Текст книги "Вкус фиалок"
Автор книги: Сибилла Кентвич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
7
Догнав Николь, он поймал ее за руку и остановил.
– Если я чем-то тебя задел, прости меня.
Патрик не знал, что могло быть обидного в его словах. Быть может, он ненароком напомнил девушке о чем-то неприятном.
Николь отвернулась, стараясь не смотреть Патрику в глаза. Каждый мускул ее тела был напряжен. Это не его вина, твердила она себе. Он не мог предположить, как больно ее ранят его слова.
– Пустяки, – ответила она, делая вид, что разглядывает плиту.
Патрик повернул Николь лицом к себе.
– Вряд ли это пустяки. Расскажи мне.
Его голос звучал, как нежная колыбельная песня, казалось, проникая в душу Николь. Но кто он такой, чтобы расспрашивать о личной жизни? Ведь они едва знакомы.
– Не могу. Может быть, потом когда-нибудь…
Патрик видел, как затуманились глаза Николь. Нельзя было позволять ей хранить боль внутри себя. Но сейчас лучше отступить. На время.
– Ну, хорошо, – кивнул он. – Поговорим об этом в другой раз.
Николь хорошо понимала, что Патрик настоит на своем и в недалеком будущем снова потребует от нее ответа. К тому времени она успеет выдумать историю, которая вполне удовлетворит его.
Заметив, что они привлекают внимание поваров, Патрик спохватился и обвел рукой помещение, ожидая вердикта.
– Итак, ваше мнение, доктор?
Хорошо, что он сменил тему, подумала Николь. И, взяв себя в руки, ответила бодрым голосом:
– Боюсь, без хирургического вмешательства не обойтись.
Патрик кивнул, соглашаясь с ее решением.
– Только на это и рассчитываю. Когда хочешь приступить к работе?
Его пугала предстоящая реорганизация, но он прекрасно понимал, что без этого не обойтись, если стараться увеличить число постоянных посетителей клуба и свести свою головную боль до минимума.
Николь направилась к двери. Несколько пар глаз следило за ее походкой.
– Сегодня вечером. Вместе с драгоценностями я захватила с собой все необходимое для работы.
Довольно неожиданный ответ, подумал Патрик.
– Ты не похожа на трудоголика.
Она пожала плечами.
– Меня сложно отнести к какому-то определенному типу людей.
– Верно, – пробормотал Патрик, выходя из кухни следом за Николь. – Абсолютно верно, – повторил он себе под нос.
Девушка, услышав его слова, улыбнулась.
Избежать общества Патрика не было никакой возможности. Он предоставил ей карт-бланш, но продолжал следить за изменениями, которые производила Николь. Каждый раз, когда она оборачивалась, он оказывался рядом. Или где-то поблизости.
Мари, вероятно, назвала бы Патрика «Николь в брюках». Но сама девушка находила его присутствие весьма утомительным, чтобы забавляться таким сравнением.
Правда, если бы ей пришлось выбирать, с кем быть в компании, она, несомненно, предпочла бы Патрика. Хотя с Гийомом ей было легче справиться. Дамский угодник был прост. После неудачной попытки завоевать сердце Николь во время обеда в ресторане, он еще пару раз испытывал судьбу. Но потерпел фиаско и оставил ее в покое.
Патрик был человеком иного склада. Несколько раз в разговоре он вспоминал о погибшей жене и о том, как был счастлив с нею. Он не заговаривал об этом специально, но охотно рассказывал, когда они с Николь касались этой темы.
Из того, что Патрик поведал о своей жизни, Николь поняла главное: он очень сильно любил жену. И она завидовала ему и Клодин, которые, хотя недолго, но были счастливы. Точно так же она завидовала Мари и Огюсту.
Сама же она боялась новых потрясений и никому не доверяла. Но это не могло отвлечь Николь от мыслей о Патрике…
Она со вздохом повернулась к поставщикам, собравшимся в комнате. Если Патрик хотел организовать обслуживание посетителей на высшем уровне, он должен был в первую очередь позаботиться о хороших продуктах. Раньше работа помогала Николь уйти от невеселых мыслей. Теперь она надеялась этим же способом развеяться и позабыть о Патрике.
Патрик сказал, что предоставляет Николь свободу действий. Но его как магнитом притягивало к ней. Он натыкался на нее везде: в кабинете, в ресторане, в кухне. И, к сожалению, гораздо чаще, чем следовало бы.
Несмотря на то, что она прилагала массу усилий, чтобы казаться веселой и беззаботной, в поведении Николь было нечто такое, что не могло обмануть Патрика. При встрече с ним в глазах девушки вспыхивал испуг, который красноречиво свидетельствовал о душевной уязвимости.
Полуденное солнце заливало лучами стол, за которым сидела Николь. Она вычеркнула очередной пункт из списка неотложных дел. Но на смену выполненному делу тут же появлялась парочка невыполненных. У Николь было ощущение, что она воюет с гидрой: на месте отрубленной головы тут же вырастали две новых. Но она верила, что победа будет за ней. Ведь прошло только три недели с того дня, как Николь приступила к перестройке ресторана.
Три недели, в течение которых она постоянно трудилась, стараясь не думать ни о чем, кроме работы…
Девушка покусывала кончик ручки – привычка, от которой никак не могла избавиться со школьных лет. За три недели беспокойство в ее душе возросло. Это плохо, думала Николь. И хотя сцен, подобных той, что произошла в спальне в день приезда, больше не повторялось, все же между нею и Патриком что-то происходило. Было бы глупо отрицать существование взаимного влечения, поэтому ей все время приходилось держать себя в руках.
Николь нахмурилась. Патрик, казалось, ничего не делал для того, чтобы пробудить в ней подобные эмоции. Во всяком случае, ничего конкретного. Но временами, когда они разговаривали в кабинете или обсуждали нововведения в обеденном зале, у Николь возникало одно и то же ощущение: она стоит на самом краю пропасти, смотрит вниз и видит, как осыпается почва у нее под ногами.
И причиной тому был Патрик Перрен.
Николь чувствовала, что он притягивает, действует на нее не так, как другие мужчины, постепенно становясь близким ей человеком. И это особенно беспокоило.
Она хотела как можно скорее завершить перестройку ресторана и вернуться домой, зная, что только так можно спастись от напасти. Поэтому с каждым днем работала все напряженнее…
Николь вздохнула, повесила телефонную трубку и потерла переносицу. Головная боль становилась все невыносимее. Она начиналась между бровей и распространялась в обе стороны.
Стрелки на часах показывали половину третьего, но она всерьез подумывала о том, чтобы уйти с работы и улечься в постель. Представив, как с головой укрывается одеялом и спит до самого утра, Николь даже зажмурилась от удовольствия.
За спиной раздался еле слышный скрип двери. Она повернулась на крутящемся стуле. Ее голубые глаза широко раскрылись от удивления. Патрик медленно приближался к ней, держа в руках корзинку.
– Ты выглядишь лазутчиком в стане врага. Патрик увидел бледное лицо Николь и понял, что пришел не зря.
– Нет, освободителем.
Она неосмотрительно покачала головой и тут же поморщилась от боли.
– Я не Анжелика, прикованная к скале, а ты не Роже.
Патрик мгновенно вспомнил прекрасную обнаженную Анжелику кисти знаменитого Энгра. Как часто по ночам во снах ему являлась не менее восхитительная женщина.
– На тебе другие цепи, – сказал он. – Невидимые. Я подумал, что следует сделать передышку. – Николь молчала, не зная, что ответить, поэтому он добавил: – Нечто вроде паузы.
Она откинулась на спинку стула. Ситуация начинала забавлять ее.
– Что ты задумал?
Патрик указал на корзинку, используя ее в качестве наглядного пособия.
– Пикник.
– Пикник? Вдвоем? Не думаю, что это хорошая…
Но он заранее подготовился к своей роли и ждал подобного ответа.
– Вот именно пикник. И нечего раздумывать. – Патрик явно не собирался отступать. – Выберем укромное местечко. Немного посидим на свежем воздухе. Что может быть лучше?
Искушение было велико. Но всякое искушение ведет к греху.
Николь осторожно покачала головой.
– Природой меня не удивить, Патрик. Деревья и море мне не в новинку.
– Охотно верю. – Он взялся за спинку стула Николь и откатил его от стола. – Но там, куда я тебя повезу, будет великое множество замечательных вещей. Ты хочешь увидеть чудо?
Она хотела сказать «нет», точнее, имела твердое намерение сказать «нет». Однако слово затерялось где-то на пути между мозгом и языком.
Сдаваясь, Николь взглянула на корзинку.
– А что у тебя там?
– Не знаю. Почему бы не посмотреть вместе? Корзина довольно увесистая. Наверняка внутри полно вкуснятины. Мадам Рено хотела быть уверена, что тебе понравится пикник.
– Мадам Рено?
– Моя экономка.
Мадам Рено была женщиной решительной и не потерявшей надежды обустроить личную жизнь хозяина. Поэтому когда он вскользь упомянул, что собирается пригласить дизайнершу из Амьена на пикник, она взяла все хлопоты по приготовлению еды на себя.
Не в силах скрыть любопытства, Николь наклонилась и приоткрыла крышку корзины. Внутри лежали салаты трех видов, холодный цыпленок, аппетитные на вид булочки, фрукты и бутылка вина. А еще пирожные буше и корзиночки со взбитыми сливками.
– Это будет пикник или турпоход на неделю?
Патрик протянул ей руку.
– Можно устроить и то и другое по твоему желанию. Но я сочту за удачу, если смогу вытащить тебя на природу хотя бы на пару часов.
В душу Николь мгновенно закралось подозрение.
– Почему?
– Потому что ты слишком много работаешь. – Взяв одной рукой корзину, Патрик другой подхватил Николь под локоть и повел к выходу. – Я не хочу, чтобы ты вернулась к Жан-Батисту и Мари бледной и изможденной.
– У меня… – Николь хотела сказать, что у нее раскалывается голова, но поняла, что опоздала: боль исчезла почти сразу, как только Патрик сообщил о пикнике. Может, он прав: она действительно перетрудилась.
– Хорошо. Ты меня уговорил… на этот раз.
В конце концов, подумала Николь, что мне угрожает? Патрик Перрен явно не из тех мужчин, которые добиваются своего при помощи грубой силы. К тому же более чем возможно, что у него и нет никаких скрытых намерений. Он имел в виду только то, что предложил.
Ехали довольно долго. Побережье Юго-Восточной Франции весьма обжитая территория, поэтому найти мало-мальски уединенное местечко весьма трудно. Но Патрику это удалось. На берегу залива Вер, в том месте, где они остановились, казалось, не ступала нога человека. Первозданная природа представала во всем своем великолепии. Слишком хорошо, слишком романтично, слишком уединенно, подумала Николь и осталась сидеть в машине, когда Патрик уже вышел.
– Тебе здесь не нравится? – удивился он. – Хочешь, поищем какое-нибудь другое место?
– Нет… здесь просто замечательно, – ответил она, ругая себя за разыгравшееся воображение.
Николь послушно оперлась на руку, которую протянул ей Патрик. Делая над собой усилие, чтобы голос звучал как можно спокойнее, она добавила:
– Знаешь, когда в Амьене мы позволяли себе расслабиться, то устраивали пикники в одном и том же месте. Там были врыты в землю грубые скамьи и столы из громадных досок. А неподалеку располагалось бистро, где всегда можно было докупить необходимую еду и напитки. Словом, природа там была весьма облагорожена человеком. Не то, что здесь…
У Патрика создалось впечатление, что легкомысленной болтовней Николь стремится заглушить какие-то тревожные чувства у себя в душе, и ему это не понравилось. Она, вне всякого сомнения, не воспринимала его как врага – но и не хотела видеть в нем друга.
Озадаченный, он остановился у кромки воды, там, где ива отбрасывала тень на изумрудную зелень травы. Николь наклонилась, помогая ему расстелить плед. Затем уселась на самый его краешек.
Патрик встал на колени и принялся раскладывать еду на клетчатой крахмальной салфетке. Они с Николь одновременно потянулись за одной булочкой, и девушка резко одернула руку, словно испугавшись. Патрик почувствовал раздражение.
– Я тебя не съем, Николь.
Она подняла голову и улыбнулась. Улыбка получилась натянутой, как ни стремилась Николь скрыть свое смущение.
– Ты не посмеешь.
Протягивая Николь цыпленка, Патрик постарался заглянуть ей в глаза. В них все еще чувствовалась настороженность, словно она пряталась за стену, которая возникла после того, как Патрик поцеловал ее в день приезда.
– Не хочешь рассказать мне о нем? Николь с деланным недоумением уставилась на него. И он понял, что пора откровенности между ними еще не пришла. Да и придет ли когда-нибудь?
– Со мной ты в безопасности, – сказал Патрик. – Поверь мне.
Она верила. Только их представления о безопасности весьма разнились. Не дать воли своим чувствам, не позволить себе увлечься, чтобы не быть отвергнутой из-за своей неполноценности, – вот к чему стремилась Николь.
– Часто приезжаешь сюда? – спросила она, чтобы начать непринужденную беседу, соответствующую, как ей казалось, моменту.
– Да нет, не очень. Я все время занят на работе.
И это ему нравилось. Патрик не задумывался об одиночестве, пока в его жизнь стремительно не ворвалась Николь Оже.
– Кстати о работе. Ты решил проблему с вором?
Патрик поморщился. Эта тема являлась определенно болезненной для него, и сейчас было не место и не время поднимать ее.
– Три недели он не появлялся. Я уж было решил, что вор разуверился в удаче. – Патрик печально улыбнулся. – Но вот вчера… – Он нахмурился, вспомнив бледное лицо синьоры из Рима, ставшей жертвой последнего ограбления. Да, для некоторых иностранцев Марсель стал весьма негостеприимным городом!
Николь коснулась его руки.
– Ты ведь знаешь, Огюст сотрудничает с полицией. Он может помочь составить психологический портрет злоумышленника.
– Постараюсь обойтись собственными силами.
Николь убрала руку, почувствовав, как быстрее забилось ее сердце. Она не хотела, чтобы Патрик подумал, будто с ним заигрывают. Все, что ей сейчас нужно, – это насладиться неожиданной передышкой в работе.
А Патрик хотел, чтобы солнце не просачивалось сквозь волосы Николь, окрашивая их в золотистый цвет. Он не мог оторвать от них взгляда. Все теряло значение, когда он был рядом с этой удивительной девушкой. Ему становилось наплевать на бизнес, приятелей…
Мягкий голос вернул его с небес на землю.
– Буду рада чем-нибудь помочь. Патрик рассмеялся.
– Неужели у тебя найдется время? Ведь ты только и делаешь, что указываешь малярам, как красить, а столярам, как правильно забивать гвозди. Подрядчик говорит, что вздрагивает каждый раз, едва видит тебя поблизости.
– Сам виноват. Нечего было предоставлять мне свободу действия. В следующий раз будешь осторожнее, когда решишь нанять на работу женщину.
Патрик хмыкнул: другого раза просто не будет. Если Николь Оже уйдет из его жизни, он не сможет смотреть ни на какую другую женщину.
Николь причмокнула, попробовав салат. Похоже, эта мадам Рено была гораздо искуснее шеф-повара ресторана. Может, уговорить Патрика рискнуть: ведь иногда дилетанты, вкладывающие душу в любимое дело, демонстрируют результаты более впечатляющие, чем профессионалы?
– О чем задумалась? – Патрик посмотрел в глаза Николь.
Она поставила тарелку с салатом на плед, и мысли о мадам Рено мгновенно улетучились. Что-то во взгляде Патрика заставило ее уловить глубинный смысл в банальном вопросе.
– Почему я здесь, Патрик? – Она обвела рукой вокруг. – Почему?
Ему хотелось прикоснуться к ее лицу, но он не решался. Он понимал, что Николь хочет услышать. Для этого ему пришлось собрать все свое мужество.
– Ну, во-первых, я решил, что тебе нужно немного передохнуть в таком месте, где ничто не напоминало бы тебе о работе… А еще, и это главное, – Патрик тяжело сглотнул, понимая, что следующий шаг может оказаться последним, – я хотел побыть с тобой наедине.
Николь отчаянно пыталась выбраться из дремучих зарослей, в которые забрела по ошибке.
– Почему?
– Потому что ты преследуешь меня с того самого момента, когда я поцеловал тебя.
Николь принялась медленно переставлять приборы, лежащие на пледе.
– Преследуют приведения. Я же не призрак.
– Не призрак, но прекрасное видение, которое может исчезнуть при одном лишь неосторожном движении.
– С чего ты взял?
Господи, ну как преодолеть барьер, который она возвела?
– Каждый раз, когда я подхожу к тебе, ты напрягаешься, словно ждешь попутного ветра, чтобы улететь с ним. Почему?
Николь принужденно засмеялась.
– Слишком много «почему». Тебе не кажется? Все намного проще…
– Ты так считаешь?
Николь встала с пледа и подошла к воде. Солнце играло на его поверхности разноцветными бликами.
– Что это за озеро?
Патрик тоже поднялся и остановился за спиной Николь. Она даже не шелохнулась.
– Это не озеро, а залив Бер, соединенный с морем каналом.
– Спасибо за информацию. Терпение его было на исходе. Он положил руки девушке на плечи и повернул ее лицом к себе.
– Пойми, это нелегко для меня. Николь вызывающе посмотрела Патрику в глаза.
– Тогда не делай то…
– Не думаю, что у меня есть выбор, – прервал ее Патрик и склонился над ней.
8
Паника – вот слово, которым можно было определить состояние Николь в тот момент, когда губы Патрика коснулись ее губ. Страхи, копошившиеся в дальних уголках души, вдруг рванулись наружу, Она опять стояла над пропастью, только чудом удерживаясь на самом краю… И с еле слышным стоном Николь шагнула в бездну.
Она обвила руками его шею, не противясь объятиям Патрика. Ветер наслаждения подхватил ее мысли и развеял по четырем сторонам света. Власть этого мужчины над ней пугала и вместе с тем казалась желанной.
Николь чувствовала себя на грани жизни и смерти. Она не могла думать. Ей хотелось только чувствовать. Она покорно разомкнула губы, подчиняясь мягкой настойчивости Патрика. Господи, как она истосковалась по мужчине!
Трудно описать чувства, обрушившиеся в тот момент на Патрика. Он хотел только поцеловать ее, а получил больше, чем мог ожидать. Это было все равно, что брести по колено в воде вдоль берега и внезапно провалиться в яму. Инстинкт подсказывал, что он слишком быстро идет ко дну, и чувство самосохранения взяло верх. Патрик прервал поцелуй.
Николь дрожала в его объятиях и озиралась по сторонам, будто не осознавая, как попала сюда.
– Хочешь, накинь мой пиджак? – предложил Патрик, когда снова обрел голос.
Она покачала головой. Озноб, что сотрясал ее, был внутренним – пиджак тут не поможет. Ей необходимо было что-то вроде панциря, а еще лучше оказаться бы одной на неприступном острове, окруженном со всех сторон водой.
Николь прерывисто вздохнула, пытаясь восстановить контроль хотя бы над своим телом…
Проклятье! Но Патрику снова захотелось поцеловать ее. Он погладил девушку по волосам, чувствуя неутолимую потребность прикоснуться к ней.
Николь с вызовом подняла бровь.
– Ты, в самом деле такая суровая, как притворяешься?
– Еще суровее. – Но ее глаза говорили совсем другое.
Патрик пришел к выводу, что Николь терзает какая-то боль. Наверное, поэтому девушка и играла роль недоступной строптивицы.
– Ты не хочешь рассказать почему?
– Не о чем рассказывать, – ответила Николь с раздражением. Оставь меня в покое, мысленно твердила она. Ты уйдешь ни с чем.
– Ну что ж, я придумаю способ… – начал Патрик.
– Какой? – быстро прервала она его.
– Помочь тебе, – сказал он.
Николь повернулась и медленно пошла вдоль берега. С отсутствующим видом она подобрала с земли веточку и начала вертеть ее в руках. Покой и умиротворение окружающей природы контрастировали со смятением, царящим в ее душе.
– Оставим это. Просто забудем. – Николь замедлила шаг и остановилась, повернувшись к Патрику, последовавшему за ней. Ей хотелось обо всем рассказать ему, хотелось сбросить камень, что давил ей на грудь. Но она предвидела последствия. И, чтобы не допустить продолжения разговора, сказала:
– Думаю, нам пора возвращаться.
Патрик кивнул. Несмотря на благие намерения, он не отвечал за свои действия, когда рядом находилась Николь.
– Да, я тоже так думаю.
Холодный тон несколько обескуражил Николь. Но она знала, что сама виновата и заслужила такое отношение со стороны Патрика.
– Я уберу посуду, – вызвалась она.
– Не надо, я сам все сделаю.
Патрик корил себя за то, что не смог растопить лед в душе Николь. Но это его проблема, и он решит ее, сколько бы времени и сил на это ни потребовалось.
Николь поморщилась и повела плечами: напряжение чувствовалось во всем теле. Оно возникло не от переутомления на работе, а, скорее, от недобрых предчувствий. Злой рок не давал ей жить нормальной полноценной жизнью, которой наслаждались другие женщины. Она с каждым днем все отчетливее понимала, что Патрик Перрен по-настоящему притягивает ее, и с трудом выдерживала дистанцию, которую сама же и установила.
Но что она могла поделать? Иногда Николь чувствовала себя тигрицей, посаженной в клетку. Она металась из стороны в сторону и следила за дверью, карауля момент, когда сможет вырваться на волю. А иногда, наоборот, видела себя сторожем зоопарка, с опаской поглядывающим на клетку с хищником…
Николь вздохнула, положила локти на свой письменный стол и подперла кулаками подбородок.
– И когда это смерч пронесся в ресторане, сметая все на своем пути? – спросил Патрик, входя в ее комнату.
Действительно, стороннему наблюдателю могло показаться, что он видит ночной кошмар, который не скоро рассеется. Но Николь держала проект перестройки ресторана в уме и точно знала, во что он превратится в скором будущем.
Она улыбнулась.
– Хорошо сказано.
Стараясь поддержать непринужденную атмосферу, Патрик прошел к окну и выглянул на улицу. Из комнаты Николь открывался прекрасный вид на залив. Тогда почему же у него кошки на душе скребли?
– И люди, и помещения полностью в твоем распоряжении. Но пощади себя и отдохни несколько дней. – Патрик обернулся и посмотрел на Николь: вероятно, она принадлежит к тем женщинам, чья красота только расцветает год от года. – Жан-Батист не заставляет тебя работать безостановочно.
Проклятье! – мысленно выругалась Николь. Ну почему когда она видит Патрика, то вновь мечтает оказаться в его объятиях?
– Мне надо съездить домой, – помимо воли вырвалось у нее.
– Ясно. Какие-нибудь неприятности? Николь потупилась, избегая его взгляда. По каким-то непонятным причинам девушка не могла притворяться, когда смотрела ему в глаза. Они, как ярко-голубые магниты, вытягивали из нее всю правду.
– Просто… просто я хочу посмотреть, как там обстоят дела без меня.
Патрик присел на край стола. Что ж, подумал он, идея Николь заслуживает внимания. Им обоим необходимо провести какое-то время наедине.
– Скрипит, но все еще держится. По крайней мере, Жан-Батист ничего не сообщил о разрушениях, когда я с ним разговаривал.
– Ты разговаривал с Жан-Батистом? – удивилась Николь.
– Да. – Патрик внимательно следил за реакцией собеседницей: она выглядела как человек, которого уличили в мошенничестве.
– Когда?
– Недавно. Он же мой партнер. Я подумал, что ему будет интересно узнать, как здесь продвигаются дела. Итак, почему ты желаешь уехать?
Николь не хотела смешивать два мира, в которых обитала: Амьен и Марсель, Жан-Батиста и Патрика. Во всяком случае, больше, чем они уже были смешаны. Семья – гавань для Николь. Патрик не должен бросать в ней якорь.
– Там ведь наш ресторан…
Что, черт возьми, с ней происходит? – недоумевал Патрик. Почему известие о телефонном разговоре с ее братом приводит в такое смятение?
– Неужели то, что я поговорил с твоим братом, – криминал? Где написано, что, перед тем, как позвонить Жан-Батисту, я должен просить у тебя разрешения?
Николь встала из-за стола и подошла к окну.
– Нигде, – ответила она сдавленным голосом, глядя на набережную. – Извини.
– Извинения приняты. – Патрик боролся с желанием приблизиться к Николь и обнять ее. – Надолго уедешь?
Николь наблюдала, как по тротуару шли люди. Молодые и пожилые, мужчины и женщины, некоторые с детьми… Счастливые улыбки озаряли их лица. А мой удел – одиночество, подумала она, чувствуя, как щемящая боль расползается в груди.
– Что ты сказал? – переспросила Николь.
– Как долго ты пробудешь в Амьене?
– Дней пять. Одетт, наверное, уже стала совсем большой без меня.
Патрик улыбнулся.
– Небось, уже на свидания бегает. Поцелуй ее от меня, когда приедешь, ладно?
Николь кивнула и вернулась к столу. Прежде чем уехать куда бы то ни было, следовало закончить дела здесь.
Патрик показал на разложенные бумаги.
– Что нужно сделать, пока ты будешь отсутствовать?
Ее решение уехать на несколько дней домой возникло спонтанно. Николь прикинула, как много у нее работы в «Замке Иф», и поняла, что «лучшего» времени для путешествия выбрать не могла. Но и посвящать кого-либо в свои планы ей не хотелось.
– Ничего. Все идет своим ходом. Патрик подошел к ней сзади и положил руки на плечи. Николь замерла, как олень, услышавший хруст веточки под ногой охотника.
– Проклятье, Николь! – Он резко развернул ее лицом к себе. – Успокойся наконец. Я не собираюсь хватать тебя и тащить в берлогу.
Николь деланно рассмеялась, стараясь обратить все в шутку.
– Знаю. У тебя нет берлоги.
Но на этот раз Патрик не думал отступать.
– Тогда почему каждый раз, когда я подхожу к тебе, ты трясешься так, будто я Джек-Потрошитель?
Николь не сумела ответить. Но зато снова попыталась разрядить обстановку.
– Скорее это я Джек-Потрошитель.
– Ты или я, какая разница? – Патрик постарался взять себя в руки. – Я хочу выяснить, в чем дело, Николь. Расскажи мне обо всем, что тебя тревожит.
Николь замотала головой.
– Я не такой, как все. Я сумею понять. – Но Патрик уже понял, что вновь потерпел поражение.
Может, поездка Николь домой поможет им обоим разобраться во всем? Может, за те несколько дней, что она пробудет в Амьене, он найдет способ вытащить девушку из ее раковины?
– Я попрошу Гийома отвезти тебя в аэропорт.
Николь кивнула. И почувствовала ноющую пустоту в душе, когда за Патриком закрылась дверь.
Ощущение пустоты не покидало Николь во время ее пребывания дома. Словно глухая тоска проникла в каждую клетку ее тела, не давая покоя ни днем, ни ночью.
Николь приехала в Амьен, чтобы переосмыслить происходящие в ней перемены и восполнить силы. Но все было тщетно.
Она не находила себе места в доме Мари. А одиночество в собственной квартире пугало ее еще больше. Николь сваливала вину на разницу во времени, на нервы, на переутомление на работе. Но себя не обманешь: истинную причину хаоса, царящего в ее душе, звали Патрик Перрен.
Николь прилагала огромные усилия, чтобы скрыть от близких свое состояние. К сожалению, она переусердствовала: стала чересчур болтливой, чересчур жизнерадостной. Чересчур Николь.
Мари сидела в гостиной, держа Одетт на руках. У малышки резались зубки, и она капризничала, а заодно грызла все, что попадалось под руку. Мари отобрала у дочки шарф и бросила его в чемодан, лежавший на соседнем кресле. Николь закрыла крышку и щелкнула замком. Ей хватило пяти минут, чтобы собрать вещи.
Мари покачала головой.
– Господи, Николь, ты пробыла у нас всего три дня! И мне кажется, не спала ни ночи.
Николь улыбнулась и пощекотала Одетт там, где на розовых махровых ползунках красовался белый козлик. Малышка весело заворковала и попыталась ухватить ртом ее палец.
– Не преувеличивай, – бросила она сестре.
– Я не преувеличиваю. – Мари усадила Одетт на ковер и продолжила разговор: – Это для постороннего человека ты ведешь себя нормально. Но я же вижу: с тобой происходит что-то неладное.
– Не волнуйся, у меня все хорошо. – Николь поставила чемодан возле двери, и Одетт тут же поползла к нему. – Думаю, я вернусь в Амьен раньше, чем предполагала.
– Мы скучаем по тебе, Николь. Без тебя здесь непривычно тихо… Этот Перрен тебя там случайно не эксплуатирует?
– Нет, что ты. Он настоящий джентльмен. – Николь увидела, что Одетт мусолит ручку чемодана, и передала малышку маме. – Думаю, ты поднимаешь бурю в стакане воды.
Мари усадила дочь себе на колени.
– Очень хотелось бы верить. Николь направилась было к двери, но ойкнула и вернулась.
– Чуть не забыла, – сказала она и поцеловала Одетт в лобик.
– Ты ее весь день целуешь, – сказала со смехом Мари.
– Этот поцелуй от Патрика.
– Понятно. – Мари внимательно посмотрела на сестру. – Знаешь, когда ресторан в Марселе будет готов, мы все вместе отправимся взглянуть на него.
Этого Николь хотела меньше всего.
– Как же мы сможем оторвать Жан-Батиста от плиты?
– Огюст применит силу.
Николь засмеялась и обняла сестру.
– Я буду скучать по тебе, Мари.
– Я тоже, Николь. Я тоже.
В самолете Николь снова пыталась проанализировать свои отношения с Патриком. И кажется, в процессе размышлений все встало на свои места.
Ее пугало то, что происходило между ними. И она решила, что сможет найти в себе силы разорвать магические цепи, опутавшие ее волю. Николь верила, что способна обрести контроль над ситуацией. Она улыбнулась, почувствовав уверенность в себе.
Николь с нетерпением ждала окончания полета. Так хотелось показать виновнику ее терзаний, что тот больше не имеет над ней власти. Наконец самолет приземлился в аэропорту Марселя. Николь смело шагнула на трап… и сердце ее заколотилось как бешеное, едва она увидела мужчину, вальяжно прислонившегося к знакомому «ситроену».
Николь прошла путь от трапа самолета до сверкающей на солнце машине на ватных ногах.
– Привет, красотка! Хочешь прокатиться? – спросил Патрик, имитируя тон Гийома и беря у нее из рук чемодан, чтобы положить его в багажник.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она.
Патрик услужливо распахнул дверцу и увидел, как Николь приподнимает ногу, собираясь сесть в машину. Короткая юбка при этом приподнялась достаточно, чтобы произвести впечатление на нормального мужчину.
– Мне нужно было убить время. И я решил поехать в аэропорт посмотреть, нет ли тут хорошеньких девиц, с которыми можно поразвлечься. Такое ощущение, что мне крупно повезло. – Продолжай в том же духе, сказал себе Патрик. Только усыпи ее бдительность.
Он обогнул капот и уселся за руль.
– Как ты узнал, что я сегодня прилетаю? – Николь собиралась пробыть дома пять дней. Но вернулась через три. – К тому же именно в это время?
– Я мог бы сказать, что приезжал сюда каждый день, потому что скучал по тебе. – Патрик покосился на Николь. Но лицо девушки осталось непроницаемым. – Вряд ли тебе понравился бы такой ответ.
– Потому что это неправда.
Патрик помедлил, прежде чем кивнуть.
– Допустим. Жан-Батист позвонил и сообщил мне, что ты уже в пути.
Николь откинулась на мягком сиденье и бросила на Патрика уничтожающий взгляд.
– Я начинаю думать, что Жан-Батист на твоей стороне.
– Здесь нет ничьих сторон, Николь. – Патрик смотрел прямо перед собой на дорогу. – Это ведь не война, верно?
– Старая привычка, – сказала она, пытаясь исправить допущенную оплошность. – Осталась с тех времен, когда мы втроем – я, Жан-Батист и Мари – боролись за выживание в этом сложном мире.
Патрик улыбнулся и положил ладонь на руку девушки. К его великому удивлению, Николь не отдернула ее, как обычно делала в таких случаях.
