Текст книги "Вендетта (ЛП)"

Автор книги: Сиенна Лэйн

Соавторы: Отэм Карр
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Глава 13

ДЕВОН

Я опускаю руку на кровать рядом с собой, только чтобы обнаружить пустоту. Это не похоже на дежа вю, но я ощущаю знакомый укол страха.

Я снова утратил бдительность, делая все возможное, чтобы она не чувствовала себя пленницей.

Я сажусь, опираясь на спинку кровати, и осматриваю комнату. Вроде бы все как обычно. Но так же было и в тот раз, когда она убежала. Если бы я только мог предположить, что она снова это задумает, то никогда бы не повел ее на прогулку.

«Лгун», – говорю я себе. Конечно же, повел бы, даже не раздумывая.

Я скольжу взглядом к двери ванной, опускаясь к пробивающейся из-под нее полоске света.

– Черт.

Я спешу к двери, прежде чем сам это осознаю. Распахиваю ее и вижу потрясенную Лейтон в ванне, полной воды, которая выплескивается, когда она подпрыгивает.

Я поднимаю руки в успокаивающем жесте.

– Прости, я не хотел тебя пугать.

Расслабившись, она окидывает меня взглядом с головы до ног. И только после этого откидывает голову назад и прикрывает глаза рукой.

– Можешь пойти и надеть что-нибудь?

– Конечно, – отвечаю я, выхожу и ищу свои боксеры. Натянув их, возвращаюсь обратно и присаживаюсь, прислоняясь грудью к ванне. Запускаю пальцы в горячую воду и поднимаю голову. – Все хорошо?

Она фыркает, брызгая на меня водой.

– Да, это просто царапина, – она мелодично смеется, отчего мое сердце замирает. – Я буду в порядке.

Ну, это все объясняет. Если бы этим не занялся я, она бы сама разбудила меня для продолжения. Мы трахались, занимались любовью, потом трахались снова.

Я не собственник по натуре. Я не предъявляю права на какие-либо вещи и не говорю, что они мне принадлежат, это касается и людей. После исчезновения всей моей семьи я рос без ощущения, что в этом мире мне что-то принадлежит, точно так же, как и я сам не принадлежал кому-либо. Я был Девоном Андрэ, сыном Ребекки и Джо Андрэ, а в один момент стал никем. У меня больше не было титула сына, наследника этой бандитской империи. Все кануло в лету, вместе со мной.

У меня была только месть.

До Лейтон. Дотронувшись до нее в том темном переулке я понял, что наконец нашел того, кому принадлежал. Но вот беда – это оказалась девушка, доступ к которой мне был закрыт. Даже если бы все было по-другому, и я не хотел бы уничтожить с лица Земли каждого члена ее семьи, то все равно не мог бы быть рядом с ней. Потому что я – Андрэ, а она – Мур, и мы не совместимы. Ее отец кастрировал бы меня, если бы я просто прошел возле его единственной дочери. Мой отец, если бы он был жив, вероятно, заслал бы меня как можно дальше, только чтобы держать нас на расстоянии. В разных мирах, другом времени, в любой из возможных вселенных мы не предназначены друг для друга.

Однако я принадлежу ей полностью. Всецело.

– Итак, можно я задам один вопрос? – К счастью, она вырывает меня из размышлений, склонившись над краем ванны. По ее телу стекают капли воды. Я облизываю губы, хотя на самом деле хочу слизать каждую из этих капелек с ее кожи. Она быстро отклоняется назад, посылая мне осуждающий взгляд. – Даже не думай об этом, я не шучу.

Я пожимаю плечами. Не моя вина, что она чертовски сексуальна, и что я наконец могу ее трогать после такого большого перерыва.

– Я скучал по тебе, – говорю, глядя прямо перед собой. Повисает пауза. – Так что ты хотела спросить? – наконец спрашиваю, так и не дождавшись от нее ни слова.

Это ранит, но я игнорирую эту боль. Чего я еще ожидал?

– Почему в этой комнате решетки на окнах? Твои родители волновались о твоей безопасности или что? – Она прошептала слово «родители» еле слышно, как будто ожидая, что если она скажет его громче, я разрыдаюсь.

– Вообще-то нет. Их установили после... после того, как все произошло, и дядя стал владельцем этого места.

Она обдумывает это в течение секунды.

– Но почему только в твоей комнате?

– Возможно, он боялся, что их убийца вернется за мной?

Я говорю это с вопросительной интонацией, потому что действительно не имею понятия, почему он это сделал. Когда на окнах в моей комнате появились решетки, я подумал, что она просто первая, и вскоре защита появится везде. А после просто забыл об этом.

– Наверное. От этого человека мне не по себе.

– Да, он умеет быть пугающим, – говорю я, смеясь.

Я помню всего пару раз, когда он приезжал к нам в гости, и тогда он определенно не был тем человеком, которым стал теперь. Он всегда был немногословен, но в его глазах чувствовалась какая-то легкость, теплота. То, чего нет теперь, даже когда он разговаривает со мной, с единственным оставшимся членом его семьи.

Хотя, возможно, все проще. Может, он думает, что и меня здесь тоже быть не должно.

Лейтон поднимается, отчего в ванне хлюпает вода. Я становлюсь как застывший известняк, а она протягивает мне руку, чтобы я помог ей выбраться. Поэтому я беру полотенце, которое она оставила на туалетном столике, и тщательно ее вытираю, отмечая следы на ее шее и, нахмурившись, смотрю на красно-фиолетовый синяк на ключице. Она приподнимает мой подбородок пальцем, наклоняется и слегка целует в губы, как будто прощая. Я не чувствую себя менее виноватым, но позволяю себя целовать, просто наслаждаясь мягкостью ее губ.

Она отстраняется с улыбкой, закидывая руки мне на шею и пряча лицо у меня на плече. Я прижимаюсь к ее теплому телу, опуская руки на талию, но не продвигаюсь ниже.

– Я тоже по тебе скучала, – шепчет она. Я пытаюсь проигнорировать облегчение, которое почувствовал после этих слов, но прижимаю ее еще сильнее. – Задаюсь вопросом, может быть, это я что-то сделала не так, может быть, ты что-то от кого-то услышал, раз просто взял и исчез. Мне было необходимо, чтобы ты со мной просто поговорил, – она поднимает голову, ища мои глаза. – Я должна была знать, почему так вышло, – продолжает, когда я ничего не говорю. – Это все, о чем я хотела спросить в тот вечер, когда поехала за тобой.

– Когда? – спрашиваю я, не понимая. Она никогда не приезжала ко мне, насколько я помню. Если бы она сделала так хоть раз, если бы когда-нибудь сказала хоть слово, я бы не смог к ней не приходить. Я ненавидел ее за молчание, и в то же время был благодарен.

– В тот вечер, когда у тебя была встреча с тем придурком, Джорджем, – говорит она медленно, как будто разъясняя ребенку.

И имеет на это все основания, потому что на моем лице наверняка застыло недоумение по поводу того, что она оказалась там из-за меня. Я думал, она следовала за Джорджем, или, возможно, просто увидела, что мы разговариваем и решила подслушать.

Ее признание – последняя вещь, которую я ожидал услышать. Если бы той ночью она за мной не следила, то ее бы здесь не было.

Мы наконец разрываем объятия, и Лейтон идет к двери, где висит ее одежда и моя куртка. Потом продевает руки в рукава атласного халата. На сей раз я могу оценить весь сексуальный комплект. Завязав пояс вокруг талии, она посылает мне еще одну улыбку и выходит из ванной.

– Так это был он? – спрашивает она, когда я выхожу вслед за ней и усаживаюсь на кровать, надевая через голову толстовку.

– Ты о ком?

– О мужчине, которого мы видели вчера. Это был твой дядя? – она присаживается рядом со мной. Потом указывает на пакет из фаст-фуда, который я принес, и морщит носик. – Между прочим, терпеть не могу это место. Я ходила туда только ради Дома, он любитель местных чизбургеров с беконом, – она вздрагивает. – Фу.

Я не могу сдержать смех, хотя разочарован. Я-то был уверен, что она фанатка этого места, так же, как и в том, что я ее хорошо знаю. Вот и результат того, что я потратил всю жизнь притворяясь, будто ненавижу ее.

– Это был не он, – лгу я по непонятной причине, возможно, чтобы убедить в этом себя. – Ты никогда не увидишь, как мой дядя орет или показывает эмоции каким-либо образом. Он непробиваемый.

И по этой причине я с трудом верил своим собственным глазам, когда был свидетелем той сцены вчера вечером. Я никогда не видел его таким прежде.

Но это был он.

Я пытаюсь сдержаться и не начать придумывать сценарии, в которых он что-то от меня скрывает или составляет против меня заговор, но как же это трудно. Он не сможет причинить вред своей плоти и крови, не так ли?

И когда я понимаю, что да, он смог бы, это меня раздирает на части. Независимо от его отстраненности и холодности по отношению ко мне, в глубине души я всегда думал, что он обо мне заботился. Но на кону огромные деньги. И меня пугает сила его власти. Ведь я единственный, кто стоит у него на пути, даже если так не кажется. Я – законный наследник своего отца, а не он.

Но это не имеет смысла. Почему сейчас? И что он выигрывает от того, что я ненавижу Кита и всю его семью, в то время, когда он мог просто избавиться от меня и покончить с этим раз и навсегда?

Я со стоном тру лицо. Понятия не имею, что сейчас происходит, и ненавижу свои сомнения на его счет. Но очевидно, происходит что-то, чего я не знаю.

Лейтон успокаивающе поглаживает мою спину круговыми движениями и целует меня в шею.

– Ты когда-нибудь ненавидел такую жизнь? Когда-нибудь хотел?..

– Что?

– Не знаю, чтобы все было по-другому. Чтобы мы могли убежать…

Ее прерывает стук в дверь. Мы в панике переглядываемся. Я сижу в одних боксерах и толстовке, на ней тоже очень фривольна одежда, под которой ничего нет. Я вскакиваю и хватаю джинсы, одновременно указывая на ванную.

– Запри дверь.

Она кивает и, быстро пробежавшись по комнате, собирает свою одежду, включая ту, которую я дал ей вчера. Потом уходит и закрывается на замок.

Я натягиваю джинсы и несколько секунд сижу, чтобы успокоиться. Раздается еще один удар, заставляя меня подскочить. Я точно знаю, что это не Хэйли: она в любом случае как-то бы сообщила, что это она.

Я медленно подхожу к двери и открываю ее, приняв как можно более непринужденную позу. Дядя окидывает меня с головы до ног каким-то непонятным взглядом.

Что, черт возьми, он здесь делает? Я оглядываюсь на дверь ванной, задаваясь вопросом, заходил ли он сюда прежде, когда вспоминаю, что единственный ключ у меня.

Я отхожу, чтобы пропустить его, надеясь, что он не замечает моего состояния. Вообще-то, я не столько обеспокоен, сколько напуган. Он осматривает комнату, потом переводит взгляд, полный вопросов, на меня.

Я указываю на тот дурацкий пакет с едой, которую она не любит.

– Я принес ей еду.

Он кивает, по-видимому удовлетворенный, и присаживается в кресло. Я неловко устраиваюсь на кровати, понимая, что по ее виду точно понятно, чем мы занимались всю ночь. И когда я осознаю, что он устроил это специально, хочу убить себя за свою глупость.

Стоит лишь показать свое слабое место, и они поймут, куда ударить побольнее.

– Где вы были вчера вечером? – спрашиваю я, надеясь, что это его отвлечет. И попадаю в точку. Он удивленно распахивает глаза, но через секунду его как всегда ледяная маска снова на месте.

– Сложилась чрезвычайная ситуация, – вот и все, что он говорит. Какая чрезвычайная ситуация? Обычно он никогда не вмешивается лично, у него есть люди на все случаи жизни.

Лейтон открывает дверь, одетая в скромную водолазку с длинными рукавами и в какие-то спортивные штаны. Она направляется ко мне, но я качаю головой как можно более незаметно. Тогда Лейтон останавливается и, сложив руки на груди, просто стоит, явно чувствуя себя так же неуютно, как и я.

Это трындец. Более виноватыми мы выглядеть не можем.

Я поднимаюсь и жестом указываю ей присесть, еле слышно прося просто меня послушаться. Не глядя на меня, она делает то, что я прошу.

Дядя переводит взгляд с меня на нее, с легким изумлением на лице. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но я его опережаю.

– Мы можем поговорить снаружи? – спрашиваю как можно более спокойно.

Он кивает, и я следую за ним из комнаты, запирая за нами дверь. Потом я посылаю ему нетерпеливый взгляд.

– Что происходит?

Секунду он молчит, а потом произносит слова, переворачивающие мой мир.

– Ты должен знать, что мы перевозим девчонку.

Кто, черт возьми, эти «мы», о которых он говорит? Мое мнение, конечно, никого не интересует. Я смотрю на дядю, и то, о чем я думал ранее, поражает меня подобно удару молнии. Сейчас он не мой союзник и не родственник, он держал меня в неведении; он обесценивает все, что я делаю. И теперь избавляется от Лейтон.

В этот момент я как никогда ясно понимаю, что не хочу ее терять. Я уже не так уверен в необходимости ее убить. Черт, да я знал, что не смогу этого сделать еще когда увидел, как она лежит без сознания на той стоянке, потому что первым моим порывом было ее спасти.

Я люблю ее. И что бы ни случилось, я не позволю ее убить.

– Мы это не обсуждали.

– Что ж, – говорит он, легкомысленно отмахиваясь. – По-моему, вы с ней сблизились больше, чем следовало. Я не хочу, чтобы твои чувства помешали, когда мы так близки к нашей цели. Она – отвлекающий фактор, а мне нужно, чтобы твой ум оставался трезвым. Все просто.

Дерьмо, это значит, что я не буду знать, где она, и что они с ней делают.

Так, время. Я должен знать, сколько у меня времени.

– Вы правы, – говорю я, оставаясь спокойным. – Когда? – «Пожалуйста, не говори, что прямо сейчас.»

– Завтра утром, – я еле сдерживаю вздох облегчения. Он пристально на меня смотрит, как-будто что-то выискивая, но я просто киваю.

– Куда? – посылаю я пробный шар.

– Это не имеет значения. Она больше не твоя забота. – Что ж, следовало хотя бы попытаться. Он кладет руку мне на плечо и слегка сжимает. Я хочу отстраниться. – Ты понимаешь, что я делаю это для твоего блага.

Не это ли обычно говорят люди, когда собираются сделать что-то, что явно не будет для твоего блага?

– Да, вы правы, – отвечаю я, кивая как примерный племянник, который не подвергает сомнению решения своего дяди. – Я слишком увлекся, это плохо.

– Вот и хорошо, – говорит он, отпускает мое плечо и уходит.

Я иду на кухню и беру для Лейтон немного молока и хлопьев. Судя по всему, у меня нет достаточного количества времени, чтобы сбегать за нормальной едой. Мне надо кое-что сделать.

Я возвращаюсь назад в ее комнату с тарелкой и ложкой. Она по-прежнему сидит на том же самом месте, где я ее оставил, глядя на меня с надеждой. Я подхожу к ней, и она берет из моих рук еду.

– На одном из складов возникла проблема, – лгу я, избегая ее пристального взгляда. Не хочу ее волновать, пока сам все не решу.

Она смотрит вниз на тарелку, помешивая хлопья.

– Хорошо, – говорит она и смотрит на меня прежде, чем взять ложку в рот. Это прозвучало напряженно, но я лишь пожимаю плечами. Она наверняка была так же потрясена, как и я, когда увидела здесь моего дядю.

Она ест, а я сижу в тишине и пытаюсь придумать какой-нибудь план.

У нас есть лишь завтрашнее утро. Дерьмо. Я ничего не успею сделать за столь короткий срок. Но, во всяком случае, это лучше, чем если бы он забрал ее прямо сейчас, так что у нас есть хоть что-то.

Я вспоминаю ее слова. «Мы можем сбежать». Мы можем. Для начала мы хотя бы должны отсюда уйти. Мне необходимо кое-кому позвонить, чтобы иметь союзников. Нам всего лишь надо отсюда выбраться. Я определенно могу это организовать.

И тогда мы со всем разберемся.

ЛЕЙТОН

Ставлю тарелку на тумбочку с глухим стуком, разорвавшим тишину комнаты. Девон ушел в себя, а я все еще пытаюсь осмыслить то, что подслушала. Когда он вернулся в комнату, на его лице была маска безразличия, я ждала, что он поговорит со мной откровенно. И когда он этого не сделал, расстроилась.

Нет, я к черту разлетелась на куски.

Они собираются увезти меня подальше от Девона, от его защиты, и он не может ничего на это возразить. Даже предупредить меня. Неужели ему все равно, что эти люди собираются со мной делать? Кстати, что? Куда меня увезут? Девон всегда делает так, как ему велит дядя? Просто слепо следует его указаниям, как сейчас?

У меня столько вопросов, но парень, сидящий со мной в комнате, молчит, не говоря ни слова. На кону моя жизнь, моя судьба, и он все равно не считает, что я должна знать правду.

Я наблюдаю за ним краем глаза, но он отстраненно смотрит вникуда. Понятия не имею, о чем он прямо сейчас думает. Лишь знаю, что он меня любит. И понимаю, что ему плохо от всей этой ситуации, но наше время здесь подходит к концу.

Неожиданно Девон встает и качает головой, как будто отмахиваясь от чего-то. Нерешительно глядя на меня, вымучивает улыбку и подходит ближе. Я вздрагиваю, когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня в губы, но он даже этого не замечает, слишком погруженный в собственные мысли.

– Мне надо уйти, но я вернусь через несколько часов, хорошо? – говорит он, блуждая взглядом по комнате. Пока наконец не останавливается на своих руках. Потом поднимает одну из них и проводит ладонью по волосам. – Тебе что-нибудь нужно? – Он по-прежнему на меня не смотрит.

Это вопрос с подвохом? Не отказалась бы свалить нахрен отсюда до того, как меня увезут.

– Все нормально. Ты уверен, что все хорошо? – спрашиваю я, изо всех сил пытаясь не выдать волнение голосом.

– Я же сказал, что это просто дела, которые мне надо уладить. Не беспокойся ни о чем, – говорит он мягко, пристально на меня глядя. Потом аккуратно отводит взгляд, в то время как я продолжаю смотреть, не отрываясь.

– Хорошо, – цежу сквозь зубы, чтобы он понял о моей осведомленности о том, что он со мной не честен. Он как будто успокаивается, и я понимаю, что не достучалась до него. Мы играем в глупую игру, зная, что все обман, но притворяемся, будто это не так.

– Отдохни немного, – говорит Девон спокойно, его взгляд смягчается, когда он видит, как я тереблю свой рукав. Потом целует меня еще раз и уходит, заперев за собой дверь.

Я начинаю ходить туда-сюда, как только слышу щелчок замка. Чувствую все нарастающую панику, в кровь вбрызгивается адреналин. Схватив тарелку с хлопьями – первое, что оказалось под рукой – бросаю ее в дверь. Пластмассовая посуда забавно отлетает от деревянной двери и падает на пол.

Я бегу в ванную и запираюсь на случай его возвращения. Дрожащими руками достаю пистолет из куртки. Я не очень хорошо управляюсь с холодным оружием, но стрелять умею. Слава Богу, это было единственным, на чем настоял мой отец.

Я взвешиваю его в руке и проверяю магазин. Три пули. Вот и все, что у меня есть. Я захлопываю его и снова засовываю в карман куртки, туда, где я его нашла. Поднимаю руку, чтобы стереть сердитую слезу, скатывающуюся по щеке.

Он собирается позволить им от меня избавиться, как будто я для него никто.

Соскользнув по кафелю вниз, я захожусь в тихих рыданиях. Правду говорят, что между любовью и ненавистью один шаг. Я чертовски ненавижу Девона Андрэ. Он не принес мне ничего, кроме боли. Его молчание причиняло боль, каждое прикосновение царапало кожу, но я все равно хотела быть рядом, надеясь, что он поймет – в мире есть то, что достойно стоять превыше всего. Любовь – вот что имеет значение.

Но его любовь – это отрава, которая разрушает тебя, заставляя мечтать о смерти только ради того, чтобы он был счастлив. Я была готова умереть в его руках, потому что любила.

«Вот и все, – думаю я, наконец осознав, что должна буду сделать. – Конец чертового пути.»

Я оказалась перед необходимостью попытаться спасти себя сама.

Глава 14

ДЕВОН

Если бы я мог выбрать один день, который бы длился двадцать пять часов, то это было бы сегодня. Я бесцельно езжу в машине, пытаясь решить, как поступить. У меня есть небольшая заначка в «Барокко», в основном поступления от рэкета, хотя сейчас это дерьмовое занятие. Но, думаю, этих денег должно хватить для задуманного.

Паркуясь перед клубом, я вытаскиваю телефон. Дерьмо, наверное, следует раздобыть новый. Сначала я звоню Хэйли и сообщаю о том, что сегодня можно не приходить. Ей это не нравится, и она начинает читать мне по этому поводу лекцию, но я быстро заканчиваю разговор, понимая, что это, возможно, последний раз, когда я с ней разговаривал. Потом набираю номер Колина и назначаю встречу через час, говоря, что у меня для него есть работа. Удовлетворенный его согласием, я вешаю трубку и захожу в «Барокко».

Конечно, меня не ожидают увидеть, ведь я никогда не бываю тут днем, и пока я иду от входной двери по темному холлу, заканчивающемся вспомогательным офисом, чувствую направленные на меня отовсюду любопытные взгляды. Если пройти через бар, потом через еще одну комнату – комнату девочек, а за ней, в самой глубине здания, находится главный офис.

«Веди себя как обычно», – повторяю я про себя как молитву.

Но как обычно я себя веду, просто проходя мимо? Молча или киваю. Краем глаза замечаю голову в темных кудрях. Сорайя. Увидев меня, она посылает мне ослепительную улыбку. В другой раз я бы ее проигнорировал, но теперь не могу просто сбежать.

– Девон Андрэ, – говорит она, подходя.

На ней изящное красное платье с небольшим вырезом, заставляющим невольно заинтересоваться тем, что находится под ним. Такая форма одежды у девочек здесь всегда, будь то день или ночь. Она кладет миниатюрную ладонь на мое предплечье, слегка его сжимая, и кокетливо улыбается. Сейчас только полдень, поэтому людей почти нет, но все присутствующие не отрывают от нас глаз, с интересом наблюдая за этим обменом любезностями. Я улыбаюсь в ответ, решая воспользоваться встречей для своей пользы.

Кладу руку на ее поясницу и веду к офису, по пути опуская ладонь на задницу. Она посылает мне вопросительный взгляд и пытается отстраниться. Но я наклоняюсь и, продолжая идти к офисной двери, шепчу ей на ухо:

– Подыграй мне, и тебе больше никогда не придется спать со стариками за деньги.

Мы смотрим друг другу в глаза, и она мне незаметно кивает. И сразу ее поведение полностью меняется, она робко, но достаточно громко смеется, чтобы те, кто поблизости, могли это услышать. Потом расслабляется, позволяя мне схватить ее за задницу.

Вряд ли у кого-то возникнет сомнение по поводу того, чем мы будем заниматься внутри, особенно после того, как я запираю за нами дверь.

– Что…

Я закрываю ей рот рукой. Все заведение прослушивается, даже этот офис, где наши партнеры иногда назначают деловые встречи. Собранный материал мы используем для вымогательства и шантажа. Идея Стиви.

Я жестами показываю ей молчать и жду, чтобы она понимающе кивнула, и только потом отпускаю.

– Хочешь выпить? – спрашиваю я ее, показывая на бутылку виски на столе.

Она кивает. Я качаю головой, показывая рукой, чтобы она это озвучила.

– Виски было бы неплохо. Тебе надо немного расслабиться, – говорит она кокетливо.

Я наливаю полный стакан.

– Раздевайся, мне надо кое-чем заняться, – говорю я и качаю головой, давая понять, что не надо этого делать.

Она следит за моими перемещениями по комнате, пока я разыскиваю все три микрофона и погружаю их в янтарную жидкость. Они водонепроницаемы, я делал так раньше, поэтому когда я их выну и они высохнут, то будут совсем как новые. Все, в том числе и дядя, знают, почему я это делаю, поэтому такое поведение не будет казаться подозрительным.

Одно дело делать запись посторонних людей, говорящих о бизнесе или даже занимающихся сексом, но другое дело, если речь идет о тебе.

– Теперь можно поговорить, – говорю я, наливая второй стакан виски, и протягиваю ей. Когда она не спешит его взять, я силой обертываю ее пальцы вокруг стакана и отстраняюсь.

– Что происходит? – спрашивает она, поднося виски ко рту дрожащей рукой и делая маленький глоток. Она кривится от отвращения, но уверенно подносит его к губам снова.

– Мне надо перевезти одного друга, – говорю я.

Она останавливает руку на полпути, на ее лице застывает выражение неприкрытого ужаса.

– Это не прописано в моем контракте, – пищит она.

– Что? Нет, ты не поняла! Я не это имел в виду, – говорю веско.

Она явно расслабляется, облокачивается на стол, ставя стакан рядом, и скрещивает ноги. Потом смотрит на меня выжидающе.

– Что ж, продолжай, – она машет рукой.

Я поднимаю палец.

– Подожди секунду, – говорю я, направляясь к огромной картине на задней стене. Потом снимаю ее, открывая сейф. После того, как я ввожу правильную комбинацию на дверце, она щелкает и медленно открывается, демонстрируя стопки стодолларовых банкнот. Я беру несколько, где-то пятьдесят тысяч, и иду к ней, чтобы положить их на стол рядом со стаканом.

Она жадно следит за ними глазами. Я чувствую себя дерьмово, используя ее в своих целях, но у меня нет другого выбора.

– Я могу перевести еще больше. За это тебе надо будет только лишь подтвердить, что ты провела целый день со мной.

У меня есть оффшорный счет, о котором никто не знает, на имя Джоуи Андрэ.

Она смотрит на меня настороженно, вероятно, понимая, что бы не происходило, речь явно не о собирании цветов. Конечно же, она спрашивает:

– Что здесь происходит?

Я открываю рот, чтобы ответить, но меня прерывает звонок телефона. На экране высвечивается номер Колина.

– Да, – отвечаю я.

– Я уже тут.

– Вспомогательный офис, – сообщаю я быстро и вешаю трубку.

Несколько минут спустя раздается стук в дверь, я открываю, чтобы впустить его, и запираю снова.

Он осматривает комнату, не преминув задержать пристальный взгляд на Сорайе, и потом, нахмурившись, смотрит на стакан в ее руке.

– Эй, что происходит? – говорит он мягко. Ей.

Она со стоном выпивает оставшийся виски и ставит стакан на место, его глаза следят за каждым ее движением.

– Это – твой друг? – спрашивает она, указывая на него пустым стаканом.

– Какие-то проблемы? – уточняю я, ничего не понимая.

Она тяжело вздыхает:

– Он – клиент.

– Да, клиент, – передразнивает ее Колин высоким голосом.

Я тру лицо. Как раз то, что мне было нужно.

– Ради всего святого, можно обойтись без всей этой любовной ерунды? Речь о человеческой жизни, – говорю я, припечатывая кулаком по столу.

Они прерывают сердитый поединок взглядами и смотрят на меня.

– Прошу прощения, – говорит Колин и, глядя на Сорайю снова: – Прошу прощения, Эмбер.

– Спасибо, – говорю раздраженно. Сорайя просто печально кивает.

– Итак, о чем вообще речь? – спрашивает меня Колин, облокачиваясь на стол рядом с ней. Она немного отстраняется, но молчит.

Я спрашиваю себя, почему я собираюсь доверить эту конфиденциальную информацию самому большому сплетнику, которого только знаю. Вероятно, потому что у Колина есть кое-что, чего нет у других людей из нашего окружения. У него сохранилось чувство справедливости, понятие о чести. У него есть сердце.

– Колин, то, что я собираюсь сейчас сообщить, не должно покинуть эту комнату.

Я перевожу пристальный взгляд на Эмбер с мягкой угрозой. Да, у него есть сердце, и именно на это я рассчитываю. Я наблюдаю, как он сглатывает и потом утвердительно кивает.

– Дело касается Лейтон Мур, – говорю я после паузы, вводя их в курс дела. Если я хочу заручиться их согласием, то должен рассказать обо всем. – Я знаю, где она.

***

Шокированный Колин молча сидит на полу.

– Ничего себе, – выдавливает Эмбер, хотя я уверен, что эта история ничего для нее не значит.

– Черт побери, – Колин наконец приходит в себя. – И все это время... ты и девчонка Мур? Черт побери.

– Лейтон, – поправляю я его, болезненно воспринимая звук ее фамилии. Черт возьми, не могу поверить, что сделал это.

Я так долго держался за крошечную надежду однажды поставить своих врагов на колени и таким образом свершить правосудие ради родителей и брата. Вместо этого я подвожу свою семью, спасая дочь человека, который их убил и, к тому же, планирую с ней побег. Предаю свое имя ради любви.

Кто я после этого?

– Любящий человек, – говорит Эмбер с мечтательным выражением на лице. Должно быть, я сказал это вслух, но, черт возьми, совсем не в настроении выслушивать восторженные девичьи вздохи.

– Ты в деле или нет? – спрашиваю Колина.

Он кивает, не задумываясь, и Эмбер окидывает его хмурым взглядом. Ясно, что она о нем беспокоится, и что он не просто клиент. Тогда что она здесь забыла, если он ее любит? Почему он не вырвет ее из этой унылой жизни, если они могут свободно выбрать, где быть и чем заняться?

– Ты даже не спросил, какой план, – говорит она ему более строго, чем взволнованно. Он пожимает плечами, и она раздраженно качает головой. – Он будет в безопасности? – спрашивает она меня, все еще глядя на Колина.

– Все, что он должен будет сделать, это взять мою машину, – отвечаю честно. – Просто припарковать ее в определенном месте и оставить там. После этого надо будет позвонить мне. И все.

– Зачем? – спрашивает она.

– Потому что сегодня вечером Лейтон Мур и Девон Андрэ собираются умереть.

Она посылает Колину сомневающийся взгляд.

– Думаешь, у тебя получится? – спрашивает она меня, все еще глядя на него.

– Выбора нет.

***

Мое внимание привлекает подъезжающий к складу черный седан. Я выхожу из офиса и подхожу к автомобилю, дверь открывается и оттуда выходит широкоплечий блондин. Он снимает солнцезащитные очки, открывая карие глаза, и кладет очки в карман рубашки.

– Джастин, – говорю я приветственно.

– Девон.

– Как Марта с малышами? – спрашиваю я. Он нервно переминается с ноги на ногу, озираясь, чтобы удостовериться, что мы одни. И через несколько секунд приближается, похлопывая меня по спине и притягивает в дружеские объятия. Мы с Джастином ходили в одну школу. Теперь он детектив, мой полицейский осведомитель. Он на несколько лет старше меня, но раньше мы были неплохими друзьями. В средней школе он был одним из немногих моих настоящих друзей: обычные дети меня избегали, потому что их родители знали, кто я такой.

В моей семье никто не в курсе, что мы до сих пор контактируем, если так можно сказать. Я никогда не воспользовался бы его помощью, если бы у меня был другой выбор. У него есть жена и два ребенка на подходе, и я никогда бы не подверг опасности его работу или их жизни.

– Во власти гормонов, – отвечает он со смехом. Она должна родить со дня на день. – Сколько зим, Андрэ. Как дела?

Я нервно смеюсь, хотя никогда не боялся Джастина, всегда готового прикрыть мою задницу. Это выходит инстинктивно; он – полицейский, а я – преступник. Я показываю ему следовать за мной во вспомогательный офис. Он садится, а я открываю сейф и вытаскиваю подготовленную ранее сумку. Потом присаживаюсь напротив него и выкладываю содержимое сумки на стол, глядя на него с надеждой.

Сто тысяч долларов.

Он посылает мне подозрительный взгляд.

– Значит, речь пойдет о делах?

– Увы, – отвечаю я.

– Что происходит?

Я пропускаю пальцы через волосы, раздумывая, надо ли посвящать в историю и его тоже, но все-таки отметаю эту мысль.

– Я должен исчезнуть. Это…

– Да, я слышал, – прерывает он.

Я хмурюсь.

– Что именно?

Если бы кто-то узнал, что Лейтон находится в нашем доме, то она бы уже была в безопасности. И я прекрасно понимаю, что у них также есть полицейские контакты, это очевидно. Если знает Джастин, их люди – тоже.

– О Джино Ферми, – говорит он, имея в виду одного из боссов. Когда я качаю головой, потому что понятия не имею, о чем он говорит, Джастин продолжает: – Слышал, что его сын… – он щелкает пальцами, – как его имя?