Текст книги "Лунный свет (ЛП)"

Автор книги: Сиира Го

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

    – Ничего, я очень мало ем.

    Томоэ сделал глоток сангрии. Ранее презираемый напиток показался в высшей степени изысканным.

    – А у тебя... у тебя есть родственники?

    – Нет... я тоже одинок, – Томоэ небрежно махнул в сторону старой картины.

    Япония эпохи Мэйдзи, здания в европейском стиле – фон для прелестной пары: красавица-японка и военный в английской форме.

    – Твои предки?

    – Да. Она – дочь виконта Томоэ, Сацукико. Он – Уоррэн Сандерс, офицер британского военного флота.

    Лицо Томоэ приобрело то же выражение, что и у Таичи, когда тот говорил о своей бабке.

    – Виконт... надо же. Ты, значит, аристократ. Ты на них похож.

    – Благодарю. Я горжусь ими.

    Таичи верно подметил: у Томоэ были черты женщины с портрета и стать высокого офицера. Те двое, хотя и умерли давным-давно, выглядели совсем живыми – юными, прекрасными, счастливыми.

    – Томоэ-сан, у тебя есть братья или сестры?

    – Нет.

    Томоэ подлил парню вина и снова взбодрился. Таичи ел вволю и глотал сангрию, как сок – видимо, и не думал, что может опьянеть. Восхищенно наблюдая за гостем, виконт бормотал:

    – Жизнь бьет через край... замечательно...

    – Извини... я, кажется, веду себя ужасно. Я обычно не такой.

    – Все нормально. Энтони только рад, что его стряпня пришлась по вкусу.

    Стоило Томоэ упомянуть имя дворецкого, как тот появился в столовой с главным блюдом – телячьим бифштексом, чуть обжаренным снаружи и почти сырым внутри.

    – Мясо? – Таичи тяжело сглотнул.

    – Ты настолько голоден? Возьми мою порцию.

    Мясо исчезло с тарелки виконта, не успел тот и предложение закончить.

    Томоэ добавил в воду ароматических масел и немного понежился в ванне. Потом натерся лосьоном, почистил зубы, прополоскал рот и провел гребнем по волосам.

    – Хмм, зачесанные назад волосы меня старят. Наверное, будет мило, если оставить локоны. Мило... стар я уже, чтобы выглядеть мило...

    В нерешительности стоя перед зеркалом, Томоэ смотрелся отнюдь не на двадцать восемь. Создавалось впечатление, что возраст и вовсе обходит его стороной. Деловой костюм, например, придавал виконту респектабельный вид "хорошо за двадцать". А еще многое зависело от того, кто именно смотрит.

    – Что я собираюсь делать? Я обещал Энтони быть хорошим мальчиком, но не уверен, что сдержу обещание. Интересно... чего хочет он?

    Прекрасный молодой человек в зеркале пленительно улыбнулся.

    – По-моему, в эти дни и в моем возрасте так не улыбаются. Нынче в моде открытость и легкомысленность.

    Виконт попробовал скопировать улыбку хостов из своего клуба, но она ему определенно не шла.

    – И без грязных фокусов. Чтобы он сам захотел. Эх, мечты, мечты... я все-таки мужчина... на что я надеюсь?

    Отражение горестно вздохнуло и словно поблекло.

    – Я же понимаю. Лучше всех понимаю. Всего лишь мимолетное увлечение. Порыв... как это сейчас говорят? Импульсивный? Тон повышается к последнему слогу, да? Трудная интонация, и постоянно путаюсь в ударениях. Японский – такой непростой язык...

    Обнаружив, что монолог свелся к ворчанию о совершенно посторонних вещах, виконт снова поднял глаза на зеркало.

    – Я отпущу его через день. Все будет кончено, прежде чем перерастет во что-либо серьезное. Я устал оставаться ни с чем.

    Томоэ слегка взъерошил волосы, чтобы не были чересчур прилизанными.

    – А если он уже в постели? Надо бы поучтивее... Ох, Господи...

    Томоэ расправил плечи, бросил на свое отражение последний взгляд, перекрестился и быстро вышел из ванной. Возле гостевой спальни виконт остановился и осторожно постучал. Внутри царила тишина.

    "Неужели заснул?" – разочарованно подумал Томоэ.

    Следовало смириться и уйти, но слабохарактерность, на которую так нарекал дворецкий, взяла верх.

    – Я не делаю ничего плохого. Всего лишь разочек...

    Томоэ решительно открыл дверь и скользнул внутрь, в теплую темноту. Однако кровать пустовала. Первой мыслью Томоэ было: сбежал! Впрочем, виконт быстро вспомнил, что дворецкий забрал одежду гостя в стирку. А выскакивать на холод в халате...или в одной кожаной куртке – очень вряд ли.

    – Ямагами-кун, – позвал он и провел кончиками пальцев по простыне.

    Ни следа остаточного тепла.

    – Тааак...

    Окно было наглухо зашторено. Томоэ отдернул тяжелые занавеси и посмотрел на маленькую террасу. Оттуда теоретически не составляло труда спрыгнуть в сад, однако при попытке открыть окно виконт обнаружил, что оно накрепко заперто.

    – Ну и ну...

    Томоэ заглянул под кровать: взрослый человек туда не поместился бы.

    – Занятно.

    Оставался только шкаф. Томоэ распахнул дверцы и незамедлительно обнаружил пропажу, свернувшуюся в тесный клубок.

    – Что ты там делаешь?

    – Ничего.

    – Я же не кусаюсь... просто пришел поговорить. Успокойся, вылезай оттуда, – Томоэ поймал себя на покровительственном тоне.

    Таичи бешено замотал головой:

    – Убирайся! Так будет лучше для нас обоих.

    – Правда? По-видимому, ты все же понял мои истинные мотивы.

    – Какие мотивы?

    – Прости. Я ничем не лучше тех парней из бара. Воспользовался твоей наивностью... и обманом привел сюда. Но я не таил злого умысла. Я... как ни странно это звучит... влюбился.

    Томоэ сел на кровать и запустил пальцы в волосы.

    Таичи не желал выходить из шкафа.

    Серебряная луна плыла по звездному небу и смеялась над чужим одиночеством.

    – У меня слабое здоровье. А ты полон жизни, твоя энергия меня завораживает...

    – Задерни занавески! – рыкнул Таичи.

    – Занавески? Зачем? Сегодня прекрасная луна. Уже убывает... интересно, когда было полнолуние?

    – Пошел вон! Быстрее!

    Сквозившая в его голосе злоба вызвала у Томоэ ответный гнев:

    – Разве так разговаривают с тем, кто дал приют? Это невежливо. Мог бы побеседовать со мной...

    – Умоляю, держись от меня подальше!

    – Ты жесток. Мне никогда так грубо не отказывали. Все, чего я хотел, насладиться твоим теплом одну лишь ночь.

    Крайне огорченный, виконт встал. Его будто все силы оставили. Таичи нужна женщина, а не Томоэ, будь он хоть трижды прекрасен. А даже если бы у них и сложилось, то счастье было бы отнюдь не вечным. Томоэ начинал осознавать, что, пожалуй, не сможет вести эту жизнь... это бледное, безликое существование дальше.

    – Почему ты не уходишь? А если я брошусь? – Таичи покинул свое убежище и пристально смотрел на виконта.

    В глазах его горело мрачное красное пламя, и Томоэ понял, что не в силах отвести взгляд.

    – До чего чудесно... Бросишься? Тогда мои мечты станут явью.

    – Я не знаю, что с тобой сделается.

    – Зато я знаю, – шутливо возразил виконт. – Это, прежде всего, мое тело.

    Сердце забилось быстрее. Мысль о том, что он смог настолько распалить кого-то, заставляла Томоэ ощущать жар – состояние для него исключительно редкое. Таичи, судя по всему, испытывал нечто подобное. Все шло как по писаному, однако виконт почему-то занервничал.

    – Ты не обязан делать то, чего сам не хочешь. Ты ведь, должно быть, предпочел бы женщину?

    – Не могу... Чччерт! Не могу... – парень хрипло дышал и пожирал Томоэ глазами.

    – Ты когда-нибудь был с мужчиной? Наверное, нет?

    Спустя секунду Томоэ оказался вжат в постель, и пижама затрещала под крепкими пальцами.

    – Ого...

    Именно за этим, собственно, виконт сюда и шел, но по его разумению подобные вещи должны были делаться в определенном порядке. Пара нежных слов, хоть какая-то прелюдия... Существуют, в конце концов, некоторые правила. Таичи правил не знал. Или пытался таким образом скрыть смущение?

    – Пожалуйста, тише! Не торопись.

    Полетели пуговицы.

    – Подожди! Поцеловал бы, что ли, сначала...

    Таичи прижался к его губам так, словно проглотить целиком собрался. Томоэ будто на солнце в жаркий полдень выставили.

    – Ай!

    Кожу на подбородке ожгло. У Таичи были заостренные зубы? Ранка, хоть и неглубокая, разболелась.

    – Успокойся, я никуда не убегу! – виконт положил ладонь на шею Таичи и зашептал на ухо, как делал возле автостоянки.

    Однако парень сбросил его руку и снова прижал к кровати. А весил Таичи куда больше Томоэ.

    Из горла его рвалось тихое рычание, глаза сверкали. Куда делся застенчивый юноша, сидевший напротив виконта за ужином?

    Таичи сильно втягивал воздух, почти касаясь носом чужой кожи – жаркое дыхание щекоткой прошлось по животу, и сменилось влажным теплом. Парень вылизывал Томоэ, то и дело чересчур увлекаясь и прихватывая зубами.

    – Ай... если уж ты так далеко зашел, нельзя ли поаккуратнее?

    И все-таки голос виконта явственно сбивался. Томоэ давным-давно не позволял себе серьезных отношений, что внесло несомненную лепту в его нынешнее состояние. А еще – следовало признать – его никогда прежде не брали так грубо. Таичи был создан, чтобы быть сверху. Едва ли стоило дожидаться от него сладких слов, однако Томоэ так казалось во много крат лучше, нежели с любовником, который сочится медом в постели и забывает тебя, стоит ночи подойти к концу.

    – Хорошо, Таичи, волшебно... – виконт звал его по имени в попытке привлечь внимание, но не преуспел. – Замечательно...

    Резкая боль заставила Томоэ умолкнуть.

    – Погоди, – забеспокоился он. – У меня есть розовое масло...

    Об этом следовало подумать раньше. Виконт не знал любви слишком долго и обреченно понимал, что легко ему не отделаться.

    – Постой! Очень...

    – Тихо! Заткнись!

    Томоэ попытался отодвинуться, но куда ему было совладать с железной хваткой. Таичи больше не говорил, только дышал резко и отрывисто. Томоэ тоже замолчал, бросив все силы на борьбу с болью и головокружением. Когда чужое каменно-тяжелое тело изогнулось в спазме, а внутри сделалось горячо и мокро, виконт слегка расслабился, предполагая, что Таичи утихомирится. Однако он недооценивал своего нового знакомого.

    Второй раз – по влажному – оказался хотя бы менее болезненным.

    – Что? Опять?

    Парень не стал тратить дыхание на ответ.

    У Томоэ уже колени устали, и все же он не без оснований полагал, что вряд ли уговорит Таичи сменить позу. Собственно, и времени на уговоры не оставалось... Виконт начал злиться: он не привык, чтобы его игнорировали. Совсем не заботиться об удовольствии партнера – немного чересчур даже для случайной связи на одну ночь.

    – Возмутительно... Я тебе не кукла! – Томоэ рванулся в сторону, но на узкой постели деваться было особо некуда.

    Таичи без труда прижал его к стене. Воистину, неистощимая энергия... Кровать угрожающе трещала.

    – Нет, мне так не нравится!

    Нарастающее возбуждение шло вразрез с возмущенными словами. Томоэ начал бы ласкать себя, но все усилия уходили на то, чтобы удерживаться в нужном положении. Почувствовав, как Таичи в очередной раз содрогнулся, виконт совсем расстроился:

    – Так нечестно... А я?

    Таичи, наконец, отстранился – по внутренней стороне бедер потекло. Томоэ инстинктивно сжал мышцы и перекатился на бок. Парень безмолвно смотрел сверху вниз, выражение его лица скрывала густая тень.

    – Разве так можно? – сердито начал виконт. – Если бы моем месте была женщина, она бы тебя возненавидела.

    Таичи тихонько заворчал, но с печальными нотками.

    – Секс должен доставлять удовольствие обоим. А то, что делаешь ты, – просто изнасилование.

    – Я... я не могу себя контролировать.

    – Ладно... я понимаю. Делай, как нравится. Но постарайся и обо мне думать хоть немножко.

    Не зная, видно, как начать, Таичи снова принялся его лизать. Томоэ прижал голову парня к своему животу.

    – Бери... осторожно. Не кусай. Правильно, хорошо...

    – Можно... еще?

    – Да, но помни и обо мне.

    Таичи снова вошел, на этот раз почти без напряжения. Томоэ взял парня за руку, направляя его ладонь себе между бедер.

    – Мягче... Ты слишком силен.

    Таичи начал осторожно двигаться.

    – Вот... Так нам обоим будет хорошо. А теперь сильнее... – виконт обвил ногами его талию и целиком отдался удовольствию.

    И все-таки Томоэ не мог достигать пика наслаждения так быстро, как Таичи. К тому же парень то и дело о нем забывал, его пальцы сбивались с ритма, а когда спохватывался, движения выходили неуклюжими. Изо всех сил стараясь выполнить просьбу Томоэ, Таичи, тем не менее, заботился прежде всего о собственном удовольствии. Виконт находил это довольно милым. И обреченно понимал, что наступает все в ту же лужу.

    "Любовь – это, конечно, прекрасно, – не раз выговаривал ему дворецкий. – Только с разбитым сердцем почему-то вечно остаетесь вы".

    Полностью осознавая, чем заканчиваются все его романы, виконт ничего не мог с собой поделать – он снова и снова бросался в омут чувств с головой. Томоэ знал: чем мимолетнее связь, тем слабее будет боль – однако вовсе не лелеял план скорейшего избавления от Таичи. Напротив, уверен был, что этот парень займет его мысли очень надолго.

    Таичи в полном изнеможении лежал на спине – лишь грудная клетка судорожно вздымалась. Луна исчезла, на светлеющем небосводе гасли звезды.

    – Прости, – покаянно выдохнул он. – Ты как? Очень плохо было?

    – Было чудесно, – заверил виконт, поглаживая парня по плечу. – Особенно под конец. Первый раз?

    – Да. Я и с девчонками-то никогда... Бабка, она, прямо как ты, говорила, что мне нельзя приближаться к женщинам, коли я такой...

    – И ты решил, что, раз я не женщина, то со мной можно? – грустно усмехнулся Томоэ.

    – Ничего подобного, – поспешно возразил Таичи. – Совсем не из-за этого... ну, во всяком случае, не только из-за этого. Ты добрый и очень красивый. С тобой спокойно... Я пытался себя сдержать, честно...

    – Перестань. В конце концов, я сам тебя спровоцировал.

    Таичи со вздохом сел на край кровати, отвернувшись от Томоэ. Вконец уморенному виконту осталось лишь созерцать широкую спину.

    – Это невежливо, – упрекнул он. – Понежничал бы со мной в благодарность хоть пять минут.

    – Мне стыдно.

    – Тогда я подскажу тебе, как извиниться. Задерни шторы плотнее, возвращайся сюда, обними меня и поспим до вечера.

    – А рассвет? Давай посмотрим.

    – К сожалению, я не выношу яркого света. У меня больные глаза, – Томоэ потянул одеяло на голову, отводя взгляд от оранжевого неба.

    – Да, конечно.

    Прежде чем задернуть занавеси, Таичи настежь распахнул окно. Свежий океанский бриз вольно гулял по комнате, нашептывая о поздней осени, выгоняя тяжелый аромат бешеной плотской любви.

    – Будет хороший день. В такие дни здорово бродить в горах. Жаль, что у тебя слабые глаза... – он закрыл рамы и зашторил окно. Немного поколебался и осторожно вытянулся рядом с Томоэ. – По-моему, мне лучше уйти.

    – Я без тебя не усну.

    – Ты просто так говоришь. Наоборот, со мной ты точно не сможешь уснуть.

    – Смогу, поверь мне, – виконт принялся укутывать Таичи в одеяло.

    – Да ты весь ледяной! – Таичи, наконец, обратил внимание на то, чего не заметил в ночном исступлении. – Тебе плохо?

    – Вот видишь... я же говорил... что не усну без тебя... – бормотал Томоэ уже в полудреме.

    Таичи обнял его и поправил одеяло, чтобы оно накрывало их обоих.

    – Зато я горячий. Если со мной ты не мерзнешь...

    – Спасибо. Ты... чудо... Кажется, я тебя... люблю...

    Томоэ провалился в сон, столь глубокий, что Таичи некоторое время тревожно прислушивался, дышит ли он. Сам Таичи спать не мог: токи недавнего возбуждения еще бродили по телу. Несколько минут он разглядывал спящего: светлые брови и ресницы, маленький нос с высокой прямой переносицей, хорошо очерченные губы с уголками, чуть загибающимися кверху. У себя в горах Таичи редко встречал красивых людей. Селяне всегда восхищались сыном старосты, но по прибытии в Йокогаму Таичи понял, что внешне тот не представлял собой ничего особенного. Город переполняли привлекательные женщины и мужчины, и все равно Томоэ заметно среди них выделялся.

    – И что он во мне нашел? – Таичи заговорил сам с собой, заново постигая истинную причину своего переезда. – Староста говорил, в городе много "других" людей. Он точно "другой".

    Опасности Таичи не ощущал – лишь удивление. Томоэ определенно не был слабаком: Таичи сам видел, как пушинкой отлетел кинувшийся на него хулиган. Крепкое тело, и явно не трус. Но – холодный. Его кожа слегка нагрелась в тех местах, где ее касался Таичи, в остальном же виконт здорово напоминал фарфоровую куклу. Парень подумал, что летом, в жару, спать рядом с Томоэ должно быть очень приятно. Тем не менее, обогреватель работал едва-едва – не будь кровь Таичи так горяча, парню показалось бы здесь зябко.

    Он перевернулся на спину (с Томоэ при этом слегка сдвинулось одеяло) и уставился в потолок. Таичи не приходилось раньше вот так с кем-то лежать, он просто не знал, что делать. Ладонь виконта касалась его груди. Счастье... да, пожалуй, он чувствовал себя счастливым.

    А где-то за толстыми стенами сияло солнце, и люди сновали по своим делам. Таичи вдруг нестерпимо захотелось выбраться из темной комнаты, но он не шевелился, продолжая согревать Томоэ. И незаметно для самого себя крепко уснул.

    Сон был недолгим. Как только часы пробили полдень, Таичи разбудил голод. Покосившись на неподвижного Томоэ, он снова испытал острый приступ стыда за свою ненасытность, так вымотавшую виконта, и аккуратно вылез из постели. Томоэ, безусловно, был добр к нему, но эта доброта – не что иное, как прихоть богатого аристократа. Они живут в разных мирах. Томоэ проснется и выставит его – развлечение на одну ночь – за двери. Он получил бесценный опыт, он благодарен, он никогда не забудет. Он не хочет становиться обузой.

    Таичи набросил халат и поднялся в гостиную. Задернутые – вероятно, ради Томоэ – занавески скрывали террасу и открывающийся с нее прекрасный вид. В мрачной комнате стояла тишина. Занятый поисками своей одежды, Таичи вздрогнул, услышав голос:

    – Вы что-то ищете?

    Таичи всегда знал, когда кто-то подходит к нему сзади. Он не то что человека – полевую мышь чувствовал. Но с дворецким эти фокусы почему-то не проходили, как, впрочем, и с Томоэ.

    – Спасибо за беспокойство... я ищу одежду. Вы случайно не знаете, где она?

    Таичи поймал себя на том, что говорит с дворецким куда вежливее, чем обычно. И как это иностранец так хорошо выучил японский?

    – Я взял на себя самонадеянность ее постирать. Принесу немедля. Не хотели бы вы пока принять душ?

    За учтивыми словами Таичи чуял неприязнь. По всей видимости, Энтони был прекрасно осведомлен, чем именно они занимались ночью, и сильно этого не одобрял.

    – Потом я приготовлю вам завтрак.

    – Нет. Благодарю за заботу, но мне пора идти.

    – Я не вправе отпустить вас без разрешения Томоэ-сама. Боюсь, вам придется подождать, пока он проснется.

    Никто не мешал Таичи соврать, будто бы Томоэ велел ему уходить. На худой конец, он запросто мог сбежать. Однако честность не позволила. Так что парень принял душ, натянул майку и слегка севшие после стиральной машины джинсы и послушно съел большой омлет с поджаренным хлебом.

    – Чай или кофе?

    "Как в ресторане", – смутился Таичи:

    – Мне бы обычной воды. Я же деревенский, не особо мы там чай и кофе пили, чтобы выбирать.

    Дворецкий кивнул и принес апельсинового сока. Пока Таичи утолял жажду, Энтони пристально смотрел на его руку, прежде перебинтованную. Теперь повязка исчезла: верно, не вынесла бурной ночи. Более того, сгинула и сама рана.

    – Томоэ-сама просыпается поздно. Можете остаться в гостиной и посмотреть телевизор. Или проводить вас в библиотеку?

    Несмотря на то, что Таичи усиленно выставлял себя неотесанным деревенщиной, он без колебаний выбрал библиотеку.

    – Сюда, пожалуйста.

    И перед парнем распахнулись райские врата.

    Забитые книгами полки от пола до потолка. До самых верхних позволяла достать небольшая лестница. В библиотеке преобладали древние тексты, среди них Таичи заметил много западных книг.

    – Я попал на небеса, – невольно выдохнул он.

    Когда зашло солнце, дворецкий поставил на серебряный поднос бокал с красной жидкостью и спустился в гостевую спальню. Тихо постучавшись, ступил в комнату. Томоэ по-прежнему спал.

    Дворецкий оставил бокал на прикроватном столике и склонился над господином:

    – Томоэ-сама, солнце село.

    – Мм... Энтони... только не брани меня, хорошо? – едва слышно пробормотал виконт.

    Приоткрыл глаза и медленно зарылся лицом в одеяло.

    – Я попросил Ямагами-сама подождать вас внизу.

    – Спасибо, Энтони. Теперь послушай меня и не сердись, пожалуйста. Это было волшебно... Он неопытен, но полон страсти. Я никогда не испытывал подобного.

    Смущенные признания звучали глухо: Томоэ продолжал прятать лицо.

    – Я как раз хотел поговорить о нем. Томоэ-сама, этот человек опасен. Вы должны сдержать слово и избавиться от него.

    – Энтони, кто здесь хозяин? – гневно отбросив одеяло, виконт вскочил.

    Выпрямился во весь рост. Кого-то подобное зрелище могло обескуражить, но не Энтони: дворецкий провел с Томоэ слишком много лет, чтобы поддаваться его чарам.

    – Томоэ-сама, вы мой единственный хозяин, потому я считаю своим долгом предостеречь вас. Он не человек... во всяком случае, не обычный человек.

    – Охотно с тобой соглашусь. Шесть... нет, семь раз за ночь! Немногие люди на такое способны. Невероятно...

    – Томоэ-сама, будьте рациональны.

    – Я всегда рационален.

    Сияющее лицо виконта омрачилось. Он потянулся за бокалом и одним махом проглотил содержимое. Мраморно-бледные щеки порозовели.

    – Успокоились? – дворецкий взял пустой бокал. – Рана Ямагами-сама полностью закрылась.

    На несколько секунд Томоэ, казалось, серьезно призадумался. Но ответ его не был ответом высокообразованного человека.

    – У него хороший обмен веществ, вот и все.

    – Томоэ-сама, ускоренный метаболизм присущ разве только младенцам, но и младенцу потребовалось бы два-три дня...

    – Не глупи. Он обычный человек. Предположим, аппетит, в том числе и сексуальный, у него действительно повышен, и что с того? Милый, наивный юноша. С какой стати ты на него взъелся? Он пытался украсть столовое серебро или что?

    Томоэ отошел от кровати (в его движениях не чувствовалось и следа прежней усталости) и подобрал разорванную пижаму. При виде шелковых тряпок, в которые превратилась дорогая вещь, дворецкий покачал головой:

    – Милый наивный юноша?

    С неопровержимыми уликами в руках виконт не сразу нашел, что сказать:

    – Неважно. Под конец он был очень галантен.

    – Я принесу вам халат, – дворецкий направился к двери, но, не дойдя, снова повернулся к Томоэ:

    – Если он не человек, то что?

    – Япония – древняя страна. Кто знает, какие причудливые создания нашли здесь приют... В конце концов, это не существенно. Он мне нравится, и мне все равно, кто он. Если уж на то пошло, я и сам...

    Дворецкий вздохнул:

    – Вы одиноки, я понимаю. И сожалею, что не в силах помочь.

    – Энтони, мы уже говорили об этом. Я люблю тебя, но единственный, кто способен скрасить мое одиночество – юноша, сияющий, подобно солнцу.

    – Я больше не хочу видеть ваши слезы. Возможно, Ямагами-сама – хороший человек. Сейчас он мирно читает в библиотеке, однако советую вам не мешкать. Не удивлюсь, если он решит покинуть дом, никого не предупредив.

    – Ты прав! – Томоэ сдернул с кровати простынь, обернулся ею на манер римской тоги и поспешил в ванную.

    Если он не поторопится, Таичи может уйти. Нельзя этого допустить. Теперь виконт окончательно распрощался с первоначальным намерением оставить парня лишь на ночь. У Таичи не было семьи, дома, работы – безупречный вариант. Словно само провидение сжалилось над виконтом и ниспослало ему того, кто способен стать идеальным спутником.

    – Нас определенно свела судьба...

    Такая мысль посещала Томоэ с каждым новым знакомством. Вот только редкие из них не заканчивались трагедией. И все же виконт не расставался с надеждой.

    – М-да, – уронив простынь, Томоэ застыл перед зеркалом.

    Вид открывался печальный: алебастровую кожу испещряли укусы, кровоподтеки, царапины. Обычному человеку потребовался бы не один день, чтобы оправиться после столь жестокой ласки. Однако Томоэ, глазом не моргнув, с удовольствием встал под горячий душ.

    Рана Таичи зажила за ночь. Честно говоря, это не казалось виконту таким уж чудом: он и сам был не прост.

    – Все же Ямагами-кун не совсем такой, как я...

    Пахло душистым мылом и пресловутым розовым маслом. Гематомы бледнели, царапины затягивались. Исцеленное долгим сном и таинственным напитком тело стремительно восстанавливалось, словно предыдущей ночи не случилось и в помине. Но была одна вещь, которая представляла для Томоэ настоящую опасность – солнце.

    – Он любит солнце, а значит, отличается от меня и Энтони. Хотел бы я знать, кто он...

    Виконт внимательно изучил свое отражение. Ни следа темноты под глазами, на щеках румянец, сочные губы.

    – У тебя цветущий вид, Акихиро Томоэ. Ты прекрасно сохранился... для ста двадцати лет.

    Он родился в эпоху Мэйдзи, и в возрасте двадцати восьми лет время для него остановилось. С той поры минуло девяносто два года. Урожденный Хироаки Сандэрс Томоэ, сын виконта Томоэ, он сменил имя на Акихиро. Его родители умерли давным-давно, как и человек, которого он впервые полюбил. Время застыло. Томоэ дышал, поддерживал температуру тела, хотя и довольно низкую, ел, пусть без удовольствия и крайне мало... Да и сексуальное желание было ему отнюдь не чуждо. Но без особого напитка – человеческой крови с соком – виконт обойтись не мог.

    Каждое утро между Томоэ и зеркалом проходила беседа примерно следующего содержания:

    – Вампир... даже на слух отвратительно. Они не отражаются в зеркалах и не выносят крестов. Нет, это, определенно, не про меня.

    Томоэ перекрестился, посмотрел на очаровательного молодого человека в зеркальных глубинах и довольно улыбнулся.

    – Рано или поздно я умру, даже осинового кола в сердце не надо. Мой век имеет пределы... просто они в три раза дальше. Почему бы мне не наслаждаться жизнью? Я никогда ни на кого не нападал – совершенно безобидное создание.

    Он надел белоснежную шелковую рубашку и костюм цвета бургунди, вместо галстука повязал шейный платок-эскот.

    – Сейчас такой стиль не моден, но мне нравится...

    Застегнул на запястье золотые часы Piaget – вещица, насчитывающая без малого полстолетия.

    – Если бы Таичи знал, что за напиток приносит мне Энтони, он бы точно со мной не остался... А ведь свиная кровь, например, входит в состав колбасы, и никто почему-то не приходит в ужас. Хотя то ведь свиная... а я покупаю и пью человеческую...

    Отражение запечалилось.

    – Мне нельзя любить, это слишком меня угнетает. Но те, кто тянется к солнцу... я не в силах перед ними устоять. Будто бы через них я снова смогу почувствовать солнечные лучи. Разве это плохо? Неужели следует расстаться с ним? Мне не приходилось встречать такой красоты.

    Ты говорил то же и в прошлый раз, молчаливо напомнило отражение.

    Томоэ поспешно отошел от зеркала.

    Сколько же он влюблялся? Вечная история: лет через десять у партнеров появлялись вполне закономерные вопросы. Почему он не стареет? Почему согласен видеться лишь по ночам? Расставания отзывались нестерпимой болью. Он плакал, чувствуя, как печаль разъедает его изнутри. Однако боль вскоре проходила, и начинались новые поиски. "Я просто еще не встретил свою подлинную любовь", – оправдывался он перед собой.

    Когда полюбит по-настоящему, обретет покой.

    Томоэ делил свое время между Англией и Японией, переезжая каждые четверть века. Обычно этого хватало, чтобы не сталкиваться случайно со старыми знакомыми. Но такая жизнь ему надоела. Как бы он желал рассказать правду! Что подумает Таичи? Сможет ли принять Томоэ таким, какой тот есть? Он ведь и сам необычный, парень с красным огнем в глазах. Вероятно, их отношения свернут с проторенного, безнадежного, заведомо тупикового пути?

    В неясном, но приятном предвкушении Томоэ поднялся в гостиную. Поздней осенью солнце садится рано, и дворецкий уже раздвинул занавеси – в окна смотрел прекрасный вечер.

    – Таичи...

    Он спал на диване, с открытой книгой на животе.

    – Если бы я мог остановить время и для тебя... – прошептал виконт. – Но так бывает лишь в легендах.

    Взгляд Томоэ, пробежав по Таичи, задержался на раненной накануне руке. Парень открыл глаза, встрепенулся. Книга упала – "Правда о фольклоре" в мягкой обложке.

    – Прости, что заставил ждать. Слабое здоровье... мне приходится много спать, больше, чем большинству людей, – виконт на старомодный манер поцеловал ему руку.

    – Я... извини. Я собирался попрощаться и вернуться домой.

    – Домой? Разве я не обещал тебе помочь в поисках друга? Но давай сперва поужинаем.

    – Нет, когда совсем стемнеет, я... – Таичи вскочил, красный до ушей, и принялся торопливо оправлять одежду. – От меня одни проблемы будут.

    – Почему тебя так беспокоит позднее время? У Какея-сан ведь своя школа? Значит, туда можно явиться и попозже.

    Томоэ по-прежнему сжимал ладонь парня и отпускать не собирался. Более того, придвинулся к нему почти вплотную, вглядываясь в смятенное лицо. После дневного сна виконт чувствовал себя превосходно и был готов к новым свершениям.

    Таичи глубоко вздохнул и понизил голос:

    – Не знаю, поверишь ли ты... но луна странно на меня действует. Прошлой ночью... это тоже было из-за луны.

    – Я не желаю этого слушать. С твоей стороны очень грубо утверждать, что влияние луны сильнее моего шарма. Прошу, скажи, что все произошло из-за меня.

    – Ну, и это тоже, но...

    – Значит, когда луны нет, ты интеллигентный, смирный и любезный.

    – Таков настоящий я, – согласился Таичи.

    Его словам нетрудно было поверить: слишком уж разительно отличалась нынешняя покладистость от недавней агрессии.

    – Мне очень хотелось бы добраться до Какея-сан прежде, чем взойдет луна. Поговорить с ним, пока я еще в состоянии что-то понимать. Вчера я сделал ошибку и благодарен за то, что ты мне помог.

    Томоэ кивнул, не намереваясь, впрочем, позволить Таичи уйти.

    – Я понимаю. В таком случае, ужин, полагаю, подождет. Я знаю, где додзё... честно говоря, я и раньше знал, просто хотел оставить тебя для себя, – он лукаво улыбнулся и направился к дверям. Запястье Таичи виконт при этом не выпустил, так что парню волей неволей пришлось шагать следом. – Энтони, мы поедим в ресторане. Приготовь, пожалуйста, водку к нашему возвращению.