Текст книги "Завидный жених"

Автор книги: Сидни Ламберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Гейл изо всех сил старалась сохранять хладнокровие. Теперь, когда ей отчасти удалось взять себя в руки, не стоит поддаваться панике. Но позвольте… целых два полных ящика?! И еще под подушкой? Надеюсь, он не все их собирается использовать сегодня ночью, иначе завтра я не смогу ходить, не говоря уже о том, чтобы кататься на лошади.

– Их делают для меня по особому заказу, – как ни в чем не бывало, продолжил он. – Стопроцентная гарантия. Я тоже сторонник безопасного секса.

– Да, наверное, в твоем положении следует быть особенно осторожным. Но тебе не нужно беспокоиться, что я попытаюсь поймать тебя. Я уже получила от тебя более чем солидный куш; меньше всего на свете я хотела бы от тебя еще и ребенка.

Гейл с запозданием поняла, что ее замечание звучит оскорбительно. Неудивительно, что его глаза так сверкнули.

Она смутилась. Как глупо! Хотя… она просто стремится расквитаться с ним. Ведь принц полагает, что в состоянии купить ее всю – и тело, и душу.

Однако Гейл предпочла извиниться.

– Прости, Марио. Я не собиралась тебя обидеть. То есть… ты тут ни при чем. Я вообще не хочу иметь детей.

Он посмотрел ей в глаза. Кажется, ей и вправду стало стыдно за свою неловкость. Она не притворяется. Он вздохнул и покачал головой. Какое Гейл все же сложное создание! Хотелось бы понять, почему она так странно себя ведет. Зачем явилась к нему, наряженная и накрашенная, словно дешевая шлюха, и тут же заявила, что передумала и не хочет проводить неделю в его доме?

Он едва не отпустил ее после таких слов. Чуть не отпустил, но потом понял: она просто почему-то боится спать с ним, боится секса.

С его стороны потребовалось лишь немного нежности – и она снова передумала. На какое-то время забылась в его объятиях и стала той женщиной, какой, по его представлениям, и была на самом деле. Страстной, пылкой, созданной для того, чтобы любить и быть любимой. А сейчас снова превратилась в холодное и решительное создание, которое ведет себя вызывающе и намеренно провоцирует его на грубость и даже жестокость.

Но с женщинами он еще ни разу не был ни груб, ни жесток. Ему неприятно думать, что он может превратиться в грубое животное, каким она его, несомненно, считает. Достаточно посмотреть на нее, и сразу становится ясно, что она о нем думает.

Что ж, придется немного отложить собственное удовольствие. Это трудно, но вполне возможно.

Как же с ней лучше поступить? Ведь он поставил себе целью завоевать ее. Добиться того, чтобы она и после пяти дней хотела его все больше и больше, и притом без всяких денег.

Марио снова пожалел, что не успел изучить ее прошлое. Знание – это власть, а сейчас больше всего на свете ему хотелось добиться власти над ней. Однако там, где дело касалось Гейл, он блуждал в потемках.

Но кое-что про нее он все же понял. Почему она лежит голая у него в постели? Главным образом, из-за пятидесяти миллионов долларов, которые он пожертвовал в ее фонд. При других обстоятельствах ему пришлось бы потратить на нее больше времени и сил, чем на ту норовистую кобылку.

Однако времени у него нет. Пять дней – совсем небольшой срок…

Гейл напряглась, когда он шагнул вперед и поднял ее правую ногу, безвольно свисающую с кровати.

– Расслабься, – прошептал Марио, охватывая левой рукой ее лодыжку и в то же время легчайшими движениями массируя ей ногу, продвигаясь от колена к бедру. Когда он склонился над ней и стал ласкать нежную кожу под коленкой, ее тело сотрясла крупная дрожь.

Расслабься! Как она может расслабиться, когда он так нежен, когда он стоит так близко без клочка одежды? Она не могла отвести глаз от той части его тела, которую ей вскоре предстояло ощутить внутри себя…

Наконец он стал нежно массировать ей стопу, сняв предварительно туфельку у нее с ноги и отшвырнув ее прочь. С левой ногой он проделал то же самое. Когда он снял туфлю, Гейл почувствовала, что готова, – и всем телом подалась к нему.

– Марио…

Она не собиралась ничего говорить. Не собиралась выдавать свое страстное желание.

– Да? – Он заглянул ей в глаза.

– Не надо… не заставляй меня так долго ждать.

Он кивнул, завел руки ей под спину и осторожно передвинул ее в центр кровати, уложив головой на подушку. Она с широко раскрытыми глазами наблюдала, как он достает из-под подушки презерватив и ловкими, опытными движениями обеспечивает им обоим надежную защиту. Сердце гулко колотилось в ее груди. Наконец, он лег и растянулся рядом с ней.

– Ты не хочешь, чтобы я сначала удовлетворил тебя губами? – прошептал он, целуя ее.

Гейл только закрыла глаза.

– Я… не знаю…

Он нахмурился, видя ее нерешительность.

– Может быть… немного, – выдохнула она едва слышно.

Да что с ней такое? Что она говорит?! Но уже слишком поздно. Он уже приступил к решительной атаке, хотя сделал отступление, воздав должное ее груди. Он долго и страстно ласкал языком каждый сосок, отчего они стали как каменные и в то же время влажные. Она извивалась всем телом, стремясь к продолжению и в то же время желая, чтобы эта сладкая пытка длилась бесконечно. Когда он наконец двинулся ниже, она уже изнывала от страсти. Ей хотелось, чтобы он ласкал ее везде. Снаружи. Внутри. Лизал. Целовал. Трогал.

– О-о! – простонала она, когда кончик его языка оказался у нее в пупочной ямке.

Кто бы мог подумать, что это так приятно? Она была вне себя от радости, когда он повторил свой маневр. Еще! И еще!

Не в силах сдерживаться, она протянула руку и запустила пальцы ему в шевелюру, тая еще больше от прикосновения к его гладким, густым волосам. Он на мгновение поднял на нее радостный взгляд, а потом продолжил свой путь вниз по ее телу…

Гейл вся напряглась в предвкушении. Когда же его язык достиг своей цели, она чуть не выскочила из кровати.

– Ш-ш-ш! – прошептал он, кладя ладонь ей на низ живота. – Успокойся. Расслабься.

Мучитель! Невозможно успокоиться, невозможно расслабиться.

– Марио! – простонала она, и он тут же остановился.

Она чуть не расплакалась…

Однако ей не пришлось долго ждать. Он уложил ее на спину и теперь вошел в нее по-настоящему. У нее свело дыхание от смеси радости и удивления.

Они слились в одно целое. Боже, что же будет дальше? Гейл вскрикнула, когда он медленно начал двигаться внутри нее – вперед-назад. Ей показалось, что он пронзил ее насквозь. Но вдруг снова остановился.

– Тебе не больно?

– Нет, нет! Хорошо! Очень хорошо! Просто фантастика!

– Ты уверена?

– Совершенно. Не останавливайся!

Он тихо засмеялся и возобновил фрикции.

Она почти тут же испытала оргазм. Все ее тело сотрясали, волны – одна за другой. Гейл едва не закричала от удовольствия. Марио легонько сжал ее и тоже испытал пик наслаждения, испустив хриплый стон удовлетворения.

Когда она ощутила, как его плоть пульсирует внутри нее, ее внезапно охватил прилив дикой, первобытной страсти. Она начала покрывать поцелуями его плечи, шею и полураскрытые губы. Проникла языком глубоко внутрь его рта, словно имитируя его проникновение в себя. Он тоже целовал ее, не переставая двигаться. Вдруг, к своему изумлению, Гейл снова испытала оргазм. Марио помогал ей до тех пор, пока она не остановилась. Тогда он распростерся на ней всем телом. Он был тяжелым, но она не возражала. Ей было приятно лежать под ним. Она властно провела руками вверх и вниз по его спине и попыталась вспомнить, почему вначале он так ей не понравился.

И вспомнила все.

Он – бездушный соблазнитель, который вынудил ее спать с собой. Подкупил, вынудил и шантажировал.

Она ни за что не признается даже себе, насколько благодарна ему за это! Придется подыскать другие слова, чтобы объяснить, почему ее тело испытало такую радость. Тогда она хотя бы частично оправдается перед самой собой.

– Видишь? – прошептал Марио какое-то время спустя, лежа рядом с ней, положив одну руку под голову, а другой лениво играя с ее грудями. – Тебе нравятся такие игры. По крайней мере со мной.

Гейл напрягалась в поисках нужных слов, в то время как тело ее испытывало наслаждение от его игры.

– Признаюсь, меня саму удивило, как я отреагировала на тебя. Но потом я поняла, что именно так сильно завело меня. Видишь ли, почти все женщины мечтают хотя бы раз в жизни переспать с миллиардером, который способен заплатить им целое состояние за ночь любви. Многие женщины втайне мечтают хоть раз в жизни сыграть роль девушки по вызову. Ну и, конечно, экзотика… Секс сирийцем…

Его рука замерла у нее на груди.

– Что значит «экзотика»?

– Марио, не изображай невинность. Я уверена, ты прекрасно меня понял. Все как в кино. Ты похищаешь прекрасную незнакомку, увозишь к себе в замок и там соблазняешь. Какая женщина не заведется от такой перспективы? Не притворяйся, будто тебе об этом ничего не известно.

Наконец она осмелилась поднять на него глаза, однако его взгляд оставался до обидного непроницаемым.

– Тебя, значит, мой сценарий тоже завел? – спросил он, прихватывая пальцами ее сосок, однако не так нежно, как раньше.

К несчастью, его грубость, кажется, возбудила ее еще сильнее.

– Кто знает? – Гейл пожала плечами, пытаясь изо всех сил сохранить хладнокровие, хотя больше всего на свете ей хотелось умолять его, чтобы он снова занялся с ней любовью, но на сей раз сильнее, грубее. – Кое-что завело меня. Но уж точно не нежность. И не любовь.

– По-твоему, я недостаточно нежен? Я недостаточно пылкий любовник? – Он довольно сильно сжал второй ее сосок.

Она принужденно рассмеялась.

– Марио, не делай вид, будто не понимаешь. Едва ли можно назвать романтичным любовником человека, который заплатил мне пятьдесят миллионов, чтобы я на неделю была в его полном распоряжении.

– Я ни к чему тебя не принуждал.

Слава Богу, он прекратил играть с ее сосками.

– Но твое предложение равносильно принуждению. Ты знал, что я не могу отказаться.

– Но ведь сейчас тебе было приятно.

– Иногда наша плоть нам не подчиняется. И потом, ты так или иначе взял бы свое – все равно, было бы мне приятно или нет.

– Нет, не взял бы.

Гейл удивленно посмотрела на него. Непонятно, правду он говорит или лжет. Трудно поверить, что человек, который совсем недавно так скрутил ее, мог отпустить, если бы ему не удалось ее зажечь.

Она пожала плечами.

– Все равно. Какое это имеет значение? Кажется, мне понравилось изображать наложницу в гареме. В общем, до пятницы я в твоем полном распоряжении. Приказывай, хозяин! Как говорится, ночь еще не кончилась.

Глаза Марио сверкнули. Однажды она рассердилась, заметив такой огонь, но теперь у нее свело дыхание.

– Наложница не требует приказаний от своего хозяина, – хрипло прошептал он. Услышав его голос, Гейл снова почувствовала прилив страсти. – Наложница молча выполняет все его желания. Наложница лишена собственной воли. Она всецело подчиняется хозяину. Она – ничто, до тех пор пока он не пожелает ее тела. Она просто ничто.

Пока он говорил, у нее пересохло во рту. Сердце бешено колотилось. Это всего лишь игра, напомнила она себе, эротическая игра. Но… о, какая захватывающая!

– Забавно, – прошептала она.

Его глаза снова сверкнули.

– Наложница не стремится сама получить удовольствие. Она призвана лишь удовлетворять своего хозяина, но не удовлетворяться сама.

Гейл надула губы.

– Похоже, на такую роль найдется мало охотниц. Разве что ради парня с толстенной чековой книжкой, которому некуда девать лишние пятьдесят миллионов. Хотя, если помнишь, ты заплатил мне только за классический секс. И я оставляю за собой право отказаться отчего-либо сверх этого. Кстати, имеет ли право наложница называть тебя просто по имени? По-моему, нет. Может, звать тебя просто Хозяин? Тебе не кажется, в таком обращении слышится подходящая уничижительная нотка?

Гейл выпрыгнула из постели и низко поклонилась ему.

– Сейчас приготовлю вам ванну, Хозяин! – почтительно насмешливо сказала она.

– Я ведь и правда здесь хозяин, – надменно напомнил ей Марио.

– Только до тех пор, пока мне не прискучит эта игра, – предупредила она.

– Согласен, – негромко сказал он, однако глаза его сверкнули дьявольским огнем. – Обещай мне вот что: если тебе надоест, предупреди заранее, еще до того, как мы начнем играть всерьез. Нечестно заводить мужчину, а потом оставлять его ни с чем.

Она рассмеялась.

– Невозможно представить, чтобы ты остался ни с чем.

– Это просто так говорится. Итак! Ты хочешь поиграть в мою наложницу?

Дрожь пробежала у нее по спине. Черт побери, вдруг ей понравится эта игра? И она привыкнет к ней… как к наркотику? И все же такая игра куда менее опасна, чем признание в том, что Марио ей все-таки нравится. Нет, она ни за что не признается ему!

– Да, – сказала она, – сегодня я хочу поиграть в твою наложницу.

– Тогда иди налей ванну, – приказал он. – Но не добавляй никаких ароматических солей или пены. Я хочу разглядывать тебя в воде, чтобы мне ничто не мешало…

Гейл часто просыпалась на рассвете, ощущая внутри пустоту и гнетущую тоску. В такие дни она вставала и до изнеможения гоняла себя на тренажерах – до тех пор, пока тоска не проходила или по крайней мере не притуплялась.

В то утро она проснулась не просто очень поздно, но и с восхитительным чувством умиротворения, хотя очень удивилась, поняв, что лежит в своей розовой гостевой спальне. Наверное, Марио перенес ее сюда после того, как она наконец уснула.

Но сам он с ней не остался. Должно быть, вернулся к себе, в свою постель.

Гейл быстро оценила возможность просыпаться в одиночестве после ночи любви. Можно свернуться калачиком под пуховым одеялом и вспомнить все, что было ночью, не испытывая ни стыда, ни смущения, ни неловкости – что непременно случилось бы, если бы она, проснувшись, ощутила рядом обнаженное тело Марио.

Не думать об обнаженном теле Марио! – приказала она себе.

Но было поздно. Она уже думала о нем, она вспоминала… Как он выглядел, каким был на ощупь. Как ей постоянно хотелось трогать его, прикасаться к нему, целовать его, умолять, чтобы он снова вошел в нее, еще и еще, и еще!

И все же сегодня утром у нее ничего и нигде не болит. Очевидно, она всякий раз была готова принять его.

Припомнив все до мельчайших подробностей, она решила: хороший секс – лучшее снотворное на свете и заодно лучший антидепрессант. Главное – возбудиться по-настоящему, а дальше все происходит само собой, абсолютно без участия рассудка. И аппетит приходит во время еды. Чем больше занимаешься этим, тем больше хочется.

К счастью, Марио не принадлежал к числу тех мужчин, которые успокаиваются после одного раза. К середине ночи он по-прежнему хотел ее так же, как она хотела его. Впрочем, человек, способный заплатить целое состояние, лишь бы залучить женщину к себе в постель, наверняка не страдает от полового бессилия.

Даже мысль о деньгах не испортила настроение Гейл. Наоборот, все происходящее, как ни странно, начало казаться ей необычайно забавным и интересным приключением. И удовольствие, и вдобавок деньги! Должно быть, она сошла с ума, если еще не прыгает от радости.

Конечно, она не может, не имеет права быть счастливой. Гейл не испытывала никаких иллюзий.

Но сейчас все совсем не так плохо. Она может сделать много добра с помощью его денег. Единственная проблема, которая может возникнуть, – это пятница. Гейл подозревала, что к концу недели она успеет привязаться к Марио. Однако она с нетерпением ждала сегодняшней ночи. Захочет ли он снова играть в наложницу и хозяина? Хорошо бы! Игра – неплохое прикрытие для ее чувств, которые могут легко вырваться наружу, если она проявит неосторожность. Она до сих пор не могла поверить, что по доброй воле совершала все безумства прошедшей ночи.

Очевидно, когда дело доходит до любви, Марио любит повелевать.

Гейл пробрала дрожь при воспоминании о том, что он делал с ней вчера. Столько самых разнообразных поз… И, оказывается, для любви прекрасно подходит не только постель!

Ужин в гостиной стал для нее очень познавательным. Кто бы мог подумать, что еда – превосходный возбудитель? А обеденный стол легко превращается в ложе наслаждений! Или, может, в камеру эротических пыток? Его стеклянная поверхность приятно холодила ее разгоряченную кожу.

Но стол стал лишь одной из многочисленных интерлюдий. Марио проявил столько изобретательности, что Гейл вынуждена была признаться самой себе: никогда еще она не получала такого удовольствия. Хотя иногда ей кое о чем приходилось его просить.

И ему нравилось выполнять ее просьбы – еще как нравилось! Да и она теперь ни в чем не могла ему отказать, по крайней мере в постели. Ведь не мазохистка же она. Гейл не могла не улыбнуться. Странно – больше всех на свете ее заводит именно этот мужчина. И к чему притворяться? Она стала гибким воском в его руках.

Марио нисколько не преувеличивал, утверждая, что он первоклассный любовник. Скорее, скромничал. Он прекрасно понимал, что делает. Жаль, что в пятницу придется с ним расстаться.

Хотя теперь, по здравом размышлении, Гейл решила: а почему, собственно, они должны расставаться по истечении срока их договора? Если он не против – а у нее есть все основания полагать, что не против, – она по-прежнему будет встречаться с ним. Марио говорил, что каждую пятницу прилетает в Монреаль, чтобы сыграть с друзьями в покер и сходить на скачки. Пока он в городе, они могут встречаться в его номере в субботу вечером, после скачек. Они могут наслаждаться друг другом в свое удовольствие, не предавая огласке свою связь.

Конечно, ей придется быть очень осторожной, чтобы ушлые папарацци не выследили их. Меньше всего на свете ей хочется, чтобы газетчики назвали ее последним увлечением принца Марио, подружкой, которую он купил на аукционе!

Гейл вздрогнула, представив, что сказала или подумала бы про их связь ее мать. Она уже допросила ее по телефону, прочитав в газете статью о том, что некий высокопоставленный европейский аристократ заплатил миллионы за ужин в ее обществе. Мама волновалась, как бы Гейл не попалась на удочку одержимого обожателя. Ее волнение понятно, учитывая все обстоятельства…

К счастью, маму успокоили заверения в том, что Марио – просто необычайно богатый аристократ, которому нужен предлог, чтобы пожертвовать миллионы на благотворительность. Гейл призналась: да, она собирается поужинать с ним, но между ними ничего нет и никогда не будет.

Мама очень расстроится, если узнает, что ее обожаемая дочь ей солгала и встречается с этим человеком. Нет, нельзя с ним встречаться. Риск слишком велик. Она и так причинила родителям немало горя и боли. Бессовестно снова мучить их. В пятницу с Марио придется расстаться. Но до тех пор… до тех пор нужно насладиться им на сто процентов. А потом – будь что будет!

Звонок телефона на прикроватной тумбочке положил конец всем дальнейшим размышлениям и планам. Гейл перекатилась набок и несколько секунд нерешительно смотрела на розовый телефонный аппарат. Дома она наговорила на автоответчик сообщение о том, что ее нет в городе и всю неделю с ней нельзя будет связаться. Инстинкт подсказывал ей: что бы ни произошло с ней за эту неделю, лучше ей оставаться вне пределов досягаемости. Так как никто не знает, что она здесь, звонок может быть только внутренний. Может, это Марио?

Гейл даже рассердилась на себя за ту радость, которая овладела при этой мысли всем ее существом. Меньше всего ей хотелось влюбиться в него как школьнице. Она призывала себя опомниться. Ведь он – тот самый человек, который заплатил четыре миллиона долларов США, чтобы поужинать с ней, и пятьдесят миллионов за то, чтобы спать с ней. Удовольствие, которое она получила в постели, – еще не повод сходить по нему с ума.

Она сделала глубокий вдох, резко выдохнула и сняла розовую трубку с рычагов.

5

– Да? – довольно резко сказала она.

– Это Линн. Надеюсь, я вас не разбудила?

– Нет, нет, что вы! – Гейл испытала облегчение, услышав голос экономки. Облегчение и в то же время разочарование. – Я как раз собиралась вставать. Знаю, что уже ужасно поздно. Который час? – Свои часы она оставила в ванной, а в спальне часов не было. Однако сквозь застекленные двери, выходящие на веранду, видно, что солнце уже давно взошло.

– Без пяти одиннадцать.

– Ничего себе! – Когда она в последний раз посмотрела на часы – это были наручные часы Марио, – они показывали два часа ночи. Вскоре после этого она заснула. Значит, проспала восемь или девять часов. Для нее настоящий рекорд. Обычно она спала не больше четырех часов.

– Марио не велел вас беспокоить, – сообщила Линн. – Он сам встал всего часа два назад. Быстро позавтракал и пошел объезжать жеребца. Он вернется ко второму завтраку, к часу. Я подумала, что вы захотите к нему присоединиться. Я накрою вам столик у бассейна. Погода сегодня что надо!

– Чудесно! Спасибо. Я уже встаю.

– Хотите, принесу вам кофе с круассанами, чтобы вы пока подкрепились? Или от круассанов толстеют?

– Нет. Обожаю круассаны!

– Подумать только, а вам, оказывается, легко угодить. Время от времени Марио привозит сюда девушек-манекенщиц, так они вечно сидят на диете. И я мучаюсь, не зная, чем их накормить.

– Со мной у вас никаких проблем не будет, – пообещала Гейл.

Ее неприятно удивили слова Лини, свидетельствующие об особом пристрастии Марио к моделям. Мысль о том, что она – всего лишь очередной номер в длинном списке наложниц, ранила больше, чем все остальное, и укрепила ее решимость в пятницу прекратить с ним отношения.

– Тогда до скорого, – сказала Линн и повесила трубку.

Меньше чем через десять минут экономка уже постучала в дверь. Гейл за это время успела только сходить в туалет, почистить зубы и закутаться в розовый махровый халат, висевший на крючке на двери ванной. Из ночной одежды она взяла с собой только красный пеньюар с рубашкой и такой же вызывающий черный комплект. И в том, и в другом неприлично встречать экономку.

– Как вы быстро, – сказала Гейл, впуская ее.

– Я вообще проворная. – Линн поставила поднос с завтраком на угловой столик.

– Вам с мужем понравилось кино? – спросила Гейл, садясь на один из двух стульев у стола.

– Что? – удивленно спросила Линн, разливая кофе. – Ах да, да, понравилось. Это Марио сказал вам, что мы уехали в кино?

– Да, – суховато ответила Гейл. Ее не обрадовало воспоминание о том, как Марио предупреждал ее: пусть кричит сколько влезет, никто не придет ей на помощь.

Но ведь она не кричала, так? Вряд ли вообще какая-либо из женщин, попавших сюда, кричала. Разве что от удовольствия?..

Гейл почувствовала, что ей не доставляет радости думать о других женщинах, которых Марио привозил сюда.

– Линн… скажите… все гостьи Марио спят здесь?

Линн понимающе улыбнулась.

– Ревновать ни к чему. Марио целую вечность не привозил с собой подруг. И ни одна не спала в этой комнате.

– Я не ревную, – возразила Гейл, пожалуй, слишком бурно. – Мне просто любопытно.

– Нечего стыдиться интереса к Марио, милочка. Таким мужчиной стоит интересоваться.

Гейл решила: сейчас явно неподходящий момент для признаний в том, что он совершенно ее не интересует.

– В самом деле, – беспечно сказала она, хватая первый из двух аппетитного вида круассанов.

– Люди часто неверно судят о Марио из-за того, что он иногда бывает жесток, – заявила Линн, придвигая Гейл чашку. – Голубая кровь и все такое. Но я-то знаю, что он – один из самых славных людей, каких я встречала в жизни. Он по-настоящему добрый и чуткий. Сливки? Сахар?

Гейл кивнула.

– Два кусочка.

Она решила, что вчера ночью сожгла достаточно калорий и сегодня имеет право немного побаловать себя.

– И в чем же он добрый и чуткий? – ехидно спросила Гейл.

– О, практически во всем. Взять, например, Эда.

– Да? И что?

– Помните парня, который вчера тащил ваши сумки? Эд – мой двоюродный брат. Он… в общем, инвалид. Он не такой, как все. Никто не хотел брать его на работу, а Марио взял, после того как я его попросила. Он часто дает работу людям, которым не повезло в жизни, особенно женатым и с детьми. И дает бесплатное жилье. У нас здесь, в поместье, домов хватает. Он очень хорошо относится к своим работникам, при условии, конечно, что они работают добросовестно. Но никогда не требует такого, чего не может сделать сам. Мужчины ценят такое отношение. По-моему, Марио умеет делать все. Он иногда сам и навоз выгребает. И всю ночь сидит в конюшне, если кобыла жеребится. Пашет землю. Красит заборы. Эд думает, что хозяин умеет все на свете. Да и все у нас так считают. Вы попробуйте, спросите кого-нибудь. Нет, наверное, не стоит, – со смехом поправилась Линн. – Марио заревнует, если вы начнете направо и налево болтать с его работниками. Вы лучше просто кивайте и улыбайтесь, когда он будет знакомить вас с конюхами после завтрака.

– По-вашему, сегодня он повезет меня кататься? – спросила Гейл, все еще размышляя над словами экономки.

Одно из двух. Либо Марио очень умен и понимает, как надо обходиться с прислугой, либо ему просто во всем везет. Гейл понимала, что нельзя видеть все в черных или белых тонах. Она и сама не ангел, но вполне способна проявить доброту и сочувствие по отношению к людям, которым не так повезло в жизни, как ей.

– О, да. Он очень гордится своими конюшнями. Он просто чудеса тут устроил с тех пор, как управляет поместьем. – Линн поставила кофейную чашку на блюдце.

– Он сам построил этот дом? – спросила Гейл, проглотив кусочек круассана.

– Что вы! Нет. Дом построил прежний владелец. Он тоже был из Европы, но совсем не похож на Марио. Огромный, толстый лентяй. Мне говорили, он ничего не делал, только мотал в свое удовольствие денежки, которые предназначались на покупку породистых жеребцов и кобыл. Вообще-то Марио мало заботится о доме. Говорит, для него дом слишком велик. Здесь, знаете ли, четырнадцать спален. Обычно почти все заперты, а мебель накрыта чехлами. Но перед Рождеством я вытряхиваю пыль, стелю свежее белье, и он позволяет родным своих служащих здесь ночевать. Сумасшедший дом, но весело. Мне нравится.

От удивления Гейл не донесла чашку до рта.

– А… разве он не ездит на Рождество к себе на родину?

– Нет, никогда. Что-то там у них произошло… он уже много лет не был в своем княжестве. Но он ни в чем не виноват. Его родственники из Сан-Пьетро звонят ему только по делам. Он ни разу не получил от них на день рождения ни подарков, ни открытки, ни даже телефонного звонка. Просто позор! Когда у человека такая родня, ему и враги ни к чему. Но я сплетничать не люблю, – поспешно добавила Линн. – Марио не нравится, когда о нем судачат. А вот вы ему нравитесь, милочка. И даже больше того, сказала бы я. Вы давно с ним знакомы?

Гейл не знала, что ответить. Ясное дело, Линн понятия не имеет ни об аукционе, ни об ужине. Она не могла читать ту статью в воскресной газете за прошлую неделю.

– Мы познакомились неделю назад, в Торонто. На кинофестивале.

– Ну и ну! Можно сказать, давно! Наверное, он всю неделю обхаживал вас по-всякому, лишь бы вы согласились приехать сюда. – Линн лукаво подмигнула. – В общем, не знаю как, но он своего добился. В жизни не видела такого одержимого, каким он был на той неделе. А потом в воскресенье звонит и говорит: привезу, мол, с собой особую гостью. И велел мне приготовить для вас эту комнату. А я еще сказала Пату: значит, Марио и правда везет что-то особенное. Когда я вас увидела, то сразу поняла, что была права.

– Ничего во мне особенного нет. – Гейл улыбнулась, смущенная комплиментами экономки. Видимо, та решила, что Марио наконец-то встретил свою единственную любовь… – Все думают, что известные люди чем-то отличаются от всех, но это не так.

– Да, я знаю, милочка. Но я вовсе не о вашей известности сейчас говорю. И даже не о вашей красоте. Я говорю о вас. Вы – просто прелесть. И такая земная. Марио нужна именно такая девушка, чтобы вытащить его из скорлупы, куда он иногда забивается. В прошлом году ему было особенно плохо. А сегодня за завтраком глаза у него были ясные, и такой он был веселый! – Экономка со значением покивала головой.

Гейл больших трудов стоило не вспыхнуть. Линн совершенно несносна – и в то же время такая славная!

– Приятно слышать, – только и сказала она.

Линн рассмеялась.

– Вы карты не раскрываете, правда? Вот и умница. Знаете что? Когда Марио вернется, я пришлю его к вам. До второго завтрака ему точно захочется принять душ и переодеться.

– Нет, лучше не надо, – поспешила ответить Гейл. – Лучше я приду на кухню и помогу вам готовить ланч. Чтобы одеться и все такое, мне нужно не более получаса. Что я буду делать все остальное время? Не люблю сидеть и скучать.

Линн удивленно прищурилась.

– Вот уж, правда, вы самая необычная девушка на свете! Но я не привыкла отказываться от помощи. Ладно, как оденетесь, приходите. Дорогу в кухню найдете?

– Напомните, как идти. Дом такой огромный! Боюсь заблудиться.

– Не бойтесь. Дом, правда, большой, но никаких закоулков нет, все просто. Первый этаж в плане напоминает букву «Т». Возвращайтесь туда, где вы были вчера вечером, дойдете до холла, а там поверните налево и идите прямо по коридору. Кухня – вторая дверь с правой стороны.

– По-моему, все очень просто.

– Чуть не забыла. Пожалуйста, не стелите свою постель. У меня тут есть девушка, которую наняли специально для этого. Она еще и стирает, и гладит. Она уберется у вас в комнате и, пока вы будете завтракать, выстирает одежду, которую вы бросили в корзину. Раньше она ничего сделать не могла, потому что вы спали.

После ухода Линн Гейл допила кофе, доела круассаны и в рекордно короткий срок умылась и переоделась. Раз она заявила, что не принадлежит к числу тщеславных модниц, которые целые часы проводят перед зеркалом, придется соответствовать собственным словам. Но даже самая простая прическа требует времени, особенно если у тебя волосы до талии. В конце концов она заплела их в косу, пока они еще не до конца просохли после душа, надела синие джинсы и голубую джинсовую рубашку. Закатала рукава. Имея в виду возможную верховую прогулку, надела на ноги удобные черные туфли на нескользкой подошве без каблука. Она решила не злоупотреблять косметикой, ограничившись лишь мазком румян и коралловой помадой. Душиться тоже не стала. Духи лучше оставить на ночь.

Следуя указаниям Линн, Гейл без труда нашла кухню. Как и в прошлый раз, по пути ей мало что удалось рассмотреть, однако сегодня она больше внимания обратила на картины, висящие на стенах. Несомненно, подлинники. Здесь были собраны как современные, так и более традиционные произведения. Гейл неплохо разбиралась в живописи и сразу поняла: каждая из висевших на стене картин стоила целое состояние.

Сама кухня оказалась просторной и оборудованной по последнему слову техники, как и подобает кухне в королевском замке. Здесь были также огромные красивые окна, выходящие на террасу, мощенную терракотовой плиткой, и на огромный плавательный бассейн, где вода своей голубизной соперничала с небом. На противоположном конце бассейна находилась небольшая беседка, откуда открывался великолепный вид на все поместье. Именно там, как сообщила Линн, будет накрыт для них второй завтрак. Она поставит еду на мраморный столик, подходящий для принца и его возлюбленной.