаюсь четыре раза в сутки. Никогда не чувствовал себя лучше.

    – Вы видели счета расходов на продукты за последний месяц? – с постным лицом вопросил дворецкий.

    Виконт беззаботно рассмеялся:

    – Неудивительно. Я-то уж начал считать, что в кухне только чай делают. Теперь там гораздо веселее, надо полагать.

    Виновник усиленной эксплуатации кухни натянул новые туфли и расхохотался:

    – Пойдем быстрее, Акихиро.

    – Куда бы нам податься? Хочешь в парк развлечений?

    – Тебе случайно не надо в свой клуб? – вдруг предложил Таичи.

    Неужели все еще подозревает Минамикаву? Томоэ приподнял бровь:

    – Зачем?

    – Может, смогу чем-нибудь помочь. Хотя, по-моему, эта работа не для тебя. Ты достоин большего.

    – За совет, конечно, спасибо, но...

    Теперь пришла очередь Томоэ изнывать от подозрений. А ну как Таичи засмотрится на посетительниц?

    – Пора, наверное, бросать все эти поиски. Узнаем мы что-нибудь, не узнаем... я все равно останусь прежним, так какой толк? Я хочу тебе помочь. Ты же спишь днем, а я мог бы, скажем, в это время работать вместо тебя.

    Застегивая пиджак своего костюма-тройки в полоску, виконт думал, что подобные слова подошли бы скорее светлой сущности Таичи. Или шампанское подействовало?

    – Благодарю. Но помни, что в клубе следует вести себя подобающе. Это мой единственный источник дохода в Японии.

    – Так точно, сэр. Ты меня недооцениваешь.

    Во дворе Томоэ украдкой бросил взгляд на окружающий дом кустарник. Хотя об Охате не было ни слуху, ни духу с того самого памятного разговора в кафе, Томоэ не мог отделаться от мысли, что профессор ведет за ними слежку. Хорошо бы Охата отказался от дальнейших попыток... только виконт почему-то сильно в этом сомневался.

    Когда они сели в машину, Томоэ открыл сумку, достал злосчастное письмо и протянул Таичи. Парень говорил с ним искренне, значит, следует быть искренним в ответ.

    – Что это?

    – Уже забыл? Любовное послание от, как ты выразился, "очкастого типа", с которым я встретился в кафе.

    Прошипев сквозь зубы ругательство, Таичи смял бумажку и намеревался уже выкинуть, однако виконт быстро придержал его руку.

    – Стой, не горячись. Посмотри внимательно. Оно адресовано не мне, а тебе.

    – Мне? Какого черта..!

    – Читай! Успокойся и просто прочти.

    Таичи разгладил листок и погрузился в чтение.

    – Я боялся, что ты уйдешь с ним, и ничего тебе не рассказал. Живу больше века, а все никак не поумнею... Если бы доверял тебе, не делал бы глупость за глупостью.

    – Я ни за что не пошел бы черт знает с кем черт знает куда.

    – В письме этого, разумеется, не сказано, но мне кажется, что он хочет продать секрет твоей силы какой-нибудь научной лаборатории.

    Таичи снова посмотрел на бумажку:

    – Здесь такого не написано.

    – Первая ошибка Охаты заключается в том, что он настоял на встрече со мной. А для меня понять чужие намерения не проблема. Хорошая способность... очень помогает в выживании.

    – Почему он не пошел прямо ко мне?

    – Возможно, подумал, что я сумею тебя убедить, если возникнут трудности.

    – Интересно, сколько ему известно?

    Томоэ пожал плечами.

    Сам Таичи мало что мог рассказать: да и то немногое, что парень знал о себе, он услышал из уст бабки. Охата, очевидно, располагал куда более внушительным запасом информации.

    – Профессор Охата – эксперт в области Инугами, – виконт старался говорить прямо и спокойно. – Не исключено, что ему известно о твоих предках.

    Теперь он мог это сказать. Теперь, когда больше не боялся, что Таичи уйдет, едва дослушав.

    А парень решительно скомкал письмо:

    – Да ну его. Значит, у меня такая судьба. Буду радоваться тому, что есть.

    – Ты уверен? А если он знает о твоих родителях?

    – Родители? Что они для меня сделали? Это ты и Старик учите меня манерам, а не они. Женщина, которая меня вырастила, умерла. Все равно, что могилы раскапывать – мне этого сто лет не надо.

    Машина притормозила у светофора, рядом остановился парень хулиганистого вида на мотоцикле. Чувствуя неясное раздражение, Таичи показал ему средний палец – байкер насупился было, но здраво оценил габариты противника и предпочел не связываться.

    – Охата утверждал, что люди твоего клана очень долго живут. Я от души надеюсь, что это правда. Чем дольше ты будешь со мной, тем лучше.

    Таичи, который внимательно смотрел на Томоэ, пока тот говорил, быстро отвернулся. И все-таки виконт успел заметить, как сильно заблестели его глаза. Оказывается, даже Таичи можно было растрогать до слез.

    – Хочется выть на луну, – он высунулся из окна и посмотрел в небо.

    – Чудесная ночь, – подтвердил виконт. – Словно весь мир сияет.

    Томоэ припарковал "Ягуар" на обычном месте, среди выстроившихся в ряд роскошных машин.

    – Я уже запомнил, как они называются, – похвастался Таичи. – Это "Порше", вон то "Мерседес-Бенц", та – "Тойота". Они все принадлежат парням, которые на тебя работают?

    – Да. Хорошая машина – часть имиджа.

    Таичи немного подумал и с очаровательной прямотой выдал:

    – Если я получу права, тебе придется купить мне большую машину.

    Его бесхитростная самоуверенность развеселила Томоэ, однако на пороге клуба виконт снова начал беспокоиться:

    – Таичи, я не очень хорошо переношу общество женщин. Давай заглянем на минутку и сразу уйдем.

    – Не вопрос. Просто хочу посмотреть, чем вы тут занимаетесь.

    Таичи не выказывал ни следа волнения, зато Томоэ места себе найти не мог. Даже тревога насчет Охаты потускнела, вытесненная новыми переживаниями. Виконт не успел еще забыть бурную ревность любимого, а теперь настала его очередь обуздывать нелицеприятные помыслы.

    Дверь открылась. В помещении не просто пахло духами и косметикой: здесь витал горьковато-сладкий, душный, теплый аромат, от которого у Томоэ закружилась голова. Этот аромат возбуждал желание... у нормальных мужчин. Что до виконта, атмосфера клуба тоже вызывала у него вполне определенное желание, но куда более гастрономического толка.

    Время от времени Томоэ настороженно поглядывал на Таичи. Парень клиентками не интересовался вовсе – его внимание было целиком сосредоточено на персонале.

    – Какие милые мальчики... как раз твой тип.

    Томоэ вздрогнул: видимо, не его одного терзала ревность.

    – Простите, я не сразу вас заметил, – к ним поспешил Минамикава.

    Улыбнулся Томоэ, вопросительно посмотрел на его спутника. Таичи ответил менеджеру недобрым взглядом. В его крови кипело, требуя выплеснуть агрессию, полнолуние, и Минамикава это, очевидно, ощутил.

    – Вы не представите меня вашему компаньону? – менеджер держался настороже, решив, что Томоэ привел нового хоста.

    – А, мой кузен Таичи Ямагами. Хочу, чтобы он работал с бумагами днем.

    Таичи, подпрыгнув, уселся на высокий прилавок.

    – Вот и привел его осмотреться.

    Минамикава кивнул, но по-прежнему косился с подозрением. А Таичи осматривал столики, прислушивался к разговорам.

    – Это вся работа? Ублажать женщин? – фыркнул он. – Странно тут у вас, в городе.

    Минамикава кашлянул.

    – Все не так просто, – примирительно возразил Томоэ. – Клиент есть клиент, женщина это или нет. Если клиенту у нас не понравится, в следующий раз он не придет. Такая работа требует большого такта.

    – Идиотство, – не смягчился Таичи. – Хихикают, шум развели... Твоим парням не мешало бы вспомнить, что они мужчины.

    – Женщинам нравится деликатное обхождение, – вставил менеджер и был благополучно проигнорирован.

    – Вылитые болонки. Задом виляют, лапки подают... тьфу. Тот, кто уверен в себе, и не подумает так подлизываться. Надо быть мужественнее.

    – Чтобы все посетительницы разбежались? – Минамикава уже не скрывал раздражения.

    Но Таичи не обращал на него внимания.

    – Акихиро, я больше не беспокоюсь. Я думал, ты здесь гарем себе устроил, но никто из них и в подметки мне не годится.

    – Таичи...

    Легенда о кузене рушилась на глазах, и похоже, что Таичи сделал это сознательно.

    Томоэ повернулся к Минамикаве – менеджер покраснел и явно чувствовал себя не в своей тарелке.

    – Минамикава-кун, извините. Он немного не от мира сего.

    – Ничего, – пробормотал менеджер.

    – Как тебя там, Минамикава? Если Акихиро придет сюда один и не так на кого-нибудь из вас посмотрит, пеняй на себя. Не то я покажу вам, как разбираться с проблемами по-мужски.

    Томоэ и Минамикава, будучи не в силах вымолвить слово, обменялись ошарашенными взглядами.

    – Ну, что дальше? Ты собираешься приветствовать клиентов, Акихиро? Ты же хозяин.

    – Нет... я... мне не нравятся женщины, – виконт обратил умоляющий взор на Минамикаву.

    – Минамикава-сан, – Таичи встал между ними. – Чего здесь есть выпить? Только получше.

    – Хеннеси.

    – Это что?

    – Бренди, – Минамикава, думая, что спиртное нужно самому Таичи, сделал знак бармену и через секунду протянул парню бутылку.

    – Нет, не пойдет. Что-нибудь... пикантнее?

    Менеджер продемонстрировал Дом Периньон, розовое:

    – Очень популярно среди посетительниц.

    Несмотря на явную неприязнь в начале знакомства Минамикава поймал себя на готовности беспрекословно следовать воле странного друга Томоэ.

    – Принеси на всех.

    – Таичи... – начал Томоэ.

    – Это дрянь по сравнению с тем, что ты пьешь каждый день, – парень соскочил с прилавка.

    Прочие хосты смотрели на него едва ли не с ужасом, опасаясь, что этот... новенький?... уведет всех клиенток.

    – Минамикава, скажи им, что я владелец. Конечно, Томоэ тут главный, но раз он не переносит женщин, я поработаю за него.

    Минамикава с сомнением покосился на виконта:

    – Томоэ-сан?

    Видано ли, явился в первый раз, а уже к менеджеру обращается без всякого уважения и приказы раздает направо и налево.

    – Ничего, – будто бы Томоэ мог возразить. – Пускай.

    Парень поправил галстук – совершенно естественным жестом, словно всю жизнь костюмы носил – и сверкнул глазами:

    – Ну, поехали.

    В сопровождении Минамикавы Таичи обошел все столики, наполняя бокалы и целуя руку каждой даме. Женщины заметно оживились, хосты так же заметно расслабились. Шум удвоился.

    – Господи... и где он этому выучился?

    Томоэ завороженно наблюдал за Таичи и внезапно понял, что парень копирует его манеры, его отточенное годами изящество. Правда, жеманная изысканность была абсолютно чужда натуре Таичи, и в его исполнении все действо напоминало театральную постановку. Но в атмосферу клуба подобное поведение вписывалось как нельзя лучше.

    – Разве он не великолепен?

    Среди аккуратных, красивых, дорогих манекенов – живой. Он с готовностью улыбался, запросто говорил комплименты – потому что ни одна из этих красоток не интересовала его по-настоящему.

    – Если бы он приходил сюда каждый вечер, – заметил бармен, – доходы возросли бы втрое.

    – Вполне возможно, – согласился Томоэ и добавил, не таясь (ведь бармен тоже присутствовал при развенчании мифа о "кузене"): – Однако боюсь, мне это не понравится.

    – Вы для него купили клуб? Вот повезло парню.

    Томоэ не рассердился:

    – Нет, не для него. Мне трудно с женским полом... но я должен вернуть им долг.

    – Долг?

    – Я обязан множеству женщин... У тебя же есть мать?

    На самом деле Томоэ не совсем тот долг имел в виду: он ведь не мог признаться, что живет за счет женской крови.

    – Поэтому я решил открыть заведение, где женщины чувствуют себя королевами.

    В этот момент из мерного гула голосов выплеснулся женский крик. Томоэ быстро обернулся к залу: одна из девушек – самая восторженная и, надо полагать, самая пьяная – повисла на шее у Таичи и осыпала его поцелуями.

    На улице было холодно, особенно остро прохлада ощущалась после жаркого клуба. Они медленно шагали вдоль дороги.

    – По-моему, ты несколько увлекся, – сварливо сказал Томоэ.

    – Слушай, я просто угождал скоту, – невозмутимо возразил Таичи. – Не ревнуй.

    – Не сравнивай женщин с коровами.

    – А кто они для тебя? Коровы и есть.

    – Вовсе нет. Я уважаю женщин.

    – Да ладно. Я уже ни одну в лицо не помню, так что все, проехали. Ты в плохом настроении?

    Томоэ совсем не понравилось, что Таичи видит его насквозь, и он быстро сменил тему:

    – У тебя прекрасно получилось, я рад. Сдашь на права, и я куплю тебе машину.

    Провожая взглядом проезжающие автомобили, Томоэ размышлял, какая марка подойдет Таичи. А потом вдруг почувствовал странное присутствие за спиной.

    Время потекло медленно, густо...

    Виконт изо всех сил толкнул Таичи в сторону и смотрел, как тот летит, падает, поднимает на него удивленное лицо... Что-то ударило сзади, и мир застыл. Похожее чувство Томоэ испытывал лишь однажды – после памятного выстрела. Все остановилось, утихли звуки, двигался только сам Томоэ – вниз, к земле. Боли не было, хотя он отчетливо ощущал, как трутся друг о друга концы сломанных костей.

    На дороге появился призрак – старик в инвалидной коляске. И Томоэ знал, кто это: он уже видел эту улыбку, когда умирал на цветущем лугу.

    – Прости, – прошептал виконт. – Я не люблю тебя больше. Мне нужен мой волк...

    Старик встал, протянул руку. За ним вырисовывались силуэты родителей Томоэ, в точности такие, как на старом портрете. Они звали его, они хотели, чтобы он присоединился к ним.

    – Мама, отец... я не могу. Я мужчина, мне нельзя уходить без боя. Я должен спасти моего одинокого волка...

    Его тело коснулось земли, и время возобновило свой ход.

    – Акихиро! – кричал Таичи.

    Колесо машины, чей двигатель еще работал, стояло на правой ноге Томоэ. Таичи подскочил к автомобилю, легко его приподнял и освободил виконта

    – Ублюдок! Смотреть надо, куда едешь!!! – он ударил кулаком в боковое стекло – вдребезги.

    С водительского места выглянул человек.

    – Я отвезу его в больницу. Будет быстрее, чем ждать скорую. Это в двух шагах, – человек указывал на здание в какой-то сотне метров поодаль.

    Голос водителя показался Томоэ знакомым. Охата. Но Таичи его не узнал!

    Виконт попытался крикнуть, предупредить, однако рот сразу наполнился кровью. Какая расточительность, подумал Томоэ. Стакан крови – сладкой крови девушек с южного острова – стоил так дорого. Он хотел сглотнуть – мышцы не подчинялись. Драгоценная кровь сочилась на землю, капля за каплей.

    – Сукин ты сын! Если он умрет, я тебя голыми руками на куски раздеру! – Таичи пристроил его голову у себя на коленях и сверлил Охату злыми, с алыми проблесками, глазами.

    – Успокойтесь. О нем позаботятся лучшие доктора.

    – Сбежать и не думай. Я тебя запомнил. Из-под земли достану!

    – Я никуда не убегаю. Несите его в машину скорее.

    Профессор сел за руль, Таичи осторожно устроил Томоэ на заднем сиденье.

    Нет, Таичи! Это же Охата! Он хочет забрать тебя у меня! Не садись в машину!

    Из горла рвались булькающие хрипы, багровые пятна расплывались по белоснежному шелку рубашки.

    – Акихиро, не пытайся говорить. Кровью истечешь, – Таичи прижал к его губам платок.

    – Ему сделают переливание. Я тоже буду донором, если надо. Какая у вас группа? – Охата пытался отвлечь внимание парня разговорами.

    Таичи понятия не имел, какая у него группа крови. И был в таком состоянии, что безропотно согласился бы на любое обследование. На это Охата, наверное, и рассчитывал: украсть образец и попытаться его продать.

    Машина остановилась на парковке. Со словами: "Я позову кого-нибудь" профессор поспешил к больнице.

    Томоэ мазнул пальцем по кровавой струйке и написал на брючине Таичи: "ОХАТА. БЕГИ".

    К счастью, парень сразу сообразил, о чем речь, и не стал задавать лишних вопросов. Поджав губу, он проследил, как профессор исчезает в здании.

    – Охата...

    "ТУДА НЕЛЬЗЯ"

    Никаких врачей. Осмотр выявит как минимум температуру тела, при которой любой нормальный человек заработал бы гипотермию, и необычайно малое, даже с учетом тяжелого ранения, количество крови. Хуже того, в палате некуда деться от солнечных лучей – он превратится в кучку пепла прямо на глазах у медработников. А закончить жизнь в больнице не по нему – он уже решил, что умрет только на могиле Таичи.