Текст книги "Завидный жених"

Автор книги: Сидни Ламберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Его издевательская улыбочка вывела ее из себя. Она не могла догадаться, что у него на уме.

– Здесь вы совершенно правы, моя дорогая Гейл. Вы не возражаете, что я называю вас запросто, по имени? В вашей профессии не принято обращаться по фамилии. Поправьте меня, если я ошибаюсь.

– «Гейл» меня вполне устраивает.

Она едва не добавила, что слова «моя дорогая» можно опустить, но вовремя осеклась, понимая, что, начав язвить, уже не остановится на полпути.

– А вы должны называть меня «Марио», – продолжал он.

Что он о себе возомнил?

– Ну что вы, ваша светлость, – процедила она. – Это слишком интимное обращение. Меня по имени называют все. В то же время я уверена, что вас называют «Марио» очень немногие. Наверное, только ваши родственники и самые близкие друзья, а я ни к тем, ни к другим не принадлежу.

Глаза его сверкнули, и она поняла, что имел в виду Луи, называя его «опасным». У него настоящий королевский темперамент, который проявляется тогда, когда он злится. Значит, и она имеет право показать зубки.

– Почему вы все время мне грубите? – спросил он.

– Вообще-то сегодня я собиралась вести себя как угодно, но только не грубо, – созналась Гейл. – Иногда нас, канадцев, ошибочно считают грубиянами, но на самом деле мы просто открытые и честные по натуре. Мы стремимся называть вещи своими именами. Вы, ваша светлость, купили право сегодня поужинать со мной. Но больше ничего вы не покупали. Я попросила мсье Фонтана все вам разъяснить. Значит, он забыл выполнить мое поручение?

– Нет. Луи Фонтана в точности передал мне ваши слова. И я постарался следовать распоряжениям. Возможно, это было глупо с моей стороны, но я надеялся, что мне удастся уговорить вас оставить свою неприязнь, не имеющую под собой никаких оснований. Я с нетерпением ждал момента, когда смогу показать вам, что я не… как вы назвали меня в прошлый раз? «Испорченный и надменный мужчина, который не привык к отказам»?

– Примерно так, – рассеянно ответила она, думая, что он воспроизвел ее фразу не примерно, буквально, слово в слово.

Конечно, оскорбление глубоко задело самолюбие принца, и он жаждет справедливого возмездия. Отсюда и болтовня о том, что он, мол, хочет доказать ей, что он славный малый. Чушь собачья! Сегодня она здесь только потому, что он действительно испорченный и надменный и не привык слышать слова «нет»!

Официант принес им минеральную воду и осведомился, желают ли они заказать ужин. Принц властно махнул рукой, отсылая его прочь, заявив, что они пока не успели изучить меню, и велел прийти минут через десять или попозже.

Перспектива десяти минут пикировки нарушила решимость Гейл оставаться в рамках ледяной вежливости. Она схватила меню, прикрываясь им как щитом. Однако, закрывшись от его жгучего взгляда, не могла отделаться от мыслей о нем и от того, какие чувства он в ней пробуждает.

Гейл попыталась сосредоточиться на списке блюд, но все было тщетно. Крепче сжав толстое меню в кожаной обложке, она медленно опустила его на стол. Принц по-прежнему не сводил с нее напряженного и выжидательного взгляда. От смятения она рассердилась.

– Понятия не имею, что выбрать, – резко сказала Гейл и с шумом захлопнула меню. – Ваша светлость, вы не против, если я попрошу вас сделать заказ на ваш вкус? Я не капризна в еде, так что вы не ошибетесь. Я ем почти все, кроме чернослива. Чернослив я ненавижу.

– Вы не пьете, но едите почти все. Совсем нехарактерно для канадки, – пробормотал он, нехотя отводя от нее свой взгляд и углубляясь в меню.

Просто удивительно, до чего легко стало Гейл, когда его черные глаза наконец оторвались от нее! Она облегченно вздохнула и откинулась на спинку стула.

– Вы устали? – спросил он, слава Богу, не поднимая глаз.

– У меня была трудная неделя.

– Работали или занимались благотворительностью?

– Снималась для компании «Бель ами». Все считают, что рекламировать одежду – одно удовольствие, однако у нас, моделей, работа не из легких. Представьте, каково без конца одеваться и раздеваться, принимая различные позы по прихоти фотохудожника или модельера. – Насколько проще болтать, когда не чувствуешь на себе его раздевающего взгляда! – И, все же мне, по-моему, жаловаться не на что. Компания «Бель ами» предлагает прекрасные условия. Кроме того, мне разрешили оставить себе великолепное белье, которое я рекламировала.

Ну вот, теперь он снова устремил на нее пристальный взгляд своих невероятных глаз! Гейл пришлось признаться себе в том, что она ни у кого прежде не встречала такого властного и в то же время завораживающего взгляда. Она понимала: редкая женщина устоит против чар принца.

Соблазнить ее, Гейл, – таков был его сегодняшний план, сомнений нет. Его уязвленная гордость требовала большего, чем простой ужин в ее обществе. Он стремится отомстить ей. Хочет видеть ее в своей постели – обнаженной и полной желания.

Подобные мысли довели ее почти до истерики. В то же время, внутреннее напряжение, сковывавшее ее, ослабло, и она почувствовала, что способна иронизировать над создавшимся положением. Бедный принц Марио! Сегодня он напрасно расточает свои чары!

– Я не знал, что «Бель ами» выпускает нижнее белье, – задумчиво произнес он. – Я думал, фирма специализируется на парфюмерии. Ведь я впервые увидел вас в их ролике – вы рекламировали духи «Изида».

Значит, вот когда вспыхнул его мужской интерес! Гейл нисколько не удивилась. Костюм, в котором она рекламировала духи, был вызывающим, если не сказать большего. Режиссер клипа потребовал, чтобы она во время танца сбрасывала с себя полупрозрачные покрывала – одно за другим. Правда, к счастью, телевизионная цензура потребовала, чтобы в конце на ней все же оставалось хоть что-то из одежды.

– Компания «Бель ами» действительно начинала с духов, – просветила Гейл своего визави. – Но потом они создали и коллекцию нижнего белья. Очень вызывающего и откровенного, – добавила она, не упустив случая подразнить принца. – Я подписала с ними контракт и теперь являюсь как бы их лицом. Скоро появится реклама летней коллекции, Не только по телевизору, но и на щитах.

Принц вспыхнул.

– Значит, весь мир будет глазеть на ваше откровенное изображение?

Его волнение и позабавило, и разозлило ее.

– Да, уже на следующей неделе. Вы удивлены, ваша светлость? Наверное, считаете меня безнравственной, раз я снимаюсь в нижнем белье?

Желваки на его скулах задвигались, словно он пытался совладать со своими чувствами.

– По-моему… такое занятие недостойно вас.

– Неужели? Что ж, вы вольны думать, что хотите. У нас свободная страна. Наверное, в Европе нравы более пуританские. Видимо, у вас на родине, как, например, в Италии или Испании, мужчины пользуются полной свободой и делают, что хотят, в то время как удел женщин – сидеть дома и заниматься хозяйством? Дети, кухнями церковь – так, кажется, принято говорить?

Глаза принца Марио превратились в две щелочки, черные брови угрожающе сдвинулись.

– Прощу вас, не выдавайте своего невежества и не судите о том, чего не знаете. В княжестве Сан-Пьетро женщин уважают и почитают.

Гейл с удовольствием поспорила бы с ним еще, но возвращение официанта вынудило ее прекратить интересную дискуссию. Ей стало жарко – опасный признак. Придется следить за собой, чтобы сохранять хладнокровие. В конце концов, вечер только начинается.

Она скромно помалкивала, пока принц делал заказ. Ужин из трех блюд. На закуску – креветки по-малайски. Основное блюдо – утка на гриле. И на десерт – вкуснейший, но очень вредный, для нее шоколадный мусс со взбитыми сливками.

Гейл не могла подавить вздоха при мысли о том, сколько калорий ей предстоит сегодня набрать. От переживаний она всегда испытывала голод, а сегодня вечер выдался особенно волнующим, несмотря на то что пока она собой вполне довольна. И все же сегодняшний пир завтра выльется в дополнительный час занятий на тренажерах.

Но… ладно. Ей ничего другого не остается. У нее нет больше приятелей, которые станут претендовать на ее время ввыходные. Благодаря щедрому взносу его светлости она некоторое время может не уделять внимания своему фонду; к тому же завтра ей не нужно выступать.

По воскресеньям, особенно весной и летом, обычно не устраивают ни показов мод, ни фотосессий. Ведь в теплое время года съемки чаше всего проходят не в павильоне, а обилие народу на улицах и в ресторанах очень затрудняет съемку. И ей не придется никуда лететь. Слава Богу! Вообще-то у нее на ближайшие две недели ничего серьезного не запланировано. Зато потом она будет занята до конца года. Она должна лететь в Италию, сниматься для календаря Пирелли на следующий год. Потом возвращается в Монреаль и участвует в Канадской неделе моды.

Надо воспользоваться передышкой и как следует отдохнуть в следующие две недели. Можно съездить к родителям. Она не видела их целую вечность. Но грудь стеснило при мысли о поездке домой, и Гейл решила, что отложит визит к родителям до Рождества. Тогда его уже нельзя будет избежать.

– Полагаю, – заговорил принц, дождавшись ухода официанта, – что не в моих силах разубедить вас во мнении относительно меня. Вы относитесь ко мне с предубеждением, потому что я европеец, к тому же из Южной Европы. Вы, видимо, считаете, что в нашем государстве нравы ничем не отличаются от средневековой Италии. Наше княжество издавна лежало на перепутье торговых путей. Кого только у нас не было! В ваших глазах я почти мавр. Понятия не имея ни обо мне, ни о моей культуре, вы заранее вынесли мне приговор.

Чтобы успокоиться, Гейл отпила несколько глотков воды.

– Мое отношение к вам совершенно не зависит от того, откуда вы родом. Хотя должна признаться, мне не нравится, как у вас обращаются с женщинами. Они там люди второго сорта! Можете отрицать мои слова, но ваша история говорит сама за себя. Конечно, сейчас во всем мире женщины борются за свои права. Однако поверьте мне: меня раздражает не столько ваше происхождение или культура, сколько ваша самонадеянность, основанная на вашем баснословном богатстве. Миллиардеры считают, что за деньги могут купить себе все, что пожелают. Самолеты. Дворцы. Скаковых лошадей. Даже меня.

Секунду или две он ничего не отвечал. Потом откинулся на спинку стула, убрав лицо из круга света, отбрасываемого свечой, и скрыв в тени свои выразительные глаза.

– Вы думаете, я просто… хочу заполучить вас? – Принц тщательно выговаривал все слова.

Она ощетинилась, заподозрив его в нелепой попытке скрыть тот факт, что она интересует его исключительно как объект вожделения.

– Я не думаю, ваша светлость. Я знаю, что вы желаете заполучить меня. Как только мы познакомились, вы без обиняков дали мне понять, что вожделеете меня. Вы не сводили с меня глаз во время кинофестиваля, потом на скачках. Наверное, вы ожидали, что я с радостью соглашусь на все, что вы изволите мне предложить. Вы очень удивились, когда я отклонила ваше приглашение поужинать вместе. Так удивились, что, улучив удобный момент, заплатили четыре миллиона долларов США, чтобы вынудить меня сделать то, что я обещала никогда не делать добровольно, если дело будет касаться вас. Итак… во-первых, да, я думаю, что сегодня вы преисполнились излишнего оптимизма в надежде, что я отброшу небезосновательную неприязнь к вам. И… во-вторых, нет, вы не в силах заставить меня переменить свое мнение о вас. Я точно знаю, какой вы есть на самом деле. Я встречалась с людьми, подобными вам.

– Нет, моя милая, в этом я сомневаюсь. – От его голоса мурашки побежали у нее по спине. Когда он снова повернулся к свету, лицо его было жестким и красивым, и на нем застыло угрожающе решительное выражение. – В таком случае, – заявил принц, – вы не оставляете мне выбора.

Гейл удивилась.

– Что вы имеете в виду? Что значит «не оставляю выбора»?

Она почувствовала, как ее тело покрывается «гусиной кожей». Он явно собирается сказать или сделать то, что ей не понравится.

– Я заплатил четыре миллиона за несколько часов, которые проведу сегодня в вашем обществе. Я пожертвую сорок – слышите? – нет, пятьдесят миллионов долларов США вашему драгоценному фонду… если вы проведете со мной неделю.

Гейл остолбенела, в голове у нее образовался полный хаос. Но принц, видимо, решил не давать ей времени на раздумья.

– Каков ваш ответ? – спросил он, словно забил гвоздь.

Она все же попыталась сосредоточиться и хоть как-то осмыслить происходящее. Разумеется, подумала Гейл, он ищет не просто ее общества. Нет. Ему нужна постель. Никогда! Ни за что на свете! 0на уже открыла рот, чтобы ответить отказом, но почему-то слова не шли ей на язык. Сумма в пятьдесят миллионов американских долларов от одного спонсора – огромный взнос. И все эти деньги достанутся ее фонду, если… если она проведет в постели принцанеделю. Всего неделю.

– Одну неделю, говорите? – переспросила Гейл, понимая, что делает первый шажок на скользкой дороге, ведущей в ад.

Когда глаза его загорелись победным огнем, ей захотелось проглотить собственные слова. Но она этого не сделала. И сделка была уже наполовину совершена.

– Даже не неделю, – очень холодно пояснил принц. – Каждое воскресенье часов в шесть вечера я улетаю отсюда на вертолете в свое поместье, а возвращаюсь в Монреаль в пятницу примерно в то же время. Так что речь в действительности идет о пяти днях. Что составляет десять миллионов долларов за каждый ваш день.

– Мой день! – вспыхнула она. – Почему вы недоговариваете? Вы хотите получить от меня нечто большее, чем просто мое время, ваша светлость. Вы хотите, чтобы я спала с вами!

Он не стал возражать. Пока внутри нее бушевала буря, он по-прежнему не сводил с нее взгляда.

– Деньги вперед! – неожиданно выпалила она, хотя вовсе не собиралась соглашаться. У нее кружилась голова при мысли о том, что она фактически продается этому человеку, оказывается всецело в его распоряжении на целых пять дней и пять ночей.

Гейл неотрывно смотрела на принца, внешне не уступая ему в холодности. Почему? Только ли из гордости? Или все дело в опыте? Она давно научилась осаживать мужчин, давая им понять, что ее просто так не возьмешь.

– Естественно, – сказал он. – Если вы согласитесь, вся сумма уже в понедельник будет перечислена на счет вашего фонда. За это я вправе ожидать, что в следующее воскресенье, не позднее пяти часов, вы придете ко мне в отель, захватив соответствующую одежду.

Следующее воскресенье. У нее остается еще достаточно времени на раздумья. Как же ей поступить?

– Что вы называете «соответствующей одеждой»?

– Вам понадобится одежда для самых разных мероприятий.

– Неужели? – сухо переспросила она. А ей-то казалось, что ей понадобится быть в единственном костюме – как говорится, в чем мать родила. – Для каких именно, позвольте узнать?

– У меня в имении есть крытый бассейн. Теннисный корт. Тренажерный зал с самым современным оборудованием. И, разумеется, конюшни, в которых содержатся скаковые лошади. Вы ездите верхом?

– Немного. Могу удержаться, если лошадка попадется смирная.

– Я подберу для вас смирную кобылку, – пообещал принц, однако блеск в его глазах подсказал ей: он думает совсем о другого рода скачках, и вовсе не на смирной кобыле. Скорее о необузданном жеребце. Словом, о себе.

– Да, уж вы постарайтесь, – отрезала Гейл, и у нее засосало под ложечкой. Она представила, как сидит верхом на нем, сжимая ногами его смуглое, гибкое тело. – А почему в следующее воскресенье, а не завтра? – вдруг спросила она. Если уж решаться на такой отчаянный шаг, тогда чем скорее, тем лучше. Вроде визита к зубному врачу. Любая отсрочка лишь продлит пытку.

Он слегка удивился.

– К завтрашнему дню я не успею перевести деньги на ваш счет.

– Я могу поверить вам на слово, что деньги будут перечислены к понедельнику.

– Поверите моему слову принца? – насмешливо спросил он.

– Нет. Вашему слову джентльмена. Вы ведь джентльмен, я надеюсь? Если нет, я даже не стану обсуждать наше… соглашение. – Еще не кончив говорить, Гейл поняла, насколько нелепо звучат ее слова. Разве джентльмены делают подобные предложения? Разве они используют свое богатство, чтобы заманить даму в постель?

Он вымученно улыбнулся.

– Гейл, прошу, не держите меня за идиота. Мы с вами оба прекрасно понимаем, что я не джентльмен. Но у меня есть собственный кодекс чести, и я, несмотря на все что вы обо мне думаете, – человек слова. У нас с вами есть общие знакомые, Луи и Николь Фонтана. Уверен, они оба скажут вам, что на меня можно положиться.

Она едва удержалась, чтобы не съязвить. Луи предупреждал ее быть с принцем осторожнее. Жаль, что она проигнорировала его предупреждение. Но откуда ей тогда было знать, что принц готов на все ради того, чтобы добиться ее согласия?

Гейл снова вздрогнула, подумав о том, что ее ждет. Как она вынесет такое? Как ляжет с ним в постель? Ей придется раздеваться при нем – эта мысль заставила сердце учащенно забиться, а желудок сжаться в комок.

Да, ей неоднократно приходилось сниматься почти голой. Она бесстыдно выставляет себя напоказ почти десять лет. За сценой она раздевается до трусов при посторонних, даже глазом не моргнув. Так что раздевание в его присутствии вроде бы не должно чрезмерно ее беспокоить. Ей нечего стыдиться своего тела. Ни стыдиться, ни стесняться. Она понимала: ее волнует то, что произойдет потом, после того, как она снимет с себя все.

Подумай о деньгах, сурово напомнила себе Гейл. И о том, сколько хорошего ты сумеешь на них сделать. Купить дополнительное медицинское оборудование для больницы. Отремонтировать стационар для больных и примыкающие к нему гостиничные номера для родственников, которые не могут себе позволить останавливаться в дорогих столичных отелях, пока их ребенок проходит курс лечения.

Мысли о фонде укрепили ее в решимости…

3

Какое значение имеет ее гордость? И вообще. Строго говоря, что такого в том, что она ляжет в постель с принцем? Сущая ерунда! Будь он противным, старым, жирным извращенцем – тогда стоило бы подумать. Но ведь он совсем не такой! Какую бы неприязнь она к нему ни испытывала, надо признать: принц Марио необычайно красив. Он высок и строен, у него безукоризненные манеры. В нем как таковом нет ничего отталкивающего. Наоборот!

Надо отвлечься от мыслей о том, кто он такой. И тогда их кратковременная связь не будет слишком отличаться от всех ее предыдущих летучих романов. За последние несколько лет она сменила немало любовников. Она намеренно и осознанно ложилась с ними в постель, стремясь получить удовольствие. Однако ни разу не достигла желаемого. Правда, выбор всегда оставался за ней. Она выбирала юношей, которые ей нравились. Вот в чем разница, думала Гейл. Не нужно притворяться, что принц такой же, как они. Он вовсе на них не похож.

Нужно спокойно все взвесить. Вспомнить о бедных детях, больных раком. Как чудесно, если ей удастся хоть чуточку облегчить их жизнь, умерить их боль и дать надежду. Если думать о благой цели, она выдержит все… даже поступится собственной гордостью.

– Я предпочитаю вовсе не расспрашивать о вас ни Луи, ни Николь, – сухо сказала Гейл. – Хочу, чтобы они ни о чем не знали. Как и кто-либо другой, впрочем. Пусть наше… соглашение останется в тайне.

– Правда? А я-то думал, вашему имиджу пойдет только на пользу, если все узнают о том, что сегодняшний романтический ужин при свечах вылился в очередной роман! Он просто издевается над ней!

– О, прошу, не надо! Кажется, я говорила вам: я – человек прямой. Какой роман? Между нами невозможны никакие романы…

– Откуда вам знать? – перебил ее принц, и глаза его загорелись. – А если окажется, что мы просто созданы друг для друга? Вдруг вам так понравится в моей постели, что вы не захотите, чтобы следующая неделя кончалась?

– Вы не в своем уме, – прошептала Гейл. В ту же секунду появился официант, который принес им заказ.

После того как он ушел, Гейл без всякого интереса посмотрела на свою тарелку. У нее – совершенно пропал аппетит, чего нельзя было сказать о принце, который насадил креветку на вилку и отправил ее в рот, а потом стал медленно, неторопливо жевать, явственно наслаждаясь вкусом блюда.

– Ешьте, – сказал он, так же медленно и со вкусом прожевав еще две креветки.

– Я не голодна.

В его взгляде проскользнуло раздражение.

– Не люблю скучающих женщин.

– А я терпеть не могу мужчин, которые заставляют меня спать с ними.

– Я вас не заставляю, Гейл. Я никогда не заставляю женщин спать со мной. Подумайте – еще не поздно отказаться!

– Вы прекрасно понимаете, что я от вас не откажусь! – Гейл вспыхнула, уловив двусмысленность собственных слов.

– Да. – Глаза его сверкнули. – И потому я хочу вас еще сильнее.

Она презрительно покачала головой.

– Ваша светлость, на свете полно таких красавиц, как я. К тому же их можно заполучить за куда меньшую плату.

– Я прекрасно знаю об этом. Но хочу я именно вас.

– Почему? Почему именно меня?

Он беззаботно пожал плечами, однако глаза его напряженно всматривались в нее через стол – бездонные, черные озера.

– Честно говоря, понятия не имею. Для меня тяга к вам такая же загадка, как и для вас. Обычно меня не привлекают женщины, которые выставляют себя напоказ перед всем миром. Но как только я увидел вас… словом, я понял, что вы мне нужны. И точка!

– Просто у вас хватает денег для того, чтобы меня купить, – фыркнула Гейл. – Будь вы бедны, я не сидела бы сейчас с вами!

Губы его скривились в насмешливой полуулыбке.

– Вы сама себе противоречите. Будь я беден, вы бы, судя по вашим же уверениям, куда любезнее отнеслись ко мне с самого начала. А пока мои деньги и мое положение не позволяют вам понять, что между нами проскочила искра.

– Что-о?! Пожалуй, скромностью вы не отличаетесь, ваша светлость! Никакая искра между. нами не проскакивала, – ядовито парировала она. – Я говорила вам раньше и повторю сейчас: вы мне нисколько не нравитесь. Ни как человек, ни как мужчина!

– Согласен. Вам кажется, что я вам не нравлюсь. Но вы лжете, заявляя, что вас ко мне не влечет. Женщина, с которой я познакомился в Торонто, весь день не сводила с меня глаз! А в прошлую субботу? Когда вы стояли на подиуме, вы были так наэлектризованы, что я боялся сгореть. Нет, Гейл, вы хотите меня, просто пока боитесь в этом признаться даже себе. Но со временем мы преодолеем вашу маленькую проблему, – добавил принц, подцепляя на вилку очередную креветку. Гейл оставалось лишь изумленно смотреть на него.

Он просто помешанный! Она не сводила с него глаз в Торонто? Да все наоборот! А в прошлую субботу она точно была наэлектризована, но не желанием, а яростью! Как и сейчас.

Застыв и лишившись дара речи, Гейл наблюдала за тем, как принц приканчивает креветки. Прежде чем поднять на нее взгляд, он аккуратно промокнул губы салфеткой.

– Я превосходный любовник, – заявил он, снова повергнув ее в изумление. – Женщина с вашим опытом оценит меня по достоинству.

Гейл поняла: спорить с ним бесполезно.

– Скромным вас точно не назовешь, – язвительно сказала она.

– Я, видите ли, тоже люблю называть вещи своими именами. Я знаю свои достоинства так же хорошо, как и недостатки. Мне всегда везет в картах, с лошадьми и женщинами. Но больше всего – с женщинами.

– Правда? Интересно. Тогда скажите, ваша светлость, была ли у вас когда-нибудь женщина, которая не оценила вас по достоинству?

– Нет.

Гейл закатила глаза. Нет, он не просто помешанный. С таким эгоистом и эгоцентриком ей еще не-доводилось встречаться.

– А вам не приходило в голову, что некоторые ваши подружки просто симулировали свои восторги, потому что вы могли себе позволить купить их?

Он беспечно улыбнулся.

– Разумеется! Не сомневаюсь, что вначале многие действительно притворялись. Но в конце концов даже самые скованные получали в моей постели подлинное наслаждение и испытывали полнейшее удовлетворение. Женщины напоминают мне лошадей. Некоторые ходят под седлом так, словно родились с ним. Другие поначалу сопротивляются. Но искусность и терпение неизменно делают свое дело.

– Значит, вы всегда побеждаете – и с женщинами, и с лошадьми?

– Однажды мне попалась действительно норовистая кобыла. В юном возрасте с ней неправильно обошлись. Вот с ней я чуть было не провалился. Она готова была умереть, но не дать мне оседлать себя.

– Ясно, – сухо сказала Гейл. Звучит знакомо! – И что потом?

– Мне советовали ее пристрелить. Но я никогда не убиваю животных, кроме тех случаев, когда нужно облегчить их страдания. И потом, если бы выяснилось, что она не годится для скачек, я бы оставил ее на племя.

– Так что вы с ней сделали?

– Пустил ее пастись без седла и стал ее личным конюхом. Я кормил ее, каждый день вычищал ее стойло. И постоянно разговаривал с ней. Вначале она не подпускала меня к себе. Забивалась в угол, билась и рвалась. Но я понимал, что она просто блефует. На самом деле она не хотела ранить меня. Лошади – стадные животные, они любят общество. Я стал ее единственным компаньоном. Спустя какое-то время она начала подходить к загородке. Наблюдала за мной и ждала меня. Потом стала позволять мне гладить себя. Вначале по голове. Затем по шее. И наконец, по крупу. Она дрожала от удовольствия, когда я ритмично оглаживал ее бока.

Дрожь пробила и саму Гейл, когда она только представила, как принц будет оглаживать ее бока. Но уж она-то дрожала вовсе не от удовольствия. Скорее, от отвращения.

– Вскоре я в буквальном смысле кормил ее с руки, – продолжал принц. – А потом процесс пошел быстро и легко. В конце концов ей понравилось ходить под седлом, особенно когда на ней ездил я.

Гейл твердо знала: с ней ничего подобного не произойдет. Будь у него не пять, а пятьсот дней, в его постели она будет испытывать скуку и отвращение. Даже интересно послушать, что он запоет, увидев, что ей безразлична его так называемая искусность. Надо только перешагнуть собственное смущение, и тогда вполне может оказаться, что постель принца – прекрасное место для мести. Посмотрим, как запоет наш несравненный герой-любовник! Ему не удастся даже возбудить ее, не говоря уж о том, чтобы удовлетворить.

– А сколько она стоила? – спросила Гейл. – Та кобыла, с которой вы чуть было не провалились?

– Миллион.

– Теперь понятно, почему вы так с ней старались. Но все равно – за право заняться сексом со мной вы заплатили куда больше. – Она даже улыбнулась. Забавно. С ней у него точно ничего не получится!

Он бросил на нее странный взгляд.

– Гейл, я не хочу заниматься с вами сексом. Я хочу заниматься с вами любовью.

– Все равно!

Пусть себе, если хочет, изображает пылкого влюбленного. Ей ли возражать? По правде говоря, ей даже по душе такое его настроение. По крайней мере, он не станет принуждать ее ко всяким извращениям в постели. На извращения она не согласна ни в коем случае. Даже пятьдесят миллионов долларов не сумеют толкнуть ее ни на что другое, кроме обычного секса. Придется еще до конца вечера расставить все точки над «i».

– Надо сказать, вы не поскупились, – продолжила она. – Может, вам удалось бы залучить меня в постель и за меньшую сумму.

– Я не хотел, чтобы вы подумали, будто я дешево вас ценю, и намерен был предложить сумму, которая покажется вам подходящей.

– Ваша светлость, не держите меня за дурочку, – возразила Гейл, совершенно не растаяв от его лести. Интересно, сколько женщин таяли, услышав от него фразу: «Я хочу заниматься с тобой любовью, а не сексом»? – Вы понятия не имеете ни о моих мыслях, ни о моих чувствах. Вы предложили так много потому, что были уверены: такую большую сумму я не отвергну. Вот что главное. Вы не хотели еще раз услышать от меня «нет»!

Принц Марио холодно и загадочно улыбнулся.

– Вы совершенно правы, Гейл. Именно это главное. Я не мог рисковать и вторично наталкиваться на отказ.

– Выходит, ваша светлость, я была права? Вы действительно испорченный и надменный мужчина, который не привык к отказам.

Взгляд его словно отяжелел.

– Думайте что хотите. Главное – завтра без опозданий будьте в моем номере.

Настало время топнуть ногой. Сделать выпад.

– Прежде чем я скажу последнее слово, – сухо заявила она, – я хочу довести до вашего сведения вот что: ни на какие мерзости и извращения я не согласна.

Он задумчиво взирал на нее несколько секунд. Ей было очень не по себе.

– Поскольку я не знаю, что, по-вашему, мерзость, а что – извращение, я согласен: вы вольны ответить отказом на любое предложение, от которого вам станет не по себе.

Гейл расхохоталась.

– В таком случае, ваша светлость, вас ждет долгая, скучная неделя!

Принц изумленно поднял брови.

– Вы хотите сказать, что секс не доставляет вам удовольствия?

На какую-то долю секунды Гейл пожалела о собственной глупости. Кажется, теперь ее фонд не получит пятидесяти миллионов. Но потом она вспомнила слова принца и поняла: он обязательно захочет овладеть ею, даже скажи она, что холодна как айсберг.

– К несчастью, это факт, ваша светлость. Секс не приносит мне радости. Мне даже пробовать не хочется. За несколько лет я сменила нескольких партнеров. И все безрезультатно. Конечно, такой искусный любовник, как вы, – ехидно продолжила она, – возможно, добьется какого-никакого успеха. Я буду затаив дыхание ждать, когда же настанет тот миг.

Он смерил ее оценивающим взглядом.

– Вы надо мной издеваетесь!

– Думайте что хотите, ваша светлость!

– Что именно вам не нравится? Сам любовный акт или то, что ему предшествует? Вам понравится, если я буду целовать вашу грудь… или?..

У Гейл закружилась голова. Ей явственно представилось все то, что он будет с ней делать, и она закрыла глаза. Внутри нее поднималась горячая волна. Желание говорить колкости пропало. Ей вдруг захотелось, чтобы его губы исследовали все ее обнаженное тело, целовали соски, все потаенные места. Живот у нее напрягся, а сердце бешено забилось. Прежде она никогда не испытывала такого волнения.

– Судя по вашей реакции и по вашему молчанию, вы не против прелюдии, – сказал принц. – В общем, вот вам мое слово. Я не стану делать ничего того, что вам бы не понравилось. Так будет справедливо?

Более чем, думала она, кивая в знак согласия. Говорить она была не в состоянии. Язык словно прилип к небу, во рту все пересохло.

– Вот и хорошо. А теперь поешьте! – властно приказал он.

Марио наблюдал за тем, как она выполняет его приказ, и понимал: что-то с ней не так. Может, до нее наконец дошло то, что он знает еще с прошлой недели, когда увидел ее в Торонто? А именно то, что не только он влюбился в нее по уши, но и она тоже влюбилась в него. А может, просто возбудилась, представив, как он будет ласкать ее совсем скоро? Она покраснела – значит, все же способна возбудиться. А судя по изумленному взгляду, сама удивлена тем, что его слова вызвали в ней такой жаркий отклик.

Но почему такая раскованная с виду и такая красивая женщина не испытывает удовольствия, занимаясь любовью? Должно быть, с ней в прошлом случилось что-то такое, что вызвало у нее отвращение к сексу. Видимо, первый опыт оказался неудачным или даже травмировал ее.