Текст книги "Обман и дуэли (ЛП)"
Автор книги: Сидни Энсти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
– Прошу, мистер Ньютон, в съёме комнаты нет никакой необходимости! Ведь мистер Линч всегда оставался в доме, а вы тут присутствуете в качестве его представителя. Значит, стоит полагать, что если вдруг наша встреча потребует времени больше, чем ожидается, вам придётся путешествовать в темноте, будь то Спилдинг или Бат… Это просто предосторожность – у нас для гостей всегда есть свободная комната!
У Роберта наконец-то появилась маленькая возможность возразить, и он отказался отдавать вещи в знак своего сопротивления. Мисс Уитфилд свернула в чуть более узкий коридор у окна, что тянулся вдоль дома. Поворот за поворотом, они оказались в месте, что именовалось лабораторией – комната с кучей книг, напоминающей библиотеку со столами вместо стеллажей, а ещё – множество стульев по оба конца стола. Исследовательская комната была таких размеров, что вмещала не один, а целых два огромных камина! Конечно, здесь появлялось некоторое ощущение величия, но больше всего Роберта впечатлили именно книги, ведь он был рьяным читателем. Он с улыбкой отметил, что затхлости здесь не чувствовалось. Напротив, у комнаты была атмосфера часто помещаемого, горячо любимого убежища, вопреки её колоссальным размерам.
Им не пришлось достаточно долго ждать прибытия остальных. Роберт только-только успел поставить свою сумку и комфортно устроился за столом, как предложила ему поступить мисс Уитфилд, когда раздражённый и раздражающий всех вокруг него Артур Кембл ворвался в комнату. Роберт тут же вскочил на ноги, вежливо кивнул ему, но это, кажется, не имело никакого значения, ведь мужчина не удосужился и взглянуть в его сторону.
– Что всё это означает? Меня не могут вызывать, будто бы ту собаку, Лидия! – хотя, разумеется, вызывать его так очень лаже могли. – Ты должна была прийти ко мне! Я твой дядя, я твой опекун, и я требую к себе максимального уважения! – Кембл так рьяно замотал головой, что внезапно заметил Роберта, тихо стоявшего в стороне. – А это ещё кто?!
Роберт был немного озадачен, ведь их встреча на дороге произошла не позднее как час назад. Этот человек либо был столь черств, либо старательно презирал всех вокруг.
Мисс Уитфилд, впрочем, представила его официально, но эта формальность прошла не столь гладко, как можно было предположить. Кембл отказывался принимать джентльмена только потому, что он ссылался на мистера Линча. Протесты его, разумеется, были отброшены в сторону после демонстрации писем Линча и одной из визитных карточек Роберта. Когда их предоставили, мистер Кембл их тщательно изучил, а только потом обратил своё внимание на госте, теперь старательно игнорируя мисс Уитфилд.
– Рад, рад видеть вас здесь, Ньютон! Я спорил с мисс вот уж к ряду несколько дней, но разве она могла послушать? Нет! Будет ли она хоть что-то с этим делать? О, нет! Нет, нужно тут же поставить её на положенное ей место…
– Дядя, пожалуйста… – "она", кажется, "своё" место знать совершенно не собиралась и протестовала достаточно громко.
– Так вот для чего вы здесь, не так ли, а? Для того, чтобы сказать наконец-то, что она должна держаться за свои ленты, оборки и всю эту бесконечную ерунду, что так её обожают женщины, а имение – это теперь исключительно моё, моё дело, и ничьё иное!
Даже Роберт теперь почувствовал лёгкое замешательство от отношения Кембла. Казалось, он успел захватить весь воздух вокруг, а в его словах, в его позиции чувствовалось что-то не соответствующее истинному положению дел. Ведь этот человек не был наследником Оливера Уитфилда. Нет, в самом деле, нет. Ведь он был просто братом мисс Джоан Уитфилд.
Да, Оливер Уитфилд предоставил Кемблу возможность вместе с семьёй жить в Роузберри на определённое пособие и быть опекуном Лидии. Да, Кемблы должны были жить в Роузберри-Холле, пока мисс Уитфилд не достигнет совершеннолетия, тем самым показав, что имеет право взять усадьбу в свои руки. И если бы у Оливера Уитфилда вдруг появились близкие родственники мужского пола, Артур Кембл просто жил бы в своей маленькой, между прочим, обвешенной долгами усадьбе в двух графствах отсюда.
– Как вы догадались, сэр, я нахожусь здесь, чтобы разобраться с недоразумениями относительно усадьбы…
– Скажите ей сначала, чтобы знала своё место! Мистер Линч прежде не вмешивался, пусть не вмешивается и теперь. Я полагаю, что могу распоряжаться имением так, как считаю нужным!
– Относительно мистера Линча и совместной опеки. Полагаю, больше не будет поступлений…
– Что?!
– Пока не будут улажены недоразумения. Разумеется, прибыв в Бат, я передам…
– Да ты кто такой, чтобы прибывать сюда и указывать нам, что делать!
– Как вы видите по письму, сэр, – Роберт так чётко проговаривал каждое слово, будто имел дело со слабоумным, – что я тут наделён властью мистера Линча. Я здесь для того, чтобы понять и передать ему, происходит ли всё по воле Оливера Уитфилда относительно мисс Уитфилд, – он перевёл взгляд на предмет их обсуждения, залюбовавшись её сдержанностью, а после вновь посмотрел на Кембла.
– Да-да-да, скорее только, у меня есть и дела поважнее!
– Мы дождёмся мистера Друри, дядя, – мисс Уитфилд посмотрела на Роберта и словно пыталась выбрать стул поближе к камину. – Он скоро будет.
Стоило только произнести эти слова, долговязый мужчина лет пятидесяти торопливым шагом вошёл в кабинет. Лицо его было узким, а пышные бакенбарды буквально подчёркивали яркую улыбку, но она так и не коснулась глаз.
– О, Шодстер полагал, мисс Уитфилд, что я вам нужен. Но у вас есть компания, потому я загляну в другое время. Столько дел, столько дел… – обернувшись, Друри почти покинул комнату, прежде чем Роберт окликнул его. – Мы знакомы?
Роберт отметил, что мужчина пропустил торжественное обращение и презрительно поморщил нос, но всё же сел, умолк и ждал.
Роберт откашлялся, потянулся к карману на жилете и попытался казаться более… адвокатским.
– В последнее две недели мистер Линч получил три письма относительно Роузберри-холла и местной недвижимости.
– Три? – мисс Уитфилд откровенно удивилась.
– Да, три. И в письмах этих содержались слова вроде "неумелость, невежественность, катастрофа". И у мистера Линча не было выбора, кроме как попытаться предсказать истинную природу этих жалоб.
– Друри, вы не… – Кембл вперил взгляд в земельного агента.
– Вы мне приказали!
– Ничего подобного я не делал. Я сообщил вам, что об этом следует позаботиться, да. Но нет. Никогда не просил вас об этом…
– На самом деле – просил, да! Возможно, словно не так много. Но хорошо, мисс не позволит мне… Всё это… Если бы Линч знал хоть половину, он бы остановил всё это прямо на корню, вот моё мнение, и яснее быть не может!
Не удержавшись, Роберт предпочёл вмешаться:
– Господа, вы не могли бы уделить мне некоторое внимание? Спасибо. Итак, сначала следует обратиться к выбору урожая для этого года. Тут маленькое несоответствие – яблоки, чай или ананасы…
– Ананасы?! – вскрикнули удивлённо в один голос и Друри, и мисс Уитфилд.
– Да, – гордо кивнул Кембл, а после повернулся к Друри. – Вы упоминали новый сорт, что будет расти в этом прохладном климате. Это простая разработка, так вы говорили! Это может в десять раз приумножить доход Роузберри! Так что, я полагаю, что это самая прекрасная идея, но мисс, как всегда, полагает, что знает лучше всех!..
– Да, – с насмешкой в голосе ответил Друри. – В точку. Вот только я говорил о чае…
– Господа, чай или ананасы, а экспериментам нужно время! – мисс Уитфилд повернулась к Роберту. – Изничтожать яблоневые сады ради чая… или даже ананасов – в этом нет никакого смысла!
– Да какое твоё дело, Лидия? Ты этим имением не управляешь, а вот у меня есть…
– Прошу простить, дядя, но это не так. Ещё три месяца назад, когда господин Пибсберри…
Кебмл встал, перевернув в спешке стул.
– Что за бред! Мистер Ньютон, не слушайте вы эту зелёную девицу! Лучше скажите мистеру Линчу, что я решил высадить ананасы…
– Чай! – тон Друри казался недовольным.
– Верно, верно, чай… Решено! Ступайте! – и Кембл бросился к двери.
– Хм, это не… – начал Роберт, но слушала его исключительно мисс Уитфилд, ведь Друри, вскочив и повернувшись на каблуках, последовал за Кембллом. – Хм.
– Да, в самом деле, – вздохнула мисс Уитфилд. – Вы ведь видите эту проблему своими глазами.
Роберт кивнул. Семейные разборки всегда были слишком сложны.
– Полагаю, с этими господами придётся поговорить отдельно…
– Мудрая идея. Я скажу мисс Баттл, чтобы она приготовила для вас место… Ведь вы присоединитесь к нами за обедом, мистер Ньютон?
– О, спасибо вам огромное, мисс Уитфилд! Это для меня будет большой честью! – ничего не поможет. Роберт уже предчувствовал и ужин, и ночёвку. А причиной этому был Кембл – вспыльчивый, относившийся ко всем с пренебрежением, а к своей племяннице, владелице, между прочим, всего состояния, будто бы к пустому месту.
Может быть, Кембл действительно не осознавал, что мисс Уитфилд мало интересовали всякие оборки и шляпки? За то время, что Роберт провёл в её компании, он успел уже осознать, что здравого смысла в ней было куда больше, чем это возможно, но дядя-то мог и не заметить, когда именно ребёнок превратился в молодую женщину.
Взглянув на портрет, который ему вручили, Роберт сделал важный и приятный вывод: мисс Уитфилд определённо очень выросла.
Глава 3
В которой имеет место быть важная дискуссия в саду, а Лорд Алдершот отказывается быть ведомым.
Не найдя, увы, предлога оставаться рядом с мистером Робертом, мисс Уитфилд покинула его за отцовским столом и в задумчивости ушла в утреннюю комнату в дальней части поместья, где могла побыть наедине. Вздохнув, она только покачала головой.
Во всём этом была некоторая срочность, и Лидия просто не понимала дядюшку. Было ли это для него слишком тяжело, оказалось ли имение слишком значимым бременем? Может быть, он просто слишком ослабел? Это было самое отвратительное состояние её отца – когда он оставался слабым, – ну, а дядя Артур никогда не был его доверенным лицом, да и не мог стать. Вся эта ситуация озадачивала.
Если бы только мистер Пибсберри всё ещё был здесь! Он бы тихо, под нос, назвал бы дядю простачком, оттаскал бы господина Друри за ухом. Не было бы никакого чая, а ананасы не удостоились бы даже короткой ухмылки – не более того!
Да, замечательный, компетентный человек – о, мистер Пибсберри! Он был преисполнен добротой и дружелюбием. И то, что его отправили на пенсию, было неожиданностью для всех. Тридцать пять лет трудов сметены одним махом!
Подобное положение дел казалось более чем бедственным.
Нахмурившись, Лидия несвойственно для себя буквально упала на кушетку.
Катастрофа! Её дядя, до неприличия эмоциональный, слишком уж расчувствовался под конец. А в худшем случае, был и вовсе театрален! Или это следует назвать фарсом? Выкопать дающий деньги сад, посадить там чай… В Сомерсете! Да как ещё это можно назвать?
Тем не менее, Лидия знала, что любой фарс может стать трагедией, и могла обратиться лишь к мистеру Линчу. Она потёрла лоб, окончательно растрепав кудри, и задумалась о ещё одном человеке, о помощи которого могла бы попросить. Да, вопреки приступам дурноты, что она чувствовала при присутствии своего соседа, лорда Алдершота, он был человеком, наделённым властью…
Действительно, мистер Алдершот был другом её отца – точнее, сыном друга её отца, – членом палаты пэров, а ещё джентльменом, который испытывал к Лидии определённую предрасположенность.
Да, это могло бы помочь.
А ещё они были единомышленниками с Барли в этом вопросе. Не следовало бы полагать, что в сельском хозяйстве у него будет своё мнение – ведь он был податливым, его легко, даже слишком, обмануть. И он понятия не имел о том, как работает поместье Роузберри, в три раза больше Уайлдер-мэнора, но был крайне заинтересован.
Все, кому не лень, знали, что их помолвка не была официальной – никакого контракта, ни одного решённого вопроса. Тем не менее, если бы её не состоялось вообще, Барли бы утонул в своих долгах. Он бы в таком случае переехал в Бат или, чего хуже, в Бристоль, а там жил тихой жизнью человека, сдающего Уайлдер-мэнор в аренду. Эта мысль была ужасающей для любого его знакомца, ведь Барли был помещиком – лошади, собаки и высокий уровень жизни текли в его крови… и истощали его финансы.
Барли, разумеется, совершенно не желал, чтобы его будущее было под угрозой.
Вскочив, Лидия бросилась к стулу у своего секретера. Она молча смотрела на бумаги следующие несколько минут, а после, наконец-то собравшись с духом и подобрав слова, выплеснула их в качественно сформулированные фразы для записки. А после, отдав Шодстеру запечатанное письмо, она отправилась в гостиную, на первый этаж, с нетерпением даже ожидая прибытия Барли.
***
Гостиная была довольно привлекательной комнатой – достаточно большого размера, в последнее время реконструированной, с приступами зелёного и розового цвета, с балконом, что открывал вид на сад. Как и следовало ожидать, в комнате подготовили как раз на шесть мест, а седьмое в кругу для их домашнего хозяйства считалось непостоянным.
Лидия испытывала глубокую любовь ко всем членам семьи. Кора Шипли, гувернантка кузины Тессы и сестры Лидии, Айви, тоже включалась в этот круг, ведь они были близкими друзьями. Тем не менее, были и недостатки… Элейн с поразительной склонностью к раздражению, преувеличению, мелодраме, и это-то в двадцать лет, мама… мама. И тётя Фрея, супруга дядя Артура, бедная женщина, воображавшая себя одарённой, но непризнанной художницей, постоянно рассыпавшаяся в анекдотах о флористике или каких-то лентах, подобравшая кошмарные обои…
Степенно войдя в комнату, Лидия позволила себе вмешаться со смехом и разговорами, дабы отвлечься от своих забот и от неопределённости. Айви, присоединившаяся к ней со своей вышивкой, спрашивала, как лучше изменить ошибку в строчке, а когда Лидия исправила всё, что натворила сестра, рядом устроилась и кузина Тэсса, впрочем, безо всякой явной цели. Тэсса относилась к Лидии, как только мог преклоняться искренний девятилетний ребёнок. И всё это было настолько далёким от разнообразных военных действий, развернувшихся вокруг чая и ананасов, что Лидия уже совсем скоро позволила своей напряжённости ослабнуть не только притворно, а и вправду, на самом деле, чем была до приятности удивлена.
Даже бесконечные злые, острые замечания её матушки не жгли привычно, будто бы крапивой.
– А что там дорогая Шилли, Лидия? Ты о ней в последнее время слышала, моя милая? – мама повернулась к тётушке Фрее, что сидела рядом с нею на диване у камина. – Шилли была такой прекрасной подругой Лидии до окончания школы мисс Мелвин для молодых леди…
– И Кора, мама, – Лидия взглянула на подоконник, где как раз сидела её подруга, положив книгу на колени. Казалось, она окончательно утонула в своём собственном мире и теперь взирала на бесконечные деревья за окном, предоставлявшиеся её взору. Как прекрасная, очень воспитанная гувернантка, Кора носила платье серого цвета, будто бы крыло ласточки, давно не чистившей свои перья, а её выражение лица умудрялось совмещать спокойствие с далёким оттенком меланхолии в глубоких голубых глазах, а так же в гладко причёсанных волосах чувствовалась разумность. Для Коры всё было довольно тревожным – особенно этот вид, ведь она, как правило, предпочитала одежду ярче, тяготела к смеху и вдохновенности разговора.
Когда шесть с чем-то месяцев назад Лидия предложила ей должность гувернантки, Кора была безумно благодарна. Кора терялась в догадках, почему супруга её брата посчитала её присутствие утомительным, почему её не ждали больше в поместье Шипли…
Лидия предложила ей Роузберри-холл безо всяких обязательств, но Кора назвала это постыдной благотворительностью и отказалась. Когда же определилось, что у девушки хорошая осанка, дикция, что она могла бы научить девочек танцам, дать им образование, достойное Уитфилдов и Кемблов, было понятно, что работа ей обеспечена… И Кора Шипли вдруг оказалась молчаливой.
Уже не в первый раз Лидия заметила, что с прошлого месяца подруга стала какой-то замкнутой. Тихая, половину дня смотревшая куда-то в окно с усиливающейся печатью отчаянной печали на её лице. Казалось, даже упоминание её имени отнюдь не могло отвлечь Кору от важности всматривания в пустоту.
Вздохнув, Лидия вынуждена была вновь обратить внимание на болтовню своей матери.
– Да, Шилли теперь молодая супруга! – продолжала мать. – Теперь она известна, как Шилли Данбар-Росс!
В голосе матери чувствовался отчаянный намёк на удовлетворение, и вот этого как раз Лидия совершенно не понимала, ведь, в конце-то концов, мама не имела никакого отношения к этим людям.
– Это была искренняя любовь с первого взгляда! – мама подчеркнула слово "любовь", а после метнула взгляд на свою старшую дочь. – Вернулась ли она уже обратно из своего медового месяца? Они ведь отправлялись куда-то в поездку, верно, моя дорогая?
– Да, верно. Всего два дня назад я получила письмо от неё. Я написала ей, когда она отъезжала, чтобы свериться с днём её возвращения. Она пишет, что, вероятно, сможет вернуться к началу мая.
Чуть менее чем через два месяца Лидия собиралась отмечать свой собственный день рождения, восемнадцатилетие, на частном балу в Бате с двумя сотнями своих самых близких друзей – ну, если быть более точной, то друзей её матушки. Со стороны Лидии едва можно было насчитать два десятка, в том числе Шилли и её молодого супруга, Эдварда Данбара-Росса.
Шилли, которую только что упоминала её матушка, влюбилась до невероятного в завидного жениха, а после поразила всё их общество, шагнув под венец после того, как знала мистера Данбара-Росса всего каких-то четыре месяца. Удивительно, что её родители не возражали, ведь Шилли не было и девятнадцати, а значит, головой она не думала. Впрочем, Шилли была непреклонна и не позволила бы никому её отговорить.
Всё это супружеское блаженство Шилли вскружило Лидии голову. Да, Шилли восемнадцать, а два месяца назад она вышла замуж… И, вопреки всем немилосердным замечаниям, считающим месяцы, брак этот казался истинным переворотом. А всем так нравилось, что он состоял по любви…
Да, Шилли была всего лишь на шесть месяцев старше самой Лидии! Да, она была…
– Она будет в состоянии прийти?
– Хм? – Лидия отвела взгляд от точки на полу, не расслышав до конца обращённый к ней вопрос.
– Шилли? Она сможет присоединиться к нам на балу? Ведь ты знаешь, путешествие в Бат… После долгих двух месяцев…
– Разумеется. Ведь нет совершенно ничего такого, что могло бы помешать её присутствию! – Лидия проигнорировала подтекст слов её матери о том времени, что надлежало девушке, о месяце или двух, что могло бы облагородить некое предложение. Насколько Лидия знала, Шилли отлично ладила со своей семьёй и должна была прибыть обязательно.
Стоило только одёрнуть мать с решительным блеском, как открылась дверь, и Шодстер объявил о прибытии лорда Алдершота. Все семь женщин одновременно вскочили с приветствиями, и только Лидия не была удивлена его визитом.
Манфред Барли не был высоким мужчиной – всего на два или три дюйма выше Лидии. Не был он и красивым, хотя считался презентабельным. Он был одет хорошо, пусть и не слишком стильно, а его лицо оказалось лицом ничем не примечательного человека двадцати трёх лет. А характер его был столь пресен, сколь податливой манера общения.
Лидия не слишком-то любила его, но это не вызывало у неё отвращения, и сим она оставалась довольна. Супружество с Барли позволило бы ей остаться в Роузберри-Холле, по крайней мере, близко, а вот это уж казалось серьёзным аргументом. Да и хорошим прибавлением был статус, хотя он для неё был не столь важен, как для отца.
Не будучи романтичной, Лидия довольствовалась тем будущим, что мог дать ей её супруг. Она не видела никакого толку в бессонных ночах и бесконечных тревогах и волнениях от растущего притяжения. Она лишь смотрела на Элейн, что, уже достигнув весьма значительного возраста двадцати лет, бросалась буквально на каждого соседского холостяка. Её двоюродная сестра не могла даже говорить о чём-либо другим, а этому Лидия подражать не хотела.
Барли содрогался с видимым нетерпением, рассыпаясь в любезностях перед её матерью и тёткой, интересуясь о здоровье и вещая о погоде. Несмотря на подобную взаимность и податливость его натуры, Лидия подумала, что была слишком убедительной в своей записке. Она вспомнила, что пользовалась словами "проблема", "адвокат" и "помощь". Взволновался ли он из-за этого? Именно потому так быстро прибыл? Если это было и так, то Лидия посчитала себя впечатлённой и предполагала, что он тут же возрастёт в её глазах и поднимется как минимум на одну планку оценочной ступени.
После того, как все решили, что дождь не слишком вероятен, Лидия воспользовалась паузой и предложила прогуляться по саду. В комнате, где присутствовало столько женщин, не следовало и думать о каком-либо уединении, независимо от того, насколько большой она была или как бы они не делали вид, что совершенно не заинтересованы разговором. Барли с готовностью согласился, и вскоре они направились в сад.
Разговор казался несерьёзным – до той поры, пока они не определили, что подслушать уж точно было некому. Они несколько месяцев не видели друг друга, и как раз Барли уже задумывался о новом помёте щенков и болтал о новом жеребце – и Лидия чувствовала его отчаянный энтузиазм. А ещё причина его визита носила в себе куда меньше свидетельств галантности, чем на то могла надеяться Лидия.
– Это не слишком большое неудобство, Лидия! Я в любом случае отправлялся в Спилдинг, когда прибыла твоя записка… – а после он так тяжело вздохнул, что можно было подумать, что она отвлекла его от невыносимо важного дела. – Скажи же мне, что за великое горе, постигшее тебя, потребовало моё участие? Ведь я занятой человек. Куда не отправлюсь – всюду люди…
– В самом деле, Барли, я не ждала, что ты всё бросишь и придёшь, но эта ситуация, по крайней мере, должна вызывать у тебя такое же беспокойство, как и у меня! – и она быстро пересказала ему все подробности этого кошмарного дела.
– Чего ты от меня ожидаешь? Я, разумеется, пробовал ананасы, но…
– Ты выпустил из виду то, что ананасы будут расти здесь не лучше, чем чай. Если Друри с дядей не остановятся, то в этом году у Роузберри-холла и вовсе никакого дохода не будет! – нахмурившись от горячности собственного заявления, Лидия перевела взгляд на Барли, чтобы увидеть в его глазах глубину тревоги… и раздражения. Она отвела взгляд, посмотрела на стену и тяжело вздохнула, вспоминая о том, что чувствовала на лужайке всего несколько часов назад.
– Ну, как бы то ни было, все мои слова будут почитаться вмешательством, а так как все знают, насколько ограничены мои знания в сельском хозяйстве, я просто буду повторять нужные слова… Я не буду твоей марионеткой, Лидия! Я человек самостоятельный!
Лидия мотнула головой и вскинула бровь.
– Да, разумеется. И я бы не просила о твоём участии, если бы это не касалось нашего финансового будущего, – она почувствовала, как внезапно напряглась его рука – это указывало на то, что он наконец-то прочувствовался её словами.
– Как бы то ни было, у меня нет никакой официальной заинтересованности, но ведь мы ещё не обручены…
– Думаю, это можно исправить.
– Что?
– Через два месяца мне исполнится восемнадцать. Полагаю, на балу можно было бы огласить о помолвке, а летом пожениться.
Исподлобья посмотрев на неё, Барли нахмурился.
– В самом деле, Лидия, это я должен делать тебе предложение по традициям, а я полагал, что у нас ещё есть отсрочка в несколько лет. Ведь восемнадцать – это довольно юный возраст для того, чтобы брать на себя тяжёлые обязанности – имущественные обязанности супруги и так далее. Разве ты не мечтаешь о сезоне в Лондоне?
– Я не вижу в этом никакой необходимости. Бала мне хватит и в честь дня рождения.
– Необходимости? Да между этим нет ничего общего! Да, есть те, что ищут супруга во время сезона, но не всегда же…
– Я полагаю это скорее правилом, чем исключением.
– Прошу тебя, Лидия, я просто пытаюсь научить тебя жизни! – он шагнул вперёд, и они наконец-то продолжили путь. – Сезон – это бесконечные балы и встречи, новые знакомства! Сезон полон легкомыслия и флирта…
– Ты ждёшь, что я буду с ними кокетничать?
– Нет, разумеется, нет, ведь это неприлично… Всем известно, что мы поженимся…
– В таком случае, ты полагаешь, что я буду флиртовать с другими мужчинами?
– Нет, разумеется, нет…
– Барли, ты меня запутал.
– Это потому, что ты меня не слушаешь! Я говорю, что тебе надо повеселиться! Немного пожить, смириться со внутренней ролью… – а после, тихо, словно желая, чтобы Лидия не услышала этого, он добавил: – Не успел взойти овёс…
– О, я прекрасно понимаю! Ты жаждешь для себя возможности немного пожить и смириться с собственной ролью!
– Так я не говорил!
– Да, но это имел в виду.
Тяжёлое молчание затянулось на несколько шагов. Сломило его только тихое покашливание Барли.
– Мне кажется, нам надо повременить, по крайней мере, до двадцати.
– Я не уверена, Барли, что у нас будет подобная роскошь. Хотя, возможно, мы поженимся немного позже, одной помолвки будет достаточно для того, чтобы поднять вопрос полномочия управленческой деятельности господина Друри. Это будет право выразить общественное мнение.
– Твоё мнение.
– Да, если только ты не разобрался в посевах за те несколько месяцев, пока мы не виделись.
– Я даже не знаю, что это значит… – он тяжело вздохнул. – Мне следует подумать об этом.
Лидия остановилась, как вкопанная.
– Разве ты не желаешь на мне жениться?
– В самом деле, Лидия, нежелание быть ведомым не есть нежеланием не быть женатым! Я хочу контролировать свою собственную жизнь, дорогая, даже если придётся потуже затянуть пояса… И даже если лента моего кошелька привязана к твоей талии… прости, не следовало упоминать эту часть твоего тела… О… Я должен был сказать к лифу… к запястью? Или о чём-то в этом роде…
Лидия проигнорировала его покрасневшее лицо, забавляясь чувством слабости.
– Так почему на всякий случай не составлены бумаги?
– На какой всякий случай.
– Ты сам должен понимать, что оглашение может сослужить нам службу.
– Может быть. Да, может, этим следовало бы заняться. Разгладить морщины, как сказала бы миссис Кэндор…
Лидия не слышала, чтобы экономка Барли использовала подобное выражение, но она провела с нею достаточно мало времени. Всё изменится, когда Лидия переедет в Уайлдер-Мэнор. Холодные сквозняки, массивная громадина безо всякого мрамора… и пыльные книги с унылыми мыслями.
– Да-да, разгладить, – Лидии хотелось бы устроить свою мать и сестру в Роузберри. Они должны быть в безопасности и знать, что могут оставаться в Роузберри так долго, как пожелают, даже если отец об этом не задумался.
– В самом деле, тебе совсем скоро будет уже двадцать… Как быстро… – он поднял голову, глядя на ясное небо, а после кивнул какой-то своей внутренней мысли. – Двух лет будет достаточно.
– Достаточно?
Вновь посмотрев на Лидию, он улыбнулся. В улыбке было много очарования и юмора – именно потому Лидия была уверена в том, что их супружеский союз будет комфортным.
– Да, люди будут в этом уверены.
Вернув улыбку похожей из собственных запасов, Лидия пожала плечами.
– Хорошо, – согласилась она. – Ведь двухлетняя помолвка, на самом деле, это не так уж и долго.
– Помолвка?
– А разве не об этом шла речь?
– Да-да, конечно…
– А потом, когда мы возьмёмся оформлять помолвку, можешь предложить мне руку. Может, на балу? – она отвернулась от него и попыталась казаться задумчивой.
Барли вновь нахмурился.
– Пожалуйста, Лидия, ты опять пытаешься всё контролировать! Тебе придётся подождать, пока я не сочту время соответствующим…
– Значит, мы не огласим на балу?
– Посмотрим.
– Но мне вправду нужна твоя помощь в борьбе с дядюшкой Артуром, Барли!
– Мне кажется, тебе следует сосредоточить свои усилия на сотрудничестве с адвокатом, этим вашем мистером Линчем. Ведь у него и вправду есть влияние и контроль над деньгами, а это ключевой фактор! И этот парень, которого он послал… Ньюберри?
– Ньютон.
– Да-да, он. Он… кажется достаточно разумным. Поработай над ним, Лидия – вот где твой ответ.
Лидия ярко улыбнулась.
– Так вот как! – она просияла. – В таком случае, Барли, почему бы не воспользоваться присутствием господина Ньютона? Верно, мы немедленно возьмёмся готовить брачный контракт. Хм… Почему бы тебе не прийти завтра к двум часам? Я откажусь от своего привычного времяпровождения – это важнее, даже если покажется достаточно импульсивным, – она проигнорировала насмешливое фырканье Барли. – Да, это сработает… Ты свободен завтра в два часа.
– О, взять быка за рога… Завтра.
Лидия посмотрела на лорда Алдершота. Он зашагал к западным воротам конюшни. Она не была уверена в том, что её порадовалась подобной аналогии. Бык? Она бык или берёт его за рога? Всё это не звучало лестно.
Взглянув на стены оранжереи, она отметила с радостью, что странная тень пропала, значит, можно было вновь списать её всего лишь на её внутреннюю рассеянность и сосредоточенность.
***
Живописная картина гостиной, с момента ухода Лидии, мало изменилась за те четверть часа, что её не было. Тем не менее, теперь на диване сидел Роберт Ньютон, а Элейн устроилась рядом с ним, держа в руках рукоделие Айви.
– Просто немножко, вот тут, если не возражаете, мистер Ньютон… Это очень важно – добиться удачной длины!
Джентльмен услужливо достал свой ножик из кармана, проигнорировав то, что рядом с Элейн на столе давно уже лежала пара ножниц.
Захихикав, кузена придвинулась ближе, отчаянно проявляя собственное кокетство. Лидия почитала это наиболее раздражающим. Элейн уже представляла себя рядом с каждым привлекательным холостяком лет с пятнадцати, но этот холостяк как раз принадлежал Лидии! Да, он был её, именно её… Мистер Ньютон ведь прибыл сюда по делу. А подобное вульгарное отношение к нему казалось совершенно неуместным.
Первой заговорила матушка Лидии.
– О, Лидия, это ты, дорогая! Мистер Ньютон искал с тобой встречи, должна сказать, ты сегодня весьма популярна! Я сказала ему, что надо немного подождать и где ты есть, но вот миг – и ты уже здесь!
Мама часто была склонна к тому, чтобы нести какую-нибудь полную чушь или продолжать болтать даже в том случае, если для окружающих её речь не имела совершенно никакого смысла. Нервничала ли она? Или так просто ощущала азарт? И почему её глаза так странно бегали от Элейн к мистеру Ньютону, а после обратно? Разумеется, она не могла намекать на притяжение между ними, разве же нет? Или всё-таки могла?
– Уверена, что тебе не потребуется уводить мистера Ньютона из нашей компании в ближайшее время!
