Текст книги "Обман и дуэли (ЛП)"
Автор книги: Сидни Энсти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
Глава 6
В которой присутствует грубое пробуждение и одна информативная карета.
Несколькими часами ранее, прежде, чем рассвет даже задумал наступать, далёкий стук разбудил Роберта – он собирался как раз провести ещё несколько часов во сне, но кто-то бил кулаком в дверь его городского дома, вот только Роберт проигнорировал это. Лонгдон отправит нарушителя. Он повернулся на другой бок и вновь утонул во сне.
Спустя несколько минут стук стал настойчивее. Казалось, что на сей раз кулаками колотили в дверь спальни Роберта. Он знал, что это было маловероятно, практически невозможно, потому вновь закрыл глаза. Тем не менее, скрип дверных петель заставил Роберта вскочить на кровати.
– Сэр? – голос донёсся до Роберта из дальнего конца комнаты.
– Да, Лонгдон. Проблемы?
– Боюсь, мистер Кэссиди, сэр.
– Кэссиди! Неужели? Он сам сюда явился?
– Ну, можно и так сказать, Сэр. Он всё ещё довольно пьян и не помнит, как добираться до дома… Я на некоторое время уложил его в кабинете. Хотите, чтобы я подготовил для него запасную комнату?
Роберт смирился с неизбежным.
– Да, и вправду. Спасибо, Лонгдон.
Опустив ноги на пол, Роберт схватился на одежду и сунул ноги в тапочки. Он поспешил вниз по лестнице с некоторым опасением. Обычно его друг искал компанию в более разумное время суток, а не на рассвете. Но, впрочем, Кэссиди всегда был склонен позабавиться, но не настолько, чтобы он не мог вспомнить свой собственный адрес.
Может быть, он вновь поругался со своим отцом. Да, это могло подтолкнуть его к чрезмерному употреблению алкоголя, но не к потере памяти – впрочем, нежелание вернуться домой в таком случае имело место быть.
Открывая дверь в кабинет, Роберт был рад, что Кэссиди всё ещё пребывал в вертикальном положении – сидел в одном из кресел у незажжённого камина. К сожалению, то, как он покачивался, обхватив голову руками, заставило Роберта поспешно оглядеть комнату на предмет чего-нибудь на всякий случай. Ведро со льдом оказалось самым подходящим.
– Ты не слишком хорошо выглядишь, друг мой, – промолвил Роберт.
Никаких сомнений. Роберт знал Винсента Кэссиди всю свою жизнь – они росли в соседних поместьях, и Роберт никогда не видел своего друга таким… жёлто-зелёным. Его каштановые волосы слиплись, а не привычно обрамляли вытянутое лицо, глубоко посаженные глаза напоминали пропасти, нос, казалось, перенёс столкновение с чем-то твёрдым, к примеру, со стеной или с полом.
Подняв голову, Кэссиди слабо улыбнулся.
– Боюсь, я пьян.
– Настолько пьян, что не помнишь дороги домой? Довольно странная история, что мне пересказал Лонгдон, но я менее доверчив. Что на самом деле? Вновь лорд Тремонт?
– Что? Нет, папа даже не в Бате. Хуже… много хуже.
– В самом деле. Лучше бы ты проспался, но позволь уж мне сесть. Я только что проснулся, и ты должен понимать, что чувствую себя не совсем хорошо, – Роберт выбрал кресло напротив, чтобы заметить сразу же, если понадобится ведёрко со льдом. Может быть, он даже радикально быстро проснётся.
Роберт всё ждал и ждал, но Кэссиди, казалось, был более склонен любоваться на ковёр, чем обсуждать то, что привело его к этой двери.
– Я весь превратился во слух. – речь так и не прозвучала, Роберт подозревал, что Кэссиди спал на ходу. – Могу предположить, ты уже пересмотрел жуткую природу твоей проблемы. Пойдём в постель, а завтра… точнее, сегодня немного позднее ты всё-всё расскажешь.
– Нет! – Кэссиди вскинул голову вверх, покраснел, а его возражения раздались эхом, но продолжил он уже немного спокойнее. – Не могу поверить, что сделал это…
– Так скажи, – Роберт притворно беспечно пожал плечами. Почему-то ему стало не по себе.
– Я принял вызов.
Пустое заявление принесло с собой водоворот смятения, ужаса и воспоминаний. Роберта не было рядом, когда его брат стоял перед пулей, но он видел последствия дуэли – кровь и остекленевшие глаза, рыдание матери и плач отца, и эти воспоминания были ещё столь свежи, что Роберт инстинктивно содрогнулся от боли. Казалось, сердце свело от жути.
Молчание Роберта, казалось, освежило сознание Кэссиди, потому что он сел ровнее и сжался от какой-то неосознанной мысли.
– Я не хотел, Роберт, я даже не знаю, что я такого сделал. Правда! Просто сидел на берегу с несколькими товарищами… Хм, не помню, с кем. Просто сидел там! Мы смеялись, шутили. А потом все посмотрели мне через плечо, и кто-то сказал "я не допущу такие вольности, вы должны ответить за свои слова"… – Кэссиди покачал головой, вздохнул и погрузился в молчание.
Роберт тоже покачал головой, впрочем, вероятно, по иной причине. Он ждал, но Кэссиди вновь утонул в своих мыслях.
– И ты спокойно ответил: "Простите, я не собирался вас оскорблять".
– Вряд ли. Иначе я бы здесь не сидел, правда?
– Правда.
– Не знаю, что я там сказал. Только знаю, что Петерсон… Да, Петерсон был там. Он, когда мой губитель ушёл, сказал: "Опрометчиво, этот человек – известный стрелок"…
Роберт внутренне застонал.
– Итак, у тебя два варианта: публичное извинение или игнорирование вызова.
– Три.
– Три?
– Три варианта. Я могу показаться на Дэйзи-Хилл в следующую среду.
Печально известный Дэйзи-Хилл на окраине Бата получил свою славу путём скорби и уныния. Те, кто дрался там, были известны, как люди, что недолго после этого будут ещё топтать маргаритки.
– Следующая неделя? Странно, поединок должен состояться в течение сорока восьми часов.
– Может, у него напряжённый график работы. Дуэлей, например.
Роберт хмыкнул в ответ на этот замогильный юмор Кэссиди, а после нахмурился при этой мысли.
– Ты не можешь желать поставить свою семью в такую ситуацию из-за подобной глупости!
– Этого требует честь, Роберт. Представь себе, каков стыд, если не сдержать слово! Я буду трусом! Пятно на имени!
– Это лучше смерти.
– Не уверен, что мой отец согласен…
– Не говори так! Даже не думай. Твой отец будет опустошён. Ты его наследник.
– У него есть запасной.
Гнев, слишком острый, заставил Роберта сжать зубы. Он несколько минут дышал через нос в поиске спокойствия. Наконец-то, сыскав его, пришёл к выводу: он должен был выяснить причину вызова Кэссиди и найти способ заставить Кэссиди… загладить вину без пистолетов и рассветов.
– Я знаю, что ты не слишком дружишь с жизнью, Кэссиди, потому что если бы дружил, ты бы не пришёл сюда в столь безбожный час. Ты бы отказался от вызова, пошёл бы домой в свою кровать и до следующей недели больше и не вспомнил бы о нём. Нет, я тот, кто не допустит этот поединок.
– Я… Я не понимаю, Роберт, как такое могло произойти! Как я мог кого-то оскорбить без умысла настолько, чтобы это требовало дуэли? Я… Я не слишком хороший стрелок, Роберт. Почти такой же, как ты.
Роберт, вопреки всему, рассмеялся.
– Уверен, в широкую стенку сарая ты попадёшь.
Кэссиди фыркнул, но уже не казался до такой степени зелёным.
– Ты мне поможешь?
– Разумеется. Поговорим об этом, когда выветрится твой портвейн.
– Это был коньяк.
– Твоему разуму всё равно. По пробуждению всё будет дьявольски болеть.
Роберт встал, потянул за руку Кэссиди. Когда они поднимались по лестнице, Роберт даже изменил собственное расписание – надо бы посетить "Чёрную Утку", где сидели эти красавцы, может, вечером. Точно в час будет у Линча Лидия Уитфилд… Он не хотел оставлять её наедине с мистером Линчем, и это была единственная причина, по которой он должен был присутствовать на встрече. И это не имело ничего общего с делами.
***
Теперь, отправившись в дорогу, Лидия могла расслабиться. Она ничего больше сделать не могла. Их опоздание – или его отсутствие, – было в руках кучера, а она убедила парнишку, что точно в час должна быть в адвокатской конторе.
Как и следовало ожидать, зелень спокойных полей, очарование деревенских церквей, покрытых виноградниками коттеджей успокоило Лидию. Хотя, разумеется, четверть часа потребовалась, чтобы снять напряжённость, и ещё четверть, чтобы она немного смягчилась.
Где-то около того времени Лидия заметила, какое странное молчание воцарилось в повозке, и её странное напряжённое настроение вернулось.
– Кора, всё хорошо?
Кора, смотревшая в окно, как и Лидия, пошатнулась. Она повернулась к своей подруге и немного тускло улыбнулась.
– Конечно. Почему ты спрашиваешь?
– Ну, ты так тиха в последнее время. Я заметила это несколько недель назад и не хотела тебя задевать, боялась возможного обострения и обсуждения, но… Нет ничего закрытее кареты, где можно обсудить проблемы. И если эта проблема, разумеется, требует некоторой приватности. То есть…
Слабая улыбка Коры и вовсе пропала, и она посмотрела на Лидию так, что та уже и пожалела о своей инициативе. Но жребий брошен, назвался грибом – полезай в корзинку. Или надо брать быка за рога? Лидия вдруг осознала, что её тревога превращала речь в какой-то перечень метафор.
– Трудно разобраться в новой семье, я знаю. Ведь есть нечётное количество различий между семьями, трудно привыкнуть. Тем не менее, когда я приглашала тебя в Роузберри, думала, что ты будешь чувствовать себя как дома. Но… Ну, ты не такая, как обычно, эти несколько недель. Слишком тиха, даже изменилась твоя манера одеваться, ты стала сдержаннее. Я бы сказала – против твоей природы быть до такой степени разумной! Но, пусть, но ты одеваешься с ног до головы в серое без малейшего украшения. Ни намёка на цвет. И мне очень жаль, если мне не удалось… Если тебе не комфортно и ты несчастна. Я думала, что состроила грандиозный план в попытке помочь, но вижу, что сделала в этом случае слишком мало. Ты не должна чувствовать себя обязанной оставаться в Роузберри, если тебе это не по вкусу! Я уверена, что можно было бы уговорить несколько наших подруг, ту же Шилли…
Лидия лепетала, не уверенная в том, что может остановить этот список слов – те вылетали изо рта без её собственного согласия.
– Или, может быть, тебе будет лучше в Бате! Может, однообразие загородной жизни превращает тебя в столь подавленную…
К счастью, Кора вскинула руку, спасая Лидию от словесного потока.
– Милая Лидия, я не несчастна в Роузберри. Это моё святилище. Девочки так прекрасны, а меня так радует спокойствие и стабильность загородной жизни. Всё хорошо. Прошу тебя, не утруждайся.
– И всё же, ты изменилась.
– Да? Полагаю, это так, – Кора повернулась к окну, но не слишком-то заинтересовалась местными видами.
– Кора?
– Что?
– Чем я могу помочь?
– Можешь ли ты заставить моё сердце видеть смысл?
Лидия озадаченно нахмурилась. Она открыла рот, чтобы спросить о смысле своей подруги, но, прежде чем проронила хотя бы слово, Кора продолжила:
– Не я первая разочаровываюсь в любви, и не я последняя.
Это оказалось столь неожиданным заявлением, что Лидия бездумно кивнула. Но когда Кора умолкла, она попыталась вспомнить. Вспомнила джентльмена, что так часто был рядом с Корой в школьные дни – брат одной из других девушек, если она правильно помнила. В то время это не казалось существенным, но Лидия вдруг вспомнила о комментариях Коры в письмах, о неожиданном визите по её возвращению домой.
– Мистер Грейнджер? Из Фуллертона?
Поджатые губы Коры говорили лучше её слов.
– А ты понимаешь?..
Кора вздохнула и повернулась, посмотрев Лидии в глаза.
– О! В самом деле, потому я не оставляла Фардовер до осени. Я так надеялась, я так ждала посещения и…
– Предложения?
– Да. Мистер Грейнджер был столь внимателен несколько месяцев, мы хорошо знали друг друга, я влюбилась в него…
– И если бы он сделал тебе предложение, то получил бы согласие в ответ?
– О, разумеется! – глаза Коры ярко засверкали, и она улыбнулась. – Как я могла не согласиться? Мало того, что мистер Грейнджер благословлён прекрасной внешностью и средствами, я не видала никого веселее. Наши разговоры были столь же легкомысленными, как и всё остальное, – она задумчиво вздохнула. – Его имение было на некотором расстоянии, и его оправдание относительно Фардовера… Отговорка. Во время последней встречи он изъявил желание поговорить с моим братом, – Кора покачала головой и посмотрела на свои руки. – Трудно было не понять. И всё-таки, кажется, я не поняла, потому что с того момента его больше не видела.
– Может быть, его задержали, и он не знает, что ты не живёшь в доме брата.
– Я так же думала, мы с Сюзанной не ладили, но я была уверена, что она скажет мистеру Грейнджеру, где я, если он прибудет. Я, разочарованная, покинула Фардовер, не услышав от него и вести, но меня это не беспокоило до этого месяца. К тому времени мне показалось, что не следует надеяться на невестку, поэтому я сама попыталась с ним связаться. Мистеру Грейнджеру я написать не могла, потому написала его сестре Глории.
– О, дай сопоставить её с именем… Такая тихая девушка с рыжеватыми волосами, всегда с книгами?
– Нет. Такая же шатенка, как и брат, и к книгам она не имела никакого отношения.
– О! И вправду. Это ведь не та Золотистая Глория, что подсунула паука в подушку мисс Жури?
– Та самая. Более непохожих брата и сестру не сыскать.
– Я надеюсь.
Кора, подняв глаза, вздохнула.
– Я отправила ей болтливое письмо и расспрашивала о семье – и случайно, разумеется, упомянула брата. И несколько недель назад получила ответ.
– И?
– Мистер Грейнджер повенчан с Татум Браунлоу, ближайшей и самой прекрасной подругой Глории во всём мире, – в голосе Коры чувствовался яд. – Это было решено к Рождеству, – добавила она.
– О, Кора, мне так жаль!
– Мне было бы легче, если бы я раньше могла поделиться этим с тобой. Но я так была одержима идеей стать миссис Грейнджер, а теперь придётся отбросить прочь все эти глупые мечты и ожидания! Глупые, глупые мечты…
В повозке вновь затаилось молчание, но на сей раз уже компанейское. Кора вздохнула с облегчением, словно рассказ о причине своей меланхолии облегчил её душу, а Лидия теперь поняла, что источник всех бед её подруги ничего общего с Роузберри не имел.
Тишина таилась между ними ещё около мили, прежде чем Лидия вновь заговорила:
– Кора, я помню, Глория Грейнджер была достаточно лживой особой. Может, она обманула, говоря, что он обручён…
– И зачем? Каков смысл лгать?
Может и есть смысл, если Глория угадала цель письма Коры и ассоциировала брата с этой дамой. Но это может быть не слишком честным мнением…
– А были ли причины плескать чернилами на любимое платье Венетии Винворт? Обвинять садовника в блуде?
– Тогда мы были школьницами, Лидия. Уверена, мисс Грейнджер теперь не столь неосторожная девица, как прежде.
– Приятно думать, что взрослость коснулась нас всех в одной мере, Кора. Да, некоторые из нас стали старше, но не все. Некоторым, может быть, надо времени больше. И прошёл лишь год, а не десятилетие!
– Хорошо, предположим, Глория лжёт, но почему он не искал меня?
– Вряд ли он мог что-то сделать, если понятия не имеет, где ты находишься.
– Но Сюзанна…
– Сюзанна никогда не казалась доброй.
– Тогда мой брат…
– Бывающий дома лишь несколько часов в день.
– Да, он избегает Сюзанну.
– Именно.
– Значит, существует вероятность, что мистер Грейнджер не обручён и пытается меня найти!
Лидия, не слишком склонная к романтике, посчитала это заявление излишне эмоциональным, но воздержалась от возражений, ведь, в конце концов, ему следовало бы только спросить дворецкого или… бакалейщика. Кто угодно из деревни у Фардовера мог сказать бы, но Лидия не позволила здравому смыслу стереть улыбку с лица Коры.
– Думаю, нам стоит действовать и прямо, и другими путями, – Лидия вскинула руку, пытаясь сохранить равновесие на крутом повороте.
– Не уверена, что понимаю…
– Напишем мисс Мелвин, спросим, вены ли слухи. Её школа достаточно близко к Фуллертонскому приходу, и все сплетни о Грейнджере точно проходят через неё. А ты знаешь, как она любит ими делиться.
– О, Лидия, это замечательная идея!
Лидия кивнула, едва осознав, что сказала. Её ум был занят другими мыслями. Он ускакал далеко от фиктивной помолвки и коснулся следующего барьера. Как можно было связаться с мистером Грейнджером, не нарушая приличий, а после как Коре вернуться в общество, если помолвка состоялась?
Когда они приблизилась к окраинам Бата, Лидия вспомнила о мистере Ньютоне. Не могла ли она уговорить его облегчить встречу? Это потребует несколько уловок, но Лидия была уверена – он обрадуется возможности помочь. Разумно… А мистер Ньютон весьма разумен, и глаза его горят интересом, а улыбка столь обаятельна, и характер… Да, он обязательно поможет.
И, улыбнувшись, Лидия повернулась к окну
Глава 7
В которой человек мучается и страдает.
Зевнув, Роберт взглянул на каминные часы на противоположной стене. Мисс Лидия Уитфилд должна была быть примерно в десяти минутах. И он, полусонный, сидел за столом у закрытой двери мистера Линча.
Ещё один зевок заставил Роберта встать, походить и подышать свежим воздухом, чтобы думать ясно. Из всех ночей, что Кэссиди мог явиться к нему в дом, прошлая казалась самой отвратительной. Хотя не было никаких сомнений в том, в каком кошмарном состоянии оказался Кэссиди, но это было не ново – он всегда встревал в какие-то передряги и всегда ждал, что Роберт поможет. Однако, это требовало значительного вмешательства, даже если придётся на следующей неделе привязать Кэссиди к стулу.
Дуэль.
Роберт вздохнул и покачал головой. И это Винсент Кэссиди, что несколько месяцев назад соглашался, как это глупо и манипулятивно?
Для Роберта все дуэли были отвратительными. Он никогда не относился терпимо к этому незаконному, но популярному способу защитить свою честь, но смерть брата стёрла любое признание места этого в жизни их мира – он почитал это слишком опасным.
И если он желал приблизиться к дню глупости подготовленным, то следовало собрать побольше информации, а только потом отправляться к оскорблённому мужчине… мужчине, что должен был знать, что Кэссиди достаточно много выпил. Как мог господин быть оскорблён словами молодого человека, ещё и нетрезвого? Роберту было необходимо понять его мотивы, и это всё могло привести к трагедии. Разумеется, сначала предстоял долгий разговор с трезвым Винсентом Кэссиди.
Встав, Роберт потянулся и взглянул на часы – пять минут до прибытия Лидии. Этого времени хватило бы, чтобы очистить голову. Взглянув на дверь мистера Линча, Роберт направился вниз по лестнице. Он будет ждать её там, у дороги, проводит после наверх.
Свежий ветерок немного оживил его, и он теперь довольно бойко ходил вперёд и назад. Наконец-то Роберт замер, стоя прямо и гордо. Оглянувшись, он увидел, что на улице-то были лишь молочная повозка да две телеги. Мать и ребёнок шли по пути, о фонари то и дело ударялись какие-то двое мужчин. Было самым непотребным образом тихо. Может быть, эта тишина была совершенно несвойственной для Лидии – но Роберт всё склонялся к мысли, что именно Лидия должна была бы развеять эту тишину.
Нахмурившись, он вытащил карманные часы. Хм, уже целых пять минут второго… Ещё раз оглядевшись, Роберт заметил, что двое мужчин больше не шатались, а шли в его сторону, а мать и ребёнок сменились джентльменом в котелке, что как раз шёл по противоположной стороне дороги. И всё ещё не было ни намёка на карету – ничего, что указало бы на прибытие пунктуальной мисс Лидии Уитфилд.
Тяжело вздохнув, Роберт уже задумывался, почему опаздывала Лидия, когда заметил небольшую повозку, что катилась к нему справа. Было слишком далеко, чтобы понять, оказался ли кучером мистер Ходж, и всё же, Роберт был уверен, что девушка обязательно прибудет.
Он был крайне удивлён тем, как участилось его сердцебиение, как забилось сердце в груди. Не обращая на это внимания, Роберт сменил дурацкую ухмылку на кроткую улыбку и кивнул кучеру, когда тот остановился у адвокатской конторы. На самом деле, кучером был не мистер Ходж, а из окна смотрела не Лидия. Однако, трудно было не узнать мисс Шипли, поэтому Роберт тут же открыл дверь и подал ей руку.
Поприветствовав барышню, всё такую же белокурую и ласково улыбающуюся, Роберт вновь подал руку и на сей раз с удовольствием узрел Лидию. Однако, как только она сжала его пальцы, дверь кареты открылась с другой стороны, и Лидия обернулась. Кучер завозился на своей лавке, словно кто-то вошёл, Лидия ахнула и рванулась назад.
Наполовину оказавшись в карете Лидии, Роберт перегнулся через порог, чувствуя, что бежит. Ухватившись за край, он бросился внутрь, но только упал на колени на полу повозки. Намереваясь вскочить, Роберт, впрочем, был остановлен – к его шее чуть ниже челюсти прижалась холодная сталь. В таком положении он ничего не мог поделать, а пронзительный визг мисс Шипли наполнил воздух.
Карета вновь помчалась, раздался гортанный вскрик. Кучер отъехал от тротуара, лошади набирали темп. Дверь за Робертом захлопнулась, а вопли мисс Шипли растворились в зловещей тишине.
Кое-как приспособившись к полумраку кареты, Роберт попытался повернуть голову.
– О, тут немного неудобно…
Он надеялся, что ярость не будет слышно, спланировал нападение, но нож прижался крепче.
– Я скорее тебе горло перережу, мальчишка. Не давай мне повода.
Вид Лидии успокоил его ярость. Внезапно он испытал холодный страх – страх за безопасность и здравомыслие Лидии Уитфилд. Он должен защитить её любой ценой. С трудом сглотнув, он глубоко вдохнул через нос и попытался обрести спокойствие и равновесие.
Упадёт ли она в обморок, став совершенно уязвимой? Как успокоить? Будет ли она плакать?
– Вот, забирайте мою сумку и убирайтесь, – тон Лидии был столь же остёр, что нож у горла Роберта.
– Мне не нужна твоя сумка, глупа корова!
Внезапно повозка дёрнулась, загремела, и Роберт сжался, ожидая гром, и удивился тому, насколько малой была боль.
– Поберегитесь! – воскликнула Лидия. – Да вы ведь его ранили…
– О! – хохотнул злодей. – Только посмотрите! Красное! А кровь не голубая. Ну, мальчик, не бойся, я пока не уложу тебя в ящик…
И всё же, давление ослабилось, и повреждение горла стало не таким вероятным.
– Всё в порядке, мистер Ньютон? – в её голосе чувствовалась дрожь, но Роберт не мог ни ответить, ни пошевелиться.
– А, не волнуйся. Просто капелька крови, не больше, чем на крохотный напёрсток.
– Как вы можете так говорить? Вы подвергаете жизнь опасности – и ради чего? – прорычала она. – Что вам нужно?
– Ах, мисс. Не стоит задавать вопросы. Я предупреждал.
– Предупреждаете? Вы знаете, кто я? Вы давно следите за мной?
– О, ну это опять не ответ. Я сообщаю только, а нынче мне не хочу. А теперь давай, подайся вперёд, задёрни шторки. Эта дорога… Так, так, осторожнее. Вот. А теперь сиди и наслаждайся поездкой, лучше не шевелись.
В повозке стало ещё темнее, и Роберт попытался ясно оценить ситуацию. Это было трудно сделать, так как находиться в таком положении становилось всё болезненнее, а с каждым толчком кареты он всё больше переживал за сохранность своего горла.
– Может быть, вы позволите мистеру Ньютону встать с колен? На ваши ботинки капает пол, а довольно долго так горбиться будет неудобно. Нам ведь долго?
Роберт рассмеялся бы, если бы это не стоило ему жизни.
– Думаешь о моём комфорте, да, моя девочка? Как добро… Нееет. Мальчик будет стоять так до поры, до времени. Нам недолго.
Несколько мгновений в повозке царило молчание, и Роберт с Лидией оценивали это "нам недолго". Тем не менее, для злодея время текло, очевидно, как-то иначе, для Роберта же оно тянулось невыносимо – к тому же, спина ныла, он стоял на коленях, опасаясь ножа.
– Я сделаю всё, что скажете, только уберите нож от горла мистера Ньютона.
– Ой, хватит, девочка. Нож будет там, пока я того хочу, – в голосе злодея звучало раздражение.
– Прижимая нож к горлу мистера Ньютона, вы сами себе вредите. Если вы его прире… убьёте, я определённо не буду склонна к сотрудничеству.
Смех оказался неприятным и резким.
– Ой, девочка, ты до сих пор не такой уж и ягнёнок была. А потом станешь тихой, не станешь суетиться и никого не будешь беспокоить. Хорошо, что не надо тебя связывать и вставлять кляп. Такая тихая и спокойная, не нервируй – мужчину с ножом лучше не раздражать, разве нет?
– Нет, в самом деле. Это будет совершенно невыгодным.
Более вероятно, смертельно невыгодным, но Роберт не намеревался спорить.
– Ой, знать бы это всем на моём пути.
Прошло около десяти минут, стих шум города, и Роберт был уверен, что они покинули Бат. Дребезжание брусчатки обратилось бессистемными подпрыгиваниями на кочках, и он теперь не мог определить, что было намного хуже.
Наконец-то злодей приказал Лидии поднять занавес, позволяя и себе, и Роберту видеть получше. Безмерное количество зелени подтверждало все самые страшные опасения Роберта – они действительно оказались в сельской местности, вдали от посторонних глаз, что могли бы позвать на помощь.
Он покосился в сторону окна, и боль, затуманившая разум, медленно утихла – он неожиданно ощутил прилив воздуха. Роберт тяжело рухнул на землю, и его дыхание, смешавшееся с грязью, казалось таким сбивчивым… но лишь на миг.
Крик привёл его в чувство, и он вскочил прежде, чем успел собраться с мыслями. Но нога его, определённо, была повреждена, и он рухнул на колени, бесполезно и разочарованно вскрикнув, когда повозка помчалась прочь.
– Лидия!
***
Лидия обернулась. Не так уж и много она могла сделать в этот момент, скрученная, будто бы рождественский гусь… По крайней мере, она полагала, что походила на рождественского гуся. Она ведь, в конце концов, совершенно не являлась поваром. Её шляпка, истерзанная, валялась на полу кареты, перчатки превратились в тряпки вокруг верёвок на её запястье, и осталось лишь несколько деликатных кусочков на пальцах.
И, что оскорбляло её больше всего, во рту находился кляп.
И её единственное оружие в этот раз тоже оказалось весьма неэффективным. Казалось, злодея буквально трогало её разочарование от безобразия, и она оценивала его характер. Дыша настолько глубоко, насколько это было возможно при условии тряпки во рту, Лидия подумала, что угрюмость могла бы пронзить спокойствие этого человека ещё сильнее, а яркий свет совершенно никак на него не повлиял.
Он был весьма худым на вид, практически безволосым, да ещё и с рваным ухом, лицо его оказалось смуглым и обветренным. Вёл он себя не как фермер – может быть, рыбак? Нет, нет, он похититель! Вот какое занятие для подобного человека, вот что ему к лицу!
Похитить невинную девушку, требовать деньги – наверное, это именно он от неё и хотел, – а потом сбежать от закона! Вот почему он на солнце. Убегает, трус!
Лидия попыталась прокричать это слово, но получилось скорее хрюканье, чем обвинение, и гнилозубый рот растянулся в улыбке.
– Почти на месте, мисс.
Лидия покачала головой с отвращением и перевела взгляд на окно. Совсем недавно Роберта вышвырнули из повозки, и всё становилось только хуже, вопреки её доблестной борьбе.
Лидия сглотнула раздражение. Бедный мистер Ньютон! Как страшно он приземлился… Она знала, что он выжил, слышала, как он звал её, когда они мчались прочь. Лидия всё ещё слышала эхо его голоса в голове. Роберт Ньютон, обезумев, звал её по имени. Она не была уверена, стоило ли так обращаться, но когда увидела его… Всякий раз… Может быть, следовало проигнорировать слишком знакомый призыв, но в мучительной ситуации сделать это было так трудно!
Вопреки искреннему убеждению в том, что она не должна была думать о Роберте, Лидия осознала, что её мысли постепенно возвращались к одной и той же проблемой. Стало понятно, что они приближались к нужному месту, и… ей стало тревожно.
Ох, а Роберт! В худшем случае, Роберт сломал что-то – руку, ногу, а его голова… Нет-нет, он не мог её повредить. В лучшем случае, он будет как огурчик, погонится за повозкой… или в магистрат. Вероятно, что-то посередине – и она должна была думать о себе, а не продолжать воображать немыслимые глупости!
Не успела мысль угнездиться в её голове, как Лидия почувствовала резкий поворот вправо. Они ехали дальше, но теперь уже спокойнее и не дольше минуты, может быть, двух. Ещё один крутой поворот, уже влево, а после карета наконец-то остановилась.
Сердце Лидии забилось ещё быстрее, чем во время этой слишком долгой прогулки. Она внезапно почувствовала, что в этой повозке было как-то более безопасно, чем там, снаружи, и пожалела о том, что вынуждена была шагнуть в неизвестность.
Впервые в жизни она не знала, что её ждало. Это было очень странное обстоятельство – и она не могла порекомендовать ничего никому, даже себе самой.
Дверь распахнулась снаружи, и себя изобличил ещё один бандит – он просунул голову внутрь, долго смотрел на Лидию, а потом перевёл взгляд на своего товарища.
– Поздно, – рявкнул новый злодей, брызжа слюной. – Я уж думал, старина, всё.
– Эй, Морли, расслабься и помоги поместить багаж в сарай.
Багаж? Сарай?
– Ты бы ей ноги развязал для начала, а, Лес? Я не собираюсь тащить её на себе!
– Ленивый алкоголик! Помоги, дальше я сам! – и Леес толкнул ноги Лидии в сторону Морли, сдёргивая её с сидения.
В пределах повозки расстояние было не слишком большим, однако, так как всё оказалось неожиданным, у Лидии не было времени подготовиться. Хотя, а как? Она ведь была связана! И едва боль стихла, Лес схватил её за плечи и толкнул в дверь, ударив по локтям, а потом задев плечом острый косяк. Явно они не слишком тренировались.
Стиснув зубы, Лидия не помогала, но и не мешала, только наблюдала и планировала побег. Её решительность переждать и увидеть дорогу рассыпалась, когда непристойные замечания по поводу её юбок слишком уж перепрыгнули через пределы. Вывернувшись, как змея, Лидия ударила Морли в подбородок, но это оказалось необдуманным шагом. Отвратительный похититель потерял хватку, и она скользнула на землю. Лес, не удержав её в руках, уронил, и девушка ударилась головой о ступеньки.
Не выдержав, она потеряла попытки оставаться в сознании.
